На практике нередко вызывает затруднения квалификация действий посредника в передаче взятки. В них могут содержаться элементы, характерные для действий организатора или подстрекателя. В то же время посреднику далеко не всегда принадлежит роль инициатора в даче или получении взятки. Более того, судебная практика трактует подобную инициативу как действия исполнителя дачи взятки.

Так, Пленум Верховного Суда РФ в п.12 Постановления от 10 февраля 2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" разъясняет: "Должностное лицо. предложившее подчиненному ему по службе работнику для достижения желаемого действия (бездействия) в интересах своей организации дать взятку должностному лицу, несет ответственность по соответствующей части статьи 291 УК РФ как исполнитель преступления, а работник, выполнивший его поручение, - как соучастник дачи взятки".

Таким образом, организаторские или подстрекательские действия, инициирующие дачу (или получение) взятки, квалифицируются как действия исполнителя соответствующего преступления. Однако условием подобной квалификации является отмеченное в разъяснении обстоятельство, а именно - взятка передается или принимается в интересах самого инициатора.

Следовательно, посредничество в получении или даче взятки предполагает совершение действий, нейтральных по отношению к существенным элементам признака обусловленности. Посредник по определению действует в интересах взяткополучателя или взяткодателя. Его собственные (личные) интересы не имеют уголовно-правового значения и, следовательно, не влияют на квалификацию взяточничества.

В то же время квалификация самих посреднических действий весьма затруднительна. Например, действия подчиненного, который, согласно указанному выше разъяснению, исполняет поручение (или рекомендацию) своего начальника и дает взятку другому должностному лицу, должны квалифицироваться как соучастие в даче взятки. Согласно его фактической роли, он может рассматриваться только как пособник.

Признаки пособничества указаны в ч.5 ст.33 УК РФ исчерпывающим образом. Его действия не подпадают ни под один из них: они не могут быть охарактеризованы как содействие преступлению советами, указаниями, предоставлением информации, заранее обещанное укрывательство. Вряд ли применим здесь и такой признак пособничества, как "устранение препятствий". Его уголовно-правовое значение при оценке фактических обстоятельств совершения пособнических действий в каждом конкретном случае требует указания на то, в чем именно состояли препятствия для совершения преступления или сокрытия его следов.

Очевидно, что функция посредника заключается не в устранении препятствий для совершения преступления, а в "техническом" обеспечении получения или дачи взятки. Она более близка к способу совершения преступления. Разумеется, что придание уголовно-правового значения способу совершения преступления, включение его в число признаков объективной стороны состава преступления относится к исключительной компетенции законодателя.

Однако в ст. ст.290 и 291 УК указание на роль посредника является всего лишь законодательным стилистическим приемом, который не определяет места посреднических действий в признаках получения или дачи взятки. Его смысловая нагрузка сводится к закреплению информации: "получение или дача взятки любым способом - как лично, так и посредством третьих лиц".

Таким образом, функции посредника в механизме получения и дачи взятки не имеют адекватного отражения в описании пособнических действий, которые, в отличие от организаторских и подстрекательских действий, определены в уголовном законе более подробно Аналогичная ситуация складывается на практике при квалификации действий соучастников в преступлении со специальным субъектом. См.: Яни П.С. Должностные лица как специальный субъект: проблемы соучастия // Российский ежегодник уголовного права. 2006. N 1.С. 161 - 176. .

Представляется, что затруднения в квалификации действий посредника получения взятки обусловлены пробелом в законодательном определении признаков пособника. Для устранения этого недостатка целесообразно дополнить ч.5 ст.33 УК положением, согласно которому пособником должно признаваться также лицо, содействовавшее совершению преступления посредническими действиями.

Сформулированное положение способствует совершенствованию механизма квалификации действий посредника во взяточничестве. Однако сущность юридической оценки посреднических действий при даче взятки (в отличие от ее получения) видится в ином решении.

Субъект дачи взятки не обременен специальными признаками. Таким образом, отсутствуют юридические препятствия для квалификации действий посредника в даче взятки по признакам соисполнительства. Не является таким препятствием и то, что посредник в даче взятки действует в интересах взяткодателя. Действуя от имени (или по поручению, просьбе и пр.) взяткодателя, посредник находится в психологической общности с ним. В рамках своих функций он преследует общую со взяткодателем цель - передать предмет обусловленной взятки. Посреднические действия включаются в механизм дачи взятки в качестве необходимого (существенного) элемента.

Препятствием для квалификации действий посредника в даче взятки как соисполнителя может быть только специфика понятия "дача взятки", подобная той, которая была выявлена относительно понятия "получение взятки".

Это понятие, по смыслу п.11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г., действительно имеет свою специфику. Дача взятки является оконченным преступлением с момента принятия получателем хотя бы части передаваемых ценностей. Однако объем объективных признаков дачи взятки не ограничен признаками ее принятия - он является более широким, так как в случаях, когда надлежащий субъект отказался принять взятку, лицо, передающее предмет взятки, несет ответственность за покушение на преступление, предусмотренное ст.291 УК.

Из этого следует, что фактическая (объективная) сторона исполнения действий, заключающих в себе дачу взятки, включает в себя два элемента: предложение взятки и ее фактическую передачу (хотя бы и частичную). Указанные действия должны иметь необходимые для взяточничества субъективные характеристики (признаки), основанием которых служат интересы взяткодателя. Посредник в даче взятки, как уже отмечалось, в рамках своих функций разделяет эти интересы со взяткодателем, преследуя общую с ним цель. Она может быть конечной для посредника и промежуточной для взяткодателя. Однако как для одного, так и для другого лица принятие надлежащим субъектом обусловленной взятки является целью единой и непосредственной.

Таким образом, уголовно-правовое значение действий как взяткодателя, так и посредника является идентичным по их объективным и субъективным признакам. Представляется, что в системе преступлений коррупционного характера посредничество в даче взятки идентично даче взятки и с точки зрения характера и степени их общественной опасности.

Например, по УК РСФСР 1960 г. посредничество во взяточничестве (ст.174.1) и дача взятки (ст.174) наказывались почти одинаково (соответственно, от двух до восьми лет и от трех до восьми лет лишения свободы).

Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении от 23 сентября 1977 г. "О судебной практике по делам о взяточничестве" Бюллетень Верховного Суда СССР. 1977. N 6.

Таким образом, представляется, что для принципиального разграничения правил квалификации действий взяткодателя и посредника в даче взятки нет оснований. Действиями посредника исполняется существенная часть признаков объективной стороны дачи взятки. Юридические препятствия для квалификации их как действий соисполнителя отсутствуют. С учетом общности объективных и субъективных признаков действий посредника в даче взятки и взяткодателя посредничество в даче взятки целесообразно квалифицировать по ст.291 УК без ссылки на ст.33 УК.

Заключение