Компенсация морального вреда по гражданскому законодательству Российской Федерации

В законе предусмотрены и иные основания компенсации морального вреда. Например, компенсация морального вреда предусмотрена законом о защите прав потребителей, трудовым законодательством, законом о статусе военнослужащих, о средствах массовой информации [67].

Если вред причинен деловой репутации фирмы, то прежде всего необходимо доказать чем причинен вред деловой репутации фирмы. Вред деловой репутации фирмы должен быть "реальным", т.е. должны быть достаточно широко (массово) распространены такие сведения о фирме (об оказываемых ею услугах, выполняемых работах), которые повлияют на отношение к данной фирме ее деловых партнеров (постоянных клиентов). Возможно, это сведения, которые послужили поводом к проверке со стороны правоохранительных органов. Важно, чтобы сведения были ложными, это так же необходимо доказать.

Во-первых, в данном случае необходимо доказать факт того, что информация, порочащая деловую репутацию фирмы, действительно была распространена. Если такая информация была представлена в виде рекламного плаката, то в суд для обозрения можно представить данный рекламный плакат.

Одновременно с этим доказывают следующие обстоятельства:

1) информация должна быть ложной;

2) информация должна быть массово распространена, должна быть доступна для неопределенного круга лиц;

3) по содержанию информация должна содержать негативную оценку каких-либо деловых (предпринимательских, коммерческих) качеств фирмы. Чем это можно доказать?

Если информация распространена в печатном издании, то в качестве доказательства в суд необходимо представить экземпляр данного документа (один из номеров). Для доказательства можно привлечь и показания свидетелей. Интересным представляется, если информация помещена на страницу (сайт) в сети Интернет. В таком случае доказать ее наличие можно следующим образом. Информацию можно вывести на печать и попросить (уплатив госпошлину) заверить подлинность ее содержания с тем, которое в настоящий момент находится в Интернете. Если информация была распространена на радио или телевидении, то доказать ее содержание можно записав на видеокассету, кроме того получить копию записи можно посредством судебного запроса и у самого средства массовой информации, распространившего такие сведения. В том случае, если СМИ откажет в предоставлении копии записи, суд вправе наложить на них штраф и все равно в таком случае они будут обязаны представить такую информацию суду. Суд вправе, если придет к выводу, что сторона уклоняется от предоставления информации, считать факт, который может подтвердить или опровергнуть данное доказательство, доказанным и без представления такого доказательства.

Во-вторых, необходимо доказать факт того, что данная информация нанесла вред деловой репутации фирмы. Доказать это при представлении первой группы доказательств несложно. Поскольку необходимо логически обосновать то, что данная информация о товарах, услугах фирмы ложна, стала доступна неопределенному кругу лиц, вывод о том, что это повредит деловой репутации фирмы, следует сам. Очевидно, что подобная информация не создаст дополнительной рекламы фирме, но обязательно отразится негативно на ее деятельности. Возможно, представить суду доказательства того, что данная информация уже отразилась на количество обратившихся за услугами фирмы клиентов.

В процессе представления суду доказательств он оценивает их. Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Оценка доказательства происходит уже при его представлении суду, поскольку судья сразу должен решить вопрос об относимости и допустимости доказательства. Затем при рассмотрении дела суд дает оценку доказательству на предмет того, насколько оно подтверждает или опровергает факт, входящий в предмет доказывания по делу. Само по себе доказательство может говорить о конкретном событии, либо вообще не иметь никакого отношения к делу, но вот совокупность нескольких доказательств уже может доказать (обосновать) произошедшего события причинения морального вреда и стать обоснованием его размера. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими. При оценке документов или иных письменных доказательств суд обязан с учетом других доказательств убедиться в том, что такие документ или иное письменное доказательство исходят от органа, уполномоченного представлять данный вид доказательств, подписаны лицом, имеющим право скреплять документ подписью, содержат все другие неотъемлемые реквизиты данного вида доказательств.

ГЛАВА 3 Проблемы и пути совершенствования законодательства и судебной практики о компенсации морального вреда

3.1 Проблемы оценки размера компенсации морального вреда

Общепризнанно, что важнейшей задачей правового государства должно быть обеспечение наиболее справедливого, быстрого и эффективного восстановления нарушенного права и возмещение причиненного вреда. В качестве одного из видов вреда, который может быть причинен личности, в законодательстве выделяется моральный вред. Нужно заметить, что актуальность института компенсации морального вреда постоянно растет. Особенно это касается размера компенсации морального вреда, так как российский законодатель при регламентации этого аспекта ограничился лишь самыми общими правилами, не восполнила все пробелы и судебная практика. Здесь, как точно подметил И.С.Марусин, царит «одобренный законом произвол»[

64]. Определение размера компенсации морального вреда законодатель полностью передал на усмотрение суда, установив «каучуковые» критерии сначала в ст.151 ГК РФ, потом в ст. 1101 ГК РФ.

Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 10. Пункт 8, указанного постановления указывает: "При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992г., компенсация определяется судом в денежной или иной материальной форме, а по правоотношениям, возникшим после 1 января 1995г., - только в денежной форме, независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. Исходя из этого, размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельства, и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий".

Из данного содержания п. 10 Постановления Пленума следует, что в каждом конкретном случае (рассмотрении дела в суде), суд при определении размера компенсации, подлежащего удовлетворению, должен учитывать:

1) степень вины причинителя вреда;

2) характер и объем причиненных истцу нравственных страданий;

3) нельзя ставить в зависимость размер компенсации морального вреда и размер компенсации, подлежащий взысканию в связи с материальным вредом;

4) необходимо учитывать требования разумности и справедливости;

5) могут быть и иные, заслуживающие внимания обстоятельства.

Одновременно список этих критериев дополнялся постановлениями Пленума Верховного суда РФ: «О возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья» от 28 апреля 1994г. № 3; «О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей» от 29 сентября 1994г. № 7; «О некоторых вопросах применения компенсации морального вреда» от 20 декабря 1994г. № 10. Согласно этим актам можно составить следующий максимальный список критериев:

1. Статья 151 ГК РФ: степень вины причинителя вреда; степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего; иные заслуживающие внимания обстоятельства.

2. Статья 1101 ГК РФ во многом дублирует ст. 151 ГК РФ, однако здесь присутствуют и свои новеллы: требования разумности и справедливости; характер физических и нравственных страданий с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред.

3. Постановления Пленума Верховного суда РФ от 29 сентября 1994 года и от 20 декабря 1994 года не содержат новых критериев, в отличие от Постановления от 28 апреля 1994г. (п. 36): степень тяжести травмы; имущественное положение причинителя вреда; степень вины самого потерпевшего.

Кроме того, в постановлениях Пленума встречаются «антикритерии», т.е. то, чего суд не должен учитывать при определении размера компенсации морального вреда:

Пункт 8 Постановления от 20 декабря 1994 года гласит, что размер компенсации морального вреда не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворяемого иска о возмещении материального вреда, убытков и других требований (ч. 3 ст. 1099 ГК РФ).

Пункт 25 Постановления от 29 сентября 1994 года закрепляет положение о том, что размер не может быть поставлен в зависимость от стоимости товара (работы, услуги) или суммы, подлежащей взысканию неустойки.

Однако даже наличие этих законодательно закрепленных критериев не может снять остроту проблемы [27]. К тому же многие из них имеют внутренние противоречия. Так, законодатель предписывает учитывать степень страданий, связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего (ст. 151 ГК РФ). Такая формулировка может дать основания для предположения, что возможно причинение неправомерным деянием иных не связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего страданий, но их не следует учитывать при определении размера компенсации. Вместе с тем, представляется очевидным, что во внимание должны приниматься как средняя глубина (степень) страданий, так и обусловленное индивидуальными особенностями потерпевшего отклонение от него, что даст суду возможность учесть действительный моральный вред и определить соответствующий ему размер компенсации. Или возьмем такой критерий, как требования разумности и справедливости. С первого взгляда он кажется странным. Как точно отметил Эрделевский: «Трудно предположить, что законодатель не предъявляет подобных требований к любому судебному решению по любому делу»[66]. Кроме того, эти понятия, характеризуясь значительной степенью абстрактности, исключают возможность выяснения соотношения между ними (возможны ли разумные, но несправедливые решения или справедливые, но неразумные).

Для наиболее ясного освещения данного вопроса, полагаю, следует остановиться на каждом критерии отдельно. Одним из критериев является степень и характер физических и нравственных страданий потерпевшего, которые должны учитываться во взаимосвязи с индивидуальными особенностями потерпевшего (ст.151 ГК РФ).

Степень страданий - это количественный критерий, определяющий глубину переживаний, вызванных противоправным деянием. В принципе, страдания увеличиваются или уменьшаются в зависимости от того, какое именно благо пострадало и насколько. Не стоит забывать, что колебания величины страданий напрямую зависят от индивидуальных особенностей потерпевшего. Восприятие людей бывает очень разным, есть люди, которые воспринимают несправедливое отношение к ним очень болезненно и нервная встряска может привести их даже к серьёзным болезням (вторичный моральный вред).

На основании проведённого анализа юридической литературы, можно сделать вывод, что было бы целесообразным определить некую “среднюю” величину, являющуюся базисом, от которого суд сможет отталкиваться при вынесении решений относительно конкретных дел. “Средний” размер компенсации морального вреда можно определить путём сбора мнений о размере денежной компенсации, относительно одного и того же дела, достаточной для полного сглаживания перенесённых страданий. Среднее значение будет являться базисным размером компенсации морального вреда, поскольку каждый человек вынесет своё суждение на основании предположений о той глубине страданий, который само бы перенесло в случае подобного посягательства. Эта средняя величина могла бы явиться основой определения реального размера компенсации с учётом всех особенностей конкретного случая- повышая или понижая его.

Выше названный критерий кроме учёта степени, требует учитывать характер физических и нравственных страданий, т.е. законодатель, по-видимому, дифференцирует размер компенсации в зависимости от вида страданий. Но ни соотношения, да и возможности такового просто нет. Поэтому можно сделать вывод, что законодатель имел в виду не вид (нравственные или физические страдания), а характер и значимость тех нематериальных благ, которым причинён вред, поскольку именно они определяют величину причинённого морального вреда.

Следующим критерием является степень вины причинителя вреда. Компенсация морального вреда предназначена для устранения негативных ощущений и эмоций у пострадавшего лица. Но негативные эмоции тем сильнее, чем больше умаляются какие-либо нематериальные или имущественные блага, и чем больше ценность этих благ. Соответственно умышленное причинение (чётко направленное на конкретные блага и с целью добиться определённых негативных последствий для конкретного лица) много сильнее отражается на психическом равновесии пострадавшего. Исходя из этого, суд дифференцирует размер компенсации морального вреда.

Здесь же следует упомянуть о критерии, предлагаемом ст. 1083 ГК РФ - степень вины потерпевшего. Степень вины потерпевшего при наличии в его действиях грубой неосторожности, содействовавшей возникновению или увеличению вреда, является обязательным критерием оценки судом размера компенсации морального вреда.

Весьма оригинальным является критерий - требование разумности и справедливости. Трудно предположить, что суд при вынесении любого решения не руководствуется данным положением. По-видимому, законодатель при помещении данного критерия в институт морального вреда, руководствовался соображениями относительно того, что иные приведённые критерии какой-либо определённости в данный институт не вносят. Следовательно, законодатель, избежав установления конкретных критериев, закреплённых на основании каких-либо определённых размеров, оставил решение о размере компенсации на усмотрение суда, тем самым, нарушив один из основных принципов - единообразного применения законов.

Стоит упомянуть ещё один критерий оценки размера компенсации морального вреда - имущественное положение гражданина - причинителя вреда. Использование этого критерия обусловлено ст.1083 ГК РФ, применяемый к возмещению любых видов вреда, и не имеют каких-либо особенностей применительно к компенсации морального вреда. Имущественное положение гражданина - причинителя вреда, является факультативным признаком и судом может не применяться, но в совокупности с требованиями разумности и справедливости, суд фактически вынужден применять данный критерий.

В науке предлагается множество вариантов для заполнения рассматриваемого пробела. Так, М.Н.Малеина наряду со степенью вины причинителя вреда предлагает учитывать и форму вины[49]. Ю.Н.Коршунов полагает, что следует принимать во внимание и будущие страдания (например, «утрата конечностей может повлечь осложнения в личной жизни, лишение возможности работать по своей специальности») [45]. Или, например, И.С.Марусин, настаивая на том, что размер компенсации морального вреда во многом зависит от субъективных показателей, предлагает ввести такие объективные показатели, не зависящие от интереса и желания потерпевшего, как общепризнанное общественное мнение относительно случая или реакция в подобных случаях других людей.

Интересный подход к определению размера компенсации морального вреда содержится в уже упомянутой статье М.Н.Малеиной. Она предлагает при определении размера компенсации разделить критерии на общие и частные. Под общими критериями автор понимает критерии, содержащиеся в ст. 151 ГК РФ. Стоит отметить, что статья была издана в 1995 году, и, конечно, со вступлением в силу части второй ГК РФ общие критерии не должны ограничиваться ст. 151 ГК РФ. Таким образом, придерживаясь логики автора, к числу общих критериев следует отнести и критерии ст. 1101 ГК РФ. Что касается частных критериев, то их предлагается индивидуализировать в зависимости от случая. Автор, приводя пример, связанный с защитой чести, достоинства и деловой репутации, выделяет такие частные критерии:

- характер распространяемых сведений;

- ареал распространения порочащих сведений;

- состав лиц, получающих порочащую информацию[49].

Кроме того, существует точка зрения, согласно которой в размер компенсации морального вреда должна зачисляться некоторая сумма, которая пойдет в доход государства (или в благотворительные фонды). Считается, что данная мера позволит повысить карательный характер данного способа защиты, нарушенных прав и благ [21].

Итак, давая общую оценку законодательной регламентации критериев определения размера компенсации морального вреда, можно сказать, что она далека от совершенства. Критерии, установленные в ГК РФ, носят в основном абстрактный характер. Такие «каучуковые» понятия, как, скажем, «разумность» и «справедливость», совершенно не помогают суду обосновать, хотя бы для самого себя, указываемый в решении размер компенсации. Но основная проблема заключается даже не в отсутствии четко сформулированных критериев, а в том, что общий метод количественной оценки морального вреда вообще не отражен в ГК РФ. Поэтому перед законодателем сейчас стоит вполне конкретная задача: установить общий базисный подход к определению размера компенсации морального вреда. Тем более что эта проблема уже имеет свои разработки в теории.

Достаточно активно свой механизм определения размера компенсации морального вреда предлагает А.М.Эрделевский [64], по мнению которого необходимо устранить сложности в правоприменительной практике, оперируя понятиями «средняя глубина страдания», «презюмируемый моральный вред» и установив единый для всех судов базисный уровень размера компенсации морального вреда и методики определения ее окончательного размера.

Предлагаемый в работах Эрделевского метод основывается на том, что наиболее жесткой мерой ответственности, применяемой государством за нарушение закона, является уголовное наказание; в связи с этим можно предположить, что соотношение максимальных санкций норм особенной части УК РФ наиболее объективно отражает соотносительную значимость охраняемых этими нормами благ. Поэтому, считает автор, представляется целесообразным использовать эти соотношения для определения соразмерности компенсаций «презюмированного морального вреда» при нарушениях соответствующих прав. Под «презюмируемым моральным вредом» Эрделевский понимает страдания, которые не может не испытывать нормально реагирующий на совершенные в отношении него противоправные деяния человек. Предлагаемый базисный уровень размера компенсации определяется применительно к страданиям, испытываемым потерпевшим при причинении тяжкого вреда здоровью, и составляет 720 минимальных размеров оплаты труда (МРОТ). 720 МРОТ - заработок физического лица за 10 лет при размере месячного заработка 6 МРОТ (средний заработок физического лица). На основе этого базисного уровня и упомянутых выше соотношений максимальных санкций норм УК РФ автором была разработана таблица [

21] размеров компенсации презюмируемого морального вреда применительно к различным видам нарушений прав человека.

Поскольку не все их виды влекут уголовную ответственность, то размер компенсации презюмируемого морального вреда для не являющихся преступлениями правонарушений принимается равным размеру компенсации того же вреда для видов преступлений, влекущих, по мнению автора, сходную глубину страданий.

При рассмотрении конкретного дела в результате учета вышеуказанных критериев итоговый размер компенсации может как уменьшаться, так и увеличиваться по сравнению с размером компенсации презюмируемого морального вреда. При этом размер компенсации действительного морального вреда не должен превышать размер компенсации презюмируемого морального вреда более чем в 4 раза, уменьшаться же он может вплоть до полного отказа в его компенсации.

Таблица 1.1- Учета всех критериев при определение размера компенсации морального вреда

Эрделевский предлагает следующую формулу (3.1).

D=d*fv*i*c*(1-fs) (3.1)

где

- D - размер компенсации действительного морального вреда;

- d - размер компенсации презюмируемого морального вреда;

- fv - степень вины причинителя вреда, при этом 0?fv?1;

- i - коэффициент индивидуальных особенностей потерпевшего, при этом 0?i?2;

- c - коэффициент учета заслуживающих внимания фактических обстоятельств, при этом 0?c?2;

- fs - степень вины потерпевшего, при этом 0?fs?1.

Таким образом, автор предлагает все названные в законе критерии определения размера морального вреда заменить на законодательно одобренные формулы и таблицы, которые, по его мнению, обеспечат правильное и единообразное решение судами споров о компенсации морального вреда.

Давая свою оценку методу, предложенному Эрделевским, нужно отметить, что подобный подход, являясь в своем роде уникальным в теории российского гражданского права, имеет как достоинства, так и недостатки.

Прежде всего, заслуживает внимания разработанный Эрделевским базисный уровень размера компенсации морального вреда, основанный на соответствующих санкциях норм УК РФ за конкретные виды преступлений. Действительно, раз законодатель уже дал свою оценку социальной значимости тех или иных благ в уголовном праве, почему бы не использовать эти достижения в гражданском праве. Тем более, что в силу своей универсальности институт компенсации морального вреда тесно переплетается с другими отраслями права. Конечно, такое соотношение с максимальными санкциями УК РФ имеет достаточно условный характер (что признается и самим автором), но вряд ли в существенно большей степени, чем условны сами размеры санкций за различные преступления и соотношения между ними. Таким образом, базисный уровень размера компенсации морального вреда Эрделевского является вполне приемлемым для применения его на практике. Другое дело, в какой форме это должно осуществляться?

Также нельзя не отметить, что в методе Эрделевского учитываются все законодательно установленные критерии (ст. 151, 1101 ГК РФ). Все они, будучи представлены в формуле в качестве множителей, в той или иной мере влияют на размер компенсации действительного морального вреда. Исключение составляет лишь требование разумности и справедливости, однако сам автор считает, что данный критерий уже заведомо учтен в величине размера компенсации презюмируемого морального вреда. К тому же коэффициент разумности и справедливости, выраженный, к примеру, в сотых или тысячных долях, выглядел бы, по крайней мере, неадекватно.

Говоря же о недостатках подхода Эрделевского, нужно заметить, что наиболее уязвимой частью его позиции является разработанная им всеобщая формула подсчета действительного морального вреда. Первое, что бросается в глаза при анализе этой формулы, - ее сложность и громоздкость. Каждый член произведения, представляющий собой степень или коэффициент, носит оценочный характер, что неизменно вызовет большие затруднения в ходе судопроизводства. Связано это с тем, что, во-первых, сторонами будет оспариваться каждый множитель в отдельности (а это вызовет затягивание процесса), во-вторых, судье в решении придется мотивировать каждый установленный коэффициент, т.е. исчерпывающе объяснить, почему, к примеру, при учете индивидуальных особенностей потерпевшего коэффициент составил 1, а не 0,75 или 1,25 и т.д. А ведь формула построена так, что малейшее колебание величины коэффициента ведет к существенному изменению размера действительного размера компенсации.

Помимо ее сложности, данная формула несовершенна и математическом плане. Так, согласно ст. 1100 ГК РФ компенсация морального вреда по делам о причинении вреда жизни и здоровью источником повышенной опасности осуществляется независимо от вины причинителя. Но если в предложенной формуле степень вины причинителя (fv) равна нулю, что допускает автор, то согласно правилам арифметики произведение чисел, одно из которых равно нулю, будет соответственно равно нулю. Т.е. в нарушение требований закона заинтересованное лицо не сможет получить компенсацию морального вреда от невиновного причинителя вреда.

Наконец, как справедливо считает судья Иванов В.М., «нельзя загонять судебные решения в четкие рамки формулы, поскольку даже за преступления, подлежащие уголовной ответственности, суд сам определяет наказание, исходя из границ санкций за каждое правонарушение»[39].

Подводя итоги, следует отметить, что хотя предложенный Эрделевским метод и имеет ряд недочетов, однако он является, несомненно, лучшей альтернативой существующему пробелу в законодательстве, а ряд моментов этого метода могут лечь в основу реально действующего механизма компенсации морального вреда. Последний, на наш взгляд, должен базироваться на следующих принципах:

Во-первых, этот механизм действительно может основываться на соотношении максимальных санкций уголовно-правовых норм, которые, как мы уже отмечали, являются ярчайшим выражением социальной значимости тех или иных благ, к тому же закрепленных законодательно.

Во-вторых, при установлении границ компенсации морального вреда следует учитывать не только соотношение максимальных санкций УК РФ, но и соотношение верхнего и нижнего предела конкретной санкции.

В-третьих, при определении размера компенсации морального вреда суд должен исходить из уже закрепленных количественных рамок размера компенсации морального вреда для каждого отдельного блага (по примеру относительно определенных уголовно-правовых санкций с максимальными и минимальными сроками и размерами). Суд же с учетом всех обстоятельств, заслуживающих внимания, может определить размер компенсации в пределах этих рамок. В связи с растущей актуальностью и популярностью института представляется целесообразным указанные рамки определить нормативно или в Постановлении Пленума Верховного суда (что реальнее) в целях обеспечения единообразного осуществления правосудия. Такие попытки на территории бывшего СССР уже имеются: например, в законодательстве Литвы и Белоруссии ограничена максимальная сумма компенсации морального вреда. Таким образом, задачи по определению резюмируемого морального вреда и границ компенсации лягут не на плечи рядового судьи, а будут решаться законодательным корпусом либо коллегией судей Верховного суда, суды же станут выполнять требования учета критериев статей 151 и 1101 ГК РФ.

Полагаем, что с учетом всех вышеперечисленных принципов механизм определения размера компенсации морального вреда будет, с одной стороны, предельно полным, а с другой - реально применимым на практике. Кроме того, подобный подход, несомненно, будет способствовать единообразному и справедливому решению судами споров о компенсации морального вреда.

Таким образом, выше изложенное убедительно свидетельствует о том, что разработка критериев определения размера компенсации морального вреда более чем необходима. Такие критерии позволят российскому судопроизводству продуктивнее разрешать вопросы о компенсации морального вреда [39]. Следует заметить, что не во всех странах мира выработана универсальная методика определения размера компенсации морального вреда. Нет ее, например, и в таких странах континентальной правой системы, как Германия и Франция, в отличие от стран англо-американского права, основанного на применении прецедентного права, определившего предельные экономические уровни компенсации морального вреда. В связи с этим Россия не может воспользоваться в полном объеме международным опытом, чему сопутствуют и отличие правовой системы, и отсутствие достаточной судебной практики, и нестабильное экономическое и политическое положение нашей страны. Разработка критериев определения размеров компенсации морального вреда позволила бы России вступить на путь создания достаточной практической базы, совершенствования законодательства в данной области и разрешения судебных споров о компенсации морального вреда с наибольшим учетом интересов граждан и соблюдения принципа справедливости.

С момента введения в современное российское право института компенсации морального вреда вопрос о его определении получил довольно широкую разработку, и наиболее жизнеспособные теории подлежат, по моему мнению, немедленному внедрению в активную практику [53].

В заключение можно сделать следующие выводы.

Размер компенсации морального вреда должен быть четко определен. Единицей измерения данного размера должна быть не конкретная денежная сумма (как, например, в США или Великобритании), а минимальный уровень жизнеобеспечения человека на единицу времени (предположительно месяц). К сожалению, МРОТ не отражает объективное экономическое положение в стране. В связи с тем что экономическая ситуация в России неоднородна, следует определять максимальный уровень компенсации морального вреда в зависимости от экономической обстановки в конкретном регионе России для защиты имущественных интересов причинителя вреда и соблюдения принципа справедливости. В отличие от максимального уровня компенсации минимальный уровень ограничению не подлежит.

Помимо указанных в законодательстве критериев определения размера компенсации морального вреда должны учитываться также:

- индивидуальные (психологические, физические и социальные) особенности причинителя вреда и потерпевшего;

- длительность отрицательного воздействия на потерпевшего;

- культурные, религиозные и прочие нравственные особенности причинителя вреда и потерпевшего.

3.2 Проблемы компенсации морального вреда при защите чести, достоинства и деловой репутации

Применение норм Гражданского кодекса РФ, устанавливающих правила защиты личных неимущественных благ, вряд ли возможно без раскрытия содержания защищаемого блага. Ведь для того чтобы оценить, подверглось то или иное благо противоправному умалению, необходимо иметь достаточно четкое представление об объекте, которому причинен вред. Поскольку споры, возникающие в связи с умалением неимущественных благ, занимают значимое место в гражданском судопроизводстве, правильное решение поставленного вопроса имеет важное значение для обеспечения единства подходов в судебной практике при разрешении соответствующих дел, а также повышения уровня законности и обоснованности судебных решений.

Сказанное, безусловно, касается и таких весьма значимых неимущественных благ, как честь, достоинство, доброе имя и деловая репутация. Хотя попытки установить содержание этих благ и правильно решить проблему их разграничения часто встречаются в юридической литературе, сколько-нибудь значимого единства во мнениях по этому вопросу пока не наблюдается. Нужно сказать, что Верховный суд РФ, несомненно, уделяет защите упомянутых благ повышенное внимание. Это выразилось, в частности, в принятии постановления от 18 августа 1992г. N 11 "О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" (далее - постановление N 11), в то время как в отношении каких-либо других неимущественных благ специальных постановлений не принималось. Однако постановление N 11 в значительной степени касалось процессуальных вопросов, связанных с рассмотрением дел этой категории, а проблема разграничения понятий чести, доброго имени и деловой репутации вообще не была в нем затронута. Между тем, как отмечалось выше, этот вопрос весьма важен и заслуживает подробного рассмотрения [64].

Начнем с анализа понятий достоинства, чести, доброго имени и деловой репутации. Поскольку законодатель не дает какого-либо специального определения этих понятий, следует исходить из использования указанных терминов в их общеупотребительном значении. Для выяснения такого значения обратимся к изданному в 1990г. под редакцией Н.Ю. Шведовой Словарю русского языка С.И. Ожегова.

Под достоинством понимается уважение лицом своих положительных качеств в собственном сознании.

Термин "честь" имеет, согласно словарю, четыре значения:

1) достойные уважения и гордости моральные качества человека; его соответствующие принципы;

2) хорошая, незапятнанная репутация, доброе имя;

3) целомудрие, непорочность;

4) почет, уважение.

Словосочетание "доброе имя" в словаре явно не раскрывается, но из описания нескольких значений термина "имя" следует, что "доброе имя" может быть определено, исходя из словаря, как "хорошая репутация".

Наконец, словосочетание "деловая репутация" в качестве такового в словаре не раскрывается, но дается следующее определение его составных частей:

- деловая - относящаяся к общественной, служебной деятельности, к работе;

- репутация - приобретаемая кем-нибудь или чем-нибудь общественная оценка, общее мнение о качествах, достоинствах и недостатках кого-нибудь или чего-нибудь.

Отсюда деловую репутацию лица (в ст.152 ГК РФ идет речь о деловой репутации лиц физических и юридических) можно определить как относящуюся к общественно значимой деятельности лица его оценку обществом, мнение общества о качествах, достоинствах и недостатках этого лица.

Обратимся к установлению соотношения понятий "честь" и "доброе имя". Этот вопрос представляется особенно важным, поскольку если мы установим, что эти понятия существенно различны, то окажется, что такое благо, как доброе имя, не может защищаться специальными способами, предусмотренными ст.152 ГК РФ (опровержение, опубликование ответа), поскольку о добром имени ни в названии, ни в тексте этой нормы не упоминается. В таком случае способом защиты доброго имени оказалась бы только компенсация морального вреда в силу ст.151, 1099 ГК РФ.

Из приведенных выше четырех вариантов определения понятия "честь" выбор приходится делать между вторым и четвертым вариантом, поскольку первый и третий варианты представляют собой собственно качества лица, которые по общему правилу не зависят от распространяемых об этом лице сведений и не могут быть защищены от вредного воздействия способами, предусмотренными ст.152 ГК РФ. Выбор второго варианта, в принципе вполне возможный, делал бы понятия "честь" и "доброе имя" полными синонимами, тождественными понятию "хорошая репутация". Такой вариант толкования означал бы предположение излишней многословности законодателя, а этого, предполагая значимым каждое использованное законодателем слово, следует по возможности избегать. Исходя из этих соображений предпочтение следует отдать четвертому варианту определения термина "честь" (уважительное отношение со стороны общества в целом или отдельных лиц) [64].

Именно такой вариант определения чести наиболее соответствует и тексту, и смыслу ст.150 ГК РФ, где о чести и добром имени говорится не в порядке перечисления, а как о едином неимущественном благе, состоящем из двух неразрывно связанных элементов. Один из этих элементов - доброе имя - представляет собой положительную оценку обществом определенных качеств лица. Второй элемент - честь - представляет собой обусловленное наличием у лица доброго имени уважительное отношение со стороны общества или отдельных лиц. Такое толкование позволяет объяснить отсутствие в ст.152 ГК РФ отдельного упоминания о добром имени, поскольку умаление доброго имени одновременно умаляет и честь в предложенном ее понимании. Таким образом, правила ст.152 ГК РФ о защите чести равным образом применяются и для защиты доброго имени в силу неразрывной связи этих неимущественных благ.

Перейдем к анализу понятия "деловая репутация". Иногда в литературе акцентируется внимание на том, что честь и доброе имя могут иметь только положительное значение, в то время как репутация, в том числе и общественная, может быть как положительной, так и отрицательной оценкой обществом качеств лица. Однако это суждение, само по себе правильное, отнюдь не помогает раскрытию правового содержания деловой репутации. Ведь то или иное нематериальное благо интересует нас в аспекте защиты его от возможного умаления, поэтому вопрос о том, являлась деловая репутация до распространения порочащих сведений плохой или хорошей, по общему правилу не должен входить в предмет рассмотрения суда. Значимым является лишь вопрос о возможности ухудшения существующей (плохой или хорошей) репутации в результате распространения порочащих сведений, поскольку такое последствие является необходимым условием признания распространенных сведений порочащими. Поэтому в целях применения ст.152 ГК РФ деловая репутация потерпевшего, даже будучи плохой в сравнении с деловой репутацией других лиц, должна рассматриваться как хорошая по сравнению с ее состоянием после распространения порочащих сведений. Следовательно, объектом защиты в порядке ст.152 ГК РФ всегда является хорошая (в указанном выше смысле) деловая репутация.

Деловая репутация лица - это оценка его деловых качеств в общественном мнении. Сходство понятий "деловая репутация" и "доброе имя" в том, что оба эти понятия являются оценкой качеств лица. Как отграничить деловые качества лица от "неделовых"? Этот вопрос возникает лишь применительно к гражданину. Юридическое лицо, коммерческое и некоммерческое, создается с заранее определенной целью для участия именно в деловых отношениях, поэтому любые его качества неизбежно являются деловыми (коммерческими, управленческими, организационными и т.п.). Представляется, что при отграничении деловых качеств гражданина от иных его качеств разумно использовать следующий критерий. Деловые качества - это качества, которые обеспечивают осуществление этим гражданином деятельности, направленной на удовлетворение общественных потребностей, или его эффективное участие в такой деятельности. Такая деятельность получает оценку в общественном мнении, т.е. у гражданина складывается определенная деловая репутация.

Любая ли деловая репутация обладает признаками личного неимущественного блага в смысле ст.150 ГК РФ? Как показывает анализ норм ГК РФ, не любая. Так, в п.1 ст.1042 ГК РФ определен состав вкладов, вносимых участниками договора простого товарищества. Согласно этой норме вкладом товарища признается все то, что он вносит в общее дело, в том числе деньги, иное имущество, профессиональные и иные знания, навыки и умения, а также деловая репутация и деловые связи. В п.2 ст.1042 ГК РФ предусматривается, что денежная оценка вклада (следовательно, и деловой репутации) производится по соглашению между товарищами. Нетрудно видеть, что здесь у деловой репутации появляются некоторые признаки имущественного блага.

В еще большей степени не соответствует признакам личных неимущественных благ в смысле ст.150 ГК РФ деловая репутация, которая может служить предметом договора коммерческой концессии (ст.1027 ГК РФ). В соответствии с п.2 ст.1027 ГК РФ договор коммерческой концессии предусматривает использование комплекса исключительных прав, деловой репутации и коммерческого опыта правообладателя. Право на использование этих благ правообладатель предоставляет пользователю за вознаграждение (п.1 ст.1027 ГК РФ). В этом случае деловая репутация приобретает имущественное содержание и оказывается передаваемой посредством сделки, что затрудняет ее отнесение к числу личных неимущественных благ в смысле главы 8 ГК РФ и вызывает сомнение в правомерности защиты ее способами, предусмотренными ст.152 ГК РФ.

В завершение рассмотрения вопроса о содержании понятий достоинства, чести, доброго имени и деловой репутации хотелось бы выразить мнение о целесообразности замены последних трех терминов одним термином - "репутация". Именно такой единый термин успешно применяется в англосаксонском праве. При этом вопрос о виде репутации решается, в случае необходимости, в зависимости от вида субъекта, чья репутация подверглась умалению. Так, например, коммерческое юридическое лицо защищает свою коммерческую репутацию, учреждение, выполняющее функции государственного органа, - управленческую репутацию и т.п.

В делах о компенсации морального вреда, кроме того, часто возникают проблемы субъектного состава. Это связано с вопросом о том, кто вправе требовать компенсации морального вреда при умалении чести, достоинства и деловой репутации - любое лицо (физическое или юридическое) или только гражданин. Эти проблемы появились еще в период действия Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик. Статья 31 Основ устанавливала, что моральный вред (физические или нравственные страдания), причиненный гражданину неправомерными действиями, возмещается причинителем при наличии его вины, а в п.6 ст.7 Основ указывалось, что гражданин или юридическое лицо, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.

Определение морального вреда, содержавшееся в ст.131 Основ, безусловно предполагало, что субъектом, которому причиняется моральный вред, мог быть только гражданин. Иное понимание заставило бы предположить возможность претерпевания юридическим лицом физических или нравственных страданий, что противоречит самой его природе как искусственно созданного субъекта права, не способного испытывать эмоции. Однако содержание ст.7 Основ предрасполагало к дискуссиям, так как из него можно было предположить, что право требовать возмещения убытков и морального вреда принадлежит как гражданам, так и юридическим лицам. К такому выводу могло привести грамматическое толкование ст.7 Основ. Логическое же ее толкование в совокупности со ст.131 тех же Основ позволяло сделать вывод, что в ст.7 использован неудачный юридико-технический прием, и понимать ее содержание надлежало следующим образом: гражданину принадлежит право требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных опороченной его чести, достоинства или деловой репутации; юридическому же лицу принадлежит право требовать возмещения убытков, причиненных опороченной его деловой репутации.

Таким образом, лицо может требовать защиты абсолютного неимущественного субъективного права способом, совместимым с видом этого лица.

Юридическим лицам свойственно вступать только в различные деловые отношения, поэтому правовое и экономическое значение для них может иметь из рассматриваемых нематериальных благ лишь деловая репутация.

Остановимся на данном суждении подробнее.

Понятие "достоинство" вряд ли уместно применять к юридическому лицу - искусственному образованию, не обладающему собственным сознанием и психикой. Что же касается чести юридического лица, то представляется, что это понятие полностью охватывается понятием "деловая репутация", понимаемым в широком смысле, т.е. оценка обществом поведения юридического лица не только в гражданско-правовых, но и в любых других, свойственных природе юридического лица отношениях.

Рассмотрим вопрос о том, существовали ли основания для особого понимания содержания морального вреда применительно к юридическим лицам. Вышеизложенные суждения базировались на предположении, что понятие "моральный вред" являлось единым во всех случаях употребления его в Основах. Допустим обратное и предположим, что законодатель в ст.131 определил моральный вред только применительно к гражданину, но имел в виду, что есть иная разновидность морального вреда, применимая к юридическим лицам. Такая возможность подтверждается грамматическим толкованием п.6 ст.7 Основ, где право требовать возмещения морального вреда можно отнести как к физическим, так и к юридическим лицам.

Статья 7 Основ предусматривала три вида гражданско-правовой ответственности за правонарушение, выразившееся в опорочении чести, достоинства и деловой репутации гражданина или юридического лица:

1) опровержение распространенных сведений;

2) возмещение убытков;

3) возмещение морального вреда.

Условия ответственности первого вида были установлены в п.2 ст.7 Основ. Порядок дачи опровержения устанавливался в этой же статье. Что касается двух остальных видов ответственности, то, учитывая, что ст.7 не содержала каких-либо специальных условий или порядка возмещения убытков и морального вреда, а также наличие в данном случае внедоговорной ответственности, возмещение убытков и морального вреда должно было регулироваться гл.19 Основ. Но эта глава не предусматривала возникновения обязательств из причинения морального вреда юридическому лицу. Статья 127 предусматривала возмещение вреда, причиненного имуществу юридического лица, а ст.131 регулировала отношения по возмещению морального вреда, причиненного гражданину.

Таким образом, допущение применения понятия "моральный вред" к юридическому лицу приводило бы к следующим выводам:

а) содержание этого понятия применительно к юридическому лицу в Основах не определено;

б) возникновение обязательств из причинения этого вида вреда Основы не предусматривают, т.е. возмещение такого вреда находится вне правового регулирования Основ.

Однако наличие подобных намерений у законодателя не представляется вероятным. В законодательстве стран с англосаксонской и континентальной системами права понятие "моральный вред" или аналогичное ему в отношении юридических лиц также не применяется.

Устранены ли отмеченные противоречия в действующем ГК РФ? В ст.152 ГК РФ сняты противоречия, связанные с вопросом о применимости понятий "честь, достоинство" к юридическому лицу. Пункт 7 ст.152 ГК РФ полностью устраняет эти понятия из области правового регулирования ГК РФ, предусматривая гражданско-правовую защиту только деловой репутации юридического лица. Однако, формулируя п.5 ст.152 ГК РФ, законодатель допустил, как представляется, неточность, по-прежнему могущую дать повод для разных подходов к вопросу о применимости понятия "моральный вред" к юридическим лицам, а также вызвать иные осложнения.

В п.5 ст.152 ГК РФ установлено, что гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его деловую репутацию, вправе требовать "возмещения убытков и морального вреда", а в п.7 той же статьи предусмотрено, что правила этой статьи о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица.

Таким образом, по-прежнему остается неясным, имеет ли юридическое лицо право требовать компенсации морального вреда [63].

Вывод о неприменимости понятия морального вреда к юридическому лицу, сделанный в результате проведенного выше анализа, применительно к ГК РФ подкрепляется еще и тем обстоятельством, что в п.7 ст.152 ГК РФ указывается, что правила о защите деловой репутации гражданина применяются к защите деловой репутации юридического лица "соответственно", что следует понимать как требование соответствия подлежащих применению норм правовой природе юридического лица.

К сожалению, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении N 11 от 18 августа 1992г. выразил противоположный взгляд на эту проблему, указав, что правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случае распространения таких сведений в отношении юридического лица [20].

Несостоятельность этой позиции очевидна, как и то, что Пленум совершенно необоснованно проигнорировал слова "применяются соответственно", не дав им должной оценки. Такое толкование провоцирует предъявление исков о компенсации морального вреда юридическими лицами, однако суды, как представляется, будут постоянно отказывать в удовлетворении таких исков, основываясь при этом, например, на п.1 того же постановления Пленума, так как истец - юридическое лицо не сможет доказать факт претерпевания им физических или нравственных страданий.

В практике применения судами ст.152 ГК РФ при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации граждан и организаций зачастую существенные затруднения вызывает вопрос о содержании тех сведений, распространение которых порождает право потерпевшего на защиту своих личных неимущественных прав предусмотренным в этой правовой норме способом. Этот вопрос был частично затронут в п.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 11 (в действующей редакции), где указывается, что "порочащими являются также не соответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства или моральных принципов (о совершении нечестного поступка, неправильном поведении в трудовом коллективе, быту и другие сведения, порочащие производственно-хозяйственную и общественную деятельность, деловую репутацию и т.п.), которые умаляют честь и достоинство гражданина либо деловую репутацию гражданина или юридического лица".

Таким образом, Пленум определил необходимое для признания сведений порочащими условие: их содержанием должно являться утверждение о нарушении лицом законодательства или моральных принципов. Правда, нельзя не обратить внимание на не вполне удачное включение в процитированный фрагмент постановления слова "также", так как нигде больше постановление не касается вопроса о содержании порочащих сведений.

Вряд ли Пленум имел здесь в виду более широкую трактовку термина "порочащие сведения", хотя в принципе она действительно может быть более широкой. Например, не только нарушение моральных принципов может умалить репутацию человека в глазах его окружения. В каждом обществе существует писаный или неписаный стандарт требований к морали и нравственности. Однако никто не вправе воспрепятствовать человеку поддерживать свою репутацию в глазах окружающих на более высоком, по сравнению с существующим стандартом, уровне и защищать ее предусмотренными законом способами.