Анализ правоприменительной практики свидетельствует о том, что суд рассматривает рапорт об обнаружении признаков преступления в качестве доказательства, относя его к «иным документам», что представляется спорным и не соответствует точному пониманию доказательства.

То обстоятельство, что рапорт об обнаружении признаков преступления составлен следователем, принявшим решение о возбуждении уголовного дела, не признается основанием для признания незаконным постановления о возбуждении уголовного дела.

Поэтому в УПК РФ следует установить более общее правило о том, что должностное лицо по каждому поступившему сообщению о преступлении обязано принимать надлежащие меры по сохранению следов преступления. Наиболее верным, на наш взгляд, будет закрепить это правило в ст. 144 УПК РФ в виде новой части 1 следующего содержания:

«1. Немедленно после поступления сообщения о преступлении следователь, руководитель следственного органа, орган дознания, дознаватель, начальник подразделения дознания принимают меры по сохранению следов преступления».

Кроме того, не вполне ясно, каким образом проводится сохранение следов преступления - то ли это собственно организационные действия (ограждение места происшествия, вызов аварийных и иных служб и т. п.), то ли в данном случае речь идет и о том, чтобы следы преступления были зафиксированы в соответствующих материалах. Как показывает изучение материалов, по которым впоследствии были возбуждены уголовные дела, для надлежащего расследования преступления в дельнейшем требуется, чтобы соблюдались обе составляющие данного требования. Поэтому на подзаконном уровне требуется закрепить конкретный алгоритм действий следователя и других должностных лиц правоохранительных органов по сохранению следов преступления, их закрепления в материалах, а также установления иных обстоятельств, имеющих значение, как на стадии возбуждения уголовного дела, так и в ходе последующего расследования преступлений.

2.2 Регистрация поводов для возбуждения уголовного дела

В соответствии действующими уголовно-процессуальными нормами явкой с повинной может быть добровольное сообщение лица о совершенном им преступлении. При этом одним из основных условий для признания явки с повинной в процессуальном ее значении является то, что компетентным органам власти неизвестно о совершенном или готовящемся преступлении. В уголовном праве заявление лица о преступлении рассматривается как явка с повинной и в том случае, когда уголовное дело по данному факту уже возбуждено, проводятся следственные действия, но виновный в преступлении неизвестен.

Рассматривая в настоящей статье проблемы процедурного характера, нельзя не отметить некоторые особенности правоприменения судебными органами норм п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ, так как судами при принятии решения о наличии «смягчающего» фактора анализируются действия не только заявителя, но и следственных органов.

Таким образом, в случае если в уголовном деле нет данных, свидетельствующих о том, что, сообщая о преступлении лицо заведомо знало о наличии у следственных органов доказательств его причастности, явка с повинной засчитывается подсудимому в качестве смягчающего вину обстоятельства. Приведенный отчасти «субъективный» признак достаточно активно используется судами.

Между тем в ситуации, когда в рамках проверки сообщения о совершенном преступлении лицо признает вину в содеянном, лишь подтверждая факт совершения им преступного деяния в отношении потерпевшего, по мнению некоторых судов, при таких обстоятельствах признание вины не является явкой с повинной.

Если сообщение лица о совершенном с его участием преступлении признано судом явкой с повинной и использовано при приговоре для доказывания виновности обвиняемого, то явка с повинной должна быть учтена и в качестве обстоятельства, смягчающего наказание виновного.

Наряду с этим при наличии в материалах дела явки с повинной суд должен привести мотивы и указать основания, в силу которых признал явку с повинной таковым обстоятельством либо отверг ее.

Не исключает признания в качестве смягчающего обстоятельства в отношении подозреваемого, обвиняемого явки с повинной в случае, если информация, получившая отражение в протоколе явки с повинной об обстоятельствах совершения преступления, не в полной мере совпадает с данными, установленными следствием или судом.

Нередки случаи, когда после предъявления обвинения или в ходе судебного следствия лицо отказывается от признательного заявления о совершенном преступлении, сделанного им ранее. При надлежащих условиях следователю необходимо указывать факт дачи заявления о явке с повинной в обвинительном заключении в перечне обстоятельств, смягчающих наказание, вне зависимости от последующего изменения показаний либо их полного опровержения.

В настоящее время процедура фиксации заявления о явке с повинной законодательством подробно не регламентирована, образец протокола явки с повинной в УПК РФ не закреплен. Между тем следственной практикой выработаны основные правила составления данного протокола. Попробуем изложить ключевые моменты.

Положения уголовно-процессуального законодательства не обязывают лиц, принявших явку с повинной (или составлявших этот протокол), разъяснять лицу, явившемуся с повинной, положения ст. 51 Конституции Российской Федерации (далее по тексту - Конституции РФ), поэтому оснований для признания данного протокола недопустимым доказательством в связи с отсутствием сведений о разъяснении подозреваемому положений ст. 51 Конституции РФ не имеется. Однако указание об этом в протоколе явки излишним не является, так как разъяснение указанной нормы может придать наиболее объективный характер формализованному признанию в содеянном правонарушении.

Статья 142 УПК РФ раскрывает понятие «заявление о явке с повинной» как добровольное устное или письменное сообщение лица о совершенном им преступлении. Данная статья не содержит положений, на основе которых ограничивались бы свобода и личная неприкосновенность, включая свободу передвижения, лица, делающего заявление о явке с повинной, а потому не предполагает присутствия при этом адвоката, однако и не исключает право лица сделать такое сообщение в присутствии адвоката.

При этом указанная норма закона, как и ст. ст. 46, 47, 50, 51 УПК РФ, не требует присутствия защитника при явке с повинной, в том числе и при наличии у данного лица статуса подозреваемого или обвиняемого по данному уголовному делу, в случае если такое заявление сделано вне следственных действий и при отсутствии у органов предварительного следствия доказательств, достоверно подтверждающих фактические обстоятельства дела и причастность этого лица к совершению преступления.

В случае получения, оформления явки с повинной несовершеннолетнего лица, совершившего преступление, следователем должны быть гарантированы права, регламентированные уголовно-процессуальным законодательством в части участия законного представителя и защитника. Если лицо, заявляющее о совершении преступления, страдает тремором рук, недомоганием, находится в алкогольном, токсическом или наркотическом опьянении, не владеет навыками письма, следователю рекомендуется составлять самостоятельно явку с повинной.

В заключение считаем необходимым привести цитату великого русского юриста А.Ф. Кони о явке с повинной: «Опыт, даваемый уголовною практикой, приводит к тому, что в большей части преступлений, в которых виновность преступника строится на косвенных доказательствах, на совокупности улик и лишь отчасти подкрепляется его сознанием, это сознание несколько раз меняет свой объем и свою окраску. Подозреваемый… сознается лишь в неизбежном, надеясь уйти от суда; обвиняемый сознается позднее, потому что надежда уйти от суда меркнет в его глазах; подсудимый пройдя школу размышления, а иногда и советов товарищей по несчастью, снова выбрасывает из своего признания все то, что можно выбросить, все, к чему не приросли твердо улики, ибо у него снова блестит надежда уйти уже не от суда, а от наказания».

Глава 3. Основание для возбуждения уголовного дела

3.1 Понятие основания для возбуждения уголовного дела

В соответствии с ч. 1 ст. 146 УПК РФ, уголовное дело может быть возбуждено при наличии повода и основания. Основанием для возбуждения уголовного дела, как это указано в ч. 2 ст. 140 УПК РФ, является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Согласно ч. 1 ст. 148 УПК РФ при отсутствии основания для возбуждения уголовного дела следователь выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Какое понимание ч. 2 ст. 140 УПК РФ позволит достичь назначения уголовного судопроизводства? Как соблюсти шаткий баланс, которого требуют уголовно-процессуальный закон и наука криминалистика: провести проверку в разумный срок с установлением «достаточных данных, указывающих на признаки преступления» и своевременно выявить и зафиксировать доказательства, провести наступательное расследование без необоснованного вовлечения личности в уголовный процесс?

Будучи небольшой по своему объему, эта норма дала пищу для многих научных размышлений. Раздумья ведутся вокруг содержательной оценки законодательной терминологии - 1) «достаточные данные», указывающие на 2) «признаки преступления».

Следует отметить, что отсутствие законодательных правил о том, какая совокупность данных должна быть признана достаточной для принятия решения о возбуждении уголовного дела, по верному мнению Н.В. Профатиловой, объясняется не упущением законодательной техники или недостатками правового регулирования этой стадии, а фактической невозможностью предусмотреть все возникающие в практике ситуации.

Признаки преступления можно рассматривать в криминалистическом аспекте. Например, наличие следов взлома замков в хранилище или же признаки насильственной смерти (телесные повреждения и т.д.) дают основания полагать о механизме их возникновения, и, следовательно, о механизме преступления.

С уголовно-правовой точки зрения А.В. Капранов выделил следующие основные взгляды, толкующие основание как:

Минимум фактических данных, содержащих признаки преступления, относящихся к объективной стороне;

выяснение признаков, относящихся к объекту посягательства и объективной стороне деяния;

данные о наличии (или отсутствии) каждого из признаков, характеризующих определенное общественно-опасное деяние как преступление;

объективные признаки (объект и объективная сторона) и в некоторых случаях признаки, характерные для специального субъекта преступления;

наличие достаточных данных о совершении общественно опасного, уголовно-наказуемого деяния, предусмотренного определенной нормой закона.

Юристы полагающие, что в процессе проверки сообщения о преступлении необходимо достоверно устанавливать множество признаков преступления (расширительное толкование ч. 2 ст. 140 УПК РФ), получается, считают доказывание одной из задач первоначальной стадии. Такой подход представляется неверным; именно из-за такого понимания деятельности по проверке сообщения о преступлении противники существования первоначальной стадии называют последнюю «квазирасследованием».

«Вопрос о том, действительно ли данные признаки образуют преступное деяние, может быть разрешен лишь в процессе доказывания по уголовному делу. Для возбуждения уголовного дела нет необходимости устанавливать все элементы состава конкретного преступления. Например, из повода для возбуждения уголовного дела и материалов, полученных в результате проверки, может не следовать вывод о способе совершения преступления, лице его совершившем, его мотивах и целях».

Заслуживающей внимания представляется позиция Н.А. Власовой: речь идет только о признаках общественной опасности, противоправности и наказуемости деяния. Ведь в стадии возбуждения уголовного дела очень часто стараются установить все элементы состава преступления, в том числе и субъект, и субъективную сторону, т.е. решить задачи, перед данной стадией не стоящие. Подобное толкование оправдывает в отдельных случаях несвоевременное возбуждение уголовных дел. Между тем, отсутствие каких-либо сведений о субъекте неочевидного преступления (и, соответственно, о виновности) не только не исключает возбуждения уголовного дела, а скорее, предполагает необходимость этого. Если же основанием для возбуждения уголовного дела признать состав преступления, то незаконным станет каждый случай возбуждения уголовного дела по нераскрытому преступлению.

Понятие «достаточные данные» законом также не определено. Можно предположить две позиции: 1) для возбуждения уголовного дела достаточно обоснованного предположения о факте совершенного преступления; 2) возбуждение уголовного дела возможно лишь при условии достоверного вывода о событии преступления.

Достаточные данные наполняют содержание основания для возбуждения уголовного дела. Для возбуждения уголовного дела достаточно сведения о самом преступном факте, причем необязательно, чтобы они раскрывали его во всех существенных чертах. Если фактические данные свидетельствуют о мошенничестве, неправомерном завладении транспортным средством, но не говорят об обстоятельствах совершения преступления, о связанных с этим подробностях, то такая неполнота не исключает основания для возбуждения уголовного дела. Если же имеющиеся сведения позволяют сделать твердый вывод о готовящемся или совершенном преступлении и не исключают полностью других версий, то это также не является препятствием для возбуждения уголовного дела.

«Требование установления достаточного основания для возбуждения уголовного дела основано на логическом законе достаточного основания, который не допускает принятия чего-либо за истину без оснований к этому. При этом на разных этапах уголовного процесса закон предусматриваетразныйуровеньобоснованностивыводов,лежащихвоснове соответствующих решений, т. е. различна та совокупность данных, которая в каждом случае считается достаточной.

Решение о возбуждении уголовного дела принимается на основании информации, которую субъект проверки повода к возбуждению уголовного дела оценивает, как позволяющую утверждать объективную вероятность совершенного преступления. В этом находит выражение выделенная А. В. Серовым констатирующая функция вероятности, обусловленная необходимостью в ряде случаев принятия решений при ограниченных данных».

Представляется верной позиция - для возбуждения уголовного дела достаточно обоснованного предположения о факте совершенного преступления. Обоснованное предположения о факте преступления рождается из криминалистических признаков преступлений: наличии взлома в хранилище, следов насильственной смерти и т. д. Так, в п. 10 Приказа МВД РФ, ГП РФ, СК РФ № 38/14/5 от 16 января 2015 года содержится перечень обстоятельств, свидетельствующих о наличии признаков совершения преступления в отношении без вести пропавшего лица: безвестное исчезновение лица с автотранспортом, безвестное исчезновение лица, связанное с отчуждением его имущества и т. д. Там же, в п. 11 указывается, что «для вывода о наличии признаков преступления необходимо учитывать совокупность обстоятельств и их логическую связь».

Итак, криминалистические признаки, устанавливаемые в ходе производства проверочных мероприятий, очерчивают картину объективной стороны преступления. В то же время подтверждается признак общественной опасности: факт причинения или создания угрозы причинения вреда общественным отношениям, охраняемым уголовным законом;

устанавливается наличие вероятной противоправности деяния - нарушения запрета, содержащегося в уголовно-правовой норме. И далее, не выявив обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу, следователь уполномочен вынести законное и обоснованное решение о возбуждении уголовного дела.

При оценке собранных данных для принятия решения, завершающего начальную стадию, следует учитывать, что в любом случае права и интересы личности должны затрагиваться только при наличии достаточных оснований, индивидуально, исключая формальный подход.

Представляется, такое понимание основания для возбуждения уголовного дела, как связи криминалистических и уголовно-правовых признаков преступления, дающих обоснованно предполагать о наличии преступления, позволит: провести проверку сообщения о преступлении в разумный срок, своевременно выявить и зафиксировать будущие доказательства, далее провести наступательное расследование, законно вовлечь личность в уголовный процесс.

3.2 Взаимосвязь повода и основания для возбуждения уголовного дела

В настоящее время идет активное обсуждение новой модели досудебного этапа отечественного уголовного судопроизводства. В контексте предлагаемых концепций все чаще звучит мысль о том, что непременным условием модернизации этого этапа выступает ликвидация стадии возбуждения уголовного дела. Так, А.С. Александров и С.А. Грачев подчеркивают, что «реформа досудебного уголовного судопроизводства неизбежно предполагает ликвидацию стадии возбуждения уголовного дела. К настоящему времени такое решение вполне назрело ввиду деградации советской модели этой «первой стадии уголовного процесса».

Подобный подход едва ли можно назвать «сенсационным», поскольку вопрос об устранении стадии возбуждения уголовного дела обсуждается в науке уголовного судопроизводства не один десяток лет. Для постсоветской науки уголовного процесса этот вопрос давно является «хроническим»: он то обостряется, то затухает, то с новой силой вспыхивает вновь. Неизменным остается лишь тот факт, что стадия возбуждения уголовного дела, несмотря на все «теоретические покушения» и «эмпирические атаки», и по сей день остается живой.

Полагаем, что подобная живучесть этой первой стадии уголовного процесса объясняется совсем не дефицитом творческих идей у реформаторов и не противодействием отдельных правоохранительных структур, прикосновенных к вопросу инициации уголовного дела. Ее живучесть, на наш взгляд, вообще кроется не в эмпирических причинах. Устойчивость стадии возбуждения уголовного дела объясняется мощным методологическим фундаментом и историческими традициями, на которые она опирается. Именно они и должны рассматриваться в качестве весомых доводов в пользу тезиса о сохранении стадии возбуждения уголовного дела.

Начнем с того, что уголовный процесс смешанного типа, каковым более полутора сотен лет и является наш российский процесс, не может обойтись без данной стадии в принципе, поскольку все досудебное производство основано на принципах поисковой технологии, которая предполагает особую формальную точку отсчета для начала производства. В подтверждение этой мысли приведем цитату из работы Е.Г. Васильевой. «В отличие от исковой технологии, - пишет она, - где начало процесса четко очерчивается формальной подачей уголовного иска в суд, в поисковой отсутствует внешний пусковой момент. Поэтому в ней особое значение приобретает момент формальной маркировки начала поисковых действий. Таким моментом обычно служит принятие решения «о возбуждении уголовного дела». Именно поэтому как само это решение, так и в целом одноименная стадия (если она формально выделяется), всегда есть принадлежность (и признак) именно поисковой технологии. После этой «формальности» начинается следствие».

В приведенной цитате есть как минимум два важных тезиса. Во-первых, автор цитаты очень четко акцентирует мысль о том, что стадия возбуждения уголовного дела в рамках поисковой технологии (а именно таковой и является отечественное досудебное производство) присутствует всегда. Она может формально обособляться, может в формальном смысле быть латентной. Но присутствие ее можно обнаружить в любом случае. В этой связи ссылки на то, что в новых системах судопроизводства, которые внедрили у себя такие страны, как Украина, Грузия и Молдавия, отсутствует стадия возбуждения уголовного дела, - в теоретико-методологическом смысле не совсем состоятельны.

Стадия эта остается. Правда, она лишается четкого, внятного и исторически привычного имени и в каком-то смысле вытесняется за рамки формального судопроизводства, но тем не менее из конструкции досудебного производства в широком смысле стадия возбуждения дела никуда не девается. Чтобы убедиться в этом, достаточно просто внимательно посмотреть на новые юридические конструкции, в которых якобы отсутствует этап возбуждения дела. Этот этап в них есть: он начинается с момента получения сообщения о преступлении (кто-то должен оценить, что речь идет именно о преступлении, либо о достаточных данных, указывающих на его совершение) и завершается регистрацией этого сообщения в Реестре досудебных производств (что означает компетентную констатацию того, что речь идет именно о преступлении). Вся новизна здесь выражается лишь во внедрении «технических новаций» и в отказе от прежних устоявшихся понятий.

Второй тезис, на который обращает внимание Е.Г. Васильева, заключается в том, что стадия возбуждения уголовного дела - это неотъемлемый атрибут поисковой технологии, ее существенный признак. Таким образом, борьба за стадию возбуждения уголовного дела - это борьба за саму поисковую технологию, которая в современных условиях по-своему «эволюционному праву» должна лежать в основе всего уголовного судопроизводства, во всяком случае доминировать в нем. Вопрос о ликвидации стадии возбуждения уголовного дела становится вопросом идеологическим. И шаги в сторону ликвидации стадии - это шаги в сторону «методологической деградации» современного процесса.

В этой связи мы считаем, что необходимо не только сохранить саму стадию уголовного процесса, но и охранить от недружественных претензий ключевые понятия, на которые она опирается. Так, А.С. Александров и С.А. Грачев предлагают отказаться от «существующих понятий «повод» и «основание». Мы же считаем, что делать это категорически недопустимо. Предпосылки для подобной категоричной позиции были сформулированы нами еще в кандидатской диссертации. Но, видимо, настала пора еще раз акцентировать внимание на наших доводах.

«Повод» и «основание» - очень важные понятия. Юридический факт, дающий импульс для начала уголовно-процессуальной деятельности, порождается совокупными усилиями повода и основания. Не случайно две эти «правовые фигуры» на протяжении полутора веков находятся в тесной методологической связке. Статья 149 УПК РФ в очередной раз подтвердила закономерность, согласно которой в уголовно-процессуальном законодательстве России поводы и основания, как правило, появляются парно.

Эта закономерность берет начало еще в уголовно-процессуальном праве Российской империи. Что еще раз подтверждает, что стадия возбуждения уголовного дела вовсе не «советское» изобретение. Повод и основание были теснейшим образом взаимосвязаны уже в Уставе уголовного судопроизводства Российской империи. Чтобы убедиться в этом, достаточно просто буквально воспринять текст статьи 262 Устава: «Предварительное следствие не может быть начато судебным следователем без законного к тому повода и достаточного основания».

Думается, что «досоветский» законодатель не случайно снабдил термин «повод» дополнением «законный». Тем самым подчеркивалось, что повод есть категория юридическая, а вот основание - логическая. Современники Устава ярко выделяли логическое начало, показывали его основополагающее значение для методологии уголовного процесса. Так, И.Я. Фойницкий писал: «Особые правовые пути отыскания истины в процессе уместны и необходимы настолько лишь, насколько они вытекают из особенностей процессуальных отношений; они призваны не заменять, а лишь дополнять общие логические начала». Таким образом, давалось понять, что уголовно-процессуальное право является в некотором роде надстройкой над общими логическими правилами.

Устав содержал и прямые указания на логическую природу основания, говоря не просто об основании для возбуждения уголовного дела, а именно о достаточном основании. Для людей, знакомых с основами логики, здесь четко просматривается прямая связь с логическим законом достаточного основания, который в свою очередь дает понять, что получение основания для возбуждения уголовного дела предполагает доказательственную деятельность в этой стадии, приведение аргументов.

Достаточное основание, являясь результатом уголовно-процессуального доказывания, предполагает, что оно (основание) должно опираться на аргументы, которым свойственны требования (критерии), похожие на свойства доказательств. Речь идет об относимости и допустимости информационных блоков, из которых складываются эти основания. Их можно назвать данными о признаках преступления.

Относимость предполагает, что эти данные дают прямое или косвенное представление о криминальной природе события, описываемого в поводе для возбуждения уголовного дела. Допустимость требует, чтобы данные были получены из определенного законом источника и в надлежащей форме. Все эти требования теснейшим образом переплетаются в таком явлении, как повод к возбуждению уголовного дела.

Таким образом, сам повод как информационно-юридическое явление способствует формированию предпосылок истинности основания. Автор полагает, что в системе поводов как в зеркале отражается эволюция уголовного процесса, его исторические закономерности.

Логическое и «историческое» теснейшим образом переплетается в поводах и основаниях. Появлению повода для возбуждения уголовного дела, по общему правилу, должно предшествовать событие преступления. Повод не создается самим событием преступления. Повод не есть порождение только материального мира (материальными являются по большей части лишь его предпосылки). Повод - есть деятельность преимущественно интеллектуальная. В нем отражается восприятие преступного события и его субъективная оценка. Повод всегда связан с субъектом и поэтому с логической точки зрения является суждением, то есть интерпретацией некоего события, в том числе и степени криминальности этого события.

В этой связи вряд ли можно безапелляционно говорить о том, что повод имеет материальную природу, а основание - интеллектуальную (логическую). Очевидно, что такое соотношение указанных явлений было бы слишком упрощенным. Подчеркнем еще раз: за всяким поводом скрывается логически оформленная мысль. Повод - это не просто действие, а действие, имеющее интеллектуальную подоплеку: субъект предлагает компетентным органам собственную умственную оценку ситуации. Для того чтобы субъект еще раз задумался над своим суждением, его предупреждают об ответственности за заведомо ложный донос.

Однако деятельностная сторона повода крайне важна. Еще раз повторим одну мысль: по сути, не столько преступление, сколько повод (мыслительный образ преступления) является той причиной, которая вызывает к жизни уголовный процесс; последний может возникать и по надуманному поводу, хотя уголовно-процессуальная форма пытается всячески воспрепятствовать этому.

Итак, мы еще раз отметим, что основание для возбуждения уголовного дела базируется на логическом законе достаточного основания. Это подтверждается и современной законодательной дефиницией основания, в центре которой находится требование достаточности данных о признаках преступления. Однако логическая сторона не единственная. Формирование достаточного основания предполагает и практическую деятельность по получению данных о признаках преступления.

Таким образом, за формулой «повод плюс основание» скрывается вполне самостоятельная сущность. Можно было бы объединить эти слова известным термином - «информация», поскольку он легко соединяет в себе форму и содержание. Получается, что повод как единство формы и содержания (т.е. информация) после соответствующей оценки может превратиться в основание для возбуждения уголовного дела.

Однако подобные превращения нас вряд ли могут удовлетворить. Закон требует, чтобы был и повод и основание. Если же в результате информационных превращений повод трансформируется в основание, то законных предпосылок для начала производства по уголовному делу не возникнет.

Поэтому речь необходимо вести не о превращении повода в основание, а о появлении у повода свойств основания. Иначе говоря, когда в юридическом - законном поводе - возникает логическое начало. А возникает оно в ходе проверочно-оценочной деятельности компетентного лица.

Но логическая деятельность по оценке сообщения о преступлении не отрицает собой онтологические предпосылки, позволяющие трактовать повод как явление. В результате мы имеем некое интеллектуально-материальное явление. Его можно обозначить формулой «повод и основание», точнее «повод плюс основание». Дело возбуждается не при наличии разрозненных слагаемых, а при наличии суммы элементов.

Все приведенные аспекты понятия повода и основания для возбуждения уголовного дела, сближающие эти понятия друг с другом, содержат в себе предпосылки для того, чтобы вести речь о системности поводов для возбуждения уголовного дела. Эта системность генерируется как формальной (законной) основой понятия повода, так и логической квинтэссенцией понятия основания. Но в большей степени системным образованием, получающимся в результате сложения этих элементов.

Таким образом, с практической точки зрения необходимо осознавать, что повод и основание не являются автономными субстанциями. Начало уголовно-процессуальной деятельности обусловлено явлением, представляющим системное единство повода и основания.

Приведенные теоретические доводы открывают лишь малый методологический срез, позволяющий оценить глубину, которую скрывают в себе понятия «повод» и «основание». Мы привели их лишь с одной целью - показать, что не стоит отказываться ни от этих понятий, ни от самой стадии возбуждения уголовного дела, в рамках которой десятилетиями шлифовались важнейшие аспекты поисковой технологии. Полагаем, что все основные доводы против этой важнейшей стадии опираются на констатацию злоупотреблений, без которых не может обойтись ни одна сфера человеческой деятельности. Но, как известно еще с древних времен, «злоупотребление не отменяет употребление». И в современном облике стадии возбуждения уголовного дела гораздо больше позитивного, чем негативного. Да, здесь, несомненно, есть что подвергать улучшению. Но это не повод для полной ликвидации стадии.

Глава 4. Проблемы современной системы поводов и основания для возбуждения уголовного дела

4.1 Проблема расширения перечня поводов для возбуждения уголовного дела

Несмотря на наличие в этой части многочисленных научных работ, в том числе монографий Белкина А.Р., Дикарева И.С., Кругликова А.П., Жогина Н.В., Ефремовой Н.П., Корнукова В.М. и других, теоретико-правовые проблемы формирования поводов и основания для возбуждения уголовного дела остаются на сегодня достаточно актуальными.

Уголовное дело возбуждается следователем, дознавателем, иным должностным лицом органа дознания и их процессуальными руководителями, во-первых, не по их произвольному усмотрению, а исключительно со ставшими им известными данными о признаках совершенного или готовящегося преступления; во-вторых, в отсутствие оснований для отказа в возбуждении уголовного дела; в-третьих, в соответствии с правилами подследственности и при соблюдении ряда других, предусмотренных УПК РФ, условий.

При этом данные о признаках преступления могут быть получены исключительно из предусмотренных уголовно-процессуальным законом источников, обозначенных в УПК РФ как поводы для возбуждения уголовного дела (ч. 1 ст. 140 УПК РФ), к числу которых законодатель относит: заявление о преступлении; явку с повинной (заявление о явке с повинной); сообщение из иных источников, под которым традиционно понималось сообщение о преступлении, распространенное в СМИ, и к которому сегодня относится рапорт об обнаружении признаков преступления.

Уже после принятия УПК РФ в его ст. 140 законодателем были введены еще два повода для возбуждения уголовного дела. Первый - в виде постановления прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании (п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ). Другой повод для возбуждения уголовного дела введен о преступлениях, предусмотренных ст. 172.1 УК РФ. Им являются материалы, направленные Центральным банком России, а также конкурсным управляющим (ликвидатором) финансовой организации для решения вопроса о возбуждении уголовного дела.

Хотя в процессуальной науке до настоящего времени не выработано единого определения понятия повода для возбуждения уголовного дела, однако большинство авторов сходится в том, что исследуемое понятие включает в себя, как отмечает И.С. Дикарев, источник информации (сведений, осведомленности) о совершенном преступлении. При этом анализ этих определений позволяет утверждать, что многие определения поводов для возбуждения уголовного дела являются «близкими по сути и отличаются друг от друга лишь в редакционном плане».

Так, еще 60 лет назад Р.Д. Рахунов писал, что поводом называется «источник, в котором содержится сообщение о преступлении». В свою очередь, С.В. Бородин под поводом для возбуждения уголовного дела понимал «источник, из которого компетентным органам государства или их должностным лицам становится известно о готовящемся или совершенном преступлении». Схожие по правовому содержанию определения дают и современные авторы - Н.А. Власова, Н.С. Манова и др.

Несколько отличается от общепринятого подхода определение повода для возбуждения уголовного дела, которое дали классики советского уголовного процесса А.М. Ларин и В.М. Савицкий. По их мнению, поводы для возбуждения уголовного дела суть виды первичной информации о преступлении. Ряд авторов выделяют в качестве сущностного признака повода для возбуждения уголовного дела то обстоятельство, что оно выступает в качестве юридического факта, порождающего деятельность уполномоченных государственных органов и должностных лиц. Эту позицию разделяет и профессор Г.П. Химичева, которая под поводом для возбуждения уголовного дела понимает «предусмотренные уголовно-процессуальным законом юридические акты или поступки, с которыми закон связывает обязанность дознавателя, органа дознания, следователя и прокурора (до его исключения ФЗ № 87-ФЗ из числа указанных субъектов) решить вопрос о возбуждении или об отказе в возбуждении уголовного дела».

При исследовании понятия повода для возбуждения уголовного дела весьма актуальным является изучение непосредственно процесса его формирования. По мнению В.М. Быкова, «алгоритм действий при формировании повода представляется следующим: преступление > сведения о нем > деятельность заявителя по передаче сведений о преступлении > их процессуальное оформление. Именно с этого момента сведения о преступлении становятся процессуальным поводом.

Непосредственно формирование понятия повода для возбуждения уголовного дела обусловлено, по нашему мнению, двумя причинами: во-первых, невозможностью оперирования информацией, содержащейся в сообщении о преступлении, без ее надлежащего документального оформления; во-вторых, процессуальные правила формирования повода для возбуждения уголовного дела обеспечивают определенные гарантии достоверности информации, представляемой прокурором Центральным Банком России и конкурсным управляющим. Эти документы могут использоваться в качестве повода для возбуждения уголовного дела без дополнительной проверки.

Тем самым деятельность по формированию повода для возбуждения уголовного дела является процессуальной. Она начинается с момента поступления сообщения о преступлении и представляет собой, по сути, самое первое процессуальное действие, осуществляемое в рамках уголовного судопроизводства. В этой связи следует отметить, что в научной литературе на этот счет встречаются достаточно разнополярные точки зрения. Так, по мнению Л.Н. Маликовой, «уголовно-процессуальная деятельность начнется лишь тогда, когда первичная информация о признаках совершенного или подготавливаемого преступления будет облечена в определенную законом форму повода к возбуждению уголовного дела и будет установлена достаточность основания». Согласиться с этим не представляется возможным, поскольку процессуальное оформление повода уже предполагает необходимость совершения целого ряда процессуальных действий, в связи с чем участники уголовного процесса (например, заявитель и должностное лицо, принимающее сообщение о преступлении) вступают в уголовно-процессуальные отношения, на что обращает внимание И.С. Дикарев. Одновременно следует учитывать и тот факт, что регистрация сообщения о преступлении не является элементом формирования повода для возбуждения уголовного дела, поскольку на практике допускается производство проверочных действий еще до регистрации сообщения о преступлении, когда промедление с их проведением может привести к утрате доказательств, осложнениям при раскрытии преступления и т.д.

Исходя из сказанного очевидно, что формирование повода для возбуждения уголовного дела и регистрация сообщения о совершенном или готовящемся преступлении являются самостоятельными элементами системы стадии возбуждения уголовного дела.

Исследуя вопросы совершенствования поводов для возбуждения уголовного дела, можно обратиться к положениям УПК РСФСР 1960 г., предусматривавшего более широкий их перечень, чем содержится в ч. 1 и ч. 1.2 ст. 140 УПК РФ. При этом следует отметить, что произошедшие изменения в регламентации перечня поводов для возбуждения уголовного дела в науке оцениваются по-разному. Ряд ученых считает, что содержание ст. 140 УПК РФ не отвечает объективным потребностям практики, в связи с чем высказывается идея о необходимости дополнения перечня поводов для возбуждения уголовного дела. В юридической литературе встречается и предложение о выделении в качестве самостоятельного повода для возбуждения уголовного дела результатов оперативно-розыскной деятельности. Обстоятельно эта проблема изучена и рассмотрена в работах М.П. Полякова и других авторов.

К поводам для возбуждения уголовного дела следует также отнести: выносимое следователем или дознавателем в порядке ст. 155 УПК РФ постановление о выделении из уголовного дела материалов, содержащих сведения о новом преступлении; сообщение суда об обнаружении признаков преступления, направляемого в органы предварительного расследования для решения вопроса о возбуждении уголовного дела; постановление мирового судьи о направлении заявления потерпевшего или материалов дела органу расследования, когда потерпевшему неизвестны данные о лице, привлекаемом к уголовной ответственности (ч. 1.1 ст. 319 УПК РФ) и др. Вышеперечисленные и другие сообщения о преступлениях, подробно описанные И.С. Дикаревым, не требуют дополнительного процессуального оформления, поскольку к моменту их получения органом дознания, дознавателем, следователем являются юридически оформленными как повод к возбуждению уголовного дела, что выделяет их из общей массы сообщений, регламентированных ст. 143 УПК РФ, что требует их законодательного закрепления в ч. 1 ст. 144 УПК РФ как поводов к возбуждению уголовного дела.

4.2 Анализ проблем установления основания для возбуждения уголовного дела

Исследуя теоретико-правовое содержание основания для возбуждения уголовного дела, можно отметить, что, исходя из содержания ч. 2 ст. 140 УПК РФ основанием для возбуждения уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления. При этом следует иметь в виду, что в качестве основания выступают и могут выступать только сведения или данные фактического характера, отражающие наличие или отсутствие определенных обстоятельств, которые, однако, сами по себе не подпадают под категорию «основание», потому что последнее носит наглядный, зримый характер, ими оперирует соответствующее должностное лицо при обосновании принятого или принимаемого решения. Как отмечает В.М. Корнуков, обстоятельство нельзя видеть, оно предполагается установленным или отсутствующим в связи с наличием либо отсутствием соответствующих данных.

В связи с этим важной проблемой теории и практики института возбуждения уголовного дела является вопрос о том, что собой представляют признаки преступления. Принимая во внимание природу стадии возбуждения уголовного дела и ее место в системе уголовного процесса, следует прийти к выводу о том, что под признаками преступления, о которых идет речь в ч. 2 ст. 140 УПК РФ, не может пониматься состав преступления. А.М. Ларин в этой связи отмечал, что в уголовном праве под признаками преступления понимаются обстоятельства, предусмотренные законом как элементы, составные части преступления (ст. 14 УК РФ). Но в контексте уголовно-процессуального права это понятие имеет иное значение. Признаки преступления суть обстоятельства, необязательно прямо обозначенные законом как присущие преступлению, но тем не менее дающие основание полагать, что преступление совершено (раны на трупе, безвестное отсутствие человека при подозрительных обстоятельствах и т.п.). Это лишь информация, с большей или меньшей степенью вероятности указывающая на преступление, признаки преступления - не в уголовно-правовом, а в процессуальном смысле.

При этом следует отметить, что, хотя регламентация основания для возбуждения уголовного дела в УПК РФ не изменилась в сравнении с уголовно-процессуальным законодательством советского периода, однако по проблеме о том, какие данные должны служить основанием для возбуждения уголовного дела, среди ученых-процессуалистов нет единого мнения. Одни авторы полагают, что достаточные данные должны указывать, прежде всего, на такие элементы состава преступления, как объект и объективная сторона. Так, профессор М.С. Строгович полагал, что основание к возбуждению уголовного дела включает два необходимых элемента: 1) признаки уголовно-наказуемого деяния в факте, событии, ставшем известным органу дознания, следователю, прокурору или суду; 2) достаточно серьезные данные о том, что преступление действительно было совершено (или подготовлялось). Достаточно близкую позицию занимает Н.С. Манова, по мнению которой для принятия решения о возбуждении уголовного дела достаточно установить наличие данных об объективной стороне преступления и данных, подтверждающих наличие события преступления.

В то же время ряд исследователей в понятие «признаки преступления», с чем следует согласиться, не включают элементы состава преступления. Н.А. Власова, например, отмечает, что в стадии возбуждения уголовного дела нельзя требовать установления всех признаков состава преступления: объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны, поскольку они должны быть установлены в стадии предварительного расследования. Признаками преступления, по ее мнению, являются общественная опасность, противоправность и наказуемость деяния. С тех же позиций к решению рассматриваемой проблемы подходит и Г.П. Химичева, по мнению которой «поскольку ст. 14 УК РФ преступлением называет виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное Уголовным кодексом под угрозой наказания, к признакам правильно отнести общественную опасность деяния, его противоправность, виновность и наказуемость».

В свою очередь, установление основания для возбуждения уголовного дела предполагает решение двух неразрывно связанных (весьма условно) между собой задач: первая - установление фактической стороны совершенного деяния с целью выяснения вопроса о том, имеются ли такие признаки состава преступления, как объект и объективная сторона; вторая задача заключается в том, что уголовно-правовая оценка деяния, в результате чего появляется возможность сформулировать вывод о наличии признаков конкретного преступления, должна даваться с учетом применения общих правил квалификации преступлений.

Одновременно следует учитывать, что решение о возбуждения уголовного дела предполагает помимо наличия соответствующих повода и основания также отсутствие обстоятельств, исключающих уголовное судопроизводство, на что обращает внимание наряду с другими авторами и Н.С. Манова.

Исследуя проблему «основания» для возбуждения уголовного дела, необходимо учитывать, что субъекты возбуждения уголовного дела весьма ограничены в познавательных средствах, с помощью которых выясняется вопрос о наличии признаков преступления. Данная черта процессуальной деятельности предполагает заниженные требования к достоверности результатов проверочной деятельности, осуществляемой на стадии возбуждения уголовного дела, а итоговые решения стадии возбуждения уголовного дела, как правило, носят вероятностный характер. На это обращала внимание и П.А. Лупинская, отмечая, что «фактические данные, которыми располагает лицо, принимающее решения о возбуждении уголовного дела, достаточны, если они дают основание для предположительного вывода о совершенном или готовящемся преступлении при отсутствии обстоятельств, исключающих производство по делу».

Научный интерес представляет и вопрос разделения законодателем понятия повода и основания возбуждения уголовного дела. Повод дает толчок процессуальной деятельности, направленной на выяснение основания для возбуждения уголовного дела. Однако на практике существуют ситуации, когда сообщения о преступлениях, на основе которых формируется повод для возбуждения уголовного дела, изначально содержат в себе документально подтвержденные данные, указывающие на признаки преступления. Это характерно для случаев возбуждения уголовного дела на основе как результатов оперативно-розыскной деятельности, постановления прокурора (п. 4. ч. 1 ст. 140 УПК РФ), так и материалов Центрального Банка России и финансовых организаций (ч. 1.2 ст. 140 УПК РФ).

Рассматривая вопрос об основании для возбуждения уголовного дела, нельзя не упомянуть о высказанной в юридической литературе точке зрения, согласно которой в отдельных случаях уголовное дело должно возбуждаться даже тогда, когда признаки конкретного преступления не установлены. При этом необходимость возбуждения уголовного дела обосновывается как раз потребностью в использовании арсенала познавательных средств предварительного расследования для обнаружения возможных преступлений.

Тем самым следует признать, что проблемы формирования поводов и основания для возбуждения уголовного дела требуют дальнейшего научного осмысления.

Заключение

Подводя итоги проведенного исследования необходимо отметить следующее.

Современная система поводов вполне логична (что не означает, что она совершенна). Эта логика становится ясной при изложении ее в следующей редакции: «Поводами для возбуждения уголовного дела служат сообщения о совершенном или готовящемся преступлении, полученные из: 1) заявления о преступлении; 2) заявления о явке с повинной; 3) других источников». Мы не предлагаем эту конструкцию в текст закона. Она является всего лишь текстуальным переводом предполагаемого в явное. Однако и этого достаточно, чтобы увидеть признаки понятия повода. Повод - это сообщение о преступлении, полученное из предусмотренного законом источника. Сообщение, содержащее в себе достаточные данные, указывающие на признаки преступления, может служить основанием для возбуждения уголовного дела.

Получение основания для возбуждения уголовного дела предполагает доказательственную деятельность в этой стадии, приведение определенных аргументов, которым свойственны требования, похожие на неотъемлемые свойства доказательств, - относимость и допустимость. Эти требования теснейшим образом переплетаются в таком явлении, как повод к возбуждению уголовного дела. Двойственность субстанции, дающей толчок для начала производства по делу, находит отражение и в понимании повода. Сегодня в науке уголовного процесса складывается определенная школа двойственной трактовки повода. С некоторой долей условности эти трактовки можно обозначить как повод в начале деятельности на стадии возбуждения уголовного дела и повод в завершающем виде как побуждение к началу производства предварительного расследования или судебного разбирательства (по делам частного обвинения). Системность поводов для возбуждения уголовного дела генерируется как формальной (законной) основой понятия повода, так и логической квинтэссенцией понятия основания. Но в большей степени системным образованием, получающимся в результате сложения этих элементов.

Однако система поводов, описанная в УПК РФ, не отличается преемственностью. Законодатель при ее формулировании отдал предпочтение принципу унификации, в то время как предшествующие системы развивались по принципу конкретизации. Пропускная способность системы поводов по УПК РФ не изменилась, а вот формальная определенность в значительной мере снизилась. А последнее обстоятельство означает снижение доказательственной устойчивости информации, полученной до возбуждения уголовного дела.

Однако дифференциация поводов как необходимая предпосылка развития системы поводов к возбуждению уголовного дела по пути конкретизации не должна пониматься как отказ от инструментов, повышающих универсальность системы поводов. Свойство универсальности может быть достигнуто за счет включения в систему поводов так называемого свободного повода. Однако свободный повод - не единственный способ придания системе поводов универсальных свойств.

Главным способом достижения этого, по нашему мнению, является сама системная организация поводов. Сам факт появления свободного повода (п. 3 ч. 1 ст. 140 УПК РФ) может быть оценен позитивно. Но техника его закрепления в законе заслуживает критики. Законодатель поместил в этот повод массу конкретных источников информации. Сюда попали, в частности, и публикации в средствах массовой информации, и непосредственное обнаружение признаков преступления органами расследования, и др. Все это привело к формальной неопределенности указанного повода. Поводы должны быть по возможности формально определенными.

Поиск адекватной процессуальной формы, пригодной для множества конкретных проявлений поводов, должен опираться на идею унификации. Об оптимальном сочетании начал конкретности и универсальности в системе поводов для возбуждения уголовного дела можно говорить только тогда, когда все известные поводы детализированы, а свободный повод, действительно, является свободным. Свободный повод не должен аккумулировать (растворять) в себе источники, конкретизация которых уже состоялась в ходе исторической эволюции уголовного процесса. Безусловно, свободный повод предполагает некоторую степень информационной неопределенности, однако преимущества такого повода, на наш взгляд, неоспоримо выше.

Несмотря на ряд имеющихся объективных трудностей, возникающих в сфере уголовного судопроизводства, в особенности применительно к стадии возбуждения уголовного дела, думается, определенные шаги в сторону улучшения ситуации должны быть сделаны.