Японская поэзия в контексте романа Б. Акунина "Алмазная колесница"

Архитрагичной нотой является письмо, написанное и сожженное арестантом по кличке Акробат. Вот это письмо:

«P.S. Письмо, написанное и сожженное арестантом по кличке Акробат 27 мая 1905 года.

Отец,

Мне странно к Вам так обращаться, ведь с отрочества я привык называть «отцом» другого человека, в доме которого вырос.

Сегодня я смотрел на Вас и вспоминал, что мне рассказывали про Вас дед, мать и приемные родители.

Моя дорога подошла к концу. Я был верен своему Пути и прошел его так, как меня учили, стараясь не поддаваться сомнениям. Мне безразлично, чем закончится эта война. Я воевал не с Вашей страной, я преодолевал преграды, которые, испытывая меня, воздвигал Рок на Пути моей Колесницы. Самым трудным испытанием оказалось то, от которого размягчается сердце, но я преодолел его.

Это письмо я пишу не от сентиментальности, я выполняю просьбу покойной матери.

Однажды она сказала мне: «В мире Будды много чудес, и может статься, когда-нибудь ты встретишь своего отца. Скажи ему, что я хотела расстаться с ним красиво, но твой дед был непреклонен: «Если ты хочешь, чтоб твой гайдзин остался жив, выполни мою волю. Он должен видеть тебя мертвой и обезображенной. Лишь тогда он исполнит то, что мне нужно». Я сделала, как он приказал, и это мучило меня всю жизнь».

Я знаю эту историю, я слышал ее много раз - про то, как мать укрылась от взрыва в тайнике, про то, как дед ее вытаскивал из-под обломков, про то, как она лежала на погребальном костре с лицом, наполовину обмазанным черной глиной.

Не знаю я лишь, что означает фраза, которую мать просила передать Вам, если произойдет чудо, и мы встретимся.

Вот эта фраза: YOU CAN LOVE» [Акунин, 2010, с. 714].

О существовании этого письма читатель узнает уже в конце первого, небольшого тома романа. Но прочитать его автор позволяет только в конце романа. Из него мы узнаем, что у Эраста Фандорина был сын. И этот сын не кто иной, как преступник по кличке Акробат, истинный японец, самурай, потомственный синоби. По страшной иронии судьбы Эраст Петрович играет решающую роль в жизни своего сына, даже не догадываясь, что «помогает убить» своего же сына. Акробат же знает, кто его отец, он знает всю историю, историю любви своей матери Мидори и Эраста Фандорина. Трагичны и слова Акробата: «Отец… сегодня я смотрел на Вас и вспоминал… Я знаю эту историю, я слышал ее много раз…» (Акунин, 2010, с. 714). Непонятным для него остается только то чувство, которое испытывали его родители друг к другу. Сам он говорит о том, что самым трудным для него испытанием было чувство, от которого «размягчается» сердце. Поэтому непонятным для него остается и фраза, которую мать просила передать Фандорину, если они когда-нибудь встретятся: «YOU CAN LOVE», что в переводе на русский значит: ТЫ МОЖЕШЬ ЛЮБИТЬ. Эти слова, которые являются последней строчкой романа, заставляют поежиться от трагического чувства, содрогнуться от леденящего кровь чувства потери.

Акробат так же пишет и о своем Пути, своей Колеснице: «Я воевал не с Вашей страной, я преодолевал преграды, которые, испытывая меня, воздвигал Рок на Пути моей Колесницы» [Акунин, 2010, с. 714]. Не зная отца, он все же уважительно относится к нему, к его родине, стране в которой он живет. Если хотите, даже оправдывает свое поведение. Он говорит о своих чувствах и воспоминаниях, как бы делясь впечатлениями с человеком, которого он уважает, о котором много слышал, который смог его перехитрить.

Алмазная колесница через времена, через годы, а именно через 27 лет соединила отца и сына, Японию и Россию, прошлое и настоящее. Это работает еще и на чисто визуальном уровне: если открыть титульную страницу романа, можно увидеть общее название романа, имя автора и названия томов романа, которые написаны русскими буквами по традиционной японской технике письма - вертикально. И эти два названия противостоят друг другу, объединяемые только Алмазной Колесницей: «Ловец стрекоз» - «Между строк» в «Алмазной колеснице». Борис Акунин закольцовывает композицию романа, используя письмо сына к отцу. Письмо, о существовании которого, никто из героев романа так и не узнал. Автор, словно играя, позволяет только читателям проникнуть в тайну жизни своих героев, тайну романа.

Обратимся к тексту второго тома романа. Одна из глав второго тома романа, в которой завязывается действие, называется «Синяя кость не любит Барсука». Барсук - это верный вассал Эраста Петровича Масса, историю которого мы узнаем чуть позже. В этой главе Барсуку (по-японски его имя Тануки) нужно помочь проникнуть своей шайке в притон Сэмуси, давнего врага полураспавшейся шайки, в которой состоит Тануки. Но у него ничего не выходит. Фудо и Гундари (верные охранники Сэмуси) не покидали своих постов, не давая Барсуку возможности выполнить свой план. Эта глава пропитанная японскими понятиями, которые даже выделены курсивом: хара, акума, якудза, нунтяку, каммэ, сумотори, дзюдзюцу, оябуд, вакагасира, вакасю, заставляет читателя потрудиться, прежде чем даже правильно прочитать эти слова. Но вместе с тем они позволяют окунуться в неповторимый колорит японской культуры. Некоторые слова могут показаться знакомыми, благодаря современному кинематографу и всеобщей известности, но автор «сжаливается» над читателем и тут же, как только называет эти непонятные слова - дает им определение, объясняет их. Барсук в это время играет в японскую игру «Тёка-Ханка», что в переводе означает «Четное или нечетное». Но, как говорится в названии главы: синяя кость не любит Барсука. Ему катострафически не везет и все деньги, которые ему дали для выполнения задания, он проиграл. Игральная кость не хочет ложиться так, чтоб принести победу Барсуку. Символично и хокку, которым автор завершает эту главы.

Борис Акунин закольцовывает каждую главу собственным хокку. Вписывая между названием и хокку события главы, как художник вписывает картину в раму. Борис Акунин дублирует (иногда дословно) название главы в завершающем ее хокку:

Синяя кость не любит Барсука. Нет, не ты ее -

Она тебя швыряет,

Игральная кость.

В этом хокку отражается вся безысходность Барсука. Ведь действительно, игральная кость швыряет его, не дает исполнить поручение, которое дал ему его оябун, глава их клана. В конце главы, когда Барсук уже совсем было решается на смертельный шаг, лишь бы выполнить волю своего начальника, но в зал входят трое. Это были Эраст Петрович, письмоводитель Сирота и барышня Софья Диогеновна. Барсук сразу обращает внимание на Фандорина, думая, что если бы не рост, тот был бы похож на «человека», т. к. у него черные волосы и почетная седина. Но присмотревшись он отмечает, что «глаза у гайдзина оказались неестественного цвета, такого же, как гнусная кость, погубившая несчастного Барсука» [Акунин, 2010, с. 205]. Глаза Эраста Петровича необычные, ярко-синие, живые, они дополняют раннюю седину Фандорина и делают этого героя необычным, загадочным, особо притягательным.

Следующая глава продолжает тему: «Синяя кость любит гайдзина». Гайдзин - это иностранный человек в Японии, европеец. Эта глава перекликается, противостоит и вместе с тем связана с предыдущей главой. Если в предыдущей главе главным героем был Барсук, то в этой главе ведущая роль принадлежит Фандорину-гайдзину и его фантастической удаче. Эраст Петрович вынужден по поручению своего начальника выразить соболезнования дочери российского подданного Софье Диогеновне. Не смотря на протесты Сироты соглашается помочь забрать долг за которым они отправляются в заведение «Ракуэн», где и встречает сидящего за игрой Барсука и хозяина притона Сэмуси.

Эраст Петрович решает сыграть в игру, которой поглощены заседатели притона. Еще из романа «Турецкий гамбит», мы знаем, что Эрасту Петровичу везет во всевозможных азартных играх и пари. Об Этом он сам рассказывает героине романа Варваре Суворовой. Поэтому «акунинский читатель» еще до того, как Фандорин кидает кубики, знает, что он выиграет. Хозяин в бешенстве, хозяин хочет отыграться. Фандорин в это время видит, что Тануки пятиться к выходу. Эрасту Петровичу не важна игра, он считает, что хозяину «будет хуже», и всецело поглощен поведением Барсука. В решающей партии он снова выигрывает. Итог главе подводит хокку, в котором выражена глубочайшая философская мысль:

Отчего любит

Лишь тех, кто к ней холоден,

Игральная кость?

Всего в трех сточках хокку автору удается передать идею главы: в игре надо быть равнодушным и спокойным, все придет само собой, везет только избранным. И автору удается передать эту мысль максимально коротко и сжато, наделить ее тонким, воистину японским смыслом! Синяя кость любит синеглазого холодного гайдзина. И эта мысль, в обработке Акунина может стать пословицей, как и многие из настоящих японских хокку.

Объединяющей эти две главы противопоставленные даже самими названиями, является глава «Флаг великой державы». В игровом притоне началась драка. Фандорин восхищен искусным ведением боя. Отмечая, что дерущиеся не издавали бранных звуков, а только «крякали и яростно взвизгивали». Весь бой казался легким: движения, звуки, маневры. Сам бой чем-то похож на хокку: за кажущейся простотой и легкостью скрывался тяжелый труд. Когда же Сэмуси вытаскивает револьвер, Эраст Петрович замечает: «Давно бы так…Мог бы сообразить и пораньше» [Акунин, 2010, с. 222]. И тут мы можем увидеть, как отличаются нравы в двух странах. Для Эраста Петровича кажется совершенно обычным делом достать револьвер для защиты своей собственной жизни, тогда как Сирота, японец, огорчен за свою страну. Ведь настоящие якудза не признают пороха. Они убивают только холодным оружием или голыми руками. Для Сироты этот поступок свидетельство того, что нравы японцев сильно пошатнулись. Поступок Сэмуси - подлость. Это он и пытается втолковать Фандорину. Эраст Петрович удивлен. Он снова отправляется в «Ракуэн», так как чувствует, что бой еще не окончен и от подлого Сэмуси можно ожидать чего угодно. И оказывается прав. В это время Барсука, единственного оставшегося в клане, Сэмуси и его охранники пытают. Эраст Петрович решает вступиться за Барсука и просит Сироту перевести его слова. Тут и происходит непонятное для Фандорина и для читателей. Сирота переводит, но длиннее и при этом достает из кармана флажки: русский и японский и проделывает с ними странные манипуляции. Оказалось, что решающим аргументом для Сэмуси был такой: «…если он убьет бандита, то ему нужно будет убить и вас, а тогда нашему императору придется просить прощение у российского императора, а это покроет Японию страшным позором» [Акунин, 2010, с. 225]. Сказать, что Эраст Петрович поражен - значит, ничего не сказать. Ведь русских бандитов такая аргументация вряд ли бы остановила. Вот оно отличие в культурах, в «менталитете» Японии и России, и Акунину, как историку и японисту эти отличия прекрасно известны, и именно на них он строит повествование в романе. Но в России тоже есть свое понятие чести: защити слабого, будь благороден и честен. Именно благородство и воспитанность заставляют Фандорина вступиться за Тануки, которому хотят сделать на лбу татуировку «предатель», что покроет его и весь его род несмываемым позором. И Эраст Петрович, как тонкий психолог решает сыграть на жадности Сэмуси, предложив ему еще одну игру. Автор даже не рассказывает нам, чем закончилась игра. Читателю и так ясно, что победителем в ней станет Эраст Петрович. Хокку, которое завершает главу, толкает читателя к глубоким размышлениям о судьбах Родины, о понятиях чести, благородства и пр.:

Ах, если б всегда

Ты внушал почтение,

Флаг родной страны!

В одной из ключевых глав второго тома «Пролитое сакэ» рассказывается о том, как живет Фандорин в секретной деревне японских синоби, постигая их искусство. Вечером, они с Мидори (его возлюбленной) беседуют о литературе. Мидори интересуется любимым поэтом Фандорина. Как и большинство русских людей Фандорин любит Пушкина. На просьбу Мидори прочесть его любимое стихотворение, которое оказывается «Евгением Онегиным», Фандорин говорит, что это стихотворное произведение слишком большое, и он не помнит его наизусть. Для Мидори это кажется странным. В ее понимании нельзя любить стихотворение, в котором несколько тысяч строк: «И зачем так много? Когда поэт сочиняет длинно, это значит, что ему нечего сказать» [Акунин, 2010, с. 652]. Эта фраза заставляет Фандорина обидеться за гения русской поэзии. Он не понимает, как можно глубоко выразить смысл в малом количестве строк, и зачем нужно себя ограничивать. И тогда он с иронией спрашивает Мидори о стихотворении, которая она больше всего любит. Оказывается, что больше всего она любит японские трехстишья - хокку.

Таким образом, хокку, которые во второй части романа выполняют смыслообразующую и смыслообразующую функцию появляются в беседе героев. Борис Акунин «опережает» героев, вводя понятие хокку раньше, чем читатель узнает, что же это такое и как хокку строится.

Фандорин просит Мидори прочитать свое любимое хокку: «…Она полуприкрыла глаза и нараспев продекламировала:

Мой ловец стрекоз,

О, как же далеко ты

Нынче забежал…

- Красиво, - признался Фандорин. - Только я ничего не понял. Кто такой ловец стрекоз? Куда он забежал? И зачем?

Мидори открыла глаза, мечтательно повторила:

- Доко мадэ итта яра… Как прекрасно! Чтобы до конца понять хокку, нужно обладать особенным чутьем или сокровенным знанием. Если бы ты знал, что великая поэтесса Тиё написала это стихотворение на смерть своего маленького сына, ты не смотрел бы на меня с такой снисходительностью, верно?

Он замолчал, потрясенный глубиной силы и чувства, внезапно открывшейся в трех простых будничных строчках.

Хокку подобно телесной оболочке, в которой заключена невидимая, неуловимая душа. Тайна спрятана в тесном пространстве между пятью слогами первой строки (она называется ками-но-ку) и семью слогами второй строки (она называется нака-но-ку), а потом меж семью слогами нака-но-ку и пятью слогами последней, третий строки (она называется симо-но-ку). Как бы тебе объяснить, чтобы ты понял? - Лицо Мидори осветилось лукавой улыбкой. - Сейчас попробую: хорошее хокку похоже на силуэт прекрасной женщины или на искусно обнаженную часть ее тела. Контур, деталь волнуют куда больше, чем целое…» [Акунин, 2010, с. 653]. Таким образом, Мидори пытается объяснить Эрасту Петровичу неповторимость и красоту японского хокку. Для объяснения она использует образы, благодаря которым Фандорин может понять и прочувствовать глубину мысли японского трехстишия. Неповторимость, глубина, красота, значимость - все это может содержаться не только в нескольких тысячах строчек, но и в небольшое трехстишии хокку.

Говорят герои и о двух понятиях красоты: европейском и японском. Это красота радости и красоте печали. Для европейцев предпочтительна красота радости. Но красота радости недолговечна, она быстротечна и ее никто не помнит, утверждает Мидори. «Есть две красоты: красота радости и красота печали. Вы, люди Запада, предпочитаете первую, мы - вторую. Потому что красота радости недолговечна, как полет бабочки. А красота печали прочнее камня. Кто помнит о миллионах счастливых влюбленных, что мирно прожили свою жизнь, состарились и умерли? А о трагичной любви сочиняют пьесы, которые живут столетия» [Акунин, 2010, с. 654] Японцы же любят красоту печали. Но Фандорину и Мидори не суждено было поговорить о красоте, потому что в этот момент на деревню синоби напали.

Предостережение о трагическом завершении главы автор дал нам еще в начале, назвав свою главу «Пролитое сакэ». Ничего хорошего от этого ждать не приходилось. И не смотря на кажущееся спокойствие повествования, мы ожидали чего-то трагического, печального. И это произошло. У Акунина прекрасно получается вести за собой читателя, играть с ним, расставлять «сети» в которые, даже наученные литературными играми читатели, мягко и с наслаждением попадаются.

Финалом главы «Пролитое сакэ» становится хокку:

Дрогнула рука,

Вино пролилось на стол.

Злая примета.

Таким образом, автор не только закольцовывает главу, но и предостерегает на будущее. Исходя из этого хокку, мы уже знаем, что ничего хорошего дальше не будет, ведь вино, разлившееся на стол - это злая примета.

Итак, во втором томе романа автор соединяет две культуры, два мира, две страны: Японию и Россию. Делает он это очень профессионально, точно, поэтически. Он приглашает своего читателя сначала в Малую колесницу, потом пересаживает в Большую и заставляет задуматься каждого внимательного читателя: а я смогу достичь Просветления и сесть в Алмазную колесницу? Сам автор словно мчится между Японией и Россией на этой самой Алмазной колеснице, постигая традиции двух стран, объединяя и разграничивая их.

Заключение

Роман Бориса Акунина «Алмазная колесница» «фандоринского цикла» можно причислить к детективному жанру, но непременно нужно уточнить, что это особый «акунинский» детектив, «культурный» детектив, детектив, соотнесенный с высокой, истинно книжной культурой, это «приличное» чтение для серьезного, интересующегося читателя, владеющего знаниями в области классической русской и зарубежной литературы, не ленящегося заглянуть в словарь в поисках ответа на вопрос о происхождении непонятных слов. После этого романа невозможно не заразиться японской культурой и литературой. Так Андрей Ранчин говорит : «…уютный, хорошо сделанный, с патиной старины (потому и нужен конец XIX века), благородный детективный роман…» [Ранчин, 2004, с. 244 ]. Роман задумывался, как последний в «фандоринском цикле», но сейчас, уже после выхода следующего за «Алмазной колесницей» романа «Весь мир театр», Борис Акунин в своем «Живом журнале» написал, что книг про Фандорина будет еще две. Так что нам, читателям еще предстоит задуматься над новыми литературными играми Бориса Акунина.

В романе «Алмазная колесница» огромную роль играет знание автором японской культуры, литературы и искусства, знание обычаев и нравов этой страны. Так автору удалось превратить детективный роман в интеллектуальный, заставляя читателя заинтересоваться Японией, окунуться в ее нравы, почувствовать неповторимы японский колорит.

Особой «фишкой» романа «Алмазная колесница» стал тот факт, что структурообразующую роль в нем играют японские трехстишья - хокку. Эти трехстишия с одной стороны членят роман, завершая каждую главу второго тома романа, а с другой стороны задают особый ритм чтения, заставляя литературно подготовленного читателя думать, волноваться и «расшифровывать» главу, а любителя «легкого» чтения удовлетвориться ощущением четкости и последовательности изложенных событий. В нашей работе мы попытались доказать, что японские трехстишия в романе Бориса Акунина « Алмазная колесница» не случайная «игрушка» талантливого писателя, а сознательный литературный прием, что хокку, завершающее каждую главу второго тома романа, структурируют роман, помогают, направляют мысль читателя, интригуют и будят воображение.

Борис Акунин в романе «Алмазная колесница» раскрывает свой псевдоним «- Акунин - это как evil man или villain, - попробовал объяснить Асагава. - Но не совсем… Мне кажется, в английском языке нет точного перевода. Акунин - это злодей, но это не мелкий человек, а человек сильный. У него свои правила, которые он устанавливает для себя сам. Они не совпадают с предписаниями законам, но за свои правила акунин не пожалеет и жизни, и потому он вызывает не только ненависть, но и уважение» [Акунин, 2010, с. 280]. Борис Акунин - «злодей», он устанавливает свои правила и законы и читатель вынужден за ними следовать. У Бориса Акунина получилось завлечь читателя неожиданными поворотами событий, необычными преступлениями, методами их раскрытия. И теперь читатель идет за Акуниным в ожидании чего-то совершенно нового, но все так же интересного и будоражащего кровь!

Список литературы

1. Акунин, Б. Азазель / Б. Акунин. - М.: 2002. - 237 с.

2. Акунин, Б. Алмазная колесница / Б. Акунин. - М.: 2010. - 720 с.

3. Акунин, Б. Весь мир театр / Б. Акунин. - М.: 2011. - 428 с.

4. Акунин, Б. Кладбищенские истории / Б. Акунин. - М.: 2004. - 237 с.

5. Акунин, Б. Нефритовые четки / Б. Акунин. - М. 2007. - 701 с.

6. Акунин, Б. Турецкий гамбит / Б. Акунин. - М.: 2003. - 222 с.

7. Акунин, Б. «Я осуществил национальную мечту» : беседа с писателем // Аргументы и факты. - 2005. - июль (№27). - с. 42.

8. Бард, Р. Империя знаков / Р. Бард. - М.: 2004. - 143 с.

9. Басе, М. Великое в малом / М. Басе. - СПб.: 2000. - 542 с.

10. Басе, М. Лирика / М. Басе. - М.: 1964. - 140 с.

11. Басе, М. По тропинкам Севера / М. Басе. - СПб.: 2001. - 280 с.

12. Басинский, Б. Штиль в стакане воды // Литературная газета. - 2001. - с. 10

13. Бедняк, И. А. Очерки новой истории Японии / И. А. Бедняк, А. Л. Гальперин. - М., 2005 - 274 с.

14. Белокурова, С. П. Русская литература. Конец XX века: Уроки соврем. рус. лит.: Учебн. пособие / С. П. Белокурова, С. В. Друговейко. - СПб.: 2001. - 511 с.

15. Беседина, М. Б. Москва акунинская / М. Беседина. - М.: 2007. - 478 с.

16. Борисова, Н. Б. Скрытый сюжет: Рус. лит. на переходе через век. - СПб.: 2003. - 217 с.

17. Буссон, Ё. «Избранные стихотворения» [Электронный ресурс] / Ё. Буссон - режим доступа http://japanblog.su/post110829482/

18. Воскресенский, А. Д. Восток и политика / А. Д. Воскресенский. - М.: 2011. - 684 с.

19. Гоголев, К. Н. Индия, Китай, Япония / К. Н. Гоголев. - М.: 2004. - 319 с.

20. Гончарова Е. И. Бонд. Эраст Бонд («Алмазная колесница» Б. Акунина и «Живешь лишь дважды» Я. Флеминга). // Русский постмодернизм. Вести из Алтай-Ведянска. - Барнаул, 2006.

21. Григорьева, Т. П. Путь Японской культуры / Т. П. Григорьева. - М.: 2005. - с. 184 - 187.

22. Григорьева, Т. Японская литература. Краткий очерк / Т. Григорьева, В. Логунова. - М.,1964. - 187 с.

23. Долин, А. Времена года: из современной японский поэзии классических жанров / А. Долин. - М.: 1984. - 376 с.

24. Десятов, В. В. Набоков и русские постмодернисты. - Барнаул.: 2004. - 360 с.

25. Десятов, В. В. Под знаком осиротевших («Азазель» Б. Акунина и антиутопии В. Набокова) / В. В. Десятов. - Барнаул.: 2004. - с. 158-161.

26. Дьяконова, М. О: кагами: Великое зерцало / М. Дьяконова. - СПб.: 2000. - 287 с.

27. Дьяконова, Е. М. Поэзия японского жанра трехстиший (хайку) : происхождение и главные черты [Электронный ресурс] / Е. М. Дьяконова - режим доступа http://ec-dejavu.ru/h/Hokku.html

28. Кикаку, Т. Стихотворения [Электронный ресурс] / Т. Кикаку - режим доступа http://haiku-club.narod.ru/pages/content/literatura/poets/kikaku.html

29. Коновалова, И. Г. Средневековый Восток / И. Г. Коновалова. - М.: 2008. - 494 с.

30. Конрад, Н. И. Очерки культуры средневековой Японии, VII - XVII вв. / Н. И. Конрад. - М.: 1980. - 144 с.

31. Кузьмина Л. В. Между гамбургером и Шекспиром: российское кино в фарватере «Турецкого гамбита» /Л. В. Кузьмина // Российское кино. Вступление в новый век. - М.: 2006. - с. 42-67.

32. Куневич, А. «Пушкинский текст в «фандоринских» романах Б. Акунина» [Электронный ресурс] / А. Куневич, П. Моисеев - режим доступа http://www.sibogni.ru/archive/45/537

33. Латынина, А. Энтомология рода Фандориных // Новый мир. - 2005. - №8. - с. 147-154.

34. Маркова, В. Летние травы. Японские трехстишия / В. Маркова, В. С. Санович. - М.: 1997. - 217 с.

35. Маркова, В. Японские трехстишия. Хокку / Т. Маркова. - М. 1973. - 115с.

36. Настенко, И. А. История Японии / И. А. Настенко. - М., 2003. - 346 с.

37. Немзер, А. С. Памятные даты / А. С. Немзер. - М., 2002. - 512 с.

38. Позднеев, Д. Все о Японии / Д. Позднеев. - М.: 2008. 607 с.

39. Потанина, Н. Диккенсовский код «фандоринского проекта» // Вопросы литературы. - 2004. - №1. - с. 41-48.

40. Прасол, А. Ф. Япония. Japan. Лики времени /А. Ф. Прасол. - М.: 2011. - 444 с.

41. Пронников, В. А. «Японцы (этнопсихологические очерки)» [Электронный ресурс] / В. А. Пронников - режим доступа http://www.rulit.net/books/yaponcy-etnopsihologicheskie-ocherki-read-88476-1.html

42. Ранчин, А. Романы Бориса Акунина и классическая традиция: повествование в 4-х главах с преуведомлением, нелирическим отступлением и эпилогом / А. Ранчин // Новое литературное обозрение. - 2004. - №3. - с. 235 - 266.

43. Рубцов, Н. «Избранные стихотворения» [Электронный ресурс] / Н. Рубцов - режим доступа http://rubtsov.id.ru/critica/sitnikova.htm

44. Синельникова Г. П. Структурообразующая функция хокку в романе Б. Акунина «Алмазная колесница» / Г. П. Синельникова // Текст: проблемы и методы исследования. - Барнаул: 2009. с. 43-52.

45. Судзуки, Д. Т. Дзен и японская культура / Д. Т. Судзуки. - СПб.: 2003. - 523 с.

46. Теннисон, А. «Избранные стихотворения» [Электронный ресурс] / А. Теннисон - режим доступа http://temnyi-drakon.livejournal.com/21369.html

47. Тиё «Избранные стихотворения» [Электронный ресурс] / Тиё - режим доступа http://graf-mur.holm.ru/classic/classic10.htm

48. Черняк, М. А. Массовая литература XX века / М. А. Черняк. - М.: 2007. - 227 с.

49. Чинция Де Лото Литературные игры, или игра в литературу Бориса Акунина // XX век и русская литература. - М., 2002. - с. 302-316.

50. Чхартишвили, Г. Акунин будет жить, пока мне не надоест: беседа с писателем // Комсомольская правда. - 2000. - 6 октября. - с. 6-7.

51. Чхартишвили, Г. Борис Акунин: «Так веселее мне и интереснее взыскательному читателю…»: беседа с писателем // Независимая газета. - 1999. - 23 декабря. - с. 9-10.

52. Шамина, В. Б. Чеховская «Чайка» в интерпретации Т. Уильямса и Б. Акунина / В. Б. Шамина // Русская словесность. - 2007, №6. - с. 2-6.

Размещено на Allbest.ru