Храмы Нижнетагильского горнозаводского округа: история строительства, разрушения, восстановления

В 1847 году в Нижнетагильском поселке была построена Казанская единоверческая деревянная часовня на улице Вогульской.

Глава 3. Основные вехи развития округа и храмового строительства во второй половине XIX в. - в начале XX в.

После смерти главноуполномоченного Нижнетагильскими заводами А.И. Кожуховского в апреле 1853 года и недолгого пребывания в должности главноуполномоченного Е.Н. Поара, Андрей Николаевич Карамзина занимает их место и осенью того же, года вновь посещает Нижнетагильские заводы. Основными объектами его внимания вполне закономерно оказались тогда положение служащих и мастеровых и организация управления, во главе которого был поставлен П.Н. Шиленков. 16 февраля 1858 года Шиленкова сменит известный горный инженер генерал-майор В.К. Рашет, позже ставший директором Горного департамента. Главноуполномоченный А.Н. Карамзин повысил оклады высшим служащим, распорядился выдавать рабочим заработную плату еженедельно и без задержек, а также составил новое «Положение о квартирных и других пособиях», назначил пенсии вдовам служащих. Для просвещения населения А.Н. Карамзин подписал распоряжение об открытии при заводоуправлении первой общедоступной библиотеки. В том же году основанное шесть лет назад одно из первых в России Входо-Иерусалимское двухгодичное училище для девочек было преобразовано в трехклассное женское Павло-Анатольевское училище. Но Андрей Николаевич очень недолго оставался в роли главноуполномоченного. С началом Крымской войны, в 1854 году он ушел добровольцем в действующую армию и вскоре погиб в бою с турками в Валахии.

Описанные события свидетельствуют о перемещении главной роли в управлении совместным имением от князя Сан-Донато к наследникам его брата. Это было связано с принятым Анатолием Николаевичем в те годы важным для себя и общего владения решением реализовать свои недвижимые имения в России, обеспечить расчеты по семейным и общественным обязательствам и удалиться от дел. Записка с символическим названием «Expatriation» («Эмиграция») недвусмысленно свидетельствовала о характере его намерений. Но для их осуществления необходимо было дождаться совершеннолетия племянника Павла Павловича, в 1856 году поступившего на юридический факультет Московского университета. В том году единственному наследнику исполнилось 17 лет. Опека была снята и вместо нее учреждено попечительство в лице состоявшего последние годы в должности опекуна тайного советника и сенатора Бориса Карловича Данзаса (брата секунданта А.С. Пушкина).

Завершающим актом концентрации заводской собственности в руках Павла Павловича Демидова стали события 1861-1862 годов. К этому времени он достиг 21-летнего возраста и по закону получил право на полное распоряжение имуществом и освобождение от попечительства. В мае 1861 года поверенные от владельцев, находившихся в это время за границей, подали министру финансов прошение о разделе имения, в котором предлагалось единственным наследником нижнетагильских заводов признать Павла Павловича Демидова. Анатолий Николаевич Демидов был с этим согласен. В этой истории сыграла свою роль, по-видимому, и только что объявленная крестьянская реформа (в одном из писем говорилось о передаче П.П. Демидову права составлять уставные грамоты), вникать в сложные дела которой старшее поколение владельцев не захотело.

Горный департамент Министерства финансов и Уральское Горное правление не обнаружили препятствий для совершения раздела, и 6 февраля 1862 года раздельная и дарственная записи были утверждены в Петербургской палате гражданского суда. С этого времени Павел Павлович Демидов становился полным и исключительным владельцем принадлежащего всем троим доныне частей нераздельного их достояния. По составленному еще 22 мая 1861 года «Акту о разделе» из общего владения Павлу Павловичу Демидову переходили 12 заводов Нижнетагильского округа с двумя селами и 16 деревнями (25 580 ревизских душ по 10-й ревизии и 656 465 десятин земли). Сверх этого Павел Павлович получил:

три василеостровских дома в Петербурге,

дом в Казани,

экономию Демидовка с деревней Анатольевской в Херсонской губернии (423 ревизских душ и 5038 десятин земли),

местечко Кастропуло (25 десятин земли) в Крыму.

Павловский золотой прииск в Олекминском округе Якутской области, заявленный в 1853 году и в 1855 году отданный в аренду Ленскому золотопромышленному товариществу почетных граждан Баскина и Катышевцева.

Кроме того, Аврора Карловна передавала сыну лично ей принадлежавшую долю в двух домах в Петербурге по Большой Морской, а Анатолий Николаевич предоставил племяннику два своих родовых имения: доходный дом в Петербурге на Невском проспекте и единственную оставшуюся у него после продаж 1836-1837 и 1842-1843 гг. Ерахтурскую вотчину в Касимовском уезде Рязанской губернии (2442 ревизских душ, 24 680 десятин земли). Дядя оставил себе лишь заграничные имения. Сами владельцы оценили все переданное Павлу Павловичу имущество в 8346 тысяч рублей серебром (в том числе заводы оценивались в 8 миллионов рублей).

По всей видимости, с содержанием документа была ознакомлена и княгиня Сан-Донато, в те годы ставшая одной из самых высокопоставленных особ Второй империи. Поскольку раздельный акт включал условия ее договора с мужем 1847 года, она не выступила против него, согласившись по-прежнему получать установленную сумму на содержание. Но когда, только получив наследство, Павел Павлович задумал заложить заводы, то есть нарушить сохранявшееся запрещение, она обратилась к министру финансов с просьбой не допустить снятия запрещения с имения, принадлежавшего мужу ее Анатолию Демидову и переданному ныне к племяннику его, так как запрещением этим обеспечивается право на получение доходов с означенного имения. Рассмотрев прошение Матильды Иеронимовны и отзыв на него Павла Павловича, Комитет министров принял решение разрешить залог Нижнетагильских заводов частным учреждениям и лицам с условием, что супруга дяди просителя принцесса Матильда, во всяком случае, сохранит права преимущественного перед всеми другими кредиторами удовлетворения. Этим постановлением, утвержденным императором 8 февраля 1863 года, инцидент был исчерпан. Павел Павлович получил в свое единоличное распоряжение Нижнетагильские заводы, по оценке В.П. Безобразова, представлявшие собой самый видный центр всей частной горной промышленности на Урале. Павел Павлович и его наследники владели заводами до 1917 года.

События XIX века оказали большое влияние на храмовое строительство в Нижнетагильском поселке. Демидовские крепостные, ставшие свободными по реформе Александра II приняли активное участие в строительстве Храма Александра Невского на Гальянке.

Александро-Невская церковь на Гальянке, каменная, однопрестольная была заложена 6 августа 1862 года. Церковь освящена во имя благоверного великого князя Александра Невского 6 декабря 1877 года. Казанский собор, деревянный, трехпрестольный был заложен 8 июля 1871 года как единоверческая приходская церковь. Главный храм в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы освящен 6 ноября 1872 года. В 1897 года пристроены приделы. Правый придел во имя святителя Николая, архиепископа Мирликийского, освящен в 1900 году.

Каменный Свято-Троицкий храм был заложен в 1877 года на месте сгоревшей в 1872 году деревянной Свято-Троицкой церкви. Свято-Троицкая единоверческая церковь, каменная, трехпрестольная. Заложена 3 июля 1877 году. Главный храм в честь Святой Живоначальной Троицы освящен 10 ноября 1885 года. Правый придел во имя святителя Николая, архиепископа Мирликийского, освящен 4 мая 1886 года. Левый придел в честь Рождества Пресвятой Богородицы, освящен 27 сентября 1887 года. Полностью построен и освящен в 1887 году. С момента освящения до закрытия единоверческая. В 1877 году освящена Николае-Пантелеимоновская домовая церковь при земской больнице, каменная, однопрестольная. Церковь освящена во имя святителя Николая, архиепископа Мирликийского, и великомученика Пантелеймона. Иоанно-Предтеченская церковь на Сухоложском кладбище, каменная, однопрестольная была заложена в 1893 году. Освящена в честь Рождества пророка Иоанн Предтечи в 1905 году. Николаевская церковь в деревне Горбуново была построена на средства купца Г. М. Хлестова. Каменная, однопрестольная Николаевская церковь освящена 4 июня 1900 года во имя святителя Николая, архиепископа Мирликийского. К западной части пристроено помещение для церковно-приходской школы. Вознесенская церковь Скорбященского женского монастыря, каменная, трехпрестольная была заложена 26 мая 1905 года и окончена постройкой в 1914 году. Построена в русско-византийском стиле. Главный храм освящен в честь Вознесения Господня. Правый придел во имя святителя Николая, архиепископа Мирликийского, и праведника Симеона Верхотурского, освящен 31 мая 1915 году. Левый придел во имя преподобного Серафима Саровского, когда освящен - неизвестно.

Возведенный в 1911 году Собор в честь Воздвижения Креста Господня - трехпрестольный храм с пределами в честь святого преподобного Серафима Саровского, чудотворца и великомученицы Екатерины (находятся в стадии восстановления) находился на территории Скорбященского женского монастыря. Покровская домовая церковь открылась при реальном училище, каменная, однопрестольная находилась внутри здания. Была освящена в честь Покрова Пресвятой Богородицы 30 мая 1914 года. Скорбященская церковь однопрестольная, с небольшой звонницей была заложена, как кладбищенская была построена на средства купца И.И. Сергеева и освящена в честь иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость» 2 октября 1883 года.

С этой церкви началась история Скорбященского женского монастыря. В 1885 году из села Шиловка перевезли деревянный дом, пожертвованный Марией Белоусовой, и установили рядом со Скорбященской церковью. В нем поселились сама дарительница и ее подруги Навзорова, Бородина, Проскурякова и другие. Вдова благотворителя Сергеева - Мария Андреевна Колчина приступила на свои средства к обнесению места обители каменной оградой, а члены общины занялись благоустройством и хозяйственными делами. К ним в богадельню подселяется мещанка Феозва Крузе, в прошлом воспитанница Пермского женского приюта. Со временем она становится во главе движения тагильских сестер и делается первой настоятельницей общины. С годами богадельня развивалась духовно, крепла материально: в 1892 году она имела уже два двухэтажных небольших дома и отдельную кухню с надворными постройками, три рабочих лошади, несколько летних и зимних экипажей, земледельческие орудия, пять коров и другой мелкий скот и капитала до 800 рублей. Сестры занимались хлебопашеством и скотоводством, косили сено, вели домашнее хозяйство, достигли успехов в художественных женских рукоделиях. В ноябре 1892 года Нижний Тагил посещает Преосвященный Афанасий, епископ Екатеринбургский и Ирбитский. Знакомится с деятельностью тагильских церквей, интересуется правовым статусом Скорбященской богадельни, сестры которой просят владыку о переименовании ее в общину, и обещает открыть при ней церковноприходскую школу.

Проходит еще пять лет, а дело - на том же месте. Доверенные от приходского попечительства нижнетагильских церквей Введенской и Скорбященской П.И. Колодкин, А.А Железков, Д.К. Губкин и И.Ф. Ушков обращаются в Екатеринбургскую епархию с ходатайством о переименовании богадельни в общину в память Священного Коронования Их Императорских Величеств. Среди жителей Нижнего Тагила ведется подписка в пользу богадельни, Входо-Иерусалимский сельский сход подтверждает пожертвование сестрам 28 десятин пахотной и сенокосной земли и постановляет возбудить новое ходатайство перед епархией. В нем говорится:

Преобразовать иноческое общежитие при Скорбященской церкви в женскую общину

Существующую при богадельне Скорбященскую церковь вместе с кладбищем приписать к означенной общине и

Просить Его Преосвященство ходатайствовать пред высшим правительством об отводе потребного количества пахотной и сенокосной земли общине.

Воспользовались приездом в Екатеринбург в июне 1898 года министра земледелия и государственных имуществ Феозва Крузе, Татьяна Деева и Анна Евстафеева лично передали высокому гостю свое прошение. Доказательность обоснованности создания общины была налицо - богадельня в 1898 году уже владела 30 десятинами земли, имела хорошо развитое хозяйство, домашний скот, мастерские, дома и т.п. В числе проживающих здесь было 60 сестер в возрасте от 10 до 70 лет, действовала школа грамоты, где 14 девочек обучала учительница из сестер, капитал исчислялся в ценных бумагах (6 тысяч) и в наличии имелось 3400 рублей. Екатеринбургская Духовная Консистория согласилась с выводами Благочинного протоиерея Славнина о том, что богадельня и при образовании её в женскую общину будет разбиваться и укрепляться собственными её силами и средствами, не нуждаясь в посторонней помощи, а потому преобразование и утверждение Скорбященской богадельни в женскую общину является делом справедливым.

И вот, наконец, цель достигнута. В марте 1902 года Святейший Синод указом своим уважил ходатайство Преосвященного Иринея, определив: Существующую в Нижнетагильском заводе Верхотурского уезда при Скорбященской кладбищенской церкви богадельню преобразовать в женскую общину с наименованием ее Скорбященской с таким числом сестер, какое община в состоянии будет содержать на свои средства.

Такова история Скорбященского монастыря в Нижнем Тагиле. Но он был не единственной женской общиной в нашем округе. Скорбященский монастырь послужил примером для другой группы женщин, пожелавших открыть у себя общину в деревне Сирбишиной Краснопольской волости Верхотурского уезда. Эта крохотная деревенька известна с 1734-36 гг. и за время своего существования так и не получила заметного социально-экономического развития. Ныне она входит в состав Невьянского района. А в 1910 году в «Словаре Верхотурского уезда» И.Я. Кривощеков отмечал, что в деревне этой имеется кирпичеделательное заведение, ведется обжиг извести, дворов - 97, жителей обоего пола - 455 человек. Православная часовня здесь относилась к приходу церкви Краснопольского села. Слухи об успехах Скорбященской общины достигали и деревни Сирбишиной. Местная жительница Варвара Григорьевна Бородина, приезжая в Нижний Тагил, посещала Скорбященский женский монастырь, чтобы поклониться там особо чтимой иконе Божьей Матери Всех Скорбящих Радости, присутствовать при богослужениях и послушать хор певчих, исполнявших церковные напевы А.А. Архангельского, Турчанинова, знаменный распев. Это, вероятно, и помогло Варваре Григорьевне утвердиться в мысли о том, чтобы в иноческом звании послужить Богу.

Со стороны мужа возражений не было. Не имевшие детей супруги Бородины расторгли брак. Онисим Михайлович ушел из дома на близлежащую гору, где в специально устроенной келье стал вести уединенный образ жизни в постах и молитвах. Варвара Григорьевна осталась в деревне и собрала вокруг себя молодых девиц, пожелавших посвятить жизнь служению будущей общине. Землю для нее по обоюдному согласию передали Бородины, а сестры собрали две тысячи рублей на строительство храма. Построили деревянный, в середине селения. К моменту его освящения в епархию пришло постановление Святейшего Синода (от 12 октября 1913 года за № 16404) «Об учреждении в деревне Сирбишиной Верхотурского уезда женской общины с наименованием «Введенская» с таким числом сестер, какое община в состоянии будет содержать на свои средства».

Для освящения храма из Верхотурья приехал благочинный монастырей архимандрит Ксенофонт. 31 января 1914 года он совершил «малый постриг» всех сестер общины и облек их в иноческие одежды. Иночество под именем Валерии приняла и Варвара Григорьевна Бородина. На торжество освящения и постриг приехали с Ксенофонтом из окружных приходов 8 иереев и, несколько дьяков, а из Нижнего Тагила - игуменья Мария с хором певчих. Первого февраля начался благовест за ним водосвятный молебен и чин освящения. Вокруг храма был совершен крестный ход. Многие жители деревни Сирбишиной Божественную литургию слушали впервые и, как говорят, плакали от умиления. При монастыре была открыта церковно-приходская школа.

Глава 4. Взаимоотношение светской и церковной власти в XX в. - в начале XXI в.

храмовой строительство тагил

После революции начинается массовое закрытие церквей. Каждый год уничтожались сотни памятников архитектуры, многие из которых - свидетели - исторических событий прошлого. Особый всплеск закрытия храмов пришелся на годы изъятия церковных ценностей, затем их количество несколько пошло на убыль, но сам процесс никогда не прекращался. В 1928-1929 годах началось очередное усиление кампании по закрытию церквей. Эти кампании сопровождались оскорблениями верующих, нарушениями даже дискриминационного к религии советского законодательства, что приводило к столкновениям между властями и верующими людьми. Для того чтобы составить полную картину разорения храмов города Н. Тагила, рассмотрим, какие были храмы в городе по состоянию на 1917 год. Обратимся к списку храмов, составленному тагильским краеведом А.Ф. Кожевниковым:

Входо-Иерусалимский православный собор на площади перед заводоуправлением.

Никольская православная церковь на площади против Авроринского приюта, по улице Максимилиановской на Вые.

Введенская православная церковь в конце ул. Шамина (ныне улица Карла Маркса).

Александро-Невская православная церковь на Гальянском холме.

Свято-Троицкая единоверческая церковь на Вые, на Казанской улице (улица Кирова).

Казанская единоверческая церковь на Вые, на Казанской улице.

Скорбященская православная церковь в Скорбященском женском монастыре на Малой Кушве (первая малая Церковь).

Скорбященская (вторая большая новая 1911 года) в женском монастыре на Малой Кушве.

Сухоложская кладбищенская однопрестольная церковь.

Больничная в честь Целителя Пантелеймона при Земской больнице, православная церковь (3-я горбольница).

Часовня старообрядческая в начале ул. Старобазарной (улица Носова).

Часовня старообрядческая в начале ул. Черепанова, на Вые, деревянный дом в переулке.

Часовня старообрядческая по ул. Поперечной, на Вые, пересекающей улицу Вогульскую.

Часовня каменная на месте бывшей древней Троицкой церкви около отвалов ВЖР по Малой Рудянской.

Часовня каменная на горе Патраковой на выезде из Тагила по Кушвинскому тракту «Росстани», филиал Никольской церкви.

Часовня каменная на Александровской площади - филиал Входо-Иерусалимского собора (напротив гостиницы).

Часовня каменная на Сенной площади - филиал Введенской церкви.

Молитвенное место на могиле отца Иова (деревянный навес).

Домовая старообрядческая часовня Железковых в переулке по улице Больше-Рудянской (ныне улица Кирова).

Могила отца Гурия около речки Черемшанки у Выйского пруда

А теперь посмотрим список храмов, находящихся на территории Тагильского округа по состоянию на 1 октября 1925 г:

Александро-Невская церковь на Гальянке

Свято-Троицкая церковь около Узловой станции

Свято-Троицкая часовня около Узловой станции

Кладбищенская Сухоложская Иоанно-Предтеческая церковь на кладбище Сухой Лог

Выйско-Никольская церковь на Вые по Никольскому тракту (улица Фрунзе)

Казанская церковь на Казанской улице

Казанская часовня на углу Вогульской и Поперечной

Казанско-Никольский молитвенный дом на улице Черепанова

Пантелеймоновская часовня на Выйском кладбище

Часовня на улице Старобазарная

Входо-Иерусалимская церковь на улице Ленина

Введенская церковь на Никольская улице (см. Приложение 3-4)

Далее читаем в книге учета религиозных организации по округу (по городу, сельской местности) уже за 1928-1929 годы. В городе зарегистрировано несколько религиозных организаций это:

Покровская старообрядческая,

Свято-Троицкая часовня,

Казанская церковь

Казанская часовня,

Епархиальное Управление.

В январе 1938 г. в президиум Нижнетагильского горсовета поступило заявление от церковного совета старообрядческой общины с жалобой на действия агента горкомхоза Огаркова, который закрыл старообрядческую часовню по улице В. Черепанова, и, таким образом, лишил граждан верующих исполнять религиозные обряды. Причем, священник Орлов Феоктист Мартемьянович ежегодно платил полагающиеся с него налоги, точно так же, как и здание часовни облагалось налогом, и прихожане аккуратно выплачивали все налоги. Общество верующих было законно зарегистрировано, а не «подпольное», каким его посчитал агент горкомхоза Огарков. Верующие обратились в горсовет с просьбой открыть часовню и не чинить незаконного притеснения в исполнении богослужения, а тем более обрядов крещения и отпевания. В своем обращении верующие ссылались на статью 124 Сталинской конституции, которая гарантировала обеспечение свободы совести и свобода отправления религиозных обрядов. Заявление было подписано председателем церковного совета Евстигнеем Ивановичем Бердышевым и членами церковного совета М.Н. Масленниковым, И.З. Раскатовой, П.М.Бакаевым, С.Е. Коряковым. Президиум горсовета наложил резолюцию: «Отказать, т.к. часовне нужен капитальный ремонт. 10/11-38 г.».

Одновременно закрываются религиозные учреждения в селениях Нижнетагильского округа. Схема закрытия исключительно проста: арест священника - обезглавливание церковного совета - распад церковной общины, от которой остается только несколько наиболее смелых (чаще всего это пожилые женщины, которым терять нечего, но они же и наименее грамотные), - закрытие церкви, так как ходатайство трех-четырех старух никем всерьез не принимается. Как общины, так священнослужители облагались непомерными налогами: организационные структуры церкви находились фактически на нелегальном положении, а ее учение подвергалось официальной пропагандой грубой издевательской критике. Перед церковью устраивали многолюдный гвалт во время молебна, с карнавалом, с факелами, с песнями, с оркестром, криками «ура», со сжиганием «изображения богов» и называли это хулиганство «антирелигиозный праздник «Торжество правды». Также священнику выдавали разрешение на служение сроком на один месяц, и затем каждый месяц продлевали его еще на один месяц, потом еще, и так не один год - священник должен был являться на регистрацию к секретарю исполкома, отмечаться, как сейчас отмечаются условно-освобожденные. Закрытие и уничтожение церквей проводилось под благовидными предлогами.

В феврале 1930 года Президиум горсовета по докладу члена Совета Яковлева постановил: «Учитывая массовые требования трудящихся города о закрытии Входо-Иерусалимского собора и Введенской церкви, обоснованное на необходимости использования этих зданий под учебные мастерские по поднятию и выковыванию квалифицированной рабочей силы, занятой на строительстве, как города, так и фабрик и заводов не только Тагила, но и округа, в каковых в связи с постройкой ряда новых заводов и социалистического города будет весьма огромный недостаток, на основании постановления ВЦИК и СНК от 8/IV-29 г. требование трудящихся г. Тагила о закрытии Входо-Иерусалимского собора и Введенской церкви удовлетворить». Церковь была закрыта, в ней был устроен филиал краеведческого музея. В газете «Тагильский рабочий» от 30 августа 1936 года была опубликована статья «Культура побеждает». В ней утверждалось, что Входо-Иерусалимский собор 160 лет служил орудием религиозного дурмана и по требованию трудящихся был закрыт. В день празднования освобождения Урала от Колчака в нем открыт художественный отдел музея и выставка работ художников и фотографов Тагильского округа. Автор статьи свидетельствует, что иконы и часть фресок собора были уничтожены, оставшаяся часть убранства собора используется для антирелигиозного воспитания трудящихся. Предполагалось, что собор станет учреждением культуры, но спустя несколько месяцев собор был взорван.

История Входо-Иерусалимского собора не единственная, похожая участь постигла и Выйско-Николаевскую церковь. Необходимость закрытия церкви в 1929 году власти объясняют следующим образом. В связи с быстрым ростом промышленности в Тагиле предвидится большой рост населения. Рост населения требует развертывания школьного строительства. Не имея финансовой возможности обеспечить население новыми школьными знаниями, горсовет, уступая требованиям трудящегося населения, ходатайствует перед областным административным отделом об изъятии Выйско-Николаевской церкви от группы верующих и использованию таковой для школы. В документе имеется ссылка на 10451 подпись, но самих подписей в архиве не обнаружено. Решение это было опубликовано в городской газете. Однако месяцем раньше Нижнетагильский окрисполком решил изъять подвальное помещение Выйско-Николаевской церкви, где размещалась усыпальница Демидовых, для хранения продуктов снабжения для рабочих завода. Окружной исполком посчитал, что усыпальница - лучшее место для сохранения от порчи картофеля!

6 декабря 1929 года верующие обратились с заявлением церковно-приходского совета, в котором ссылались на законодательные акты Советской власти, призванные защищать свободу совести и права верующих (Декрет об отделении церкви от государства, Конституция РСФСР, Инструкция НКЮ и НКВД от 19 июня 1923 г., Декрет о свободе совести от 20 января 1920 г., Уголовный кодекс, ст. 125). Приведем отрывок из этого заявления:

«Не считаться с убеждениями верующих было бы принципиально неправильно и несправедливо, явилось бы насилием над совестью верующих и может быть понято как акт гонения на православную веру, не оправдываемый и советскими законами. Не безразличен для нас, граждан РСФСР, и вопрос о просвещении юношества, вопрос о школе. Мы, верующие, заявляем, что мы не враги культуры и научного просвещения, и мы сознаем нужду нашего города в школьных помещениях, но определенно полагаем, что эта нужда должна быть удовлетворена другим, более рациональным и справедливым путемМы - не «ничтожная кучка верующих», как хотят представить дело лица, заинтересованные в отобрании храма и заявляющие об этом в газете («Рабочий» от 29 октября 1929 г.), а весьма значительная и мощная религиозная община, насчитывающая в своих рядах несколько тысяч верующих... По закону для регистрации общины требовался минимум 50 человек, так это рекомендовалось нам и местной администрацией. Теперь же, когда вопрос о пользовании храмом становится в зависимость от количества верующих... запись верующих производилась исключительно в помещении церкви в богослужебные часы и, следовательно, гарантирует добровольность записавшихся. Наоборот, запись лиц под заявлениями об отобрании храма нашего производилась не только по учреждениям, но и по домам граждан, и, как можно видеть из помещенных заметок в газете «Рабочий», в некоторых случаях допускались методы устрашения репрессиями за отказ от подписи (исключение учащихся из техникума), привлекались дети, не достигшие совершеннолетия, и люди, не проживающие в нашем городе...

Храм для школы явно не соответствует по своей архитектуре и конструкции как внешней, так и внутренней. Приспособление его под школу потребует таких громадных средств, которые могут обеспечить постройку совершенно нового здания. Уродовать же здание, портить его - значит не дорожить материальными ценностями и финансами республики. Это очевидно для всякого, и не посвященного во все тонкости строительного искусства. Тем более что такие печальные эксперименты явились причиной парчи ценных зданий. Как живые свидетели неразумия наглядно стоят перед взором граждан Тагила до сего дня. Мы говорим о храмах бывшего Скорбященского монастыря, из которых один так неудачно был использован под баню, а другой, прекраснейший по архитектуре и лучший в городе Тагиле, предназначавшийся при ликвидации под клуб, используется ныне как кладовая. Выйско-Никольский храм представляет собой чрезвычайную ценность как памятник архитектурного искусства, легкомысленно испортить его есть преступление, недопустимое в культурной стране...

Мы, верующие граждане СССР, не малолетние дети и не безвольные рабы, которые не способны сознательно и самостоятельно разбираться в вопросах и решать свои нужды без посторонней помощи... Храм на необходим, и мы от него не отказываемся...». Заявление было подписано председателем приходского совета Г. Калининым и секретарем Леонидом Леоновым.

Тагильский окрисполком отклонив ходатайство церковно-приходского совета Выйско-Николаевской общины, потребовал в недельный срок представить проработку и проект переоборудования церкви «под культурное учреждение». 11 декабря 1929 года президиум горсовета вновь заслушал доклад предгорсовета Истомина о Выйско-Николаевской церкви и решил изъять ее «от незначительной группы верующих численностью в 246 чел», и переоборудовать ее в школу. Требуется всего лишь «снять колокола и кресты, выломать оконные решетки для увеличения световой площади, сложить дополнительно две печи, разобрать чугунный пол и послать взамен его деревянный, избрать иконостас, иконы, люстры, паперть и устроить классные перегородки». Посчитали, что на все это надо затратить 11384 рублей.

Когда же приходской совет попросил разрешения на проведение собрания членов общины для регистрации и ознакомления с последними постановлениями ВЦИК, СНК и НКВД относительно церкви, в просьбе было отказано. И никаких объяснений. Церковь не стала школой, не стала культурным учреждение. Она долго стояла в развалинах. Церковь была разрушена в 1963 г. Ныне от церкви и усыпальницы Демидовых теперь не осталось и следа. Там, где сейчас стоит дворец культуры «Юбилейный», некогда была базарная площадь и высилась кремовая громада Выйско-Николаевской церкви.

В августе 1931 года в газете «Тагильский рабочий» опубликована подборка материала под рубрикой «Очаг мракобесия сделать очагом культуры». В этих статьях говорилось, что на станции Тагил большинство железнодорожников уяснило вред, распространяемый поповским дурманом, и начинают энергично бороться с религией. 27 августа1931 года на собрании мастерских службы пути постановлено просить горсовет ходатайствовать перед ВЦИК об изъятий Введенской церкви и передачи ее под типографию. Было заслушано сообщение товарища Антонова и комсостав отряда военизированной охраны тагильского завода потребовал закрытия Введенской церкви и передачи ее здания на нужды государства. Вскоре Введенская церковь была взорвана.

Еще один из красивейших Нижнетагильских храмов пострадал от Советской власти - это Александро-Невский храм. Сохранился снимок, на котором изображена Александро-Невская церковь со следами от артиллерийских снарядов. Подпись, сделанная под снимком: «Александро-Невской храмъ Нижнетагильского завода, разбитый артиллерией красныхъ. 26 сентября нов. Ст. 1918 г.». По свидетельству И.А. Орлова, это следы снарядов, выпущенных отступающими красноармейцами, предполагавшими, что в церкви находится наблюдательный пункт белых. Орудия были установлены около реального училища (ныне - горный техникум), расстояние для пушек небольшое, и поэтому церковь получила серьезные ранения. На снимке видны следы от попавших снарядов, выбитые стекла. Но самый опасный удар получила церковь в купольной части. Был разрушен свод одного из окон, а это значительно ослабляло сам купол. Осенью 1918 года колчаковцами был организован срочный ремонт церкви. По-видимому, ослабление купола заставило заложить кирпичами три оконных проема в северной части (летом 1992 года эти окна были раскрыты). Возможно, более капитальный ремонт планировалось провести после окончания гражданской войны. Но с августа 1919 года Тагил вновь занят красными, и вопрос о ремонте церкви окончательно отпал.

В начале 30-х годов настоятелем Александро-Невской был отец Всеволод Черепанов, перешедший сюда из Введенской церкви. Здесь же служил регентом его сын Леонид. Судьба его трагична. До революции Леонид окончил Пермскую духовную семинарию, был назначен в Скорбященский монастырь священником. Это был один из самых энергичных и страстных проповедников Тагила. Послушать его слово проходили люди из самых дальних сторон. В 1918 году он был посвящен в сан епископа под именем Льва. В начале 20-х годов Лев приложил немало сил в попытке спасти от разорения Скорбященский монастырь, но это ему не удалось. В 1925 году был арестован, отбывал срок на севере, вернулся в 1932 году, но служить ему не разрешили, поэтому он был вынужден согласиться на место регента (руководителя церковного хора) в Александро-Невской церкви.

20 мая 1939 года президиум горсовета принял постановление о закрытии Александро-Невской церкви. В постановлении говорится о ходатайстве граждан Ленинского райсовета в количестве 6000 человек, чтобы передать церковь под кинотеатр. Но требовалось еще утверждение этого постановления облисполкомом. Такое решение облисполком принимает почти через год, в марте 1940 года. Документ этот был получен в Тагиле одновременно с указанием облфинотдела об изъятии всего церковного имущества. В этом документе учтено все: колокола, языки от колоколов, золочанку и серебрянку, учтенную в квадратных метрах, ризы с икон, чаши, медные монеты, имеющие музейное значение. Ковры и дорожки, салфетки и столы, стулья и чехлы от них. Неучтенными остались лишь книги и иконы, они никакой цены для облфинотдела не имеют, поэтому не учитываются.

По воспоминаниям старожилов, иконы, с которых были содраны ризы, рубили топором на дрова, и кое-кто из плачущих старух утаскивали эти покалеченные иконы по домам. А кому-то удалось унести и недорубленную икону. Так дожила до наших дней, вернулась в церковь икона прекрасного письма - «Покров Пресвятыя Богородицы». Почти пятьдесят лет иконе пришлось жить в качестве столешницы, ликом вниз. Точно также поступали с книгами. Если крышки переплета покрыты металлом - металл брали для сдачи во вторцветмет, книгу разрубали и отправляли в печь. Она из книг - «Библия» 1757 г. издания случайно уцелела от кремирования и вернулась недавно в церковь. У книги перерублена только верхняя крышка переплета. То, что своими действиями облорготдел нарушал закон, никого не беспокоило. А ведь в соответствии с постановлениями Президиума ВЦИК и СНК РСФСР, принятым в 1929 году к фактическому изъятию церковного имущества и ликвидации церкви можно было приступать только по истечению 15-дневного срока после объявления решения облсовета. 15 дней дается верующим для обжалования этого решения в Президиум ВЦИК. По-видимому, такая жалоба в Москву была послана, так как окончательное решение судьбы церкви приходит уже из Москвы. Президиум ВС РСФСР 6 июля 1940 года утвердил решение облисполкома о закрытии Александро-Невской церкви и передал здание исполкому Нижнетагильского горсовета для переоборудования его под кинотеатр. Конечно, никакого кинотеатра в церкви устроено не было. В начале 40-х годов возникла идея устроить там гараж. Была сломана паперть, разобран пол, чтобы ничто не мешало въезду автомашин в церковь. Однако дело не довели до конца, может, помешал узкий дверной проем или отсутствие достаточного количества автомашин и сравнительная удаленность церкви от предприятий.

В начале 30-х годов закрыли и Свято-Троицкую церковь. Сбросили кресты и колокол, сбили и уничтожили настенные росписи, сломали резные царские врата. Все убранство церкви погрузили и увезли. В церкви устроили продовольственный склад, а потом отдали под гараж Высокогорскому руднику, потом в церкви размещался домостроительный комбинат.

Революционные события привели к закрытию и Скорбященского женского монастыря. Произошло это 10 ноября 1920 года. В этот день Председатель совета трудармии потребовал от Нижнетагильского уездного исполкома освободить монастырь от монахинь для размещения на его территории лагеря принудительных работ. Монахини были выселены, и 23 ноября в монастырь уже разместили 420 заключенных. Однако монастырское хозяйство, как образцовое, решено было сохранить. 16 ноября уездный исполком постановил на основе созданной ранее из послушниц монастыря трудовой общины организовать женскую трудовую коммуну «Улей». Члены ее жили на улице Тагильской. Монахини бывшего монастыря как лишенные избирательных прав не могли состоять в коммуне. Через год после открытия, 30 ноября 1921 г. уездный земотдел постановил реорганизовать коммуну в кооператив, а 9 декабря коммуну решено было ликвидировать. По свидетельству игуменьи Марии, монахини разъехались по разным местам, в основном, вернулись в родные деревни, некоторые вышли замуж. Несколько человек осталось в самом Тагиле и в окрестных селениях, но и они встречались друг с другом редко, как правило, в церкви.

Несколько дольше сохранился основанный одновременно с коммуной церковный приход. 16 ноября 1920 года состоялось его первое заседание, на котором около 270 прихожан постановил сохранить за собой монастырские храмы. Но 23 ноября, когда в лагерь привезли заключенных, храмы закрыли и обнесли заграждениями. Прихожане все-таки добились своего и 4 января 1921 года получили от уездного исполкома разрешение проводить богослужения в храме. Летом 1922 года лагерь закрыли в связи с нерентабельностью и высокой смертностью заключенных. Имущество и земля были переданы в распоряжение уездного отдела народного образования для создания на этой базе детского городка. Такую идею пробивал педагог Исидор Васильевич Яшников, таким образом, он решил расширить работу школы-коммуны № 2 и собрать в одном месте до 225 детей из различных детских домов Тагила. Открылся городок 5 декабря 1922 года. Если начальство бывшего концлагеря мирно уживалось с церковным приходом, то жители детского городка сразу выбрали стратегию, направленную на его закрытие. Уже 22 декабря они жаловались управляющему Уральской облконторой по делам кустарной и мелкой промышленности и промысловой кооперации М. Суворову на то, что монахини и прихожане обзывали их, стращали божьими карами, и что им очень мешали колокольный звон и производимые на кладбище при церкви похороны. Еще одно письмо педагоги направили уже в Нижнетагильский исполком 11 января. Документ был составлен по результатам общего собрания педагогов и детей городка, на котором требовали закрыть приход и передать церкви в их распоряжение, обосновывая эту просьбу недостатком помещений для работы и жилья.

Прихожане также несколько раз обращались к властям, настаивая на том, что церкви нужны живущим в этом районе железнодорожникам, к тому же рядом с ними располагались два кладбища. Последнее письмо подписали тогда около 350 человек. Назревал конфликт. Дело поручили культсекции горсовета, 3 февраля на заседании секции большинством голосов храмы решили передать детскому городку. Также было проведено заседание профсоюзов железнодорожников, для соблюдения законности. Перед голосованием произнесли установочную речь о пролетарских детях-сиротах и о светлом будущем. Результат большинство проголосовали за передачу храма. Окончательное решение было принято Нижнетагильским горсоветом 30 марта 1923 года, который исходя из интересов воспитания детей, постановил церкви немедленно закрыть, возбудить ходатайство на продажу утвари и имущества, а полученные деньги потратить на Детский городок. Отсутствие официальной регистрации прихода, которой не сумели добиться верующие, упростило процедуру.

Последние сведения о тагильских монахинях относятся к февралю 1932 года, времени уже ничем не прикрытых репрессий по отношению к церкви. Тогда в Тагильском и Верхотурском районах осуществлялась агентурная разработка ОГПУ под кодовым названием «Историческая гниль». В ее ходе были арестованы 10 монахинь, которых обвинили в бытовых разговорах о том, что при царском режиме не было очередей, церкви не закрывали и верующих не заставляли отказываться от своих убеждений. В итоге трем монахиням дали по три года ссылки в Казахстан и Сибирь, а остальных освободили за не доказанностью состава преступления.

Процесс закрытия церквей развернулся широко, волнения верующих рассматривались как кулацкие мятежи и подавлялись со всей жестокостью, этот процесс проходил в годы коллективизации и продолжался все последующее время вплоть до 1941 года. В итоге к концу 1930-х годов удалось добиться почти полного уничтожения Русской Православной Церкви в том ее виде, который складывался на протяжении веков.

В 1941 году в Русской Православной церкви сложилась тяжелая ситуация. Еще 1935 году церковь лишилась патриарха. С 1935 году перестал функционировать Священный Синод из-за невозможности пополнить его, так как большое число священников и архиереев было репрессировано. Политика наступления на церковь продолжалась и первые месяцы войны. 24 июня 1941 года была закрыта церковь в селе Покровское, 6 августа - в селе Балакино, 20 августа - в селе Н.-Покровское.

Но когда война со всей остротой поставила вопрос о физическом выживании русского народа и существовании государства, в политике советского руководства произошел настоящий переворот. Возвращается патриотическая символика, терминология. Начало войны с Германией обнаружило и духовное состояние русского народа: он в основе своей остался религиозным. Об этом свидетельствуют резкое увеличение числа верующих с началом войны. Укреплению позиций Русской Православной церкви и основной массы духовенства, патриотическая деятельность завоевала уважение даже у атеистов. Наконец, 4 сентября 1943 года на совещании сталинского руководства было решено официально пересмотреть государственную политику по отношению к церкви и религии. Было принято решение о созыве архиерейского собора и выборах патриарха. Договорились о возобновлении деятельности Священного Синода. Но многие надежды патриархии не оправдались. Ряд обещаний, данных тогда правительством, выполнен не был. Для осуществления контролирующей роли был создан Совет по делам РПУ при Правительстве СССР во главе с полковником госбезопасности Г.Г. Карповым, который в 1940 году возглавлял отдел «0», осуществлявший антицерковные акции. Роль Совета на первых порах была не очень значительной. В то же время относительная внутренняя самостоятельность церкви в первое десятилетие являлась большей, нежели позже. Относительная самостоятельность патриархии касалась и комплектования кадров духовенства.

8 сентября 1943 года состоялся Собор епископов Русской Православной церкви. На нем было резко осуждены предатели Родины как противники Креста Господня и всякий православный человек, вставший на сторону врагов, отлучался от церкви, а священнослужитель лишался сана. На Соборе были решены и две важнейшие внутрицерковные проблемы. Во-первых, прошли выборы патриарха, им стал митрополит Сергий. Во-вторых, распавшаяся в начале 20-х годов на несколько враждовавших групп и объединений церковь, вновь стала единой с Патриархом Московским и всея Руси во главе. 28 ноября 1943 г. Совнарком принял Постановление, согласно которому ходатайства верующих рассматривались местными органами, а в случае их одобрения пересылались в Совет по делам РПЦ, после предварительного решения, которого поступали в Совнарком и затем снова в Совет. 5 февраля 1944 г. Совет принял Постановление об официальном открытии первых 18 храмов. В ряде мест восстанавливались архиерейские кафедры, создавались епархиальные управления и свечные мастерские. Итоги «перемены курса» светской власти стали поистине ошеломляющими. Если к началу войны на территории СССР оставалось по разным данным от 150 до 400 действующих приходов, то в 1943-1945 годах были открыты тысячи храмов. Количество православных общин доведено по некоторым сведениям до 22 тысяч.

Аналогичные процессы происходят и в Нижнем Тагиле. 28 декабря 1943 года церковный совет Казанской Церкви аргументировал свое ходатайство об открытии в городе еще 2-х храмов тем, что верующих у нас десятки тысяч и проводить богослужения, особенно в праздники очень сложно. В архиве сохранилась справка ответственного секретаря горисполкома Яковлева, в которой он констатировал, что в городе одна церковь, которая работает на два прихода. В одной половине молятся старообрядцы. В одном из приходов священник репрессирован, и верующие молятся без попа. Посещаемость ... большая, в обоих приходах с трудом можно пройти. Далее ответственный секретарь приводит интересные факты и цифры. По его наблюдениям в храм приходит 30% людей в возрасте 25-35 лет остальные пожилые. Количество окрещенных составляет 80-90 человек, причем много ребятишек 3-4 лет и приезжих из других районов, где церквей нет.

К концу войны в нижнетагильском районе работало четыре церкви - Казанская в городе, Николопавловская, Покровская в Балакино, Марии Магдалины в Лае.

Многогранна была благотворительная деятельность Русской Православной церкви. Богослужители сражались в действующей армии, в партизанских отрядах, поддерживали моральный дух тружеников тыла. Была еще одна область патриотического служения России. К февралю 1943 года верующие и духовенство собрали 6 млн. рублей и большое количество золотых и серебряных вещей на постройку танковой колонны имени Дмитрия Донского. Всего в годы воины было собрано несколько сот миллионов рублей, на деньги верующих была построена и авиационная эскадрилья имени Александра Невского. Активное участие в благотворительной деятельности русской Православной церкви принимали верующие и духовенство Нижнетагильского района. 4 мая 1944 года в связи с выпуском 3-го Государственного военного займа, Президиум церковного совета Казанской церкви произвел подписку на реализацию этого займа в сумме 75 тысяч рублей. Из них 65 тысяч от духовенства и 10 тысяч от прихожан. 5 июля 1944 года церковный совет духовенства и верующих православной общины Казанской церкви постановил приобрести на собственные деньги самолет стоимостью 100 тысяч рублей, назвав его именем Александра Невского и вручить самолет герою-летчику. Всего же к 16 ноября 1944 года церкви и приходы Нижнетагильского района собрали в фонд обороны 233 тысячи 926 рублей.

15 мая 1944 года скончался патриарх Сергий, а 31 января 1945 года в Москве начал работу Поместный собор Русской Православной церкви. Всего собралось 204 участника. На первом заседании Собора было принято «Положение об управлении Русской Православной церкви», составленное при участии работников Совета, на втором заседании Алексия открытым голосованием избрали патриархом. Русская Православная церковь становилась иерархически сплоченной и на всех уровнях соподчиненной организацией. Высшая власть принадлежала Поместному Собору, который при необходимости собирался патриархом. Последний управлял Русской Православной церковью вместе со Священным Синодом из 6 членов, в том числе постоянных - митрополитов Киевского, Ленинградского и Крутицкого. По вопросам, требующим согласования с Правительством, патриарх сносился с Советом по делам Русской Православной церкви. Круг этих вопросов не очерчивался, что давало возможность Совету вмешиваться в церковную жизнь. При Синоде могли существовать учебный комитет, издательский отдел, хозяйственное управление, отдел внешних церковных сношений. Епархии управлялись епископами, назначенными патриархом. Настоятели храмов, назначенные епархиальными архиереями, являлись неприемлемыми членами приходской общины и председателями ее исполнительного органа - церковного совета. Эти положения расходились с существовавшей прежде практикой: строгим разграничением функций в приходе (богослужебных для пастырей, хозяйственно-финансовых для мирян).

22 августа 1945 года Правительство предоставило Патриархии, епархиальным управлениям и приходским общинам ограниченное право юридического лица: им разрешалось открывать финансовые счета, заключать сделки, покупать строения, создавать предприятия, осуществлять наем работников. Признаки охлаждения государственно-церковных отношений проявились еще в 1947 году, когда правительство осознало ограниченность возможностей использования патриархии на международной арене, поэтому началось падение интереса к ней. Появились помехи на пути роста духовных школ. В 1947 году оживилась временно свергнутая атеистическая пропаганда. В июле 1947 года было создано «Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний» на основе сугубо материалистических идей. В 1948 году в стране насчитывалось 14329 православных храмов, из которых 1270 были открыты в 1945-1947 годах. На регистрации у Совета по делам Русской Православной церкви числилось 13104 священника и диакона, 70 архиереев (46% из них ранее арестовывались). Количество монастырей к 1947 году сократилось со 101 до 85, в них имелось 4632 насельника. Вплоть до смерти Сталина ни одна новая православная церковь не была официально открыта.

После смерти И. Сталина политика властей по отношению к церкви вновь ужесточилась. Летом 1954 года появилось решение ЦК партии об усилении антирелигиозной пропаганды. С резкой речью против религии и церкви тогда же выступил Никита Хрущев. Возобновились массовое закрытие и сносы храмов всех вероисповеданий. В 1961 году был вновь запрещен колокольный звон в Москве и многих других местах. В 1960 году власти потребовали проведению церковно-приходской реформы. Во главе прихода теперь оказался не священник, а совет из двадцати прихожан, подобранных властями. В их распоряжении переходило все церковное имущество и пожертвования. Своим решение совет мог уволить священника или закрыть храм. Антирелигиозная кампания началась с гонений на монастыри, ибо они оставались местами паломничества и национальными источниками веры. Повышение налога на доход свечных мастерских коснулось каждого прихода. Начали распускать платные церковные хоры. Уменьшили доходы священников. Патриархат захлестнула волна просьб архиереев о помощи.

В ноябре-декабре 1958 года прошла массовая чистка церковных библиотек. 28 ноября 1958 года ЦК КПСС принял постановление «О мерах по прекращению паломничества к так называемым «святым местам». 9 января 1960 года было принято постановление ЦК КПСС «О задачах партийной пропаганды в современных условиях». В нем отмечалось, что руководители некоторых партийных организаций занимают пассивную позицию по отношению к враждебной марксизму-ленинизму религиозной идеологии. Еще жестче прозвучало постановление ЦК КПСС от 13 января «О мерах по ликвидации нарушений духовенством Советского законодательства о культах». Речь шла об изменении самих основ деятельности Русской Православной церкви. В декабре 1964 года в Верховном суде СССР прошло совещание по вопросам нарушения социалистической законности в отношении верующих. Но, после смены руководства страны, в январе 1965 года Президиум Верховного Совета СССР принял постановление «О некоторых фактах нарушения социальной законности в отношении верующих». Много осужденных мирян и священнослужителей было освобождено и реабилитировано. Прекратили существование академические антирелигиозные серии «Ежегодник Музея истории религии и атеизма» и «Проблемы истории религии и атеизма». Партийно-советское руководство старалось публично продемонстрировать смену курса религиозной политики. 19 октября 1964 года митрополиты Никодим и Питирим были приглашены на правительственный прием в честь космического полета корабля-спутника «Восток». В феврале 1965 года Председатель Совета Министров СССР А.Н. Косыгин поздравил Алексия в связи с 20-летием его избрания патриархом. Но все это были изменения внешнего порядка. Никаких глубинных перемен не произошло. Антицерковная политика сохранилась, изменились только ее формы и методы.