Император - это титул монарха Российской империи с 1721 по 1917 года.

Усиление власти монарха, свойственное абсолютизму, выразилось и в некоторых внешних атрибутах, важнейшим из которых явилось провозглашение царя императором. В ознаменование победы в Северной войне Сенат поднес это звание Петру I. Оно со временем было признано зарубежными державами и перешло к его преемникам.

Усиление власти монарха не обошлось без эволюции ее политического обоснования. В прежние времена господствовала теологическая теория: "Несть власти аще не от бога", государь - "помазанник божий". При Петре I известный публицист Феофан Прокопович создает уже в духе модных тогда на западе веяний светскую, договорную концепцию: власть монарха опирается на волю народа, вручившего ему свою судьбу, притом на веки вечные, без права отказаться от такого договора. Конечно, Прокопович не ищет здесь формального договора, отмечая, что он заключен "не словом, но делом". Правда, в законодательстве того времени отсутствует ссылка как на бога, так и на народ. В толковании к арт.20 Артикула воинского содержится известная формула о самовластности и безответственности монарха Артикул Воинский 1715 года // URL: http: //militera. lib.ru/regulations/russr/1715_artikul/01.html .

Император считался главой суда и судебного управления. Надзор за судом и администрацией он осуществлял через Сенат. Царь являлся и главой православной церкви, но непосредственно делами церковного управления ведал Святейший Синод. Надзор за его деятельностью осуществлял обер-прокурор Толстая А.И. История государства и права России. - М.: Юстицинформ, Омега-Л, 2010. - С. 175. .

Последнюю точку в развитии идеи самодержавия поставил Павел I, законодательно утвердивший себя главою православной церкви, т.е. установивший свой приоритет над церковью, а следовательно, и полную независимость своей власти от нее

Указанная мысль содержится и в акте о престолонаследии 1797 г., установившем твердый порядок передачи императорского престола. Ведь все дворцовые перевороты опиралась на плохую урегулированность этой проблемы. Павел, лишенный престола своей матерью на целых 34 года, естественно, был кровно заинтересован в упорядочении престолонаследия.

Однако абсолютный монарх, сосредоточивший в своих руках законодательную, исполнительную, судебную и даже церковную власть, не мог, разумеется, выполнять все государственные функции единолично. Ему понадобилась целая система новых центральных и местных органов.

В развитии Российского государства выделяется в качестве самостоятельного период с начала XIX в. до 1861 г. В это время, особенно в царствование Николая I, абсолютизм достигает своего апогея. Вся власть была сосредоточена в руках одного лица - императора всероссийского. В Основных законах, открывающих Свод законов Российской империи, идея самодержавия сформулирована четко и безапелляционно: "Император Российский есть монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной его власти не только за страх, но и за совесть сам Бог повелевает". По-прежнему, как видим, самодержавие идеологически обосновывается божественным происхождением. Вместе с тем появляется новая идея - идея законности власти монарха Ерошкин Н.П. Крепостническое самодержавие и его политические институты (первая половина XIX века). - М., 1981. - С. 29. .

Император в данный период стремился лично вмешиваться даже в мелочи государственного управления. Конечно, такое стремление было ограничено реальными человеческими возможностями: царь был не в состоянии обойтись без государственных органов, которые проводили бы его желания, его политику в жизнь. Русский посол в Лондоне граф С.Р. Воронцов в 1801 г. в частном письме писал: "Страна слишком обширна, чтобы государь, будь он хоть вторым Петром Великим, мог все делать сам при существующей форме правления без конституции, без твердых законов, без несменяемых и независимых судов".

Новый царь, Александр III, некоторые время выжидал, опасаясь активности народников. Однако 29 апреля 1881 г. он подписал Манифест о незыблемости самодержавия. Абсолютный монарх сохранял все свои прежние неограниченные права в области законодательства, исполнительной и судебной деятельности.

В 1861 г. был создан новый высший орган - Совет министров, председателем которого считался император. Комитет министров сохранялся, но он рассматривал главным образом текущие дела. Совету министров поручалось рассмотрение наиболее важных государственных вопросов. В его состав входили министры, начальники главных управлений, председатель Комитета министров, председатель Государственного совета, другие высшие чиновники. Несмотря на свое название, Совет министров не являлся правительством. Он имел только совещательное значение. Никакой самостоятельностью в решении вопросов государственного управления Совет министров не обладал История отечественного государства и права / под ред.О.И. Чистякова. - М.: Юристъ, 2004.Ч. 1. - C. 234, 278. .

До 1906 г. права Императора ни в одной из областей верховного государственного управления не были ограничены. Единственно, начиная с Петра Великого произошла техническая рационализация отправления верховной властью своих прав, поскольку, это признается за очевидное, ни один, даже самый гениальный монарх не в силах справиться с потоком текущих дел. В России, в частности, данная рационализация проявилась, во-первых, в отделении в техническом смысле судебных полномочий монарха от его общих полномочий по законодательствованию и управлению Империей. Так, Указ 1718 г. по этому поводу гласил: "В случае же, который может свыше чаяния припасть, что вовсе же неудовольствованные челобитчики от своей неразумности и оного Сената правосудием не удовольствуются, потом им уже больше некуда своего челобитья не иметь; понеже тот высший Сенат от Его Царского Величества высокоповеренный есть и в особах честных состоит, которым не только челобитчиковы дела, но и правление государства поверено есть. И кто дерзает о том же Его Величеству бить челом, и тот смертному осуждению повинен будет". Такое же движение в сторону рационализации наблюдаем в сферах законодательствования и управления, когда последнее было вверено Сенату, поставленному в этом случае во главе системы коллегий (см. Именной указ о должности Сената от 27 апреля 1722 г. и Генеральный регламент коллегиям от 27 февраля 1720 г.). Необходимо отметить, что система, созданная Петром, просуществовала неизменно до 1906 г. Единственное серьезное изменение, затронувшее суть прав верховной власти, произошло в 1906 году, когда законодательная власть Императора подверглась ограничению Исаев М.А. История Российского государства и права. - М.: Статут, 2012. - С. 261. .

Неспособность самодержавия мирно конституироваться в парламентскую монархию стала одной из причин крушения империи.2 марта 1917 г. царь вынужден был подписать отречение от престола сначала в пользу своего малолетнего сына, а затем в пользу брата Михаила, который 3 марта отказался от вступления на престол. Так через 300 лет и 4 года династия Романовых прекратила свое существование Толстая А.И. История государства и права России. - М.: Юстицинформ, Омега-Л, 2010. - С. 176. .

До 1722 г. правовой обычай устанавливал преемство престола по происхождению на началах первородства, т.е. наследование по закону. Уставом 1722 г. в Российской Империи было утверждено наследование престола по завещанию.

Петр I скончался, не оставив завещания. На престол была возведена его супруга Екатерина I. На страницах работы доказывается, что ее воцарение не противоречило закону. В отличие от своего супруга Екатерина I успела оставить завещание ("Тестамент" от 7 мая 1727 г.). В юридической литературе отмечается, что начало наследования по завещанию, установленное Петром I, "Тестаментом" не нарушалось и не отменялось. Не нарушая Устава 1722 г., "Тестамент" Екатерины I закреплял сочетание наследования престола по завещанию и - на случай отсутствия завещания - наследования по закону, рассчитанного на ближайшее время. "Тестаментом" подтверждалось и укреплялось династическое предпочтение мужского пола перед женским, равно как и начало первородства, которому соответствовали установленные Екатериной очереди наследования. Де-факто Екатерина наметила путь возврата к допетровской традиции престолонаследия.

Наследник Екатерины I Петр II скоропостижно скончался, не оставив завещания. Верховный Тайный Совет, считая себя представителем высшей власти в России, руководствуясь только соображениями целесообразности, сделал выбор по собственному усмотрению. На престол была возведена курляндская герцогиня Анна Иоанновна, средняя из трех живых дочерей царя Ивана, брата Петра I. Не только нормы писаного права, но и основные обычаи определения наследника престола, такие как близость к последним царствовавшим Императорам (Елизавета Петровна) или начало первородства в ветви царя Ивана (Екатерина Ивановна), по политическим причинам не были приняты во внимание. Единственный формальный критерий, который учитывался, - это принадлежность к царской фамилии.

Незадолго до смерти, а именно 5 октября 1740 г., Анна Иоанновна подписала Манифест о порядке престолонаследия, согласно которому наследником престола назначался двухмесячный внук Екатерины Ивановны, сестры Императрицы, Иоанн Антонович. Следует отметить, что этот Манифест имеет много общего с "Тестаментом" Екатерины I.

Следующей Императрицей путем переворота стала Елизавета Петровна, объяснившая восшествие на престол наличием "законных прав". Елизавета Петровна апеллировала к происхождению: к обычаю ("яко по крови ближняя") в первом манифесте о восшествии на престол и к завещанию ("Тестамент" Екатерины I) во втором. Законных прав на престол Елизавета не имела.

Елизавета Петровна официально назначила наследником престола сына своей покойной сестры Карла Петера Ульриха (Петра III). Взойдя на престол по смерти Елизаветы в 1761 г., Петр III, хотя и именовал себя, как и его предшественница, "истинным и природным" государем, наследование по завещанию не отменил. При этом за время своего краткого царствования наследника он так и не назначил.

28 июня 1762 г. жена Петра III Екатерина вступила на престол в результате государственного переворота. В отличие от Елизаветы Петровны, она не могла взывать к своему происхождению, не имея даже призрачных прав на наследие престола. Одним из формальных оснований вступления на престол Екатерина II пыталась представить отречение Петра III. Однако отречение последовало 29 июня 1762 г., в то время как первый манифест Екатерины как государыни датируется 28 июня Староверова Е.В. Правовой статус Императора Российской Империи, 1721 - 1917 гг: автореф. дис. канд. юрид. наук. - М., 2009. - С. 15-16. .

Будучи наследником престола, а именно в 1788 г., Павел I составил Акт о престолонаследии, который подписал вместе со своей супругой Марией Федоровной в виде семейного договора. 5 апреля 1797 г., в день коронования Павла, Акт получил силу закона и вместе с "Учреждением об Императорской Фамилии", утвержденным в тот же день, составил основу всероссийского законодательства. В Российской Империи было установлено наследование престола по закону.

При составлении Свода законов Акт 1797 г. в своей основе вошел в состав Основных государственных законов. Система престолонаследия, установленная Актом, действовала вплоть до падения Российского Императорского Дома в 1917 г., т.е. около 120 лет.

Уже после Павла I преемство верховной власти в Российской Империи стало связываться с наследованием трех престолов: Всероссийского и "нераздельных" с ним престолов Царства Польского и Великого Княжества Финляндского (ст.4 ОГЗ). Эти области получили в составе Российской Империи особый статус: Великое Княжество Финляндское - в связи с присоединением в 1808 г. Шведской Финляндии, Царство Польское - в связи с присоединением в 1815 г. Герцогства Варшавского. О нераздельности трех престолов было заявлено Николаем І в Манифесте о вступлении на престол.

При Александре II особое устройство Царства Польского было упразднено. "Указ 1867 года прямо говорит, что имеется в виду полное слияние Польши с Империей: царство превращено в Привислянскии край", - замечает А.В. Романович-Славатинский, делая из этого справедливый вывод, что "отдельного. престола Царства Польского не существует, и такое выражение теперь составляет анахронизм". Несмотря на это, даже после Александра II норма о нераздельности трех престолов в законодательстве сохранилась. Так, в Манифесты последних Императоров включались слова о вступлении на "Прародительский Престол Российской Империи и нераздельных с нею Царства Польского и Великого Княжества Финляндского". Как известно, формальная отмена актов, касавшихся особого положения Царства Польского, происходила достаточно неохотно. Видимо, неизменность текста 4 статьи ОГЗ и применение его в Манифестах являлось частью этой тенденции.

С апреля 1857 г. наименования трех престолов стали составлять краткий титул Императора, а в полном титуле начали упоминаться еще раньше.

Титул Императора связан с престолонаследием еще одной особенностью. В полном Императорском титуле помимо прочих упоминаются территории, которые не входят в состав Российской Империи, но на которые Император формально сохраняет наследственные права. Речь идет о званиях "Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский", которые содержаться в полном Императорском титуле с 1796 г., то есть со времен Павла I. Как известно, его отец Петр III являлся герцогом Шлезвиг-Гольштейна и надеялся объединить герцогский престол с Всероссийским Императорским. Именно он впервые включил в полный Императорский титул слова "Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голстинский, Стормарнский, и Дитмарский, Граф Ольденбургский и Дельменгорстский". В 1773 г. Павел I, еще не будучи Императором, передал королю Дании Кристиану VII территориальные права на германскую часть Шлезвиг-Гольштейна, а в обмен получил графство Ольденбург и Дельменгорст, которое затем передал в виде герцогства сыну датского короля Фридриху Августу. В итоге, территория Шлезвиг-Гольштейна стала принадлежать Дании, а наследственные права на нее формально сохранились за российской Императорской Фамилией Староверова Е.В. Правовой статус императора Российской империи (1721-1917 г.): Дис. канд. юрид. наук. - М., 2010. - С. 36-37. .

В условиях действия Устава 1722 г. юридическое значение в вопросах отречения имела только воля монарха. Поэтому терминологическое и правовое различие между отречением и отрешением оказывалось несущественным.

Вопросы отречения от права на наследование престола стали актуальными в связи с изданием Акта 1797 г. Однако никаких правил относительно отречения от Всероссийского престола в нем установлено не было.

Формирование правовых основ отречения от права на наследование престола было связано с именем цесаревича Константина Павловича и междуцарствием 1825 года. В работе подробно проанализированы причины междуцарствия и природа правовых актов об отречении цесаревича, утвержденных Императором Александром I. В работе отмечено, что опыт отречения Константина был учтен, и увидевшие свет в 1832 г. ОГЗ включали в себя две статьи, посвященные отречению от права на наследование престола. С этого момента отречение стало формализованным актом и могло признаваться законным только при соблюдении определенных условий.

В течение длительного времени нормы ОГЗ об отречении на практике не применялись. Ряд проблем, связанных с отречением, возник после издания в 1906 г. значительно обновленной редакции ОГЗ. Создание законодательных учреждений не повлияло на порядок утверждения актов об отречении от наследования престола. Император был вправе единолично утверждать отречения как "попечитель и покровитель" Императорской Фамилии.

Отречение Николая II в пользу брата является абсолютно не соответствующим нормам о престолонаследии. Не отрекаясь за сына, Николай II нарушил законное начало наследования престола, заменив его завещательным. Царевич Алексей оказался устраненным от наследия престола без собственного отречения. Последовавший за отречением Императора Николая II акт под названием "Об отказе Великого Князя Михаила Александровича от восприятия Верховной власти впредь до установления в Учредительном Собрании образа правления и новых основных законов Государства Российского" вообще не был основан на каких-либо законоположениях и, говоря словами Н.Н. Корево, мог восприниматься только "с точки зрения свершившегося факта" Староверова Е.В. Правовой статус Императора Российской Империи, 1721 - 1917 гг: автореф. дис. канд. юрид. наук. - М., 2009. - С. 17-18. .

Таким образом, порядок преемства престола в Российской Империи с 1722 г. закреплялся законодательно, однако фактически переход власти осуществлялся под воздействием возникавших политических потребностей, в особенности в XVIII веке. С изданием Акта 1797 г. в качестве порядка престолонаследия было восстановлено наследование по закону, существовавшее до 1722 г. в виде правового обычая, но даже подробные формализованные правила преемства престола не исключили влияния на престолонаследие политических факторов. Попытки обоснования преемства престола формировали новую законодательную базу на протяжении всего периода империи. Принятие Петром I императорского титула само по себе не влияло на объем прав, осуществляемых Императором во внутриполитической сфере, однако содержало в себе важный политико-юридический аспект, имеющий прямое отношение к придворному церемониалу, территориальному статусу государства и его политическому рангу на международной арене. До 1906 года власть императора была не ограничена.

Правовой статус императора составляют его права, обязанностей у императора не было, он был безответственен перед народом и другими государственными органами.

Рассмотрим наиболее подробно права императора в различных сферах жизни государства и общества.

1) Права в области законодательства. Законодательство в Российской Империи обладало рядом особенностей. Конструкция неограниченной самодержавной власти исключала существование самостоятельной законодательной власти. В XIX веке, когда была разработана структура власти управления, состоящей из верховного управления и управления подчиненного, законодательство считалось материальным проявлением власти верховного управления - сферы государственной жизни, где Император действует "непосредственно". В результате анализа положения Сената при Петре I, Верховного Тайного Совета при Екатерине I и Петре II, Кабинета при Анне Иоанновне, Конференции при Елизавете Петровне, Совета под председательством монарха при Петре III делается вывод, что одной из отличительных черт государственного механизма первой половины XVIII в. является существование при Императоре органов, осуществляющих делегированное законодательство, при этом юридически не ограничивающих законодательных прав монарха. Остатки этой тенденции проявляются до 60-х гг. столетия. Причиной существования подобных органов, было, как правило, стремление государей организовать работоспособное правительство. Однако ввиду олигархических стремлений их членов реальное политическое влияние этих органов могло варьироваться в зависимости от силы монарха, находящегося у власти Староверова Е.В. Правовой статус Императора Российской Империи, 1721 - 1917 гг: автореф. дис. канд. юрид. наук. - М., 2009. - С. 24-25. . Необходимо отметить проблему смешения законодательных и административных актов Императора, которая является следствием соединения в лице монарха всех нитей управления государством. Первые попытки сформулировать различие между законом и административным распоряжением связаны с именем Екатерины II. В реализации Императором прав верховной власти М.М. Сперанский старался разделить законодательный порядок и порядок "верховного правления". Под законодательным порядком М.М. Сперанский понимал движение законопроекта через созданный в 1810 г. Государственный Совет. Совет мыслился Сперанским как единственный законосовещательный орган при Императоре. С Государственным Советом как законосовещательным органом конкурировали другие государственные учреждения. В качестве законосовещательного мог выступить любой государственный орган, если на то была высочайшая воля. Несмотря на многочисленные попытки провести разделение между законами и актами административного характера, в XIX веке сделать этого не удалось. Необходимо отметить, что решить проблему разграничения законов и административных распоряжений Императора можно было только одним путем - разделив порядок их принятия и установив различие в их юридической силе.

Единственная категория высочайших повелений, которая уступала по юридической силе иным актам Императора - это словесно объявляемые высочайшие указы. Не все акты российского Императора по своему внутреннему содержанию были законами, так как не все они создавали общие предписания. Однако формальных критериев для разделения законов и административных актов, исходящих от Императора, не существовало и не могло существовать, пока вся государственная власть сосредоточивалась в одном лице. Даже различие актов по юридической силе само по себе не обеспечивало разделения законодательных и административных полномочий государя, поэтому можно сделать вывод о том, что называть писаные акты законами, а словесные - административными распоряжениями, нельзя. Формирование в результате революции 1905 - 1907 гг. самостоятельной законодательной власти, не являющейся более проявлением власти верховного управления, привело к изменению понятия закона. Под законом стал пониматься акт, одобренный Государственной Думой и Государственным Советом и утвержденный Императором. Следовательно, "закон" являлся понятием формальным. Тем не менее, по итогам изучения положений ОГЗ 1906 г. можно сделать вывод о том, что четкого разграничения дел, которые должны рассматриваться в законодательном порядке и в порядке верховного управления, не устанавливалось. Не было установлено, какой из органов обладает исключительной, а какой - остаточной компетенцией. При этом элементы исключительной компетенции имелись как у законодательных учреждений, так и у Императора. В области, выходящей за пределы предметов ведения органов власти, конкретно указанных в законах, компетенция Императора и законодательных учреждений являлась конкурирующей. Такое положение осложнялось отсутствием четкой иерархии между актами, изданными в законодательном порядке и в порядке верховного управления. Это показано на примере дел, касающихся Императорской Фамилии и управления армией и флотом. Необходимо отметить, что и после реформы 1906 г. в области законодательства Император обладал определенными преимуществами перед законодательными учреждениями. Он являлся единственным государственным органом, способным своим утверждением придать законопроекту силу закона, а круг вопросов, по которым Староверова Е.В. Правовой статус Императора Российской Империи, 1721 - 1917 гг: автореф. дис. канд. юрид. наук. - М., 2009. - С. 27-28. Император обладал правом законодательной инициативы, был гораздо шире, чем у законодательных учреждений.

2. Права в области управления государственными органами и служащими. Абстрактная идея о том, что Император является главой всей административной организации в государстве, до XIX в. практически не имела отражения в писаном праве и была развита в основном усилиями М.М. Сперанского. В качестве наиболее важного права в области управления государственными органами рассматривается право монарха создавать государственные органы и определять их устройство. До начала XX в. этим правом монархи пользовались безраздельно. После создания законодательных учреждений оно получило новое преломление. В результате реформ 1905 - 1906 гг. за Императором сохранялось право участвовать в организации деятельности государственных органов. Что касается права определять их устройство, то, в отличие от дореформенного периода, оно предоставлялось Императору лишь частично, причем пределы этого права оказывались размытыми. Императору принадлежало служебное верховенство, или верховное должностное право. Император обладал правом назначать, перемещать и увольнять должностных лиц. Продолжая замысел Петра I, утвердившего Табель о рангах, Императоры стремились обеспечить соответствие порядка назначения чиновников на должности с рангами чинов по классам гражданской службы. Начало служебного верховенства нашло отражение в ст.17 ОГЗ 1906 г. Принципы замещения должностей при этом не изменились.

3. Права в области суда. На протяжении рассматриваемого периода основной тенденцией в области отправления правосудия являлось исходящее от самой верховной власти стремление освободить государя от непосредственного решения судебных дел, хотя реализовалось оно не всегда последовательно. Принципиально важным в этой связи было решение Петра I запретить подачу жалоб на решения Сената, принятое им в 1718 г. Впрочем, законодательство позволяло государю самостоятельно разрешать некоторые дела. Имелись и косвенные способы участия монарха в отправлении правосудия. До судебной реформы 1864 года Император не был полностью устранен от участия в судопроизводстве. Меры, направленные к устранению монарха от осуществления правосудия, никогда не были радикальными. По вопросу об обжаловании решений Сената наблюдались серьезные колебания. Органы, призванные рассматривать дела о наиболее тяжких государственных преступлениях, созывались по указам Императора и не были введены в общую систему судов. Тем не менее, логика развития судебных прав монарха никогда не отклонялась далеко от тенденции, намеченной Петром I. В результате судебной реформы 1864 года монарх также не был устранен от непосредственного участия в отправлении правосудия, и продемонстрировано, что при Александре II и при Александре III реформы, направленные на отделение верховной власти от судебной, продолжались. В условиях неограниченной монархии судебная власть не могла быть полностью отделена от верховной, поскольку Императору продолжало принадлежать судебное верховенство. По этой причине окончательного отделения судебной власти от власти монарха не произошло ни в 1864 году, ни вообще в XIX веке, хотя положительная роль судебной реформы в этом процессе не отрицается. В результате создания законодательных учреждений права Императора в области суда в начале XX века были немного ограничены. При этом полного устранения Императора от осуществления правосудия и отделения суда от законодательства и администрации добиться так и не удалось.

4. Права в области помилования и дарования милостей. Император является источником милосердия Староверова Е.В. Правовой статус Императора Российской Империи, 1721 - 1917 гг: автореф. дис. канд. юрид. наук. - М., 2009. - С. 28-29. . Нормы о помиловании были впервые систематизированы в XIX веке при создании Свода Законов. Помилование, как правило, объявлялось высочайшим указом или общим милостивым манифестом. Милостивые манифесты приурочивались обычно к торжественным событиям государственного масштаба, тем самым помилование отражало традиционные взгляды народа на сущность царской власти как источника милостей. Указами чаще объявлялись милости в отношении отдельных подданных. Иногда право испрашивать помилование Императора особо предусматривалось законом. Хотя помилование в отношении отдельных лиц обычно производилось по указу Императора, соблюдение этой формы не было обязательным. Практика признавала роль индивидуальных актов о помиловании за высочайшими повелениями как таковыми, независимо от их формы. То же замечание относится и к милостивым манифестам. Они могли уточняться и дополняться высочайше утвержденными мнениями Государственного Совета, положениями Комитета Министров, именными и сенатскими указами и т.д. Случалось также, что групповые милости объявлялись не манифестами, а другими актами. Право милостей могло проявляться не только в помиловании. Милости очень часто были связаны с "диспенсацией", т.е. установлением в отдельных случаях исключений из действия законов. Помимо этого, в компетенцию Императора входило производство в чины, а также возведение в дворянство и пожалование титулов (княжеского, графского, баронского), пожалование орденов и других наград. Милость могла проявляться в назначении денежных пособий. Особым видом милости было покровительство в отношении некоторых учреждений, которым Император оказывал помощь и поддержку. В 1906 году наиболее распространенные способы помилования и дарования милостей были обобщены и сформулированы в ОГЗ. Несмотря на создание законодательных учреждений, помилование и дарование милостей оставалось в исключительной компетенции монарха.

5. Права в области международных отношений. До 1906 г. права монарха в сфере международных отношений не имели формального закрепления, но признавались обычным правом. Основное внимание необходимо уделить праву отправлять и принимать государственных представителей, праву заключать международные договоры и изменять территорию государства, праву оказывать международное покровительство, а также вопросам признания международно-правового статуса заграничных территорий и разграничения сфер влияния, объявления войны, заключения мира и сохранения нейтралитета. В ОГЗ 1906 г. впервые появились положения, формализующие верховенство Императора в сфере международных отношений. Полнота прав монарха в этой области ничуть не была поколеблена созданием законодательных учреждений. Особенно важным является тот факт, что заключаемые непосредственно Императором или с его соизволения международные договоры не требовали одобрения со стороны законодательных учреждений.

6. Права в области военного управления. Законодательное закрепление прав Императора в сфере военного управления за двести лет претерпело минимальные изменения. В законченном виде принцип военного верховенства был сформулирован в Положении о Военном Министерстве 1869 года. Императору принадлежало верховное начальствование над вооруженными силами. По инициативе Императора к его компетенции могло относиться также непосредственное командование войсками. Среди прав, не связанных с непосредственным командованием, в работе рассмотрены право Императора определять количество людей, необходимых для пополнения вооруженных сил, а также право издавать акты по военному и морскому ведомствам. В 1906 г. законодательное оформление принципа военного верховенства Императора получило новое развитие. В ОГЗ 1906 г. приводился обширный перечень дел военного управления, подлежащих разрешению в порядке верховного управления. За Императором было сохранено право непосредственно определять устройство армии и флота. Для соответствующих актов, даже самого общего характера, не требовалось рассмотрение в Государственной Думе и Государственном Совете. Права Императора в области военного управления были ограничены только в двух вопросах: в определении величины контингента новобранцев и в финансировании военного и морского ведомств Староверова Е.В. Правовой статус Императора Российской Империи, 1721 - 1917 гг: автореф. дис. канд. юрид. наук. - М., 2009. - С. 30-31. . В ОГЗ 1906 г. впервые появилась норма, согласно которой Император обладал правом объявлять местности на военном или исключительном положении. В работе показано, что институты военного и исключительного положений в отечественном праве к тому времени уже были разработаны - в "Общем учреждении губернском", а также в "Положении о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия". После издания ОГЗ 1906 г. проблемным вопросом стала возможность продления Императором действия "Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия" без участия законодательных учреждений. Из текста ОГЗ следовало, что в будущем предполагается издание законов об исключительном и военном положениях. "Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия" продолжало продлеваться Императором единолично, и только издание законов, о которых упоминали ОГЗ 1906 г., могло снять все вопросы относительно применения упомянутого Положения. Тем не менее, эти законы никогда не были приняты. В 1906 г. за Императором была признана полнота власти в области объявления исключительного и военного положений, о которой умалчивали даже дореформенные законы. Что касается нормы ОГЗ 1906 г., свидетельствующей о необходимости издания специальных законов о военном и исключительном положениях, то в силу нереализованности она не расценивается как существенное ограничение прав монарха.

7. Права в области церковного управления. В 1721 г. незадолго до принятия императорского титула Петром I была проведена грандиозная реформа церковного управления. В результате было ликвидировано патриаршество и создана Духовная коллегия, переименованная вскоре в Святейший Правительствующий Синод. Учреждалась она как высший государственный, т.е. преимущественно светский, орган церковного управления. В работе рассмотрены положения "Регламента, или Устава Духовной коллегии" 1721 г. и выявлены новшества в положении монарха по отношению к Православной церкви. Права в области церковного управления, которыми обладал Император в XVIII в., были настолько серьезны, что Павел I в Акте о престолонаследии 1797 года не побоялся назвать российского монарха Главою Церкви. Однако государь не вторгался в область религиозных догматов. Синод не заменял собой церковных соборов, от которых, как и до ликвидации патриаршества, зависело определение основ вероучения. Впрочем, с момента создания Синода до 1917 года Поместный собор Русской Православной Церкви ни разу не созывался. Основные принципы управления Православной церковью, заложенные Петром I, сохранялись на протяжении всего периода империи. Наряду с этим, постепенное распространение идей веротерпимости привело к признанию за лицами неправославного исповедания права пользоваться свободой вероисповедания и отправления богослужений. В итоге, не только управление делами Православной церкви, но и управление делами других вероисповеданий стало рассматриваться как элемент компетенции государя. При пересмотре ОГЗ в 1906 г. управление церковью было оставлено в исключительной компетенции монарха.

8. Права в области распоряжения материальными средствами государства. Монархи в Российской Империи рассматривались как хозяева всех материальных средств государства. Долгое время точного разделения понятий государева и государственного имущества не проводилось. За Императором законодательно признавалось право устанавливать, собирать и распределять источники государственного дохода. Предполагалось, что центральные учреждения не вправе определять источники доходов и назначение расходов своей властью. Однако состояние финансового управления даже после петровской реформы органов центрального управления было настолько плачевным, что отдельные коллегии на протяжении всего XVIII в. обладали практически неограниченными возможностями по распоряжению государственными финансами, подобно ранее существовавшим приказам. Не проводился и принцип единства кассы, отчего о доходах у верховной власти так же не могло быть полного представления Староверова Е.В. Правовой статус Императора Российской Империи, 1721 - 1917 гг: автореф. дис. канд. юрид. наук. - М., 2009. - С. 32-33. . До создания законодательных учреждений Император являлся единственным лицом, от которого зависело утверждение Общей государственной росписи доходов и расходов, и, следовательно, в вопросах распоряжения материальными средствами государства он был практически неограничен. Создание законодательных учреждений привело к необходимости вновь урегулировать вопрос о составлении бюджета, и 8 марта 1906 г. Императором были утверждены "Правила о порядке рассмотрения Государственной Росписи доходов и расходов, а равно о производстве из казны расходов, Росписью не предусмотренных". Права, предоставленные Государственной Думе и реформированному Государственного Совету, не были широки. Ограничения относительно законодательного обсуждения, сокращения или увеличения расходов придавали определенную самостоятельность решениям Императора в области финансов. Часть положений из Правил о порядке рассмотрения государственной росписи доходов и расходов была внесена в текст ОГЗ 1906 г. и их изменение в обычном законодательном порядке стало невозможным. В результате реформ 1905-1906 гг. вопросы распоряжения материальными средствами государства стали преимущественно относиться к области законодательства. Однако Император сохранил за собой часть важных рычагов влияния в финансовой сфере, и его права оказались ограничены не так существенно, как это обычно бывает в государствах, где действуют законодательные учреждения.

9. Права в области управления делами Императорской Фамилии. В силу естественного положения вещей Император являлся не только главой государства, но и главой Императорской Фамилии. До Павла I права монархов по управлению Императорским Домом регулировались в основном традицией, т.е. обычным правом. Желая укрепить новый принцип престолонаследия и установить твердый порядок управления династией, 5 апреля 1797 г. Павел I утвердил "Учреждение об Императорской Фамилии", где изложил основные права монарха по отношению к царскому роду, вновь установленные или вытекающие из обычая. С некоторыми дополнениями павловское "Учреждение об Императорской Фамилии" стало позднее частью ОГЗ и, претерпев только одну существенную редакцию в 1886 году (с целью сокращения числа великих князей и великих княжон и снижения расходов на содержание Императорской Фамилии), сохраняло силу на протяжении всего периода империи. Создание законодательных учреждений не повлекло ограничения прав Императора в отношении управления делами Императорской Фамилии. В 1906 г. изменения и дополнения "Учреждения об Императорской Фамилии" были отнесены к исключительной компетенции Императора при условии, что они не затрагивают общих законов и не связаны с новыми государственными расходами. При этом за "Учреждением об Императорской Фамилии" была сохранена сила Основных законов Староверова Е.В. Правовой статус Императора Российской Империи, 1721 - 1917 гг: автореф. дис. канд. юрид. наук. - М., 2009. - С. 34-35. .

Таким образом, права Императора зачастую формировались под влиянием традиции и регулировались обычным правом. Правовые нормы, касающиеся властных полномочий монарха, закрепленные в писаных актах, как правило, не носили системного характера. Обобщение положений о правах Императора произошло только при пересмотре ОГЗ в 1906 г. Свод Основных Государственных Законов от 23. 04.1906 г. // Хрестоматия по истории государства и права России. - М.: Проспект, 2008. - С. 262. , когда возникла необходимость разграничения сфер законодательства и верховного управления, т.е. сфер, где Император разделял власть с законодательными учреждениями или действовал единолично. Создание в начале XX века законодательных учреждений повлекло за собой существенное ограничение прав Императора в некоторых областях государственной жизни, в первую очередь - в области законодательства и финансов. Права монарха продолжали оставаться исключительно широкими, обеспечивая ему доминирующее положение среди государственных органов практически в любой сфере. Фигура Императора олицетворяла высшую власть в государстве. Юридически он не мог иметь обязанностей, так как не существовало такого государственного органа, который мог его принудить к их исполнению. Вследствие того, что Император не являлся лицом обязанным, он был "безответствен", т.е. не нес ни перед кем отчета в своих действиях. Безответственность (неответственность) Императора являлась его привилегией. С историко-правовой точки зрения конструкция "правовой статус как права, обязанности и ответственность" к Императору не применима.

император юрисдикция российский законодательный

Заключение