Способы сатирического изображения мистического в авторской художественной манере Огюста Вилье де Лиль-Адана

Огюст Вилье де Лиль-Адан следует второму тезису, перенося данную проблему во внутреннюю сферу человека. Весь трагизм подобных персонажей заключался в невозможности их устоять против самих себя, и метафизическая их тоска по идеалу, и богоборчество, и тяга ко злу, и беспокойство духа были обусловлены прежде всего борьбой с собой.

Внимание Огюста Вилье де Лиль-Адана приковано к аномалиям, ведущим к нарушению социального и нравственного закона, символика безумия имеет глубокий общественный смысл, «безумный мир» его героев, построенный на основе тщательного наблюдения и анализа человеческой психики, является особой формой отражения действительности.

Повышенное внимание Огюста Вилье де Лиль-Адана к психологии было обусловлено в значительной степени стремлением выяснить природу сил, препятствующих нормальной и полноценной работе сознания. Всю жизнь По верил в Разум, который один только в его глазах способен вывести человека и человечество из трагических противоречий бытия.

Таким образом, новелла, как малая повествовательная форма в литературе, у Огюста Вилье де Лиль-Адана изображает конфликт, основой которого чаще всего является не только событие, но и своеобразная психологическая коллизия, тесно увязанная с действием. Своеобразный характер, человеческая душа и психика, нравственное сознание личности являются предметом новелл писателя.

2.4 Символические образы О. Вилье де Лиль-Адана как разновидность фантастического

Огюст Вилье де Лиль-Адан также для достижения фантастического эффекта использует символы и аллегорию, отражающие смысл. Символ - отсылка к понятийному полю, но не единственному понятию. Разница между «единственным понятием» и «полем» трудно формализуема, особенно если рассмотрению подлежит художественный образ, но она вполне различима и ощущаема.

В искусстве символом называют универсальную эстетическую категорию, раскрывающуюся через сопоставление, с одной стороны, со смежными категориями художественного образца, с другой - знака и аллегории [25, с. 239].

В широком смысле можно сказать, что символ есть образ, взятый в аспекте своей знаковости, и что он есть знак, наделенный всей органичностью и неисчерпаемой многозначностью образа [26, с. 976].

Символ неотделим от структуры образа, он не существует в качестве некой рациональной формулы, которую можно «вложить» в образ и затем извлечь из него. Можно воспринимать смысл в качестве динамической тенденции, он не дан, а задан. Этот смысл нельзя разъяснить, сведя к однозначной логической формуле, а можно лишь пояснить, соотнеся его с дальнейшими символическими сцеплениями, которые подведут к большей ясности.

В «Жестоких рассказах» автор создаёт несколько символических образов, на которых строится фундамент повествования и которые несут в себе весь идейный смысл новелл. Некоторые символы единичны, а некоторые переходят из новеллы в новеллу.

В новелле «Вера» мистическим символом является серебряный ключ от склепа, который граф д'Атоль выбросил после похорон своей жены. Ключ составляет единый символический комплекс с дверным замком. Способность отпирать или запирать делает ключ символическим предметом, олицетворяющим разрешающую и связывающую силу его владельца. В данной новелле ключ является связующим звеном между двумя мирами. Огюст Вилье де Лиль-Адан наделяет этот символ мистической силой, придает ему характеристики живого существа: как только граф решил установить мистическую связь со своей покойной женой, ключ появляется перед ним: «По какому же пути мне следовать, чтобы обрести тебя? Укажи мне дорогу, которая приведет меня к тебе! Вдруг, словно в ответ ему, на брачное ложе…упал какой-то блестящий металлический предмет: …то был ключ из склепа» [4, с. 17].

Использую в большинстве новелл в качестве «аллегории бесконечного» отвлеченные понятия, писатель с горечью описывает перемены в нравственной атмосфере общества, в котором можно продать и купить решительно все: любовь, успех, славу и дружбу.

В новелле «Реклама на небесах» очередным аллегорическим символом выступает звездное Небо, представляя собой не звездную бездну, царство блаженства, высшую власть, порядок во Вселенной, а лишь финансово-выгодную возможность распространения рекламы, проведения предвыборных кампаний.

Новелла «Виржини и Поль», в которой Огюст Вилье де Лиль-Адан в качестве аллегорической формы использует понятие «деньги», являющиеся символом материальных ценностей, является сатирической репликой на сентиментальную повесть Бернардена де Сен-Пьера «Поль и Виргиния» (1787), в которой описывается беззаветная любовь двух юных созданий. Прежде чем войти в книгу «Жестоких рассказов», он был напечатан пятый раз, причем под прозрачным названием «Хроника. Любовь и деньги». Отношение к деньгам есть символический знак отношения к материальным благам. Огюст Вилье де Лиль-Адан тем самым не только обращает внимание на то, что любовь, подобно деньгам, может быть фальшивой, и прежде чем принимать ее, нужно испытать её истинность, но и подчеркивает абсурдность этого мира, в котором дети полностью зависят от денег, и ставят материальное превыше духовного, а именно любви. Преждевременное, неправильное взросление, одержимость алчностью к деньгам в разгар первой любви - автор с присущей ему жестокостью в написании произведений описывает картину современного ему общества: «Я не очень-то люблю, эту тетушку! Прошлый раз она мне дала лежалых конфет, вместо того чтобы подарить что-нибудь стоящее - какой-нибудь красивый кошелек или несколько монеток…» [4, с. 51].

В большинстве своих новелл, используя в качестве символов аллегорию как художественное обособление отвлеченных понятий посредством конкретных представлений, Огюст Вилье де Лиль-Адан изображает и представляет такие понятия как Слава, Справедливость, Любовь, Честь, Бессмертие не в качестве живых, но где-то живущих существ. Прилагаемые этим живым существам качества заимствуются от поступков и следствий того, что соответствует заключенному в этих понятиях значению.

В данных новеллах символы появляются не столько благодаря сознательному расчету Огюста Вилье де Лиль-Адана на то, что читатель увидит в них что-то конкретное, сколько по причинам подсознательным, зачастую они связаны с абстрактными ассоциациями писателя по отношению к разным словам, предметам и действиям. В какой-то мере символы служат раскрытию авторской позиции, но из-за неоднозначности их восприятия никаких точных выводов, как правило, сделать нельзя.

Огюст Вилье де Лиль-Адан бежит от действительности, это выражается в сужении круга изображаемого в новеллах. Бегство от действительности выражается уходом в мир грез и фантастики. И здесь писатель не обходится без аллегорических форм. Каждый его персонаж своим поведением, мыслями и поступками представляет собой своеобразный символ.

Большинство символов, используемых писателем во всем сборнике и в данной новелле, передают всю абсурдность того времени и общества, которое описывает автор. Посредством употребления в качестве символов таких отвлеченных понятий, как Небо, Добро, Зло считающихся чем-то значимым, значение которых закреплено культурными традициями, Огюст Вилье де Лиль-Адан пытается дать прямую оценку общества, в котором он находится.

Вне зависимости от всевозможных интерпретаций аллегорий и символов ясно одно: это важнейшие инструменты моделирования образов действительности, подлинный инвентарь человеческой культуры. Они создают представление о том, что не доступно конкретному изображению. Если мы не знаем символического кода, то угадать смысл аллегорической фигуры невозможно. Например, в новелле «Виржини и Поль» Огюст Вилье де Лиль-Адан повествует о чистой детской любви, сравнивая это чувство с порой года - весной. «Синяя апрельская ночь, тихая и ясная. Серебром блестят звезды…Это первое свидание! Страница вечной идиллии! Как они оба, наверное, трепещут от счастья!» [4, с. 50-51].

Здесь пластичная и яркая аллегория и полнота художественного вымысла, где понятие и образ совпадают друг с другом и фактически неразлучны.

В некоторых новеллах Огюст Вилье де Лиль-Адан использует античные имена, которые также можно считать аллегорией, несущей скрытое значение. Персонифицировать абстрактную концепцию человеческой фигурой, обычно женскую и с определяющими ее атрибутами, было хорошо известным приемом в классической античности. Эта традиция идёт от античной мифологии, когда богам Олимпа, довольно слабо отличавшимся друг от друга физическими данными, присваивался характерный предмет - атрибут.

Например, своеобразным аллегорическим символом выступает имя Вера в одноименной новелле. Вместе с Надеждой и Любовью (Милосердием) Вера - одна из трех «теологических добродетелей», персонифицированная в христианском искусстве решительной и величественной женщиной с крестом, чашей или свечой. У Огюста Вилье де Лиль-Адана героиня новеллы также предстает глубоко верующей женщиной, с детских лет обращающей взор на лик божьей матери. Но автор не просто выбирает именно это имя для своей героини. Что же на самом деле оно символизирует? Очевидно, автор хотел показать соединение имени и явления, которые в данной новелле неразрывно связаны.

Еще одним интересным приемом использования аллегории в качестве символа является новелла «Девицы Бьенфилатр». Одна из сестер носит имя Олимпия. Имя Олимпия в переводе с греческого языка означает «божественная». И здесь Огюст Вилье де Лиль-Адан опять играет со значением слов. В новелле автор, подобно Полю Сезанну, изображает женщину, далекую по своему поведению и своему ремеслу от значения имени или места. В ней нет ничего святого, даже находясь при смерти, единственным грехом она считало свое чувство - любовь, а также то, что человек, подаривший ей счастье, не наградил ее: «…когда он (священник) простер руку, чтобы отпустить ей грехи… вошел Максим…Уста ее полуоткрылись, и она испустила последний вздох, нежный, как аромат лилии, прошептав слова надежды: - Он пришел заплатить мне!» [4, с. 10].

Таким образом, используя «простые» аллегории, автор всё-таки наделяет все понятия символическим значением, придавая им органичную форму выражения представлений о высших явлениях.

2.5 Научная фантастика в сборнике новелл «Жестокие рассказы» О. Вилье де Лиль-Адана

Начавшееся в середине XIX века интенсивное развитие естественных наук оказало влияние на литературные концепции многих писателей. Как и Гюстав Флобер, Огюст Вилье де Лиль-Адан восставал против подчинения науки корысти, наживе. Но если Гюстав Флобер видел порок современности в отсутствии всякой системы, в недоверии к знанию, писатель сам испытывал это недоверие, главным образом к возможным результатам использования научных достижений.

В своем творчестве Огюст Вилье де Лиль-Адан соединил то, что казалось несоединимым - раскрепощенное воображение поэта-романтика и дотошную скрупулезность аналитика. Именно это позволило писателю создать новеллы в жанре научной фантастики, введя науку в художественное произведение.

К научно-фантастическим новеллам Огюста Вилье де Лиль-Адана относят такие, как «Лечение по методу доктора Тристана», «Машина Славы», «Аппарат для химического анализа последнего вздоха», «Реклама на небесах», в которых писатель обращается к науке современного ему мира. Используя чрезвычайно большую изобретательность, фантазию и обычное мастерство стиля, автор изображает сумеречные и патологические состояния сознания современного ему общества.

Наука для Огюста Вилье де Лиль-Адана - лишь средство проявления непостижимого, помогающее придать этому непостижимому большую долю вероятности благодаря использованию точных географических данных, химических рецептов. Наука в новеллах данного сборника играет декоративную роль, поскольку писатель стремится лишь к наукообразности и мистифицированию читателя, причем в научно-фантастических рассказах развертывается все та же тема неизбежной гибели героев, в первую очередь, моральной.

Огюст Вилье де Лиль-Адан смешивает науку и фантастику в своих новеллах. Мишенью сатиры в ряде новелл становится медицина и ее бездушные служители. В новелле «Лечение по методу доктора Тристана» автор дополнительно заостряет сатиру: Шавассю - преступный шарлатан, готовый ради «науки» не только попрать естественные человеческие чувства, но и совершить преступление. Здесь сатирик также заостряет внимание на понятии того самого здравого смысла: «Метод доктора Шавассю вполне рационален; его девиз - «Всё для Здравого Смысла и посредством Здравого Смысла»… Этот Князь Науки в случае необходимости не даст больному различить даже голос своей совести» [4, с. 136]. Подчеркнутая дегуманизация данной эпохи и культуры задает ещё больший остросатирический настрой новеллы.

Шарлатан использовал для оглушения пациентов выхолощенное слово «ЧЕЛОВЕЧЕСТВО», «и вовсе не потому, что для него в том сочетании звуков содержится какой-либо смысл! Наоборот! … доктор приписывает этому слову магические свойства и считает, что, усыпляя, выхолащивая и заклеивая таким образом ваши мозги, он на три четверти обеспечивает выздоровление» [4, с. 137]. Но какое именно выздоровление происходит с личностью и от чего лечит «изумительнейший врач, д-р Т. Шавассю»? Любовь к своему благополучию внушает презрение ко всем обидам. «Отныне и десяти тысячам пощечин не возмутить вас…. вы СВОБОДНЫ… Вы ощущаете, как Здравый Смысл живительным бальзамом наполняет все ваше существо. Вашему равнодушию… нет пределов» [4, с. 137-138]. В этой новелле Огюст Вилье де Лиль-Адан раскрывает ложное понятие «свободы» - как всепоглощающего эгоистического интереса к «своему самочувствию и своим удобствам».

Обращаясь к научной фантастике для сатирических целей, Огюст Вилье де Лиль-Адан обособляется от общефантастической традиции: он «рисует реальный мир, преображаемый наукой (к худу или к добру) и по-новому открывающийся взгляду исследователя. Писатель создает в своих научно-фантастических новеллах новую модель общества, используя при этом описание различных проектов кошмарного общественного устройства» [27, с. 72]. Огюст Вилье де Лиль-Адан «не стремится раскрыть загадки истории, а пытается нарисовать некое общество, управляемое незримой властью» [28, с. 124], которая в свою очередь представлена самыми невероятными научно-фантастическими изобретениях: от машины славы, при воздействии которой глаза зрителя видят одно, а разум понимает другое, «даже самый равнодушный зритель, слыша, что творится вокруг, легко заражается общим воодушевлением» [4, с. 41] до аппарата, способного сделать анализ последнего вздоха. На создание новеллы «Аппарат для химического анализа последнего вздоха» оказало влияние творчество поэта Шарля Кро, автора научно-фантастических произведений, в частности рассказа «» Наука любви», в которой описывается аппарат для исследования чувства любви. Сатира данной новеллы заострена именно на морально-духовном состоянии современного писателю общества, Огюст Вилье де Лиль-Адан вновь поднимает вопрос здравого смысла: «…долой бесплодную, вредную и зачастую преувеличенную сентиментальность, которой не верят даже прохожие, по привычке снимающие шляпы перед похоронными дорогами. …Проявите во имя Земли хоть немного здравого смысла и чистосердечия!» [4, с. 103].

В новелле Огюст Вилье де Лиль-Адан «восстает против плоского утилитаризма, при котором общество игнорирует духовную сторону человека» [29, с. 225]. Писатель подчеркивает никчемность и ненужность привычных и нормальных чувств, в данном случае чувств детей при потере родителей. Сатира Огюста Вилье де Лиль-Адана наоборот высмеивает отсутствие всяких чувств, а также долговременную подготовку к трагическому событию. «Каким утешением служит теперь для родителей, лежащих на смертном одре, сознание, что их нежным отпрыскам - слишком любимым! - не придется терять времени (время - деньги!) на никчемные выделения слезных желез и на нелепые жесты, которые почти всегда вызывает неожиданная смерть!. Сколько неудобств можно будет избежать при ежедневном употреблении этого предупредительного средства» [4, с. 102].

Огюст Вилье де Лиль-Адан избегает «драматической концентрации, которая не свойственна фантастическим новеллам, поскольку они изображают процесс, а не «случай», сближаясь в этом со сказкой» [30, с. 246].

Писатель создает в фантастической новелле внешние обстоятельства, которые служат либо условием, либо следствием выборов. Жанр фантастической новеллы оказался для писателя идеальной формой для отображения диалектически организованного процесса познания. По сравнению с древними образцами, ориентированными в конечном итоге на успешную социализацию индивида, романтическая мифология обращена вовнутрь, ее основу образует самоидентификация личности.

В данной главе мы предприняли попытки изучить своеобразие авторской художественной манеры Огюста Вилье де Лиль-Адана, связанные с сатирическим изображением фантастики. Также мы провели анализ особенностей фантастических новелл Огюста Вилье де Лиль-Адана в зависимости от одного из направлений (психологическое, символическое, научное), что позволило нам сделать следующие выводы:

- сюжет в обычном понимании во многих новеллах Огюста Вилье де Лиль-Адана отсутствует, вместо событий описываются ощущения, предчувствия, имеющиеся фантастические события получают вполне рациональное объяснение;

- действие во многих новеллах Огюста Вилье де Лиль-Адана происходит в ирреальном, загадочном мире, где смещены привычные координаты времени и пространства и не властны законы логики и здравого смысла;

- предметом изображения в новеллах Огюста Вилье де Лиль-Адана является человеческая душа, ужаснувшаяся при столкновении с миром, состояние человеческой психики, нравственное сознание личности;

- в уклонении от прямого выражения мысли Огюст Вилье де Лиль-Адан использует символ как «намек», как выражение крайне индивидуализированного переживания, не укладывающегося в рамки общезначимых форм;

Заключение

Целью данной работы было выявление своеобразных способов сатирического изображения фантастики в авторской художественной манере Огюста Вилье де Лиль-Адана в контексте художественной литературы Франции в XVIII-XIX веках на примере сборника новелл «Жестокие рассказы».

В связи с данной целью, ставились задачи рассмотреть различные подходы к определению понятий «новелла», «мистика», «фантастика», «авторский вымысел», выявить особенности такого литературного течения как романтизм XIX века и определить в нем место писателя Огюста Вилье де Лиль-Адана. Также была предпринята попытка выявить черты авторского художественного метода писателя.

В результате проведенного исследования были установлены следующие факты:

- являясь представителем переходного периода в литературе XIX века, автор использует различные приемы, характеризующие те литературные направления, которые существовали в данный период;

- в произведениях Огюста Вилье де Лиль-Адана обнаружено наличие как романтических, так и символических черт;

- для романтической фантастики свойственна двойственность образа, отсюда трагизм и мрачность романтического гротеска;

- мастерство автора проявляется в употреблении приемов стилизации, в создании определенного настроя каждой новеллы за счёт вводных слов, иронии, гротеска и комизма;

- остросатирический характер новелл позволяет воссоздать единство сюжетной линии, отразить комический характер каждой новеллы и добиться желаемой эмоциональной окраски всего сборника новелл «Жестокие рассказы»;

- частым приемом для Огюста Вилье де Лиль-Адана является смешение нескольких миров, в частности потустороннее и реальное, сказочное и бытовое, мистическое и рациональное;

- в своих новеллах Огюст Вилье де Лиль-Адан соединил смелый полет воображения с математическим расчетом и железной логикой, он смешивает науку и фантастику в своем творчестве;

- произведения Огюста Вилье де Лиль-Адана имеют несколько жанровых подвидов, центральным в которых являются «сверхъестественные», «психологические», «научно-фантастические» и «символические» новеллы;

- «ироническое изображение жестокости», как бессмысленного, немотивированного страдания, в которое читатель не верит, является главным своеобразием сборника новелл «Жестокие рассказы»;

- новелла, как малая повествовательная форма в литературе, у Огюста Вилье де Лиль-Адана изображает конфликт, основой которого чаще всего является не только событие, но и своеобразная психологическая коллизия, тесно увязанная с действием, своеобразный характер, человеческая душа и психика, нравственное сознание личности, что является предметом в новеллах писателя;

- вымысел соотносится как с фантастикой, так и с мистикой, причем в творчестве Огюста Вилье де Лиль-Адана три жанра принимают порой причудливые формы, одновременно события в них вполне связаны с реальностью, их можно объяснить на основе законов разума.

Список литературы

1 Абдуллаева, Д.Б. Традиция и новаторство в творчестве О. Вилье де Лиль-Адана: автореф. дис. … канд. филол. наук: 1-21 05 06 / Д.Б. Абдуллаева, - СПб., 2000. -19 с.

2 Балашов, Н.И. Романтические традиции в литературе второй половины XIX века / Н.И. Балашов // История французской литературы / Н.И. Балашов. - Т. 3. - Москва, 1959. - 342 с.

3 Рабинович, Г.Б. История французской литературы XIX-XX вв. (1870-1939 гг.): учебное пособие для ин-тов и фак. иностр. яз. / Г.Б. Рабинович. - Москва: Высшая школа, 1977. - 264 с.

4 Вилье де Лиль-Адан, О. Жестокие рассказы / О. Вилье де Лиль-Адан; изд. подгот. Н.И. Балашов, Е.А. Гунст. - Москва: Наука, 1975. - 239 с.

5 Comte de Villiers de L'Isle-Adam. Contes cruels. - Calmann Levy, editeu. Ancienne maison Michel Levy Freres Paris. -1893. 372 p.

6 Нордау, Макс. Вырождение. Современные французы/ Макс Нордау // Новейшее русское издание/ - М., 1995. - С. 399.

7 Реизов, Б.Г. Творчество Флобера. / Б.Г. Реизов // Государственное издательство художественной литературы/Б.Г. Реизов. - Москва, 1995.

8 Darcos, X. Histoire de la litterature francaise./ Х. Darcos // Hachette Livre/ Х. Darcos. - 1992.

9 Соловьева, Н.А. История зарубежной литературы 19 века / Н.А. Соловьева // учебное пособие для ин-тов и фак. иностр. яз. - М., 1991. - 286 с.

10 Kayser, W. Das Groteske./ W. Kayser // Seine Geschtaltung in Malerei und Dichtung. Oldenburg, 1957. - 228 S.

11 Манн, Ю.В. Реализм Гоголя и проблемы гротеска: афтореф. дис. … д-ра филол. наук. Л., 1977. - 33 с.

12 Бахтин, М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса/ М.М. Бахтин. - М., 1987. - 544 с.

13 Michel, W. Das Teuflische und Groteske in der Kunst./ W. Michel // Munchen, 1919. - 129 S.

14 Петровский, М.А., Морфология новеллы./ М.А. Петровский // «Ars poetica», I, Сб. статей, под ред. М.А. Петровского, изд. ГАХН, М., 1927.

15 Эйхенбаум, Б.М.О. Генри и теория новеллы/ Б.М. Эйхенбаум // Звезда. - 1925. - №6. - С. 291 - 292.

16 Николюкин, А.Н. Американский романтизм и современность./ А.Н. Николюкин. - М., 1968. - 315 с.

17 Американская готика XIX века: [рассказы: Пер. с англ.]./ СПб.: Terra fantastic. Классика литературы ужаса. - Москва: АСТ;, 2001. - 569 с.

18 Мелетинский, Е.М. Историческая поэтика новеллы./ Е.М. Мелетинский. - М., 1990. - 349 с.

19 Николюкин, А.Н. Литературная энциклопедия терминов и понятий/ А.Н. Николюкин. // Институт научн. информации по общественным наукам РАН.-М.: НПК «Ителвак», 2001-1600 стб.

20 Нудельман, Р.И. Фантастика/ Р.И. Нудельман // Краткая литературная энциклопедия: В 8 т. Т. 7 / Гл. ред. А.А. Сурков. - М., 1975.

21 Зенкин, С.Н. Французская готика: в сумерках наступающей эпохи/ С.Н. Зенкин // Infernaliana. Французская готика XVIII-XIX вв./ Сост. С. Зенкин. - М.: Ладомир, 1999. - С. 5-24.

22 Коровин, В.И. Увлекательный жанр/ В.И. Коровин // Нежданные гости. Русская фантастическая повесть эпохи романтизма. Детская литература, М., 1994. - С. 5-22.

23 Плеханов, Г.В., Искусство и литература/ Г.В. Плеханов. - Москва; 1948. - С. 308.

24 Тимофеев, Л.И. Словарь литературоведческих терминов./ Л.И. Тимофеев. // «Просвещение», М., 1974. - С. 239-240.

25 Ляпунов, Б.В. В мире фантастики./ Б.В. Ляпунов // обзор научно-фантастической и фантастической литературы. - М., 1975.

26 Sadoul, J. Histoire de la science-fiction moderne./ J. Sadoul. P., 1976.

27 Балашов, Н.И. Творчество Вилье де Лиль-Адана в перспективе развития общедемократических направлений французской литературы XX века/ Н.И. Балашов. - Библиография в примечаниях: C.213 - 237.

28 Гуревич, Г.И. Беседы о научной фантастике./ Г.И. Гуревич. - М., 1982.

романтизм вилье художественный фантастика

Размещено на Allbest.ru