По мнению Петражицкого, в основу образования научных теорий должно быть положено в качестве принципа научной методологии то правило, что следует заботиться об адекватности теории в смысле отнесения высказываемого к надлежащим достаточно обширным классам объектов. Однако Петражицкий не учитывал то, что самонаблюдение субъективно, т.к. самонаблюдаемый представляет себя в выгодном свете.

Чувства человека Петражицкий классифицировал на отрицательные и положительные. К отрицательным он относил все разрушающие, опасные для жизни чувства, страдания, а к положительным относил удовольствия, наслаждения.

Он верно отмечал, что эмоции управляют физической жизнью, телодвижениями и бесчисленными иными физиологическими процессами, а также и психической жизнью одушевленных существ. Мотивы поведения людей легли в основу учения Петражицкого о нравственности и праве.

Петражицкий исследовал нравственные и правовые переживания. Он считал, что этические переживания, содержащие в себе нормоустановленные, нормативные факторы, и соответственные обязанности и нормы, необходимо называть «гетерономными, или позитивными, остальные автономными, или индуктивными». Он отмечал, что «некоторые нормы устанавливают свободные по отношению к другим обязанности, авторитетно предписывают нам известное поведение, но не дают другим никакого притязания на исполнение, никаких прав - односторонне обязательные, безпритязательные, чисто императивные нормы. Таковы, например, нормы, соответствующие известным евангельским изречениям:

«А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою, и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду» и т.д.

В психике проповедовавших и переживавших или переживающих такие этические суждения подлежащие нормы, конечно, не имеют такого смысла, чтобы они устанавливали соответственные притязания для обидчиков, чтобы они наделяли их правом требовать подставления для удара другой щеки, чтобы отнявшему рубашку, так сказать, в награду за это причиталось еще, следовало получить и верхнее платье обиженного, и т.п.

То же относится к другим нормам евангельской, подлинной христианской этики. Ибо по духу этой этики (в этом отношении коренным образом отличной, например, от библейской этики) люди обязаны по отношению к ближним к весьма многому и даже трудно исполнимому, но притязаний на исполнение этого со стороны ближних нет и не должно быть. Христианская этика совсем безпритязательная этика, и если в средние века и в новое время с разных сторон из евангельских заповедей добросовестно выводились и выводятся разные права и притязания (церковного, социального характера и т.п.), то это полное непонимание самого существа и квинтэссенции всего учения. Другие нормы, устанавливая обязанности для одних, закрепляют эти обязанности за другими, дают им права, притязания, так что по этим нормам то, к чему обязаны одни, причитается, следует другим как нечто им должное, авторитетно им предоставленное, за ними закрепленное (attributum) - обязательно-притязательные, императивно-аттрибутивные нормы.

Таковы нормы, соответствующие изречениям: «Как по общему закону никто не может быть без суда лишен прав, ему принадлежащих, то всякий ущерб в имуществе и причиненные кому-либо вред или убытки с одной стороны налагают обязанность доставлять, а с другой производят право требовать вознаграждение».

«А на коем сребро имати (если с кого причитается другому известная сумма денег - правоотношение), и тот человек до зароку (до срока) оучнет сребро отдавать кому виноват, ино гостинца дать (то он обязан уплатить проценты), по счету ему взять» (другой стороне причитается получить проценты соответственно сумме капитала, без всяких вычетов).

Нормы первого рода, односторонне-обязательные, беспритязательные, чисто императивные нормы, мы будем называть нравственными нормами.

Нормы второго рода, обязательно-притязательные, императивно-аттрибутивные нормы, мы будем называть правовыми или юридическими нормами.

По мнению Петражицкого, двойственный, обязательно-притязательный характер правовых норм отражается иногда в юридической речи, во фразах, выражающих содержание правовых норм. В юридической норме указывается обязанность одной стороны, указывается на притязание, право другой стороны. Юридические нормы должны быть справедливыми. «В справедливости люди усматривают высший руководящий свет; в вере в существование справедливости они находят успокоение и утешение в бедствиях и страданиях жизни. Но что такое справедливость? - задает он вопрос. - Где и в каком виде она существует, в чем состоят начала, каков принцип справедливости?».

Петражицкий исследовал понятие «справедливость», считая, что оно есть чисто юридическое. Справедливость он назвал интуитивным правом. «Справедливость, как реальное явление, есть явление духовной жизни, психическое явление.» Поведение людей может вызывать восторг или негодование окружающих. Несправедливое поведение по отношению к кому-либо вызывает этическое порицание и негодование; воспоминание о собственном поступке этого рода вызывает этические угрызения совести. Разделяя этические переживания на два класса - чисто императивные, нравственные, и императивно-аттрибутивные (правовые) и наблюдая и анализируя с этой точки зрения переживания справедливости, он относил переживания справедливости к правовым, так как они основываются на императивно-аттрибутивных эмоциях. Осуществляя деление права на два вида: позитивное и интуитивное и соответственные понятия и изучая переживание справедливости с этой точки зрения, легко констатировать, что здесь мы имеем дело не с позитивно, с интуитивно-правовым феноменами, с суждениями не о том, что полагается по законам, а о том, что кому по «совести», по нашим самостоятельным, независимым от внешних авторитетов убеждениям причитается, должно быть предоставлено и т.д. В соответствии с этим законы, правовые обычаи и т.д. подвергаются критике с точки зрения справедливости как некоего высшего масштаба и критерия. Одни одобряются как соответствующие требованиям справедливости, другие порицаются или даже отвергаются с негодованием как несправедливые, несогласные с требованиями справедливости, лишающие кого-либо того, что ему причитается, а поэтому справедливость обозначает интуитивно-правовые нормы. «В случае противоречия, несогласия чьего-либо поведения с требованиями интуитивного права судящего, этому поведению приписывается (проецируется на него) противоположное свойство «несправедливость» («несправедливый поступок»)». Исходя из того, что справедливость есть право, относится к классу права, то соответственные реальные явления есть правовые, императивно-аттрибутивные переживания, соответственные нормы суть правовые, императивно-аттрибутивные нормы. По мнению Петражицкого, вследствие аттрибутивной природы подлежащих эмоций сознание справедливости оказывает более сильное давление на поведение, чем чисто императивное, нравственное сознание, сознание такого долженствования, по которому другим соответственное получение не причитается в силу того, что справедливость есть интуитивное право. Петражицкий отмечал, что между справедливостью и позитивным правом неизбежны, на ряду с согласием в основном и главном содержании, разногласия и конфликты. Он писал, что сознание справедливости влияет «на толкование, применение и научную разработку позитивного права, а равно является (мирно или революционно действующим) фактором создания, разрушения и изменения позитивного права и т.д.».

По мнению Петражицкого, права состоят в двусторонней причинной связи с другими процессами социально-психологической жизни. Во-первых, право является фактором социально-психологической жизни и её развития, вызывает известные дальнейшие процессы в области психики и поведения индивидов и масс и их развития. Во-вторых, право само есть продукт действия известных социально-психических процессов: создается и изменяется ими по законам причинной связи. По Петражицкому, теория причинного действия права как психических процессов должна быть психологической теорией. Обычное право выражает волю сильных и «является орудием развития и поддержания социально-правового неравенства, кастовых и сословных привилегий, рабства и крепостного права, бесправия женщин и т.д.».

Для построения научной теории, устанавливающей понятие права, необходимо два условия.

Во-первых, знание о том, что есть теория причинного действия права, его мотивационное и педагогическое действия. По мнению Петражицкого, право, как нравственность, эстетика и другие социальные регуляторы, влияет на развитие человеческой психики, изменяет человеческий характер в направлении приспособления его к социальной жизни. При этом само право изменяется под влиянием психики людей. История народной психики развивается в сторону общего блага, развития социально-разумного поведения. Развитие психики общества осуществляется от примитивной к более сложной форме. Общество же развивается от рабства к все большей свободе, от права смертной казни господина «к праву свободного труда, к системе хозяйственной свободы и конкуренции». В данном случае Петражицкий рассуждал как либерал, сторонник развития предпринимательства, капиталистических отношений.

Во-вторых, для решения намеченной проблемы необходимо «образование и обоснование научной теории социально-психических процессов - научной социологии». Подводя итог своему исследованию, Петражицкий отмечал, что теория эмоционального подбора и развития адекватна не праву, а несравненно более обширному классу явлений и ее изложение, развитие и обоснование нарушило бы систему и потребовало бы много места. Он писал, что привел лишь краткие указания, а обстоятельное доказательство и развитие общей теории «эмоциональной социологии» и на ее основе специальной теории происхождения и развития права составит содержание новой специальной книги.

Сложность уяснения теории понимания права Л. И. Петражицкого заключается в несовпадении подходов к пониманию права по отношению к тем бесчисленным этическим переживаниям, которые по терминологии автора относятся к интуитивному праву, в соответствии с общим словоупотреблением он использует то слово «право», то слово нравственность», или соединяют их (например, «нравственное право»).

Л. И. Петражицкий исследовал механизм появления права и факторы, определяющие его рождение. Он указывал, что существующая в народной психике тенденция сведения своих прав к авторитетной воле, которой приписывают всякого рода власть, есть явление правопорядка. Поддержание какого-либо необходимого уровня правопорядка объясняет необходимость унификации правовых мнений и убеждений. Унификация заключается в выработке однообразного шаблона. Этот шаблон, на основе которого формируется единообразное правосознание представляет из себя позитивное право: обычное и законное. Законным называется право, имеющее ссылку на законы, т. е. такие императивно-атрибутивные переживания, представления, о которых взяты из законов -односторонних распоряжений. Л. И. Петражицкий полагал, что закон представляется именно распоряжением, а не документом, совокупность которых образует право, поскольку он может вызвать соответствующее представление психики, но не влечет автоматически возникновения правоотношений. Законы - односторонние правовые распоряжения, они являются нормативными фактами, которые вызывают представление в психике человека о себе. То есть имеют свойство быть воспринимаемыми. Закон не порождает правоотношений, поскольку о нем не возникло представления. Право не используется и закон не применяется в связи с отсутствием знаний о правиле, содержащемся в законе. Отсутствие единообразного по- нимания правила влечет, по мнению ученого, ошибочную попытку его реализации, фактически реализацию другой нормы. Обычное право, как способ выражения, существования позитивного, есть императивно-атрибутивное переживание со ссылкой на соответствующее представляемое массовое поведение, как на нормативный факт. То есть представления, на почве которых появляются переживания, берутся не из распоряжения публичной власти, а из массового поведения, обычая.

В рамках психологической теории права Л.И. Петражицкого как внутренний мир человека, так и окружающая его атмосфера действительности рассматривается во всей ее сложности и многообразии. Комплекс социальных регуляторов общественно-значимого поведения субъектов общественных отношений предстает как научно-теоретическое обоснование, во главу которого возведен человек со всеми его переживаниями, эмоциями и в процессе его взаимосвязей с государственными институтами, среди которых основополагающее место принадлежит праву. При этом он рассматривал процессы функционирования права с позиций основных характеристик самого института права, что позволяло ему утверждать, «что при определении «существа» права наука должна, исходя из сложного и производного комплекса юридических явлений, выделить в нем первоначально данное. В противном случае она «лишается возможности разложения мира правовых явлений на простейшие элементы и синтез сложных правовых комплексов... из простейших юридических элементов». А таким «простейшим элементом» у него выступает человек, личность как отражение Вечного лика в познании права», - пишут И.Ф. Ракитская и Э.В. Кузнецов в работе, посвященной анализу наследия ученого.

Сущность данного положения может быть представлена и в виде необходимости в предъявляемых требованиях к правотворческим процессам - учитывать при создании норм-регуляторов общественно-значимого поведения с признаками правового свойства, требования норм морали, (нравственности). Именно по этой причине одна из основных фундаментальных работ Л.И. Петражицкого называется «Теория права и государства в связи с теорией нравственности».

2.3 КРИТИКА ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ ПРАВА Л.И. ПЕТРАЖИЦКОГО

С опубликованием первых трудов Петражицкого о эмоциональной теории права в юридической науке возникло неоднозначное к его теории отношение. Ничего нового в теории Петражицкого не увидел историк русского права профессор В.И Сергеевич. Он отмечал, что у Петражицкого правом считается и заключение договора с дьяволом. В ответ на его критику Петражицкий написал целую брошюру. В ней он отмечал: «... не оспаривая необходимости психологического изучения для понимания права (что, по его сообщению не новость, так как этим занимались уже древнейшие греческие философы, софисты, Сократ, Платон и т.д.) профессор Сергеевич утверждает, что я, в качестве новости, объявляю... метод внутреннего наблюдения, самонаблюдения, интроспективный метод, т. е. не допускаю. изучение психики других людей посредствам наблюдения их действий, в которых выражаются свойства их психики». В данном случае рассуждения Петражицкого касаются правового воспитания, которое понимается «как комплексное идеологическое, организационно-правовое, социально-психологическое, информационно-ценностное влияние права на все сферы социальной жизни, на сознание и волю участников общественных отношений в целях обеспечения их правого поведения, формирования соответствующего правосознания и правовой культуры, их поддержку и развитие».Учение Петражицкого подвергалось критике сторонниками марксизма и иных теорий правопонимания. Система марксизма строилась на экономизме, уделяла больше внимания правовой идеологии, а система Петражицкого на психологизме. Сторонники марксизма критиковали Петражицкого за то, что он не учитывал экономического фактора в формировании права. «Определение права как явления психики, эмоции не получило широкого признания, - отмечал Н.М. Азаркин. - То, что Петражицкий понимал как собственно право, большинство современных юристов называют скорее правосознанием, индивидуальным или коллективным». Азаркин ошибался. У Петражицкого речь идет только о структурном элементе правосознания - правовой психологии. И критика его в советской юридической науке связана с тем, что он признавал примат психики над идеологией.

В условиях современного развития правовых систем, когда идет процесс правовой конвергенции, сближения романо-германской и общей семей права, формированием европейского права, значение психологической теории права возрастает, т.к. судебный прецедент стал признаваться как форма права в странах континентальной Европы. Обсуждается вопрос о признании судебного прецедента как источника права и в России. Петражицкий отмечал, что «судебная практика иногда получает в психике людей значение нормативного факта, т.е. появляются правовые переживания, приписываются правовые обязанности и права со ссылкой на то, что такова судебная практика, что так прежде «всегда» решались подлежащие вопросы судами, или определенным, например, высшим судом». Право судебной практики и отдельных преюдиций (решения высших судов, монархов) Петражицкий называл преюдициональным правом. Чем хуже законодательство, тем шире применение преюдиционального права, и наоборот. Наряду с преюдициональным правом действует и юдициональное право (правовых прецедентов). Если суд решает дело по закону, то решение суда есть проявление законного права, если по обычаю, то обычного права, а «если по справедливости, то - интуитивного права и т.д.».

В юридической доктрине Петражицкий опирался на теорию естественного права и представлял право как часть природы, в которую входит и сам человек. В конце XIX века новейшим научным инструментарием развития этой системы взглядов была психология. Петражицкому удалось стать создателем новой теории - эмоциональной теории права, которая была им проработана и соотнесена с психологическими достижениями конца XIX - начала XX века. В Петражицком виден энциклопедист и утопист в том смысле, что он желал построить правильно всю систему общественных отношений, начиная с ее основания, которым он считал психику.

В российской теории права начала XXI века получила развитие категория Петражицкого «политика права», которая сейчас называется правовой политикой.

В современной психологии личности считают, что всё, с чем люди сталкиваются в повседневной жизни, вызывает у них разные чувства и эмоции. Самыми интенсивными, бурными и кратковременными эмоциями являются аффекты (сильный гнев, ярость). К нормальным чувствам относят долг, гуманность, доброжелательность, любовь, сочувствие и др., а к аморальным относят эгоизм, жестокость и т.д.

Если учение об аффектах применить в теории Петражицкого, то получится, что аффекты как эмоции порождают право, то есть во многом бессознательное поведение человека.

Психологизм - специфика системного мышления Петражицкого. Сам Петражицкий оказался ограничен рамками своего времени потому, что ориентировался на интроспекционистские проекты психологии, которые устарели и вышли из употребления в 30-х годах XX века. На место интроспекционизма пришли бихевиоризм и психоанализ. Однако идеи Петражицкого о нормативизации эмоциональной жизни не остались не замеченными. В первые годы советской власти в СССР психологическая теория была инструментом правотворчества, основой революционного правосознания «трудящихся». Учение Петражицкого было одно из немногих, под влиянием которых формировалась новая наука - социология права.

Право - это идеальная форма, к которой нужно стремиться, подталкивая развитие общества и личности. Социальная психология развивается от науки к массовому сознанию, т.е. социальное определяется научным. Массовое сознание черпает из научных теорий идеи, упрощая их.

У Петражицкого право формируется на основе бытовых норм, отобранных временем и людьми. Право научное должно адаптироваться к жизни. Меняется общество, меняется и право. Законодатель, создавая закон, до сих пор не учитывает психическое состояние людей в конкретный исторический период, а больше опирается на экономическские, политические и религиозные факторы. Психология должна изучить готовность населения воспринимать лояльно новые законы. Психика людей влияет на природу права, но и созданное право влияет на психическое состояние общества и отдельных индивидов.

В чем значение и ценность эмоциональной теории права Петражицкого в наше время? Думается, в том, что он выбрал правильный метод познания права - метод интроспекции. Без этого метода невозможно развитие ни одной гуманитарной науки, в том числе и юридической, так как в любой гуманитарной науке необходима рефлексия. А там, где рефлексия, там всегда самоанализ, раскрытие себя в предмете. Психология без «Я» невозможна. В науке XXI века модны дискурсы (язык, социальные представления). Эти явления были отмечены Л.И. Петражицким при познании сущности права, что делает его учение актуальным и в наши дни.

Л. И. Петражицкому принадлежит право открытия особого метода для процессов правопознания и правопользования. Сам автор называл его методом интроспекции. По своим основным характеристикам данный метод значительно отличался от официально признанного, официально используемого метода, не учитывавшего наличия соединительного элемента внутреннего и внешнего наблюдения. Именно такое синтетическое соединение Л. И. Петражицкий представлял в качестве интуитивного права, способного, по его мнению, объединять в себе как частное, так и общее и которое могло бы стать основным положением для практического использования, а также для развития науки о праве.

Современное Л.И. Петражицкому правопонимание было позитивистским, которое с его точки зрения имело множество недостатков, связанных с реализацией и применением права, накладывавших негативный отпечаток на всю общественную жизнь. Главные недостатки такого понимания права выражаются в том, что законное право как императивно-атрибутивное переживание, при котором в психике усваивается принцип поведения или норма, выведенная из соответствующего нормативного факта, смешивается с самим нормативным фактом. Традиционное позитивистское мировоззрение усматривает понятие закона в тех нормативных актах, которые изданы государством в соответствии с установленной для этих актов специальной процедурой. «Между тем, - указывал Петражицкий, - правовые переживания могут быть со ссылкой на веления богов, на веление отца, на распоряжения владельца предприятия. Нормативно-правовые акты не в состоянии урегулировать возможное поведение, связанное с такими представлениями и соответствующим поведением».

Негативная оценка позитивизма породила то, что научные заслуги Л. И. Петражицкого не стали признанными в российской науке. Его взгляды многие дореволюционные российские юристы, например, В.И. Сергиевич, резко критиковали. Марксисты Е.Б. Пашуканис и П. И. Стучка не воспринимали в качестве самостоятельной теории, а советские правоведы и вовсе отвергли, в т. ч. и наличие специфики и самостоятельности его теории.

В этой связи представляется не совсем точным определение специфики научной теории ученого, предложенное Л.И. Спиридоновым и И.Л. Честновым. «В противоположность принятому сегодня делению науки по предметам изучения, - отмечают авторы, -основатель психологической теории права различает их по роду научных суждений. Особенности субъективного суждения - вот основание классификации теорий». Опровержением этого тезиса может стать высказывание самого Л.И. Петражицкого: «Открытие основного свойства изучаемой категории явлений издает свет и животворящую силу, необходимые для такого идентичного построения науки или, по крайней мере, для приближения к такому идеалу».

Теория Л.И. Петражицкого оригинальна и имеет свой предмет и методологию. В связи с чем анализ научного наследия Л. И. Петражицкого позволяет сделать вывод о том, что к 1909 г. в России в основном была создана «школа Петражицкого». Данный вывод делатся на основе того, что к этому времени почти ни одна из научно-исследовательских работ, посвященных проблемам права, психологии, философии и социологии не издавалась без использования выводов и анализа теоретических положений теории Л.И. Петражицкого. К таким работам можно отнести труды М.А. Рейснера,, С.Н. Трубецкого и П.И. Новгородцева, стоявших на позициях неокантианства, а также представителей юридического позитивизма -В.И. Сергеевича, Г.Ф. Шершеневича.

В большей своей массе научная литература XIX в. о концепции Л.И. Петражицкого носила полемический характер. При этом и Л. И. Петражицкий, разъясняя сущностное содержание своей теории, вел широкие дискуссии с представителями других научных направлений. В результате росло его влияние на отраслевые дисциплины, что увеличило круг его последователей, среди которых находились два наиболее ярких представителя, чьи имена тесно связаны с историей наиболее революционно настроенных партий -М. А. Рейснер и П.А. Сорокин

В советской России после нескольких лет официального признания имя и научное наследие Л.И. Петражицкого были подвергнуты забвению. А.В. Овчинникова полагает, что причины этого не могут не иметь связи с особенностями трактовки сущности права и правогенеза на ранних этапах развития советского права. Психологическая теория права не вписывалась в идеологические концепции социалистического государства и права, о Л. И. Петражицком почти ничего не писали, а если и упоминали, то исключительно негативно, как о классово-чуждом буржуазном ученом.

Некое забвение идей Л.И. Петражицкого в России было связано и с тем, что после февральской революции 1917 г. он переехал в Варшаву, где возглавил кафедру социологии в местном университете. Взрыв национализма, слепая ненависть ко всему русскому, которые переживала Польша в те годы, воспринимались им крайне болезненно. В результате нервного срыва в 1931 г. в силу разных обстоятельств Л.И. Петражицкий покончил жизнь самоубийством. Работы Л. И. Петражицкого не были переведены на иностранные языки, а соответственно его учение не имело распространения в зарубежной науке. Только в 1955 г. его работы - «Теория права и государства в связи с теорией нравственности» и «Введение в изучение права и нравственности» - были опубликованы в США благодаря Н.С. Тимашеву и П.А. Сорокину, которые являлись его учениками. После выхода в свет этих книг идеи Л.И. Петражицкого получили развитие в рамках таких направлений юриспруденции, как социология права, американский и скандинавский правовой реализм, движение свободного права и др.

Подводя итог краткого анализа творчества Л. И. Петражицкого, необходимо отметить следующее.

Развитие правовых взглядов относительно правопонимания в XX в. показало на ошибочность позиций ученых, утверждавших, что уже существует такое исчерпывающее изобилие определений права, что появление какой-либо новой теории уже невозможно. И, тем не менее, таких теорий появилось достаточно большое количество, вполне отвечающим требованиям нашего времени (коммуникативная теория права, интегральный подход к праву, синтетическая теория права, либертарная концепция права). Все указанные теории в той или иной мере заимствовали опыт и положения ранее созданных теорий. Это связано с тем, что эволюция любой концепции правопонимания возможна только в том случае, когда происходит усовершенствование системы знаний. Поэтому заслуга Л.И. Петражицкого в становлении теории права в российской юридической науке очевидна.

Необходимо отметить, что изучение теории права Л. И. Петражицкого может приобрести большое значение в деле преодоления в правовом сознании представления о праве как о совокупности нормативных актов, в т. ч. в понимании того, что законодательный акт может быть и бывает неполным, нуждающимся в толковании, может иметь неправовой характер. Дидактическое значение теории Л. И. Петражицкого заключается в том, что так или иначе происходит повышение уровня правовой культуры, что должна быть самоцель любого юриста, как теоретика так и практика.

Таким образом, теоретические установки, разработанные Л. И. Петражицким, остаются ценностными ориентирами, на которые опираются в своих исследованиях современные ученые. Трудно переоценить то наследие, которое оставил своим потомкам один из величайших ученых прошлого, имя которого сегодня знает весь научный мир, Лев Иосифович Петражицкий -теоретик, цивилист, юрист, достойный сын России, один из величайших ученых прошлого, основоположник концептуальных положений психологической теории права.

Теория понимания права Л. И. Петражицкого, входя в блок основных учений о сущности права, оказывает положительное влияние на законотворческую и правоприменительную деятельность, на общечеловеческие ценности с целью поддержания определенного уровня законности и правопорядка. Необходимо отметить, что наследие этого ученого, в силу глобальности его исследований, широте поднимаемых проблем и их значимости для процессов дальнейшего развития учения о праве, принадлежат всему юридическому миру. Его теория содержит ценные для современной науки положения о понимании права, в которой обозначены основные тенденции развития и модернизации права.

Таким образом, идеи Л.И. Петражицкого получили широкое распространение, прежде всего, за рубежом, где нашли применение не только в теории права, но и в таких науках как социология, конфликтология и психология. К числу его учеников и последователей относятся такие выдающиеся юристы и социологи как Г. Д. Гурвич, М.А. Рейснер, П.А. Сорокин, Н. С. Тимашев и др. В то же время, в отечественной правовой науке на протяжении всего советского периода развития нашей страны теория Л.И. Петражицкого хотя и изучалась, но воспринималась в критическом аспекте - как «реакционная». Это говорит о том, что западные исследования в этой сфере, развивающие правовые идеи Л.И. Петражицкого во многом ушли вперед. В то же время, можно констатировать, что интерес к трудам этого выдающегося ученого в российском юридическом сообществе в последние годы продолжает неуклонно расти - переиздаются труды Л.И. Петражицкого, проводятся конференции, посвященные его работам и т.д. Можно уверенно говорить о том, что в настоящее время, Россия «вновь открывает» для себя своего великого соотечественника. И это «открытие» предоставляет огромные возможности для совершенствования отечественной теории права и юридической практики.

На сегодняшний день концепция интуитивного права Л.И. Петражицкого, способна стать прочной основой для объединения усилий ряда наук, исследующих различные аспекты права. Именно интуитивное право - как «живое», существующее в сознании индивидов представление о праве, не связанное с официальным правом, должно стать предметом современного систематизированного научно-правового исследования. Концепция интуитивного права позволяет объяснить, каким образом такие категории как «справедливость» и «правда», которые современная теоретическая юриспруденция исключает из сферы права и относит к сфере морали, влияют на правовую жизнь общества. Исследование интуитивного права также позволяет выявить существующий в обществе конфликт между интуитивным и позитивным правом и найти пути его разрешения.

Работы по интуитивному праву Л.И. Петражицкого имеют серьезную актуальность именно в наше время, так как ХХ век стал периодом бурного развития таких наук как психология и социология, в том числе и применительно к исследованию такого социального явления как право. Новые открытия в области эмоций, интуиции, человеческого поведения и социальной коммуникации способны придать существенный импульс развитию концепции интуитивного права, повысить ее научный и прикладной потенциал. В то же время развитие теоретической юриспруденции в нашей стране в целом продолжает оставаться в рамках парадигмы юридического позитивизма, которая в похожей форме существовала и в Российской Империи и в Советском Союзе. В связи с этим, очевидным для нас является, необходимость развития, в первую очередь, теории права, основанной на новых подходах к изучаемому явлению, учитывающую все мировые достижения других наук, изучающих человека, общество, государство и право. Именно в преодоление узкопрофессионального юридического догматизма, по нашему мнению, лежит ключ к разрешению такой серьезной проблемы как правовой нигилизм.

ГЛАВА 3. АКТУАЛЬНОСТЬ ВЗГЛЯДОВ Л.И. ПЕТРАЖИЦКОГО В СОВРЕМЕННОЕ ВРЕМЯ

3.1 ИДЕИ Л.И. ПЕТРАЖИЦКОГО И ПРАВОСОЗНАНИЕ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА

Прежде чем непосредственно обратиться к проблематике правоприменительных мотивов, рассматриваемых Л.И. Петражицким и имеющих весьма актуальное современное значение, целесообразно определить исходную авторскую позицию по поводу соотношения права и его мотивационного потенциала.

В универсально-модельном причинно-следственном механизме целесообразно выделять детерминационно-понуждающие причины, отнесенные к среде или контексту того, что является феноменом следствия и «причиняемыми» ресурсами, находящимися внутри того или иного из-меняемого под их воздействием феномена.

В нашем случае правоприменительного поведения субъекта.

Контекстные и внутрисубъектные мотивационные ресурсы отличаются и своей энергетичностью, и структурой, и функциями.

Внешняя мотивация «понуждает» к движению, в нашем случае - в правовом пространстве и во времени, внутренняя мотивация способствует правоприменительным изменениям, главным образом качественного характера - правоприменительному развитию, правоприменительной са-моактуализации.

Внутренняя субъективная правовая самоактуализация, в свою очередь, подпитывается внешними флюидами, которые проходят своеобразную фильтрацию посредством интеллектуально-эмоциональной рефлексии.

Правовые нормы, разрабатываемые и применяемые законодателем, не способны изменять качество правоприменительной субъектности, если они не трансформированы в структуры осознанных внутренних мотивов, обусловливающих инициативное, а не принудительное правопри-менительное поведение.

Внешние или контекстные мотивационно-детерминационные ресурсы - это феномены жизненной, социальной реальности, внутренние мотивы субъектов права - это феномены их правосознания, феномены ментального уровня.

Тотальное «очищение» правовой материи от мотивационных феноменов, от побудителей к правовой самореализации - это путь к примитивному бихевиоризму и позитивистской социально-гуманитарной архаике.

Безусловно, признание очевидного, естественного бытия мотивационных ресурсов в правовой материи существенно усложняет ее содержание, структуру и процесс рефлексии права, в том числе и научной.

Одной из моделей усложненного видения права, правоприменительной мотивации является правовая концепция Льва Иосифовича Петражицкого, ядро которой образуют идеи права как этической рефлексии себя, других, иного, представляющей синтез познавательно-эмоциональной мотивированной процессуальности.

«…Под правом, - писал Л.И. Петражицкий, - в смысле особого класса реальных феноменов будем разуметь те этические переживания, эмоции которых имеют атрибутивный характер.

«Все прочие этические переживания, т.е. переживания с чисто императивными моторными возбуждениями, мы будем называть нравственными явлениями, относить к нравственности».

Подобное определение права: 1. Ориентирует нас на дистанцирование права от власти и внешних принудительно-насильственных доминант его применения; 2. Ориентирует на предельно широкое понимание правоприменительного пространства; 3. Ориентирует на иное, чем это принято в правовом позитивизме, понимание правоприменительной фактичности. Согласно воззрениям Л.И. Петражицкого главным фактом правовой онтологичности-фактичности являются психические переживания субъектов прав и субъектов обязанностей. Эти эмоционально-интеллектуальные, аксиологические переживания отражают сущностную многосубъектность права как феноменов психического бытия «я», «они», «мы» и, одновременно порождают то, что относится не к содержанию права, а к его формам, к его публичной презентации - порождают юридические поступки или юридические факты (в их позитивистском смысле), выявление, систематизация которых обусловливает необходимость развития юридического формализма - позитивизма. Таким образом, Л.И. Петражицкий стремится синтезировать, с той или иной мерой успешности, естественность и позитивность права, в контексте доминант правового психологизма.

Развивая, обосновывая свое видение права и правового пространства, Л.И. Петражицкий писал: «…установленные выше понятия права в реально-психологическом и в проекционном смысле обнимают все императивно-атрибутивные переживания и все соответствующие проекции без всяких изъятий и ограничений.»

«В частности, с точки зрения этих понятий безразлично, как уже видно из установленного выше деления права на интуитивное и позитивное, основываются ли соответствующие нормы, обязанности, права на чьих-либо велениях, народных обычаях или иных нормативных фактах, или дело идет о независимых от таких фактов и чуждых соответствующих ссылок императивно-атрибутивных переживаниях и нормах, обязанностях и т.д., а равно безразлично, пользуются ли соответствующие нормы, обязанности, права признанием со стороны органов государственной власти, судов, администрации и т.п., или вообще со стороны органов или иных членов какого бы то ни было общения, или они таковым признанием не пользуются».

Предельно расширяя правоприменительное пространство, его субъектность, Л.И. Петражицкий одновременно дезавуирует притязания государства, его различных структур на право-применительное монопольное насилие, полагая понимать его лишь в качестве одного из многих возможных методов упорядочивания правовых конфликтов, не урегулированных посредством интуитивно-правовой совести сторон.

В системе психических детерминант права, правоприменительной практики Л.И. Петражицкий делает акцент на эмоциональную составляющую, выводя при этом за пределы психической сферы волю и интересы субъектов правовых отношений - владельцев прав и носителей обязанностей, отрицая также целевую мотивацию правоприменительного поведения.

Поясняя эмоциональную связанность субъектов - носителей прав и обязанностей, Л.И. Петражицкий пишет: «Сильные, заметные и поддающиеся (непосредственному или воспоминательному) наблюдению и изучению правовые моторные возбуждения имеют место в тех случаях, когда в нашей психике происходит борьба между сознанием нашего правового долга по отношению к другому - права другого по отношению к нам (соответствующих импульсий), с одной стороны, и какими-либо искушениями (иными импульсиями), действующими в пользу нарушения долга, попрания права другого, с другой стороны…»

В современном менталитете многих российских граждан, в структурах правосознания достаточно распространены установки на весьма критическое и не адекватное восприятие законности и справедливости прав других субъектов юридических отношений, естественным образом связанных с обязанностями по их удовлетворению.

Попрание права другого - типичное явление современной российской правоприменительной практики.

Нетрудно осознать степень эмоционально-психического напряжения, ее возможных правовых, социальных последствий, обращаясь к огромному количеству более конкретных примеров подобной эмоционально-правовой драматичности в отношениях должника и кредитора, арендатора и арендодателя, страхователя и страховщика, налогоплательщика и налогополучателя и т.д.

Другой тип правовых эмоций обусловливается ситуациями претензий одного субъекта по отношению к другому. «Дальнейший фактический материал, - отмечал Л.И. Петражицкий, - для ознакомления со специфической природой правовых эмоций доставляют те… случаи, когда дело идет о сознании нашего права по отношению к нам, и получается дразнение соответствующих эмоций вследствие того, что другой оспаривает наше право - свою правовую обязанность». Речь идет прежде всего о правовых и не только правовых эмоциях многочисленных «получателей долга», тех, кто страдает от невозвращенных кредитах, от неуплаченных налогах, от недополученных алиментах, от недополученных суммах за услуги ЖКХ и т.д.

Массовость подобных ситуаций нередко приводит к тому, что «получатели долга» прибегают к использованию не всегда правовых и цивилизованных методов его «выбивания», что безусловно весьма негативно влияет на эмоционально-психическую составляющую правовых и социальных отношений, дискредитируя идеи права о естественной связанности субъектов прав и субъектов обязанностей по их реализации.

Петражицкий Л.И. выделяет также третью категорию правовых эмоций по поводу нарушений прав, обязательств третьими лицами - физическими и юридическими. «Такие сильные правовые эмоции по чужому адресу, - отмечал Л.И. Петражицкий, - переживались, например, тысячами людей во время знаменитого дела Дрейфуса, происходившего при таких обстоятельствах, что получалось весьма «удачное», так сказать, дразнение правовых эмоций тех, которые, обладая чуткой правовой совестью, интересовались этим делом и внимательно следили за разными его фазами».

Универсально-классический пример подобного «дразнения» соответствующих эмоций населения современной России - невыполнение структурами ЖКХ своих юридических обязанностей.

Другой более драматический пример современного «дразнения» соответствующих эмоций - неисполнение своих правоприменительных обязанностей работниками правоохранительных органов Москвы по отношению к подозреваемым в убийстве одного из болельщиков «Спартака».

Всплеск подобной правовой эмоциональности способен выступать в качестве мощных мотивационных ресурсов как конструктивного, так и деструктивно-протестного типа. По крайней мере, многие менеджеры организации деструктивно-протестных публичных акций умело используют подобные мотивационные потенциалы.

3.2 ТВОРЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ Л.И. ПЕТРАЖИЦКОГО И РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ ПРАВА В XIX-XX ВЕКЕ

Реализуя и обосновывая идеи о диалектическом единстве правоприменительной практики и правосознания, прежде всего его эмоционально-психических феноменов, Л.И. Петражицкий разрабатывает весьма оригинальную классификацию правоприменительных мотивационных ресурсов.

Обосновывая свое видение подобной классификации, Л.И. Петражицкий писал: «…часто высказываемое философами, психологами, юристами, моралистами, экономистами и т.д. и принимаемое за какую-то само собой разумеющуюся истину положение, будто всякие наши поступки имеют цель, будто действия без цели что-то нелепое, невозможное, представляет коренное заблуждение.»

Преобладающая масса действий людей и животных имеет бесцельный характер, совершается вовсе не для достижения какой-либо цели, основывается не на целевой, а на иных видах мотивации.

Действиям ради известной цели, действиям «для того, чтобы» можно прежде всего противопоставить действия на известном основании - действия не «для того, чтобы», а «потому, что»…

«Мотивацию очерченного типа мы условно называем «основной» мотивацией, представления чего-либо уже случившегося или наличного, играющие здесь роль возбуждающих эмоции и являющихся непосредственной причиной соответствующих акций…» .

Первая часть категорических суждений Л.И. Петражицкого весьма дискуссионна, но и актуальна. Не совсем корректно противопоставлять мотивацию, заложенную в естественной для человека способности для осознанного целеполагания. В прошлом и настоящем опыте, в том числе и в правоприменительной практике, безусловно, содержится детерминационно-мотивационный потенциал правоприменительного поведения. Но мотивированные правоприменительные поступки расположены не только в прошлом, но и за линией настоящего, ибо настоящими являются лишь мотивы. Правоприменительный поступок следует вслед за мотивами. Целевая мотивация - это не мотивация из будущего, а также мотивация из настоящего, но отличающаяся тем, что она формируется под воздействием проектно-целевой интеллектуальной деятельности субъекта правовых отношений. Безусловно не все поведенческие акты имеют осознанно-целенаправленный характер, но субъект правоприменения отличается от субъекта упрощенной эмоциональной реактивности тем, что синтезирует в себе мотивы деятельности и «потому, что» и «для того, чтобы», ибо это субъект рационально-мыслящий, способный к проектированию, а не только эмоционально-импульсивный.

Но суждения Л.И. Петражицкого, в этой части, весьма полезны в качестве мотиватора дискуссий о детерминационно-мотивационных ресурсах современных применителей права, в том числе и тех, кто мотивирован, причем не всегда из прошлого, на деструктивную правоприменительную практику.

В отдельный вид Л.И. Петражицкий выделяет объектные, или предметные, мотивации, особенности которых связаны с тем, что поведенческие реакции или, говоря словами автора, различия эмоций предопределяются воздействием тех или иных явлений, процессов как природно-объективного, так и субъективного характера, причем воздействием как позитивным, так и негативным (бегство от объекта, субъекта, восхищение чем-либо и т.д.)

«Это вид мотивации, - писал Л.И. Петражицкий, - мы назовем объективной, или предметной мотивацией. Можно с уверенностью утверждать, что предметная мотивация представляет наиболее обыденный и распространенный вид мотивации…»

В сфере гражданско-правовых отношений складываются одни предметные мотивационные условия для правоприменительной деятельности, в сфере налогового законодательства - другие, в уголовно-правовой сфере - третьи.

«…В качестве еще одного вида интеллектуально-эмоциональной мотивации, играющего существенную роль в некоторых областях человеческого поведения, в том числе в области нравственных и правовых поступков, - писал Л.И. Петражицкий, - следует упомянуть такие мотивационные процессы, в которых роль познавательных процессов, возбуждающих эмоциональные процессы, побуждающие к разным положительным и отрицательным действиям (воздержаниям), играют самые образы поступков, представления подлежащих действий - назовем их для кратости акционными представлениями» .

Акционную мотивацию, т.е. мотивацию, предопределяемую теми или иными поведенческими, словесными акциями, автор называет «самодовлеющей мотивацией (самодовлеющей в том смысле, что здесь не нужно никаких посторонних, целевых и других познавательных процессов, а достаточно представления самого поведения, чтобы нашлись импульсы в пользу или против него)» . Идеи Л.И. Петражицкого об активной мотивации, или мотивации, предопределяемой конкретными правоприменительными поступками (акциями) и их словесными интерпретациями одобрительного или неодобрительного характера, имеют весьма актуальное значение.

Там, где поступки отражают и неукоснительное соблюдение правовых норм, и высокую правоприменительную компетентность, и культуру - там формируются одни мотивационные ресурсы. Там, где правоприменительная деятельность выражается в коррупции, в злоупотреблении правом, - там априори складываются иные мотивационно-детерминационные условия.

Размышляя об эмоциональной составляющей живого права, о их детерминационно-мотивационных потенциях, Г.В. Мальцев отмечает, что «эмоции не существуют отдельно сами по себе, они сливаются, образуют устойчивые либо эфемерные сочетания, соединяются в комплексы, распадаются и дифференцируются по времени и в пространстве.

Ученые-юристы… вынуждены буквально «выхватывать» из громадного сплошного массива эмоциональных переживаний, из «потока сознания» отдельные комплексы эмоций, которые для них наиболее важны и интересны. Так поступал Петражицкий и так, видимо, должны поступать теоретики права, желающие вникнуть в психологическую основу правовой системы, юридических институтов и правового поведения» .

Вероятно, так следует поступать и практикующимся юристам, а также законодателям всех уровней, желающим видеть за текстами универсальных правовых норм не только «физические лица», но и лица, наделенные духовно-психической энергетикой.

Право, его смысл трудно понять, а затем и эффективно применять без понимания его эмоционально-мотивационной составляющей.

Постижению права, на современном этапе его развития, безусловно способствуют и идеи Л.И. Петражицкого, о его нравственно-эмоциональных проявлениях.

Основатель психологической теории права оказал существенное влияние на возрождение принципов естественного права в России. Обвиняя направление юридического позитивизма в примирительном оппортунизме по отношению к окружающей действительности, в технико-ремесленной ограниченности научной бесперспективности, Л.И. Петражицкий осуществил отбор основных начал доктрины естественного права, на основе которой построил обновленную теорию естественного права, центром которой был человек с присущими ему свойствами.

В теоретической программе Л.И. Петражицкого содержалась также идея политики права целью, которой должно было стать устранение «злокачественных» видов интуитивного и позитивного права путем прогрессивных по своему содержанию нормативных фактов. Ученый обращал внимание на постепенную гуманизацию человеческой психики в сфере правовых явлений в ходе исторического развития. Общей целью политики права объявлялся идеал всеобщей любви.

Право рассматривалось этим юристом как идея, явление духовного мира. Отталкиваясь от этого Л.И. Петражицкий рассматривает правовые явления с точки зрения психических переживаний индивида. Основой правовой нормы являются специфические психические переживания индивида - этические эмоции. Они представляют собой двусторонние (пассивно-активные) психические акты, подталкивающие, вынуждающие индивида к определенным поступкам в связи с возникшей или представляемой конкретной жизненной ситуацией. Все этические явления распадаются на две большие группы. Одни из них переживаются как односторонне-обязательные, беспритязательные, свободные. Индивид осознает обязательность соответствующего поступка, но в тоже время он убежден, что никто не вправе притязать на исполнение данной обязанности. Эта группа этических явлений объединяется под общим понятием нравственность. Другие этические явления переживаются индивидом как обязательно-притязательные, то есть требующие такого поведения, на которое вправе притязать другой индивид. Данная часть этических явлений составляет право.

Право и нравственность (мораль) составляют единую психологическую нормативную систему этических явлений различаясь тем, что в праве наряду с общим для этических явлений признаком обязательности присутствует еще и особый признак -- осознание обоснованной притязательности (атрибутивности). Помимо сознания субъект обязан, присутствует сознание, что другой субъект имеет право.

Л.И. Петражицкий, развивая тему разорванности и противоречивости человека в обществе, в духе христианской традиции проводит исследование таких случаев жизни, когда сознанию долга противостоят и оказывают сопротивление противоположные сильные искушения - поступать по страсти, а не по долгу совести. Петражицкий ставит во главу угла культуры «запреты», «веления и императивы», которыми просто обязана заниматься «наука о нравственности и праве». Следование человека своим влечениям вопреки требованиям долга, являющегося «помехой свободы», всегда в большей или меньшей степени осознается как нарушение, разрыв связи, преступление.