Свойства общественных систем определяются их встроенностью в комплексы, где обеспечивается самосогласование социальных и личностных компонент когерентных кооперативных процессов. Предметная среда обществознания не гомогенный унитарный мир, а гетерогенные плюральные миры монадного типа. Понимание этого накладывает ограничения на использование гуманитарно выхолощенных среднетипических, среднестатистических абстракций, обезличивающих концептов, например, «человек» как элемент производительных сил, «трудовые ресурсы» ит.п. Постклассика порывает с идеологией однородных субъективных и социальных точек. По аналогии с обосабливаемыми в естествознании внутренними точками, которые приближены к центру элементарных частиц и участвуют в формировании их масс и зарядов, в обществознании выделяются точки, определяющие стадии и условия персонального и социального роста. Круг общения, близкие, наследие, традиции, национальные корни, святыни, способы их освоения, передачи, умножения - это фундаментальный этос, конституирующий самостоянье личностей и народов, всю потенциальность их экзистенциального утверждения. Следовательно, нужно строить онтологию особых точек, образующих специфицированные ареалы индивидуализированной субъективности, социальности. Можно сослаться на неклассическую идею объектов с вариабельной топологией (неплоские морфизмы), которая адекватно передает природу обществоведческих явлений, представляющих симбиоз процесса и условий его протекания, самообогащающееся единство слияний внешнего и внутреннего.

Пружина исторического развития - не цель, не мировой разум, не классовая борьба; она - в приемах гармонического самосогласования активности свободно действующих гуманитарных существ. Внутренний механизм движения истории - в самой истории, в шлифующихся веками правилах ее строения и устройства. Здесь есть ориентированные на безусловное и непреходящее общечеловеческие ценности - социальные и моральные абсолюты.

Множество первых концентрирует образы оптимальной организации жизни - цивильность, демократизм, персональную автономию, независимость, всесилие права; множество вторых образовано этико-гуманистическими идеалами высокой, достойной жизни - альтруизм, человеколюбие, взаимопомощь. Новая философия истории разрушает эсхатологизм (телеологизм, провиденциализм, милениаризм, узкоклассовый коммунизм): выступая универсально цивилизационной внеэтнической, внеклассовой идеологией самостановления гуманитарности, она не имеет исторических рамок, ибо в совершенствовании жизни с позиций приближения и приобщения к социокультурным и морально-этическим абсолютам «нет надежды конца и уяснения» (Л.Н.Толстой)

§2. Постклассический этап в науке

В ситуации превращения знания в орудие, рукотворную планетарную силу возникает вопрос цены, жизнеобеспечения истины. Человек подходит к распутью, что важнее: знание о мире или знание деятельности в мире. В свете данных идей радикализуется утверждение: “центр перспективы - человек, одновременно и центр конструирования универсума”.

Неклассическая цепочка “знание - реальность трансформируется в неонеклассическое кольцо “реальное знание и его человеческий потенциал в онаучиваемой реальности”. Натуралистические гео и гелиоцентризации уступают место аксиологической антропоцентризации; высшим кредо постижения мира предстает не эпистемологический (знание - цель), а антропный принцип: знание - средство, при любых обстоятельствах познавательная экспансия должна получать гуманитарное, родовое оправдание. Подобная нетривиальная постановка обостряет проблему взаимоотношения знания и цели, истины и ценности, еще более разобщая неонеклассику с классикой и неклассикой. Остановлюсь на этом подробнее.

Знание может обслуживать разные цели, но не может быть жестоко с ними связано. С целью (через технологию) в естественнонаучной сфере координируется техника. С целью (через социальные программы) в социальной сфере координируется политика. Преследование целей апеллирует к знанию, но в фокусе внимания удерживает ценность. Мировые линии одного и другого не синхронизированы. Знание добывает истину, оно дескриптивно, ценность стоит на оценке, жизненной правде, она прескриптивна. Продукт знания - истина - универсальна; продукт ценности - оценка, жизненная правда - экзистенциально ориентирована. Логического перехода, моста от знания, истины (от понимания того, что есть в мире сущем) к ценности, оценке (к пониманию того, что надлежит быть в мире должном) не существует. Последнее составляет пафос известного принципа Юма, утверждающего невозможность скачка от “есть” (фактические утверждения) к “должен” (императивы). Обратное возможно, а порой и желательно, если только императивы - не утопии.

В результате установки на проведение цели, следование ценностям разрушают знание, привнося в него чуждый момент идеологии. Идеология и наука несовместимы. Несовместимы во всем, что ни взять - теоретико-познавательные стандарты, ресурсы, средства освоения предметности, отношение к истине, правила фиксации и генерации результатов и многое другое.

Идеология есть чувственное освоение истины, она эстематична, наука есть рациональное освоение истины, она ноэматична. Идеология апологетична, представляет некритическое проведение, оправдание заранее принятого взгляда, - наука аргументативна, выступает критическим предприятием развития независимой мысли. Идеология отстаивает интересы, выражает “порядок людей”, - наука выявляет объективное обстояние дел, отображает “порядок вещей”. Комплексы идеологии личностны, опосредованы жизненной убежденностью, зиждутся на подвижнической, проповеднической, миссионерской деятельности. Продукты науки безличны, сцеплены с доказательством, их проведение, отстаивание не связано с персональной жертвенностью, героизмом. (Вспомним Гильберта, одобрявшего “вероотступничество” Галилея). Императивы идеологии воздействуют на практический разум, постулаты науки - на разум теоретический, “чистый”.

Число подобных сопоставлений без труда множится. Но сказанного довольно для укрепления понимания, что идеология и наука - нестыкуемые типы духовности, разнокачественные и разновекторные в своей основе. Инъекция в объективный поиск субъективных интересов сообщает науке чуждую ей избирательность, тенденциозность, кладет независимому, неангажированному познанию ясный и однозначный предел.

Геометрические аксиомы отрицались бы, если бы противоречили интересам людей, - апеллировал к идее Гоббса классик. Неверно. Геометрические и шире - математические аксиомы действительно отрицаются. Но мотивом отрицания выступают не интересы, а приверженность разной семантике.

Существует, евклидова и неевклидова геометрии. Имеются “традиционный” и “нетрадиционные” (Клиффорда, Грассмана, Буля) варианты алгебр. Известны различные направления в области оснований математики, между которыми затруднен, если возможен, консенсус. Вообще альтернативность, полиморфичность науки - стандартное гносеологическое явление, связано с неоднозначности исканий истины, ибо истина - процесс и как завершенное, доопределенное во всех своих частях состояние субъекту не дана. Плюрализм подходов в науке, следовательно, детерминирован логикой познавательной деятельности, стремлением проиграть всевозможные рациональные ходы, а вовсе не интересами. Верно, в науковедении подчас говорится об интересах, но лишь в контекстах социологических, - при характеристике разъедающей науку групповщины.

Как ясно, союз идеологии с наукой противопоказан последней. Осуществленный насильственно (идеологический пресс сталинского тоталитаризма) или добровольно (классическая механика и естественный ее мировоззренческий финал в лапласовском детерминизме и механицизме), он слишком дорого обходится устремленной к истине свободно текущей, независимой, неподвластной внешним давлениям, веяниям конъюнктуры мысли.

“Не вокруг тех, кто измышляет новый шум, а вокруг изобретателей новых ценностей вращается мир”. - утверждал Ницше и был глубоко прав.

Идеология как нарочитая практически-духовная форма освоения действительности через призму корпоративных интересов себя исчерпала. Она становится фактом прошлого. Но вообще без идеологии, без жизненной правды, требующей стойкости, которой, привлекая мысль Пришвина, надо держаться, за которую надо стоять, висеть на кресте, - без такой правды нельзя. Нельзя, так как ни наука, ни знание, ни их конечный продукт - истина - ни в коей мере не воплощают и не олицетворяют высшее, конечное предназначение человечества, - они нейтральны, безучастны к решению “последних” коренных проблем бытия, связанных с “самостояньем человека”, осуществлением его призвания, автономного чувства жизни.

Следовательно, должна быть идеология с включенным в нее развернутым понятием наиважнейшего - тех фундаментальных ценностей, идеалов существования, которые целеориентируют, регулируют, мотивируют жизнь на уровне высокого. Возможно, выделить, как минимум, два признака, которые, с моей точки зрения, достаточно четко передают социальный дух, пафос новой идеологии.

Во-первых, новая идеология реализуется как общечеловеческий, планетарный, вселенский феномен с обязательной атрофией групповых, классовых, кружковых привязанностей. Она поэтому не партикулярна, а универсальна, и не в деталях, малозначащих, побочных своих проявлениях, но по существу. В самом деле: есть нечто, что в настоящий момент задевает все и всякие интересы, интегрирует устремления бедных и богатых, белых и цветных, верующих и атеистов. И это суть - ответственность за поддержание жизни, выживание рода, создание предпосылок дальнейшего вершения истории.

Во-вторых, новая идеология играет роль не традиционной формы общественного сознания, рядоположенной с другими, а обосабливается из их ряда в качестве духовного базиса, над которым надстраивается все остальное. Новая идеология - система этико-гуманистических абсолютов, намечающих идеальную сетку координат, куда вписываются известные проявления культуры, в том числе наука.

Данный тезис вовсе не противоречит высказанному ранее о необходимости полной эмансипации науки от идеологии, ибо речь шла об идеологии прошлой. Новая же идеология - духоподъемна, выполняет относительно науки (как и других форм общественного сознания) важные регулятивные функции.

Коль скоро мир подходит к черте, когда объем научно-технического действия оказывается сопоставимым с объемом действия природы, когда мы являемся свидетелями стремительного прогресса второй искусственной реальности, сжимающей и вытесняющей реальность естественно-первичную, противопоставление науки и идеологии, истины и ценности обессмысливается. Поскольку важен не мир сам по себе, а проект мира, поскольку интересно не то, что существует в бытии безотносительно к человеку, а что ему требуется, классический научный объектный тип рефлексии разрушается. Натурализм науки уступает место активизму идеологии, где отправной точкой становится перспективность сущего, которое культивируется, конструируется.

Так как действительность дана в контексте утилизации ее человеком, на передний план выдвигаются ценностно-целевые ее качества:

насколько она отвечает капитальным общегуманистическим представлениям человечества о добре, счастье, достойной жизни.

Следовательно, проективность бытия изначально координирует научно спланированную деятельность с ценностным сознанием: отсутствие лицензии на творение совершенного бытия ориентирует человека на кристаллизованные в адаптации, а потому поставляющие гарантии абстрактные гуманистические каноны. Так истина сопрягается с ценностью, наука - с идеологией.

В совокупности содержательных императивов, предписаний, запретов новая идеология выступает, таким образом, определенной эвристикой, представляет модельную схему известного типа деятельности, какой она должна быть на практике применительно к вопросам науки.

Основные пункты этой схемы, идеи потребного знания в его внутренних и внешних проявлениях - ипостасях - состоят в соблюдении требований целесообразности, гуманистичности, рациональности, благоразумности, моральности, критичности, терпимости, экологичности, гражданской честности.

§3. Генезис управленческой парадигмы

Категорию «парадигма» в науку ввёл Т. Кун в следующем концепте: «Под парадигмой я подразумеваю признанные всеми научные достижения, которые в течение определённого времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений». Кун Т. Структура научных революций. - М.: Прогресс, 1977. - C. 11. Центральным признаком парадигмы следует считать общепризнанность, в том числе концепций и методов в определённых областях деятельности конкретного социального института. В развитии общего концепта парадигмы появились концепции парадигм различных институциональных направлений, в том числе управленческой парадигмы. Научная и управленческая парадигмы имеют идеальную природу. Неадекватное толкование концепта понятия «управленческая парадигма», что в решающей степени обусловлено отсутствием теоретической модели, способной системно и целостно интерпретировать её идеальную сферу. Сложность структурирования её концепта усиливается методологическим противоречием между условием общепризнанности как сущности парадигмы и неоднозначности толкования формирующих её понятий разными учёными. К наиболее хорошо структурируемым институтам модели управленческой парадигмы можно отнести научные теории и обобщения различных школ и направлений в области науки и практики управления. Однако эти научные институты обычно рассматриваются как самодостаточные и вне связи с другими институтами социально-экономической среды и с конкретными носителями управленческой парадигмы. Вместе с тем, атрибутом управления в общественном производстве является целенаправленность и управления, и производственных процессов; эта целенаправленная деятельность происходит в условиях ограниченных ресурсов. И здесь появляется концепция эффективности управления, определяемого как принятием решений по использованию ресурсов, так и - методологического инструментария, обеспечивающего выбор наиболее эффективной альтернативы при принятии управленческого решения. Из этого следует центральное условие эффективного управления - адекватность используемого инструментария управления условиям социально-экономической системы, в которой функционирует общественное производство. Вместе с тем факторы и инструменты управленческого решения, будучи взаимосвязаны в социально-экономической системе, развиваются по законам эволюции своих институтов, что приводит определённому уровню их взаимной неадекватности, для преодоления которой необходимо внешнее целенаправленной воздействие. Выявить эту неадекватность и определить характер воздействий для её устранения можно только в границах управленческой парадигмы, в связи с чем возникает проблема идентификации управленческой парадигмы, имманентной конкретной социально-экономической системе функционирования общественного производства. Научная парадигма имеет объективный, всеобщий характер, и её изменения определяются раскрытием явлений природы и развитием методов их исследований. Управленческая парадигма имеет субъективную, уникальную природу, которая определяется социально-экономической системой. Её изменения обусловлены развитием общественного производства и методов его управления.

Отсюда вытекает одно из принципиальных структурных различий институциональных факторов научной и управленческой парадигм, заключающееся в разном уровне формальных (в виде научных теорий и законодательных актов) и неформальных (добровольно принятых в обществе) составляющих их структур. В случае научной парадигмы неформальная составляющая практически отсутствует. В то же время природа управленческой парадигмы обусловливает наличие значительного проявления неформальных и идеологических факторов в её структуре. Неформальные факторы могут иметь как историческую природу, то есть быть фактически существующими, но ещё не получить научного, идеологического или какого-либо иного обобщения, так и субъективную природу в виде фактически применяемых концепций и методов управления, но не декларируемых для предотвращения формальной идентификации противоречия с официально продекларированными целями и концепциями государственной стратегии и целями общественного производства. Последний случай не исключает ситуации фактической поддержки неформальных институций управленческой парадигмы официальными государственными и производственными структурами управления как снижающих степень влияния проблем, возникающих в процессе достижения формальных и неформальных целей государства, предприятия и конкретных руководителей.

Институты социально-экономической среды и научной парадигмы определяют выбор методологического инструментария менеджмента для принятия управленческих решений. Идентификация и исследование парадигмы могут быть проведены по её внешним проявлениям - институциям - в виде получивших распространение в реальном менеджменте концепций, теорий, инструментария и методов, образовательных программ и учебников. Эти институции, будучи общепризнанными по определению, одновременно могут быть, как уже отмечалось, и хорошо структурированными, сформулированными и официально (в той или иной имманентной для конкретного института форме) признанными, и неформальными - в виде слабоструктурированных и непродекларированных форм фактически применяемых взглядов, концепций и методов. Отсюда, в частности, вытекает необходимость в институциональных исследованиях фактов теоретической и практической деятельности для выявления возможных противоречий между декларативной и содержательной частью состояния интеллектуального капитала менеджмента всех уровней и влияния этих противоречий на экономические отношения и результаты.

В формате модели генезиса противоречий институтов менеджмента принципиальное значение приобретает тот факт, что и научные теории в области социальных наук, являющиеся одним из институтов управленческой парадигмы, в отличие от моделей естественных наук, так же подвержены влиянию идеологическому влиянию. В специальной методологической литературе сегодня всё чаще звучит мысль о том, что действие механизма смитовой (Адам Смит) «невидимой руки» на саму экономическую науку не распространяется. Факт лидерства тех или иных научных школ и концепций - вовсе не доказательство их объективного превосходства по значимым критериям научного или социального прогресса. Их приоритетный статус с неменьшим успехом может поддерживаться научной модой, властными полномочиями в институтах научного сообщества или связями с влиятельными центрами власти. В целом формирование институций может иметь как экономически обусловленную с позиций развития общественного производства природу, так и идеологическую природу. Последняя определяется целенаправленным воздействием институтов власти на людей для привития им тех или иных мировоззренческих понятий. В России, в частности, как отмечал академик А. А. Никонов: «до конца 20-х годов (прошлого века) отечественная наука шла в ногу с мировой, находилась на её передовых позициях и в экономике, и в биологии. Так кто же прервал нормальное развитие нашей науки? Всякая эпоха имеет своих трубадуров и знаменосцев. Первым из них был Трофим Лысенко, который заявлял, что вообще нет такой науки „экономика“, а кибернетика - буржуазная лженаука. … Все эти люди в общественном отношении были весьма влиятельны, и партия их поддерживала всем своим авторитетом. По их книжкам училось, по крайней мере, два поколения наших специалистов, семена были брошены в души молодых людей. Мы и сейчас нередко сталкиваемся с рецидивами. Положение в науке определяется, прежде всего, девальвацией высшего образования, которая прошла несколько этапов, начиная с массовых репрессий и гонений на экономистов, а затем генетиков». Никонов А. А. Системные исследования в аграрной сфере //Вестник сельскохозяйственной науки. 1991. № 11. - C. 6. Вместе с тем, в условиях экономики рыночного типа, согласно утверждению П. Друкера, «не подлежит сомнению, что, выполняя свою основную функцию и действуя в соответствии с политическими и этическими принципами общества, предприятие укрепляет экономическую мощь этого общества» Друкер, Питер Фердинанд Задачи менеджмента в XXI веке. - М.: «Вильямс», 2007. -с. 22. Парадигма имеет институциональную природу вследствие определяющего её атрибута общепризнанности, а в случае управленческой парадигмы как институционального фактора общественного производства - широкого применения конкретной системы концепций и методов управления. Вследствие этого управленческую парадигму (так же как и институт) создать нельзя, так как она только отражает общепризнанные институциональные факторы и институции менеджмента.

Институциональную структуру, формирующую управленческую парадигму в данной социально-экономической системе, образуют научные знания и прикладные исследования, государственные, правовые, социальные, идеологические и образовательные институты, подсистема общественного производства, а также внешние социально-экономические системы.

Институциональный категорийно-понятийный аппарат управленческой парадигмы может быть представлен следующими атрибутами: институциональные факторы осуществляют функциональное воздействие на формирование управленческой парадигмы в виде научных разработок по теории управления, макро- и микроэкономики, методологического и практического инструментария менеджмента, целевых установок основных общественных институтов, учебных программ и учебников по бизнес-образованию; институции менеджмента представляют внешнее проявление управленческой парадигмы в виде целевых установок, концепций, методов и другого инструментария принятия управленческих решений, фактически используемых менеджерами в своей практической деятельности. Сопоставление полученных концептов и категорий, формирующих понятия «интеллектуальный капитал» и «управленческая парадигма», доказывает их общий генезис, при этом управленческая парадигма отражает процедурную составляющую интеллектуального капитала. В терминах системного подхода в иерархии подсистем, формирующих управленческую парадигму, институциональные факторы являются «входами», соответствующая институциональная структура - «процессором», а институции - «выходом» этой подсистемы.

Как уже отмечалось, атрибутом научной парадигмы является её общепризнанный характер на определённом временном периоде. Управленческая парадигма - стохастический результат развития общественного производства в данной социально-экономической системе и научных методов его исследований. Эти две системы взаимодействуют - социально-экономическая система качественно определяет содержание парадигмы, а парадигма воздействует на степень и эффективность достижения целей социально-экономической системы в сфере материального производства. Последние определяются степенью адекватности методологического инструментария парадигмы условиям социально-экономической системы. Одновременно факторы, определяющие изменение социально-экономической системы, воздействуют на изменение управленческой парадигмы, но уже опосредованно, через произведённые ими изменения в социально-экономической среде, что и обусловливает инерционность управленческой парадигмы по отношению к темпам изменения среды и сложности производственных систем. При высоких темпах эволюции и тем более при революционных изменениях социально-экономических систем, выраженных в изменениях форм связей и составе ее элементов, эти изменения не могут оперативно влиять на составляющие управленческой парадигмы, имеющие идеальную природу. Сформировавшиеся в этом случае противоречия уровней в системе «управленческая парадигма - общественное производство» приводят к снижению эффективности достижения целей производственных систем. В случае же революционных процессов в социально-экономических системах, приводящих к максимизации уровня разнообразия - хаосу, эти противоречия приводят к полной потере управляемости общественного производства. Выходом из этой ситуации являются целенаправленные действия по понижению уровня разнообразия управляемой системы.

Заключение

Почему поиск единых философских оснований менеджмента не приводит к положительным результатам? На наш взгляд, здесь можно выделить следующих два момента. Во-первых, философия прагматизма и эмпиризма, положенная в фундамент американских теорий и концепций менеджмента, сужает возможности создания методологического основания для разработки общей теории. Европейская же наука, обладающая более сильной философской позицией, не имеет такого богатого эмпирического опыта в области менеджмента, как США. Во-вторых, что особенно важно, влияние научно-технического прогресса. На этот фактор обратили внимание в 50-е годы, после Второй мировой войны. Стало очевидным, что научно-технический прогресс порождает увеличивающийся объем информации. Любая новая техника требует для своего использования новые знания и умения работников организации, что связано с эксплуатацией и ремонтом техники. Новые технологии приводят к появлению новой продукции, а это требует новых знаний и у ее потребителей. В результате инициируется поток изменений по всей технологической цепочке. И хотя эти изменения незначительны, все же они имеют тенденцию накапливаться. Рост изменений приводит к серьезным сдвигам в производстве и на рынке, а это, в свою очередь, увеличивает потребность в образованных, грамотных людях. Как следствие - негативное отношение работников к командному стилю управления. Управлять образованными людьми значительно труднее, чем малограмотными. Другой, не менее важный момент - знания и умения работников повышают интеллектуальную мощь организации в ущерб его численности. Не количество работников, а их качество определяет конкурентоспособность организации. Таким образом, научно-технический прогресс приводит к необходимости рассмотрения человека как основного звена в организации. Роль человека, личности становится мощным фактором прогресса общества, выступает основой экономики.

Что же из этого следует? Во-первых, все вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что научных оснований управленческой деятельности так и не сложилось, и, во-вторых, поскольку на сегодняшний день человек определяется как главное звено в управлении, необходимы общефилософские подходы к этой проблеме - антропологический, культурологический, феноменологический, экзистенциальный.

Я не ставлю целью в статье дать конкретный ответ на вопрос, какая философия в наибольшей степени способна стать философией менеджмента, главное - обозначить проблему. Тем не менее, на мой взгляд, проблема менеджмента - проблема человеческих отношений.

Целью управленческой деятельности, как бы мы не уходили от этой мысли, в конечном итоге является повышение эффективности производства и увеличение прибыли. Возможно, философией менеджмента может быть (и является) прогматизм, в котором сущностной характеристикой человека является действие, целенаправленная деятельность. Познание законов человеческой деятельности и должно стать объектом философии менеджмента.

Поиски общих закономерностей управления не привели к положительным результатам, поскольку экономическая жизнь чрезвычайно динамична и зачастую несет в себе элементы уникальности, неповторимости. Человек так же уникален и неповторим, но есть и некие общечеловеческие параметры, позволяющие выявить стабильные, устойчивые элементы, которые и следует учитывать управленцам. К примеру, в основе всякой деятельности лежат цели, мотивы, интересы, знания, потребности.

И здесь от менеджера требуется не столько рациональное осмысление, выдача распоряжений и приказов, сколько понимание, доверительность, а это уже нравственный аспект. Немаловажным фактором в организации управленческой деятельности является создание стимула у работников трудиться качественно и эффективно. На мой взгляд, это возможно при условии, когда коллектив и каждый работник ощущают свою значимость, активно участвуют в принятии важных для предприятий решений. Здесь уместны коллективные обсуждения встающих перед организацией проблем, учет мнений и идей, рационализаторских предложений, конкурсы на нестандартные решения возникших сложных ситуаций.

В заключение можно сделать следующий вывод. Менеджмент накопил более чем столетний опыт теории и практики, и для российских управленцев важно знание этого опыта, помноженное на умение применять его с учетом специфики национальной экономики, национального менталитета. Немаловажным фактором являются и нравственные качества самого управленца: чувство ответственности, стремление к самосовершенствованию и любовь к людям.

Список литературы

1. Кун Т. Структура научных революций. - М.: Прогресс, 1977.

2. Друкер, Питер Фердинанд Задачи менеджмента в XXI веке. - М.: «Вильямс», 2007.

3. Никонов А. А. Системные исследования в аграрной сфере //Вестник сельскохозяйственной науки. 1991. № 11

4. Ильин В.В. Постклассическое обществознание: каким ему быть? // Социологические исследования. 1992. 10. С. 37 - 44.

5. Кемеров В.Е. Классическое, неклассическое и постклассическое // Современный философский словарь. М., 2005

6. Ильин В.В. Классика - неклассика - неонеклассика: три эпохи в развитии науки // Вестник Московского Университета. - Философия. - 1993. - № 2- С. 16-34.

Размещено на Allbest.ru