Такие составы в юридической литературе называют "смежными", "пограничными", "парными". При совпадении основных видовых признаков таких составов, характеризующих противоправные деяния (например, как хищение, уничтожение, повреждение чужого имущества, неправомерный отказ в предоставлении информации и др.), их отличает наличие или отсутствие некоторых дополнительных признаков, в конечном счете и определяющих юридическую природу противоправного деяния (как преступления или административного правонарушения).

Анализ УК РФ и КоАП РФ показывает, что такими отличительными признаками являются прежде всего признаки, характеризующие объективную сторону составов. При совпадении всех признаков многих составов административных правонарушений и преступлений их наиболее часто различает наличие или отсутствие вредных (общественно опасных) последствий либо характер таких последствий противоправного деяния.

Например, нарушение требований пожарной безопасности, не повлекшее вредных последствий или повлекшее возникновение пожара и уничтожение или повреждение чужого имущества либо причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью человека, признается административным правонарушением (ст. 20.4 КоАП РФ). То же деяние, повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью человека либо смерть, является преступлением, предусмотренным ст. 219 УК РФ.

Реже неоднократное совершение деяния, содержащего признаки состава административного правонарушения, законодателем признается преступлением. Например, незаконные действия по усыновлению ребенка предусмотрены ст. 5.37 КоАП РФ. Те же действия, совершенные неоднократно, оценены законодателем как преступление, предусмотренное ст. 154 УК РФ.

Отличительными признаками смежных составов административных правонарушений и преступлений являются и признаки, характеризующие предмет правонарушения (его свойства, стоимость, размер и др. качества). Например, хищение чужого имущества путем кражи, мошенничества, присвоения или растраты, если стоимость имущества не превышает 1 тыс. рублей, признано законодателем административным правонарушением, предусмотренным ст. 7.27 КоАП РФ. Те же действия, совершенные в отношении чужого имущества стоимостью, превышающей 1 тыс. рублей, образуют один из составов преступлений, предусмотренных ст. 158, 159, 160 УК РФ.

В некоторых случаях отличительными признаками смежных составов являются признаки субъективной стороны. Например, незаконные действия по усыновлению ребенка (ст. 5.37КоАП РФ), совершенные из корыстных побуждений, признаются законодателем преступлением, предусмотренным ст. 154 УК РФ.

Наличие в КоАП РФ множества таких (смежных) составов порождает возникновение коллизий (конкуренции) содержащих их норм с нормами Особенной части УК РФ. В ряде случаев законодатель успешно избегает возникновения таких коллизий, используя в нормах КоАП РФ оговорки, указывающие, что изложенные в них деяния признаются соответствующим административным правонарушением, если они "не содержат уголовно наказуемого деяния", или "если эти действия не повлекли причинение значительного ущерба", либо "при отсутствии (в них) признаков уголовно-наказуемого деяния".

Такой прием законодательной техники наиболее часто применяется при одновременной деликтолизации и криминализации деяния (например, установление административной и уголовной ответственности за продажу несовершеннолетним спиртных напитков), при одновременном внесении изменений и дополнений в соответствующие статьи КоАП РФ и УК РФ, содержащие описание смежных составов.

Во многих других случаях нормы КоАП РФ не содержат указаний на наличие смежных составов в уголовном законодательстве. Так, например, ст. 6.8 КоАП РФ формулирует состав административного правонарушения (незаконный оборот наркотических средств…), не определяя размера наркотических средств и других предметов незаконного оборота и не указывая, что данные действия являются административным правонарушением при отсутствии в них признаков уголовно наказуемого деяния. В то же время ст. 228 УК РФ описывает аналогичный состав, но уже преступления, включая в него лишь один дополнительный признак, характеризующий размер средств и веществ, являющихся предметом незаконного оборота (крупный, особо крупный).

Принятие (изменение) норм законодательства об административных правонарушениях и уголовного законодательства, осуществляемое автономно, без должного учета их объективной взаимосвязи нередко приводит к коллизии норм КоАП РФ и УК РФ. Сравнительно-правовой анализ этих законодательных актов показывает, что они содержат немало норм, формулирующих составы административных правонарушений и преступлений, которые совпадают по своим конструктивным признакам. В результате ряд противоправных деяний подпадает одновременно под действие КоАП РФ и УК РФ, т.е. обнаруживается межотраслевая коллизия (конкуренция) правовых норм.

В зависимости от формулировок конкурирующих статей кодексов некоторые коллизии являются очевидными (имеющими как смысловую, так и терминологическую, лингвистическую идентичность правовых норм), а другие - скрытыми (формулировки норм различаются по терминологии, но совпадают по содержанию). Например, сравнительный анализ составов, предусмотренных ст. 5.38 КоАП РФ ("Нарушение законодательства о собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании") и ст. 149 УК РФ ("Воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них"), показывает фактическое совпадение и терминологически идентичное описание признаков объективной стороны этих составов.

Воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них, а равно принуждение к участию в них являются общими признаками объективной стороны административного правонарушения, предусмотренного ст. 5.38 КоАП РФ, и преступления, предусмотренного ст. 149 УК РФ.

Субъектом этого преступления является должностное лицо, использующее свое служебное положение при совершении указанных действий. В санкции ст. 5.38 КоАП РФ в числе субъектов этого правонарушения также присутствуют должностные лица. Очевидно, что они признаются специальным субъектом этого правонарушения не просто в силу своего должностного положения, а в связи с его использованием при совершении указанных в правовой норме противоправных действий. Описанная коллизия этих правовых норм представляется очевидной.

Очевидна и коллизия норм, содержащихся в ч. 6 ст. 20.8 КоАП РФ и в ч. 4 ст. 222 УК РФ. Объективная сторона административного правонарушения, предусмотренного ч. 6 ст. 20.8 КоАП РФ, включает в себя незаконные продажу и передачу гражданского огнестрельного гладкоствольного оружия и огнестрельного оружия ограниченного поражения. Незаконный сбыт этих же предметов (который может выражаться и в продаже, и в передаче) образует объективную сторону преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 222 УК РФ. Обнаруживается полное совпадение рассматриваемых норм по признакам субъективной стороны и частичное - по субъекту (в ст. 222 УК РФ - субъект общий, в ст. 20.8 КоАП РФ - общий (должностное лицо и юридическое лицо)).

В отличие от рассмотренных коллизий, обнаружение которых не представляет большой сложности, имеются скрытые коллизии норм, существенно различающихся по формулировкам, используемым при описании составов, но совпадающих по юридическому характеру предусмотренных ими противоправных деяний. Так, в числе признаков объективной стороны административного правонарушения, предусмотренного ст. 7.19 КоАП РФ, названы самовольное подключение к нефтепроводам, нефтепродуктопроводам, газопроводам, а равно самовольное (без учетное) использование нефти, газа или нефтепродуктов. Очевидно, что самовольное использование нефти, нефтепродуктов и газа является незаконным. Незаконное и без учетное их использование не может осуществляться на возмездной основе, т.е. оно безвозмездно. Такие действия осуществляются с корыстной целью. В соответствии с примечанием к ст. 158 УК РФ подобные действия признаются хищением. Часть 3 ст. 158 УК РФ содержит квалифицированный состав кражи (т.е. тайного хищения чужого имущества), совершенной из нефтепровода, нефтепродуктопровода, газопровода.

Таким образом, действующее законодательство в равной мере допускает возможность привлечения лица, совершившего подобные правонарушения, как к административной, так и к уголовной ответственности. При этом ни КоАП РФ, ни УК РФ не содержат указаний о приоритете конкурирующих норм. Какая из этих норм подлежит применению в подобных случаях? Ответ оставлен на усмотрение правоприменителя. Так, более 95% опрошенных сотрудников полиции полагают необходимым в подобных случаях применять нормы УК РФ как предусматривающие более строгие наказания.

Однако подобный способ преодоления коллизии норм КоАП РФ и УК РФ не имеет правового обоснования. Если КоАП РСФСР (1984 г.) в ст. 10 содержал указание на приоритетное применение норм уголовного законодательства при такой межотраслевой конкуренции, то действующий Кодекс подобной нормы не имеет. Бесспорно, что существование коллизий, подобных указанным выше (предоставляющих совершенно равные возможности для квалификации деяния и как преступления, и как административного правонарушения), является серьезным, недопустимым дефектом законодательства, требующим устранения. Однако устранение обнаруженных коллизий в законодательстве не исключает появления новых. Поэтому представляется необходимым внесение в Общую часть КоАП РФ статьи, предусматривающей правила разрешения (преодоления) конкуренции норм Особенной части КоАП РФ и Уголовного кодекса. Аналогичной нормой следовало бы дополнить и УК РФ.

Вопрос о признании приоритетности норм УК РФ или КоАП РФ, устанавливающих запреты на совершение аналогичных деяний, представляется важнейшим в рассматриваемой проблеме.

Его разрешение фактически относится к области уголовной и административной политики государства и требует консолидированных усилий ученых-криминалистов и административистов.

Ни федеральное законодательство, ни юридическая наука пока не дают однозначного ответа на этот конкретный вопрос.

Анализ литературных источников, решений Конституционного Суда Российской Федерации обнаруживает сформировавшийся подход к проблеме разрешения коллизий норм права равной юридической силы (какими и являются нормы КоАП и УК). Его суть заключается в том, что приоритет имеют специальные нормы по отношению к общим и изданные позже - по отношению к ранее изданным. Однако по отношению к рассматриваемой проблеме действие этого правила не представляется всеобъемлющим. Во-первых, КоАП РФ и УК РФ не соотносятся друг с другом как общий и специальный законы. Они равны не только по юридической силе, но и по характеру задач, для разрешения которых принимаются.

Поэтому весьма затруднительно признать нормы одного из этих кодексов специальными по отношению к нормам другого. Во-вторых, темпоральное правило разрешения коллизии (согласно которому действует более поздний закон) применительно к рассматриваемой проблеме не является безупречным. Существование этого правила объясняется тем, что именно в более позднем законе с наибольшей степенью достоверности выражена воля законодателя, якобы именно она в наибольшей мере соответствует задачам правового регулирования тех или иных общественных отношений. В большинстве случаев это соответствует действительности. Например, криминализируя деяние, за которое установлена административная ответственность, законодатель исключает его из КоАП РФ и наоборот. Так, за последние годы законодатель дважды вносил согласованные изменения в УК РФ и КоАП РФ, декриминализируя и криминализируя клевету, не допуская при этом коллизии норм этих законов.

Очевидно, что в каждом из этих законов выражалась "новая воля" законодателя.

Однако в других случаях, устанавливая административную ответственность за деяние, фактически уже предусмотренное уголовным законом (и наоборот), законодатель не вносит в него изменений, соответствующих его "новой воле".

Представляется, что принятие таких повторных, дублирующих (уже существующих), но содержащих иную правовую оценку противоправного деяния норм, является следствием небрежности, неосведомленности участников законодательного процесса. Иначе не может быть объяснено появление в КоАП РФ некоторых составов правонарушений, имевшихся в уже действующем УК РФ, а также дополнение некоторых составов преступлений деяниями, содержащимися в действующем КоАП РФ, без отмены или изменения имеющихся (якобы уже не выражающих волю законодателя) норм соответствующих кодексов.

Темпоральное правило преодоления коллизий норм законодательства об административных правонарушениях и уголовного закона достаточно сложно реализуемо в правоприменительной практике.

Известно, что УК РФ принят в 1996 г., а КоАП РФ - в 2001 г. Следуя темпоральному правилу разрешения (преодоления) коллизий, при их обнаружении должны применяться нормы КоАП РФ. Но за время действия этих кодексов в них в разное время внесено множество изменений (в том числе и не согласованных между собой), касающихся различных составов преступлений и административных правонарушений. Поэтому правоприменителю весьма не просто определить, какая из конкурирующих норм кодексов принята раньше, а какая является отражением более поздней воли законодателя.

Тем более эта задача непосильна лицу, совершающему правонарушение. Согласно ст. 2.2 КоАП РФ интеллектуальная составляющая вины лица, совершившего правонарушение, заключается в осознании им противоправности своего деяния. Если это деяние предусмотрено КоАП РФ, то очевидно, что лицо осознает его административную противоправность и соответственно выраженную в ней степень общественной опасности содеянного.

Обнаружение правоприменителем в Уголовном кодексе (позже или раньше принятой) нормы, содержащей аналогичный состав преступления, не изменяет субъективного отношения лица к содеянному как административно-противоправному деянию. Если оно содержит признаки состава административного правонарушения, то подлежит применению соответствующая норма КоАП РФ, несмотря на наличие аналогичной нормы в УК РФ. Такая позиция представляется обоснованной и с точки зрения уголовного права, где интеллектуальной составляющей вины является осознание лицом общественной опасности своих действий и их последствий. Причем осознанию подлежат такие характер и степень общественной опасности, которые обусловливают именно уголовно-правовой запрет этого деяния. Осознание лицом такой степени и характера общественной опасности деяния при прямом указании законодательства на наступление административной ответственности за его совершение представляется сомнительным.

Например, как можно определить направленность умысла (на совершение преступления или административного правонарушения) лица, незаконно продавшего огнестрельное оружие ограниченного поражения, если это деяние одновременно предусмотрено ч. 6 ст. 20.8 КоАП РФ и ч. 4 ст. 222 УК РФ? В подобных случаях однозначный вывод о виновности лица в совершении преступления представляется сомнительным. В соответствии с ч. 3 ст. 49 Конституции Российской Федерации неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.

Следовательно, выбор (среди конкурирующих норм) должен быть сделан в пользу нормы КоАП РФ независимо от того, раньше или позже по сравнению с конкурирующей нормой УК РФ она была принята. Следует согласиться с позицией авторов, считающих, что при коллизии нормативных актов в сфере публичного права применению подлежит акт, улучшающий положение граждан. В регулировании рассматриваемых общественных отношений законодатель не должен допускать правовой неопределенности (что и имеет место при коллизии норм КоАП РФ и УК РФ). Если же она допущена, то издержки дефектного правотворчества не должны возлагаться на граждан. То есть при совершении лицом деяния, одновременно содержащего признаки административного правонарушения и преступления, не должна применяться норма, предусматривающая более тяжкие правоограничения и лишения для правонарушителя.

Заключение

Таким образом, проведя исследование на тему "Коллизии юридической ответственности". Следует сделать вывод, что коллизионное право в настоящее время находится на этапе своего активного развития. Стремительный рост правотворческой деятельности на федеральном, региональном, муниципальном уровнях власти, увеличение числа правовых коллизий, обусловливают необходимость разработки и принятия значительного числа коллизионных норм внутри национальной правовой системы. Особенности норм коллизионного права внутри национальной правовой системы отражают проблемы и противоречия российского законодательства на всех его этапах от стадии правотворчества до стадии правоприменения, проблемы вследствие нечеткого закрепления компетенции и статусов государственных органов и должностных лиц.

Среди этой группы норм выделяются нормы, связанные с федеративным характером российского государства и направленные на установление порядка применения норм федерального законодательства и законодательства субъектов РФ в случае их конкуренции исходя из конституционных положений о разграничении предметов ведения и полномочий.

В содержательном плане нормы коллизионного права присутствуют в различных отраслях права: конституционном, гражданском, международном (публичном и частном), административном и иных отраслях права. В условиях интенсивного формирования коллизионного права представляется важной разработка общих принципов в обеспечении комплексного регулирования спорных отношений.

Увеличение числа межгосударственных соглашений, участником которых является Российская Федерация, также влечет за собой необходимость разработки большого числа коллизионных норм в будущем.

При всем динамизме развития коллизионных норм, вряд ли можно согласиться с утверждениями о том, что в отечественной системе права сформировалась новая суперотрасль - коллизионное право. В настоящее время нет оснований говорить о полностью сформировавшейся и обособившейся отрасли коллизионного права. Более верно считать, что сформирован комплексный правовой институт. Вместе с тем можно предположить, что формирование такой отрасли права в будущем вполне возможно.

Вместе с тем следует признать, что предложенный в исследовании способ разрешения коллизий на примере норм законодательства об административных правонарушениях и УК РФ не безупречен. Лицо, совершившее противоправное деяние, обоснованно криминализированное законодателем, но по его (законодателя) упущению сохраненное в структуре КоАП РФ или включенное в него как административное правонарушение, избежит уголовной ответственности. Соответствующая норма УК РФ окажется не работающей, что, несомненно, противоречит принципу обязательности закона. Но установление в подобных случаях приоритета уголовно-правовой нормы тоже не устраняет этого противоречия (в отношении административно-деликтного законодательства).

Ориентирование же правоприменительной практики на приоритет административно-деликтной нормы (при ее коллизии с уголовно-правовой) в наибольшей мере соответствует общеправовым принципам справедливости и гуманизма.

Несомненно, что наилучшим способом разрешения исследуемой проблемы является устранение законодателем существующих коллизий (путем внесения изменений в соответствующие законодательные акты) и предупреждение их появления в ходе правотворчества.

Решению этой задачи способствовала бы реализация предложений ученых-административистов и криминалистов о сосредоточении всех норм законодательства об административных правонарушениях в едином федеральном законе (КоАП РФ) и его одновременная разработка в УК РФ. Пакетный принцип формирования административно-деликтного и уголовного законодательства (т.е. криминализации и деликтолизации деяний) требует совместных правовых исследований проблем взаимосвязи и взаимозависимости уголовной и административной ответственности.

Список использованных источников

Нормативно-правовые акты

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. - 2009. - № 4. - ст. 445.

2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 22.10.2014) // Собрание законодательства РФ. - 1994. - № 32. - ст. 3301.

3. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.01.1996 № 14-ФЗ (ред. от 31.12.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 22.01.2015) // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 5. - ст. 410.

4. Градостроительный кодекс Российской Федерации от 29.12.2004 № 190-ФЗ (ред. от 31.12.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 22.01.2015) // Собрание законодательства РФ. - 2005. - № 1 (часть 1). - ст. 16.

5. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 31.12.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 23.01.2015) // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 25. - ст. 2954.

6. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 31.12.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 05.02.2015) // Собрание законодательства РФ. - 2002. - № 1 (ч. 1). - ст. 1.

7. О банках и банковской деятельности: Федеральный закон от 02.12.1990 № 395-1 (ред. от 29.12.2014) // Собрание законодательства РФ. - 1996. - № 6. - ст. 492.

8. О свободе совести и о религиозных объединениях: Федеральный закон от 26.09.1997 № 125-ФЗ (ред. от 31.12.2014) // Собрание законодательства РФ. - 1997. - № 39. - ст. 4465.

9. О международных договорах Российской Федерации: Федеральный закон от 15.07.1995 № 101-ФЗ (ред. от 12.03.2014) // Собрание законодательства РФ. - 1995. - № 29. - ст. 2757.

10. О правовых актах города Москвы: Закон г. Москвы от 08.07.2009 № 25 (ред. от 25.06.2014) // Тверская, 13. - № 90. - 2009.

11. Кодекс города Москвы об административных правонарушениях: Закон г. Москвы от 21.11.2007 № 45 (ред. от 21.01.2015) // Тверская, 13. - № 151. - 2007.

Научная литература

12. Алексеев С.С. Тайна и сила права / Российский ежегодник теории права. № 2. 2009 / Под ред.: Поляков А.В. - С.-Пб.: Издат. Дом СПбГУ, 2011. - С. 514-545.

13. Власенко Н.А. Конкретизация в праве: методологические основы исследования / Журнал российского права. № 7 - М.: Норма, 2014. - С. 60-75.

14. Власенко Н.А. Понятие коллизий норм в советском праве / Государство и право в системе социального управления. Межвузовский сборник научных трудов / Редкол.: Игнатенко Г.В. (Отв. ред.), Исаков В.Б., Комаров В.К., Кофман В.И., Петрищев Г.И., Ренов Э.Н., Стародубский Б.А. - Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1981. - С. 7-11.

15. Гражданско-правовые коллизии: выкуп земельного участка / Кабытов Н.П., Хмелева Т.И.; Науч. ред.: Рузанова В.Д. - Самара: Изд-во "Самарский университет", 2005. - 140 c.

16. Жалинский А.Э. Правотворчество и лоббизм в современной России. По следам интеллектуального штурма / Бизнес в законе. № 5 - М.: Изд. Дом "Юр-ВАК", 2013. - С. 9-11.

17. Курбатов А.Я. Система права и проблемы правоприменительной деятельности / Закон. № 10 - М.: Известия, 2003. - С. 108-115.

18. Лунц Л.А. Основные начала советского коллизионного права / Научная сессия, посвященная 20-летию существования Всесоюзного института юридических наук (1925 -1945). Тезисы докладов / Отв. ред.: Ошерович Б.С. - М.: Изд-во ВИЮН, 1946. - С. 37-39.

19. Тихомиров Ю.А. Закон: притязания, стабильность, коллизии / Законодательство России в XXI веке. По материалам научно-практической конференции. Москва, 17 октября 2000 г. / Редкол.: Боголюбов С.А., Окуньков Л.А., Тихомиров Ю.А. (Отв. ред.), Фролов Г.М., Хлестова И.О. - М.: Городец-издат, 2002. - С. 8-14.

20. Тихомиров Ю.А. Юридические приоритеты и коллизии в федеральном законодательстве / Журнал российского права. № 11 - М.: Норма, 2008. - С. 12-28.

21. Трайнин А.Н. Избранные произведения. Защита мира и уголовный закон / Трайнин А.Н.; Под общ. ред.: Руденко Р.А.; Редкол.: Полторак А.И., Ромашкин П.С., Смирнов Л.Н., Чхиквадзе В.М. - М.: Наука, 1969. - 454 c.

22. Кудрявцев В.Н. Теоретические основы квалификации преступлений / Российский криминологический взгляд. № 2 - Ставрополь, 2008. - С. 102-119.

Материалы судебной практики

23. О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ): Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.1999 № 1 (ред. от 03.12.2009) // Российская газета. - № 24. - 1999.

Размещено на Allbest.ru