Доктрина государственного акта как основание иммунитета государства

Размещено на http://www.allbest.ru/

15

В весьма популярной проблеме иммунитета государства в гражданско-правовых отношениях вопрос о доктрине государственного акта в советское время особо не выделялся. В белорусской науке данный вопрос также не был затронут авторами, углубленно изучавшими проблему иммунитета государства [1; 2]. В российской литературе доктрину акта государства применительно к режиму неприкосновенности государственной собственности обозначает Г.К.Дмитриева [3, с. 258-259]. Указывал на доктрину государственного акта и Н.А.Ушаков [4, с. 53].

В то же время доктрина государственного акта общепризнанна в зарубежной юридической литературе и без нее невозможно понимание и осмысление всей проблемы иммунитетов государства в гражданско-правовых отношениях. На нее указывают Я.Броунли [5] и американские авторы Ф.Фолсом, М.Гордон, Дж.Споногл [6].

Цель данной статьи - изложить понятие доктрины акта государства и определить ее место и роль в институте иммунитета государства в частноправовых отношениях, основываясь на прецедентах, имевших место в судебной практике.

Если поставить вопрос, почему в нашей литературе не выделяется отдельно вопрос о доктрине государственного акта, то ответ на него может быть один: это происходит по причине смешивания двух доктрин - доктрины государственного иммунитета и доктрины государственного акта. Некоторые российские авторы рассматривают доктрину государственного акта только применительно к вопросу о национализации собственности, относя этот вопрос в раздел право собственности в международном частном праве [7, с. 200-206].

В то же время доктрина государственного иммунитета и доктрина государственного акта, вызывающие одни и те же правовые последствия - неподсудность государства судам другой страны, имеют различные основания. В соответствии с доктриной государственного иммунитета иностранный суверен не может быть привлечен к суду в других государствах, а также в отношении его не могут производиться обеспечительные меры принудительного характера и принудительное исполнение решений иностранных судов и арбитражей в силу его межгосударственного суверенитета и вытекающей из него неподчиненности иностранным судам. Как отмечают американские авторы Ф.Фолсон, М.Гордон, Дж.Споногл, в доктрине государственного иммунитета главным является вопрос, «… кто может, а кто не может быть привлечен к суду» [3, с. 402]. Доктрина государственного акта приводит к аналогичному результату по иному основанию: суды иностранного государства не вправе рассматривать акты иностранного государства, совершенные в пределах его внутренней юрисдикции. Здесь юридическим основанием неподсудности иностранного государства также является суверенитет, но уже не международный, а внутренний, который также присущ каждому государству и является в настоящее время общепризнанным. Закреплением внутреннего суверенитета является основной принцип международного права - невмешательства в дела, входящие во внутреннюю компетенцию любого государства, - сформулированный в п. 7 ст. 2 Устава ООН и расширенно изложенный в Декларации о принципах международного права 1970 года [8, с. 69-70].

В случае применения доктрины государственного акта решается вопрос: какие действия государства не могут быть предметом иска. Как и доктрина иммунитета государства, рассматриваемая доктрина возникла в европейских странах. Первый прецедент ее применения в Великобритании датируется 1674 годом. В США происхождение доктрины обычно связывается с прецедентом 1812 года The Schooner Exechange v. Mc fadlon [6, с. 26]. По данному делу Верховный суд США отказал бывшему собственнику шхуны «Exechange» в иске против Франции, заявив, что суд не вправе оценивать действия французских властей, экспроприировавших судно и включивших его в состав своего морского флота. Особое значение приобрело решение Верховного суда США по делу Underhill v. Hernandes (1897 год). Судебное дело было возбуждено истцом (Underhill) с целью возмещения ущерба вследствие действий командующего венесуэльской революционной армией (Hernandes). В отношении дела Underhill Верховный суд заявил: «Все суверенные государства обязаны уважать независимость всех государств, и суды одного государства не должны рассматривать акты правительства другого государства, совершаемые на его собственной территории» [6, с. 404].

Прецедент по делу Underhill в дальнейшем безоговорочно подтверждался американскими и английскими судами в делах, связанных с экспроприациями в результате революции в нашей стране. Первым делом, где была применена доктрина акта государства в отношении советской России, было дело Лютера-Сэгора, рассмотренное в судах Англии в 1921 году [10]. Предметом спора была партия фанеры, национализированная декретом советского правительства от 30 июня 1918 г., затем проданная Наркомвнешторгом 14 августа 1920 г. в Англии. Решение суда первой инстанции было в пользу истца - ревельского акционерного общества «А.М.Лютер». Однако к моменту рассмотрения дела в порядке апелляции в Высшем суде Великобритания в марте 1921 года де-факто признало советское правительство.

Как отметил судья Бэнкс (Bankеs), «это обстоятельство изменяет положение дела … Раз английское правительство признало советское правительство как правительство, действительно обладающее в России суверенной властью, то и акты этого правительства должны признаваться английскими судами с полным уважением, подобающим актам иностранного государства, надлежаще признанного и независимого» [10, с. 8]. Судья Уоррингтон (Warrington), основываясь на прецеденте решения Верховного Федерального Суда США по делу Этьен - Кожевенная компания (в деле речь шла об имуществе, конфискованном у мексиканца, а затем проданном и ввезенном в США), заявил: «Вполне установлено, что вопрос о действительности актов независимого суверенного правительства в отношении имущества и лиц, находящихся в пределах его юрисдикции, не может подлежать рассмотрению в здешних судах. Каждое суверенное государство обязано соблюдать независимость каждого другого суверенного государства, и суды одной страны не должны входить в суждение по существу актов правительства другой страны, совершенных на ее территории» [10, с. 9-10].

Третий судья Скреттон (Scrutton) также поддержал своих коллег: «Если Красин привез товары в Англию от имени своего правительства и объявил, что они принадлежат русскому правительству, то ни один английский суд не может проверять такого заявления. Подобное расследование противоречило бы международной вежливости между независимыми, суверенными государствами.

Если имеется какое-либо правительство, которое присваивает чужое имущество безвозмездно, то защиту здесь надо искать в отказе от признания его в качестве суверенного государства, и тогда суды могут входить в рассмотрение оснований владения без нарушения начал международного общения. Но признать правительство и, вместе с тем, претендовать на юрисдикцию, помимо его воли, над его личностью или имуществом, невозможно» [10, с. 11].

В ходе дела английский суд в качестве прецедента использовал ссылку на решение Верховного Федерального Суда США, что является обычной практикой для судов Великобритании, как и обратно - ссылки судов США на судебные прецеденты Великобритании, поскольку обе страны имеют общие основы права.

При этом в ходе рассмотрения дела английский суд также отверг второй довод истцов о противоречии советской национализации началам справедливости и морали, то есть публичному порядку Англии. Судья Уоррингтон (Warrington) в своем мнении указал: «Заявить, что законодательство государства, признанного нашим государством суверенным, противоречит основным принципам справедливости и морали - это значит серьезно нарушать международную вежливость. И будь такое государство щепетильным, подобное указание могло бы явиться «casus belli». Когда это относится к государству, то выражение подобного мнения есть дело суверена и его министерства, а не судей» [10, с. 12]. Как видно из материалов дела, английские судьи проявили полную зависимость от принятого политического решения правительства Великобритании о признании советского правительства.

Однако применительно к национализации, проведенной в СССР, доктрина акта государства действовала только в отношении имущества, находившегося в момент издания декрета о национализации на территории Советского государства и практика зарубежных судов не распространяла ее на имущество, находившееся за пределами Советской России в момент национализации. Это подтверждает прецедент с делом о пароходе «Юпитер» [10, с. 13-18]. Суть дела в следующем: судно «Юпитер» принадлежало до революции Русскому обществу пароходства и торговли «Ропит», портом его прописки была Одесса. В 1919 году общество перенесло центр своей деятельности в Марсель.

В 1924 году во время нахождения «Юпитера» в английском порту Дортмунд капитан передал судовые документы торгпредству СССР в Лондоне и пароход перешел в собственность СССР. Общество «Аркос», действуя от имени советского правительства, продало пароход итальянскому акционерному обществу, при этом гарантировав покупателя от иска в отношении судна со стороны бывших владельцев. Однако бывший владелец судна общество «Ропит» предъявило виндикационный иск к итальянскому акционерному обществу и выиграло дело, отсудив пароход. Член Высшего суда лорд Лоуренс заявил: «С моей точки зрения определяющими моментами в этом деле являются следующие:

1. Декреты о национализации Союза ССР не имеют действия вне территории этого Союза, идет ли речь об имуществе русского гражданина или об имуществе граждан других государств.

2. «Юпитер» находился в момент опубликования этих декретов вне территории Советской республики и никогда там не был.

3. В то время, когда «Юпитер» был передан его капитаном Союзу, он находился в законном обладании временного французского администратора. Истцы, таким образом, доказали свою претензию» [10, с. 18].

Новый подход к доктрине акта государства, свидетельствующий об эволюции судебной практики в этом вопросе, возник в связи с делом Bonco National de Cuba v. Sabbatino. Суть дела следующая: американский гражданин П.Саббатино добился в судах низших инстанций США решения, которое было направлено против кубинского Национального банка, национализированного правительством Ф.Кастро. Окружной суд Нью-Йорка отверг доктрину акта государства на основании того, что «этот принцип не имеет силы, когда действия противоречат международному праву, включенному в систему внутреннего права» [11, с. 289]. Дело решалось с участием Верховного суда США, который вынес постановление, которое признавало доктрину акта государства.

С таким постановлением не согласился Конгресс США, который принял поправку, предложенную сенатором Хикенлупером к Закону об иностранной помощи, где говорилось: «Несмотря на любые другие положения закона, никакой американский суд не должен отказываться на основании федеральной доктрины государственного акта от принятия решения по справедливости с применением принципов международного права по делу, в котором любая из сторон, в том числе и иностранное государство, заявляет о своей претензии на право собственности (на имущество), … основанной на конфискации или ином захвате собственности актом этого государства в нарушение принципов международного права, включая принципы о компенсации и прочие нормы, изложенные в этой части статьи» [6, с. 405]. Исключением могут быть случаи, когда президент постановит, что применение доктрины государственного акта необходимо в интересах внешней политики США.

На основании поправки Саббатино (она также называется поправка Хикенлупера) американский суд рассмотрел дело и принял решение против Кубы. Непризнание законности национализации в деле Саббатино, осуществленной Республикой Куба, обосновывалось следующими аргументами: ее дискриминационным характером, отсутствием в законах положений об адекватной компенсации. В российской литературе это решение до недавнего времени подвергалось резкой критике [12, с. 53-62]. Следует признать, что основания для критики здесь имеются, поскольку решение имеет явно политический характер - отношения между США и Кубой, если вспомнить историю Карибского кризиса, в 1962 году были крайне плохими и будь на месте Кубы другое государство, то такая поправка вряд ли бы появилась.

В дальнейшем американские суды применяли доктрину государственного акта в судебных делах об экспроприации собственности с учетом поправки Саббатино. Указанная поправка нашла отражение в Законе о внешних сношениях, где в ст. 443 указано: «Суды в США обычно воздерживаются от изучения вопроса о законности экспроприации собственности иностранным государством на своей территории или принятия решений по другим актам правительственного характера, совершенным иностранным государством на своей территории и имеющим силу только там». Следующая 444 статья предусматривает: «Доктрина государственного акта не применяется в случае претензии на право собственности, основанной на утверждении, что государство конфисковало имущество в нарушение международного права» [6, с. 406].

Новый поворот в применении доктрины государственного акта был внесен Верховным судом США при рассмотрении дела Kirkpatrick v. Environmental Tectonics [6, с. 407]. Компания «Эйнвайронментал Тектоникс» потребовала от американского гражданина Киркпатрика возместить ущерб, который она понесла вследствие срыва контракта с Нигерией по причине взятки, данной Киркпатриком нигерийским чиновникам. Иск затрагивал доктрину государственного акта, поскольку доказывание факта взятки могло потребовать от суда рассмотрения вопроса об акте иностранного государства. Однако Верховный суд США решил, что в данном случае доктрина акта государства не может быть применима, поскольку будет рассмотрена не законность акта иностранного правительства, а лишь мотивация действий иностранных чиновников. В результате прецедент дела Киркпатрика стал руководством для нижестоящих судов США в деле значительного сокращения случаев применения доктрины государственного акта [6, с. 407-408]. Вместе с тем решение по делу Kirkpatrick утвердило решающую роль судов в применении доктрины акта государства.

Следует отметить, что с доктриной акта государства оказалась непосредственно связана проблема компетенции различных государственных учреждений по вынесению и исполнению решений в области международных отношений. Доктрина исходит из взаимного признания государствами законов друг друга и разделения полномочий между исполнительной и судебной властями в сфере внешней политики. Длительное время американский подход в проблеме применения доктрины государственного акта заключался в предоставлении ведущей роли Госдепартаменту США как внешнеполитическому ведомству, к мнению которого должны были прислушиваться суды. Об этом свидетельствует практика обращения американских судов в Государственный департамент по вопросу о признании иммунитета иностранного государства.

В то же время иногда судебные решения в США опережали внешнеполитические действия исполнительной власти, о чем свидетельствует «дело о советском золоте» [10, с. 57-68].

В этом деле СССР не был ответчиком, поскольку иск был предъявлен Банком Франции к двум американским банкам, принявшим на хранение в 1928 году от Государственного банка СССР золото в слитках для дальнейших расчетов по сделкам, заключенным советской страной в США. Окружной судья Ф.Каффи (Coffey) в начале объявления решения по делу 5 июня 1931 г. заявил: «Нас не касается политика России при старом и при новом режиме. Нас не касается также вопрос о том, какова политика Соединенных Штатов по вопросу о признании России или современного режима в России де-юре или де-факто, или какова должна была бы быть эта политика. Единственная забота настоящего суда в этом отношении заключается в том, чтобы не выйти за пределы собственного круга ведения и не вторгнуться в круг ведения политических учреждений американского правительства, каковыми являются Конгресс и исполнительная власть» [10, с. 58]. Однако в этой же речи судья Каффи достаточно основательно вторгся в круг ведения политических учреждений американского правительства, когда заявил: «Хотя не состоялось признания правительством Соединенных Штатов того, что было названо советским режимом, ни как правительства де-юре, ни как правительства де-факто, этот режим в действительности все-таки представляет собой правительство де-факто. И мы только прячем наши головы в песок, подобно страусам, если мы не хотим признать этого. С моей точки зрения было бы абсурдным отворачиваться от фактов. Мы знаем, что советский режим имеет правительственную организацию, исполнительную власть, законодательную власть и судебную. Они имеют территориальные объединения, которые они называют республиками, таковые объединения в общих чертах соответствуют нашим штатам… Нам может это не нравиться. Нам могут не нравиться их конституции. Наши конституции содержат правовые гарантии, их союзная конституция не содержит правовых гарантий. Однако - это не наше дело. Если советы желают иметь специфическую форму правительства, то все в порядке.

Правительство России во всяком случае есть правительство де-факто и ряд судебных учреждений американских штатов нашли то же самое» [10, с. 64-65].

Как видно из приведенного дела, американский суд в вопросе о признании Советского государства значительно опередил исполнительную власть, признавшую СССР только в декабре 1933 года, но при этом тот же Государственный департамент никак на это не отреагировал, то есть он не заявил о своей прерогативе в вопросе признания СССР в связи с «делом о советском золоте».

Определенную ясность в отношения между исполнительной и судебной властью в применении доктрины акта государства внесло письмо государственного секретаря Тейта, направленное в Министерство юстиции США в 1952 году. В письме Тейта выражалось согласие с доктриной ограниченного государственного суверенитета, которую могли применять суды в своей практике, не обращаясь в Государственный секретариат за получением его мнения. В тоже время в письме говорилось: «Понятно, что перемена в политике исполнительной власти не является обязательной для судов, но есть мнение, что суды вряд ли признают заявление о государственном суверенитете, если этого не сделал орган исполнительной власти. Уже были признаки того, что по крайней мере некоторые судьи Верховного суда считают, что по этому вопросу суды должны следовать линии органа исполнительной власти, ответственного за поведение внешней политики» [6, с. 386].

Однако и после появления письма Тейта вопрос о разделении функций между исполнительной и судебной властями в США по поводу доктрины акта государства дебатировался еще более двадцати лет. Характерным в этом плане стало решение по делу Bernstein, рассмотренному в 1954 году, где суд вначале склонился к применению доктрины государственного акта, но Государственный департамент высказал мнение о необходимости продолжить рассмотрение правовых вопросов, после чего суд изменил свое решение [6, с. 410].

Законность отказа от доктрины государственного акта рассматривалась Верховным судом в деле First National в 1972 году. Трое судей занесли тогда в протокол следующее мнение: «В случае, если исполнительная власть, которой поручена главная обязанность в проведении внешней политики, делает определенное заявление суду, что применение доктрины государственного акта не будет отвечать интересам американской внешней политики, то суды не должны ее применять. При этом мы, конечно, принимаем и одобряем так называемое исключение типа Bernstein из доктрины государственного акта. Мы полагаем, что это будет всего лишь применение классической концепции общего права о том, что «в отсутствии основания для применения закона сам закон прекращает свое действие… Наше постановление никоим образом не означает отказа от исполнения судебных функций для исполнительной власти» [6, с. 410]. Однако шесть членов Верховного суда не согласились с этим и занесли в протокол следующее мнение: «Задача определения очертаний такого политического вопроса, как доктрина государственного акта, входит исключительно в функции этого суда… Исключение типа Bernstein отменяет исполнение данных функций для судебной власти, требуя от нее слепого следования требованию исполнительной власти о расследовании актов иностранных государств. Следовательно, это приводит к политизации судебной системы» [6, с. 410-411].

В 1976 году при рассмотрении дела Dunhill четверо высказавших особое мнение судей занесли в протокол: «Шесть членов суда, вынесших решение по делу First National … высказались против так называемого исключения типа Bernstein из доктрины государственного акта, тем самым сведя к минимуму значение любого письма Госдепартамента… Задачу определения роли судебной системы выполняет этот суд, а не исполнительная власть» [6, с. 411].

В итоге суды США в применении доктрины государственного акта после 1976 года перестали обращать внимание на мнение Госдепартамента.

Доктрина акта государства может применяться и по заявлению частного лица в качестве возражения по предъявленному иску. В такой ситуации частное лицо ссылается на то обстоятельство, что его действия были вызваны принуждением государства, то есть «правительство заставило меня сделать это».

Примером может быть иск французской фирмы «Компани Европи де Петроль» к нидерландской фирме «Сенсор», являвшейся дочерней фирмой компании, расположенной в США [13]. В связи с санкциями, введенными США в отношении СССР после ввода советских войск в Афганистан, фирма «Сенсор» известила своего партнера «Компани Европи де Петроль», что она не может поставить партию оборудования, предназначавшегося для строительства газопровода в СССР, поскольку должна выполнять указания американского правительства о запрете поставок оборудования в СССР. Однако суд установил, что фирма «Сенсор» имеет нидерландскую «национальность», поскольку учреждена по нидерландским законам и ее административный центр находится в Нидерландах. На этом основании нидерландский суд пришел к выводу о том, что оснований для осуществления юрисдикции США в Нидерландах нет. Таким образом было признано, что акт, изданный в США, не имеет экстерриториальной сферы деятельности, что также констатируется доктриной акта государства.

В доктрине государственного акта имеются некоторые исключения, которые, как и сама доктрина, нашли отражение в прецедентном праве. Об исключении доктрины при нарушении актов международного права (дело Sabbatino) уже говорилось выше.

В качестве других исключений могут выступать отказ самого государства от права применения доктрины и коммерческая деятельность государства. Прямой отказ государства от доктрины государственного акта не вызывает никаких сложностей и соответственно он будет являться согласием государства на юрисдикцию иностранного суда. Сложнее с так называемыми предполагаемыми отказами в случаях представления государством возражения по иску и предъявлением ответчиком-сувереном встречного иска. Согласно п. 1 ст. 8 Конвенции ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности государство не может ссылаться на иммунитет, если оно:

а) само возбудило разбирательство; или

б) приняло участие в разбирательстве существа дела или предприняло иные действия по существу дела [14].

Безусловно, что представление государством возражения по иску представляют собой «иные действия по существу» дела в соответствии с пп. б) п. 1 ст. 8 Конвенции ООН.

Предъявление встречного иска ответчиком-сувереном также должно рассматриваться как согласие государства на отказ от иммунитета, поскольку представление основного иска сувереном предполагает его отказ от иммунитета в соответствии с Конвенцией ООН 2004 года (п. 1 ст. 9).

Коммерческая деятельность государства является наиболее широко применяемым исключением из доктрины акта государства. Однако этот вопрос настолько сложен, что он требует специального исследования и не может быть рассмотрен в рамках данной статьи.

Таким образом, доктрина акта государства возникла в государствах общего права и наиболее детальное обоснование получила в США. Основанием возникновения доктрины стал прецедент по делу Underhill, имевший место в 1894 году. Ее применение связано в основном с актами государств по конфискации собственности в своей стране. Первоначально доктрина имела абсолютный характер, как и доктрина иммунитета государства. Однако по политическим мотивам в 1962 году судебная система США внесла исключение в доктрину акта государства в прецеденте дела Sobbatino. Но эта поправка не получила широкого распространения даже в США.

Доктрина акта государства может применяться не только суверенами для обоснования своего иммунитета, но также юридическими и частными лицами, когда они в ответ на предъявленный иск ссылаются на действия государства как причину нарушения обязательств.

Таким образом, доктрина акта государства имеет весьма существенное значение в общей теории иммунитета государства. Без знания этой доктрины нельзя уяснить сущность теории функционального иммунитета государства, принятой во многих государствах мира и закрепленной в Европейской конвенции об иммунитетах государства 1972 года и Конвенции Организации Объединенных Наций о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности. Теория функционального иммунитета в качестве основы освобождения государства от юрисдикции иностранных судов рассматривает действия государства, то есть его акты, и в случае, если они имеют публичный характер, государству предоставляется иммунитет. Доктрина акта государства с позиции теории функционального иммунитета  - это безусловное основание признания иммунитета государства от юрисдикции иностранных судов и арбитражей в силу суверенности действий государства.

иммунитет государство доктрина государственный акт

ЛИТЕРАТУРА

1. Галстян, Р.Р. Иммунитеты государств: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.03 / Р.Р. Галстян; Бел. гос. ун-т. - Минск, 1999. - 26 с.

2. Кравченко, О.И. Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.03 / О.И. Кравченко; Бел. гос. ун-т. - Минск, 2002. - 28 с.

3. Международное частное право: учеб. / Л.П. Ануфриева [и др.]; под ред. Г.К. Дмитриевой. - М.: Проспект, 2004. - 688 с.

4. Ушаков, Н.А. Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности / Н.А. Ушаков. - М., 1993. - 238 с.

5. Броунли, Я. Международное право: кн. 1 / Я. Броунли; пер. с англ. С.Н. Андриановой; под ред. Г.И. Тункина. - М.: Прогресс, 1977.

6. Фолсон, Р.Х. Международные сделки: краткий курс / Р.Х. Фолсон, М.У. Гордон, Дж.А. Спаногл; пер. с англ. - М.: Логос, 1996. - 528 с.

7. Богуславский, М.М. Международное частное право: учеб. / М.М. Богуславский. - 5-е изд., перераб. и доп. - М.: Юристъ, 2006. - 606 с.

8. Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, 24 окт. 1970 г. // Действующее междунар. право: в 3 т. - М.: Изд-во Моск. независимого ин-та междунар. права, 1999. - Т. 1. - С. 65-73.

9. Богуславский, М.М. Иммунитет государства / М.М. Богуславский. - М.: Изд-во Ин-та междунар. отношений, 1962. - 232 с.

10. Сборник решений буржуазных судов по советским имущественным спорам / сост.: М.А. Плоткин, В.Г. Блюменфельд. - М.; Л.: Гос. внешнеторг. изд-во, 1932. - 112 с.

11. Considararioni sul caso «Sabbatino» // Ectratto da dirito Internationale. - Anno XVIII. - 1964.

12. Блищенко, И.П. Прецеденты в международном публичном и частном праве / И.П. Блищенко, Ж. Дориа. - 2-е изд., доп. - М.: Изд-во МНИМП, 1999. - 472 с.

13. Богуславский, М.М. Экспортное законодательство США и международное частное право / М.М. Богуславский, Л.А. Ляликова, А.Г. Светланов // Сов. гос-во и право. - 1983. - № 3.

14. Конвенция Организации Объединенных Наций о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности от 2 дек. 2004 г. // Организация Объединенных Наций [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.ur.org/russian/document/basicdoc/hfm>. - Дата доступа: 20.12.2009.

Размещено на Allbest.ru