Способы воздействия гражданского общества на государственную власть

Размещено на http://www.allbest.ru/

Способы воздействия гражданского общества на государственную власть

Вопросы воздействия гражданского общества на государственную власть, а конкретнее способность гражданского общества контролировать властные структуры, не допускать произвольный диктат силы, всегда вызывали неподдельный интерес различных ученых. Так основными авторами, которые занимались данной проблематикой, являются: Шарль Луи де Монтескье, который в своем знаменитом произведении «О духе законов» сформулировал и обосновал принцип разделения властей как способ ограничения возможного злоупотребления властными полномочиями; Рудоль фон Иеринг в своем труде «Цель в праве» и Георг Еллинек в знаменитой книге «Право современного государства» обосновывают концепцию самоограничения власти правом. Нельзя, конечно, не отметить Николая Михайловича Коркунова и его фундаментальное произведение «Лекции по общей теории права», в котором он подходит с психолого-социологической стороны к решению данной проблемы, Диего Валадеса с его книгой «Контроль над властью», в которой автор раскрывает многие вопросы взаимодействия гражданского общества и власти.

Однако до сих пор проблема воздействия на власть, проблема ограничения властного произвола не решена, несмотря на то, что гражданское общество постоянно развивается и появляются новые институты и рычаги воздействия на власть.

Кроме того, на современном этапе признано, что верховная власть в государстве должна исходить непосредственно от народа, но при этом любые формы социального взаимодействия и организации совместной деятельности нескольких лиц нуждаются в управлении. Еще К.Маркс писал: «Всякая непосредственно общественная или совместная работа в больших размерах требует большего или меньшего руководства… Отдельный скрипач сам дирижирует собой; оркестр же нуждается в капельмейстере» [1]. Отсюда следует вывод о необходимости существования при суверенной власти народа обособленного аппарата управления. Однако данный аппарат государства в идеалистической парадигме должен выполнять волю народа и действовать соответственно в его интересах. По данной причине в пылу борьбы против государственного произвола и превращения чиновничьего аппарата в истинных слуг народа и были созданы такие институты непосредственной демократии, а соответственно и истинного выражения волеизъявления народа, как выборы и референдум. Считается, что наличие в государстве институтов непосредственной демократии, таких как выборы, не позволяет пробиваться в эшелоны власти коррупционерам и другим личностям, преследующим корыстные и другие меркантильные, сугубо личные интересы.

Однако сегодня более чем очевидно, что создание и действие в государстве истинно демократических выборов очень трудная по воплощению на практике задача. История предоставляет нам массу примеров, когда выборы являются лишь ширмой для прикрытия произвола и беззакония при порядке образования государственных органов. Выборы в таком случае не отражают истинного мнения народа и созданы, чтобы сгладить и без того нарастающее возмущение народных масс по поводу отсутствия демократических институтов. Получается трагикомическая ситуация, когда вроде бы проводятся выборы, а результат, как и раньше, давно известен.

Кроме того, наличие истинно демократических выборов также не снимает проблему попадания во властные структуры не совсем чистых на руку чиновников, так как существуют различные пиар-технологии с использованием достижений современной психологии и техники, которые вводят в заблуждение существующий электорат. Помимо этого, политические деятели под влиянием властных полномочий могут менять свои представления о государстве и впоследствии, после избрания, игнорировать мнение народа. Поэтому свободный мандат не дает возможности контролировать народных избранников.

Что же может ограничить власть? В науке с самого начала познания власти выдвигают много гипотез по данному поводу, однако единых мнений нет и по сей день. Можно даже предположить, что этот вопрос является апорией, но автор все же предпримет еще раз попытку разобраться в этой контроверзе.

Концепция разделения властей, разработанная сначала Дж.Локком, а затем и Ш.Л.Монтескье привнесла значительный прогресс в этом направлении. Тем не менее, на современном этапе мы видим, как власть приспособилась и к этим условиям. Она активно и популярно декларирует фиктивные идеи в виде демократии, социального государства и т.д., удовлетворяя интересы все того же господствующего класса. Конечно, борьба естественной школы права и другие революционные потрясения дали власти тяжелые уроки и привели к расширению общесоциальной направленности в политике современных государств. Но думается, это делается в интересах правящей элиты для сохранения своих властных полномочий и удержания власти в своих руках. В связи с этим принцип разделения властей еще не является необходимым ограничителем власти. Как правило, он формируется уже с заранее предусмотренным перевесом в сторону той или иной ветви, которая в процессе функционирования старается полностью превалировать над другими. Если же существуют две или более самостоятельные ветви власти, то тогда между ними возникает конкуренция, жесткая борьба, а это ведет еще к большему кризису в государстве. Двух равных по силе властей в государстве не просто не должно быть, их просто не может существовать, «подобно тому, как одно и то же пространство не может быть одновременно занято двумя телами» [2]. Даже в Библии говорится, что «… всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит» [3]. Поэтому диадократия приводит не к стабильности и равному сосуществованию властей, а, наоборот, к жесткой политической борьбе, втягиваясь в которую конкурирующие власти используют любые способы, но самое главное, в пылу борьбы забывают про управление обществом, государством. Хуже такой ситуации и представить себе нельзя. Ярким доказательством нашей гипотезы служит современная ситуация в Украине.

Другие авторы видят выход из сложившейся ситуации в праве и считают, что власть ограничивается правом. Причем данная идея имеет глубокие исторические корни. Прежде всего Г.Еллинек рьяно отстаивал эту позицию. К примеру, он утверждал, что правовая норма, прежде всего, обязательна для органов государства, а соответственно правом связана и деятельность самого государства [4]. По мнению же автора, это ничего не доказывает, а напротив, история приводит нам массу случаев, когда органы государства и его должностные лица нарушали право или подстраивали его под себя. Далее Еллинек пишет, что «основные положения уголовного права, например, в значительной мере постоянны… И законодатель не имеет реальной возможности признать убийство ненаказуемым. Если бы он, тем не менее, сделал такую попытку, функция наказания тотчас же стала бы осуществляться другими, не поддающимися его воздействию, социальными силами» [5]. Нам же представляется, что в этом положении Г.Еллинек доказывает противоположное - ограничение власти не правом, а другими силами. Именно другая конкурирующая сила (в данном случае народ) заставляет власть ограничивать себя, в том числе и правом, но не само право, а тем более уж сама власть.

Отстаивал подобную концепцию и Р.Иеринг, который обосновывал идею самоограничения власти правом в собственном интересе. По его мнению, право, создаваемое исключительно государственной властью, есть лишь политика власти. Он указывает на то, что правомерность есть первое условие политической силы. Грубая физическая сила никогда не может иметь такого значения, какое имеет сила, действующая согласно с указанием разума, соблюдающая известного рода политику. Лучшая политика, по мнению Иеринга, есть правомерность. Понять это нетрудно. В самом деле, государственная власть, стесняя, ограничивая себя ради правомерного образа действия, не может вместе с тем не укреплять себя, потому что это ограничение усиливает, прежде всего, правовое чувство в обществе. Нет сомнения, что главная опора всякой государственной власти есть не что иное, как высокое развитие чувства законности [6].

Однако, как совершенно точно подметил Н.М.Коркунов, объяснения Р.Иеринга, без сомнения, имеют значительную долю истины. «Дальновидные, понимающие свое положение представители власти, конечно, и в собственном интересе ограничивают свое властвование, чтобы тем более упрочить его. Но из этого не следует еще, чтобы все явления ограничения власти правом можно было объяснить как сознательное самоограничение власти в собственном интересе. В большинстве случаев ограничение власти правом дается дорогой ценой упорной борьбы различных элементов общества между собой. И, во всяком случае, ограничение власти правом в общем сознании не представляется только вопросом целесообразности, следовательно, чем-то факультативным, а, напротив, признается должным, обязательным, не зависящим от усмотрения отдельных конкретных органов власти» [7].

Действительно, если мы остановимся на моменте ограничения власти правом, то сразу станет более чем очевидно, что это абсолютно фантасмагорическая теория, которая относится к так называемому имплицитно-структурированному теоретизированию и не имеет и не может иметь реального воплощения. Все эти воззрения по поводу ограничения власти правом являются только идеалистическими изысканиями, то есть представляют собой теории, рассматривающие варианты ограничения власти правом исходя не из объективной действительности, а из соображений отдельных авторов о том, как это должно быть в идеале. Конечно, нам бы тоже хотелось, чтобы власть можно было ограничить позитивным правом, однако надо смотреть правде в глаза - это сделать добровольно со стороны власти невозможно. История не дает нам ни одного примера, когда носитель властных полномочий добровольно, то есть полностью, по собственному усмотрению во благо народа, государства, а не в угоду политическим интересам, с целью сглаживания социальной напряженности или под давлением гражданского общества ограничил себя правом. Можно привести массу примеров изменения законодательства, порой даже с нарушением всех существующих юридических правил, которые, казалось бы, способны ограничить власть. Так, например, 3 июня 1907 г. одновременно с роспуском II Государственной думы, в нарушение Манифеста 17 октября 1905 г., в соответствии с которым «…никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной Думы…», было пересмотрено Положение о выборах в Государственную думу. Вот еще пример подобного рода, но уже в наше время. Указом Президента Российской Федерации от 15 октября 1993 г. № 1633 «О проведении всенародного голосования по проекту Конституции Российской Федерации» был изменен порядок определения итогов принятия Конституции [8], что фактически изменило Закон РСФСР от 16 октября 1990 г. «О референдуме РСФСР» [9]. Суть этих изменений сводится к тому, что согласно Закону РСФСР Конституция считалась принятой, если за нее проголосовало более половины граждан РСФСР, внесенных в списки для участия в референдуме, а согласно Указу Президента - более 50 процентов избирателей, принявших участие в голосовании. А, как известно, за Конституцию Российской Федерации проголосовало 32 937 630 избирателей, или 58,4 процента избирателей, принявших участие в голосовании. При этом приняло участие в выборах всего 58 187 755 зарегистрированных избирателей, или 54,8 процента [10]. Поэтому если бы не эти изменения, то Конституция вообще не была бы принята. И все бы ничего, однако Президент не может изменять законы. Более того, данный Закон РСФСР о референдуме был отменен лишь 16 октября 1995 г. Федеральным конституционным законом от 10 октября 1995 г. № 2-ФКЗ «О референдуме Российской Федерации» [11]. При этом Конституционный суд, который должен стоять на страже основного закона, предпочел остаться в стороне [12], а его определение по данному вопросу предпочли в то время даже не публиковать, дабы не показывать эти откровенные факты нарушения правовых норм и установленных процедур.

Налицо факт принятия такого «права», которое угодно власти. Как же некоторые авторы после этого собираются правом ограничивать эту власть?

Но более того, даже те нормы, которые власть устанавливает, она может и не соблюдать. Так, например, в мае 1994 года были опубликованы выводы экспертной группы А.А.Собянина при администрации президента о масштабных фальсификациях на референдуме (после этой публикации президентская администрация прекратила сотрудничество с группой) [13]. Согласно выводам данной комиссии в референдуме принимало участие не более 46 % от списочного состава избирателей, в связи с чем легитимность принятия Конституции и подвергается сомнению некоторыми исследователями [14].

Многие возразят и скажут, что эти факты существовали ранее в силу неразвитости демократии, а сейчас подобного произойти не может. На что мы ответим совершенно свежими примерами. Федеральный закон от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в ч. 5 ст. 21 закреплял положение о том, что члены Центральной избирательной комиссии Российской Федерации должны иметь высшее юридическое образование или ученую степень в области права [15]. Однако перед вступлением на должность председателя ЦИК Российской Федерации Чурова Владимира Евгеньевича (27 марта 2007 г.) Федеральным законом от 30 января 2007 г. данный пункт был изменен и теперь членами Центральной избирательной комиссии Российской Федерации могли стать лица, имеющие высшее профессиональное образование [16]. А, как известно, господин В.Е.Чуров не имел высшего юридического образования, но зато более пяти лет занимал пост заместителя председателя Комитета по внешним связям - начальника управления международного сотрудничества Администрации г. Санкт-Петербурга, где работал под руководством Владимира Путина.

Поэтому власть обладает всем объемом полномочий, при этом она может изменять, дополнять их, отдавать другим структурам. Причем делает она это по собственному усмотрению и в любое время. Верховный носитель правомочен изменять или вовсе упразднять законы сообразно потребностям случая, времени и лиц [17]. Верховная власть обладает такими полномочиями, которые получили даже название «компетенция компетенций» [18]. «Верховная власть юридически ничьему контролю не подлежит и не перед кем юридической ответственности не несет» [19]. Указывая на абсолютный и неограниченный характер государственной власти, Ж.Боден, ссылаясь на Библию, отмечает то, что Бог передал власть земному избраннику [20].

Некоторые могут возразить, сказав: «А как же привлечение органов государства к ответственности, это ли не ограничение власти правом?» По данному поводу мы ответим простым примером: в России была принята группа нормативно-правовых актов, направленных на борьбу с коррупцией [21]. Однако коррупции в стране после этого не уменьшилось, а только увеличилось, и это не мнение автора, а статистические данные МВД и выводы высокопоставленных лиц. Так, депутат Государственной Думы Борис Резник пишет, что по прошествии десяти лет абсолютно ничего не изменилось: «Коррупция пошла вширь и вглубь, обретает новые формы. Коррупционные дела, как правило, разваливаются в ходе следствия либо не получают серьезной и суровой оценки в судах» [22]. Коррупция носит вековую и хроническую привычку [23]. Поэтому, к сожалению, это не так. За свои действия несут ответственность органы, подчиненные власти, и их должностные лица, но не сама верховная власть [24]. Кроме того, такие случаи происходят только в силу какого-либо давления на власть, когда она находится в безвыходном состоянии, но никак не добровольно.

Более того, этот абсолютизм власти вытекает из ее существа быть независимой, верховной и полновластной, то есть обладание властью таким признаком, как суверенитет. Если такого верховного носителя нет, то это уже не государство, а провинция, область или что-то иное, входящее в сферу каких-то суверенных властных отношений [25]. Государственный союз, не обладающий суверенитетом, не может рассматриваться как самостоятельное государство [26]. И он (суверенитет) заложен в ней изначально, и поэтому избежать его не удается при любой форме правления. Какую бы форму не принимало государство, суверенитет имманентен самой идее государства и является его необходимым признаком [27]. Один раз возникнув в качестве монархических государств, так как все без исключения древние общества формируют монархии, они, диалектически развиваясь, могли принимать аристократический, демократический облик, а также смешанные формы организации, но внутренняя природа власти не меняется [28; 29]. Власть универсальна вне зависимости от формы правления [30].

Все это говорит о том, что юридически власть ничем не ограничена и это полновластие не принадлежит тому или иному образу правления, независимо монархические это государства или какие-либо другие, ибо неразлучно с самим существом государства как верховного союза [31]. Поэтому любая действительная власть в большей или меньшей степени является тотальной [32]. «По самому существу своего понятия верховная власть, как власть конечная, предельная, крайняя, последней инстанции, не может быть юридически ограничена, ибо если бы она была ограничена юридически, то уже не была бы верховной» [33]. Н.М.Коркунов по этому поводу писал, что «для подзаконного суда текст закона безусловно обязателен, для самой же верховной власти он не может иметь такого значения», а Ж.Боден говорил, что «приказ магистра есть просто распоряжение, тогда как приказ правителя - это решение, причем способное изменить государственный и правовой порядок» [34; 35].

Кроме того, власть не только не ограничивается правом, но стремится поменять существующее позитивное право, подогнать его под себя. Стоит только вспомнить, как сразу после революции советская власть издает Декрет о суде № 1 от 22 ноября (5 декабря) 1917 г. «Суть декрета заключалась в двух положениях: 1) разогнать старый суд; 2) отменить все старые законы» [36; 37]. Однако и этого советской власти показалось мало. Поэтому 15 февраля 1918 г. принимается Декрет о суде № 2, где суд сам решал, соответствуют ли судебные уставы 1864 г., по которым собственно и велось судебное производство, правосознанию трудящихся классов или нет [38]. Ну и, наконец, окончательные ссылки на «законы свергнутых правительств» запрещают «Положение о едином народном суде», принятое ВЦИК 30 ноября 1918 г. [39]. Вообще, как впоследствии признает П.И.Стучка, после Октября первое выступление правового характера советской власти «заключалось в создании пролетарского суда без буржуазного права, но и без пролетарского» [40]. А сразу после распада Советского Союза Б.Н.Ельцин выносит на референдум проект новой конституции, которая предоставляет такие полномочия президенту, которым позавидовали бы даже некоторые из монархов.

Отсюда властвовать - значит иметь возможность изменять закон. Властитель - это в первую очередь «законодатель-учредитель». «Достаточно вспомнить в этом смысле основателей египетских и китайских императорских династий, а также Моисея, Мухаммеда, Чингиз-хана, Цезаря, Октавиана Августа, Константина Великого, Петра I, Наполеона и др. Их деятельность увенчивается принятием писанного Основного Закона (Законодательства Моисея, Коран, Великая Яса) или формализируется в виде созданных институтов и учреждений, новой системы общественных отношений…» [41]. ограничение власть право ответственность

А раз рука - владыка, который может в любое время изменить существующие нормы в угодном только для себя или всего общества направлении, то уж ограничивать этими нормами самого же владыку никак нельзя.

Изложенное говорит о том, что главным средством ограничения власти является не право, а другая противоборствующая сила, так как юридическая неограниченность власти не означает, что она на самом деле фактически является безгранично произвольной [42]. Верховная власть только в идеале безгранична, в реальности же ее ограничивают законы природы, историческая обстановка, пределы физической возможности, бытовые условия, слабое сознание зависимости подвластных, интеллектуальные границы, внешнеполитическое положение страны, экономические детерминанты, гражданское общество и т.д. [43; 44; 45].

Поэтому в реальности власть должна существовать как раз под воздействием этих элементов силы, способных ее ограничить, иначе она будет стремиться проявлять свою идеалистическую сущность (быть безграничной, существовать в отсутствии каких-либо ограничений). Только в условиях жесткой конкуренции и постоянного контроля, а в необходимых случаях и возможности немедленного реагирования на злоупотребления должна существовать государственная власть. Она должна всегда испытывать давление сдерживающей силы, страх возможности потерять это властвующее влияние в случае злоупотребления и тогда она будет действовать в интересах большинства, а не только властвующих. Но кто является этой другой силой? Кто может оказать давление на такую мощную машину, как государственный аппарат, а тем более сдержать ее? Согласно учению Ш.Л.Монтескье, этой силой должна стать сама власть, разделившись на три ветви. Но не отрицая заслуги великого ученого, по мнению автора, этого недостаточно, а кроме того, сдерживающий элемент должен быть нейтральным, стоящим вне властных полномочий. И таким элементом, понятно, должно являться гражданское общество, которое может заставить власть закреплять в праве ограничения своих полномочий. Однако не все так просто. И дело не только в том, что это пресловутое гражданское общество может быть неразвитым, как, например, в России, но и в том, что субъекты власти меняются и могут оказывать давление на общество и даже подавлять его, блокировать его инициативы и интенциональность. Поэтому в государстве должны существовать эффективные механизмы, с помощью которых даже неразвитое гражданское общество смогло бы проявлять себя и контролировать власть.

В связи с указанным мы считаем актуальным говорить, что для устранения такой ситуации назрела реальная необходимость интеграции в политическую систему страны других институтов непосредственной демократии в дополнение к выборам для создания ограничения произвола со стороны правящего истеблишмента.

Полагаем, что было бы целесообразным ввести в систему отношений между народом и властью своеобразный институт доверия. Суть данного института очень проста. Его задачей должно стать осуществление ежегодного мониторинга общественного мнения (своего рода плебисцита), что позволит выяснить, как граждане оценивают качество работы наиболее важных государственных органов и должностных лиц. В первую очередь к ним должны относиться члены парламента, президент, главы субъектов федерации и члены законодательных органов субъектов федерации. Можно также распространять действие данного института и на более широкий круг должностных лиц государственных органов, а кроме того, он просто необходим, по глубокому убеждению автора, на уровне местного самоуправления. Данный мониторинг по специфике процедуры должен приравниваться к выборам, а соответственно его результаты имеют обязательное значение. В порядке такого опроса не проводятся выборы вышеперечисленных лиц, а только рассматривается вопрос о целесообразности их дальнейшего пребывания на посту. Это своего рода видоизмененный вариант института отзыва. Лица, которым в доверии будет отказано, прекращают свою деятельность и пожизненно не могут занимать данную должность. А вакантные места замещаются в установленном для этого органа обычном порядке формирования (назначение или избрание).

Такой институт не является абсолютной новеллой. Он существовал, правда, в несколько другом варианте в Древней Греции и носил название остракизма. Институт доверия позволяет назначать отдельных лиц на должности первичными органами, например, как сейчас назначают глав субъектов федерации, но при этом не ущемлять права населения этого субъекта, так как если, по их мнению, глава субъекта не справляется со своей работой, его можно будет на ежегодном голосовании в рамках института доверия лишить права занимать данную должность как не оправдавшего доверия населения субъекта федерации. И действительно, в настоящее время президент назначает глав субъектов России, однако последствия такого назначения ощущает на себе население этого региона, а не президент.

Кроме того, с помощью института доверия можно безболезненно решить волнующую как общество, так и саму власть проблему продления срока пребывания на посту президента страны. Это тем более актуально в условиях непрекращающихся споров относительно определения оптимальной продолжительности президентского срока. Так, одни считают четыре года временем явно недостаточным для проведения каких-либо основательных реформ или для преобразования и совершенствования государственно-правовых институтов. Об этом, как известно, заявил и действующий Президент Российской Федерации Д.А.Медведев в своем ежегодном послании Федеральному Собранию Российской Федерации [46], что привело к изменению Конституции Российской Федерации. С другой стороны, более длительное пребывание на посту президента почти неизбежно приведет к злоупотреблению властью одним человеком. Введение института доверия позволит установить и более продолжительный срок без подобных опасений, так как президент все равно будет нуждаться в ежегодном продлении доверия. В противном случае ему придется покинуть свой пост досрочно.

Преимущество предлагаемой новеллы заключается еще и в том, что депутаты как федерального, так и регионального уровня, которые недобросовестно относятся к своим обязанностям (например, не проводят встречи с избирателями, были уличены в деяниях, порочащих честь и достоинство звания депутата, и т.д.), могут лишиться мандата досрочно. Подобным образом решается вопрос и о так раздражающем народ институте неприкосновенности членов парламента, так как независимо от того, обладают ли они этой неприкосновенностью или нет, они должны ежегодно получать продление доверия от населения. И поэтому если палата и не даст согласия на снятие с того или иного парламентария неприкосновенности, то он все равно может лишиться звания народного представителя во время осуществления института народного доверия. Это, несомненно, позволит предупредить случаи сохранения дискредитировавшим себя депутатом парламентской неприкосновенности, не позволяющей привлечь его к административной или уголовной ответственности.

Другим позитивным следствием введения института доверия является потенциальная вероятность снизить уровень фальсификации итогов голосования. Фальсификации подобного рода практически неизбежны при проведении выборов раз в четыре или пять лет, поскольку некоторые будущие чиновники иногда предпочитают потратить значительные средства на подкуп электората (так сказать, однократно «вложиться») и обеспечить себе беззаботное существование в течение этого времени, постепенно коррупционными методами восстанавливая и приумножая свой капитал. Ежегодное же проведение опроса, с логической точки зрения, потребует и ежегодного вложения, что приведет к экономической невыгодности занятия государственной должности.

Многие возразят и скажут, что при таком институте перечисленные лица будут заняты только ежегодной предвыборной агитацией, а, кроме того, всенародные выборы - это процесс слишком дорогостоящий для того, чтобы его проводить каждый год. Другие скажут, что существует институт отзыва и потому нет необходимости во введении каких-либо альтернативных или дополнительных институтов. Однако считаем нужным заметить, что, во-первых, при проведении подобного опроса агитацию можно запретить, так как это не выборы, и должностные лица должны завоевать продление доверия только своими поступками во благо общества и государства на том или ином государственном посту. А поэтому опрос оценивает работу данных лиц, и какая-либо агитация должна строго пресекаться. Во-вторых, в условиях, когда речь идет о судьбе страны, судьбе нашей демократии, средств жалеть нельзя. Более того, «нерадивые» руководители могут принести значительно больше вреда, неумело распорядившись доверенными им деньгами или воспользовавшись своим положением и присвоив средства государственной казны и т.д. Материальные потери в этом случае во много раз превысят затраты на проведение опроса о доверии народа, в связи с чем вопрос об экономии здесь неуместен.

А кроме того, можно совмещать как обычные выборы или даже референдум, так и опрос о доверии одновременно нескольких категорий должностных лиц государственной власти (федерального и регионального уровней) и местного самоуправления, что снизит стоимость его проведения. Что касается института отзыва, то мы придерживаемся мнения о том, что данный институт, к сожалению, неэффективная, трудно применимая на практике мера воздействия на должностных лиц, а учитывая статистику его проведения в тех регионах, где он действует, можно с уверенностью говорить о его фиктивном характере.

Но более того, даже если согласиться с мнением тех ученых, которые ратуют за существование института отзыва, то институт народного доверия легко с ним сочетаем, и они ни в коем случае не противоречат друг другу, а соответственно могут существовать одновременно.

По мнению автора, институт доверия, несомненно, заставит чиновников трудиться для блага народа, из года в год, заслуживая, отрабатывая и завоевывая его доверие. Сейчас же ситуация обратная: полная независимость высокопоставленных лиц побуждает их абстрагироваться от проблем народа. Не замечать его, так как от него все равно ничего не зависит, зачем же тогда напрягаться?

Самое же главное, институт доверия поможет проявить себя гражданскому обществу, будет способствовать его развитию, поможет понять действительную, потенциально заложенную в гражданском обществе мощь противостоять власти и снизит злоупотребление властью путем ее реального ограничения. Институт доверия является уникальным институтом. Его уникальность заключается в том, что по сравнению с другими институтами он единственный является способом должного, действительного проявления прямой, непосредственной демократии, так как сочетает в себе релевантные стороны одновременно всеобщих выборов, референдума, отзыва лиц, не оправдавших доверия народа, или, наоборот, продления срока полномочий добросовестных чиновников.

Литература

1. Маркс, К. Капитал / К. Маркс. - М., 1905. - С. 225.

2. Шершеневич, Г.Ф. Общая теория права / Г.Ф. Шершеневич. - М.: Изд. Бр. Башмаковых, 1911. - Т. 1. - С. 231.

3. Библия. От Матфея святое благовествование. - М.: Рос. библейское сообщество, 2000. - С. 1026.

4. Еллинек, Г. Общее учение о государстве / Г. Еллинек. - СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. - С. 360.

5. Еллинек, Г. Общее учение о государстве. - С. 364.

6. Коркунов, Н.М. Лекции по общей теории права / Н.М. Коркунов. - СПб., 1914. - С. 203.

7. Коркунов, Н.М. Лекции по общей теории права. - С. 204.

8. О проведении всенародного голосования по проекту Конституции Российской Федерации: Указ Президента Рос. Федерации, 15 окт. 1993 г., № 1633, ст. 22 // Собр. актов Президента и Правительства Рос. Федерации, 18 окт. 1993 г. - № 42. - Ст. 3995.

9. О референдуме в РСФСР: Закон РСФСР, 16 окт. 1990 г., ст. 35 // Ведомости Съезда нар. депутатов Рос. Федерации и Верховного Совета Рос. Федерации, 25 окт. 1990 г. - № 21. - Ст. 230.

10. О результатах всенародного голосования по проекту Конституции Российской Федерации: постановление Центр. изб. комиссии Рос. Федерации, 20 дек. 1993 г., № 142 // http://www.cikrf.ru/vib_arhiv/referendum/index.jsp.

11. О референдуме Российской Федерации: Федер. конституц. закон, 10 окт. 1995 г., № 2-ФКЗ, ст. 43 // Собр. зак-ва Рос. Федерации, 16 окт. 1995 г. - № 42. - Ст. 3921.

12. Об отказе в принятии к рассмотрению запроса группы депутатов Государственной Думы Федерального Собрания о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 15 окт. 1993 г. № 1633 «О проведении всенародного голосования по проекту Конституции Российской Федерации» в части утверждения Положения о всенародном голосовании по проекту Конституции Российской Федерации 12 дек. 1993 г.: определение Конституционного суда Рос. Федерации, 1 апр. 1996 г., № 13-О // Правовая система «Гарант».

13. Всенародное голосование по Конституции России (1993) [Электронный ресурс] // http://ru.wikipedia.org/wiki/. - 1993.

14. Собянин, А.А. Демократия, ограниченная фальсификациями: выборы и референдумы в России в 1991-1993 гг. / А.А. Собянин, В.Г. Суховольский. - М., 1995; Выжутович В. Центризбирком превращается в политическое ведомство / В. Выжутович // Известия. - 1994. - 4 мая; Пленарное заседание Госдумы (комментарий) // КоммерсантЪ. - 1994. - 26 мая. - № 95 (563).

15. Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации: Федер. закон, 12 июня 2002 г., № 67-ФЗ // Собр. зак-ва Рос. Федерации, 17 июня 2002 г. - № 24. - Ст. 2253.

16. О внесении изменения в статью 21 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации»: Федер. закон, 30 янв. 2007 г., № 6-ФЗ // Собр. зак-ва Рос. Федерации от 5 февр. 2007 г. - № 6. - Ст. 681.

17. Шмит, К. Политическая теология. Четыре главы к учению о суверенитете / К. Шмит // Политическая теология: сб. - М.: КАНОН-пресс-Ц, 2002. - С. 19-21; Грачев, Н.И. Происхождение суверенитета. Верховная власть в мировоззрении и практике государственного строительства традиционного общества: моногр. / Н.И. Грачев. - М.: ИКД «Зерцало-М», 2009. - С. 69.

18. Грачев, Н.И. Происхождение суверенитета... - С. 58.

19. Грачев Н.И. Происхождение суверенитета... - С. 59.

20. Маритен, Ж. Человек и государство / Ж. Маритен. - М.: Идея-Пресс, 2000. - С. 37.

21. О противодействии коррупции: Федер. закон Рос. Федерации, 25 дек. 2008 г., № 273-ФЗ // Рос. газ. - 2008. - 30 дек.

22. Резник, Б. Прогноз на завтра / Б. Резник // Нац. прогноз. - 2009. - Окт. - № 4. - С. 3.

23. Медведев, Д. Россия, вперед! [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.kremlin.ru/news/5413.

24. Грачев, Н.И. Происхождение суверенитета... - С. 58-59.

25. Алексеев, Н.Н. Современное положение науки о государстве и ее ближайшие задачи / Н.Н. Алексеев // Русский народ и государство. - М.: Аграф, 1998. - С. 540.

26. Грачев, Н.И. Суверенитет как феномен верховной власти // Вестн. СГАП. - 2006. - № 3 (52). - С. 17.

27. Грачев, Н.И. Происхождение суверенитета... - С. 60.

28. Омельченко, О.А. Всеобщая история государства и права: в 2 т / О.А. Омельченко. - М.: ТОН-ПРИОР, 1999. - Т. 1. - С. 33.

29. Грачев, Н.И. Происхождение суверенитета... - С. 60-61.

30. Тихомиров, Л.А. Монархическая государственность / Л.А. Тихомиров. - СПб.: А/о Комплект, 1992. - С. 501.

31. Чичерин, Б.Н. Общегосударственное право / Б.Н. Чичерин. - М.: Зерцало, 2006. - С. 66.

32. Кожев, А. Понятие власти / А. Кожев. - М.: Праксис, 2006. - С. 49.

33. Грачев, Н.И. Происхождение суверенитета... - С. 66.

34. Коркунов, Н.М. Русское государственное право / Н.М. Коркунов. - 3-е изд., перераб. - СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1899. - С. 213. - Т. 1.: Введение и общая часть.

35. Боден, Ж. Метод легкого познания истории / Ж. Боден. - М.: Наука, 2000. - С. 146.

36. Декреты Советской власти. - М.: Гос. изд-во полит. лит., 1957. - Т. 1. - С. 124-126.

37. Стучка, П.И. Революционная роль советского права / П.И. Стучка. - 3-е изд. - М., 1934. - С. 91, 116.

38. Декреты Советской власти. - С. 466-474.

39. Декреты Советской власти. - М.: Гос. изд-во полит. лит. - 1968. - Т. 4. - С. 101.

40. Стучка, П.И. Революционная роль советского права. - С. 116.

41. Грачев, Н.И. Происхождение суверенитета... - С. 113.

42. Казанский, П.Е. Власть Всероссийского Императора / П.Е. Казанский. - М.: Москва, 1999. - С. 336.

43. Коркунов, Н.М. Русское государственное право / Н.М. Коркунов. - СПб., 1909. - Т. 2. - С. 324.

44. Коркунов, Н.М. Лекции по общей теории права / Н.М. Коркунов. - СПб., 1914. - С. 269.

45. Грачев, Н.И. Происхождение суверенитета... - С. 69.

46. Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации от 5 нояб. 2008 г. [Электронный ресурс].

Размещено на Allbest.ru