Уголовно-правовая характеристика убийства по российскому уголовному законодательству

Так судебной практике известен случай, когда преступление было совершено по истечении почти 20 лет после того, как потерпевший выполнил действия, послужившие поводом к мести.

П.М. 22 мая 1963 г был осужден Верховным Судом Дагестанской АССР по ст. 15 и п. «в» ст. 102 УК РСФСР за то, что он 26 февраля 1963 г покушался на убийство П. в связи с выполнением последним служебного долга.

Президиум Верховного Суда РСФСР 19 февраля 1966г. оставил без удовлетворения протест заместителя Генерального Прокурора СССР, в котором ставился вопрос о переквалификации действий П.М. на ст. 15 и 103 УК РСФСР, предусматривающим ответственность за покушение на умышленное убийство без отягчающих обстоятельств.

Генеральный Прокурор СССР внес по тем же основаниям протест в Пленум Верховного Суда СССР. Пленум Верховного Суда СССР не нашел оснований для удовлетворения протеста. Как установил суд, совершению преступления предшествовали следующие события.

П.М. в 1943 г. был осужден за кражу к 2 годам лишения свободы. В 1944г. он совершил побег из тюрьмы, но вскоре был задержан П., работавшим тогда в тюремной охране оперативным стрелком. П.М. просил отпустить его, но П. не согласился, и тогда П.М. обещал отомстить, пригрозив убийством.

После освобождения из мест заключения П.М. жил и работал в г. Махачкале и 26 февраля 1963г., находясь в гостях у Килесханова, среди других лиц встретил П. Со словами «вот теперь ты мне попался, я тебя убью» - П.М. бросился на П. и пытался нанести ему удар ножом в грудь. Потерпевший сумел уклониться, и удар пришелся в живот. В результате П. получил легкое телесное повреждение без расстройства здоровья. П.М. пытался еще раз нанести удар потерпевшему, но присутствующий там Ибрагимов помешал ему.

В протесте предлагалось изменить квалификацию действий П.М. по тем основаниям, что столкновение последнего с П. в связи с выполнением им служебных обязанностей произошло за 19 лет до совершения данного преступления, причем в этот период П.М., по его словам, встречался с П. При таком положении, покушение на убийство должно рассматриваться как совершенное на почве обычной мести, не связанной со служебной деятельностью потерпевшего, и ввиду отсутствия отягчающих признаков квалифицироваться по ст. 103 УК РСФСР.

Пленум Верховного Суда СССР указал, что с приведенными доводами согласиться нельзя. Пленум Верховного Суда СССР отметил, что в протесте неправильно указывается, будто осужденный П.М., по его словам, проживая в г. Махачкале после освобождения из заключения, встречался с П. В действительности, П.М. ничего подобного не утверждал, показав лишь в судебном заседании, что якобы видел как-то П. в автобусе в 1962г., но не может точно сказать, был ли это П.

Таким образом, первая встреча между этими людьми после события, происшедшего в 1944г., произошла в 1963г. на квартире Килесханова, где П.М. почти сразу же по приходе набросился с ножом на П. и пытался его убить.

Единственным мотивом покушения на убийство, как это видно по обстоятельствам дела, являлась месть за то, что в свое время потерпевший, выполняя служебный долг, задержал П.М.

То обстоятельство, что событие, послужившее поводом к покушению на убийство, произошло задолго до совершения рассматриваемого преступления, не является основанием для вывода о том, что с прошествием времени изменилось существо мотива, побудившего П. совершить покушение на убийство.

В этой связи, отметил Пленум Верховного Суда СССР, в постановлении Президиума Верховного Суда РСФСР по данному делу правильно указано, что ответственность за покушение на убийство в связи с выполнением потерпевшим своего служебного долга наступает независимо от того, сколько прошло времени после совершения потерпевшим тех действий по службе, в связи с которыми и произошло покушение на убийство. Важно лишь то, что убийство совершено из мести именно за эти действия.

Ввиду изложенного Пленум Верховного Суда СССР не нашел оснований для изменения квалификации преступления, совершенного, и оставил протест Генерального Прокурора СССР по делу П. М. без удовлетворения¹¹ Цитируется по Попову А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. - М., 2005г., С. 154.

В некоторых ситуациях возникает проблема конкуренции различных мотивов, определивших действия виновного лица. В таких случаях, по нашему мнению, п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ подлежит вменению лишь тогда, когда преступление было вызвано именно правомерным поведением потерпевшего, а не какими-то другими мотивами. Например, если было совершено убийство лица при выполнении им своего служебного долга из корыстных побуждений с целью завладения имуществом, то п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ вменению не подлежит, поскольку в подобных случаях преступление обусловливается не служебной деятельностью потерпевшего, а желанием похитить имущество.

Убийство или причинение вреда здоровью, совершенное в связи с осуществлением служебной деятельности (выполнением общественного долга) само по себе не дает основания для квалификации содеянного по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ и соответствующим статьям УК, предусматривающим ответственность за причинение вреда здоровью. Обязательным признаком, который подлежит установлению в каждом конкретном случае, является правомерность действий потерпевшего лица или его близких. Правомерность действий на нашему мнению означает, что потерпевший или его близкие не совершали преступления или иного правонарушения, а действовали в строгом соответствии с требованиями службы или нравственными нормами.

Если действия потерпевшего были неправомерны, т. е. содержали в себе признаки какого-либо правонарушения или преступления, то основания для квалификации содеянного по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ (п. «а» ч. 2 ст. 111 и п. «б» ч. 2 ст. 112 УК РФ) отсутствуют. Действия виновного в этом случае, при отсутствии других отягчающих или смягчающих ответственность обстоятельств, подлежат квалификации по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

В настоящее время считается общепризнанным, что виновный должен знать о том, что он действует в отношении лица, правомерно выполняющего служебный или общественный долг. В противном случае квалификация его действий, например, по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ исключается. Однако в некоторых случаях незнание того, что потерпевший выполняет действия, входящие в круг его служебных или специально возложенных на него общественных обязанностей, не освобождает виновного от ответственности за преступление, предусмотренное п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

В настоящее время непосредственно в тексте закона (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. «а» ч. 2 ст. 111 УК РФ, п. «б» ч. 2 ст. 112 УК РФ) прямо указано, что потерпевшим от преступления может быть как лицо, которое осуществляло свой служебный или общественный долг, так и его близкие. В то же время уголовный закон умалчивает о том, какое лицо подпадает под понятие «близкие». Из текста закона нельзя сделать однозначного вывода о том, кто относится к близким потерпевшего. Относятся ли к ним только его близкие родственники или к ним могут относиться и другие лица? Ведь легко представить ситуацию, когда смерть из мести причиняется, например, невесте потерпевшего, его лучшему другу, двоюродному брату, теще и т. д.

В п. 6 действующего постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» понятие «близкие» определяется следующим образом: «К близким потерпевшему лицам, наряду с близкими родственниками, могут относиться иные лица, состоящие с ним в родстве, свойстве (родственники супруга), а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений».

Обращает на себя внимание оборот, употребленный в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, «заведомо для виновного дороги потерпевшему». В связи с данной формулировкой постановления при определении наличия состава рассматриваемого преступления, если было совершено убийство родственника, с которым у лица, выполнявшего свой служебный (общественный) долг были неприязненные отношения на практике возникают сложности. Например, была убита жена, с которой у потерпевшего были достаточно сложные отношения. Виновный знал характер взаимоотношений сторон, но поскольку у выполнявшего свой служебный (общественный) долг никого из родственников больше не было, то виновный и убил его жену из мести.

По мнению Попова А.Н. подобная квалификация возможна, поскольку в этом случае был убит родственник потерпевшего¹¹ Цитируется по Попову А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. - М., 2005г., С. 163 . Словосочетание «жизнь, здоровье и благополучие которых заведомо для виновного дороги потерпевшему в силу сложившихся личных отношений» не относится к родственникам. Если речь идет об убийстве ближайших родственников, то независимо от взаимоотношения сторон, имеются все основания для квалификации содеянного по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Ошибка в личности потерпевшего при убийстве в связи с выполнением потерпевшим служебного (общественного) долга не должна влиять на квалификацию содеянного, поскольку виновный в этом случае действует по определенному мотиву. Независимо от того, ошибся ли виновный в личности близкого или лица, выполнявшего служебный (общественный) долг, содеянное все равно следует квалифицировать по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Законом предусматривается ответственность за убийство, совершенное по определенному мотиву, в рассматриваемом случае виновный действует или по мотиву воспрепятствования выполнению служебного (общественного) долга, или по мотиву мести за выполнение данного долга. Заблуждение касается личности потерпевшего. По общему правилу ошибка в личности потерпевшего не оказывает влияния на квалификацию убийства, однако мотив преступления должен обязательно найти отражение в формуле обвинения. В рассматриваемом случае мотив преступления является квалифицирующим признаком, отягчающим ответственность виновного лица. Поэтому и квалификация совершенного убийства должна быть соответствующей.

Нельзя содеянное квалифицировать и по ч. 1 ст. 105 УК РФ, поскольку в этом случае игнорируется мотив действий виновного лица. Неправильной будет и квалификация содеянного по ч. 3 ст. 30 и п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, то есть как покушение на квалифицированное убийство, поскольку смерть потерпевшему фактически причинена, преступление окончено. Характер ошибки не позволяет квалифицировать содеянное как покушение на преступление, поскольку ошибка в личности потерпевшего не влияет на квалификацию действий виновного лица.

Таким образом, в случае заблуждения виновного в личности погибшего при совершении убийства с целью воспрепятствования правомерному осуществлению потерпевшим своей служебной деятельности или выполнению общественного долга либо по мотивам мести за такую деятельность, содеянное должно быть квалифицировано по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

3.3 Умышленное убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека

Отягчающие обстоятельства убийства, предусмотренные п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ являются новыми для российского законодательства.

Понятие «беспомощное состояние» фигурирует не только в УК РФ, но и в некоторых других федеральных законах Российской Федерации, например, в законе РФ от 2 июля 1992 г «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» См: Ведомости СНД и ВС РФ, 20.08.1992, N 33, ст. 1913. понятие «беспомощное состояние» раскрывается, как неспособность лица самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности. В ст. 10 Закона РФ «О милиции» сказано, что милиция в соответствии с поставленными перед ней задачами обязана оказывать помощь гражданам, находящимися в беспомощном либо ином состоянии, опасном для их здоровья и жизни. См: Закон РФ от 18 апреля 1991г. № 1026-1 «О милиции» (с последующими изменениями), ст. 10

Поскольку в диспозиции закона речь идет об убийстве, то можно предположить, что применительно к составу преступления, предусмотренному ст. 105 УК РФ, беспомощное состояние - это положение лица, при котором он в силу каких-либо обстоятельств не может сам себя защитить в момент посягательства на его жизнь. Беспомощное состояние может быть постоянным или временным в зависимости от обстоятельств, его обусловивших. Это не должно влиять на признание наличия состояния беспомощности в момент причинения смерти потерпевшему. Не должны влиять на квалификацию содеянного и обстоятельства, в силу которых потерпевший оказался в беспомощном состоянии.

Так, по мнению С.В. Бородина к убийствам, совершенным с использованием беспомощного состояния потерпевшего, кроме убийств тяжелобольных, престарелых, малолетних детей, лиц, страдающих психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее, относятся также убийства лиц, находящихся в состоянии обморока, опьянения или сна, когда они не могут реагировать на действия виновного.См: Бородин С.В. Преступления против жизни. - М. 1999г., С. 101

Л.А. Андреева считает, что к беспомощным потерпевшим следует отнести тех, кто в силу каких-либо объективных, в том числе личностных, признаков не может оказать сопротивление убийце. По ее мнению, беспомощность может быть обусловлена возрастом (глубокая старость, малолетний возраст), болезнью, физическим недостатком, состоянием сильного опьянения, сном, положением тела (связанный человек) и т. п., т. е. беспомощное состояние имеет место тогда, когда жертва убийства в силу физического или психического состояния не способна защитить себя. Андреев Л.А. Квалификация убийств совершенных при отягчающих обстоятельствах. - Санкт-Петербург, 2002г., С. 12

Судя по опубликованным работам, первым автором, который высказал точку зрения, отличную от общепринятой, был профессор Кубанского госуниверситета С. Дементьев.Дементьев С. Понятие беспомощного и бессознательного состояния. - Российская юстиция, 1991г., -№ 1, С. 42 Так, С. Дементьев утверждает: «Устанавливая ответственность за убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, законодатель имел в виду, что в таком случае потерпевшему причиняются дополнительные, особые страдания. Он сознает, что его сейчас или вскоре убьют, но в силу своего физического состояния не может ни оказать сопротивления, ни позвать на помощь. Это состояние заведомо понимает убийца, значит, действует более цинично и нагло, нежели тот, который, как говорится, убивает «из-за угла» Там же. С. 43

Так, приговором суда ЕАО от 28 ноября 2002 года Оруджов А. оглы был осуждён по ст.111 ч.4 УК РФ и по ст.105 ч.2 п.п. «в, к».

В ночь с 3 на 4 марта 2002 г. в коридоре квартиры 18 дома 8 «а» по ул. Бумагина в г. Биробиджане, Оруджов А. оглы, на почве личных неприязненных отношений к своим дочерям, возникших после ухода из дома его гражданской жены Кучиной Т.Г., желая отомстить детям за уход их матери, в присутствии своих малолетних сыновей Оруджова С.А., Кузнецова В.А., а так же гражданки Кузнецовой Е.В., умышленно, с целью причинения тяжкого вреда здоровью Оруджовой Э.А. понимая, что дети находятся в зависимости от него и не могут оказать какого-либо сопротивления, то есть находятся в беспомощном состоянии, с особой жестокостью стал наносить им удары ладонями рук по лицу, а затем множество ударов ремнем и деревянной палкой по различным частям тела и головам своих дочерей Оруджовой Э.А. и Кучиной О.А. После того, как Оруджова и Кучина вырвались и перебежали на диван в зал, Оруджов, продолжая свои умышленные преступные действия, направленные на причинение тяжкого вреда здоровью Оруджовой, залез на диван, откуда ногами скинул Оруджову и Кучину, где, продолжая наносить удары ногами по различным частям тела и головам, переместил их в детскую комнату, где продолжил избиение деревянной палкой. Жестоко избивая своих малолетних дочерей в присутствии малолетних Оруджова и Кузнецова, Оруджов осознавал, что своими действиями причиняет особые физические и психические страдания как дочерям, так и сыновьям, наблюдавшим его жестокие действия.

После того как Кузнецова заявила, что вызовет наряд милиции, Оруджов временно прекратил свои преступные действия. Однако, когда Кузнецова покинула детскую комнату, Оруджов, продолжил свои умышленные преступные действия, направленные на причинение тяжкого вреда здоровью Оруджовой. Он вновь стал наносить удары палкой и ногами по различным частям тела Оруджовой и Кучиной. В результате преступных действий Оруджова, Оруджовой Э.А. были причинены тупая закрытая черепно-мозговая травма с гематомой справа, кровоизлиянием в вещество головного мозга, которая влечет тяжкий вред здоровью, кровоподтеки свода черепа и лицевой его части, кровоподтек правого бедра, а так же другие телесные повреждения. От полученной черепно-мозговой травмы, Оруджова Э.А. скончалась.

Он же, 4 марта 2002 года, в дневное время, в квартире 18 дома 8 «а» по ул. Бумагина в г. Биробиджане, в присутствии своей малолетней дочери Кучиной О.А., обнаружив, что в результате его умышленных действий Оруджова Э.А. скончалась, опасаясь быть разоблаченным в совершении преступления, желая скрыть следы совершенного преступления, понимая, что его дочь Кучина О.А. находится в полной зависимости от него и не может оказать ему какое-либо сопротивление, то есть находится в беспомощном состоянии, умышленно, с целью убийства дочери, схватил ее руками за шею и сдавил. В результате преступных действий Оруджова, от механической асфиксии наступила смерть Кучиной О.А. Архив Областного суда ЕАО.

Квалифицируя содеянное убийство лица и причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей, заведомо для виновного находящихся в беспомощном состоянии суд исходил из того, что оно было совершены в отношении малолетних детей, которые не могли защитить себя, а подсудимый, сознавая это обстоятельство, воспользовался им.

При этом следует избегать подмены понятий «беспомощности» и «неспособности оказать сопротивление». Условиями неспособности к сопротивлению могут быть различны, например совершение преступления группой лиц.

В п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве» имеется разъяснение, направленное упорядочение применения понятия «беспомощное состояние потерпевшей, а именно «По п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии) надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее». Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийствах (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999г., № 1, пункт 7.

Иначе говоря, беспомощное состояние - это неспособность лица защитить себя в силу физического или психического состояния. Перечень лиц, которые, по мнению Пленума Верховного Суда РФ могут быть отнесены к находящимся в беспомощном состоянии, позволяет сделать вывод том, что содеянное виновным должно квалифицироваться по «в» ч. 2 ст. 105 независимо от того осознавал или нет потерпевший характер и направленность действий виновного лица.

Употребленный оборот «к лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности» свидетельствует о том, что названный перечень является примерным.

Спорным является вопрос о признании спящего человека заведомо для виновного находящимся в беспомощном состоянии. Невозможно утверждать, что следственно - судебная практика является стабильной и последовательной даже в решениях высшей судебной инстанции. За короткий промежуток времени, с 1997г. по 2002г., подход Верховного Суда РФ изменился радикально. Первоначально существовала позиция, в соответствии с которой убийство спящего или лица, находящегося в состоянии сильной степени алкогольного опьянения, признавалось квалифицированным убийством. Но в настоящее время прослеживается иная тенденция в решении данного вопроса.

Так, в обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за второй квартал 1997г. убийство спящего потерпевшего путем нанесения ему трех ударов топором по голове было признано совершенным в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999г., № 3, С. 12

По мнению А. Вершинина, сон может наступать как биологическая потребность организма человека (здоровый сон), так и под воздействием введенного в организм какого-либо одурманивающего средства, действие которого исключает возможность выйти из этого состояния при внешних раздражителях на определенный промежуток времени. Он считает, что только второе состояние сна следует рассматривать как беспомощное состояние и предлагает в каждом конкретном случае убийства лица, находящегося в состоянии сна, тщательно исследовать все обстоятельства дела. Вершинин А. Некоторые вопросы квалификации убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105 УК РФ) // Уголовное право.- 2000г., - № 4, С. 8

Обращает на себя внимание аргументация Президиума Верховного Суда РФ. По его мнению, сон не может быть отнесен к беспомощному состоянию потерпевшего, поскольку он является жизненным, но необходимым и физиологически обусловленным состоянием человека.

С данной позицией не согласен А.П. Попов. Как отмечается в его работе, «данная аргументация не имеет к рассматриваемой проблеме никакого отношения. Поскольку и болезнь, и старость, и смерть, и жизнь также физиологически обусловлены, так как определяются не человеком, а природой. Находится ли человек во время сна в заведомо для виновного беспомощном состоянии или не находится - вот главный вопрос». Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. - М. 2005г., С. 286

Так, по делу Хакимова Р. Р. Военная коллегия Верховного Суда РФ указала, что убийство спящего не может быть признано убийством лица, находящегося в беспомощном состоянии. Суд признал Хакимова виновным в покушении на умышленное причинение смерти другому человеку, заведомо для него находящемуся в беспомощном состоянии.

Хакимов, в связи с допускавшимися, в отношении него со стороны сержанта Климова физическим насилием и унижением чести и достоинства, решил убить его. С этой целью Хакимов нанес спавшему Климову сильный удар острым концом металлической кирки в височную область головы, чем причинил ему тяжкий вред здоровью, опасный для жизни в момент причинения.

Военная коллегия отметила, что суд, признав Хакимова виновным в убийстве лица заведомо для него находившегося в беспомощном состоянии, допустил ошибку в оценке физического состояния потерпевшего. По мнению Военной коллегии Верховного Суда такая трактовка происшедшего противоречит рекомендациям Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», поскольку в названном постановлении лица, находящиеся в состоянии сна, не упоминаю как находящиеся в беспомощном состоянии.

Исходя из вышеизложенного, Военная коллегия действия Хакимова в отношена спавшего Климова переквалифицировала с ч. 3 ст. 30 и п.«в» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч.3 ст. 30 и ч.1 ст. 105 УК РФ, а меру наказания смягчила. Цитируется Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. - М. 2005г., С. 286

Московским городским судом 24 сентября 1999 г. Быченков осужден за преступления, предусмотренные п. «в» ч.2 ст. 105, ч.3 ст. 30 пп. «а, в» ч.2 ст. 105 УК РФ. Он признан виновным в убийстве Точилина и в покушении на убийство Юдина, заведомо для него, находившихся в беспомощном состоянии. В кассационной жалобе адвокат просил об отмене приговора, ссылаясь на неполноту исследования обстоятельств и оспаривая вывод суда о том, что потерпевшие находились в заведомо для Быченкова в беспомощном состоянии.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ приговор изменила, переквалифицировав действия на ч.1 ст. 105 УК РФ и ч.3 ст. 30, п. «а» ч.2 ст. 105 УК РФ, указав при этом, что по смыслу закона, к лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные, престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее. В данном случае потерпевшие Юдин и Точилин к таким лицам не относились. Сам же факт сильного алкогольного опьянения и сна потерпевших не может рассматриваться как заведомо для виновного их беспомощно состояние. Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ//Бюллетень Верховного суда РФ, 2000,№8,с.19, (извлечение).

Таким образом, из приведенных выше примеров, следует сделать вывод о том, что складывающаяся судебная практика в настоящее время исходит из того, что, сон потерпевшего не признается беспомощным состоянием. На наш взгляд это не верно, поскольку состояние сна характеризуется наличием беспомощного состояния, при котором потерпевший не может ни защитить себя, ни оказать сопротивления.

Пункт «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ так же предусматривает повышенную ответственность за убийство в тех случаях, когда оно сопряжено с другим преступлением, такими как похищение человека.

Представляется целесообразным обратиться к особенностям состава преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ с тем, чтобы выяснить характерные признаки убийства, сопряженного с названным составом.

Рассматриваемое преступление имеет признаки, заключающиеся в том, что в случае похищения человека виновный противозаконно распоряжается личной свободой потерпевшего, т. е. его возможностью самостоятельно передвигаться и определять свое местонахождение, и в то же время посягает на личность, собственность.

Похищение человека относится к преступлениям против свободы. Ответственность за данное преступление предусмотрена в ст. 126 УК РФ Похищение человека по характеру и степени общественной опасности на основании ст. 15 УК РФ относится к тяжким преступлениям. Закон не дает определения похищению человека, поэтому необходимо обращение к доктрине и практике уголовного права.

Похищение человека может быть совершено с помощью любых действий, однако непременно включает перемещение потерпевшего из одного постоянного или временного местонахождения в другое. Оно может быть совершено помимо воли потерпевшего, то есть тайно (например, в отношении спящего), или вопреки воле потерпевшего - открыто, с применением физического (связывание, насильственное удержание, водворение в специальное помещение и т. д.) или психического насилия (угроза причинить вред, разгласить нежелательные для потерпевшего сведения). Похищение может явиться следствием обмана или злоупотребления доверием. Причем обман может быть как активным (виновный сообщает потерпевшему заведомо ложные сведения), так и пассивным (он не сообщает потерпевшему сведения, которые обязан был сообщить) с целью завлечения». Комментарий к УК РФ с постатейными материалами судебной практики // Под общ. ред. С.И. Никулина., - М. 2006г., С. 352

Таким образом, с точки зрения исследователей, похищение - это изъятие человека из мест его обычного пребывания и распоряжение местопребыванием похищенного (его захват, завладение), совершенное помимо или вопреки его воле любым способом, как открыто, так и тайно, как вследствие обмана, так и в результате злоупотребления доверием со стороны виновного лица.

Состав похищения человека не предусматривает цель как обязательный признак субъективной стороны, но постановка виновным целей при похищении человека подразумевается законом, поскольку просто так никто похищать людей не будет. В случае совершения преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ, цели у виновного могут быть любыми, за исключением предъявления требований государству, организации или физическим лицам, выполнение которых является условием освобождения похищенного. Ибо налицо состав преступления, предусмотренного ст. 206 УК РФ.

В пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 г. рекомендуется: «При квалификации действий виновного по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ по признаку «убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника» следует иметь в виду, что по смыслу закона ответственность по данному пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ наступает не только за умышленное причинение смерти самому похищенному или заложнику, но и за убийство других лиц, совершенное виновным в связи с похищением человека либо захватом заложника. Содеянное должно квалифицироваться по совокупности с преступлениями, предусмотренными ст. 126 или ст. 206 УК РФ». Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999г., № 3

Справедливо замечание Т.В. Кондрашовой о том, что, что Пленум Верховного Суда РФ вообще не раскрыл понятие «убийство, сопряженное с похищением человека», несмотря на разъяснения, имеющиеся в п.7 постановления Пленума Верховного Суда «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)». Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. - Екатеринбург, 2000г., С. 70

Нередко в специальной литературе подчеркивается, что убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии по своему смыслу очень близко к убийству, сопряженному с похищением человека. Однако выводы при этом делаются различные. Так, Н.К. Семернева отмечает: «По существу, эти лица также находятся в беспомощном состоянии. Здесь наблюдается реальная совокупность двух самостоятельных преступлений, в связи с чем, действия субъекта преступления необходимо квалифицировать по ст. 126 УК РФ (похищение человека) и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ». Уголовное право. Особенная часть. / Отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнава, Г.П. Новоселов., - М. 2004г., С. 78

Л.Г. Иванов утверждает, что убийство, сопряжение с похищением человека может быть в некоторых случаях рассмотрено как частный случай убийства лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии. Обстоятельства, сопутствующие похищению человека, сковывают во многих случаях возможности к сопротивлению или вовсе их устраняют. Поэтому он предлагает в подобных случаях решать вопрос так же, как и при конкуренции общей и специальной нормы - квалифицировать убийство только как сопряженное с похищением человека. Цитируется Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. - М. 2005г., С. 321

Неоднозначно в литературе и судебно-следственной практике оцениваются случаи убийства похищенного.

Так С. В. Бородин, утверждает, что во всех случаях убийства, сопряженного с похищением человека, действия виновного должны быть квалифицированы по совокупности ст. 126 и «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Бородин С.В. Преступления против жизни. - 1999г., С. 102

А.И. Рарог исходит из того, что поскольку похищение человека является самостоятельным преступления которое не охватывается составом убийства, такого рода преступление следует квалифицировать по совокупности п. «в» ч. 2 ст. 105 УК и ст. 126 УК РФ. Комментарий к УК РФ с постатейными материалами судебной практики / Под общ. ред. С.И. Никулина., - М. 2006г., С. 318

По нашему мнению, квалификация убийства, сопряженного с похищением человека, должна быть по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 126 УК РФ и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. На наш взгляд, п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусматривают повышенную ответственность не за учтенную реальную совокупность преступлений, а за то, что убийство совершается в связи с другим преступлением. Убийство в этом случае совершается по мотиву (с целью) облегчения совершения другого преступления, воспрепятствования со стороны других лиц его совершению, мести потерпевшему или другому лицу за сопротивление, сокрытия факта совершения другого преступления и т.д.

3.4 Убийство женщины заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности

Пункт «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусматривает повышенную ответственность за убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Следует сразу же отметить, что в постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999г. отсутствует разъяснение относительно применения данного пункта ст.105 УК РФ. Это положение труднообъяснимо, потому что при квалификации содеянного по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ имеется сложные моменты, требующих единообразного практического разрешения.

Основные проблемы, которые рассматривались и рассматриваются в работах, это обоснование оснований выделения убийства беременной женщины в качестве квалифицированного вида убийства, а также условия уголовной ответственности за данное преступление.

Необходимо отметить, что среди ученых нет полного согласия по поводу выделения убийства беременной женщины в квалифицированный вид убийства.

Например, М.Д. Шаргородский, Н.С. Таганцев, полагал, что убийство женщины, заведомо для виновного беременной, не должно сохраняться в дальнейшем в нашем законодательстве как квалифицирующее обстоятельство. Большинство же ученых считали и считают, что законодатель, выделив в квалифицированный вид убийство беременной женщины, поступил правильно¹¹ Цитируется Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. - М. 2005г., С. 334.

Так, по мнению А.А. Пионтковского, признание убийства беременной женщины квалифицированным преступлением продиктовано как необходимостью усиления охраны личности беременной женщины, так и фактом особой опасности самого преступного действия, которым лишается жизни не только женщина, но и одновременно уничтожается зародыш будущей человеческой жизни. При этом, по мнению автора, не имеет значения стадия беременности. Например, он полагал, что убийство беременной женщины отцом будущего ребенка, когда она сообщила о своей беременности, хотя бы еще и не заметной для окружающих, даст состав рассматриваемого квалифицированного вида убийства. Цитируется Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. - М. 2005г., С. 334

Закон требует, чтобы потерпевшая заведомо для виновного находилась состоянии беременности в момент посягательства на ее жизнь. В данном случае важно определить понятие заведомости. Большинство исследователей исходят из того, что понятие «заведомость» означает достоверное знание виновного о наличии беременности потерпевшей. Например, Э. Ф. Побегайло пишет, что п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ должен применяться лишь случаях, когда виновному в момент совершения убийства достоверно, известно, что женщина находилась в состоянии беременности. Цитируется Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. - М. 2005г., С. 336

Однако имеется и иной взгляд на данную проблему. Так С. В. Бородин с подобным подходом не согласен. Он утверждает: «При заведомости несомненность знания субъекта об отягчающем обстоятельстве следует относить не к тому, имеется ли оно в действительности, а к тому, что он знает о нем. При этом несомненность знания об отягчающем обстоятельстве не изменяется от того, что у субъекта нет полной уверенности в его фактическом наличии. В таких случаях отношение виновного к отягчающему обстоятельству характеризуется косвенным умыслом (безразличное отношение к его наличию) и, следовательно, квалификация убийства по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК не исключается». Бородин С.В. Преступления против жизни., - 1999г., С. 104

Как мы видим, суть разногласий в научной среде касается степени достоверности знания виновного о беременности потерпевшей. Одни считают, что виновный должен точно знать о данном обстоятельстве. По мнению других, для ответственности по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК достаточно допущения наличия беременности потерпевшей.

На наш взгляд, квалификация действий виновного лица по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ возможна тогда, когда виновный точно знает, что потерпевшая беременна. Предположительное знание о наличии беременности не дает оснований для подобной квалификации. В законе не случайно употребляется понятие «заведомо для виновного». Слово «заведомый» означает хорошо известный, несомненный для виновного, а не с точки зрения действительности.

Московским городским судом Архипов был осужден по п. «ж» ст. 102 УК РСФСР (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Он был признан виновным в том, что находясь в состоянии опьянения, из ревности кухонным ножом совершил убийство своей беременной жены Архиповой Светланы. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения.Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос о переквалификации действий Архипова с п. «ж» ст. 102 УК (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ) на ст. 103 УК (ч. 1 ст. 105 УК РФ) со ссылкой на отсутствие убедительных доказательств того, что Архипову было известно о беременности жены.

Президиум Верховного Суда РФ не согласился с протестом, указав следующее. Вина Архипова в убийстве из ревности своей жены, заведомо для него находившейся в состоянии беременности, доказана показаниями свидетелей, заключением судебно-медицинской и судебно-биологических экспертиз, исследованными в судебном заседании. Доводы протеста о том, что Архипов заведомо не знал о беременности своей жены, нельзя признать обоснованными.

Как видно из показаний Исаковой, Ященко, потерпевшая во время телефонных разговоров с Архиповым, свидетелями которых они были, говорила ему о своей беременности. Свидетель Рыгин в судебном заседании пояснил, что по инициативе Архипова он встретился с ним на улице и просил Архипова не преследовать жену, уведомив его, что она беременна.

Из показаний свидетеля видно, что за несколько дней до убийства ей звонил Архипов, разыскивая жену. Она сказала ему, что его жена беременна и боится, что он ее будет преследовать из-за желания расторгнуть брак.

Как пояснили в суде указанные свидетели, о беременности Архиповой им стало известно от самой потерпевшей и это было видно по ее состоянию здоровья -- имел место сильный токсикоз. Согласно заключению судебно-медицинского эксперта, у Архиповой имелась беременность 5-6 недель.

Исходя из указанных доказательств, суд сделал правильный вывод о том, что Архипов при совершении убийства заведомо знал о беременности потерпевшей. Поэтому его действия надлежит квалифицировать по п. «ж» ст. 102 УК РСФСР (п. «г» ч 2 ст. 105 УК РФ). Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ// Бюллетень Верховного Суда РФ,1994г., № 8,с.7

Таким образом, следует сделать вывод о том, что для ответственности по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо установить, что виновный знал о беременности потерпевшей, был в этом субъективно убежден. Иначе говоря, для привлечения виновного к уголовной ответственности по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ необходимо установить, что у него в момент посягательства на жизнь потерпевшей не было оснований сомневаться в том, что она беременна, и потерпевшая в действительности была беременной.

Чаще всего виновный достоверно знает о состоянии беременности потерпевшей. Однако в некоторых случаях, относящихся к раним срокам беременности, виновный может заблуждаться относительно состояния потерпевшей. Субъективно, в силу определенных обстоятельств, он может быть убежден в том, что потерпевшая беременна, а объективно таковой она может не оказаться. Возможно, что виновный, опять-таки в силу каких-либо обстоятельств, исключал беременность потерпевшей, а она оказалась беременной. В подобных случаях возникает вопрос о том, как квалифицировать содеянное виновным при его заблуждении относительно факта наличия беременности у потерпевшей.

Вопрос о фактической ошибке виновного относительно состояния беременности потерпевшей относится к одному из самых дискуссионных в уголовном праве. Это вытекает из анализа уголовно-правовой литературы.

С.В. Бородин полагает, что убийство женщины, когда виновный ошибочно считает, что она беременна, должно квалифицироваться по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, так как умысел виновного направлен на лишение жизни потерпевшей при наличии отягчающего обстоятельства, указанного в законе. Бородин С.В. Преступления против жизни. - 1999г., С. 104

В качестве подтверждения правильности своего вывода, он приводит следующий пример из кассационной практики Верховного Суда РФ.

Л. состоял в интимной связи с Ш., желая, чтобы Л. ушел от жены, однажды заявила ему, что она беременна. Л, опасаясь «неприятностей» дома и на работе, решил убить Ш. С этой целью он ее пригласил в лес за ягодами и там убил. Вскрытие показало, что беременной потерпевшая не была.

Суд квалифицировал действия виновного по п. «ж» ст. 102 УК РСФСР (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Там же.

С.В. Бородин в основу квалификации деяния виновного лица кладет направленность его действий. Так, он пишет: «Л. допустил фактическую ошибку, которая состояла в предположении наличия обстоятельства, квалифицирующего убийство. Он заблуждался, полагая, что личность потерпевшей обладает теми качествами, которые влекут для него повышенную ответственность за убийство. Бородин С.В. Преступления против жизни. - 1999г., С. 105

В связи с этим нам хотелось бы заметить следующее. Если виновный нацеливался на достижении какого-либо внешнего результата, который не был им достигнут в процессе совершения преступления, то квалифицировать содеянное следует по направленности его умысла, т. е. как покушение на совершение этого преступления. Именно таким образом, по нашему мнению, следует понимать направленности действий виновного лица.

Э. Ф. Побегайло высказал следующее мнение: «Если виновный исходит из ошибочного предположения о беременности потерпевшей, которой в действительности не было, содеянное надлежит квалифицировать по совокупности двух преступлений - покушения на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, и оконченного простого или квалифицированного другим отягчающим обстоятельством убийства (ч. 3 ст. 30 п. "г" ч. 2 ст. 105 и ч. 1 ст. 105 либо ч. 2 ст. 105 с другим пунктом). Налицо в данном случае будет именно идеальная совокупность указанных преступлений».

По мнению Л. А. Андреевой, заблуждение лица относительно факта беременности потерпевшей следует толковать в его пользу. И правильной в подобных случаях будет квалификация действий виновного по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

При подобном подходе игнорируется направленность умысла виновного на совершение более опасного преступления квалифицированного вида убийства.

В уголовно-правовой литературе отмечается, что основанием выделения убийства беременной женщины в квалифицированный состав является то, что виновный посягает не только на жизнь матери, но и на жизнь плода. Обращает на себя внимание некоторая нелогичность подобного законодательного решения, поскольку, как правильно подчеркивают некоторые исследователи, при квалификации посягательства на жизнь беременной женщины не имеет значения, погиб или нет плод, находящийся в утробе потерпевшей. Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. - М. 2005г., С. 345. В редких случаях, в результате преступного посягательства на жизнь беременной женщины погибает только не родившийся ребенок, а жизнь женщины удается спасти. Так же, практике известны случаи, когда удавалось спасти жизнь ребенка, а мать, находящаяся на поздних сроках беременности, погибала в результате преступного посягательства на ее жизнь. К сожалению, конструкция п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ такова, что подобные последствия никак не повлияют на квалификацию действий виновного лица. Независимо от того, погиб ребенок или нет, его жизнь уголовно-правовой охране не подлежит. Содеянное виновным, независимо от происшедшего с ребенком, будет квалифицироваться по последствиям, которые наступили в отношении его матери. Это законодательное упущение, требующее исправления.

3.5 Убийство, совершенное с особой жестокостью

В уголовно-правовой литературе по вопросу об определении понятия «особая жестокость» высказываются различные суждения.

Особая жестокость в уголовном праве выступает в двух ипостасях - в качестве обстоятельства, отягчающего наказание, и в качестве квалифицирующего признака некоторых составов преступлений. Так, в п. «и» ч. 1 ст. 63 Общей части УК РФ предусмотрено, что отягчающим обстоятельством преступления является совершение его с особой жестокостью, садизмом, издевательством, а также мучениями для потерпевшего.

В Особенной части Уголовный кодекс РФ содержит целый ряд статей предусматривающих повышенную ответственность за преступления против личности, совершенные с особой жестокостью. В частности, к ним относятся п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство, совершенное с особой жестокостью).

Жестокость включает в себя и мучения, и истязания, и пытки, и издевательства, и садизм, потому что все эти определения раскрывают разные грани одного явления причинения физических и (или) нравственных (психических) страданий. Особая жестокость при убийстве заключается в причинении потерпевшему особых физических и (или) нравственных страданий, т. е. сильных, достаточно продолжительных, многократных или однократных страданий.

Об особых физических или психических страданиях потерпевшего чаще всего свидетельствуют объективные признаки содеянного, в частности, способ совершенного преступления. Например, связанного за руки и за ноги потерпевшего посадили на кол, в результате чего он умер медленной мучительной смертью. В этом случае смерть потерпевшего наступила в результате особо жестокого способа убийства, при котором потерпевший испытывал сильнейшие физические и нравственные страдания.

Большое влияние на формирование судебной практики оказывают постановления Пленума Верховного Суда РФ. Не являются исключением и рекомендации высшей судебной инстанции по применению закона об ответственности за убийство с особой жестокостью.

Анализ уголовно-правовой литературы показывает, что среди теоретиков нет единства мнений относительно субъективного отношения виновного при совершении убийства с особой жестокость.

Так, Н.И. Загородников сделал вывод о том, что убийство с особой жестокостью совершается с умыслом, как в отношении причинения смерти, так отношении особо жестокого способа преступления. Однако, по его мнению, специальная цель причинения особых мучений не является обязательным признаком рассматриваемого вида убийства. И в обоснование сказанного приводит следующий пример. Одно лицо дает другому с целью убийства яд, вызывающий особые мучения. При этом такой способ избирается не потому, что виновный стремится к причинению особых мучений своей жертве, а потому, что он надеется ссылкой на якобы естественную смерть потерпевшего избежать уголовной ответственности. Тем не менее, такое убийство, по мнению Н.И. Загородникова, является убийством, совершенным с особой жестокостью. Загородников Н.И. Преступления против жизни. - М., 1961г., С. 175

С. В. Бородин высказал мысль о том, что виды умысла виновного на лишение жизни и его отношение к особой жестокости могут не совпадать. Возможны случаи совершения убийства с прямым умыслом и безразличного отношения к особой жестокости, свидетельствующего о косвенном умысле. С точки зрения С. В. Бородина, виновный тогда действует с особой жестокостью, когда осознает характер действия, желает или сознательно допускает наступивший результат, которым является особая жестокость. Бородин С.В. Преступления против жизни. - М., 1999г., С. 108

Квалифицируя действия виновного по п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ органы следствия и суд обязаны установить как то, что потерпевшему объективно причинялись особые мучения и страдания, так и то, что эти мучения и страдания охватывались целью и умыслом виновного, заведомо причинялись им, и что именно данный способ лишения жизни избран с той целью, чтобы причинить потерпевшему особые мучения или страдания. Этот способ действия должен быть избран виновным специально с целью причинения особых мучений либо страданий. Если же виновный не знал, что своими действиями причиняет потерпевшему в процессе лишения жизни особые страдания и мучения, то такое убийство вряд ли можно признать совершенным с особой жестокостью.

Л.А. Андреева также утверждает, что для квалификации содеянного виновным как убийства с особой жестокостью, необходимо доказать, что субъект осознавал причинение жертве особых страданий. Андреева Л.А. Квалификация убийств совершенных при отягчающих обстоятельствах. - Санкт-Петербург, 2002г., С. 16

Если виновный не желал совершить убийство с особой жестокостью, но допуская это, совершал действия, которые могли причинить потерпевшему или его близким особые (дополнительные) физические и (или) нравственные страдания, то в этом случае содеянное, на наш взгляд, должно квалифицироваться в зависимости от того, совершил он в действительности убийство с особой жестокостью или нет исходя из реальных обстоятельств содеянного.

О проявлении виновным особой жестокости, прежде всего, должны свидетельствовать внешние данные. Только основываясь на них можно доказать что имело место проявление виновным особой жестокости которыми являются:

- способ убийства, приводящий к тому, что потерпевший испытывает длительные, сильные физические боли и страдания;

- обстановка убийства, свидетельствующая о причинении потерпевшему или его близким особых нравственных страданий;

Субъективными признаками убийства с особой жестокостью являются:

- прямой или косвенный умысел виновного на совершение убийство с особой жестокостью, при котором стремится совершить убийство с особой жестокостью или безразлично относится к тому, что причиняет потерпевшему сильные, длительные физические (нравственные) страдания, или сознательно их допускает как неизбежный (возможный) результат своих действий.

При этом обязательно необходимо учитывать, что причинение дополнительных страданий должно охватываться умыслом виновного лица, он должен осознавать, что совершает убийство с особой жестокостью, предвидеть причинение не только смерти, но и излишних физических страданий, желать, сознательно допускать или безразлично относиться как к смерти, так и к дополнительным, то есть сильным и длительным страданиям потерпевшего.

Так приговором областного суда ЕАО от 8 августа 2002 г. Якимчук был осуждён по пп. «д,з» ч. 2 ст. 105 УК РФ за совершение убийства с особой жестокостью при следующих обстоятельствах: 14.02.2002 года в период с 22 часов до 24 часов в доме по ул. 33 г. Биробиджана Комраков, Якимчук и Переверзев распивали спиртные напитки с хозяином Казаковым. Когда Комраков уснул, Якимчук полагая, что у Казакова имеются при себе и в доме денежные средства с целью завладение ими напал на того, требуя их выдачи. Получив отказ, Якимчук нанес Казакову удары по голове двумя пустыми бутылками и банкой. Затем, с целью причинения особых страданий, нанес множество ударов молотком и тупой частью топора в жизненно важные органы голове и другим частям тела, все время требуя деньги. С этой же целью умышленно причиняя дополнительные страдания, он стал капать расплавленный парафин свечи на глаза и лоб Казакову, подвергая Казакова пыткам, продолжая требовать выдачи денег. После чего с целью убийства и завладения деньгами Казакова и мотоциклом «Урал», продолжил наносить удары молотком по голове, причиняя мучения и страдания. В результате его действий от множества ударов, Казакову была причинены открытая черепно-мозговая травма с переломом свода и основания черепа и разрушением вещества головного мозга, от чего он скончался на месте. Архив Областного Суда ЕАО