Понятие института необходимой обороны и условия ее правомерности

Исследование материалов уголовных дел позволило выяснить, что, по мнению суда, является явным несоответствием защиты характеру и опасности посягательства. Так, убийство, как действие, явно не соответствующее характеру и опасности посягательства признавалось при насильственном вторжении в жилище с неопределенными целями в ночное время - в 4,5% , при покушении на убийство, выразившееся в причинении тяжкого вреда здоровью, легкого вреда здоровью, попытке нанесения ударов ножом в жизненно важные области, сопровождающееся угрозами убийства - в 13,6 % случаях, при покушении на причинение тяжкого вреда здоровью, выразившиеся в попытке нанесения ударов различными предметами, в том числе ножами, бутылками- 10% случаев, при покушении на изнасилование -4,5 % случаев.

Однако, не только правоприменители, но и некоторые ученые не считают правомерным причинение любого вреда при защите от посягательств, представляющих реальную опасность для жизни человека. Так, Ю.В.Баулин является противником причинения любого физического вреда при защите от посягательств, в том числе и направленных на жизнь, половую свободу и иных тяжких преступлений, считая, что причиненный посягающему вред должен быть соразмерен не только с характером и опасностью посягательства, но и с необходимостью его предотвращения или пресечения.

На наш взгляд, такие требования, предъявляемые к обороняющемуся лицу, сложно-применимы в реальной жизненной ситуации, «перегружены» категориями, оценить которые обычный человек, и даже специалист в области уголовного права, находящийся в подобной экстремальной ситуации, не сумеет.

Кроме того, в состоянии душевного волнения, нередко близком к аффектированному состоянию, вызванном неожиданностью посягательства, обороняющееся лицо может совершить действия, выходящие за рамки правомерной обороны.

«Внезапность нападения затрудняет правильную ориентировку обороняющегося,- пишет Э.Ф.Побегайло,- в результате чего он не всегда может соразмерить характер и опасность посягательства с характером и опасностью обороны». Внезапное посягательство является мощным раздражителем, и, как правило, вызывает аффект страха, который напрямую связан с безусловным оборонительным рефлексом.

Нередко, при таких обстоятельствах, причинение вреда жизни или здоровью посягающего квалифицируется судами как совершенное с превышением пределов необходимой обороны либо в соответствии со статьями, предусматривающими ответственность за причинение вреда в состоянии аффекта.

Учитывая многочисленные судебно-следственные ошибки и стремясь к единообразию судебной практики, а так же к расширению прав обороняющегося лица, законодатель внес соответствующие изменения в редакцию ст.37 УК РФ Федеральным законом от 08.12.2003 года № 162- ФЗ, исключив возможность превышения пределов необходимой обороны в случаях, когда обороняющийся в связи с неожиданностью посягательства, не имел реальной возможности определить степень и характер нападения и причинил вреда больший, чем это было необходимо при данных обстоятельствах. К сожалению, как показали наши исследования, отечественная судебная практика пока никак не отреагировала на нововведение, продолжая придерживаться прежних позиций и осуждая правомерно обороняющихся лиц за превышение пределов необходимой обороны либо совершение умышленных преступлений, совершенных в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта).

Возможно, это вызвано не совсем удачной конструкцией ч.2.1 ст.37 УК РФ. Если в ч.1 ст.37 УК РФ законодатель четко указал на не преступность действий обороняющегося, то в ч.2.1 ст.37 УК РФ законодатель указал лишь на отсутствие превышения пределов необходимой обороны в действиях обороняющегося, если он вследствие неожиданности посягательства не мог объективно оценить степень и характер опасности нападения. Путем логического толкования можно придти к выводу, что причинение вреда в таких ситуациях всегда должно признаваться правомерным, но возможно предположить и другое, а именно то, что обороняющееся лицо при причинении вреда большего, чем того требовалось при данных обстоятельствах, следует привлекать к уголовной ответственности на общих основаниях.

На наш взгляд, необходимо конкретизировать закон, указав на отсутствие преступности деяния в действиях обороняющегося лица. Один из вариантов - объединить ч.2.1 и ч.1 ст.37 УК РФ с указанием на не преступность деяния как при защите от посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни, так и от посягательства, совершаемого неожиданно для обороняющегося.

При защите от посягательств, не сопряженных с насилием, опасным для жизни обороняющегося или иного лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, а так же в случаях, когда посягательство не носит характера нападения, законодатель обязал обороняющееся лицо не превышать пределы необходимой обороны. Согласно ч.2 ст.37 УК РФ, под превышением пределов необходимой обороны понимается совершение умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства.

Как правильно отмечает К.И.Попов, необходимая оборона в ч. 1 ст.37 УК РФ определена законодателем как причинение вреда а превышение пределов необходимой обороны определено как действие, хотя сами по себе никакие действия, не причинившие посягающему вреда, превышением пределов необходимой обороны признаваться не могут. В связи с этим представляется правильным говорить не об умышленных действиях, а о причинении вреда при превышении пределов необходимой обороны. Пленум Верховного Суда в п.7 постановления № 14 более четко высказался, определив превышение пределов необходимой обороны как явное, очевидное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства, когда посягающему без необходимости умышленно причиняется вред. Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что пределом правомерной обороны признается причинение посягающему такого вреда, который соответствует характеру и опасности посягательства.

Законодательное определение превышения пределов необходимой обороны включает в себя оценочные понятия. Одним из таких оценочных понятий является понятие явности.

Согласно толковому словарю, в русском языке термин «явный» определяется как «совершенно очевидный». В ст.37 УК РФ термин «явный» используется для обозначения резкого, очевидного, не подлежащего сомнению различия между действиями обороняющегося и посягающего. Как объективная категория, явность означает резкое несоответствие защиты характеру и опасности посягательства, а как субъективная - очевидное, заведомое несоответствие защиты для самого обороняющегося. Таким образом, существуют два критерия несоответствия защиты посягательству - во-первых, несоответствие между защитой и посягательством должно быть явным (объективный критерий), а во-вторых, для обороняющегося должно быть очевидно, что его действия чрезмерны, не адекватны, внешне резко отличаются от действий посягающего. В ч.2 ст.37 УК РФ прямо говорится, что превышение пределов необходимой обороны - всегда умышленные действия, что исключает возможность превышения пределов необходимой обороны по неосторожности. Такое законодательное решение заслуживает всяческого одобрения, так как до вступления УК РФ 1996 года в силу, в уголовно-правовой доктрине не было единого подхода к содержанию субъективной стороны преступлений, совершаемых при превышении пределов необходимой обороны.

Следует отметить, что из формулировки о превышении пределов необходимой обороны в ч.2 ст.37 УК РФ изъят такой признак посягательства, как степень его общественной опасности. Как отмечает С.Максимов, если посягательство наличествует, то достаточно сказать о его характере и опасности, не дифференцируя его по степени. На характер общественной опасности указывает объект посягательства. Таким образом, чем выше ценность защищаемого блага, тем более тяжкий вред обороняющийся может причинить посягающему.

При оценке правомерности действий обороняющегося, как пишет А.В.Наумов, необходимо определять соответствие или несоответствие важности защищаемого объекта и того, чему причиняется вред. Бесспорно, жизнь человека как необходимое условие функционирования социального организма представляет для общества максимальную ценность, в отличие от здоровья, утрата которого в большей или меньшей части отрицательно отражается на нормальном функционировании человека, но не выключает его полностью из жизни общества. Из этого следует, что защита от посягательства, не сопряженного с применением насилия, опасного для жизни, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, должна быть соразмерной и не выходить за пределы правомерной необходимой обороны.

Вместе с тем возникает вопрос о том, какая защита признается правомерной при отражении посягательств, объектами которых являются, например, не жизнь, а здоровье, половая свобода и неприкосновенность, имущество, интересы общества и государства. Несомненно, что лишение жизни посягающего во всех случаях способно предотвратить либо пресечь подобные посягательства, но очевидно, что такой вред далеко не всегда помещается в рамки правомерной обороны.

Представляется, что причинение смерти лицу, пытающемуся изнасиловать женщину, должно быть квалифицировано как совершенное с превышением пределов необходимой обороны. Однако, если в ходе своих общественно опасных действий посягающий будет применять насилие, опасное для жизни женщины либо угрожать непосредственным применением такого насилия, причинение ему смерти должно признаваться правомерным.

Вопрос о том, являлись ли действия обороняющегося лица превышением пределов необходимой обороны либо находились в относительном соответствии с характером и опасностью посягательства, решается в каждом конкретном случае органом, применяющим уголовный закон, на основе установления и детальной оценки всех существенных, юридически значимых для квалификации содеянного обстоятельств дела объективные факторы.

Вместе с тем, обороняющееся лицо не обязано исходить из требований соразмерности средств защиты и средств нападения, соответствия последствий использования обороняющимся силы тем последствиям, которые ожидались от действий посягающего, интенсивности общественно опасного посягательства и защиты.

Если превышение пределов необходимой обороны понимать, как несоразмерность средств защиты средствам посягательства, мы будем вынуждены признать, что против невооруженного насильника либо хулигана невозможно применение действенных средств защиты, к которым относится оружие либо предметы, используемые в качестве оружия. Однако Пленум Верховного Суда занимает по этому вопросу несколько иную позицию. Так, в п. 8 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года указывается, что суды при решении вопроса о наличии либо отсутствии признаков превышения пределов необходимой обороны, наравне с иными обстоятельствами должны учитывать соответствие средств защиты и нападения.

«Механическое сопоставление мер обороны и мер посягательства не дает нужного результата,- считает К.И. Попов,- так как в этом случае действует правило: на удар кулаком можно ответить только кулаком. ...Трудно представить себе, как по этим правилам будет защищаться выпускник консерватории от выпускника военного училища».

Проведенные нами исследования показали, что 42% судей и 25% следователей ОВД и прокуратуры считают превышением пределов обороны несоответствие средств защиты средствам посягательства (см. приложение 3).

Так, Красноярским краевым судом Голубцов Ю.А. осужден за совершение преступления, предусмотренного ст. 114 ч. 1 УК РФ. Он признан виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью Сирицыну при превышении пределов необходимой обороны при следующих обстоятельствах.

20.12.97 года, около 3 часов ночи, Сирицын, находясь в комнате общежития, в ходе ссоры, нанес Голубцову два удара кулаками в область лица, причинив тому кровоподтеки и ссадины, после чего нанес удар ножом в область предплечья Голубцова, причинив тому легкий вред здоровью. Голубцов выхватил нож из рук Сирицына, пытавшегося вновь нанести удары, и с целью защиты нанес тому несколько ударов ножом, однако, это не остановило Сирицына и он пытался нанести Голубцову удары обеденным столом, но не смог и сказал: «Все, расходимся» и ушел из комнаты.

Признавая Голубцова виновным в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны, суд сослался на то, что «интенсивность защиты, произведенной Голубцовым не соответствовала характеру нападения со стороны Сирицына, поскольку Голубцов отобрал нож у Сирицына и нанес тому 6 ножевых ранений, одно из которых явилось тяжким, то есть причиненный Голубцовым вред и применение средства защиты (ножа) неоднократно не вызывалось конкретной обстановкой, тем более, что потерпевший ножа уже не имел, а так же и других предметов».

Учитывая вышесказанное, осуждение Голубцова по ст. 114 ч.1 УК РФ представляется необоснованным, ссылка суда на несоответствие интенсивности защиты посягательству не соответствует обстоятельствам дела. Действия Голубцова соответствовали характеру и опасности посягательства и являются правомерными.

Таким образом, действия обороняющегося лица не могут признаваться как совершенные с превышением пределов необходимой обороны лишь на том основании, что причиненный вред оказался большим, чем вред предотвращенный, либо средства защиты не соответствовали средствам посягательства, либо интенсивность общественно опасного посягательства не соответствовала интенсивности защиты. На лицо, создавшее своим общественно опасным поведением ситуацию, при которой обороняющийся вынужден защищаться, ложится весь возможный со стороны последнего «излишек» действий. Суды при вынесении решения по факту причинения вреда в состоянии необходимой обороны должны оценивать его правомерность не с точки зрения целесообразности, а с точки зрения законности и правомерности.

Как справедливо отмечает А. Рарог, установление правомерности действий обороняющегося существенно затрудняет применение норм, связанных с необходимой обороной и требует большой осторожности и аккуратности в их применении.

Действительно, в судебно-следственной практике не редки случаи, когда лицо необоснованно осуждается за превышение пределов необходимой обороны либо за умышленные преступления, предусмотренные ст.ст. 105,107,111,112,113 УК РФ, тогда как действия осужденного укладываются в рамки правомерной защиты. Ошибки судебно-следственной практики, выразившееся в необоснованном осуждении лиц, использовавших свое право на оборону, самым негативным образом отражаются на социальной активности граждан в сфере борьбы с преступностью.

2.2 Необходимая оборона и крайняя необходимость

необходимый оборона правомерность посягательство

В УК РФ, в системе обстоятельств, исключающих преступность деяния, наряду с необходимой обороной и причинением вреда при задержании лица, совершившего преступление, традиционно важное место занимает крайняя необходимость. Нередко состояние необходимой обороны перерастает в состояние крайней необходимости, например, в случаях, когда при защите от общественно опасного посягательства вред вынужденно причиняется третьим лицам, либо задержание лица, совершившего преступление, совершается в обстановке крайней необходимости. Как отмечает В.Ф.Антонов, все обстоятельства, исключающие преступность деяния - физическое или психическое принуждение, обоснованный риск, исполнение приказа или распоряжения, задержание лица, совершившего преступление,- сводятся к необходимой обороне и различным вариантам поведения в состоянии крайней необходимости.

Между тем, для правильного применения законодательства о крайней необходимости важно определение ее соотношения с необходимой обороной.

Системный социально-экономический кризис, развивающийся в России с 1990-х годов, вызвал устойчивый рост чрезвычайных ситуаций, среди которых доминирующими являются транспортные аварии, пожары и взрывы технологического оборудования, пожары и обрушения жилых и административных зданий, аварии с выбросом токсических веществ, аварии на коммуникационных системах жизнеобеспечения и на трубопроводах.

Ежегодно в Росси происходит 230-250 природных катастроф. За последние 15 лет от опасных природных явлений в России погибло 3,5 тысячи человек, пострадало 270 тысяч человек. Общий ущерб составил 7% от валового национального продукта.

Суть института крайней необходимости состоит в устранении опасности, угрожающей правоохраняемым интересам, путем причинения вреда другому, но менее важному охраняемому законом интересу.

Несмотря на то, что внешне действия, связанные с причинением вреда в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости имеют сходство с преступлением, оба рассматриваемых института относятся к обстоятельствам, исключающим преступность деяния. Это положение вытекает из законодательного определения понятий необходимой обороны и крайней необходимости. В ст.37 УК РФ прямо указано: «Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны...». Указание на непреступный характер содержится в ст.39 УК РФ: «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законам интересам в состоянии крайней необходимости». Объединяющим признаком двух институтов является общая целевая направленность действий, связанных с причинением вреда - защита правоохраняемых интересов, что определяет и правовую природу поведения лица в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости. Действия лица в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости в равной мере являются общественно полезными, исключающими общественную опасность деяния.

Однако, если общественно полезных характер действий, совершаемых в состоянии необходимой обороны не вызывает сомнений, с общественно полезным характером действий, совершаемых в состоянии крайней необходимости согласны не все авторы. Так, по мнению А.Н.Трайнина, действия, совершенные в состоянии крайней необходимости не утрачивают своей общественной опасности, причиняя вред одному из правоохраняемых интересов. В.В.Винокуров признает приемлемым (допустимым), но не общественно полезным причинение вреда с целью устранения опасности, угрожающей собственным правам и интересам причинителя вреда. Мы разделяем позицию ученых, признающих действия, совершенные в состоянии крайней необходимости общественно полезными. То, что состояние крайней необходимости вызвалось виновно, не меняет этой оценки, поскольку действующее в такой обстановке лицо преследует цель сохранения охраняемых интересов, осознавая при этом общественно полезный характер своих действий. Вместе с тем, как верно пишет В.Ф.Антонов, для признания крайней необходимости деянием общественно полезным вред, причиняемый в целях устранения опасности, должен быть целесообразным и разумно обоснованным.

Крайняя необходимость, как и необходимая оборона - это прежде всего право на причинение вреда, вопрос о реализации которого каждый решает для себя самостоятельно. Между тем, для некоторых категорий должностных лиц осуществление акта необходимой обороны либо крайней необходимости является юридической обязанностью. Некоторые авторы считают, что законодательство не в состоянии предписать спасение каких-либо благ ценой собственного здоровья или жизни, в связи с чем действия лица, не совершившего в конкретной обстановке в нарушение требований нормативно-правовых актов вредоносных действий должны оцениваться в рамках норм о крайней необходимости.

Мы не можем согласиться с подобными утверждениями. Разделяя позицию С.Ф.Милюкова, считаем, что отрицание обязанности осуществлять необходимую оборону, задержание преступника, ссылаясь на состояние крайней необходимости, является искажением понятия служебного долга, «оправданием бездействия правоохранительных органов, укоренившейся политики «умиротворения» преступника в ущерб интересам законопослушных граждан, общества и государства в целом». Если сотрудник правоохранительных органов, в служебные обязанности которого входило устранение опасности, бездействует, он может быть привлечен к ответственности - уголовной или дисциплинарной - в зависимости от тяжести наступивших последствий. Существенное сходство двух институтов усматривается в признаке наличности обстоятельств, обеспечивающих состояние необходимой обороны и крайней необходимости. Так, необходимая оборона признается правомерной при наличии реальной угрозы посягательства. Под наличной опасностью при крайней необходимости понимается непосредственная угроза причинения ущерба охраняемым объектам, которая уже возникла, но еще не окончена. Состояние крайней необходимости и необходимой обороны отсутствует, когда возникновение опасности возможно лишь в будущем. В таких случаях, в целях предотвращения вреда, можно предпринимать предупредительные меры, не имеющие ничего общего с причинением ущерба правоохраняемым интересам.

Моментом окончания состояния крайней необходимости является ситуация, когда опасность устранена, миновала, прекратилась. Окончание посягательства, выразившееся в его пресечении, добровольном отказе, достижении общественно опасных целей свидетельствует об отсутствии основания для совершения оборонительных действий.

Таким образом, в состоянии крайней необходимости временные рамки совпадают с временными рамками наличности состояния необходимой обороны, с той лишь разницей, что состояние крайней необходимости может быть более протяженным во времени, чем состояние необходимой обороны.

Реальность (действительность) опасности - следующее, обязательное условие, определяющее состояние как необходимой обороны так и крайней необходимости. Причинение вреда правам и интересам других лиц вследствие мнимой крайней необходимости или мнимой необходимой обороны оценивается по правилам фактической ошибки.

Вместе с тем, несмотря на определенные сходства, институт крайней необходимости имеет ряд признаков, позволяющих отличать его от института необходимой обороны. Первым отличием крайней необходимости и необходимой обороны кроется в правовом основании для причинения вреда. Так, правовым основанием для причинения вреда при необходимой обороне является только общественно опасное посягательство. Крайняя необходимость в отличие от необходимой обороны порождается различными по своей природе и содержанию источниками опасности, например, нападение животных, физиологические и патологические процессы в организме человека, стихийные бедствия, последствия техногенных катастроф.

Представляется, что в этой связи крайняя необходимость имеет самый широкий спектр действий, подпадающий под деяния, предусмотренные Особенной частью УК РФ (например, угон, лишение свободы, сбыт наркотиков, умышленное уничтожение чужого имущества), в то время как при необходимой обороне круг таких действий ограничен причинением смерти, тяжкого вреда здоровью, либо причинение значительного имущественного ущерба посягающему.

Отличительным признаком крайней необходимости от необходимой обороны является неотвратимость угрожающей опасности. Несмотря на то, что в обоих институтах законодатель употребляет общее понятие «необходимость», что означает надобность, потребность, к лицу, находящемуся в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости предъявляются различные требования к способу устранения опасности. Так, в состоянии необходимой обороны лицо может причинить посягающему вред независимо от имевшейся у него возможности избежать посягательства, либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти, то в состоянии крайней необходимости выбранный способ спасения охраняемого интереса лишь тогда обоснован, когда он является последним, крайним средством устранения опасности. В этом институт крайней необходимости схож с институтом задержания, где причинение вреда лицу, совершившему преступление, является единственно возможным средством достижения целей института задержания при данных обстоятельствах. Причинение вреда в состоянии крайней необходимости должно быть вынужденной мерой, свидетельствующей об отсутствии возможности иными средствами (например, убежать, спрятаться в укрытии и т.д.) отвратить опасность. По нашему мнению, для признания действий, совершенных в состоянии крайней необходимости правомерными, причинение вреда должно быть действительно крайним способ устранения опасности, угрожающей правоохраняемым интересам.

Действительно, причинение вреда в состоянии необходимой обороны тоже носит вынужденный характер, однако от обороняющегося лица не требуется избирательного подхода к средствам, с помощью которых возможно было избежать причинения вреда посягающему лицу, более того, допускается отсутствие соразмерности между средствами защиты и посягательства.

Кроме отличий в способе устранения опасности, который при крайней необходимости должен быть единственно возможным в сложившейся ситуации, необходимо, чтоб вред причиненный был менее значим, чем вред предотвращенный. Приоритет охраняемых объектов рассматриваемых институтов идентичен и представляет собой триаду «личность, общество, государство». Это имеет существенное значение при решении вопроса о наличии или отсутствии превышения пределов крайней необходимости, поскольку для предотвращения опасности, угрожающей жизни или здоровью, оправдано причинение правоохраняемым интересам более значительного вреда, чем для предотвращения опасности, угрожающей правам человека или собственности. При устранении опасности, угрожающей жизни или здоровью человека, причинение более значительного вреда охраняемым законам интересам оправдывается возместимостью ценностей оберегаемых и повреждаемых.

Оценка сталкивающихся интересов должна даваться исходя из фактических обстоятельств, в каждом конкретном случае.

Следующим существенным отличием рассматриваемых институтов является направленность действий по причинению вреда. К крайней необходимости относятся все случаи устранения опасности, исходящей от человека, но не связанные с причинением вреда посягающему. При крайней необходимости вред, как правило, причиняется третьим лицам, не создавшим своим действием либо бездействием угрозы наступления ущерба. Между тем, при необходимой обороне вред должен причиняться исключительно посягающему лицу.

Однако, как справедливо отмечают некоторые авторы, возможны ситуации, когда вред причиняется интересам, связанным с возникновением устраняемой опасности. Учитывая, что такие случаи встречаются далеко не часто, именно этот критерий- причинение вреда третьим лицам - служит одним из главных отличий крайней необходимости от необходимой обороны, при которой вред всегда причиняется посягающему лицу.

В свою очередь, законодатель, принимая во внимание различную направленность действий в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости, установил различную гражданско-правовую ответственность для причинителей вреда при указанных обстоятельствах. Так, по действующему российскому законодательству вред, причиненный в состоянии необходимой обороны, в соответствии со ст. 1066 ч.2 ГК РФ, возмещению не подлежит. Вместе с тем, в соответствии с ч.1 ст. 1067 Гражданского кодекса вред, причиненный при крайней необходимости в целях устранения опасности, угрожающей самому причинителю вреда или другим лицам, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена иными средствами, должен быть восстановлен лицом, его причинившим. Необходимо отметить, что в соответствии с ч.2 ст. 1067 Гражданского кодекса РФ, суд, с учетом обстоятельств осуществления акта крайней необходимости может возложить возмещение вреда на третье лицо, чьи интересы защищались, либо освободить от возмещения вреда третье лицо или же лицо, причинившее вред.

В отличие от необходимой обороны, являющейся, по нашему мнению, сугубо уголовно-правовым институтом, действия по устранению опасности в состоянии крайней необходимости регламентированы Кодексом об административных правонарушениях России. Так, ст.2.7 КоАП РФ гласит: «Не является административным правонарушением причинение лицом вреда охраняемым законом интересам в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности и правам данного лица или других лиц, а так же охраняемым законом интересам общества или государства, если эта опасность не могла быть устранена иными средствами и если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный вред».

Отличие необходимой обороны и крайней необходимости состоит в степени причиненного вреда, определяющего правомерность действий в указанных обстоятельствах. При необходимой обороне допускается причинение вреда большего, чем вред предотвращенный, а в случаях защиты от посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия правомерно причинение любого вреда. При крайней необходимости правомерно причинение вреда меньшего, чем вред предотвращенный. Следовательно, лицо, целью действий которого явилось устранение опасности, обязано стремиться к тому, чтоб своими действиями не причинить вред равный либо больший предотвращенному. По нашему мнению, это требование вполне обоснованно, поскольку причинение вреда равного или большего предотвращенному не имеет под собой никаких оснований, и, соответственно, смысла.

В отличие от института необходимой обороны, в котором законодательно закреплено право на причинение любого вреда посягающему при определенных обстоятельствах, указанных в ст.37 УК РФ, в теории института крайней необходимости сформировался неоднозначный подход к вопросам о правомерности причинения смерти другому лицу в состоянии крайней необходимости. Так, одни ученые допускают возможность причинения смерти одному человеку в целях спасения жизни группы людей, другие, например, допускают причинение смерти человеку, находящемуся в состоянии опасности с тем, чтоб спасти собственную жизнь, третьи считают причинение смерти при таких обстоятельствах преступлением.

По нашему мнению, причинение смерти одному человеку в целях спасения жизни группы людей следует признать правомерным, однако спасение собственной жизни за счет жизни другого человека должно расцениваться как преступление.

Причинение вреда в состоянии крайней необходимости может повлечь за собой не только гражданско-правовую, но и уголовную ответственность. В соответствии с ч.2 ст.39 УК РФ под превышением пределов крайней необходимости понимается умышленное причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при которых опасность устранялась, когда указанным интересам был причинен вред равный или более значительный, чем предотвращенный. Таким образом, при крайней необходимости характер действий и вызванные ими последствия более ограниченны, чем при необходимой обороне и зависят от обстановки, в которой они совершаются. Иначе говоря, превышение пределов крайней необходимости существует тогда, когда вред причиняемый был чрезмерен, несвоевременен и являлся не единственным средством устранения опасности.

Как отмечает В.Н.Кудрявцев: «лицо, в подавляющем большинстве случаев, несмотря на отрицательное воздействие внешней обстановки, может избежать совершения преступления, а потому и может нести ответственность за содеянное».

В соответствии с уголовным законодательством России, ответственность за превышение пределов необходимой обороны наступает в соответствии с так называемыми привилегированными составами (ч.1 ст. 108 УК РФ, ч.2 ст.114 УК РФ). В УК РФ не предусмотрены специальные составы преступлений в случае причинения вреда при превышении пределов крайней необходимости. Деяние, совершенное с превышением пределов крайней необходимости рассматривается как простой, а не привилегированный состав преступления, то есть уголовная ответственность наступает на общих основаниях за тот фактический вред, который был причинен. Совершение преступления при нарушении условий правомерности крайней необходимости рассматривается как обстоятельство, смягчающее наказание (п. «ж» ст.61 УК РФ).

Таким образом, совершение преступления под влиянием внешних обстоятельств не устраняет наличия объективной стороны и других элементов состава, но снижает степень вины и ответственности.

Сравнив два уголовно-правовых института, установив между ними существенные сходства и различия, мы пришли к выводу, что лицо, причиняющее вред для устранения опасности в состоянии крайней необходимости находится в более жестких рамках по сравнению с лицом, находящимся в состоянии необходимой обороны. Это обстоятельство объясняется тем, что при необходимой обороне вред причиняется лицу, совершающему общественно опасное посягательство, в то время как в состоянии крайней необходимости вред, как правило, причиняется третьим лицам.

2.3 Необходимая оборона и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление

Правомерное причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление наравне с институтами необходимой обороны и крайней необходимости, включено в систему обстоятельств, исключающих преступность деяния.

Продолжительное время судебная практика приравнивала по аналогии причинение вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании, к необходимой обороне. Так, в п.3 постановления № 14 Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 года «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» указывается: «действия народных дружинников и других граждан, выполняющих общественный долг по поддержанию правопорядка и причинивших вред лицу в связи с пресечением его общественно опасного посягательства и задержанием или доставлением посягавшего непосредственно после посягательства в соответствующие органы власти, должны рассматриваться как совершенные в состоянии необходимой обороны».

Такая аналогия чрезмерно расширяла права задерживающих, на что неоднократно обращали внимание большинство ученых, предлагая выделить причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, в отдельное обстоятельство, исключающее преступность деяния.

Однако, лишь в 1996 году в Уголовном кодексе РФ, институт причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление, получил самостоятельную правовую регламентацию. В статье 38 УК РФ закреплены основные положение, регулирующие правомерность причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление.

Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, тесно связано с необходимой обороной. Оба института представляют собой эффективные методы для решения одной из основных задач, стоящих перед уголовным законодательством - предупреждение преступлений, при помощи обоих институтов осуществляется как общая, так и частная превенции. Необходимо отметить и общественно полезный характер обоих обстоятельств, исключающих преступность деяния, как содействующих предотвращению и пресечению общественно опасных деяний и преступлений. Общественная полезность причинения вреда при задержании состоит и в том, что оно обеспечивает доставление преступника судебно-следственным органам и реализацию принципа неотвратимости уголовной ответственности. Юридическая природа рассматриваемых обстоятельств заключается в том, что поведение, совершенное при наличии любого из них, является правомерным. Причинение вреда в отсутствие указанных обстоятельств УК РФ рассматривает как обычное преступление, предусмотренное Особенной частью УК РФ.

Оба обстоятельства являются пограничными и нередко перерастают одно в другое, то есть находятся во взаимодействии. Так, при непосредственно предстоящем посягательстве, а так же непосредственно после него, когда отсутствует ясность о его окончании, лицо действует по правилам о необходимой обороне. После окончания посягательства право на необходимую оборону утрачивается и возникает право на причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление. Однако, в случае оказания сопротивления, сопряженного с применением насилия к задерживающему, либо угрозы его применения, задержание лица перерастает в необходимую оборону. При перерастании одного обстоятельства, исключающего преступность деяния, в другое, невозможно одновременное наличие двух или более обстоятельств: одно из них сменяется вновь возникающим. В свою очередь, невозможно привлечь лицо к уголовной ответственности за превышение пределов допустимости нескольких обстоятельств, исключающих преступность деяния, в случае их конкуренции. Лицо может быть привлечено к уголовной ответственности при нарушении правомерности в случае причинение вреда при одном, определенном обстоятельстве, которым может быть или необходимая оборона, или причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, или крайняя необходимость.

Представляется, что, давая юридическую оценку причиненного вреда в подобных ситуациях необходимо применять норму, наиболее благоприятную для причинителя вреда. В данном случае оценка причиненного вреда должна даваться по правилам ст.37 УК РФ.

Объединяющим признаком рассматриваемых обстоятельств является причинение вреда лицу, совершающему либо совершившему преступление, то есть лицу, чьи общественно опасные действия вызвали состояние необходимой обороны либо задержания. Вместе с тем, при необходимой обороне вред причиняется посягающему, а при задержании обязательным условием выступает требование о причинении вреда лицу, совершившему преступление. В этом усматривается различие между двумя институтами. Необходимо отметить, что при задержании лица не обязательно, чтоб виновность этого лица в совершении преступления была доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Возможно, такое условие противоречит ст.49 Конституции РФ, согласно которой признать лицо виновным в совершении преступления может только суд. Вместе с тем, строгое следование принципу презумпции невиновности, учитывая существующую реальность, сделало бы невозможным действие данного института. Законодатель использует выражение «лицо, совершившее преступление», однако право на причинение вреда в целях задержания сохраняется и в отношении лиц, подозреваемых либо обвиняемых в совершении преступления.

В связи с этим представляется целесообразным предложение А.Б.Иванова о замене в ст.38 УК РФ словосочетания «лицо, совершившее преступление» на словосочетание «лицо, подозреваемое или обвиняемое в совершении преступления, а так же лицо, признанное виновным по приговору суда».

Вред при задержании может причиняться не только подозреваемому или обвиняемому в совершении преступления, возможно задержание лица уже осужденного, но уклоняющегося от отбывания наказания.

Правовым основанием для задержания является совершение лицом любого преступления. Как правильно отмечает А.В. Наумов, закон формально не ограничивает круг преступлений, совершение которых дает право на причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление,однако пределы допустимого вреда, его размер полностью зависят от того, какое преступление было совершено. В ч.2 ст.38 УК РФ содержится указание на то, что превышением мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, является их явное несоответствие характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления. На наш взгляд, далеко не каждое совершенное преступление является основанием для причинения вреда при задержании. Думается, что не может быть признано правомерным причинение вреда при задержании лица, виновного в оскорблении, либо совершающему преступление, не связанное с применением насилия или угрозой его применения (например, при подделке документов). В отношении такого лица, при намерении с его стороны уклониться от уголовной ответственности, допустимо применение физической силы, направленной на его задержание и доставление в органы власти.

Точно так же не любое общественно опасное посягательство дает право на причинение вреда в состоянии необходимой обороны. По нашему мнению, лишь посягательство, которое непосредственно угрожает причинением существенного вреда наиболее важным охраняемым уголовным законам интересам, является основанием для необходимой обороны.

Следует отметить, что совершение административного правонарушения, гражданско-правового деликта, малозначительного деяния либо дисциплинарного проступка не является основанием для необходимой обороны и уголовно-правового задержания.

Право на необходимую оборону и право на причинение вреда лицу, совершившему преступление, государство предоставило обычным гражданам, отказ от реализации для которых не влечет никаких юридических последствий, являясь лишь моральной обязанностью.

Следует отметить, что право на оборону независимо от профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения обороняющегося лица закреплено законодательно в ч.3 ст.37 УК РФ. Подобного указания ст.38 УК РФ не содержит.

Как отмечает в своем исследовании Е.В.Донец, на вопрос о том, знают ли граждане о существовании права на причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, 52% опрошенных ответили отрицательно.

Таким образом, по справедливому замечанию А.Б.Иванова, в общественном сознании еще не сложились четкие представления о признании института задержания лица, совершившего преступление как обстоятельства, исключающего преступность деяния.

По нашему мнению, статью 38 УК РФ необходимо дополнить частью 3 следующего содержания: «Право на причинение вреда при задержании лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, имеет любой гражданин, независимо от наличия специальных прав, установленных законом».

Вместе с тем, для некоторых категорий должностных лиц задержание и необходимая оборона являются не только правом, но и юридической обязанностью, в чем усматривается еще один объединяющий признак двух институтов.

Проанализировав сходства двух институтов, необходимо отметить и их различия, суть которых заключается в разных целях, реализуемых при осуществлении права на оборону или причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление. Так, целью института необходимой обороны является защита от общественно опасного посягательства, в то время как институт задержания заключает в себе иные цели - доставление преступника в органы власти с целью осуществления правосудия и пресечение совершения этим лицом новых преступлений.

Различие целей рассматриваемых институтов играет существенную роль в характере того вреда, который может быть причинен при задержании и необходимой обороне.

При необходимой обороне отсутствует требование о соответствии вреда причиненного характеру и степени общественной опасности посягательства, то есть допускается причинение вреда большего, чем тот, который ожидался от посягающего, а при защите от посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни, либо в случаях, когда лицо не сумело вследствие неожиданности посягательства объективно оценить степень и характер опасности нападения, допускается причинение любого вреда.

Размер правомерного вреда, который может быть причинен при задержании лица, совершившего преступление, должен соответствовать характеру и степени общественной опасности совершенного преступления, обстоятельствам и обстановке задержания, он не должен быть явно чрезмерным. Из закона следует, что такой вред должен быть минимальным. Вместе с тем этот вред, исходя из определения ст.38 УК РФ должен быть вынужденным и единственно возможным средством для задержания лица, совершившего преступление. Необходимость в причинении вреда устанавливается в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств задержания, например, наличие оружия у задерживаемого, место, время задержания, численное превосходство задерживаемых. Возможны ситуации, когда у лица, осуществляющего задержание и причинившего вред задержанному, имелись иные варианты поведения, не сопряженные с причинением вреда. Думается, не могут быть признаны правомерными действия лица, преследующего преступника, который видел, что на помощь спешат работники милиции, и, несмотря на это, нанес смертельный удар задерживаемому. Излишним будет признано и причинение вреда в случаях, когда преступник подчиняется требованиям задерживающего.

Таким образом, при необходимой обороне право на причинение вреда посягающему рассматривается как одно из важных условий эффективности вышеуказанного института, причем право на причинение вреда принадлежит обороняющемуся независимо от возможности избежать посягательства, обратиться за помощью к иным лицам или органам власти, в то время как при задержании лица, совершившего преступление, вред причиненный должен быть вынужденным, минимальным, а так же единственно возможным средством задержания. Следующее различие между рассматриваемыми обстоятельствами усматривается в правовом основании для причинения вреда. Так, причинение вреда в состоянии необходимой обороны признается правомерным при отражении общественно опасного посягательства, в то время как причинение вреда при задержании лица, согласно ст.38 УК РФ, допускается только в связи с совершением преступления. Между тем, в доктрине уголовного права проблема основания для причинения вреда при задержании лица рассматривается в следующих направлениях - одни ученые считают основанием для применения мер, необходимых для задержания, только совершение преступлений, другие ученые считают основанием для причинения вреда при задержании совершение общественно опасного посягательства, третьи - признают основанием для причинения вреда как совершение преступления, так и совершение общественно опасного деяния.

Мы считаем, что в соответствии со ст.38 УК РФ должны рассматриваться и действия задерживающего в отношении лица, совершившего общественно опасное посягательство, то есть когда речь идет о причинении вреда невменяемому или лицу, не достигшему возраста уголовной ответственности. Представляется, что если при производстве задержания задерживающему не был известно о возрасте или невменяемости лица, совершившего общественно опасное деяние, причинение вреда, при соблюдении иных условий правомерности задержания, исключает возможность наступления уголовной ответственности, то есть охватывается рамками ст.38 УК РФ. В случаях, если задерживающему было заведомо известно о малолетнем возрасте или невменяемости лица, причинение вреда должно оцениваться с позиций крайней необходимости.

Если лицо, не обладающее признаками субъекта, при задержании оказывает сопротивление, сопряженное с применением насилия как гражданам, так и представителям власти, у задерживающего возникает право на необходимую оборону и причинение вреда в таких случаях является правомерным, несмотря на то, что о малолетнем возрасте либо невменяемости (что маловероятно, поскольку состояние невменяемости устанавливается судом применительно к конкретному деянию на основании судебно-психиатрической экспертизы) задерживаемого было заведомо известно.

В обоих рассматриваемых институтах закон запрещает причинять вред так называемым третьим лицам. Однако, как показывает практика, встречаются ситуации, при которых правомерное задержание преступника без причинения вреда третьим лицам, не причастным к совершению преступления, невозможна. По мнению Л.Н. Смирновой, крайняя необходимость предполагает причинением вреда меньшего, чем предотвращенный, в то время как причинение вреда третьим лицам может оказаться большим, чем если не будет задержан подозреваемый, что, не соответствует условиям правомерности крайней необходимости. Однако уже далее Л.Н.Смирнова пишет: « Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, жизни, здоровью, собственности третьих лиц происходит или в состоянии необходимой обороны...или в состоянии крайней необходимости».

Соглашаясь с точкой зрения Ю.В.Баулина, мы считаем, что случаи, когда вред при необходимой обороне или задержании, вынужденно причиняется третьим лицам, должны разрешаться по правилам о крайней необходимости. Правильно пишет В.Ф.Антонов о том, что любые случаи причинения вынужденного вреда общественно значимым интересам, не подпадающие под признаки причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление или необходимой обороны, подпадают под признаки института крайней необходимости.

Следующим условием правомерности рассматриваемых обстоятельств является своевременность причинения вреда. Так, право на необходимую оборону возникает при непосредственной угрозе посягательства. С прекращением общественно опасного посягательства прекращается и право на оборону, но возникает право на задержание лица, совершившего преступление.

Причинение вреда при задержании может быть произведено не только на стадии оконченного преступления, но так же на стадии приготовления к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления, после покушения на преступление, во время совершения преступлений, не представляющих непосредственной опасности для объекта посягательства.

В случае, если причинение вреда происходит в процессе совершения общественно опасных действий, то налицо состояние необходимой обороны. Окончание посягательства, выразившееся в бегстве лица, дает основание для причинения ему вреда в соответствии со ст.38 УК РФ, что еще раз подчеркивает симбиоз, объединяющий в себе конструктивные признаки ряда обстоятельств, исключающих преступность деяния. Конечный этап задержания определяется истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности (ст.78 УК РФ), либо истечением сроков давности обвинительного приговора (ст.83 УК РФ).

Таким образом, объединяет рассматриваемые нами обстоятельства право на причинение вреда лицу, совершающему или совершившему общественно опасное посягательство, а разделяет - момент окончания или перерыва посягательства, когда отсутствует или устраняется непосредственная опасность правоохраняемому объекту.

В соответствии с ч.2 ст.38 УК РФ превышением мер задержания признается их явное несоответствие характеру и степени общественной опасности совершенного задерживаемым лицом преступления и обстоятельствам задержания, когда лицу без необходимости умышленно причиняется явно чрезмерный, невызываемый обстановкой вред.

Раскрывая понятие эксцесса задержания, законодатель использовал словосочетание «превышение мер, необходимых для задержания лица», не раскрыв понятия этих самых «мер». Представляется, что более правильным было бы говорить не о превышении мер, а о превышении пределов причиненного вреда при задержании лица, совершившего преступление, поскольку именно тяжесть причиненного вреда ложится в основу отграничения правомерного задержания от неправомерного. В состоянии необходимой обороны характер защиты определяется, как правило, ценностью защищаемого интереса и тех интересов, которым причиняется вред - чем выше ценность защищаемого объекта, тем больший вред можно причинять посягающему. Иные факторы (например, время совершения посягательства, средства посягательства и т.д.) могут влиять лишь на оценку характера и степени общественной опасности посягательства.