Комплексная уголовно-правовая характеристика состава преступления "Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств"

Очерк развития уголовного законодательства России в сфере противодействия автотранспортным преступлениям. Применение в РФ международного права. Объект и объективная сторона преступного нарушения правил дорожного движения. Квалифицированные виды нарушения.

Рубрика Государство и право
Вид дипломная работа
Язык русский
Дата добавления 28.09.2013
Размер файла 64,5 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Положение меняется, когда ученик сознательно игнорирует указания инструктора и грубо нарушает правила безопасности движения. В этом случае он должен отвечать по ст. 264 УК. Не исключены также ситуации, когда и ученик, и инструктор одновременно нарушают правила безопасности, следствием чего является наступление преступного результата. Действия обоих подлежат квалификации по ст.264 УК.

Несколько иначе должен решаться вопрос о разграничении ответственности водителей-наставников и стажеров. Здесь общим правилом является привлечение к уголовной ответственности только стажера. И это понятно, ибо стажер обладает уже не только необходимыми теоретическими познаниями, но и имеет навыки практического вождения. Водитель-наставник лишь помогает ему закрепить эти навыки. Наставник поэтому может отвечать при нарушении стажером тех правил безопасности движения, для усвоения и соблюдения которых он к нему прикреплен.

Определенные трудности возникают при квалификации действий военнослужащих, управляющих боевой, специальной или транспортной машиной. Речь идет об особом субъекте, ответственность которого предусмотрена ст.350 УК РФ. Думается, что такие действия, не связанные с военным временем, учениями, боевыми действиями (и более того, при нахождении военнослужащего, управляющего транспортным средством в состоянии опьянения), следует квалифицировать по общей норме, которой является ст.264 УК.

Российский уголовный закон устанавливает, что уголовной ответственности и наказанию подлежит только лицо, виновное в совершении преступления, т. е. умышленно или по неосторожности совершившее предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (ст. 5 УК РФ). При этом для квалификации преступления имеет значение только такое психическое отношение, которое было у виновного до или во время совершения преступления.

Ст. 264 УК РФ предусматривает ответственность за нарушение Правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, если это деяние повлекло по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека или смерть. Таким образом, субъективная сторона данного преступления характеризуется виной в форме неосторожности, которая может быть как в виде легкомыслия, так и в виде небрежности. Если же лицо, управляющее транспортным средством, действует умышленно, сознавая характер своих действий и предвидя возможные последствия таких действий, содеянное им квалифицируется не как нарушение Правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, а как умышленное преступление против жизни или здоровья, то есть как убийство или умышленное причинение вреда здоровью.

По мнению некоторых авторов, в правоприменительной практике при квалификации нарушений Правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств органы предварительного расследования и суды не всегда правильно толкуют смысл и содержание формулировок умысла и неосторожности, разработанных наукой уголовного права. Основная ошибка здесь заключается в том, что при квалификации данных деяний органы предварительного расследования и суды не всегда правильно оценивают психическое отношение виновного к своим действиям и их последствиям, т. е. неправильно отграничивают косвенный умысел от неосторожности в виде легкомыслия.

Поэтому лицо, грубо нарушающее Правила дорожного движения (значительное превышение скорости, езда по тротуару или на большой скорости во дворах домов и т. д.), не может не осознавать общественно опасный характер подобных действий и, если даже сознательно не допускает возможность наступления общественно опасных последствий, по крайней мере, относится к ним безразлично, а это признак косвенного умысла. Считать, что в подобных случаях лицо, управляющее транспортным средством, самонадеянно рассчитывало на предотвращение таких последствий, нельзя, поскольку при таких обстоятельствах (значительное превышение скорости в местах с интенсивным движением, выезд на встречную полосу) не только практически, но даже теоретически невозможно предотвратить общественно опасные последствия.

Поэтому в тех случаях, когда лицо, управляющее транспортным средством, совершает такие нарушения, общественная опасность которых очевидна и наступление общественно опасных последствий реально, его действия должны квалифицироваться как умышленное преступление.

Таким образом, лицо, грубо нарушающее Правила дорожного движения, по крайней мере относится безразлично к последствиям своих действий. Поэтому, исходя из научного понимания содержания субъективной стороны преступления, а также смысла и содержания уголовного закона, действия лица, нарушившего Правила дорожного движения при вышеуказанных ситуациях, должны квалифицироваться как умышленное преступление (убийство, умышленное причинение вреда здоровью, умышленное уничтожение или повреждение имущества), совершенное с косвенным умыслом. Кстати, применительно к некоторым видам преступлений судебная практика занимает именно такую позицию.

Убежденность в том, что при квалификации дорожно-транспортных преступлений как таковых допустимы не только легкомыслие и небрежность, но и оба вида умысла, возникла благодаря анализу уголовных законов ведущих европейских стран, а также в результате анализа составляющих механизма дорожно-транспортного преступления. Управляя транспортным средством или принимая участие в дорожном движении в роли пассажира или пешехода, лицо нарушает правила дорожного движения. При этом субъект может действовать как осознанно, так и небрежно.

Осознаваемое лицом создание аварийной обстановки, на наш взгляд, должно расцениваться как грубое нарушение общественного порядка и квалифицироваться как осознанное дорожно-транспортное преступление, независимо от наступления или ненаступления его тяжких последствий. Формализация составов преступных осознанных грубых нарушений правил дорожного движения, на наш взгляд, допустима, как частный случай хулиганства, но в силу специфики основного непосредственного объекта, регламентация ответственности за такое поведение лица должна осуществляться нормами главы УК транспортных преступлениях.

На наш взгляд, при регламентации уголовной ответственности участников дорожного движения, их виновность в создании аварийной обстановки должна оцениваться как с точки зрения неосторожности, так и с точки зрения умысла, не изменяя при этом характеристики совершенного преступления, именно как дорожно-транспортного. При самонадеянном расчете на предотвращение аварийной ситуации, самого дорожно-транспортного происшествия и тяжких последствий аварии при осознании виновным факта допускаемого им нарушения правил дорожного движения, субъективная сторона определяется как легкомыслие. В случае же если виновный не предвидел возможности наступления тяжких последствий дорожно-транспортного происшествия или не предвидел возможности совершения самого ДТП или возникновения аварийной ситуации, то, установив объективную возможность и субъективную способность виновного предвидеть такой вариант развития событий, необходимо квалифицировать преступную небрежность.

На наш взгляд, бесспорно, что при отсутствии объективной возможности или субъективной способности предвидеть создание аварийной обстановки, наступление дорожно-транспортного происшествия и его тяжких последствий, вина лица, создавшего такую ситуацию, исключается и речь может вестись либо о несчастном случае, либо о грубой неосторожности самого потерпевшего. Никаких уголовно-правовых последствий в отношении причинителя такого вреда закон не предусматривает.

Как неосторожное нарушение правил дорожного движения необходимо расценивать и нарушения правил дорожного движения субъектом в обстоятельствах ошибки. Лицо не может быть признано невиновным, если по причине действительного незнания им правил дорожного движения нарушило их. Данная позиция на сегодняшний день не вызывает споров.

Исходя из вышеизложенного, любой вменяемый человек, достигший шестнадцатилетнего возраста, нарушающий правила дорожного движения, признается уголовным правом виновным в допущенном нарушении. При этом неосознание факта-нарушения при презюмируемом субъекту знания правил дорожного движения квалифицируется как небрежность. Так, например, водитель, не имея права управления транспортным средством и не зная правил дорожного движения, нарушая их, создает аварийную ситуацию, добросовестно заблуждаясь в своей невиновности в аварии. При этом его поведение содержит, как минимум, два нарушения правил дорожного движения: во-первых, осознанное нарушение в виде управления транспортным средством лицом, не имеющим на то специального права, подтверждаемого водительским удостоверением, а во-вторых, нарушение именно правил движения транспортного средства, ставшее причиной ДТП.

2.3 Вопросы криминализации преступлений в сфере безопасности дорожного движения и эксплуатации транспортных средств

Характер последствий используется законодателем в качестве критерия для выделения квалифицированных видов преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, причем состав сформулирован таким образом, что исключает уголовную ответственность за причинение вреда виновником аварии самому себе или принадлежащему ему транспортному средству.

В качестве последствий преступления закон в настоящее время называет тяжкий вред здоровью (ч. 1 ст. 264), смерть одного (ч. 2 ст. 264) или нескольких (ч. 3 ст. 264) потерпевших.

Определенными особенностями характеризуется причинная связь при совершении рассматриваемого вида транспортных преступлений путем бездействия. В данном случае причинную связь следует считать установленной, если: а) на субъекта была возложена обязанность выполнять требования соответствующих правил; б) он имел возможность выполнить ожидаемые от него действия; в) выполнение ожидаемого и возможного действия могло предотвратить вредный результат. Нарушение лицом установленных для него обязанностей по выполнению соответствующих правил создает опасность причинения вреда и служит одним из объективных оснований ответственности за бездействие.

В Постановлении ВС РФ 2008 г. сказано, что уголовная ответственность по ст. 264 УК РФ наступает, если у водителя имелась техническая возможность избежать дорожно-транспортного происшествия и между его действиями и наступившими последствиями установлена причинная связь, т. е., по мнению некоторых исследователей, утверждается, что если нет технической возможности, то нет и причинной связи. Причинную связь в транспортных преступлениях следует считать установленной в тех случаях, когда нарушение указанных Правил предшествовало наступлению вредного результата и непосредственно повлекло его наступление либо создало реальную возможность его наступления или превратило такую возможность в действительность. Из этой схемы причинной связи хорошо видно, что ни в одном ее звене нет места для вышеназванной технической возможности.

При таком подходе необоснованно ставится знак равенства между технической невозможностью избежать общественно опасных последствий и непреодолимой силой, хотя техническая невозможность, как правило, порождается виновным деянием лица, а непреодолимая сила всегда возникает по независящим от лица обстоятельствам.

Во-первых, промежуток времени между созданием аварийной ситуации и наступлением общественно опасных последствий часто бывает столь микроскопически малым, что практически отсутствует (например, время между выездом водителя в процессе обгона на большой скорости на полосу встречного движения и наступлением смерти водителя встречного автомобиля от лобового столкновения). В таких ситуациях у виновного в нарушении правил движения водителя вообще не будет времени, чтобы принять меры для предотвращения последствий, что вовсе не исключает уголовной ответственности водителя. Во-вторых, в ситуациях, когда такой промежуток времени все-таки существует, решение вопроса о наличии причинной связи как постоянной и объективной категории нельзя ставить в зависимость от техники управления транспортным средством как категории непостоянной и субъективной, зависящей от конкретного водителя. Более того, в одной и той же аварийной ситуации один виновный водитель может вообще не предпринимать мер для предотвращения общественно опасных последствий, но они не наступают в результате действия иных факторов (например, действий невиновного водителя), другой же водитель, напротив, может попытаться предпринять такие меры, но они окажутся недостаточными для предотвращения последствий. Ясно, что в таком случае решение вопроса об уголовной ответственности будет зависеть не от причинной связи, а от фактов иного порядка. В-третьих, в объективной стороне состава транспортного преступления недопустимо рассматривать общественно опасное деяние как сложное, т.е. слагаемое из двух действий: 1) самого нарушения правил движения и 2) принятия или непринятия мер предосторожности. Диспозиция соответствующих статей Уголовного кодекса РФ такой вывод исключает. Кроме того, деяние в таких преступлениях характеризуется общественной опасностью. Очевидно, что первое из перечисленных действий (нарушение правил движения) отличается ею всегда, второе же приобретает ее лишь при наступлении вредных последствий.

В контексте рассмотренных условий криминализации нарушения правил дорожного движения, на наш взгляд, представляется вполне допустимой дифференциация ответственности в зависимости от реально наступивших тяжких последствий. При этом, на наш взгляд, условия дифференциации ответственности должны отличаться от ныне действующих. На сегодняшний день условиями дифференциации ответственности в дорожно-транспортном преступлении выступают различия в тяжести последствий ДТП. Представляется, что дифференциация ответственности за совершенное преступление должна зависеть от характера его общественной опасности, определяемого степенью важности объектов уголовно-правовой охраны, которым причинен вред. Дифференциация ответственности, с нашей точки зрения, должна основываться на способности виновного предвидеть возможность наступления различных по степени опасности последствий и способности выбирать варианты своего поведения, влекущие последствия, характеризующиеся такой разницей. Реальная же разница в наступивших последствиях ДТП при неспособности субъекта выбирать варианты своего поведения, на наш взгляд, может являться лишь основанием индивидуализации наказания, назначаемого в пределах санкции одной части статьи УК.

Представляется, что криминализация нарушений правил дорожного движения уже на стадии создания аварийной ситуации, независимо от реального совершения дорожно-транспортного происшествия и наступления тяжких последствий, будет способствовать их предотвращению и повышению превентивной функции уголовного законодательства в части обеспечения безопасности дорожного движения и эксплуатации транспортных средств. Регламентация уголовной ответственности за данные нарушения, на наш взгляд, вполне допустима в силу их повышенной опасности, создающей реальную угрозу дорожно-транспортного происшествия, когда наступление или ненаступление тяжких последствий ДТП не подчинено воле его участников и зависит лишь от случая.

Возможен вариант, при котором санкции за дорожно-транспортные преступления должны позволять индивидуализировать наказание в рамках одной части статьи УК в зависимости от степени общественной опасности преступления, которая определяется различным характером образующих преступление действий. Наступление тяжких последствий дорожно-транспортного происшествия, а тем более их отягощение есть не только результат как конечный итог нарушения правил дорожного движения, но еще и процесс, порой достаточно длительный. Остановка транспортных средств, прекращение процесса движения определяет момент окончания аварийной ситуации, вызванной ранее допущенным нарушением. После остановки транспортного средства у водителя вновь появляется способность руководить своими действиями и возможность избирательного поведения. Правила дорожного движения регламентируют поведение водителя в поставарийный период, но уголовный закон после принятия в декабре 2003 г. соответствующих поправок, специальной регламентации поставарийного поведения участников дорожно-транспортного происшествия не предусматривает. С исключением из УК РФ в декабре 2003 г. статьи 265 об ответственности за оставление места дорожно-транспортного происшествия законодатель «вернулся» к исторически сложившейся практике квалификации данного деяния по статье 125 УК РФ как «Оставление в опасности». Данный шаг отечественного законодателя критикуется различными исследователями.

На наш взгляд, алгоритм действий причастного к дорожно-транспортному происшествию водителя, состоящий в выполнении исчерпывающего перечня обязанностей, не только в Уголовном кодексе, но и в самих Правилах дорожного движения, должен строиться на основе, в том числе, положений части 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации о соразмерности и допустимых целях ограничения конституционных прав и свобод личности. На наш взгляд, именно невыполнение обязанности в поставарийной ситуации обеспечить безопасность участников дорожного движения, а не способ оставления места ДТП, должно лечь в основу описания признаков преступного поведения в рассматриваемой норме.

С нашей точки зрения, только осознанное поведение лица может быть основанием уголовной ответственности, таким образом, совершая умышленное преступление, лицо должно либо сознавать, либо допускать, что совершает преступное деяние, в противном же случае, при добросовестном заблуждении в своей невиновности, лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности за умышленное преступление. Кроме того, Правила дорожного движения определяют перечень обязанностей в поставарийной ситуации в отношении всех участвовавших, а не только виновных в ДТП водителей. Таким образом, на наш взгляд, ссылка на вину водителя в нарушении правил дорожного движения при описании признаков субъекта оставления места ДТП, на наш взгляд, являлась излишней и не может находить отражения в тексте конструируемой нормы.

Следующим недостатком в диспозиции исключенной статьи 265 УК РФ являлось, на наш взгляд, отсылочное описание признаков, характеризующих обстановку совершения преступления. Такое описание не позволяло однозначно определить цели криминализации оставления места ДТП. Содействие правоохранительным органам в восстановлении наиболее полной картины происшествия не может являться целями криминализации рассматриваемого деяния, поскольку противоречит положениям Конституции о праве не свидетельствовать против себя самого. Спасение жизни и здоровья пострадавших в ДТП, на наш взгляд, так же не может являться однозначным выводом, характеризующим цели криминализации оставления места ДТП, при описании обстановки данного преступления как «в случае наступления последствий, предусмотренных статьей 264 настоящего Кодекса». Кроме того, последствия, причиной наступления которых явилось дорожно-транспортное происшествие, могут проявиться не сразу, а по прошествии некоторого времени: болевой шок, алкогольное или наркотическое опьянение пострадавшего и пр. Следовательно, вполне возможно вести речь о фактической ошибке со стороны виновного в момент принятия решения об оставлении места ДТП, что сводит квалификацию рассматриваемого преступления к неосторожному причинению вреда и освобождению от уголовной ответственности.

Изменения, коснувшиеся классификации преступлений, не позволяют сегодня отнести данные деяния к категории тяжких преступлений. Относясь к категории, максимум, средней тяжести, преступления против безопасности дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, соответственно, влекут менее суровые меры уголовно-правового воздействия на правонарушителей. Вместе с тем, представляется, что реальное наступление смерти или тяжкого вреда здоровью пострадавших, являющиеся на сегодня единственными и минимально допустимыми основаниями уголовной ответственности за транспортные правонарушения, представляют собой, во-первых, слишком опасные последствия для отнесения их к минимально допустимым условиям криминализации правонарушения, ставшего причиной их наступления, а во-вторых, являются в большей или меньшей степени фактически случайным результатом правонарушения. Данную позицию разделяет, в частности, и И. В. Божко. Исследователь указывает, что зависимость их наступления от большого числа факторов и обстоятельств, не относящихся к характеристике осознанного нарушения правил дорожного движения, позволяет оценить общественную опасность не деяния, а общественную опасность последствий, наступление или ненаступление которых зависит не только от поведения виновного, но и от множества иных факторов.

В соответствии с вышеизложенным, можно сделать вывод, что уголовная ответственность виновного в дорожно-транспортных правонарушениях в какой-то мере зависит сегодня от третьих сил. Подобное положение вещей не в полной мере соответствует принципу справедливости. На наш взгляд, правовой оценке должно подлежать деяние, независимо от реального наступления материализованных в объективной действительности тяжких последствий дорожно-транспортного происшествия. Альтернативным основанием уголовной ответственности за нарушение ПДД или эксплуатации ТС должно стать не реальное наступление последствий транспортного правонарушения, а угроза наступления или отягощения вреда здоровью участников дорожного движения или реальная опасность наступления их смерти. Более того, нарушение правил дорожного движения, не повлекшее в аварийной ситуации тяжких последствий в результате реакции потенциальных пострадавших, на наш взгляд обладает равной общественной опасностью с нарушением ПДД в результате небрежности, повлекшим реальное причинение тяжкого вреда здоровью. Данный вывод соответствует международной практике в сфере уголовного преследований преступлений в сфере нарушения ПДД и эксплуатации ТС.

Наступление тяжких последствий в ДТП может быть не только одномоментным и безальтернативным в плане развития результатом, но и характеризоваться как процесс, состоящий, во-первых, из травмы, причиненной непосредственно в момент столкновения, опрокидывания, наезда и пр., во-вторых, включающий в себя отягощение уже наступивших последствий, в связи с чем представляется необоснованной декриминализация оставления виновным места ДТП. Аварийная обстановка как признак данного деяния, на наш взгляд, должна характеризоваться следующими признаками:

1) наличность угрозы наступления тяжких последствий в аварийной ситуации;

2) действительность (или реальность) такой угрозы;

3) неспособность участников движения предотвратить ДТП или, применительно к оставлению места ДТП, беспомощность пострадавшего;

4) аварийная обстановка, равно, как и обстановка оставления места ДТП, характеризующаяся наличием возможности наступления тяжких последствий, должна сложиться именно в результате дорожно-транспортного, а не какого-либо иного происшествия.

Таким образом, по результатам исследования вышерассмотренных проблем, проведенного в настоящей главе, очевидна необходимость корректировки уголовно-правового регулирования объективной стороны и иных признаков нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транс­ портных средств.

Глава 3. Квалифицированные виды нарушения правил дорожного движения и отграничение состава преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, от смежных и иных составов преступлений

3.1 Квалифицированный и особо квалифицированный виды нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств

автотранспортный преступление дорожный правило

Ответственность по ст.264 УК РФ дифференцируется в зависимости от наступивших последствий (смерть одного человека - ч.2, двух и более лиц - ч.3) и состояния опьянения (ч. 2, 4 и 6).

Если в результате нарушения правил дорожного движения или эксплуатации транспортного средства наступили последствия, предусмотренные разными частями ст. 264, то вменяются в вину все последствия, а действия квалифицируются по той части, которая предусматривает более тяжкие последствия.

Так, Приговором Цивильского районного суда ЧР от 9 июня 2007 года В. осужден по ст.264 ч.2 УК РФ к 3 годам лишения свободы, с лишением права управления транспортным средством сроком на 3 года, с отбыванием наказания в колонии-поселении. По приговору суда, В. признан виновным в том, что около 20 часов 22 сентября 2005 года на автодороге между домами №№39 и 45 по ул. Ленина. Красноармейское Красноармейского района ЧР после столкновения автомашины ВАЗ-2107 под управлением водителя К., который выехал на полосу встречного движения, и автомашины ГАЗ-53 под управлением осужденного В., последний, находясь в состоянии алкогольного опьянения, грубо нарушив п.п.9.9. ПДД, выехал на газон и совершил наезд на пешехода П. После наезда на потерпевшего, с целью освобождения П. из-под задних колес управляемого им автомобиля, В. запустил двигатель автомашины и дал задний ход, совершив повторный наезд передним левым колесом на П., лежащего на земле между колесами. В результате П. был причинен тяжкий вред здоровью в виде сочетанной травмы головы, туловища и конечностей, от которых он скончался на месте дорожно-транспортного происшествия.

По совокупности преступлений деяния с указанными различными последствиями должны квалифицироваться в тех случаях, когда они совершены в разное время и наступившие последствия явились результатом нескольких взаимно не связанных нарушений правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств.

В данном случае возникает вопрос о целесообразности включения опьянения в качестве квалифицирующего признака.

В п.11 Постановления ВС РФ от 9 декабря 2008 г. сказано, что алкогольное или наркотическое опьянение лица, совершившего преступление, предусмотренное ст. 264 УК РФ, следует учитывать при назначении наказания как отрицательно характеризующее личность этого лица, умышленно допустившего нарушение п. 2.7 Правил дорожного движения, повышающее степень общественной опасности им содеянного. Вместе с тем состояние опьянения субъекта преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, сегодня признано в качестве квалифицирующего признака состава этого преступления. Таким образом, данная рекомендация Верховного Суда не согласуется с действующими нормами УК РФ.

Во-первых, состояние опьянения может быть вызвано употреблением не только алкоголя и наркотических средств, но и других одурманивающих веществ (ст.23 УК).

Во-вторых, двойной учет состояния опьянения в качестве квалифицирующего признака и в качестве обстоятельства, отрицательно характеризующего личность виновного, хотя формально не будет нарушением положений, предусмотренных ст.ст. 6, 60 и 63 УК, однако на практике может привести к тому, что суды станут оценивать состояние опьянения в качестве самостоятельного обстоятельства, отягчающего наказание по смыслу ст.63 УК, что нельзя признать ни законным, ни оправданным.

Проанализированные выше проблемы установления признаков опьянения позволяют сделать вывод, что включение анализируемого квалифицирующего обстоятельства в ст. 264 УК должно сыграть определенную общепрофилактическую роль. Однако, к сожалению, оно приводит к фактическому «поощрению» водителей, отказывающихся от освидетельствования, скрывающихся с места происшествия или употребляющих алкогольные напитки, наркотические средства, одурманивающие или психотропные вещества после дорожно-транспортного преступления. Конечно, можно было бы закрепить указанные варианты поведения в качестве квалифицирующих признаков в ст. 264 УК, но, как правильно отмечено Л.Л. Кругликовым, квалифицирующим может быть лишь то обстоятельство, которое сформировалось до момента окончания преступления, характеризуя степень общественной опасности преступления и личности виновного. А данные действия виновного совершаются уже после дорожно-транспортного преступления и вряд ли существенно повышают степень общественной опасности содеянного, поскольку общественно опасные последствия уже наступили. В настоящий момент подобное постпреступное поведение виновного следует учитывать лишь при назначении наказания как обстоятельство, характеризующее его личность.

Возникает закономерный вопрос - чем руководствовался законодатель, устанавливая повышенную ответственность за совершение преступления в состоянии опьянения?

Еще один момент, требующий пояснения, - это введение опьянения как обстоятельства, отягчающего преступность деяния, лишь в ст.264 УК, оставив без внимания однородное преступление (ст.263 УК РФ - нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного или водного транспорта). При совершении данного преступления могут наступить последствия, превосходящие по своей общественной опасности те, которые предусмотрены в ст.264 УК РФ.

Понятно, что сама по себе идея более сурового наказания лица, управляющего источником повышенной опасности и находящегося в состоянии опьянения, справедлива и социально обусловлена, однако неясно, исходя из каких критериев и положений уголовного закона следует привлекать лицо, совершившее данное преступление, к более строгой мере наказания. Основано такое положение, по мнению исследователей, исключительно на обстоятельствах, указанных в ст.63 УК РФ, т.е. обстоятельствах, являющихся отягчающими наказание. Конструирование ст.264 УК РФ парадоксально: с одной стороны, оно верное, поскольку устанавливает справедливое наказание тому лицу, которое причинило вред потерпевшему, находясь в состоянии алкогольного опьянения; с другой же стороны, поскольку нет такого обстоятельства, как «совершение преступления в состоянии опьянения», законодатель нарушает логико-структурную основу Особенной части УК РФ и переводит ст.264 УК РФ в неправовое поле, так как данный признак не входит в перечень обстоятельств, указанных в ст.63 УК РФ, а следовательно, не может влечь за собой более суровое наказание.

Следует отметить еще один аспект проблемы. Законодатель одним из направлений уголовной политики называет ее гуманизацию. Новая редакция ст.264 УК РФ противоречит этому приоритетному направлению уголовной политики, криминализируя деяние, совершенное с ранее не известным УК РФ квалифицирующим признаком. Указанное положение можно распространить и на идею о включении состояния опьянения в перечень обстоятельств, отягчающих наказание. В этой связи, как представляется, редакция ст.264 УК РФ от 13 февраля 2009 г. несколько неудачна и должна быть доработана законодателем.

Резюмируя вышесказанное и учитывая тенденции современной уголовной политики государства, следует исключить квалифицирующий признак «в состоянии опьянения» из текста ст.264 УК РФ, соответственно, исключив ч.2, 4, 6 данной статьи.

3.2 Отграничение состава преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, от смежных и иных составов преступлений

В уголовно-правовой доктрине и судебной практике известные трудности представляет решение проблемы отграничения рассматриваемого преступления от смежных составов. Такие трудности возникают, в частности, в процессе квалификации действий лиц, нарушающих правила эксплуатации самоходных машин.

Исходным моментом для правильной квалификации этих действий служит положение о том, что нарушения правил технической эксплуатации транспорта, техники безопасности при производстве различных видов работ (ремонтных, погрузочно-разгрузочных, сельскохозяйственных и т.п.) посягают на другие объекты (жизнь, здоровье человека, безопасные условия труда) и не могут поэтому квалифицироваться по ст. 264 УК. По смыслу нормы лицо, управляющее сельскохозяйственной, специальной или иной самоходной машиной, может нести ответственность по этой статье лишь в том случае, когда преступление связано с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспорта. Если же указанное лицо нарушило правила производства определенных работ, правила техники безопасности или иные правила охраны труда, хотя эти нарушения и были допущены во время движения машины, то действия виновного подлежат квалификации не по ст. 264, а по ст.143 УК, а в соответствующих случаях - по статьям о преступлениях против жизни и здоровья граждан, уничтожении или повреждении имущества.

Некоторые суды, как показывает анализ практики, все же допускают ошибки в квалификации действий лиц, управляющих тракторами и иными самоходными машинами.

Характер преступных действий, предусмотренных в ст. 264 УК РФ, свидетельствует о том, что рассматриваемая норма направлена на охрану безопасности движения или эксплуатации автомобилей, трамваев и других механических транспортных средств. Именно в этом состоит специфика автотранспортных преступлений. Нарушение же правил безопасности технического обслуживания транспорта, нарушение правил безопасности труда во время ремонта, заправки горючим указанных видов транспорта или производства погрузо-разгрузочных работ не может быть квалифицировано по ст. 264 УК РФ, так как в упомянутых случаях отсутствует посягательство на безопасность движения.

Так, если лицо нарушило правила производства определенных работ, правила техники безопасности или иные правила охраны труда, хотя эти нарушения и были допущены во время движения машины, то действия виновного подлежат квалификации по ст.143 УК РФ, а в соответствующих случаях - по статьям о преступлениях против жизни и здоровья граждан, уничтожении или повреждении имущества.

В Правилах учета дорожно-транспортных происшествий содержатся и другие критерии, которые можно использовать для отграничения преступления, предусмотренного ст. 264 УК, от преступлений против личности и нарушений правил охраны труда. Так, в п. 6 указано, что в государственную статистическую отчетность не включаются сведения о дорожно-транспортных происшествиях, возникших во время проведения мероприятий по автомобильному или мотоциклетному спорту (соревнования, тренировки и т. п.), когда пострадали зрители, участники и персонал, обслуживающий спортивные мероприятия; при выполнении транспортными средствами технологических производственных операций, не связанных с перевозкой людей или грузов (прокладка траншей, производство сельскохозяйственных работ), вследствие нарушения правил техники безопасности и эксплуатации транспортных средств (запуск двигателя при включенной передаче, при сцепке-расцепке транспортных средств, механизмов, приспособлений и т. п.).

Материалы судебной практики свидетельствуют о том, что ошибочное определение характера нарушения, допущенного виновным, неизбежно влечет неправильную правовую квалификацию содеянного. Иногда суды применяют ст. 264 УК РФ к тем случаям, когда надо было применить другие статьи УК: о преступлениях против личности, о нарушении правил охраны труда, о должностных преступлениях.

Соответственно, уголовная ответственность по ст. 264 УК РФ исключается в случаях нарушений правил эксплуатации, прямо не связанных с транспортной безопасностью, хотя бы эти нарушения непосредственно касались самого транспорта или были допущены в процессе его движения:

1) использование транспортного средства, создающего угрозу окружающей среде (в частности, когда содержание вредных веществ в отработавших газах и их дымность превышают величины, установленные ГОСТом);

2) использование транспортного средства, не зарегистрированного в установленном порядке, не прошедшего государственный технический осмотр, с нарушением правил установки на нем государственных регистрационных знаков, имеющего скрытые, поддельные, измененные номера узлов и агрегатов, водителем, не имеющим при себе необходимых документов, без медицинской аптечки, огнетушителя, знака аварийной остановки и других специальных средств, предназначенных для устранения или минимизации возможных последствий дорожно-транспортного происшествия или предупреждения об опасности, с установленными без соответствующего разрешения устройствами для подачи специальных световых или звуковых сигналов и т.п.;

3) нарушения, допущенные при ремонте транспортного средства, его хранении, в процессе осуществления погрузочно-разгрузочных работ, при производстве горных, дорожных, промышленных, сельскохозяйственных, строительных и других работ, не имеющих своим основным назначением перемещение (перевозку) пассажиров и грузов.

Нарушение указанных правил эксплуатации транспортных средств, а также связанных с ними правил техники безопасности и иных правил охраны труда либо не образует никакого состава преступления, либо при наличии к тому оснований может квалифицироваться по статьям УК РФ о преступлениях против личности, собственности или общественной безопасности (например, как нарушение правил при производстве определенных работ).

Характер преступных действий (бездействия), предусмотренных в ст. 264 УК РФ, сопоставление указанной нормы с другими смежными (ст.ст. 267, 268 269) и иными статьями (ст.ст.109, 118, 125, 143) Уголовного кодекса свидетельствуют о том, что рассматриваемая норма ст. 264 УК РФ направлена на охрану безопасности дорожного движения. Именно в этом состоит специфика дорожно-транспортных преступлений. Нарушение же правил безопасности технического обслуживания транспорта, нарушение правил безопасности труда во время ремонта, заправки горючим указанных видов транспорта или производства погрузочно-разгрузочных работ, не может быть квалифицировано по ст. 264 УК РФ, так как в этих случаях отсутствует посягательство на безопасность движения.

Поэтому для правильной квалификации преступления и отграничения его от смежных и иных преступлений необходимо верно определить характер происшествия: связано ли оно с дорожным движением или имеет иную природу, выполнялась ли транспортная функция или речь идет о нарушении правил безопасности дорожного движения, или же происшествие связано с производством сельскохозяйственных, строительных работ, выполнением других технологических операций, не связанных с движением транспортного средства, регулируемых правилами техники безопасности, другими нормами. От этого зависит и первичная квалификация преступления, и последующее направление расследования.

Что касается разграничения дорожно-транспортных преступлений от административных проступков, все еще вызывающих затруднение в практике, соответствующий анализ соответствующих норм уголовного и административного законодательства позволяет сделать вывод, что основным разграничительным признаком здесь является степень общественной опасности содеянного, зависящая от ряда моментов, в том числе от наличия или отсутствия последствий в результате допущенных нарушений. Уголовная ответственность за дорожно-транспортное преступление в отличие от административного проступка, возникает не за сам факт нарушения правил дорожного движения, а за такое их нарушение, которое повлекло за собой причинение тяжкого вреда здоровью или гибель людей.

В следственной и судебной практике имеет место неверная квалификация преступных деяний, имеющих внешние (поверхностные) признаки дорожно-транспортных преступлений ст. 264 УК РФ, но по сути являющихся преступлениями против жизни и здоровья ст. 109 и ст. 118 УК РФ; оставлением в опасности ст. 125 УК РФ, нарушением правил охраны труда ст. 143 УК РФ, нарушением правил безопасности при ведении горных, строительных или иных работ ст. 216 УК РФ.

Особыми случаями являются использование транспортного средства в виде орудия совершения преступления, используя которое наносится умышленный тяжкий вред здоровью (ст. 111 УК РФ) или совершается умышленное убийство (ст. 105 УК), нередко маскируя его под дорожно-транспортное преступление (ст. 264 УК).

Основная сложность квалификации обычно заключается в том, что, как правило, дорожно-транспортные преступления совершаются при взаимных действиях не только нескольких лиц, участвующих в дорожном движении, но часто двух или более лиц, управляющих транспортными средствами.

Для того, чтобы правильно квалифицировать преступное деяние, необходимо со всей точностью установить объективные и субъективные признаки преступления. Следователь в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в обвинительном заключении, а судья - в приговоре обязаны указывать, какие именно правила дорожного движения и эксплуатации транспортных средств были нарушены виновным лицом, в чем конкретно выразилось это нарушение и состоит ли оно в причинной связи с наступившими преступными последствиями.

Заключение

Проведенное исследование в рамках достижения поставленной цели и решения выделенных задач позволяет сделать следующие ключевые выводы.

Для того, чтобы отграничить состав ст. 264 УК РФ от смежных и иных составов преступлений, необходимо в первую очередь раскрыть и уяснить специфику дорожно-транспортных преступлений.

Непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 264 УК РФ, является безопасность дорожного движения и эксплуатации транспортных средств.

Предмет преступления - автомобиль, трамвай или другое механическое транспортное средство. Понятие «другое механическое транспортное средство» частично раскрывается в примечании к ст. 264 УК, где говорится о троллейбусах, тракторах и иных самоходных машинах, мотоциклах и различных механических транспортных средствах. Под механическим транспортным средством понимается любое транспортное средство, кроме мопеда, приводимое в движение двигателем; термин распространяется также на любые тракторы и самоходные машины. Таким образом, нарушения правил безопасности дорожного движения на двух- или трехколесном транспортном средстве, приводимом в движение двигателем с рабочим объемом не более 50 куб. см и имеющем максимальную скорость не более 50 км в час, не охватываются ст. 264 УК РФ, хотя эти средства относятся к транспортным.

К мопедам приравниваются велосипеды с подвесным двигателем и другие транспортные средства с аналогичными характеристиками.

Иными самоходными машинами признаются любые дорожные, строительные, сельскохозяйственные и другие специальные машины (экскаватор, грейдер, автокран, скрепер, автопогрузчик и т.п.).

Объективная сторона преступления выражается:

а) в нарушении правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств;

б) в наступлении тяжкого вреда здоровью человека и иных тяжких последствий;

в) в причинной связи между деянием и наступившими вредными последствиями.

Субъектом преступления является вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста, управляющее транспортным средством. Отсутствие водительского удостоверения, навыков управления транспортным средством не имеет значения для решения вопроса об уголовной ответственности.

Определенные трудности на практике возникают при квалификации действий ученика и инструктора, стажера и водителя-наставника. По общему правилу за аварии, допущенные учеником во время практической езды на автомобиле с двойным управлением, ответственность несет инструктор, а не ученик.

Субъективная сторона преступления состоит только в неосторожном отношении к наступившим последствиям. Но сам факт нарушения правил дорожного движения либо эксплуатации транспортных средств может быть вполне умышленным. В правоприменительной практике при квалификации нарушений Правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств суды не всегда правильно толкуют смысл и содержание формулировок умысла и неосторожности, разработанных наукой уголовного права. Основная ошибка здесь заключается в том, что при квалификации данных деяний органы предварительного расследования и суды не всегда правильно отграничивают косвенный умысел от неосторожности в виде легкомыслия.

Возникает вопрос о целесообразности включения опьянения в качестве квалифицирующего признака ст.264. Кроме этого, непонятна позиция законодателя в части невключения данного признака в однородные составы преступлений, которые также могут повлечь тяжелые последствия.

В соответствии с вышеизложенным, можно сделать вывод, что уголовная ответственность виновного в дорожно-транспортных правонарушениях в какой-то мере зависит сегодня от третьих сил. Подобное положение вещей не в полной мере соответствует принципу справедливости. На наш взгляд, правовой оценке должно подлежать деяние, независимо от реального наступления материализованных в объективной действительности тяжких последствий дорожно-транспортного происшествия. Альтернативным основанием уголовной ответственности за нарушение ПДД или эксплуатации ТС должно стать не реальное наступление последствий транспортного правонарушения, а угроза наступления или отягощения вреда здоровью участников дорожного движения или реальная опасность наступления их смерти. Более того, нарушение правил дорожного движения, не повлекшее в аварийной ситуации тяжких последствий в результате реакции потенциальных пострадавших, на наш взгляд, обладает равной общественной опасностью с нарушением ПДД в результате небрежности, повлекшим реальное причинение тяжкого вреда здоровью. Данный вывод соответствует международной практике в сфере уголовного преследований преступлений в сфере нарушения ПДД и эксплуатации ТС.

В механизме дорожно-транспортного происшествия можно выделить следующие стадии: нормальная ситуация, опасная ситуация, аварийная ситуация и стадия наступления общественно опасных последствий дорожно-транспортного происшествия. Представляется обоснованным тезис И.В. Божко о том, что создание аварийной ситуации характеризуется достаточной степенью общественной опасности для криминализации осознанного нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств.

Наступление тяжких последствий в ДТП может быть не только одномоментным и безальтернативным в плане развития результатом, но и характеризоваться как процесс, состоящий, во-первых, из травмы, причиненной непосредственно в момент столкновения, опрокидывания, наезда и пр., во-вторых, включающий в себя отягощение уже наступивших последствий, в связи с чем представляется необоснованной декриминализация оставления виновным места ДТП. Аварийная обстановка как признак данного деяния, на наш взгляд, должна характеризоваться следующими признаками:

1) наличность угрозы наступления тяжких последствий в аварийной ситуации;

2) действительность (или реальность) такой угрозы;

3) неспособность участников движения предотвратить ДТП или, применительно к оставлению места ДТП, беспомощность пострадавшего;

4) аварийная обстановка, равно, как и обстановка оставления места ДТП, характеризующаяся наличием возможности наступления тяжких последствий, должна сложиться именно в результате дорожно-транспортного, а не какого-либо иного происшествия.

Список использованной литературы

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ). [Электронный документ] - Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

2. Европейская конвенция о мерах наказаниях за нарушения правил дорожного движения (Страсбург, 30 ноября 1964г.).

3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 №63-ФЗ (в ред. от 23.07.2013) (с изм. и доп., вступающими в силу с 01.09.2013). Электронный ресурс] - Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

4. О внесении изменения в статью 264 Уголовного кодекса РФ: федеральный закон от 13.02.2009 N 20-ФЗ. [Электронный ресурс] - Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

5. О безопасности дорожного движения: Федеральный закон от 10 декабря 1995 г. №196-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 11 декабря 1995 г. №50. Ст. 4873.

6. Постановление Совета Министров - Правительства РФ от 23 октября 1993 г. №1090 «О правилах дорожного движения» // Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации от 22 ноября 1993 г. -№ 47. - ст. 4531.

7. Постановление Правительства РФ от 29 июня 1995 г. №647 «Об утверждении Правил учета дорожно-транспортных происшествий» // Собрание законодательства Российской Федерации от 10 июля 1995 г. № 28. Ст. 2681.

8. Основные положения по допуску транспортных средств к эксплуатации и обязанности должностных лиц по обеспечению безопасности дорожного движения. Утв. Постановлением Правительства РФ от 23.10.1993 №1090 (в ред. от 23.07.2013) «О Правилах дорожного движения». [Электронный ресурс] - Доступ из СПС «КонсультантПлюс»

9. О правилах дорожного движения: Постановление Совета Министров - Правительства РФ от 23 октября 1993 г. №1090 // Собрание актов Президента и Правительства Российской Федерации от 22 ноября 1993 г. № 47. ст. 4531.

10. Алексеев Н. С. Транспортные преступления. Л., 1957.

11. Арзамасцев М. Состояние опьянения как квалифицирующий признак дорожно-транспортного преступления / М. Арзамасцев // Уголовное право. 2010. №1.

12. Архипова М.В. Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств: современный взгляд законодателя и проблемы квалификации / М.В. Архипова // Криминологический журнал БГУЭП. 2010. №14(14).

13. Астахин С.В. Вина в преступлениях, связанных с нарушением безопасности дорожного движения // Актуальные проблемы российского права. №1. 2007.

14. Божко И.В. Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств: уголовно-правовое регулирование и предупреждение. Дисс… канд. юр. наук. Краснодар, 2011.

15. Гайнельзянова В.Р. Особенности криминалистической характеристики преступлений в сфере нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств // Евразийский юридический журнал. №27. 2010.

16. Епифанова Е.В. Криминализация и декриминализация деяний // Российская юстиция. 2006. № 5.

17. Заблоцкая А.Г., Смирнов П.Г. К вопросу об актуальности оценки общественной опасности дорожно-транспортных происшествий // Современные проблемы права: Сборник научных трудов. Ч. 1. Волгоград: В А МВД России, 2009.

18. Заблоцкая А.Г., Смирнов П.Г. Некоторые уголовно-правовые проблемы охраны безопасности дорожного движения // Вестник Волградской академии МВД России. 2010. № 1 (12)

19. Зворыгина С.А. Квалификация преступного нарушения ПДД и эксплуатации ТС при обучении вождению автомобиля // Академический вестник. №1. 2013.

20. Иванцова Н., Сосновский А. Безопасность движения: уголовно-правовой аспект / Н. Иванцова, А. Сосновский // Законность. 2009. №9.

21. Исаев Н.Ю. Уголовная ответственность за нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств // Автореферат дисс… к.ю.н. М., 2009.

22. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.Т. Томина, В.С. Устинова, В.В. Сверчкова. М.: Юрайт-Издат, 2010.


Подобные документы

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.