Наказание в системе уголовного права РФ

Одним из правил, включенных законом в число общих начал назначения наказания, является обязанность суда избрать меру наказания в пределах санкции статьи Особенной части УК, предусматривающей ответственность за данное преступление. Не подвергая сомнению тот факт, что данное правило имеет самое непосредственное отношение к уяснению роли уголовно-правовых санкций, следует в то же время подчеркнуть, что им свойственны и другие, не менее важные функции, уяснить содержание которых можно только с учетом характеристики так называемой исходной меры наказания.

Надо сказать, что в юридической литературе факт существования такого рода меры наказания констатировался многими авторами. Еще в XIX в. высказывалась мысль о том, что суд должен ориентироваться на «нормальное», «обыкновенное» наказание».

Позднее об исходной мере, именуя ее «средним», «не смягченным и не отягченным» наказанием, писали чаще всего те ученые, которые исследовали правовую природу смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств, в связи с чем, например, делали вывод, что увеличить и снизить наказание с учетом конкретных обстоятельств дела практически мыслимо лишь при наличии какой-то отправной точки, первоначально взятого звена, по отношению к которому суд и исчисляет наказание, снижает или увеличивает его размер в зависимости от тех или иных обстоятельств.

Аналогичные суждения можно встретить и в работах, посвященных проблеме конструирования санкций уголовно-правовой нормы, где чаще всего речь идет о «типовом» наказании.

Раскрывая основные признаки исходной меры наказания, не будет лишним заметить, что нередко ее именуют не какие-то меры, а само наказание. На первый взгляд различие не столь уж существенно, однако о нем нельзя не сказать. Одним из обязательных признаков точки отсчета, по отношению к которой фактически может производиться смягчение или отягчение наказания, выступает ее конкретность, определенность. Наказание, если оно не имеет конкретной степени тяжести, не определено по виду и размеру, в принципе не способно служить исходным началом индивидуализации ответственности. Учитывая это, а также то, что понятие «мера наказания» как раз и фиксирует его качественную и количественную определенность, было бы правильнее точкой отсчета рассматривать не наказание как таковое, а лишь некоторую его меру.

Являясь необходимым, признак «конкретности», разумеется, не исчерпывает ее характеристики. Существенным для понятия исходной меры наказания служит также то, что она играет роль типовой меры. В том, что степень тяжести исходной меры наказания определена в основе типовыми признаками преступления и лица, его совершившего, т. е. теми, которые указаны законодателем в диспозиции уголовно-правовой нормы и описывают основания ее применения.

Акцент на этом признаке исходной меры очень важен главным образом потому, что позволяет (в некоторых случаях) в одном и том же установленном по уголовному делу обстоятельстве различать типовое и индивидуальное. Как будет показано далее, это особо актуально для уяснения оснований индивидуализации наказания.

Поскольку тяжесть исходной меры наказания неразрывно связана с диспозицией уголовно-правовых норм, то можно предположить два варианта ее определения судом.

Один из них -- ранее полученные знания и опыт: рассматривая какую-то разновидность преступлений, квалифицируемых по одной и той же статье Особенной части УК, правоприменитель дает им личную общую уголовно-правовую оценку, ориентируясь на которую, принимает решение смягчить или усилить ответственность в каждом отдельном случае.

Другой вариант -- уяснение исходной меры наказания при помощи санкции статьи Особенной части, предусматривающей ответственность за содеянное. Какую содержащуюся в санкции меру наказания следует признавать исходной, типовой? Ответ на этот вопрос уже давно дан в юридической литературе. Отмечая, что такая мера не может располагаться ни в максимуме, ни в минимуме санкции, ибо тогда становится невозможным учет смягчающих и отягчающих обстоятельств, авторы однозначно констатировали: точка отсчета расположена между полюсами границ санкции, т. е. в ее медиане.

Было бы ошибкой считать, что выбор способа исчисления исходной меры наказания не влияет на решение вопроса об ответственности виновного. С точки зрения логики отправная точка отсчета, понимаемая как средневзвешенная величина мер наказаний, предусмотренных уголовно-правовой санкцией, в принципе должна быть и средневзвешенной величиной мер наказания, назначаемых на практике. Однако проведенные исследования показывают, что так бывает далеко не во всех случаях.

Разумеется, такое несовпадение можно было бы объяснить несовершенством уголовного закона, установлением завышенной или заниженной типовой меры наказания, вследствие чего суды вынуждены на свой страх и риск осуществлять ее корректировку, основываясь на своих знаниях и опыте. Но это только одна из возможных причин, и ее существование вовсе не свидетельствует в пользу того, чтобы предпочесть другой способ установки исходной меры наказания.

Сама логика конструирования и применения уголовно-правовых санкций (имеются в виду относительно определенные санкции) позволяет утверждать, что главная их функция в том и состоит, чтобы не столько ограничивать пределы усмотрения правоприменителя, сколько оказывать ему помощь в правильном решении данных вопросов. Будучи менее подвержена субъективности и отличаясь сравнительной стабильностью, содержащаяся в санкциях исходная мера позволяет использовать дополнительные предпосылки для обеспечения единства уголовной политики в области назначения наказания, что также немаловажно.

Обращаясь к характеристике роли пределов санкции, обратим внимание на два момента. Один из них состоит в том, что законодатель обязывает суд избирать лишь тот вид наказания, который указан в санкции статьи уголовного закона. Следует особо подчеркнуть: применяя альтернативную санкцию, суд вправе назначать не любой вид наказания, сравнимый по степени тяжести с названным в этой санкции, а именно тот, о котором идет речь. Иначе говоря, определяя в уголовно-правовой санкции виды наказания, законодатель не просто устанавливает их предельно тяжкий или мягкий виды, но и дает их исчерпывающий перечень.

Отличительной чертой УК РФ в этом плане является то, что в нем впервые закреплено положение, согласно которому более строгий вид наказания из числа предусмотренных по данной статье суду предписывается избирать только в том случае, если менее строгий не способен обеспечить достижение целей наказания. Претерпели изменения и сами санкции статей Особенной части: в УК РСФСР 1960 г. виды наказания излагались от более тяжкого к менее тяжкому; в УК 1996 г. -- от менее тяжкого к более тяжкому.

Из требования законодателя соблюдать пределы уголовно-правовой санкции следует и другой важный момент: при индивидуализации ответственности суды обязаны избирать наказания, определенные по срокам или размерам. Уяснение их максимально и минимально допустимых границ обычно не вызывает каких-либо затруднений -- при отсутствии в статье Особенной части указания на низший предел наказания необходимо руководствоваться положениями Общей части, устанавливающей основания и порядок применения отдельных видов наказания

Имея в виду, что пределы санкции требуют определять наказание лишь того вида и размера, которые в ней обозначены, можно констатировать: санкция статьи Особенной части УК есть атрибут уголовно-правовой нормы, призванный дать исчерпывающий перечень всех необходимых для данного состава преступления мер наказания, которые с точки зрения законодателя могут рассматриваться как справедливые.

Итак: в санкциях статей Особенной части, предусматривающей ответственность за совершенное преступление, законодатель, с одной стороны, устанавливает исходную меру наказания, а с другой -- дает перечень индивидуальных мер, с учетом которых по общему правилу и должно избираться наказание по всякому уголовному делу.

Этот вывод нужно иметь в виду при характеристике роли санкции статьи Особенной части не только при определении объема ответственности виновного, но и при соотношении данного общего начала с другими. В этой связи возникает немало вопросов, среди которых особо актуален -- о праве суда назначать наказание с учетом обстоятельств, которым законодатель придал значение квалифицирующего признака состава преступления. Многие ученые, акцентируя внимание на недопустимости учета одного и того же обстоятельства дважды -- в процессе квалификации содеянного и при выборе наказания, убеждены в необоснованности предоставления суду такой возможности. Применительно к ранее действующему законодательству аналогичную позицию заняла и судебная практика. Во вновь принятом УК РФ такое решение вопроса получило поддержку: как в отношении смягчающих, так и в отношении отягчающих наказание обстоятельств установлено, что если они предусмотрены соответствующей статьей Особенной части УК РФ, они сами по себе не могут повторно учитываться при выборе санкции. Данная позиция нуждается, однако, в некоторых уточнениях.

Действительно, что-либо нельзя принимать во внимание дважды при решении одного вопроса. Но разве назначение наказания и квалификация содеянного -- один и тот же вопрос? Логика говорит о том, что на первой стадии назначения наказания определяется его исходная мера, тяжесть которой находится в непосредственной зависимости от санкции статьи, вменяемой лицу.

Надо думать, более убедительна такая позиция, согласно которой определенные обстоятельства дела могут иметь двоякое значение: типовое и индивидуальное.

Сходным образом необходимо раскрывать соотношение санкции уголовного закона с другими общими началами назначения наказания, в том числе общественной опасностью совершенного преступления и личностью виновного. Ни у кого не вызывает возражения, что при конструировании санкций уголовного закона и уголовно-правовой квалификации общественная опасность посягательства и личность виновного в каком-то объеме уже оказываются учтенными. Однако никто и никогда, ссылаясь на недопустимость двойного учета, не делал вывод о том, что суд не вправе руководствоваться данными критериями при назначении наказания вообще или при его индивидуализации. Полагая, что и в этом случае имеет место не повторный, а дополнительный учет, перейдем к анализу роли и содержания общественной опасности преступления и личности виновного.

2.3 Общественная опасность преступления и личность виновного как общие начала назначения наказания

Ранее и ныне действующее уголовное законодательство не устанавливает каких-либо специальных правил, регулирующих учет общественной опасности преступления и личности виновного при не существует.

Первое -- правило конкретности. Характер и степень общественной опасности преступления и данные о личности, его совершившей, в каждом случае обусловлены конкретными обстоятельствами дела, в связи с чем вполне закономерно возникает вопрос о формах учета данных общих начал. Одна из них предполагает выбор наказания на основе предварительно вынесенных оценок, которые обобщенно отражают все фактические обстоятельства дела, касающиеся самой опасности посягательства или лица, его совершившего. При другой форме учета непосредственным критерием назначения наказания выступает не общественная опасность преступления и личность виновного как таковые, а характеризующие их фактические обстоятельства, выявленные в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства и отраженные в материалах дела.

Здесь каждое из общих начал влияет на выбор наказания уже опосредованно. Какую же из указанных форм имеет в виду законодатель, вменяя суду в обязанность учитывать характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного? И логика регламентации института общих начал, и практика их применения позволяют полагать, что вопрос этот должен быть решен в пользу второй формы.

Но если при назначении наказания суд должен непосредственно исходить из конкретных обстоятельств дела, характеризующих общественную опасность преступления или лица, его совершившего, а не из оценок самой этой опасности, то тогда какую функцию в системе общих начал назначения наказания они -- общественная опасность и личность -- выполняют или должны выполнять?

Отвечая на поставленный вопрос, нужно исходить из следующего. Одна из главных задач состоит в том, чтобы правильно определить круг конкретных обстоятельств, которые должны оказывать влияние на выбор вида и размера наказания. Решение этой задачи имеет настолько важное значение, что общество не может полагаться лишь на мнение суда.

Будучи заинтересованным в том, чтобы четко очертить такой круг, законодатель должен был бы дать перечень, в котором в исчерпывающем виде указаны все обстоятельства, способные повлиять на выбор конкретной меры. Жизнь, однако, показала, что и практически, и теоретически сделать это невозможно, иначе назначаемое наказание перестает быть средством достижения поставленных перед ним целей и превращается лишь в инструмент для измерения чего-либо (причиненного вреда, опасности посягательства или лица, его совершившего).

В этой связи предпочтение было отдано такому решению вопроса, при котором, с одной стороны, судебное усмотрение ограничивается путем установления максимальной и минимальной границ санкции, предусматривающих ответственность за содеянное, а с другой -- более или менее успешно формулируются отличительные признаки тех конкретных обстоятельств, которые необходимо учитывать при избрании меры наказания.

Представляется, что, закрепляя требование об обязательном учете общественной опасности совершенного преступления и личности виновного, законодатель тем самым стремился указать ориентиры, руководствуясь которыми, правоприменитель должен судить о допустимости или недопустимости учета того или иного конкретного обстоятельства дела.

Сказанное о функции данных общих начал назначения наказания позволяет сформулировать второе правило их учета, которое можно назвать как правило обоснованности, т. е. требование уяснить, какие обстоятельства дела касаются характера и степени общественной опасности совершенного преступления, а какие -- личности виновного?

Надо сказать, что в уголовно-правовой науке решение этого вопроса уже давно вызывает повышенный интерес. Видя в общественной опасности преступления его объективное свойство, ученые единодушны в том, что чем большую ценность представляет объект преступных посягательств, тем более опасными они должны признаваться. Из признаков, касающихся внешней стороны преступления, особое внимание обращается на последствия совершенного деяния, поскольку, как обычно в связи с этим подчеркивается в юридической литературе, сущность общественной опасности преступления в том и состоит, что оно причиняет или создает угрозу причинения вреда людям. При таком понимании общественной опасности ни у кого не вызывает возражения также то, что она может обусловливаться особенностями способа, места, времени и обстановки посягательства. В отношении же иных, субъективных признаков состава преступления ученые придерживаются разных точек зрения. Многие считают, что общественная опасность преступления представляет собой свойство, характеризующее противоправное поведение в целом, а потому обусловливается не только и не столько объективными (ранее названными), но и субъективными признаками посягательства: характером и степенью вины, спецификой мотива, цели, признаками, относящимися к субъекту преступления (в том числе вменяемостью и т. д.).

Если за исходную посылку принять положение, согласно которому общественная опасность преступления заключается во вредоносности деяния, его способности причинять или создавать угрозу причинения вреда окружающим (а именно оно является господствующим в уголовно-правовой науке), то, пожалуй, вряд ли можно найти убедительные аргументы, доказывающие, что опасность посягательства определяется спецификой не только объекта и объективной стороны, но и субъекта и субъективной стороны. В частности, трудно обосновать возможность повышения или понижения общественной опасности отдельного преступления (подчеркнем -- именно преступления, а не лица, его совершившего) в зависимости от того, нарушал ли ранее подсудимый уголовный закон.

Полагая, что обоснованность такого решения вопроса достаточно спорна, следует согласиться с мнением, согласно которому с точки зрения причиненного ущерба степень опасности преступления не меняется в зависимости от характера личности, его совершившего; величина ущерба не изменяется от того, кто его причинил -- лицо делинквентного или безупречного поведения в прошлом.

Думается, что понимание общественной опасности преступления не позволяет усматривать ее связь и со спецификой признаков субъективной стороны посягательства.

Если суть общественной опасности преступных деяний состоит в их способности причинять или создавать угрозу причинения вреда, то, очевидно, он -- вред -- и есть показатель этой опасности, который не может быть большим или меньшим в зависимости от того, как именно лицо оценивало свои действия, в каком объеме оно предвидело возможность наступления вредных последствий, желало или не желало их наступления, какими конкретно побуждениями руководствовалось и т. п.

Более того, нужно также учесть, что форма вины, мотив и цель -- признаки субъективной стороны состава преступления, которые раскрывают внутреннее, психическое отношение лица к общественной опасности его действий и их последствиям, т. е. к тому, что находится вне, а следовательно, и независимо от его сознания. Иное решение вопроса неизбежно противоречит известному положению философии о независимости существования отражаемого (внешнего мира) от отражающего (сознания).

Вероятно, на иную трактовку данного свойства преступления ориентируются ученые, которые исключают совершение общественно опасных действий невменяемыми (малолетними и т. д.), рассматривают умышленные деяния более опасными, чем неосторожные, связывают их тяжесть с предшествующим поведением лица и другими признаками, относящимися к субъекту и субъективной стороне состава преступления. Такое понимание общественной опасности посягательства по сути дела отождествляет ее с общественной опасностью личности виновного.

Что касается второго общего начала назначения наказания -- личности виновного, то здесь остановимся на двух моментах (уточнениях).

Первый касается так называемого принципа субъективного вменения, т. е. ответственности только за умышленные или неосторожные действия. К сожалению, в юридической литературе этот принцип приводится лишь относительно вопросов привлечения к уголовной ответственности и квалификации деяний, в то время как при характеристике общих начал назначения наказания о нем практически не упоминается.

Второй момент -- уточнение, в котором нуждается общее начало, именуемое в законе личностью виновного. Констатировав, что она играет роль объекта наказуемости, мы не можем признавать ее одновременно и критерием назначения наказания, ибо, как уже отмечалось, объект и критерии наказуемости -- понятия отнюдь не тождественные. В связи с этим, называя вещи своими именами, нужно заключить: назначение наказания предполагает учет не самой личности виновного, а того, что ее характеризует. Казалось бы, большой разницы в данных формулировках нет.

Тем не менее такой акцент необходим, и не только в целях разграничения объекта и критериев наказуемости, но и в интересах правильного уяснения содержательного характера и соотношения интересующих нас общих начал назначения наказания.

В юридической литературе никто и никогда не ставил под сомнение тот факт, что антисоциальные свойства виновного внешне выражаются в первую очередь в совершаемых им преступных действиях, их общественной опасности.

Ясно, что ориентация на общественную опасность посягательства не дает полного учета личности. Но в данном случае речь идет о другом: о недопустимости противопоставления общественной опасности совершенного преступления и личности виновного. В силу неразрывной взаимосвязи и во избежание возможности двойного их учета следует согласиться с выводом: вменяя в обязанность суда соизмерять назначаемое наказание с личностью виновного, законодатель подразумевает под личностью виновного то, что ее характеризует лишь помимо общественной опасности совершенного преступления. Далее, говоря о личности виновного как общем начале назначения наказания, будем вкладывать в наши рассуждения именно этот смысл.

Сделанные уточнения трактовки каждого из рассматриваемых общих начал, подчеркивая их единство и относительную самостоятельность, позволяют выделить четыре группы конкретных обязательств, касающихся личности.

Первая группа -- это обстоятельства, характеризующие личность виновного в момент совершения преступления и раскрывающие ее внутреннее, психическое отношение к деянию и его последствиям. Среди них наиболее значимы вина и прежде всего ее форма и вид.

Вторая группа обстоятельств существует до совершения преступления и охватывает данные о личности виновного, которые касаются причин и условий совершенного преступления либо в целом поведения лица в прошлом. Очень многие из них закреплены в перечнях обстоятельств, смягчающих и отягчающих ответственность (совершенное впервые преступление небольшой тяжести вследствие случайного стечения обстоятельств, противоправность или аморальность поведения потерпевшего и т. д.). С наличием некоторых обстоятельств такого рода (несовершеннолетие, рецидив) законодатель счел целесообразным связать специальные правила назначения наказания.

Особенностью третьей групцы обстоятельств является то, что они касаются поведения лица после совершения преступления и могут быть основанием лишь смягчения ответственности (явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления, добровольное возмещение имущественного или морального вреда и т. п.).

Для четвертой группы обстоятельств момент их возникновения неважен, они должны существовать на момент принятия решения о мере наказания виновного (например, беременность, наличие малолетних детей у виновного). В отличие от других, данная группа обстоятельств учитывается только из соображений гуманности, реальной исполнимости назначаемого наказания (например, при избрании лицу штрафа, обязательных работ) и т. п.

В силу отсутствия в нашей литературе единства мнений о понятии личности виновного как общем начале назначения наказания заметим, что очень часто с ней связывается учет весьма ограниченного числа данных (инвалидность, престарелость и некоторые другие.

Как уже констатировалось применительно к рассмотрению роли санкции статьи Особенной части, предусматривающей ответственность за совершенное преступление, его общественная опасность всегда отражается в ее законодательной оценке.

В этой связи в литературе возник вопрос, в каком объеме общественная опасность содеянного должна влиять на наказание. Весьма широко распространена точка зрения, согласно которой при построении уголовно-правовых санкций законодатель исходил из характера общественной опасности преступления и, стало быть, при назначении наказания суд должен руководствоваться лишь ее степенью. Главным недостатком такого понимания общественной опасности является то, что оно ставит различия между ее характером и степенью в зависимость от оценки законодателя. Между тем вряд ли требует особых доказательств факт объективности категорий "характер" и "степень". Другое дело, если ориентироваться на то, что в уголовно-правовой санкции выражается типовая оценка общественной опасности посягательства, которая не исключает, а предполагает индивидуальную оценку. В этом случае, говоря еще об одном правиле назначения наказания с учетом общественной опасности преступления, нужно вести речь о принятии ее во внимание судом не в ограниченном (т. е. лишь степени), а именно в полном объеме.

При таком варианте формулировки правила следует делать и соответствующие акценты. Устанавливая индекс суровости и пределы санкции статьи Особенной части, законодатель должен установить не только средневзвешенную, но также максимальную и минимальную величины опасности деяний, охватываемых диспозицией данной статьи. Так как в основе определения индекса суровости санкции лежит типовая оценка признаков диспозиции статьи, то суд назначает наказание, ориентируясь на такую ее исходную меру, степень тяжести которой отражает типовую оценку общественной опасности совершенного посягательства.

Если в деле есть обстоятельства, обусловливающие большую или меньшую опасность (по сравнению с типовой) содеянного, то это дает основание отягчать или смягчать исходную меру. Таким образом, учет общественной опасности при назначении наказания осуществляется двумя способами: путем квалификации и путем индивидуализации. В итоге избранное виновному наказание отражает данную законодателем типовую оценку общественной опасности конкретного посягательства, скорректированную судом с учетом обстоятельств, обусловивших отклонение этой опасности в сторону повышения или понижения.

2.4 Обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность