Педагогический аспект формирования личности в нравственных идеалах Древней Руси

Размещено на http://www.allbest.ru

1

Министерство образования и науки РФ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Смоленский государственный университет»

Психолого - педагогический факультет

Кафедра педагогики

Курсовая работа

Педагогический аспект формирования личности в нравственных идеалах древней Руси

Выполнила:

Студентка гр. 31 очного отделения

СЕДАКОВА Светлана Алексеевна

Научный руководитель:

Канд. пед. наук, доцент

Мальцева В.М.

Смоленск

2013



Оглавление

Введение

Источники педагогического знания в Древней Руси

Педагогическая мысль Древней Руси

Нравственные заветы Древней Руси

Влияние христианской веры на развитие педагогических традиций

Заключение

Список использованной литературы



Введение

В современный период нового социально-исторического поворота в жизнедеятельности людей, когда общество поглощено проблемами освоения рыночных отношений, нестабильностью экономики, политическими сложностями, все более разрушаются социальные и нравственные устои. Это ведет к регрессу гуманности, нетерпимости и ожесточению людей, дезинтеграции внутреннего мира личности, вакууму духовности. Другими словами -- современное Российское общество переживает не столько экономический, сколько духовно-нравственный кризис, следствием которого является то, что совокупность ценностных установок, присущих сознанию (и в первую очередь детскому и молодежному) во многом деструктивна и разрушительна с точки зрения развития личности, семьи и государства. В обществе исчезли представления о высших ценностях и идеалах. Оно стало ареной необузданного эгоизма и нравственного хаоса. 

Современное общество утратило традиционные моральные ценности (десять христианских заповедей, кодекс строителя коммунизма и др.), а новых не приобрело. Все это не дает возможности людям четкого различения понятий добра и зла, правды, достоинства, чести, совести; искажает и подменяет традиционные представления о человеке и смысле жизни. В связи с этим, в современной культуре изменяется традиционное понимание «нравственности» как благонравия, согласия с абсолютными законами правды, достоинством, долгом, честью, совестью человека.

Человек не рождается с врожденной нравственностью. Нравственность - это продукт воспитания -- основа личности человека, роль ее огромна, и поэтому столь важно, как можно раньше ознакомить человека с нравственными ценностями. Недостаток нравственного воспитания подрастающего поколения составляет одно из величайших зол нашего времени, с которым необходимо бороться, иначе человечество дойдет до окончательной гибели и нравственного разложения. В связи с этим задача духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения имеет чрезвычайную значимость: ее необходимо осмыслить как одну из приоритетных в деле развития нашего государства. Любая общественная система, культура основываются на каких-либо постулатах и особенностях развития. Это совокупность взглядов на мир, научные открытия, географические особенности и т.п. Например, народы степи (кочевники), имеют одни стереотипы мышления, крайнего севера совершенно другие, а горцы отличаются от тех и других и т.д.

Для любого народа характерны определенные идеологические взгляды, свои подходы к познанию мира. Идеология и нравственные аспекты жизни любого народа, в древности базировались на каких-либо религиозных системах. 

История образования в Древней Руси не достаточно изучена, хотя интерес к этой теме возник в России более ста пятидесяти лет назад в работах М. Лавровского, М.П. Погодина, В.Н. Перетц. Работа М. Лавровского "О древнерусских училищах" положила начало тому направлению в историографии, которое признало высокий уровень просвещения в Древней Руси. Он впервые собрал из летописей сведения о школьном обучении, подверг их анализу и выдвинул ряд положений, вызвавших значительный интерес у современников. В наше время ученых (Розов Н.Н., Каптерев П.Ф., Громов Н.М., Петров В. М. , Смирнов В.И. и др.) также продолжает интересовать эта проблема.

Все вышесказанное доказывает актуальность выбранной мною темы курсовой работы - «Педагогический аспект формирования личности в нравственных идеалах Древней Руси»

Объект - процесс формирования личности в Древней Руси.

Предмет аспекты нравственного воспитания личности в Древней Руси.

Цель - выделить аспекты нравственного воспитания личности в идеалах древней Руси и определить их актуальность.

Исходя из указанной цели, можно выделить частные задачи, поставленные в курсовой работе:

изучить литературу по теме исследования;

проследить нравственные заветы Древней Руси и выделить их актуальность;

выявить источники педагогического знания в Древней Руси;

выделить педагогические традиции Древней Руси.

Для решения поставленных задач в курсовой работе использовались следующие методы исследования: анализ, синтез, сравнение и обобщение материала; изучение научной литературы.



Источники педагогического знания в Древней Руси

Источниками педагогического знания в Древней Руси занимались такие ученые как Смирнов В.И., Ярхо В., Петров В.М., Каптерев П.Ф., Громов Н.М. и другие.

Как пишет Каптерев П.Ф. «В рассматриваемый период формировались основные идеи, ценности, правила народной педагогики, которая не только определила специфику воспитания древних славян, но и на долгое время стала базой всей педагогической культуры русского народа. Среди ритуалов и обрядов особенный педагогический смысл несли обычаи, связанные с почитанием земли, воды, неба, ориентированные на выработку бережного отношения к хлебу, природе в целом, результатам труда, направленные на почитание старших и родителей». [13,с.31] В семье и родовой общине занимались и нравственным воспитанием детей, приучали их к выполнению обрядов, повиновению старшим членам общины, почитанию предков. Большую роль в моральном воспитании детей играло у нашего народа его богатое устное творчество: сказки, песни, былины. «Передаваемые устно из поколения в поколение, они знакомили детей с жизненными явлениями, давали им представления о семейных и общественных отношениях. Сказки, былины прививали детям любовь к труду, воспитывали у них любовь к родине, доброе отношение к людям и природе, ненависть к угнетателям» [20 c. 37]. Педагогические идеи, отражавшие принципы средневековой русской педагогики, дошли до нас в памятниках литературы и письменности.

Первое документальное свидетельство о начале систематического обучения детей в Древнерусском государстве содержится в "Повести временных лет" под 988 г., когда началось крещение населения. Два исторических факта - введение христианства и начало обучения - объединены сообщением о том, что великий киевский князь Владимир Святославич «начаставити по градам церкви и попы, и люди на крещенье приводити по всем градам и селам. Послав, нача поимати у нарочитое чади дети и даяти нача на учение книжное»[6, с.118 - 119]. В.И. Смирнов предполагает, что с тех пор на Руси существуют учебные заведения и появляются учителя-профессионалы. Учителя были как зарубежные, так и местные.

С.Д. Бабишин, ссылаясь на запись в Волгоградско - Пермской летописи за 988 г. о том, что "Князь великий Владимер, собрав детей 300, вдал учити грамоте", делает, на наш взгляд, вполне обоснованный вывод: «Если учесть, что учитель занимался не более чем с 7-8 учениками, то количество педагогов в школе составляло 35-40 человек.» Заметим, что здесь речь идет только о Киевской школе, которая в XI в. уже не была единственным учебным заведением на Руси: исторические источники сообщают об открытии в 1030 г. Новгородской школы. [3, с. 52]

В.Н. Татищев сообщает о том, что Всеволод Ярославич в Переяславле, Суздале, Чернигове и Киеве « на училисча подаяния давал» [32, с. 98], а приближенный князя книжник Василий в 1097 г. посетил Владимир - Волынский «смотрения ради училисч и наставления учителей» (школьная сеть требовала государственного «смотрения» за работой учебных заведений и «наставления» учителей) [32, с. 115]

В.И. Смирнов, основываясь на этой информации, предполагает, что «наставление учителей не исчерпывалось замечаниями и рекомендациями, высказанными во время смотрения училищ -- вполне вероятно, что тогда мог существовать некий свод педагогических требований и норм, выполнение-невыполнение которых становилось объектом смотрения, а также не исключалось и наличие элементарной предварительной профессиональной подготовки или самоподготовки учителей к педагогической деятельности. Он при анализе древнерусских литературных памятников, которые могли бы служить руководствами для учителей и воспитателей, исходит из того, что педагогика во все времена стремится найти и дать ответ на три главных вопроса: зачем, чему и как учить (воспитывать)? Следовательно, литература, предназначенная для учителя или используемая им в практических профессионально - педагогических целях, должна была:

раскрывать меру необходимости и возможности человека в познании себя и окружающего мира;

формулировать воспитательный идеал, определяющий содержание обучения и воспитания;

давать представление о способах организации и осуществления учебно-воспитательной деятельности». [3, c. 53]

Важное значение в древнерусской педагогике придавали таким вопросам как: чему учить, какие качества, свойства и чувства следует воспитывать у растущего человека?

По мнению Петрова В.М.: «Результаты историко-педагогических исследований показывают, что содержание образования нашло в древнерусский период достаточно широкое отражение в церковно-учительной литературе, которая имела отчетливо выраженный дидактический (поучительный, назидательный, разъяснительно-наставительный) характер. С принятием в Киевской Руси христианства широкое распространение получили заимствованные из Византии сборники поучений, заметное место в которых занимали статьи педагогического характера, определяющие прежде всего цели и задачи воспитания. Примером таких сборников может служить «Изборник 1076 г.» (другое его название - «Изборник Святослава»), где помещены "Слово некоего отца к сыну, словеса душе полезная", "Стословец" константинопольского патриарха Геннадия, наставление к детям греческого царедворца V в. Ксенофонта и его жены Феодоры и др.»

Розов Н.Н. пишет, что состоящий из переводных произведений "Изборник 1076 года" открывается «Словом некоего калугера (монаха) о почитании книжном», которое является, по мнению Н.Н. Розова, «первым в истории русской книги сочинением о пользе, методах и целях чтения" [29, с. 45]. Многочисленные сборники, включающие переводные произведения (чаще фрагменты из них) богословов, философов, античных писателей, определяли цель и содержание воспитания и, вероятно, могли использоваться учителями и наставниками в качестве источников педагогических знаний» Материал для этих наставлений брался чаще всего из ветхозаветных книг: «Притчей Соломона», «Премудростей Соломона», «Премудростей Иисуса». [3, c. 54]

Следует отметить, что многие из бытовавших в Киевской Руси сборников педагогических изречений активно использовались в воспитании юношества и в более поздние времена. Так, «Стословец» константинопольского патриарха Геннадия был полностью включен в Букварь 1679 г. Симеона Полоцкого.

Важный материал для изучения педагогических идеалов и целей воспитания в Древней Руси дает относящийся к 1096 г. «Поучение» великого киевского князя Владимира Мономаха. «Поучение» это написано под влиянием «Шестоднева», поучение Ксенофонта «Еже глагола к сынома своима» и «Стословца» Генадия («Изборник 1076г.») Вместе с тем было бы неправильно рассматривать "Поучение" Владимира Мономаха как прямое заимствование: в "Поучении" много самобытного, оригинального, - по мнению Громова Н.М.

Основные нравственно-педагогические максимы Мономаха выражаются в обращенном к детям страстном призыве к трудолюбию и человеколюбию. "Бога ради, не ленитесь, молю вас, - взывает к детям Мономах и далее подчеркивает, - ни затворничеством, ни монашеством, ни голоданием, которые иные добродетельные претерпевают, но малым делом можно получить милость Божию". «Не ленитесь в доме своем», «не ленитесь, на войну выйдя», «не ленитесь ни на что хорошее», - неустанно повторяет Мономах. Залогом успехов, основой достоинства и чести правителя и мужчины он считает неустанный инициативный и самоотверженный труд («смерти ведь, дети не боясь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам Бог пошлет»).

Большое значение Мономах придает формированию нравственных качеств личности, прежде всего - человеколюбия («убогих не забывайте, «старых чтите как отца, а молодых как братьев», "не давайте причинять вред ни своим, ни чужим").

Примечательно, что «Поучение» Мономаха - это «не набор комментированных цитат, не бесстрашная морализирование, а выстраданное автором убеждение, темпераментное, лирическое, с элементами трагизма» [20, с. 131].

По утверждению П.Ф. Каптерева, поддерживаемому целым рядом историков педагогики (в том числе современных), «в Киевской Руси были приняты в основном ветхозаветные религиозные и этико - педагогические нормы, определяющие особенности организации и осуществления воспитания в древнерусском обществе». П.Ф. Каптерев, характеризуя различия между педагогическими системами, основанными на книгах Ветхого завета и книгах Нового завета, пишет: «В педагогии Ветхого завета царит … суровый патриархат со всеми его характерными свойствами: в нем глава семьи - все, его права громадны, а все члены семьи, все домочадцы находятся в полном распоряжении домовладыки. Их личности малоценны, ничтожны. В новозаветной христианской педагогии господствуют другие начала - любви, кротости. Ценности каждой человеческой личности. Дети признаются новым заветам личностями, имеют не только обязанности, но и права» [13, с. 2]. Основными религиозными книгами, которые имел в своем распоряжении древнерусский учитель, были Часослов и Псалтырь. П.Ф. Каптерев раскрывая содержание этих книг, пишет: « Часослов, по которому учились грамоте наши предки, состоял из изложения содержания и порядка служб, составленных по преимуществу из псалмов и из песнопений по образцу ветхозаветных песен. Евангельских и апостольских чтений в них мало, в них царит ветхий, а не Новый завет» [13, с. 51-52].

Псалтырь же «наряду с прекрасным выражением высокой религиозной поэзии, чувствований раскаяния, сознания своей греховности, ничтожество пред Богом, покорности воле Божией, … содержит излияние и гнева, мести, жестокости, отчаяния, вообще чувствований, мало гармоничных с христианским мировоззрений» [13, с.51].

В целом же следует отметить, что сохранившиеся памятники древнерусской учительной литературы не предлагают практически никаких рекомендаций учителю по поводу того, как следовало строить процесс обучения и воспитания и какие при этом организационные формы, способы, приемы и средства целесообразно было бы использовать. Большей частью поучения и наставления древних авторов адресованы не тому, кто воспитывает, а тем, кто призван воспитать себя. [3, c. 55]

Смирнов В.И. отмечает, что «одним из важных источников педагогического знания в Киевской Руси могли быть переводы византийских гномологий - сборников афоризмов и кратких поучений, в которых обычно содержались специальные разделы о книжном учении, о воспитании детей, об отношении к учителю и др».

По мнению Смирнова В.И., «еще одним источником педагогического знания, пользовавшимся особенной популярностью на Руси вплоть до XVIII в. были сборники «Пчела» и «Измарагд».

В "Пчеле" подборки высказываний на педагогическую тематику составили главы "О учении и беседе", "О наказании", "О любомудрии и учении детей", "О чести (почитании) родителей", "О старости и юности", "О памяти". В "Измарагд" включена подборка сентенций о "почитании книжном", которая завершается "Словом Святого Кирилла епископа о том, яко незабывати учителей своих".

Составители "Пчелы" и "Измарагда", высоко оценивая роль учителя в обучении и воспитании детей, признавали, что педагогическая деятельность - дело нелегкое ("тяжелее всего человеку умному глупого и упрямого учить человека"), с которым может успешно справиться лишь тот, кто являет собой пример для воспитанников: "уча, учи нравом, а не словом", "тогда учитель свершен и верен бывает, уча, егда деянием учит". К этим заповедям призывают они неуклонно следовать наставников. И еще о воспитательной силе примера: "все, что велишь подчиненным своим -- как быть и что делать, -- сначала выполни сам, лотом уже учи. Тем самым ты лучше научишь, чем наказанием, согласно закону: там ведь идет подражание, здесь - страх, а лучше всегда с подражаньем, чем со страхом идти к совершенствованию". [3, c. 56]

Движущей силой учения должны стать осознание учеником собственного незнания и порожденное им стремление обрести знание - это справедливое и с точки зрения современной педагогики умозаключение неоднократно а той или иной редакции повторяется в тексте "Пчелы": "Начало разуму - разуменье невежьства своего. Мы же, не ведуще ничтоже, мнимся всеведуще".[1, с. 512] "Этот юношей представ перед учителем, его философии учившим, и спрошенный им: "Чему, юноша, ты научился?" - так отвечал: "Вот познал я, что не знаю ничего". Слышав это, учитель дивился, и все, стоящие вокруг учителя, воскликнули: "Воистину этот юноша умнее нас?" (Гераклит) [1, с.513]

Обобщая результаты анализа развития древнерусского образования и педагогической мысли в конце X -- первой половине XIII в., мы можем сделать вывод о том, что источники педагогического знания Древней Руси носили учительный, воспитательный, дидактический характер, например «Поучение» Владимира Мономаха, в котором перед нами встают моральные наставления, высокие нравственные заветы, которые имеют непреходящее значение и ценны по сей день. Они заставляют нас задумываться о взаимоотношениях между людьми, совершенствовать свои нравственные принципы. Сборник «Пчела», который содержит краткие изречения о разных предметах, большей частью нравственного характера (например, о мудрости, о мужестве, о правде, о дружбе, о благодати). Также сборник «Измарагд», который содержит в основном статьи поучительного характера: о добродетелях, пороках, о почитании родителей, о "почитании книжном", о поведении в церкви и т. п. В источниках педагогического знания обнаруживаются отчетливо выраженные и вполне конкретные педагогические воззрения о необходимости и возможностях в познании мира и самого себя, целей и содержания обучения и воспитания и отчасти в отношении способов реализации образовательных задач.

педагогический русь нравственное воспитание

Педагогическая мысль Древней Руси

Данной проблемой занимались такие ученые как Петров В.М., Пискунов А.И., Лихачев Д.С., Иванов Е.В. и др. Они считают, что педагогическая мысль Древней Руси дошла до нас в памятниках литературы и письменности, не носящих собственно педагогического характера. Чтобы получить адекватное представление о педагогической мысли Древней Руси, следует рассматривать ее в контексте всей культуры и идеологии того времени, в широком плане образов и понятий средневекового мышления, привлекая самые разнообразные источники в их совокупности и сопоставлении. Ярхо В. отмечает: «Особенность древнерусской педагогической мысли заключалась в том, что педагогика не выделилась в специальную область знания, не стала теоретической дисциплиной; не было специальных педагогических трактатов; способы и средства выражения педагогических идей были весьма далеки от современных. Подобно тому как этические, эстетические, естественнонаучные взгляды средневековья существовали в нерасчлененном виде, педагогические по своей сути идеи (цели воспитания, воспитательный идеал, задачи, характер и содержание обучения и т. д.) можно обнаружить в самых разнообразных источниках: памятниках литературы различных жанров, произведениях изобразительного искусства, а также в устных проповедях, церковной и бытовой практике и пр.» [33, c. 87] По его мнению православная педагогическая традиция Древней Руси конденсировалась в церковной литературе, в поучениях, которые содержали в себе не только комплекс знаний о мире, человеке, его жизни, но и нравственные ориентиры для праведного богоугодного поведения. Молитвы помогали вырабатывать нужный душевный настрой; исповеди приучали к самоанализу, к мысли о неотвратимости наказания за грехи (проступки); посты, епитимьи, телесные наказания помогали обуздать плоть, смирить гордыню, выработать стойкость. Это были эффективные средства русской православной педагогики; воздействуя на эмоции и волю человека, они создавали благоприятную почву для восприятия «сердцем» божественной мудрости религиозных текстов. «Древнерусская педагогическая мысль отводила эмоциональному началу значительную, если не доминирующую (по сравнению с рассудком) роль. При этом она требовала от самого человека проявления воли, активной проверки своего «нрава», «помыслов» и поведения».[33,стр.90]

Как подчеркивает Петров В.М.: « Человек в Древней Руси заимствовал педагогическую систему из Библии. Но Библия - это собрание многих различных книг с неодинаковыми педагогическими началами» [21, с. 39]. Так в педагогике Ветхого Завета царит суровый патриархат, где все члены семьи должны были строго подчиняться главе дома. Отношение родителей к детям было суровым, подавляющим любую самостоятельность и свободу. Утверждая власть родителей над детьми, ветхозаветная педагогика рекомендовала широко использовать наказания: «родительские побои дают здоровье», «Кулаком в спину - поученье сыну», «Бьют не ради мученья, а ради ученья», «Лелей дитя, и оно устрашит тебя; играй с ним, и оно опечалит тебя. Не смейся с ним, чтобы не горевать с ним и после не скрежетать зубами» и т. п. В новозаветной христианской педагогике господствуют другие начала - любовь, кротость, ценность каждой человеческой личности. Дети в такой семье имеют не только обязанности, но и права. Христианская семья организуется не на началах подчинения и строгости, а на началах любви, взаимной помощи, относительного равенства и свободы всех членов семьи. 

Многовековой народный опыт позволял представить все возможные издержки применения наказаний, особенно физических. Наказания порождали страх, мешали установлению нормальных доброжелательных отношений между родителями и детьми, воспитывали жестокость: «Где страх, там принуждение», «Он забит и смолоду запуган», «Не груби молодому, не вспомнят старому», «Малый вырастает, все выместит», «Не бей батька сына, побереги свою спину» и т.п.

По мнению Петрова В.М. кроме книг Ветхого Завета, педагогический идеал излагается в книгах отцов церкви, преимущественно Иоанна Златоуста. Выдержки и пересказ его поучений оказались основой многих сборников, имевших педагогическую направленность («Измарагды», «Златоусты», «Пчелы»). « Его педагогические идеалы более прогрессивные и широкие чем ветхозаветные. Отвергая врожденность в человеке зла, он прямо заявлял, что зло вкореняется вследствие дурного воспитания и высказывает свою непреклонную веру во всемогущество воспитания. Он замечает, что родить детей - дело природы, но воспитать их в добродетели - дело ума и воли. Если бы отцы старались дать своим детям доброе воспитание, считал Златоуст, то не нужны были бы ни суды, ни судилища, ни наказания. Цель воспитания, по его мнению, - добродетель или страх Божий, что может быть достигнуто аскетизмом, суровостью либо монашеством («Хочешь ли, чтобы сын твой был послушный? С детства воспитывай его в наказании и учении Господнем. Не думай, чтобы слушание Божественных Писаний было для него делом излишним. Старайся, чтобы научить (сына) презирать славу настоящей жизни; от этого он будет славнее и знаменитее») [2, с. 54] Такая воспитательная цель может быть достигнута только насилием над детьми. Юность, поучает он, подобна зверю неукротимому, коню необузданному, и ее необходимо обуздать. Не нужно позволять детям, считал он, делать то, что им приятно, потому что приятное есть и вредное. Необходимо действовать страхом и иметь полную власть над детьми. («Юность неукротима и имеет нужду во многих наставниках и учителях, руководителях, надсмотрщиках, воспитателях. И только при таких условиях возможно обуздать ее. Что конь необузданный, что зверь неукротимый, -- то же самое есть и юность. Поэтому, если в начале и с первого возраста поставим для нее настоящие пределы, то впоследствии не будем иметь нужды в великих усилиях; напротив, потом привычка обратится для них в закон. Не позволим им делать того, что приятно и вместе вредно; не будем угождать им, потому что они дети, но преимущественно будем сохранять их в целомудрии. Ибо это более всего приносит вреда юности. Об этом более всего должны заботиться, к этому мы особенно должны быть внимательны» [12, с. 15])

Таковы источники церковных педагогических идеалов в Киевской Руси. И хотя были известны поучения о любви христианской, в древности господствовал ветхозаветный идеал.

По мнению Н.М. Громова «важные сведения о воспитательных идеалах Киевской Руси содержит «Поучение Владимира Мономаха детям»[6, с.34]. Это произведение было написано уже престарелым князем, за плечами которого остались долгая трудная жизнь, десятки походов, битв, скитания, небывалый почет и слава. Князю было, что рассказать своим потомкам, чему научить. 

В своем «Поучении» Владимир Мономах требовал соблюдать христианскую мораль - быть «кротким», не обижать вдов и сирот, покоряться старшим, жить в мире с другими князьями, не притеснять младших сородичей, избегать кровопролития, не поддаваться гордыне и не предаваться лени, во все дела вникать сам, не полагаться на других. «Поучение» Владимира Мономаха - единственный в древнерусской литературе пример политического, морального и педагогического наставления, написанного не духовным лицом, а князем, т. е. государственным деятелем.

В.И. Смирнов отмечает: «Многие потомки Владимира продолжали заниматься устройством школ учения книжного и оставляли литературные памятники. Одним из таких великих русских князей был Ярослав Мудрый . Как отмечают летописцы, князь велел ставить по городам и весям новые церкви, а их священникам - «учить детей». Так, в Новгороде в 1028 г., была открыта школ, где обучались учению книжному до 300 детей. Сам Ярослав мудрый знал несколько языков. Он создал мастерские по переписке и переводу греческих книг на русский язык. Сам князь любил читать книги, по словам летописи, «в нощи и в дне»[32,стр. 104]. По мнению Б. В. Сапунова «Сын Ярослава Всеволод владел пятью иностранными языками. Дочь Анна Ярославна, королева Франции, умела читать и писать, в отличие от своего мужа, короля, ставившего в документах вместо подписи крестик. Ею в 1089 г. в Киеве было открыто женское училище, где около 300 «младых девиц» учились «писанию, ремеслам, пению, швению и иным полезным ремеслам». 

Будучи разносторонне образованным человеком и понимая необходимость распространения просвещения на Руси, Ярослав Мудрый организовал первую библиотеку при Киевском Софийском соборе, «где собрал летописцев множество», которые написали и переписали много полезных книг»[30,с46].

Смирнов В.И. отмечает: «Ярослав Мудрый положил начало составлению старейшего древнерусского свода законов - Русской Правды (около 1016 г.). Этот документ создавался на протяжении XI - XII вв. и в последствии был дополнен сыновьями Ярослава. Несмотря на то, что Русская Правда была, в первую очередь, памятником древнерусского законодательства, в ней запечатлены социально-педагогические и морально-нравственные ценности и идеи того времени»[32, с. 48].

Он подчеркивает, что «христианская литература, пришедшая на Русь из Византии, оказала огромное влияние на развитие национальной литературы: по образцу переводимых памятников стали создаваться свои собственные оригинальные произведения. В XI в. стали появляться и первые исторические сочинения. Древнейшая из дошедших до нас русских летописей - «Повесть временных лет». Ученые считают, что и до «Повести временных лет» существовали летописи, но они, не сохранились до наших дней»[32,с53]. 

Как пишет Громов М.Н. «В начале XII в. монах Киево-Печерского монастыря Нестор использовал их для составления новой летописи, получившей свое название по первым словам: «Се повести времяных (прошедших) лет, и откуду русская земля, кто в Кыеве нача первее княжити, и откуду Русская земля стала есть»[30, стр. 67]. Он делает вывод, что «над составлением «Повести временных лет» работало в разное время несколько монахов. В составе летописи мы находим и первые договоры Руси и Византии, и жития святых, и сочинения византийских авторов, и народные легенды. Люди, научившиеся читать и писать, еще долго не представляли себе, что наука и поэзия могут существовать раздельно, поэтому летописец был одновременно и ученым, и сказителем»[30, стр. 69].

По мнению Пискунова А.И. выдающимся памятником древнерусской литературы является «Слово о полку Игореве». Единственная дошедшая до Нового времени рукопись «Слова…» погибла в пожаре Москвы во времена нашествия Наполеона в 1812 г. В произведении рассказывается о походе князя Игоря Святославича в апреле 1185 г. против половцев. Неизвестный автор «Слова…» сумел воспеть в этом произведении великую силу любви к родному отечеству и высокие морально-нравственные идеалы воспитания Древней Руси.

Петров В.М. пишет о том, что «особую роль в культурной жизни страны, а также в развитии отечественной педагогической теории и практики сыграл «Домострой». «Домострой» традиционно связывают с авторитарным, антигуманным воспитанием. Но это не совсем так. Ростки гуманизма, встречавшиеся в ранних произведениях отечественных мыслителей и народных сказителей, присутствуют и в нем»[21, с 51]. Особо в этом плане выделяется глава "Послание и наказание от отца к сыну", в которой прослеживаются в том числе и педагогические идеи («Благословляю аз грешныи имярек, и поучаю и наказую, и вразумляю сына своего имярек и его жену и их чад, и домочадцов быти во всяком християньском законе, и во всякои чистои совести и правде, с верою творяще волю Божию и храняще заповеди Его, себе утвержающе во всяком страсе Божии, и в законном жительстве, и жену поучающе, тако же и домочадцов своих наказующе, не нужею ни ранами ни работою тяжкою, имеюще яко дети во всяком покои, сыты и одены и в теплом храме, и во всяком устрои и вдаю вам християньскому жительству, писание се на память и вразумление вам и чадом вашим, аще сего моего писания не внемлете и назания не послушаете, и потому не учнете жити и не тако творити яко же есть писано, сами себе ответ дадите в день Страшнаго Cуда»)[8, с. 14]. Что же касается употребления в различных сочетаниях в тексте «Домостроя» слова «наказание» («уча и наказуя», «воспитать во всяком наказании» и т.д.), то здесь нужно иметь в виду, что в то время оно несло в себе иной, более гуманный содержательный смысл, чем сейчас, и было равнозначно таким современным понятиям, как «учить» или «наставлять» («А пошлеть Бог у кого дети сынове или дщери, ино имети попечение отцу и матери о чадех своих снабдити их и воспитати в добре наказании и учити страху Божию и вежству и всякому благочинию и по времени и детем смотря и по возрасту учити рукоделию матери дщери а отцу сынове кто чево достоин каков кому просуг Бог даст любити их и беречи и страхом спасати уча и наказуя и разсужая раны возлогати наказуи дети во юности покоит тя на старость твою, и хранити и блюсти о чистоте телеснои и от всякаго греха отцем чад своих якоже зеницу ока и яко своя душа аще что дети согрешают отцовым и матерним небрежением им о тех гресех ответ дати в день Страшнаго Суда, а дети аще не брегомы будут в ненаказании отцов и матереи аще что согрешат или что сотворят и отцем и матерем з детми от Бога грех а от людеи укор и посмех, а дому тщета а себе скорбь и убыток а от судеи продажа и соромота аще у богобоязнивых родителеи, и у разумных и благоразсудных чада воспитани в страсе Божии и в добре наказании и в благорассудном учении всякому разуму и вештву и промыслу и рукоделию, и те чада с родители своими бывают от Бога помиловани а от освященнаго чину благословены а от добрых людеи хвалими, а в совершене возрасте добрые люди с радостию и з благодарением женят сынов своих по своеи версте по суду Божию а дщери за их дети замужь выдают, и аще от таковых которое чадо Бог возмет в покаянии и с причастием то от родителю безскверная жертва, к Богу приносится и в вечныя кровы вселяются а имеют дерзновение у Бога милости просити и оставления, грехов и о родителех своих» [7, с. 24] В целом педагогическая мысль, сконцентрированная в "Домострое", вобрала в себя как идеи христианского, так и идеи народного воспитания.

Таким образом, можно сделать вывод, что педагогическая мысль Древней Руси была направлена прежде всего на проблемы воспитания. Она опиралась на воспитательные традиции, которые отразились в древнерусской литературе. Когда на Руси ещё не существовало специальных трактатов о воспитании, педагогические идеи можно было встретить в памятниках литературы различных жанров. Важное место в воспитании занимали жития (описания жизни святых), из которых черпались духовные ценности и эталоны правильных поступков. В письменных источниках до нас дошли наставления и поучения князей, созданные для своих наследников, (среди таких источников наиболее известны «Поучения Владимира Мономаха»). Существенное значение для распространения педагогических взглядов и представлений имело то обстоятельство, что большая часть древнерусских произведений создавалась на церковнославянском языке, понятном для читателей. Оригинальные произведения отечественной учительной литературы были ориентированы на то, чтобы создать образ идеального человека, несущего не только общечеловеческие, но и ярко выраженные национальные черты. Это, например, «Домострой» - тщательно разработанный свод правил религиозного, общественного и семейно-бытового поведения. В деле воспитания детей он объективно отражает обычаи и нравы своего времени. Также это «Повесть временных лет» - исключительно яркое литературное явление, вобравшее в себя не только множество исторических событий, но и отразившее общественно-политические взгляды того времени.



Нравственные заветы Древней Руси

Данным вопросом занимались следующие ученые: Модзалевский Л. Н., Лещинский В. И. , Заварзина Л. Э., Смирнов В.И., Ярхо В., Лихачев Д.С. и др. По их мнению литература Древней Руси, да и вообще древнерусское искусство, оставило потомкам непревзойденные образцы нравственности, беззаветной преданности, великого служения своему Отечеству. Произведения древнерусской литературы - это мир нравственных устоев, мудрых советов. Она помогает нам вести разговор о народных взглядах, морали, нравственности, а все это заветы прошлых веков. Читая древнерусскую литературу, мы познаем себя, свою душу, познаем смысл своего существования и проникаемся глубоким искренним уважением к нашим предкам, оставившим свидетельство высокой морали.

Традиции устного народного творчества продолжены в произведениях древнерусской литературы. В «Повести о Петре и Февронии Муромских» Ермолай - Еразм рассказал о нравственном идеале русичей более поздней эпохи. Героиня повести - дева Феврония. Она мудра народной мудростью. Она загадывает мудрые загадки и умеет без суеты разрешать жизненные трудности. Она не возражает врагам и не оскорбляет их открытым поучением, а прибегает к иносказанию, цель которого - преподать безобидный урок: ее противники сами догадываются о своих ошибках. Она творит чудеса походя: заставляет за одну ночь расцвесть в большое дерево воткнутые для костра ветви. Ее животворящая сила распространяется на все окружающее. Крохи хлеба в ее ладони превращаются в зерна благоуханного ладана.

Их не может разлучить сама смерть. Когда Петр и Феврония почувствовали приближение смерти, они стали просить у Бога, чтобы умереть в одно время, и приготовили себе общий гроб. После того они приняли монашество в разных монастырях. И вот, когда Феврония вышивала для храма Богородицы "воздух" для святой чаши, Петр послал ей сказать, что он умирает, и просил ее умереть с ним вместе. Но Феврония просит дать ей время дошить покрывало. Вторично послал к ней Петр, велев сказать: "Уже мало пожду тебя". Наконец, посылая в третий раз, Петр говорит ей: "Уже хочу умереть и не жду тебя". Тогда Феврония, которой осталось дошить лишь ризу святого, воткнула иглу в покрывало, обвертела о нее нитку и послала сказать Петру, что готова умереть с ним вместе. [16, с. 238] («В то время, когда преподобная и блаженная Феврония, нареченная Ефросинией, вышивала лики святых на воздухе для соборного храма пречистой Богородицы, преподобный и блаженный князь Петр, нареченный Давидом, послал к ней сказать: «О сестра Ефросиния! Пришло время кончины, но жду тебя, чтобы вместе отойти к Богу». Она же ответила: «Подожди, господин, пока дошью воздух во святую церковь». Он во второй раз послал сказать: «Недолго могу ждать тебя». И в третий раз прислал сказать: «Уже умираю и не могу больше ждать!» Она же в это время заканчивала вышивание того святого воздуха: только у одного святого мантию еще не докончила, а лицо уже вышила; и остановилась, и воткнула иглу свою в воздух, и замотала вокруг нее нитку, которой вышивала. И послала сказать блаженному Петру, нареченному Давидом, что умирает вместе с ним. И, помолившись, отдали они оба святые свои души в руки Божий в двадцать пятый день месяца июня» [9, с. 7])

После смерти Петра и Февронии люди положили тела их в отдельные гробы, но на следующий день тела их оказались в общем, заранее приготовленном ими гробу. Люди второй раз попытались разлучить Петра и Февронию, но снова тела оказались вместе, и после этого их уже не смели разлучать. («После преставления их решили люди тело блаженного князя Петра похоронить в городе, у соборной церкви пречистой Богородицы, Февронию же похоронить в загородном женском монастыре, у церкви Воздвижения честного и животворящего креста, говоря, что так как они стали иноками, нельзя положить их в один гроб. И сделали им отдельные гробы, в которые положили тела их: тело святого Петра, нареченного Давидом, положили в его гроб и поставили до утра в городской церкви святой Богородицы, а тело святой Февронии, нареченной Ефросинией, положили в ее гроб и поставили в загородной церкви Воздвижения честного и животворящего креста. Общий же их гроб, который они сами повелели высечь себе из одного камня, остался пустым в том же городском соборном храме пречистой Богородицы. Но на другой день утром люди увидели, что отдельные гробы, в которые они их положили, пусты, а святые тела их нашли в городской соборной церкви пречистой Богородицы в общем их гробе, который они велели сделать для себя еще при жизни. Неразумные же люди как при жизни, так и после честного преставления Петра и Февронии пытались разлучить их: опять переложили их в отдельные гробы и снова разъединили. И снова утром оказались святые в едином гробе. И после этого уже не смели трогать их святые тела и погребли их возле городской соборной церкви Рождества святой Богородицы, как повелели они сами - в едином гробе, который бог даровал на просвещение и на спасение города того: припадающие с верой к раке с мощами их щедро обретают исцеление»[28, с.9]) Как считает Громов Н.М.: «По мнению древнерусских авторов, именно любовь является тем стержнем, на котором держится человечество. Любовь способна творить чудеса: исцелять, придавать силы, возвращать к жизни». [6, с. 65] Как пишет академик Д.С. Лихачев: «Животворящая сила любви Февронии так велика, что жердья, воткнутые в землю, расцветают в деревья по ее благословению. Крошки хлеба в ее ладони обращаются в зерна священного ладана. Она настолько сильна духом, что разгадывает мысли встреченных ею людей. В силе своей любви, в мудрости, как бы подсказываемой ей этой любовью, Феврония оказывается выше даже своего идеального мужа - князя Петра» [16 ,с. 237]

Таким образом можно сказать, что в древней Руси выдвигались такие нравственные идеалы как великое чувство - любовь, верность в любови, преданность, умение прощать, добросердечие и невысокомерие ( ведь именно они, по мнению Февронии, необходимы, чтобы излечиться), благочестие, самоотверженность и др. Жизнь Петра и Февронии чистая, светлая, без обмана и хитрости, без лукавства и лжи; они исполняют христианские заповеди; любят друг друга и всех людей. Автор повести наверняка хотел, чтобы эти герои служили людям примером в жизни, в отношении к людям, тогда и они удостоятся божеской милости.

Т.П. Гаврилова отмечает, что «другим нравственным идеалом является преданность своему Отечеству, служение его благу» [5, с. 58]. «Слово…» - это патриотический призыв к объединению русских князей в период, предшествующий татаро-монгольскому нашествию. Автор «Слова о полку Игореве» в своем обращении к князьям призывает их объединиться, чтобы защитить русскую землю от врагов:

«Ингвар и Всеволод,

и все три Мстиславича -

не худого гнезда соколы!

Не по праву побед

добыли себе владения!

Где же ваши золотые шлемы

и копья польские

и щиты?

Загородите полю ворота

своими острыми стрелами

за землю Русскую,

за раны Игоревы,

буйного Святославича!»[31, с. 9]

«Сила и смелость, верность долгу способны сделать родину непобедимой». [6, с. 79]

По мнению Громова Н.М., «нет никаких сомнений в том, что "Слово..." написано патриотом своей родной земли. Теплое чувство любви к родине проявляется в том душевном волнении, с которым автор говорит о поражении дружины Игоря, и в том, как он передает плач русских женщин по убитым воинам» [6, с.82]:

«На Дунае Ярославнин голос слышится,

кукушкою безвестною рано кукует:

"Полечу, говорит, - кукушкою по Дунаю,

омочу шелковый рукав в Каяле-реке,

утру князю кровавые его раны

на могучем его теле» [31, с. 10]

По мнению Лихачева Д.С «автором воссоздаются героические характеры русских женщин, оплакивающих своих мужей, павших в битве за Русь. Они выражают идею мира, идею дома, подчеркивают созидательное, народное, нравственное начало, противопоставляя мир войне» [17, с 35]. Но как ни храбры русские воины, как ни мужественны их предводители, многочисленного врага можно победить только большой, объединенной силой. Выразителем этой идеи в поэме является стольный киевский князь Святослав Всеволодович. В его "золотом слове", "со слезами смешанном", писатель открыто призывает к единению родной земли и прекращению раздоров [26, с.37]:

«О дети мои, Игорь и Всеволод!

Рано начали вы Половецкой земле

мечами обиду творить,

а себе славы искать.

Но без чести для себя вы одолели,

без чести для себя кровь поганую пролили.

Ваши храбрые сердца

из крепкого булата скованы

и в отваге закалены.

Что же сотворили вы моей серебряной седине?» [31, с. 7]

Поэма заканчивается хвалебной песнью князьям и дружине:

«Здравы будьте, князья и дружина,

Борясь за христиан

против нашествий поганых!

Князьям слава и дружине!

Аминь» [31, с. 13]

И, действительно, история подтвердила, что русские воины -- настоящие патриоты, храбрые, верные и стойкие защитники Родины, которые ищут славу не для себя, а для Отечества, которые готовы на жертвы и подвиги во имя интересов своей Родины, желающие сохранять ее характер и культурные особенности, которые готовы подчинить свои интересы интересам страны.

Таковы заветы наших предков, которые и поныне являются основополагающими. Любовь, доброта, ум, верность и преданность - всегда были и остаются нравственным идеалом русского народа. Древнерусская литература помогает нам вести разговор о народных взглядах, морали, нравственности, а все это заветы прошлых веков. Древнерусская литература, неразрывно связанная с историей развития Русского государства, русской народности, проникнута героическим и патриотическим чувствами. Тема красоты и величия родины, «светло светлой и красно украшенной» русской земли, которая «знаема» и «ведома» во всех концах мира, -- одна из центральных тем древнерусской литературы, и один из основных заветов Древней Руси. Она прославляет созидательный труд отцов и дедов наших, самоотверженно защищавших великую землю Русскую от внешних врагов и крепивших могучее государство. Читая древнерусскую литературу, мы познаем себя, свою душу, познаем смысл своего существования и проникаемся глубоким искренним уважением к нашим предкам, оставившим свидетельство высокой морали.

Литература прославляет моральную красоту русского человека, способного ради общего блага поступиться самым дорогим -- жизнью. Она выражает глубокую веру в силу и торжество добра, в способность человека возвысить свой дух и победить зло.

Влияние христианской веры на развитие педагогических традиций

Данной проблемой занимались такие ученые как Пряникова В. Г., Р а в к и н З. И., Модзалевский Л. Н., Лещинский В. И. , Лаврикова Т. В. , Заварзина Л. Э. и др. Они считают, что важнейшей основой просвещения на Руси послужила христианская вера (дата крещения Руси 988 г.). Она внесла новые, животворные начала в русское воспитание, определила нравственный характер народной жизни. Христианская вера сообщила религиозно-церковное направление русской жизни. Религиозный дух господствует и в сочинениях духовного содержания, и во взглядах наставников и государственных людей.

По утверждению Модзалевского Л. Н. «летописи свидетельствуют, что уже Владимир Равноапостольный начал ставить по городам церкви и священников, повсюду начал приводить людей ко священному крещению и повелел отбирать детей у знатных граждан и отдавать их «на ученье книгам». Про Ярослава Мудрого летопись повествует, что «при нем начинаются у нас монастыри с училищами и что он любил книги, прилежно читал их и сильно содействовал распространению их перепискою, и очень покровительствовал учению книжному. С самого начала нашего просвещения правительственная власть содействовала успехам воспитания и образования». [27, с. 37]

Как утверждает Лавровский Н.О.: «первоначальные русские школы имели две цели: приготовить для церкви сведущих служителей и научить русских людей догмам веры и христианской нравственности. В первые века христианства на Руси в этих школах обучались дети не исключительно духовных лиц, но вообще -- всяких званий, даже вовсе неизвестного звания, пленники; вместе с детьми могли учиться и взрослые. По окончании «учения книжного» не все поступали непременно на службу церкви, но шли также и на другие поприща. Призвание, способности и успехи в учении всякому ученику обеспечивали дальнейшую служебную карьеру». [21, с. 34]

Сами монастыри, при которых устраивались школы, в Древней Руси вовсе не чуждались жизни, не ограничивали своей педагогической деятельности тесным кружком специалистов-учителей, но охотно наставляли всех приходивших -- вере, благочестию, добрым делам и обучали грамоте. Так велось и в мужских, и в женских монастырях. Летописи сохранили имена многих русских женщин, которые потрудились для обучения девиц ремеслам, пению, рукоделиям, чтению и списыванию книг. К таким личностям принадлежат, например: Анна Всеволодовна, дочь Великого Князя Всеволода Ярославовича; святая Ефросиния Полоцкая, дочь Князя Ростислава Всеславича и другие. [14, с. 43]

Как отмечает Модзалевский Л.Н.: «с самого начала христианства на Руси при церквах и монастырях содержались на церковный счет сироты и дети бедных родителей. Они получали в этих приютах содержание, христианское воспитание и «книжное обучение». Таким образом, церковь для русского народа являлась источником умственного света и добра. Школы получили значение как христианские, педагогические и благотворительные учреждения. Духовенство, естественно, имело в народе высокий нравственный авторитет» [19, с. 57].

По мнению З.И. Равкина «внутреннее устройство древнерусской школы вначале совершенно соответствовало византийским образцам, так как первые представители православной церкви и первые же наши учителя были, по преимуществу, греки. При дальнейшем развитии школы, в ней, кроме грамоты, преподавались разные учебные предметы, составляющие круг тогдашней византийской учености. И такие училища уже в первые века христианства на Руси существовали не только в Киеве и Новгороде, но и в Курске, Смоленске, Владимире-Волынском, Владимире - на - Клязьме, Галиче, вообще в городах юго-западной и северо-западной Руси. Дисциплина в древнерусской школе во весь период, предшествующий схоластике, была разумная и кроткая. Из наставления митрополита Михаила учителям видно, что им предписывалось основательно и стройно «учить детей книжному разуму, воспитывать же -- в духе заповедей Божьих, в благонравии, правде и любви, ни яростью, ни гневом, ни жестокостью, а снисходительно и кротко», чтобы в детскую душу не западали страх и уныние». [27, с. 39]

Как отмечает Лавровский Н.О., «из учебных предметов псалтырь, церковное пение и письмо с древних времен были наиболее распространены в школе и привлекали особое внимание учителей. Псалтырь в старину была первой настольной книгой для всякого грамотного человека, и простолюдина, и князя. Книга эта, полная религиозного вдохновения и поэзии, имела в старину у нас, как и на западе, глубоко воспитательное и образовательное значение. Пение в старину употреблялось не только в церкви, но и в собраниях, на княжеских и боярских пирах и служило удовлетворением живой общественной потребности, присущей всем людям, не стесняемым в своем естественном духовном развитии. Поэтому и школа была внимательна к этой потребности. Письмо составляло единственное в то время средство распространения книг святого писания, нравственных поучений и светских сочинений. Понятно, что письму деятельно обучались в школе, а еще деятельнее предавались в монастырях, в княжеских и боярских теремах»[14, с. 47].

По мнению Т.В. Лавриковой «положение учителя в старину на Руси обусловливалось тем взглядом, который народ имел на церковь, школу и духовенство, и тем авторитетом, которым эти учреждения и это сословие, естественно, пользовались в обществе. В тех официальных документах, в которых законодательная или административная власти стараются выяснять отношение народа к церкви, школе и учителям, везде заметно старание поддержать и усилить нравственное влияние последних. Они и называются соответственными, характерными названиями: книжниками, уставодержателями, учительными людьми. Очевидно, что в то время учитель в своей общине был не то, что мастеровой грамотник, ремесленник-специалист по части обучения, а близкий народу, человек, влиятельное лицо, наставник». [15, с. 47]

Лещинский В. И. утверждает, что «в числе учебных пособий того времени следует назвать, кроме псалтыря, еще и те книги, которые были наиболее распространены в школе и у состоятельных светских людей. Все это больше книги переводные -- с греческого, болгарского, сербского, -- оригинальных было мало. Сюда относятся патерики, т. е. собрания жизнеописаний разных святых -- египетских, иерусалимских, греческих, печерских, -- в которых интересно сочетались вымысел и описание реальной жизни, хроники, т. е. летописи; изборники или сборники весьма разнообразного содержания литературно-научного и нравственно-поучительного; повести и рассказы полуисторического, полусказочного содержания; хождения по святым землям, т. е. записки о различных достопримечательностях иерусалимских, царьградских и других святынь; пчелы -- сборники множества разнохарактерных отрывочных научных сведений, поучений, афоризмов, замечаний мудрецов и поэтов; азбуковники -- род энциклопедий, лексиконов и справочных книг по всевозможным отраслям знаний. Этот запас чтения унаследован русской школой от византийского просвещения. Византийское же влияние господствует в нашем просвещении все первые пять столетий по принятию христианства».[15, с. 54]