Этногенез японского народа

Корея первой ознакомила японцев с новейшими достижениями дальневосточной культуры. Причем роль ее была двойственна: она являлась и резервуаром, откуда японцы черпали эти новшества, и мостом, связующим архипелаг с китайским культурным центром. Политическая ситуация в этой части континента сложилась таким образом, что до 420 г. столица наиболее влиятельного государства находилась на Севере и путь в нее для тогдашних японцев был возможен либо по суше через Корейский полуостров, либо морем вдоль западного побережья полуострова и через Бохайский залив. При этом, естественно, японцы сперва контактировали с корейцами. Обычно на этом и заканчивались попытки прорваться к китайскому центру, так как, с одной стороны, на севере полуострова располагалось могущественное Когурё, контролирующее пути в Китай, а с другой - тяга к контактам оказывалась частично удовлетворенной уже на полпути, в Корее.

В 666 г. на Японские острова из Пэкче прибыли по одним сведениям 2 тыс. человек обоего пола, которых поселили в восточных провинциях и наделили землей. По другим сведениям, численность пришельцев составляла 2,5 тыс. человек. Последние группы переселенцев из Пэкче были отправлены на освоение лесных регионов Канто (окрестности современного Токио), так как центральные районы страны (овременные города Киото, Осака и Нагойя и окрестности) были уже плотно заселены.

Иммигранты были призваны окультурить новые территории и содействовать подавлению айнских племен, продолжавших сопротивление в этом регионе. Лошади и железное оружие, привнесенные пришельцами, оказались эффективным средством борьбы против айнов. К X в. иммигранты полностью адаптировались на новых местах, освоили земледелие и ассимилировали значительную часть айнских племен, остальные племена, продолжившие сопротивление, были оттеснены и в конце концов оказались на самом севере архипелага на о. Хонсю [10, c.414-417].

Вопрос о роли ранних иммигрантов с Корейского полуострова в истории Японии болезненно воспринимался националистически настроенными японскими историками. Будучи не в силах отрицать очевидное влияние континентальной цивилизации в становлении и развитии японской народности, государственности, культуры, они стремились к всяческому умалению роли иноземцев, в особенности корейцев. Однако в последние два десятилетия появились японские ученые, которые в своих трудах пытаются раскрыть объективную картину этногенеза японцев, генеалогической истории японских династий, появления государственности и влияния на происходившие этнические, политические и социально-экономические процессы в древней Японии материковой китайской и корейской культуры и ранних переселенцев с Корейского полуострова.

Влияние китайской и корейской культуры в наибольшей степени проявилось в V-VI вв., когда на Японских островах появились иероглифическая письменность, буддизм и т.д. В течение тысячелетнего периода вплоть до XIII в. из Кореи шло переселение монахов, ремесленников, ученых, которые не только сеяли семена китайской цивилизации в Японии, но и оставались следить за ее ростками и постепенно ассимилировались с местным населением [16, c. 56-59]

Япония признавала за Кореей лишь роль проводника китайской культуры и отрицала то, что Корея привносила дополнительно элементы своей самобытной этнической культуры. Отдавая приоритет китайской цивилизации, Япония видела Корею в роли ученика, выполняющего лишь волю и указания мастера. Однако исторические записи свидетельствуют о значительном вкладе древних корейских иммигрантов в развитие многих аспектов культуры на территории Японии. К примеру, они сыграли решающую роль в возникновении первых японских городских центров.

У шовинистически настроенных японцев имеются свои версии, которые говорят о походах японских культовых героев на территорию Кореи. Будто бы они основывают в Корее свои династии, и образуют существенный культурный пласт в Силле, Когурё и Пэкче, синтоистские мифологические документы и литература всячески содействует этим интерпретациям. Конечно же в этих материалах имеется доля истины, но только маленькая доля, из которой историки «Страны восходящего солнца» и прочие ревнители генеалогий от Аматэрасу и её брата Сусанно, раздувают великий вклад протояпонцев в культуру Чосонской цивилизации, особенно в сегодняшние дни, когда в научной среде Японии популярны тенденции происхождения от кочевников - доликефалов, выходцев с Алтая. Ученые активно доказывают теории о миграции сюнно - тюрков через Ляодунь, Приамурье и Корею, и ссылаются на лингвистические совпадения с алтайской языковой семьёй и археологические данные, явно Центрально-азиатского происхождения. Особый акцент на культуру конников-самураев, копают так глубоко, что видны связи с савроматскими катафрактариями. В последнее время виден интерес свободных историков» со всего мира раздувать теорию о семитских корнях японской императорской династий, предании о «12 колен Израелевых».

4. Рюкюсцы

Территория формирования и развития рюкюсцев являлась своеобразной контактной зоной между материком и островным миром Юго Восточной Азии, изучение их этногенеза и этнической истории чрезвычайно актуально для реконструкции путей древних миграций в азиатском регионе, включая территорию российского Дальнего Востока, способно пролить новый свет на решение айнской проблемы, формирование тунгусо-маньчжурской языковой общности.

Наиболее известным российским исследователем рюкюского народа остается Н.А. Невский (1892-1937). Особая заслуга принадлежит ему в изучении диалектов и этнографии архипелага Рюкю, особенно южной его части - островов Мияко. Ему удалось зафиксировать особенности родильных, брачных, религиозных обычаев, различного рода табу, способы лечения болезней, записать множество легенд и мифов [11].

Одним из первых к теме истории и культуры Окинавы обратился знаменитый ученый, выходец с Окинавы Иха Фую. За огромные заслуги его часто называют в Японии «отцом изучения Окинавы». Начав с филологического анализа антологии древних ритуальных песнопений «Оморо - соси», Иха Фую постепенно пришел к изучению религии, истории и этнографии Окинавы. Свою главную идею об общих предках японцев и рюкюсцев он выразил в таких трудах как «Нихон бунка-но нандзэн» («Продвижение японской культуры на юг»), «Рюкюдзин сюрон» («Теория о предках рюкюсцев»), «Онари-гами-но сима» («Остров сестры-богини»). Иха Фую полагал, что лингвистические и этнографические исследования, а также примеры из религии и литературы ясно показывают, что между Рюкю и основной территорией Японии существует тесная связь. По его мнению, предки рюкюсцев «спустились на юг» с территории Кюсю [12]. Родоначальник японской этнографии Янагида Кунио выдвигает прямо противоположную версию, полагая, что истоки японской культуры, связанной с культурой рисосеяния, надо искать на Окинаве. В своих «Записках о южных морях» («Кайнан сё:ки», 1925г.) Янагида отмечает, что впервые рис и технологию его возделывания принесли в Японию переселенцы с континента. В поисках морских раковин каури, которые в древности широко использовались в Индо-Тихоокеанском бассейне в качестве денег, они вначале достигли Окинавы, откуда проникли и на Японские острова.

Ранним этапам этнической истории рюкюсцев посвящены труды японского историка Митани Macao. Рассматривая династическую историю рюкюских королей, он подчеркивал, что Окинава в начале своей политической истории не была частью Японии. На Рюкю существовало отдельное от «основной территории» государство с собственной королевской династией. По мнению Митани, Рюкю, находясь под двойным вассалитетом Китая и Японии, прошло свой особый исторический путь [13].

Безусловный интерес в контексте нашего исследования представляют работы, касающиеся антропологических характеристик рюкюсцев, поскольку общность элементов культуры может быть результатом культурного взаимодействия, а о генетическом родстве говорят антропологические данные. Именно с таких позиций рассматривает проблему происхождения рюкюсцев в рамках образования японского этноса профессор Ханихара Кадзуро. Выдвинутая им в начале 90-х годов прошлого века теория получила название «модель двойной структуры». Ханихара предполагает, что наследниками палеолитического человека Окинавы мипатогавадзин являются люди дзёмон - выходцы из Юго-Восточной Азии. Именно они и стали базовой группой для современного японца (окинавца). В период яёй (300 лет до н.э. - 300 н.э.) на территорию Японии пришли новые переселенцы с материка. Об их северном происхождении свидетельствует антропологический облик, который мог сформироваться только в условиях материкового климата. К. Ханихара считает, что период яёй есть период генетического влияния выходцев из Северо-Восточной Азии на жителей северо-восточного Кюсю. С переселенцами Ханихара связывает и создание государства Ямато, которое стало складываться примерно в V в. В результате завоевательных экспедиций аборигенное население было покорено и включено в орбиту Ямато. Завоевания сопровождались процессами смешения. Однако, поскольку острова Рюкю представляли в тот период достаточно изолированную зону, то здесь не наблюдалось ни массовых миграций с материка, ни политического влияния Ямато, вследствие чего рюкюсцы во многом сохранили черты древнего дзёмонского населения [14].

Совершенно новую теорию, касающуюся этногенеза рюкюсцев и возникновении государства Рюкю выдвинули археолог Асато Сусуму и антрополог Дои Наоми в монографии «Откуда пришли окинавцы?». Асато Сусуму, проанализировав наиболее значимые из существующих теорий, сделал вывод, что до конца XII века архипелаг Рюкю был разделен на две культурные сферы: культура раковинных куч Амами и Окинавы и доисторическая культура островов Сакисима, почти не связанных между собой. В конце XII в., по общему мнению большинства японских и окинавских археологов, эти культуры подверглись внезапной трансформации, положившей начало новой культуре гусуку (замок, цитадель). Асато, однако считает, что фактически культура гусуку начала развиваться в XI веке под воздействием торговли между Японией и Сунским Китаем, что, в свою очередь, привело к формированию рюкюского культурного региона, включающего острова Сакисима, а впоследствии и к образованию Королевства Рюкю. Антрополог Дои Наоми отмечает, что, хотя костных останков человека периода гусуку и позже найдено пока немного, имеющиеся данные позволяют говорить о наличии тенденции к изменению физического облика людей в указанный период.

Особый раздел в историографии проблемы представляют работы, посвященные этническим процессам после аннексии Рюкю Японией. Особенности японской ассимиляционной политики, отношение окинавцев к проводимым токийским правительством реформам, проблемы государственной и социальной дискриминации окинавцев освещаются в трудах Стива Рэбсона, Кодзай Амэмия, Охама Икуко и других ученых. Тема виктимизации окинавцев во время битвы за Окинаву нашла свое отражение в книге бывшего губернатора префектуры Окинава Масахидэ Ота, в которой он расценил действия японских военных по отношению к местным жителям как геноцид. Политика американских оккупационных властей, масштабное Движение за возвращение в состав Японии, развернувшееся на островах под эгидой представлений об Окинаве как неотъемлемой части Японии, стали темой исследований Киёси Накати и Миюмэ Тандзи.

Название «Окинава» дано центральному острову архипелага японцами в VIII веке. Этимология слова двояка, с одной стороны, она связана с хозяйственно-географической характеристикой островов: оки - открытое море, на - рыбная ловля, ва - место; с другой, продиктована их пространственным очертанием: «веревка на взморье». Сами островитяне называют свою родину Утина, а себя утинантю, что значит «люди родины», а жителей основной территории Японии - яматонтю (люди Ямато) [16, c.114].

Интересный материал дают дневники и заметки путешественников, ученых, писателей, журналистов, побывавших на островах Рюкю в разные времена. В частности, большой интерес представляют записки английского капитана Бэйзила Холла, о путешествии к берегам Большого Люцю (1818 г.). В них содержатся разнообразные сведения об островитянах, их поселениях, способах добывания соли, особенностях местной кухни, описание мужских головных уборов хатимати, других элементов материальной культуры. Большое место в своих записках капитан Холл отводит нравственной характеристике местных жителей. Он отмечает их дружелюбие, открытость, искренний интерес ко всему новому, кристальную честность - качество, незамеченное им у других «туземных» народов [15].

Также можно сообщить о сильном духе свободолюбивых окинавцев, который явственно видится в культуре подготовки к борьбе с вооруженным до зубов противником, с помощью только своего тела, рук и ног. Сейчас это известно всему миру, и называют это боевое искусство - каратэ, которое изучается по всему миру, но ошибочно называют японским видом единоборства.

Заключение

Японский народ с самого начала своего существования перенимал всё самое полезное и качественное со всех окружающих соседей, и затем подстраивали под свой быт и национальные особенности. Те элементы культур, которые были не по душе японскому мировоззрению, безжалостно уничтожались или находились под культурным прессом. Это касается многих обычаев айнов, рюкюсцев, традиций немногочисленных диаспор из континента и «островов Южных морей». Все позитивные начала иноземной культуры японцы, при активной поддержке Эдоского (позже Токийского) правительства, охотно воспринимали, правда при этом перекладывая всю специфику нововведений на свой лад, для этого придумывая миф о некоем небесном Прометее, спустившемуся с небес на землю, по заданию верховных богов синтоистского пантеона, и подарившем свет людям Ямато.

В общем, благодаря этим заимствованиям, японская нация считается наиболее развитой и культурно богатой. Особые чудеса система японской ассимиляции проявила в период проникновения буддизма и революции Мэйдзи. Та же чайная церемония сегодня считается исконно японским действием, и никого не волнует вопрос о том что до проникновения буддизма, в Японии не охотно употребляли чай. Исполнение чайной церемонии в Токугавский период было данью моде. Тот же буддизм, как его только не насаждали во все сферы жизни, но всё же рациональные японцы и в этом вопросе допустили трансформацию, оставив буддистским монахам вопросы смертно-погребального обряда, то есть жизни после смерти, а все вопросы касаемые жизни на земле: рождение, свадьба, прочие бытовые ритуалы и т.д., оставили уделом синтоистских священнослужителей. После революции Мэйдзи, как только приоткрылась ширма железного занавеса, из Японии хлынули потоки жаждущих знаний японцев, во все передовые страны Запада, заимствуя и перенимая всё самое лучшее и необходимое, чего достигла Западная цивилизация.

На сегодняшний день во всех сферах жизни современных японцев отчётливо видится влияние Европы и Америки, но при этом как сказал Р. Киплинг - «Запад остаётся Западом, Восток остаётся Востоком». В Японии же бережно хранят своё исконное наследие, которое как оказывается, имеет совсем не японские корни, делают свою культуру рекламным брендом для многочисленных туристов, и конечно же жители Страны Восходящего солнца, любят и чтут наследие своей цивилизации, ставя культуры других народов на ранг ниже.

Данная курсовая работа имеет задачу осознать необходимость ценить наследие не японских народов в становление цветущей на сегодняшний день японской цивилизации, и верить в тот момент когда сами жители и научная среда Японии, отбросив свои шовинистические догмы, по достоинству будут оценивать вклад тех народов, генофонд которых сохранился в крови самих японцев.

Список использованной литературы

1. История Японии. Т.I С древнейших времен до 1868 г., М.: Институт востоковедения РАН -- 659 с.

2. Конрад Н.И. Япония. Народ и государство. М.: Монолит - Евролинц - Традиция. 2004.

3. Хасимото К. Айну го дэ ходоку Гиси вадзин Дэн. Сведения о людях ва из хроники Вэй-чжи, интерпретированные при помощи айнского языка. Токио.: Ко сайдо сюппан, 1996.

4. Таксами Ч. М., Косарев В. Д. Кто вы айны? М.: Наука, 2004.

5. Непомнящий Н.Н. 100 великих тайн Востока. Айны - кто они? - М.: Вече, 2008. - 480 с.

6. Васильевский Р. С. По следам древних культур Хоккайдо. М. Наука, 1997.

7. Бромлей Ю.В., Арутюнов С.А., Жданко Т.А. и др. Народы мира. Историко этнографический справочник - М.: Советская энциклопедия, 1988. - 634 с.

8. Ота Масахидэ. Нингэн га нингэн дэ наку нару токи. Genocide. (Время, когда люди уничтожают людей. Геноцид). Наха : Окинава таймуся, 1991

9. Ким Герман Николаевич. Древние корейцы и Япония. Алматы: газета Коре ильбо.

10. Кузищин В.И., Вигасин А.А., Дандамаев М.А., Масон В.М. и др. История Древнего Востока. Древнейшие японские государства - М.: Высшая школа, 2003. - 462 с.

11. Невский Н.А. Фольклор островов Мияко. М.: Наука, 1978.

12. Иха Фую дзэнсю: дайдзюиккан. (Полное собрание сочинений Иха Фую, том 11). Токио.: Тоё: инею», 1976.

13 Митани Macao. Харан но Рю:кю: 0:тё: (Величие и падение королевской династии Рюкю). Токио : Ко сайдо сюппан, 1992, с. 506

14. Ханихара Казуро. Утинантю ва доко кара кита ка? (Откуда пришли «утинантю»?). Наха.: Рюкю симбун, 1993.

15. Баженова Жанна Михайловна. Этногенез и этническая история рюкюсцев дис. ... канд. ист. наук : 07.00.07 Владивосток, 2006 248 с. РГБ ОД, 61:07-7/185

16. Бромлей Ю.В., Подольный Р.Г. Человечество - это народы. М.: Мысль, 1990. 391 с.

17. Лосева И. Н., Тахтамышев В.Г., Капустин Н.С., Кирсанова О.Т. Мифологический словарь - Ростов на-Дону.: Феникс, 2000. 576 с.

Размещено на Allbest.ru