Если Памятник не упомянут В.Ф. Тендряковым в перечне действующих лиц, то Прохожий, который и оказывается Ионой Горбовым, убийцей Ивана Вострова, в списке действующих лиц назван седьмым; он замыкает перечень персонажей, которые оказываются основными. Более того, его появление начинает пьесу, его уход завершает произведение.

В авторской ремарке перед началом первого действия в первом абзаце описывается памятник, в следующем абзаце описывается Прохожий.

И памятник, и странник, с одной стороны, схожи, с другой, во многом противопоставлены.

Изображая изваянного в камне Ивана, автор пишет: "широкие плечи", "вскинув голову".

О старике говорится: "с тощим мешком. бредет через сцену", "заросший дряхлый старик", опирающийся на палку.

Однако это первый живой персонаж, которого выводит на сцену В. Тендряков. Этот человек с мешком за плечами подходит к памятнику, прочитав надпись, роняет палку, "какое-то время стоит неподвижно, потом подбирает свой посох, удаляется, оглядываясь через плечо".

Мы не понимаем, почему так реагирует человек: то ли он удивлен, то ли испуган, то ли взволнован.

Вообще Прохожий - персонаж, который появляется нечасто, но сцены с его участием оказываются ключевыми для понимания пьесы.

Первые реплики Прохожего звучат, а его коммуникация с остальными персонажами начинается, когда перед собранием, куда приедет областной представитель, Катя, Петька, Ксюхин и Локтев говорят о согре, о том, что она олицетворяет для каждого из них, в конечном итоге о том, в чём эти герои видят смысл жизни и как понимают счастье. Молодые люди и главбух уходят, а Ксюхин, оставшись, встречает Прохожего. Обращаясь к памятнику, художник произносит принципиально важные слова: "Интересно, Иван, ты бы сейчас спасал согру или нет? Может, и нет. Ты же любил корчевать под корень. Так сильны люди стали, что пришла пора бояться своей силы".

Не обращая внимания на слова художника, Прохожий ведёт свой диалог с ним. Странник утверждает: мощный каменный и реальный Востровы абсолютно не похожи: "Врёшь. Он был так себе - сморчок, а тут целая гора".

Эта внешняя незначительность человека/ситуации и того, как изменилась жизнь под напором миллионов таких "незначительных" единиц, оказывается знаковой. Внешне неказистый коммунист (так он выглядел по воспоминаниям Ионы) и такие же, как он, горячие сокрушители старого порядка своим напором полностью переменили историю страны.

Когда художник, Ксюхин, спрашивает Прохожего, кто он, старик называет себя "заблудшим": "С этого света я, считай, ушёл, а на тот ещё не пришёл". Реплика может показаться странной. Но мир, где был счастлив кулак Горбов, разрушен такими, как Востров, а в этой советской действительности бывшему убийце нет места. Прохожий - единственная фигура, для которой описываемая действительность - не жизнь.

Такая невозможность принадлежать нынешней жизни делает Прохожего-Горбова ближе к Памятнику. Он также олицетворяет собой прошлое. Необходимо отметить, что его прошлое отличается от прошлого Вострова. Однако в их образах много перекликающихся мотивов. Ксюхин указывает Прохожему на то, что такой человек, как Востров должен "и после смерти жить среди людей".

Друг-художник видит в Вострове лучшие его качества, для Горбова коммунист воплощает всё худшее. Каждый образ, и Памятник, и Прохожий, амбивалентен.

Очевидно, что Прохожий стал убийцей, отстаивая свои жизненные ценности, привычный уклад (мы знаем, что Горбов был кулаком). Иван Востров же боролся со "старым миром", защищал право на новое.

В.Ф. Тендряков неоднократно ставит в пьесе рядом слова "старое" и "новое" (к этому мы еще обратимся, говоря о Кате и группе молодёжи с гитарой). И в пьесе он не даёт оценок, не становится ни на сторону Ивана, ни на сторону Ионы. Автор, скорее, предлагает читателю размышлять над тем, чем руководствовался каждый из героев, к чему приводят их поступки. Моральную оценку совершившегося и совершаемого предлагается дать читателю.

Далее Прохожий говорит, что не важно, виделись ли они с Ксюхиным раньше, а важно, "что увидим ишо". То есть в прошлом могли быть совершены ужасные, катастрофические вещи, но значимо в данный момент то, что происходит в настоящем и то, что это настоящее готовит для будущего. Сам себя назвавший "заблудшим" продолжает: "Все туда идём. за мной все". Горбов имеет в виду смерть, намекая на то, что он по возрасту ближе всех к могиле.

Узнав во втором действии, что кладбище, где мечтает быть похоронен Иона, затопит, читатель расшифровывает глубинный смысл этого факта: герои лишатся связи с корнями, с родной землёй. И делают они это радостно. Для Горбова происходящее - трагедия. Вспомним, что в "Прощании с Матёрой" старухи, да и не только они, горюют о необходимости расстаться с островом и деревней, здесь защитников у согры и села немного. И если Самсониева слушают, поскольку он подкрепляет своё мнение научными выкладками, то Иону и Ксюхина никто всерьёз не воспринимает. Все живо обсуждают, каким благоустроенным будет новое место жительства, как счастливы все будут.

О счастье речь ведут и Прохожий с Ксюхиным. Имея в виду убитого, Горбов спрашивает: "Сделал счастливыми всех?", а Устин отвечает, что, даже если бы друга не убили, то "на такое дело мало одной жизни". Горбов считает, что "счастье-тень", за ним гоняться бессмысленно. Здесь Тендряков старается показать читателю, что счастье в жизни не может исчерпываться материальными благами, задумываясь о том, сколько жизней надо, чтоб стать счастливым, Ксюхин не находит ответа, переводит разговор на личность собеседника. На самом деле сказанное Устином ранее уже даёт ответ на вопрос о том, что есть счастье. Это чувствует Катя, это старается воплотить Устин в своих картинах, это переживает, оказываясь в согре, Локтев.

На совхозном сходе Прохожий отсутствует, он не видит пикировки молодёжи, не слышит, как Самсониев пытается доказать, что согру необходимо сохранить, не слышит аргументов Ксюхина.

Он появляется, когда молодые трактористы, обрадованные масштабом предстоящих преобразований, качают начальника, Звонкова. Тот, смущённый горячностью молодёжи, произносит: "Ну и черти." Завидев Прохожего, толпа смолкает, а старик начинает странно: "Во имя отца и сына и святого духа…"

Эта фраза кажется нелепой. Однако в свете событий второго действия, когда тот же Иона Горбов назовет трактористов с чумазыми лицами "чертями", в его словах прозвучат и желание защититься, и тяжелое предсказание будущей катастрофы.

Звонков, отвечая на вопросы Прохожего, сообщает, что "это место водой зальётся", затопит и кладбище. Прохожий, обращаясь к Ивану Вострову, говорит: "нету родной земли, Ванька, некуда мне лечь. Будь ты проклят, Ванька! И весь твой род, и твои последыши!." Мы помним, что совхоз назван именем Вострова, так что проклинает Востров не только внучку Ивана Катю, не только его кровную родню, а вообще всех присутствующих.

В религиозной практике проклятие есть призывание Бога, чтобы покарать за грех. В Библии проклинать может Бог любое свое творение, могут проклинать родители детей и праведный неправедного. В пьесе преступник, наказанный по закону людскому, проклинает тех, кто исполняет постановления властей. Тот, кто совершил грех, хочет покарать тех, на ком формально нет греха. Вновь работает амбивалентность образа Горбова. Он, являясь формальным нарушителем закона, пугает Катю, но не пугает Звонкова. Для директора совхоза он, теперь узнанный Иона Горбов, всего лишь прошлое, с этим прошлым администрация воевать не собирается. Звонков замечает: "Прошлое вылезло!. Что можно сделать с прошлым?. Можно изменить будущее, но не прошлое".

Интересно, что Иона, который хочет лечь в родную землю, оказывается на стороне защитников согры. Самсониев старается сохранить согру, приводя в качестве аргументов научные выкладки, Ксюхин надеется убедить сельчан, что в согре заключена красота мира, именно согра способна разбудить в людях понимание прекрасного. Горбов даже не согру отстаивает, но право быть погребенным в земле предков. Тем самым, соединяя согру и кладбище в общий символ прошлого и корней живущих ныне.

Проклятия Ионы Горбова в адрес продолжателей дела Вострова подсказывают читателю, почему мог Горбов убить коммуниста. Раз проклинает Прохожий за разрушение села и кладбища, за нарушение заведенного порядка жизни, то, вероятно, убил, потому что Иван Востров делал что-то похожее.

В уста преступника вкладывает автор слова осуждения, адресованные современным Востровым. Нарушитель нравственных законов теперь именно с позиции общечеловеческих ценностей выносит приговор нынешним разрушителям. Фактически ситуация повторяется. И остановить череду крушений почти невозможно.

Хоть Звонков не боится прошлого, во втором действии Горбов наделяется как бы функциями пророка. Имя Горбова тоже призвано подсказать читателю необходимость этой аналогии. Всё первое действие он именуется не иначе как Прохожий, даже в последней сцене действия, когда убийцу узнает Ксюхин и называет его по имени. На протяжении всего второго действия персонаж называется уже только как Иона. Прошлое не только материализуется, но также обретает пророческое имя.

Библейский пророк Иона, которого Господь направляет в Ниневию, всячески противится воле Всевышнего. Ниневия для израильтян того времени - страна крайне враждебная, потому Иона бежит своего назначения, но Бог спасает своего избранного. Оказавшись в Ниневии, Иона предупреждает: жителей страны, если они не раскаются, ждет уничтожение. Ниневитяне постятся, чтобы искупить свои грехи, перестают совершать зло. И Господь прощает ниневитян, а пророк получает урок прощения: раскаявшиеся грешники должны получить прощение.

В "Пожаре" нет речи о том, что Иона Горбов передаёт собравшимся некоторое откровение, тем более божественное. Но, несомненно, во втором действии из его уст звучат принципиальные для сути пьесы слова.

Бывший убийца, который, по выражению Ксюхина, "сам у себя её (родину) отнял", произносит приговор тем, кто, подобно Вострову и ему, Горбову, нарушает закон гуманизма, закон связи человека с тем местом, где он живет, переступает через все духовные ценности, забывая о том, что предстоит ответить за сделанное. Это он, бывший убийца, понимает.

Его появление во втором действии связано с разговором о красоте и о любви. Иона промелькнул, когда разъярённый газетной статьёй Петька, начинает обвинять Ксюхина.

Иона вещает: "И отворился кладезь бездны, и вышел дым из кладезя, и помрачилося солнце и воздух о дыма кладезя". Мы еще не знаем о том, что согра горит, но слова Горбова могут расцениваться как знание о происходящем. Но не только о совершающемся сейчас эти произносимые слова. Иона произносит изречения из 9 главы Откровения Иоанна Богослова. Они сообщают человечеству о конце времён. "Судный день, день расплаты, день справедливости. День, которого одни страшатся, а другие ждут как вожделенного мгновения, когда зло понесет возмездие, когда посеянные горькие семена дадут ростки, а потом плоды" - так характеризует Апокалипсис в своей лекции христианский философ и просветитель о. А Мень.

Оскорблённый Петькой Ксюхин вновь, как в первом действии, обращается к мысли о том, что если люди увидят красоту, жизнь поменяется, сделается счастливой. При этом, по его мысли, в Низовском должен появиться великий, который "научит всех видеть". Устин надеется: "А уж если люди станут удивляться друг другу, то станут и любить друг друга". Ксюхин винит себя за то, что не смог своими картинами научить людей видеть красоту, а Локтев утешает: "Хватит казни египетские на себя напускать". Словно отзываясь на эту реплику, после слов Устина о способности любить и удивляться появляется Иона. Именно в этот момент звучат его слова, перифразирующие текст 9-й главы Апокалипсиса.

Апокалипсис, глава 9:

"1 Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны.

2 Она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладязя.

3 И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы.

4 И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих.

5 И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев; и мучение от нее подобно мучению от скорпиона, когда ужалит человека.

6 В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них".

Перефразируя этот фрагмент Откровения, Ионы произносит: "Пятый ангел вострубил! И выйдет из дому саранча! И дадена будет ей власть, кою имеют земные скорпивоны! И люди будут искать смерти, но не-ет!"

Катя пугается, а тот продолжает: "Голос мне с неба вещает! Он говорит: надлежит пророчествовать о народах, и племенах, и языках, и царях многих!".

Рассказ об апокалиптических событиях продолжается отсылкой к тексту десятой главы; речь идет в ней о том, что бренное земное время неотвратимо, и происшедшие события нельзя исправить. В устах ИоныГорбова слова из Откровения Иоанна Богослова звучат как предостережение.

Кате делается страшно. Локтеву же Иона кажется смешон: "Тоже лезет в великие! Вылез из старых времен, перемалывать старую чушь. Шел бы, дед, в тихий угол.". Женька, парень с тазом, из тех, кто считает себя разрушителем старого, тоже посмеивается: "А-а, дедушка, Моисей! Пророк! Наше вам с тонкой кисточкой".

От чего же герой хочет предостеречь? Как Библейский Иона, Иона Горбов предостерегает собравшихся - указывает, что совершают они ужасные вещи, которые приведут к катастрофическим последствиям. Через него, конечно, не говорит Всевышний, предупреждающий погрязший в грехах народ; Иона Горбов говорит, скорее, от имени истории, которую он почувствовал на себе сполна.

Далее происходит следующее: на Катю и Локтева Иона никак не реагирует, продолжая свои предсказания, а фраза Женьки о Моисее, прозвучавшая в весьма примирительном ключе, рождает странную на первый взгляд реакцию: Горбов обзывает его "нечистой силой" и начинает читать "Отче наш". Женька с товарищами возвращается с горящей согры - они на тракторах помогали корчевать лес, лица их покрыты сажей. Молодёжь воспринимает реакцию Ионы как осуждение внешнего вида корчевавших, их чумазых лиц. Читатель же понимает, что суть в другом: важно, откуда идут механизаторы, что они там делали. Если Зотов, стремящийся заполучить душу Самсониева, может претендовать на роль местного дьявола, то молодые трактористы-помощники, готовые бездумно исполнять приказы, по сути выполняют функцию свиты, чертей.

После финального разговора между Катей, Петькой, Звонковым и Ксюхиным вновь в последний раз появляется Иона. И он оказывается последним, кто покидает сцену, не произнося ни одной реплики.

Иона, с тем же мешком и палкой, что и в начале пьесы, приходит после реплики Ксюхина о том, что Звонков "ради же людей самих людей" не жалеет. Это по сути то, что делали и Иван Востров, и Иона Горбов: Востров ради общего блага не жалел кулаков, а Горбов, убивая Вострова, также не задумывается о последствиях своего поступка, не жалел семью Горбова, оставшуюся без кормильца.

Из уст Ионы звучит фраза: "Нету мне места ни живому, ни мёртвому. Прощайте".

Последняя реплика, произносящаясяКсюхиным, кажется, есть ответ на слова Ионы: "Прощай, старое. У нас своё - о новом думаем".

Удивительно оказывается соединение священного текста и личности убийцы, из чьих уст звучат слова "Откровения". Преступник в пьесе оказывается носителем истины, скрытой для обычных людей, его позиция неожиданно воспринимается как вобравшая в себя авторское отношение к происходящему.

Катя Вострова