Проблема циклизации в детской художественной литературе (на материале произведений М.М. Зощенко, Н.Н. Носова и В.Ю. Драгунского)

Даже по употребляемой лексике можно судить об отношении автора к детям: обилие уменьшительно-ласкательных суффиксов (детишки-ребятишки, мальчишечка, парнишечка, милашечка, горюшко, старикашка), особые обращения (милый ты мой, этакий). В тоже время мы читаем о губительном влиянии общества на детей - 10-летний мальчишка занят совершенно не детскими вещами: «- Да делов,- говорит,- до чёрта! Комиссии всякие, перекомиссии. Доклады и собрания. Сейчас насчёт Польши докладывать буду. Бежать надо. И школа, конечно. Физкультура всё-таки... На три минуты, может, вырвешься подышать свежей струёй, а Манька Блохина или Катюшка Семечкина небось ругаются. Эх-ма!

Парнишечка вынул «Пушку», закурил, сплюнул через зубы, что большой, кивнул головой небрежно и пошёл себе»[23, с. 25].

Неприятны автору и герои не любящие детей. Так, например, герой его рассказа «Папаша» (1926) - Володька Гусев - не лестно отзывается о своём же собственном ребёнке: «- Мне,- говорит,- на младенцев завсегда противно было глядеть. Ножками дрыгают, орут, чихают. Толстовку тоже, очень просто, могут запачкать. Прямо житья нет от этих младенцев»[23, с. 57]. Он отказывается признавать отцовство из-за материальной невыгодности его содержания, за что и наказывается автором именно денежными отчислениями.

«Детские рассказы Зощенко, большинство из которых написано в конце 1930-х, стали для него и его читателей душевным спасением ото лжи, насилия, от навязанных иллюзий «счастливой» жизни и прорывом к жизни подлинной. К детской жизни.<…>Зощенко был убеждён в том, что самосовершенствование - и долг, и право человека. Вот, собственно, о чём детские рассказы Зощенко» [22, с. 27].

В рассказах для детей М.М. Зощенко тема формирования высокой нравственности та же, что и в произведениях для взрослых, но раскрывается она применительно к детскому уровню восприятия и мышления. Писатель учит детей быть храбрыми и сильными, умными и добрыми, отовсюду умея извлечь нравственный урок и донести его до юного читателя в предельно простой и доходчивой форме, главное, по его мнению, в жизни ребёнка - формирование будущих качеств характера.

В рассматриваемых циклах рассказов «Рассказы о Ленине», «Лёля и Минька», написанных в период 20-30-х годов, началось утверждение новой нравственно-эстетической позиции детских писателей. Автор старался быть не «над» ребенком, не в стороне от него, а рядом, в собеседовании, в содружестве. Соответственно изменялся и уровень изображения действительности: уходила камерность, замкнутость в детском мирке, перед ребенком раскрывались двери в большой мир. И как закономерность - появление нового героя - ребенка, обладающего чертами социальной активности. Конечно же, все изменения в творчестве писателя проходили под бдительным партийным контролем,давались и конкретные партийные заказы на литературу, что не могло не отразиться на тематике и на жанровом своеобразии произведений. И всё же, по мнению критиков, Зощенко мастерски использовали метод «подставных проблем»: протаскивал общечеловеческие ценности сквозь идеологические клише. Важнейшие вопросы этики и морали стали основой детских рассказов M. M. Зощенко, в частности, интересующих нас«Рассказов о Леле и Миньке».

Цикл «Лёля и Минька».

Цикл «Лёля и Минька», написанный в 1939 году, согласно существующим рецензиям, рассказами этого цикла Зощенко учит детей, пожалуй, самым важным вещам - быть честным, уметь делиться и не трусить признавать свои ошибки, хотя в рассказах о Лёле и Миньке слишком много нравоучения и морализаторства. Буквально, на каждой странице, да и не по разу встречаются фразы: «не делай этого!», «это нехорошо!», «это плохо!».

Особенность Зощенко как детского писателя в том, что всё очень просто и понятно. Все эмоции, поступки, слова персонажей зощенковских детских рассказов изложены в логике, доступной ребенку и каждому человеку.

В этом цикле рассказов можно говорить уже о серьёзном воспитательном назначении, поскольку автобиографичность и иная возрастная категория читателей обязывают к определённой содержательной стороне текстов.

Цикл состоит из восьми рассказов: «Елка», «Калоши и мороженное», «Бабушкин подарок», «Не надо врать», «Тридцать лет спустя», «Находка», «Великие путешественники» и «Золотые слова». Каждый текст в цикле представляет собой завершенное произведение и, тем не менее, мы видим взаимосвязь данных рассказов.

Первое, что стоит отметить - это авторский цикл. Всё восемь рассказов подчинены единой воспитательной цели и тематике. Цикл задумывался Зощенко как таковой изначально, а не стал результатом редакторского объединения разрозненных текстов в один сборник.

В данном цикле присутствует классическая монтажная композиция, при которой отсутствует ассоциативная связь между текстами. На первый план выдвигается общность героев рассказов. Герои цикла рассказов «Лёля и Минька» с детства испытывают на себе несправедливость - Лёлю, судя по рассказам, обделяли вниманием родители, бабушка откровенно высказывала своё призрение к бунтующей молодой особе. Минька же считался замечательным ребёнком, скорее всего потому, что был более послушен, а следовательно, открыт для влияния со стороны взрослых.

Отношение взрослых к своим детям очень разниться: Лелю, судя по рассказам, обделили вниманием родители, бабушка откровенно высказывала своё призрение к бунтующей молодой особе. Минька же считался замечательным ребёнком, скорее всего потому, что был более послушен, а, следовательно, открыт для влияния со стороны взрослых.

Отец во всех рассказах выполняет функцию некоего Бога. Своей фразой «мои дети» он как бы подчёркивает, что они полностью принадлежат ему и только он вершит их судьбы. «Такое воспитание губит моих детей. Я не хочу, чтобы они дрались, ссорились и выгоняли гостей. Им будет трудно жить на свете, и они умрут в одиночестве»[23, с. 341]. Для автора такое воспитание вполне приемлемо, он видит его плодотворные результаты и показывает их на собственном примере.

Существует так же интерпретация, принадлежащая М.Я. Горелику, которая позволяет взглянуть на циклизацию этих рассказов, как на прямую отсылку к библейским текстам. В них, как мы помним, существует чёткая структура и «Библия» представляет собой цикл текстов. Горелик утверждает, что в рассказе М.М. Зощенко «Ёлка» отец выступает в роли Бога - карателя, называющего «сыновей и дочерей своих» на нарушение наложенных им запретов. В результате чего в произведении М. Зощенко он отправляет детей спать (сон - метафора смерти), отбирает игрушки и символически тушит «все свечи», что символизирует конец праздника и рая. Так и Минька и Лёля, герои рассказа Зощенко «Ёлка», воспользовавшись тем, что мама ушла на кухню, идут поглядеть на ёлку, где видят вожделенные плоды, среди которых было яблоко. Его поедание и стало одним из опрометчивых их действий, а ведь это плод, поданный Еве змеем - искусителем:

«На вопрос отца «кто из вас двоих откусил это яблоко?»

Леля сказала:

- Минькина работа.

Минька дёрнул Лёлю за косичку и сказал:

- Это меня Лёлька научила»[23, с. 342].

Для всех рассказов применяется единая форма повествования: автор-рассказчик ведёт речь от первого лица, представляя героев; в то же время он сам является одним из героев, о которых повествует, тем самым, показывая юному читателю, что проблемы, с которыми дети сталкиваются в определённый период, автор переживал сам и вынес из них определённые уроки. Повсюду встречаются самохарактеристики«я понял», «я совершил» и т.д., которые должны помочь читателю в его собственном процессе самопознания.

Присутствуют в этом цикле и внутренние монологи героев, раскрывающие мыслительные и психологические процессы внутри ребёнка, познающего внешний мир взрослых опытным путём. Каждый поступок не только имеет свои внешние последствия, но и определённое влияние на личность, на то, в каком ключе эта личность будет развиваться далее: «И вот, ребята, прошло с тех пор тридцать пять лет, и я до сих пор хорошо помню эту ёлку. И за все эти тридцать пять лет я, дети, ни разу больше не съел чужого яблока и ни разу не ударил того, кто слабее меня. И теперь доктора говорят, что я поэтому такой сравнительно весёлый и добродушный»[23, с. 343]. Внутренние монологи и размышления представлены как слова автора, то есть, как нечто уже пережитое и являющееся почти законом, что являет собой некий приём ссылки на авторитет самого автора.

Зощенко характеризует ощущения своих героев от того или иного поступка, при чём делает он это и со стороны рассказчика, и в качестве непосредственного участника описываемых событий. «И я так громко зарыдал, что сбежались все взрослые - папа, мама и бабушка» [23, с. 346]. «Бабушка ахнула от восторга. И мама тоже ахнула. Но папа, нахмурившись, сказал: - Нет, лучший мальчик на свете тот, который сделает что-нибудь хорошее и после этим не будет хвастаться»[23, с. 347]. «Леля поглядела и засмеялась. Она сказала: - Минька, это плохо! Это тебе учитель влепил единицу по русскому языку. Это до того плохо, что я сомневаюсь, что папа тебе подарит фотографический аппаратик к твоим именинам, которые будут через две недели»[23, с. 349].

Выбор жанра рассказов с последующим объединением в цикл в данном случае аргументирован целевой аудиторией. Тексты написаны для младшего возраста, а юные читатели ещё не способны сконцентрировать внимание на деталях, действие для них важнее и длительные описания могут, попросту, утомить их. Короткие же рассказы позволяют познакомиться с серьёзной проблематикой, не перегружая детские умы лишней информацией. Читатели следуют от одного рассказа к другому, узнавая уже знакомых им героев. В то же время, они в любой момент могут открыть любой из рассказов и понять, о чём в нем идет речь, без обязательного прочтения предысторий и описаний героев.

Еще одним фактором, объясняющим выбор художественного цикла как способа подачи материала, является, по нашему мнению, то, что цикл представляет собой коммуникативное событие, в котором сообщаются в полилоге, с одной стороны, части между собой, а, с другой стороны, - части и целое. Будучи композиционной и дискурсивной структурой, цикл становится осуществлением процессов диалога и коммуникации автора и читателя художественного произведения, а это достаточно важный аспект в детской литературе. Как коммуникативное событие цикл реализовывается в «Лёле и Миньке», поскольку в данных рассказах существует определённый фон для совпадении читательского рецептивного и авторского интенционального векторов. Детское читательское сознание актуализирует собственные циклообразующие связи для восприятия цикла как единой художественной структуры.

Рассматриваемый цикл рассказов, как мы уже говорили, является первичным, то есть рассказы изначально были созданы в контексте одного произведения и должны были соответствовать единому авторскому замыслу. Таким образом, мы наблюдаем контекстную зависимость элементов, что является одним из условий циклообразования. В каждом рассказе мы сталкиваемся с одними и теми же героями (Лёля, Минька), которые раскрываются перед читателем с разных сторон.

Ещё одним обязательным признаком, воплощенном в цикле «Лёля и Минька», является озаглавленность каждой отдельной части, что даёт нам представление о структурной и семантической завершенности каждого рассказа. К тому же, название рассказа несёт в себе информацию о предмете повествования: «Елка», «Калоши и мороженное», «Бабушкин подарок», «Не надо врать», «Тридцать лет спустя», «Находка», «Великие путешественники» и «Золотые слова».Отсюда же вытекают такие аспекты, как концептуальное и композиционное единство рассказов.

Каждый рассказ цикла раскрывает определённую нравственно-этическую проблему, причём автор следует одной и той же схеме. Автор вспоминает об определённом событии своей жизни, повествуя об определённой прецедентной ситуации, героем которой становится он сам в юном возрасте. «Я учился очень давно. Тогда ещё были гимназии. И учителя тогда ставили в дневнике отметки за каждый спрошенный урок. Они ставили какой-нибудь балл - от пятёрки до единицы включительно.А я был очень маленький, когда поступил в гимназию, в приготовительный класс. Мне было всего семь лет»[23, с. 351].

Событие это связано с какой-либо этической проблемой, запретом, который герои нарушают. Далее следует разоблачение и наказание персонажей и обобщение автора по данной проблеме, то есть, мораль всего рассказа. «И вот, ребята, прошло с тех пор тридцать пять лет, и я до сих пор хорошо помню эту ёлку. И за все эти тридцать пять лет я, дети, ни разу больше не съел чужого яблока и ни разу не ударил того, кто слабее меня. И теперь доктора говорят, что я поэтому такой сравнительно весёлый и добродушный»[23, с. 334].

Как видим, композиционную структуру рассказов цикла можно соотнести с композицией волшебной сказки, а для устного народного творчества, как известно, приём циклизации всегда был своего рода жанрообразующим признаком.

Несмотря на общность героев и темы, мы можем говорить о наличии «внутреннего сюжета», что ещё раз доказывает положение о том, что «Леля и Минька»- это цикл рассказов, а не составные части одного произведения. Каждый рассказ представляет завершенное повествование об одном конкретном событии. Здесь же можно говорить о единстве места и времени действия, к чему обязывает специфика детской литературы, поскольку дети не способны запоминать большие объемы информации и повествование о длительном периоде или нескольких местах действия одновременно не будет способствовать восприятию произведения.

Таким образом, данные произведения правомерно считать циклом. Идейно-содержательная функция циклизации в цикле рассказов «Лёля и Минька» заключается в том, автор стремится создать целостную литературную систему воспитания подрастающего поколения, в основе которой лежал бы личностный пример. Это является и главным циклообразующим фактором, поскольку в центре стоит авторская концепция личности, базирующаяся морально-этическом и нравственном принципе приятия мира и реализуемая на всех уровнях художественной структуры (типы авторского присутствия, хронотоп, сюжет, система мотивов).

В цикле «Лёля и Минька» просматриваются все определяющие черты стиля М.М. Зощенко как писателя: акцентированная роль укрупненных деталей, строгая простота композиции, лаконизм и точность словесного выражения, назидательная тональность повествования, характерная для детской литературы, а также важная для поэтики Зощенко традиция устного рассказывания. Иллюзия устного рассказа создается доверительным повествованием от первого лица (главная из повествовательных стратегий в повествовании) и тоном рассказывания, который сближает автора и его юного читателя.

Внешняя легкость, кажущаяся простота и безыскусность стиля, воссоздающего атмосферу непринужденной беседы с ребёнком, являются результатом кропотливой работы. Мастерство Зощенко проявляется в жесткой организованности, выверенной сконструированности созданного повествования. Искусно и расчетливо скрытая от читателя усиленная работа со словом стала для писателя как принципом отношения к обработке материала, так и принципом всего творчества.

Цикл «Рассказы о Ленине».

Во 2-й половине 30-х гг. в официальной воспитательной политике серьёзная роль отводилась героическому примеру, что обусловило распространение биографии как жанра. Появились произведения ленинианы, получившей особенное развитие в послевоенные годы.

К ленинской теме Зощенко подходил около двадцати лет. Первой и, пожалуй, единственной пробой сил был написанный еще в первой половине 20-х годов «Рассказ о том, как Семен Семенович Курочкин встретил Ленина», перепечатывавшийся затем под заглавием «Исторический рассказ». Писатель вернулся к этой теме лишь в конце 30-х годов, обогащенный опытом разработки историко-революционной проблематики, пережив существенный перелом в мировосприятии и творчестве.

Перу Зощенко принадлежат шестнадцать рассказов о Ленине (двенадцать из них были напечатаны в 1939 году). В них раскрываются черты ленинского характера. А в целом книга новелл воссоздает земной и обаятельный образ вождя, воплотившего все лучшее, что выдвинула революционная Россия.

Рассказы о Ленине Зощенко предназначал для детей. Цикл снабжён подстрочным примечанием: «Эти рассказы написаны мною для детей дошкольного возраста». Поэтому из множества слагаемых личности Ленина бережно отобрано главное, то, что доступно юному сознанию и без чего немыслимо представление о Ленине. Этому заданию подчинена и художественная форма рассказов.

Детство для Зощенко - это своего рода выбор пути: куда и как пойдёт человек, кто и что будет его ориентиром в этом кратком и вечном, ранимом и впечатлительном состоянии. Детство неповторимо в каждой судьбе. Как сохранить эту неповторимость? Не погубить насилием среды, соблазнами жизни, её принуждением.

От рассказа к рассказу маленький читатель узнаёт, как воспитывал в себе Ильич такие важные для революционера и по-настоящему цельной личности черты характера, как правдивость («Графин»), смелость («Серенький козлик»), работоспособность («Рассказ о том, как Ленин учился»), силу воли («О том, как Ленин бросил курить») и т.д.

Здесь снова, с одной стороны, на первом плане идеология. В советское время эти рассказы были включены в списки обязательного чтения для младших школьников, причём авторство Зощенко особо не акцентировалось. В юные умы читателей Зощенко поселяет образ героя, примерам которого необходимо следовать.

С другой стороны - снова в этих рассказах мы можем увидеть проявление ницшеанства. «Сверхчеловек», в понимании Зощенко - это «такой человек, который имеет высшее состояние физического и умственного здоровья, человек, свободный в своих взглядах, воззрениях и поступках». И вот что мы читаем в его рассказах: «И вот благодаря купанью и физкультуре, благодаря правильному отдыху Ленин сумел много работать и сумел подготовиться за всю высшую школу сразу». Честный («Какой он удивительный ребёнок - он два месяца помнил об этой истории и два месяца огорчался, что случайно сказал неправду! Но теперь, когда он признался - ему стало легко, и вот он даже с улыбкой заснул»), храбрый (« - А зачем он боится? Я не хочу, чтоб он плакал и боялся. Дети должны быть храбрыми»), образованный и работоспособный («Но профессора и министр не знали, что, кроме огромного ума и замечательных способностей, Ленин имел ещё огромную работоспособность. А эта его работоспособность зависела от физкультуры и правильного отдыха. И вот почему с таким прекрасным успехом Ленин закончил свою учёбу»), начитанный («А у Ленина были запрещённые книжки и разные революционные документы. И все эти книги и документы лежали в книжном шкафу»), физически здоровый и справедливый - ну чем не сверхчеловек?

Зощенко в этих рассказах не просто выдвигает свою взятую у Ницше и переработанную философскую концепцию, но и как бы апробирует её на юных читателях, которые, впоследствии, могут составить целое поколение сверхлюдей.

Именно этой цели подчинен и выбор цикла как способа организации текста. Здесь мы встречаем повествование от третьего лица, и, тем не менее, не теряется ощущение присутствия автора при описываемых событиях.

К тому же, в каждом из рассказов словами героев дается характеристика Ленину, которая и должна в результате усваиваться юными читателями: «Целуя и закрывая одеялом своего маленького сына, мать подумала: «Какой он удивительный ребенок: он два месяца помнил об этой истории и два месяца огорчался, что он случайно сказал неправду. Но теперь, когда он признался, ему стало легко, и вот он даже с улыбкой заснул»«; «Но профессора и министр не знали, что, кроме огромного ума и замечательных способностей, Ленин имел еще огромную работоспособность. А эта его работоспособность зависела от физкультуры и правильного отдыха». Так ненавязчиво в умах читателей должен создаться образ вождя-героя, достойного стать нравственным идеалом для подрастающего поколения.

В этом цикле в центре повествования снова оказывается личность, но уже не автора, а вождя, и она интересует автора в первую очередь. К тому же, самим содержанием данных рассказов автор утверждает самоценность человека, в становлении которого играет роль лишь его собственная воля и решимость, но никак не природа и окружающие его вещи.

В целом, циклизация автобиографических произведений достаточно широко распространялась в русской литературе ХХ века, так что выбор такой формы повествования об исторической личности совсем не удивителен. Сознательное фрагментарное повествование при циклизации подразумевает постоянное присутствие целого, которое прозревает читатель. Каждый фрагмент подчеркивает и выражает длительность и непрерывность существования. Цикл «Рассказы о Ленине» возникает как результат осознанного или неосознанного стремления художника к созданию целостного портрета вождя, последовательного раскрытия внутренних качеств его, как личности.

В исследуемом цикле рассказов концепция личности тесно сопряжена с идеологическим подтекстом самих произведений, поскольку Ленин должен казаться читателем несокрушимым идолом, и создаётся впечатление, что многие из человеческих чувств ему чужды, словно он находится выше всяческих переживаний и тревог. К примеру: «Два месяца огорчался, что он случайно сказал неправду. Но теперь, когда он признался, ему стало легко, и вот он даже с улыбкой заснул»; «Он смело входил в темную комнату. Не плакал, когда рассказывали страшные сказки. И вообще он почти никогда не плакал»; «Ленин усмехнулся и отвечает: - А это как приведется. Иногда по письму, иногда по разбору, а в другой раз и считать приходится. А вам что угодно?»; «Но Ленин не позволил им это сделать. Он сказал: - Нет, не надо меня нести на руках. Моя сестра и моя жена увидят, что меня несут на руках, и подумают, что мне очень плохо. Не надо их тревожить». Передавая в нескольких словах внешние проявления состояния Ленина, автор подчёркивает силу личности вождя, давая понять, что его внутренняя борьба всегда завершается победой, и он чётко знает, как поступать в той или иной ситуации, что должно стать примером для подрастающего поколения. Таким образом, в этом цикле рассказов мы также можем говорить о наличии концептуального единства содержания и формы произведений.

Каждый рассказ в цикле имеет своё заглавие. Некоторые носят предметный характер, обозначающий важную сюжетную деталь («Графин», «Серенький козлик»), большинство же - изначально задают сюжетную перспективу («Как Ленин учился», «Рассказ о том, как Ленин перехитрил жандармов», «Рассказ о том, как Ленин купил одному мальчику игрушку», «Ленин и часовой», «Покушение на Ленина», «О том, как Ленину подарили рыбу», «Ленин и печник», «Охота»).

Легко в данном цикле рассказов просматривается и контекстная зависимость элементов. В первую очередь она основана на временном аспекте. Так мы видим, что в первом рассказе речь идёт о Ленине в возрасте восьми лет, а в каждом последующем рассказе он взрослеет, формируется как личность и общественный деятель. Такая общность художественного мира является неотъемлемой частью детской литературы, поскольку для маленького читателя ближе всего восприятие кумулятивных сюжетов, для них важна последовательность событий и логическое завершение каждого повествования.

Цикл «Рассказы о Ленине» является характерной для своего времени моделью организации художественной литературы, когда на первый план выдвигается личность и её поступки. Идеология в этой связи играет главную роль. Подчиняясь законам времени и постановлениям партии, писатель привносит элементы морализаторства даже в безобидные, на первый взгляд, детские рассказы. И всё же, за этим тяжёлым занавесом просматриваются попытки помочь маленьким читателям перейти во взрослый мир не потеряться в нём. В процессе становления личности очень важны не запреты и нотации, а подсказки и советы - куда идти и как не ошибиться в выборе жизненного пути. Он позволяет своим читателям делать самостоятельный выбор, основываясь исключительно на поступках героев, а не на отвлечённых рассуждениях и длительных характеристиках психологического состояния героев. Автор, основываясь на личном опыте, позволяет читателю соотнести себя с героем и наделить его собственными чертами, не довлея, таким образом, над личностью, а только направляя её в правильное русло. Здесь первичный авторский явился самой подходящей формой жанрово-стилистической организации текста.

2.1.2 Авторский стиль в циклах рассказов для детей

Особенность Зощенко как детского писателя в том, что всё очень просто и понятно. Все эмоции, поступки, слова персонажей его детских рассказов изложены в логике, доступной ребенку и каждому человеку.В рассказах для детей использованы различные приёмы повествования, но вся эта группа рассказов в значительной мере лишена иронической тональности. Многие рассказы носят автобиографический характер.

У Зощенко нет прямого морализаторства, но в некоторых рассказах чувствуется сильный идеологический подтекст (например, в «Рассказах о Ленине»). С точки зрения детской картины мира, автор рисует несправедливость, а порой и жестокость окружающего мира к детям. Взрослые искренне верят в то, что ломая детские характеры, они обеспечивают им надёжное будущее, так как, по их мнению, дети с юных лет должны привыкать к определённым рамкам, царящих в социуме. Странно только то, что автор, пожалуй, поддерживает эту мысль и считает, что именно такое несколько тоталитарное воспитание сделало его тем, кем он есть.

В цикле рассказов «Лёля и Минька» мы можем говорить о наличии «внутреннего сюжета», что ещё раз доказывает положение о том, что «Леля и Минька»- это цикл рассказов, а не составные части одного произведения. Каждый рассказ представляет завершенное повествование о конкретном событии. Место и время действия едины, к чему обязывает специфика детской литературы, поскольку дети не способны запоминать большие объемы информации и повествование о длительном периоде не будет способствовать восприятию произведения.

Таким образом, данные произведения правомерно считать циклом. Идейно-содержательная функция циклизации в цикле рассказов «Лёля и Минька» заключается в том, автор стремится создать целостную литературную систему воспитания подрастающего поколения, в основе которой лежал бы личностный пример. Это является и главным циклообразующим фактором, поскольку в центре стоит авторская концепция личности, базирующаяся морально-этическом и нравственом принципе приятия мира и реализуемая на всех уровнях художественной структуры (типы авторского присутствия, хронотоп, сюжет, система мотивов).

В цикле «Лёля и Минька» просматриваются все определяющие черты стиля М.М. Зощенко как писателя: акцентированная роль укрупненных деталей, строгая простота композиции, лаконизм и точность словесного выражения, назидательная тональность повествования, характерная для детской литературы, а также важная для поэтики Зощенко традиция устного рассказывания.

В цикле «Рассказы о Ленине» в центре повествования оказывается личность вождя и она интересует автора в первую очередь. К тому же, самим содержанием данных рассказов автор утверждает самоценность человека, в становлении которого играет роль лишь его собственная воля и решимость, но никак не природа и окружающие его вещи. Цикл является характерной для своего времени моделью организации художественной литературы, когда на первый план выдвигается личность и её поступки.

Общность художественного мира является неотъемлимой частью детской литературы, поскольку для маленького читателя ближе всего восприятие кумулятивных сюжетов, для них важна последовательность событий и логическое завершение каждого повествования.

Внешняя легкость, кажущаяся простота и безыскусность стиля, воссоздающего атмосферу непринужденной беседы с ребёнком, являются результатом кропотливой работы. Мастерство Зощенко проявляется в жесткой организованности, выверенной сконструированности созданного повествования. Искусно и расчетливо скрытая от читателя усиленная работа со словом стала для писателя как принципом отношения к обработке материала, так и принципом всего творчества.

2.2 Циклизация как коммуникативный приём в цикле рассказов «Фантазёры» Н.Н. Носова

Однажды Николай Николаевич Носов, отвечая на вопрос о том, как он стал детским писателем, сказал так: «Детским писателем я стал потому, что, когда я вырос, мне вообще захотелось стать писателем. А стать писателем мне захотелось потому, что у меня была, интересная жизнь и у меня было, о чем порассказать людям»[54, с. 23].

В самом деле, Носову «было о чем порассказать людям». Он много знал, обладал от природы разнообразными талантами, и многое в жизни ему пришлось испробовать. Еще в юности ему случалось быть землекопом и косарем, возчиком бревен и рабочим кирпичного завода, он увлекался химией и фотографией, учился играть на скрипке и мандолине, играл в шахматы и выпускал рукописный журнал «Икс». А потом поступил в Московский институт кинематографии и стал работать в кино, снимать учебные, научные и мультипликационные фильмы. Во время ВОВ Николай Носов снимал фильмы для солдат, за это его наградили боевым орденом Красной Звезды[54, с. 15].

Как и многие знаменитые писатели, Николай Носов сначала сочинял сказки и рассказы просто так - для своего маленького сынишки. А потом один свой рассказ, он назвал «Затейники», он отнес в журнал «Мурзилка». Рассказ напечатали. Это было в 1938 году. За этим рассказом последовали другие: «Живая шляпа», «Огурцы», «Фантазеры», «Заплатка»… Они печатались в детских журналах «Мурзилка», «Костер», «Затейник» и газете «Пионерская правда». Главными героями этих рассказов стали симпатичные мальчишки Мишка и Коля. Главным зачинщиком всех приключений и проказ выступает обычно Мишка, заядлый фантазер и великий путаник. К своим затеям он подключает и друга Колю.

Кроме веселых рассказов, Николай Носов написал несколько повестей о школьной жизни: «Веселая семейка» (1949), «Дневник Коли Синицына», «Витя Малеев в школе и дома» (1952).

Позднее к этим веселым героям присоединился еще один, на этот раз - сказочный. Этот герой - Незнайка. Незнайка - и вместе с ним целая орава веселых и шумных друзей-коротышек - принесли Николаю Носову наибольшую известность. Им посвящена целая серия романов-сказок: «Приключения Незнайки и его друзей». «Незнайка в солнечном городе», «Незнайка на луне» (1954, 1958, 1965).

Николай Носов, писатель яркого юмористического таланта, считал, что дети начинают понимать шутки очень рано, до двух лет, и что смешит нарушение порядка вещей, только что ими усвоенного. Вообще у книг Носова, как правило, два адреса - ребенок и воспитатель. Воспитателю Носов помогает понять мотивы и побуждения поступков ребенка, а значит, и найти более тонкие способы воздействия на него. Ребенка он воспитывает смехом, а это, как известно, лучший воспитатель, чем любое назидание.

В юмористических рассказах Носова для младших школьников и детей дошкольного возраста смешное - не в обстоятельствах, а в характерах, комизм которых проистекает из особенности мальчишеской натуры. Веселые книги Носова рассказывают о серьезных вещах, и дети, воспринимая жизненный опыт героев, узнают, как трудно, но как хорошо быть ответственным за порученное дело.

Рассказы для детей дошкольного и младшего школьного возраста, остросюжетные, динамичные, насыщенные неожиданными комическими ситуациями. Рассказы насыщены лиризмом и юмором; повествование как правило, ведется от первого лица.

Художественно достоверно у писателя проникновение в психологию ребенка. Его произведения отражают особенности детского восприятия. Лаконичный выразительный диалог, комическая ситуация помогают автору обрисовать характеры ребят. В центре внимания Н. Носова - активный, уверенный в своих неограниченных возможностях герой, фантазёр и неустанный выдумщик. Писатель любит такого деятельного подростка, которому каждое дело кажется лёгким.

Для Мишки - сквозного персонажа многих рассказов писателя - невыносимо бездействие, он весь в движении, в деятельности - варит ли он кашу или играет в телефон. Носов знает тайники души мальчишки этого возраста.

В этом цикле рассказов мы снова видим концептуальное единство. Все рассказы построены на основании морально-этических норм, их нарушении и наказании за это. Этические категории исследуются как бы по отдельности и даются крупным планом. Таков, например, рассказ о честности -«Огурцы» Н. Носова. В данном произведении Котька представляется как ребенок, совершивший ошибку, вроде бы он и знал, что это не хорошо - воровать с чужих грядок огурцы, но с другой стороны гордился тем, что принесет маме такой сюрприз. Но этот подарок совсем не понравился маме, узнав, откуда Котька набрал огурцов, она говорит ему, чтобы он немедленно нес их обратно, и, несмотря на все Котькины причитания и страхи, все же указывает на то, что именно он сделал неправильно. Котька, видя реакцию мамы, слушая ее слова, в итоге осознает, что они с Павликом поступили действительно плохо и это может навредить ни в чем не повинному сторожу. Он начинает глубоко переживать по этому поводу, в нем рождаются противоречивые чувства, он и понимает, что огурцы вернуть надо, и боится, что его за этот проступок накажут, всю дорогу до огородов он находится в этом моральном напряжении, внутреннем противоречии, хочет выкинуть эти огурцы, мол никто все равно и не узнает. Все же он перебарывает все свои страхи, и за это к нему приходит прощение со стороны сторожа. Итогом становится легкость на душе, что неправильный поступок им самим понят и исправлен, преодолен внутренний страх. И сразу на душе радость, уверенность, гордость за себя.

Таким образом, Н. Носов в этом рассказе не говорит, что Котька плохой, а указывает на то, что он просто ошибся, и у него был выбор, либо оставить все как есть и мучиться совестью, либо перебороть свои внутренние страхи и поступить по правилам доброты и нравственности. Котька делает правильный выбор.

«Детям, столь неопытным в жизни, - писал К. Чуковский, - мир на первых порах представляется в виде упрощенной схемы, построенной на конфликте добрых и злых, хороших и плохих». В рассказах Носова нет «плохих». Он строит так свои произведения, что дети не замечают, что их учат вежливому, уважительному отношению к взрослым, учат жить в согласии и мире.

В юмористическом, смешном рассказе «Живая шляпа» Носов учит детей бороться со своими страхами, ребята, увидев двигающуюся шляпу, сразу начали воображать себе страшные вещи, а Вовка сначала даже решил уйти прочь из дома Вадика. В итоге ребята, поборов свой страх выходят из своего укрытия на кухне, решив, во что бы то ни стало побороть эту движущуюся шляпу. Какова была же радость, что эта шляпа оказалась котом Васькой! Дети радуются такому исходу события, они смеются над собой, над своими страхами. Данный рассказ вызывает улыбку у многих взрослых, ведь все же мы родом из детства, и у каждого из нас жили под кроватью необыкновенные существа, желающие нас утащить в свое царство, но повзрослев и поняв, что их нет, человек с улыбкой смотрит на решившуюся проблему. Детям это произведение дает понять, что все их страхи на самом деле могут оказаться ничем иным, как плодом бурной фантазии, и учит детей, прежде чем бояться, выяснить все обстоятельства своих страхов.

Проблематика рассказа «Живая шляпа» останется актуальной всегда. Сила жизнеутверждения является общей чертой детской литературы. Оптимистично само жизнеутверждение детства. Маленький ребенок уверен, что мир, в который он пришел, создан для счастья, что это правильный и прочный мир. Такое чувство - основа нравственного здоровья малыша и будущей способности к творческому труду.

Проблема необходимости уважения к труду другого человека, развития собственного трудолюбия и радости совместной деятельности отражена в произведении «На горке». Ребята целый день трудились - строили горку во дворе, а вот Котька Чижов горку не строил, а покататься ему тоже очень хотелось. Здесь Котька Чижов, желая взобраться на горку, чтобы покататься, нечаянно портит труд других детей, он посыпает ее песком, но так у него и не получается прокатиться, ведь коньки не катятся по песку. Дети, увидев произошедшее, помогают Котьке разрешить неприятную для них ситуацию: «Бери сейчас же лопату!». Котька так увлекается общей работой, что, даже, вспоминая о неудачной попытке взобраться на гору, делает к ней порожки. Мораль заключается в том, что совместный труд сплачивает людей, приносит радость и удовлетворение.

Таким образом, можно сказать, что Николай Носов всегда, в каждом своем произведении хочет показать доброту и нравственность своих героев, которая подтверждается посредством разрешения ими проблемных ситуаций

Социальная позиция детского писателя, его миросозерцание находит отражение в его творчестве. Внутренняя организация произведения, адресованного детям, отражает мировосприятие самого автора, его социальную, нравственную и эстетическую ориентацию в мире.Все проблемы рассказов Н. Носова: честности, воспитанности, дружбы, трудолюбия - свойственны каждому ребенку. Каждый в детстве решает этот очень нелегкий вопрос: «Как сказать правду?», «Признаваться или не признаваться в совершенном проступке?». Каждый учится трудиться и уважать чужой труд. Каждый в детстве решает для себя самую сложную задачу -кто друг, что такое дружба.

Носов в своих рассказах умеет разговаривать с детьми, умеет понимать самые сокровенные мысли. Читая рассказы Носова, видишь перед собой реальных ребят - точно таких, каких мы встречаем в повседневной жизни, с их достоинствами и слабостями, глубокомыслием и наивностью. Писатель смело прибегает в своем творчестве к фантазии, озорной выдумке. В основе каждого его рассказа или повести лежит случай, который произошел или мог произойти в жизни, описываются характеры ребят, каких мы часто встречаем в окружающей действительности.

Сила его рассказов и повестей - в правдивом, бесхитростном показе своеобразного и веселого детского характера.Все творчество Николая Носова пронизано неподдельной, умной любовью к детворе. Какой бы из рассказов Носова мы ни начали читать, сразу же, с первой страницы испытываем радость. И чем дальше читаем, тем веселее делается.

В веселых рассказах всегда таится что - то такое, что заставляет всерьез задуматься. Задуматься над тем, как необходимо с ранних лет готовить себя к самостоятельной жизни: учиться варить кашу, жарить пескарей на сковороде, сажать рассаду в огороде и ремонтировать телефон, зажигать бенгальские огни и соблюдать правила уличного движения. Это надо знать и уметь каждому. Рассказы эти помогают избавляться от дурных свойств характера - от рассеянности, трусости, чрезмерного любопытства, грубости и зазнайства, лени и равнодушия.

Писатель учит маленьких ребят думать не только о себе, но и о товарищах. Вместе с героями мы испытываем душевное облегчение, огромное удовлетворение. Писатель вообще противник того, чтобы выставлять напоказ нравоучительную мысль своего произведения, и стремится писать так, чтобы маленький читатель сам сделал вывод. Обладая глубоким пониманием детей, писатель никогда не подает факт в чистом виде, без домысла, без творческого воображения.

В этом и есть нравственно - эстетическая сторона. Социальная позиция детского писателя, его миросозерцание находит отражение в его творчестве. Внутренняя организация произведения, адресованного детям, отражает мировосприятие самого автора, его социальную, нравственную и эстетическую ориентацию в мире.

На страницах произведений Носова звучит живой диалог, передающий ко всему происходящему героя - мальчишки, по-своему, нередко отношение очень непосредственно освещающего те или иные художественно достоверные события. Это проникновение в психологию героя, оценивающего всё со своей, мальчишеской точки зрения, и создаёт в рассказах Носова не только комичную ситуацию, но и юмористически окрашивает логику поведения героя, которая порой противоречит логике взрослых или логике здравого смысла.

Если вспомнить героев рассказа «Мишкина каша», просто диву даешься их самостоятельности и умелости: «- Не беспокойся! Я видел, как мама варит. Сыт будешь, не помрешь с голоду. Я такую кашу сварю, что пальцы оближешь!»[48, с. 128].

Конечно, не смогли они кашу сварить, но ведь плиту растопили, дрова подкладывают. Воду из колодца достают - утопили ведро, правда, но кружкой, кастрюлей все-таки достали.Пескарей почистили и поджарили бы, если б масло не сгорело. А главное, нашли верное решение - кашу сварить попросили соседку, а сами за это ей огород пропололи.

Так бурная энергия и фантазия в сочетании с переоценкой своих возможностей и отсутствием жизненного опыта часто ставят малышей в смешное положение, которое еще больше обостряется от того, что неудача не обескураживает их, а, напротив, является обычно источником новых фантазий и неожиданных действий.

Николай Николаевич так умело прятался за маленьких героев, что казалось, будто они сами, безо всякого участия автора рассказывают о своей жизни, о горестях, радостях, проблемах и мечтах. В центре произведений Н.Носова - ребята-фантазёры, непоседы, неуёмные выдумщики, которым часто достаётся за их затеи. Самые обычные жизненные ситуации превращаются в рассказах Носова в необычайно смешные поучительные истории.

Отмеченное характерно и для тех рассказов, повестей, которые Н.Н.Носов написал от имени созданных им персонажей: например, Коля в рассказах«Мишкинакаша», «Телефон». Интересно, что мальчишка-рассказчик легко ассоциируется с Н.Н.Носовым. Он выступает, таким образом, и автором и лирическим героем. Писатель не забавляет своего читателя. Не забавляется своим рассказом и Коля, повествующий обо всем так точно и зримо, как может это делать лишь участник происходящего. Рассказчик вполне серьезен, нисколько не старается понравиться нам. Да и так ли уж весело было в тот вечер на даче, когда мальчишки остались одни: крупа вылезает из кастрюли, воды больше нет, ведро уже в колодце, а Мишка предлагает и самовар использовать в качестве черпака воды из колодца.И мамы нет, есть хочется.

Перед нами специфическое переживание противоречивости происходящего: в нем и страх, и обида из-за несостоятельности столь уверенного в себе Мишки; и растерянность перед сыплющимися одна за другой неудачами. Смешное и серьезное переплетаются. В смешном же преобладает позитивное начало: и в поведении Мишки (он ведь не по злому умыслу все делает не так), и в реакции Коли (он понимает друга, разделяет его растерянность, готов помочь ему, хотя и боится предстоящего объяснения с мамой). В его состоянии преобладает высокое нравственное начало. Этим и определяется «сочувственный» комизм ситуации, именно юмористическая интонация повествования. Полемизируя с теми, кто видел в творчестве Н.Н.Носова программируемую веселость («веселый писатель»), он утверждал: «Действительная причина смешного не во внешних обстоятельствах, ситуациях, положениях, соответствиях и несоответствиях, а коренится в самих людях, в человеческих характерах».

Главное здесь увидеть, что Мишка вовсе не хвастун. Он просто не может представить, что не справится с такой ерундой - сварить кашу. Он человек беспокойный, энергичный, реактивный, готов к риску, призван быть открывателем. С энергичной беспечной уверенностью он и берется варить кашу. И спотыкается: каша начинает выползать из кастрюли. Мишка, конечно, чуточку растерялся, но продолжает увлеченно выполнять взятую на себя роль. Вслушаемся в диалог героев. Коля говорит:

«- Ты, наверно, много крупы положил. Она разбухает, и ей тесно в кастрюле становится.

- Да, - говорит Мишка, - кажется, я немного много крупы переложил. Это все ты виноват: «Клади, говорит, побольше. Есть хочется!»...

Я не вытерпел и говорю:

- Ты что-то не так делаешь. Так ведь до утра можно варить!

- А что ты думаешь, в хорошем ресторане всегда обед с вечера варят, чтоб наутро поспел...» [48, с. 134].

Здесь все изумительно точно: смущенный, даже растерянный Коля и ни секунды не сомневающийся в успехе Мишка. Какой изумительный бросок мысли в сторону ресторана: не только переключение внимания собеседника, но и поднятие планки трудности выполняемой работы. А ситуация все усложняется. «Вытащив по кружке воды, напились. Мишка говорит: «Когда пить хочется, так кажется, что целое море выпьешь, а когда станешь пить, так одну кружку выпьешь и больше уж не хочется, потому что люди от природы жадные...»[48, с. 136].