Судебные экспертизы при расследовании экстремизма

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат

Судебные экспертизы при расследовании экстремизма

Исследование специальной литературы, а также изучение судебной практики показали, что при расследовании преступлений, связанных с распространением материалов экстремистской направленности всегда проводится большое количество судебных экспертиз.

В ходе расследования уголовных дел рассматриваемой категории одной из наиболее значительных проблем является установление наличия в действиях направленности на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе. Зачастую проявления экстремизма выражаются посредством речевых актов определенной языковой формы и коммуникативной направленности (оправдание, призывы, пропаганда, и т.д.), в том числе распространение заведомо экстремистских материалов. В целях выявления проявлений экстремизма, как на стадии возбуждения уголовного дела, так и в процессе его расследования появляется необходимость использования специальных знаний посредством проведения судебных экспертиз таких, как: лингвистическая, психолого-этнологическая, религиоведческая, психофизиологическая и другие. Стоит отметить, что без проведения указанных экспертных исследований, расследование преступлений, связанных с экстремизмом, становится неэффективным в связи с чем, появляется необходимость использования специальных знаний в определенной области.

Мы солидарны с мнением Е.И. Галяшиной, что именно судебная лингвистическая экспертиза как род экспертной деятельности призвана устанавливать все необходимые обстоятельства и факты, которые имеют значение доказательств для правовой квалификации тех или иных высказываний (текстовых материалов) в качестве экстремистских материалов [2. с. 18].

При помощи проведения лингвистического исследования материалов можно установить, к примеру, пропозициональное содержание призывов, которые подразделяются на три группы: призывы к насильственным действиям; призывы к возбуждению национальной розни и к унижению национального достоинства; призывы к пропаганде исключительности и превосходства [1. с. 449].

Помимо этого, путем проведения лингвистической экспертизы устанавливается стилевая принадлежность текстов, для чего одним из вопросов, поставленных перед экспертом - лингвистом выступает:

Являются ли представленные на исследование материалы произведениями научно-исследовательского, пропагандистского, информационно-просветительского или художественного характера?

По каким критериям?

Стоит согласиться с мнением О.П. Грибунова, который утверждает, что в связи с тем, что специалисты в области психолингвистики малочисленны и имеют небольшой опыт производства судебных экспертиз и исследований по подобным делам, целесообразно привлекать для совместного исследования, с одной стороны, специалистов по социальной психологии, имеющих достаточную подготовку в области изучения массовых коммуникаций, психологии пропаганды, межгрупповых, в частности межнациональных отношений, а с другой стороны, филологов, владеющих научным аппаратом лингвистики и семантики, специальными методами исследования продуктов речевой деятельности [3. с. 104].

В связи с тем, что зачастую специальных знаний лишь в области лингвистики недостаточно, судебная лингвистическая экспертиза может проводиться совместно с иными экспертизами, такими, как:

Судебно-психологической (анализ текстов на предмет установления способов психологического воздействия, а также характеристики текста, влияющих на восприятие адресатом);

Автороведческой (в случае необходимости установления автора текста);

Фоноскопической (исследование устной речи, записанной на пленку);

Политологической (анализ выражения мнения в современной общественно-политической коммуникации);

Религиоведческой (определение наличия в тексте признаков политического, религиозного и национального экстремизма и терроризма; признаков межрелигиозной и межнациональной розни);

И другими.

В современной литературе представлено значительное количество исследований в области лингвистической экспертизы, а также иных указанных выше экспертиз, по причине чего, на наш взгляд, не целесообразно раскрывать особенности их назначения и производства.

Рассмотрим некоторые проблемы использования специальных познаний при расследовании преступлений, направленных на распространение материалов экстремисткой направленности.

Обобщение экспертной практики позволяет выявить причины неэффективности использования специальных знаний:

Противоречивость заключений экспертов, возникающих в результате отсутствия четких представлений о предмете исследования;

Отсутствие научно-обоснованных методик проведения конкретных исследований;

При назначении экспертизы, указываются не все необходимые для исследования вопросы. Как правило, специалисту приходится дополнять свое исследование необходимыми и важными для расследования вопросами;

Нехватка квалифицированных специалистов, что сказывается на сроках проведения исследований.

Как справедливо отмечает Ищенко, экспертные исследования должны базироваться на строго научной или практической основе и осуществляться в пределах соответствующей специальности в полном объеме, необходимом для установления обстоятельств по расследуемому уголовному делу [4, с. 464].

Итак, для эффективного расследования преступлений, направленных на распространение материалов экстремисткой направленности необходимо:

Во-первых, создание единых апробированных методик расследования указанной категории преступлений;

Во-вторых, важно лицу, назначавшему экспертизу прибегнуть к помощи специалиста в данной области в целях консультации для верного и четкого построения вопросов;

В-третьих, создание дополнительных экспертных подразделений, как на государственной, так и на частной основе.

Необходимо отметить, что проблемы использования специальных знаний при расследовании преступлений, направленных на распространение материалов экстремистской направленности многочисленны. В работе были представлены немногие из них, которые носят как теоретический, так и практический характер.

Агрессивное поведение сопровождает человеческое общество с момента его зарождения. И если на ранних стадиях развития социума агрессия (от лат. aggredere - нападать) в определенной степени имела эволюционные причины, то на последующих этапах она породила значительное количество мировых и региональных проблем, а в перспективе способна привести к гибели цивилизации. Подобная человеческая агрессивность усугубляется непрекращающимся совершенствованием средств и способов уничтожения. В исторической науке бытует мнение о том, что из последних 3,5 тысяч лет всего лишь 270 были мирными, а все остальное время прошло в войнах и вооруженных конфликтах [1].

Среди многочисленных форм проявления агрессии в XXI веке особое место в силу разрушительности и масштабности своих проявлений занимает экстремизм. С начала 90-х годов прошлого столетия облик экстремизма интенсивно меняется, а сфера экстремисткой деятельности неуклонно трансформируется в территориальном, мотивационном, политико-идеологическом и иных аспектах, приобретая наиболее опасную транснациональную форму своего развития.

В тоже время, полагаем, что проблемы противодействия проявлениям транснационального экстремизма относятся не только к сфере практического правоприменения. Они самым тесным образом связаны с определением его сущностных характеристик, закономерностей их возникновения и развития, разграничением с другими формами международной преступной деятельности.

Неслучайно феномен экстремизма в последние годы стал предметом пристального внимания со стороны ученых, политиков, общественных деятелей: достаточно интенсивно проводятся многочисленные представительные научные конференции, появилось множество публикаций, отражающих результаты исследований его различных аспектов.

В тоже время полагаем справедливым отметить, что значительно меньше изучено явление ксенофобии, являющейся питательной средой для экстремистских проявлений, в том числе и транснационального характера. Как справедливо отмечает Э.А. Паин: «Ксенофобия выступает важнейшим источником экстремизма в нескольких отношениях: во-первых, из носителей ксенофобии формируются экстремистские организации; во-вторых, стереотипы ксенофобии служат сырьем для экстремистских идей» [2].

Понятие ксенофобии происходит от греческих корней «xenos», что означает чужие (посторонние, иностранцы) и «phobos», т.е. страх. В современном русском языке оно имеет два значения: первое - это навязчивый страх перед незнакомыми людьми, боязнь чужих; второе - неприязнь, нетерпимость, ненависть и презрение к лицам иной веры, культуры, национальности, к иноземцам, представителям других регионов, а также к чему-либо незнакомому, чужому, непривычному [3].

Как явление ксенофобия представляет собой комплексный, многоуровневый феномен, в основе которого лежит значительное количество факторов - психологических, социально-политических, экономических, демографических, религиозных, культурно-исторических. Соответственно, она может являться объектом анализа с позиций различных наук, в том числе и криминалистики.

Представляется, что в этом случае феномен ксенофобии следует рассматривать как негативное, эмоционально насыщенное, иррациональное по своей природе (но достаточно часто прикрывающееся псевдорациональными обоснованиями) отношение субъекта к определенным человеческим общностям и их отдельным представителям. Ксенофобия проявляется в соответствующих мотивационных установках субъекта, основанных на предубеждениях и социальных стереотипах, на его мировоззрении в целом. Как результат, в сознании индивида формируется устойчивый образ «врага», являющегося для него источником опасности и угрозы.

Подход к изучению рассматриваемой нами дефиниции с точки зрения криминалистической науки позволяет выделить ее следующие значимые аспекты.

Во-первых, в ее структуру входят когнитивный, аффективный и поведенческий компоненты. Ядром первого из них, по нашему мнению, являются этнические предубеждения и предрассудки. В подтверждение данной позиции приведем точку зрения академика И.С. Кона: «Речь идет об обобщенной установке, ориентирующей на враждебное отношение ко всем членам определенной этнической группы, независимо от их индивидуальности; эта установка имеет характер стереотипа, стандартного эмоционально окрашенного образа -- это подчеркивается самой этимологией слов предрассудок, предубеждение, то есть нечто, предшествующее рассудку и сознательному убеждению; наконец эта установка обладает большой устойчивостью и очень плохо поддается изменению под влиянием рациональных доводов» [4].

Наличие предубеждений у субъекта обуславливает его пристрастность, избирательность восприятия, интерпретации, оценки и запоминания информации. Так, например, индивиды, с предубеждением относящиеся к определенным этническим либо религиозным группам, достаточно часто обрабатывают информацию об этих общностях и их представителях совсем иначе, чем о других сообществах, уделяя значительно больше внимания сведениям, согласующимся с их предвзятыми взглядами.

Подчеркнем, что мышление отягощенного грузом предрассудков ксенофоба обычно отличается дихотомичностью, жесткой поляризацией оценок и категоричностью суждений. Подобно тому, как окружающие подразделяются такими людьми только на «своих» и «чужих», процесс атрибуции тех или иных свойств и качеств, движущих сил поведения представителей этих общностей носит столь же «черно-белый» характер: для ксенофоба нет места для сомнений и нейтральных оценок. Как результат, убеждения ксенофоба носят априорный характер, не нуждаются в проверке, нечувствительны к противоречащим им фактам.

Аффективный компонент ксенофобии образует сложный комплекс негативных эмоциональных проявлений, основу которых составляет чувство враждебности, отвращения и презрения к «чужакам». Именно они представляют собой эмоциональные механизмы, которые исключают представителей других рас, этносов, конфессий, социальных групп из зоны действия принятых моральных и правовых норм.

На наш взгляд, при рассмотрении поведенческого компонента ксенофобии, следует учитывать, что, в первую очередь, она проявляется во взаимодействии между людьми, которое может быть реальным либо воображаемым, приобретать символические или ритуальные формы, быть непосредственным или опосредованным, межличностным, межгрупповым или массовым. В последнем случае оно, как правило, опосредуется средствами массовой информации, в том числе и коммуникативными возможностями сервисов сети «Интернет» [5].

В то же время ксенофобия сужает сферу человеческого взаимодействия и взаимопонимания, приводя к доминированию в них агрессии и социальных конфликтов. Так агрессивные проявления ксенофобии могут быть крайне разнообразны по форме: например, вербальными (от бесед в кругу до выступлений на митингах) или физическими (от избиения отдельных представителей иной расы или религиозной принадлежности до геноцида); может проявляться прямо (как в предыдущих примерах) либо косвенно (в виде провокации межэтнических или межконфессиональных конфликтов).

Во-вторых, феномен ксенофобии с позиций криминалистики следует рассматривать в трех аспектах: индивидуальном, групповом и массовом, каждому из которых присущи свои специфические предпосылки и факторы, влияющие на формирование и степень выраженности ксенофобии у конкретного человека.

На индивидуальном уровне таковыми являются особенности воспитания и социализации конкретного субъекта, влияние на него ближайшего окружения, значимых для него лиц, а также некоторые его индивидуально-психологические особенности.

На уровне малых групп формирование ксенофобского мировоззрения и установок субъекта может быть обусловлено воздействием норм и ценностей, принятых в референтных для индивида группах, группового (кланового) давления, а также внутригруппового фаворитизма и межгрупповой враждебности.

На уровне больших социальных групп и общества в целом ведущую роль играют групповая идеология, обычаи и традиции, социально-экономические, политические и демографические процессы, происходящие в том или ином обществе.

Принято считать, что в качестве объектов ксенофобии выступают представители иных рас, этносов и конфессий, т.е. в качестве ее основных разновидностей выделяют расовую, национальную и религиозную ксенофобию. Однако, по нашему мнению, ксенофобия может проявляться и по отношению к объектам, выделяемых на основе иных критериев - например, классового («социально близкие» и «далекие», особенно в периоды современных «цветных» революций и гражданских войн).

Продолжая разговор о специфике объектов ксенофобии, необходимо отметить, что когда таковым выступает отдельный индивид, он воспринимается ксенофобом не в своей субъектности, а лишь как типичный представитель определенной социальной группы «чужаков» (этнической, расовой, религиозной и др.).

В-третьих, ксенофобские установки могут занимать различное место в диспозиционной структуре личности, иметь «периферийный» характер, т.е. проявляться в качестве ситуативной реакции на конкретную провоцирующую ситуацию (например, человек пришел на рынок, увидел, что цены значительно выросли, а большинство продавцов - выходцы из Северокавказских и Среднеазиатских регионов, и начал высказывать недовольство, связанное с «засильем приезжих»). В этом случае ксенофобия у субъекта, как правило, является слабо выраженной, она не входит в основу его мировоззрения.

Максимальная интенсивность может проявляться в случаях, когда ксенофобия входит в личностное ядро и, как правило, определяет направленность и формы экстремистской активности субъекта. В этом случае борьба с «чужаками» является смыслообразующим мотивом деятельности, идейным и мировоззренческим стержнем личности [6]. Подобных людей нередко называют фанатиками, они объединяют вокруг себя единомышленников, вдохновляя их на борьбу за спасение отечества или веры от врагов. Если обратиться к выше приведенному примеру с рынком, то рассмотренный нами субъект может стать организатором и идейным вдохновителем погрома палаток «иноземцев», причем сам может на месте происшествия и не очутиться, планируя новые «акции».

В-четвертых, враждебное отношение к «чужакам» может носить характер «моноидеи» и проявляться в ненависти и враждебности к какой-то одной группе людей - например, антисемитизм. В противоположном варианте ксенофобия может проявляться в тотальном неприятии представителей всех аутгрупп. Подобная форма характерна, в частности, для религиозной нетерпимости, когда все лица, не исповедующие ту же веру, что и субъект (либо придерживающиеся атеистических взглядов), объявляются «неверными», пособниками темных сил.

Таким образом, мотивы ксенофобии в целом могут выступать в роли конститутивных признаков, предопределять направление и результаты их юридической оценки. Учитывая данное обстоятельство, современное уголовное законодательство, по нашему мнению, должно строиться с соблюдением принципа системности и с учетом взаимосвязей с нормативными актами других отраслей права с тем, чтобы не создавать искусственных противоречий в сфере противодействия преступности, в частности ее экстремистской составляющей. Криминалистический анализ сущности, структуры, динамики и механизмов формирования ксенофобии является необходимым этапом для формирования научно обоснованных программ противодействия экстремизму в России, в том числе и его наиболее опасным, транснациональным формам проявления.

экстремистский судебный экспертиза уголовный

Литература

1. Беннет М., Доусон Д., Филд Р. и др. История мировых войн. М.: Наука, 2010.

2. Паин, Э.А.Э. Социально-культурные факторы и механизмы динамики ксенофобии и экстремизма. Диалог народов и религий как средство противодействия ксенофобии и экстремизму: ресурсы российского федерализма и гражданского общества // Сборник материалов 1-й Всероссийской Ассамблеи общественных сил по противодействию ксенофобии, экстремизму и терроризму. М.: Юниум, 2014.

3. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / под ред. Н.Ю. Шведовой. М.: Русский язык, 2009.

4. Кон, И.С. Психология предрассудка: О социально-психологических корнях этнических предубеждений // Новый мир. 1966. № 9.

5. Давыдов, В.О. Методика расследования экстремистских преступлений, совершенных в компьютерных сетях: монография / В.О. Давыдов // под науч. ред. А.Ю. Головина. М.: Юрлитинформ, 2014.

6. Егорова, Н.К. К вопросу о новых мотивах совершения преступлений / Н.К. Егорова // Уголовное право. 2013.

Размещено на Allbest.ru