Мистические традиции в русской философии

1

Размещено на http://www.allbest.ru/

Новосибирский государственный университет

Философский факультет

Кафедра истории философии и гносеологии

Реферат

Тема: «Мистические традиции в русской философии»

Магистранта второго курса

Баринова Д.А.

Проверил: к.ф.н., доцент

Акулинин В.Н.

Новосибирск, 2010

Мистики - это величайшие творцы в мире; но их творчество невидимо. Это не скульпторы, чьи статуи вы можете увидать, и не поэты, у которых есть стихи. Это не гончары, не танцоры, не певцы. Что же они создают? Они создают человека, они творят более высокие вершины сознания в человечестве. Все, что есть в человеке великого, создано мистиками, только этого конечно, нельзя увидеть.

Русская философия всегда вращалась вокруг мистицизма. Справедливости ради, надо заметить, что мистицизм вообще является источником и колыбелью философии, а так же образует несущую конструкцию всех духовных поисков человечества. Нет ничего интереснее мистики. В самом общем виде, можно сказать, что сущностью мистицизма, является особым образом построенное отношение с Высшей Реальностью характеризующееся непосредственным, эмпирическим с ней соприкосновением и усвоением знаний, касающихся наиболее предельных основ существования мироздания и человека. В этом смысле, мистическое знание (гнозис), отличается от умозрительно - спекулятивных философских построений и эмпирическо-рациональных концепций позитивной науки, тем что как бы объединяет достоверно - опытное переживание Реальности но на качественно ином, более высоком уровне восприятия с расширением границ сознания и умножением когнитивных возможностей.

Область мистического опыта, как феномен - необозримая тема и мы затронем её лишь применительно к истокам и проблематике собственно русской философии. С первого взгляда, может показаться, что мистицизм - это разнородный конгломерат достаточно противоречивых представлений, но внимательные исследователи всегда обнаруживали недвусмысленные и поразительные соответствия в сущностном содержании мистических доктрин разработанных в различные эпохи, на различных континентах в культурах, которые между собой, исторически никогда не пересекались. Вместе с тем, мистические системы, всегда вызревают на фоне некоторой этнической и культурно - исторической специфики, общего состояния духовной среды и задействуют символы, образы и понятийный аппарат своего локального мира.

Контекстом и парадигмой мистического опыта и духовных поисков в России, вплоть до конца XIX века, являлось православное христианство. Русская православная церковь, на протяжении многих веков оставалась монопольной духовной корпорацией, тесно сплетенной с государством и ограниченной жесткими доктринально-догматическими рамками. Догматизированная богословская мифология, задавала, «карту» всего духовного развития человека, предопределяла смыслообразующие, ценностные ориентиры, символы и метафоры, через которые мистический опыт, как форма органической связи человека с Предельным Источником Существования, только и мог быть осуществлён. Поэтому все известные в русской истории манифестации мистического опыта, оказываются, так сказать конфессионально окрашенными, представленными в церковной литературе и главным образом в «Житиях Святых». Не вызывает никаких сомнений достоверность прозрений таких великих русских святых, как например Отец Сергий Радонежский или Серафим Саровский, достигавших самых поразительных глубин Духовного Мира, однако их сущность и значение остаются малопонятными для людей находящихся вне поля православной культуры.

Как любая целостная метафизическая доктрина, тщательно разработанная и глубоко укоренившаяся в сознании многих поколений, православие в снятом виде, содержит в себе всю полноту мистической истины. Обстоятельное раскрытие этого утверждения потребовало бы специального исследования, что выходит за рамки жанра данной работы, но косвенно мы можем в этом убедиться, кратко рассмотрев эволюцию философской мысли в России за последние три столетия.

Кризис в области мироввозренческих систем, наступает в числе прочих возможных причин при столкновении различных, но равнозначимых культур. Эта ситуация актуальна для нас сегодня, когда мы, на пороге нового глобального мира, пытаемся увязать между собой в единое целое, духовное наследие всего человечества. С этой проблемой столкнулись наши предшественники, перед которыми встала задача перевести, например, язык буддизма на язык христианства. В такой же ситуации оказались мыслящие люди в России, когда было прорублено окно в Европу, и культурные образцы европейской цивилизации, неотвратимым образом хлынули в гомеостатичный, но зыбкий «мир Домостроя». Философские изыскания Европы XVIII - XIX века, да и философия как тип интеллектуальной практики, вызвали в России неизбежный и очень специфический резонанс. Установка на рационалистическое и критическое рассмотрение реальности характерная для светской мудрости Запада, бросила определенный вызов консервативной, догматической религиозности и потребовала адаптации и эволюции некогда незыблемых форм сознания. [15]

Одним из первых самобытных русских философов После "Учёной дружины Петра I", В.Татищева, А.Кантемира и М..Ломоносова., специалисты называют имя Г.С. Сковороды. Сподобившись поехать в Европу, Сковорода, «любопытствуя по охоте своей, старался знакомиться наипаче с людьми, учёностью и знаниями отлично славимыми тогда». Оставаясь в основе своей человеком православным, он, тем не менее, глубоко проникся пантеистическим пониманием Бога. Натыкаясь на сопротивление церковных властей, он упорствовал в этой «ереси», утверждая, что Бог - это природа, мир, жизнь, бытие и всё, что существует помимо человека и в самом человеке. Бог - бытие всему и сам по себе бытие. Он «везде». Бог - это вечное, «...простирающееся по всем векам, местам и тварям единство», это природа и «...нельзя сыскать важнее и приличнее имени Богу, как сие» .[10] Характерно, что в эзотерических школах буддизма (дзен, ваджраяна), реальность, с точки зрения просветления, есть просто татхата (таковость), всеобщая, совокупная тотальность, за пределами частных свойств, форм и различий.

Ортодоксальное христианское богословие, традиционно отвергает пантеизм, полагая, что такая доктрина, стирает разницу, между Творцом и творением, «обезличивает» Бога, подразумевает в себе Бога имманентного, а не трансцендентного и лишает свободы как Бога так и человека. Вместе с тем, богословы говорят о Боге, как о вездесущем, что, с некоторыми оговорками, есть тот же самый переформулированный пантеизм, в котором несколько иначе перераспределены логические акценты в интерпретации предмета, который, по всеобщему согласию религиозных мыслителей любого рода, заведомо превосходит пределы рационального понимания.

В этой проблеме, перед нами одна из исторически сложившихся богословских несуразностей, об которую, к сожалению было «сломано немало копий», но которая в сущности имеет очень простое решение. Одни и те же объекты мы можем видеть в различных перспективах. Например солнце и луна, если мы посмотрим на них с земли, кажутся нам приблизительно равными по объёму небесными светилами, однако, мы теперь знаем, что в астрономическом масштабе, масса и объем солнца, несоизмеримо превосходят соответствующие характеристики луны.

Точно так же, традиционная богословская идея о несоизмеримости «твари» и «Творца» и их принципиальном онтологическом различии, вполне может быть согласованна с фундаментальным постулатом мистиков о неразрывном, сущностном единстве Мира, который, в то же самое время, имеет многоуровневую, иерархическую внутреннюю структуру. Безусловно, Мировой Творческий Принцип, представление о котором категориально аккумулировано в понятиях Бога и Абсолюта, онтологически, качественно отстоит от мира проявленного, товарного и феноменального, но вместе с тем, этот Принцип, образует с ним (миром) внутренне неразрывную целостность. Человек, как часть мира - есть «образ и подобие Божие», «Он (Господь), ближе ко мне, чем я сам к себе» (М.Экхарт), «Tat tvam asi» - как говорили мистики ведической традиции - (ты есть То), что понимается, как принципиальная сущностная тождественность между человеком и его разумом с одной стороны и мирозданием и разумом Абсолютным, с другой. (Атман - есть Брахман.)

Гениальные прозрения Г.Сковороды получили своё дальнейшее развитие в «Философии всеединства», которая, по-видимому, является парадигмальным, системообразующим ядром всей русской философии.

Истоки философии всеединства, очевидно следует искать у ранних славянофилов (И.В.Киреевский, А.С.Хомяков, К.С.Аксаков).

Словосочетание философия всеединства, говорит само за себя - центральной идеей здесь является идея целостности всего сущего, идея неразрывного внутреннего единства природы человека и целостности мирового порядка. Изначальное внутреннее единство Абсолюта, нарушается в многообразии и множественности товарного мира и возрождается, путём спасительного его преображения в плерому - воссоединенное целостное единство. Человеческое существо, выступает своего рода ареной развертывания этого процесса. «Потому, - как писал Киреевский,- главный характер верующего мышления заключается в стремлении собрать все отдельные части души в одну силу, отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум, и воля, и чувство, и совесть, и прекрасное, и истинное, и удивительное, и желанное, и справедливое, и милосердное, и весь объём ума сливается в одно живое единство, и таким образом восстановляется существенная личность человека в ее первозданной неделимости.»

Необходимо пояснить смысл такого понятия, как вера, для православного сознания. Вера, может быть понята, как воля к синтезу с высшими аспектами бытия. Это, в то же самое время, отголосок той силы, которая как и Слово, лежала у истоков творения и привела мир в существование. Отображенная в человеческой природе, эта сила, есть творчески сконцентрированная воля экстериоризирующая (порождающая) те внешние результаты, которые становятся предметом достоверного человеческого опыта. («Да будет вам по вере вашей.»).

Понятие веры, в каком-то смысле соотносимо с понятием магии - способностью непосредственно творить видимые и осязаемые результаты посредством концентрированного волевого полагания В христианской философии В.Соловьёва, нашло место учение о покорности природы совершенному человеку. Ещё ранее эти мотивы встречаются у Фихте и Новалиса.. В этом смысле религиозная вера - есть воля к единству с Абсолютным источником существования.

Критикуя европейскую абсолютизацию рационального мышления, Киреевский также писал: «Отделенное от других познавательных сил, логическое мышление составляет естественный характер ума, отпавшего от своей цельности. Весь порядок вещей, происшедший вследствие этого раздвоенного состояния человека, сам собою влечет его мышление к этой логической отдаленности. Потому-то вера и превышает естественный разум, что он опустился ниже своего перво-естественного уровня. <...> Не для всех возможны, не для всех необходимы занятия богословские; не для всех доступно занятие любомудрием; не для всех возможно постоянное и особое упражнение в том внутреннем внимании, которое очищает и собирает ум к высшему единству; но для всякого возможно и необходимо связать направление своей жизни с своим коренным убеждением веры, согласить с ним главное занятие и каждое особое дело, чтобы всякое действие было выражением одного стремления, каждая мысль искала одного основания, каждый шаг вел к одной цели. Без того жизнь человека не будет иметь никакого смысла, ум его будет счетною машиною, сердце - собранием бездушных струн, в которых свищет случайный ветер; никакое действие не будет иметь нравственного характера, и человека собственно не будет. Ибо человек - это его вера.»[5]

Вслед за Киреевским, развивая идеи всеединства (хотя сам термин введен позднее В.Соловьёвым), А.С. Хомяков рассуждает о единстве церкви. Единая церковь Хомякова, это преломленное через православное сознание чаяние единого всечеловеческого сообщества, устремленного к воссоединению с сакральным божественным миром.

«Единство Церкви, - настаивает Хомяков, - следует необходимо из единства Божьего, ибо Церковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати. Дается же благодать и непокорным, не пользующимся ею (зарывающим талант), но они не в Церкви. Единство же Церкви не мнимое, не иносказательное, но истинное и существенное, как единство многочисленных членов в живом теле. Церковь одна, несмотря на ее видимое деление для человека, еще живущего на земле. Только в отношении к человеку можно признавать раздел Церкви на видимую и невидимую, единство же ее есть истинное и безусловное. Живущий на земле, совершивший земной путь, не созданный для земного пути (как ангелы), не начинавший еще земного пути (будущие поколения), все соединены в одной Церкви - в одной благодати Божией; ибо еще не явленное творение Божие для Него явно, и Бог слышит молитвы и знает веру того, кто еще не вызван им из небытия к бытию. Церковь же, тело Христово, проявляется и исполняется во времени, не изменяя своего существенного единства и своей внутренней, благодатной жизни.<...>Церковь называется единою, святою, соборною (кафолической и вселенской), апостольской, потому что она едина, свята, потому что она принадлежит всему миру, а не какой-нибудь местности, потому что ею святится все человечество и вся земля, а не один какой-нибудь народ или страна; потому что сущность ее состоит в согласии и в единстве духа и жизни всех ее членов, по всей земле, признающих ее: потому, наконец, что в писании и учении апостольском содержится вся полнота ее веры, ее упований и ее любви.»[12]

В 1872 году, вышла книга Н.Н.Страхова «Мир как целое», в которой автор доказывает, что мир представляет собою « гармоническое и органическое целое». Всё в мире взаимосвязано, взаимно подчинено и составляет «иерархию существ и явлений». Мир - это организм, в котором все члены «служат друг другу и составляют одно целое». Человек - центр этого организма. Страхов считал, что духовная культура, находится в состоянии упадка как в России, так и на Западе, причина которого коренится во вредоносном влиянии материализма, позитивизма и нигилизма. Коренная ошибка этих течений, заключается в отрицании высших сфер бытия и тенденции к низведению их к самым низшим категориям природы.[6]

Развитие критики редукционистских и материалистических тенденций в мировоззрении даётся в дальнейшем Владимиром Соловьёвым («Критика отвлеченных начал»). Соловьёв, очевидно выступает протагонистом и ключевой фигурой в русской философии - философия всеединства, представлена у него в наиболее развёрнутом и завершенном виде.[1] Обоснование концепции всеединства, начинается с теории познания, центральным понятием которой, является понятие истины. Истина - есть сущее, то, что есть. Но есть всё, поэтому истина есть всё. Полное определение истины выражается в трёх предметах: сущее, единое, всё; то есть, истина есть сущее всеединое, конкретность содержащаяся всё в себе самой. Познать истину означает переступить пределы собственного субъективного мышления и вступить в область существующего единства всего того, что есть, то есть Абсолюта!

Здесь необходимо еще одно пояснение. Мистики считают, что индивидуальное сознание, «я», или эго, является иллюзией. Весь мир - это сон, утверждают буддисты (Оле Нидал); неоплатоники (Плотин), рассматривали материальный, видимый Космос, как небытие. По аналогии с этим наша изолированная, отдельная личность, «эго облаченное в кожу» (Алан Уотс), так же имеет иллюзорную природу, не имеет самодостаточного онтологического статуса и автономного существования. Реальностью, в подлинном смысле слова, является только безграничный океан Мирового космического разума (Абсолюта), свободной игрой которого, являются все формы существования. Человеческий разум, является определённой «компактификацией», свернутым отражением (во множественных выражениях) Разума космического и при определенных условиях, способен раскрыть свою изначальную природу, восстановить её первичную полноту и обрести все сопутствующие ей качества и совершенства. На достижение, в конечном счёте, именно этой цели, были направлены изыскания всех мистиков мира - неоплатоников, друидов, розенкрейцеров, алхимиков, гностиков, а так же даосов, буддистов (в т.ч. адептов дзена), тантристов, суфиев, тольтеков и некоторых других корпораций. Метафорами той же самой цели и путей её достижения, в различных вариациях, являются все мировые религии (что можно было бы без труда показать в отдельной работе), являющиеся каркасом всей человеческой культуры. Пороговый скачёк преобразования конечного, ограниченного и индивидуального сознания в безграничное, вечное и универсальное сознание Вселенной обычно определяется устоявшимся термином просветление, хотя есть и ряд других синонимичных и соотносимых понятий, к числу которых, например относится христианское представление о спасении. [16]

Человек не способен удерживать и развивать идеи, содержание которых не имеет аналогов в его собственном опыте, тем более, он не может выступать прозелитом по отношению к таким идеям. Как человек всесторонне образованный, Соловьёв был безусловно знаком с концепциями мистиков, к тому же вся его внутренняя природа, вне всяких сомнений, была глубоко предрасположена к мистическому опыту Например, хорошо известна история из жизни В. Соловьёва, когда он находясь в лондонской библиотеке и спонтанно пережив психологически крайне интенсивный мистический опыт, в результате отправился во фраке, целиндре и с тростью через пустыню к египетским пирамидам с неопределенными целями.. Соловьёв развивает свои философские построения в полном соответствии с мистическим пониманием мира. Абсолютное, как «всеединство, не может быть всецело внешним по отношению к познающему субъекту: между ними должна быть внутренняя связь посредством которой субъект

Может познать абсолютное и внутренне соединиться со всем, что существует в абсолютном и действительно познать это всё. Только в связи с тем, что истинно существует как безусловно реальное и безусловно всеобщее, факты нашего опыта приобретают действительную реальность, а понятия нашего мышления - действительную положительную всеобщность. Значение этих факторов в полной мере раскрывается на основе треть его фактора - религиозного принципа».

Как рациональное, так и эмпирическое познание имеют относительный характер, являясь следствием связей с объектами, находящимися вне нас по ту сторону нашей феноменальной отдельности. Эти виды познания, дополняются внутренним познанием, являющимся следствием абсолютного бытия, которое непосредственно связывает нас с познаваемыми объектами. Такое знание является мистическим или абсолютным. В таком знании содержится нечто большее, чем мысль, а именно объективная реальность, существующая независимо от нас. Такой третий вид познания Соловьёв называет верой, понимая под этим термином (подобно Якоби), непосредственное усмотрение сущности отличной от нашей собственной. Истинное знание, убеждён Соловьёв, является результатом эмпирического, рационального и мистического познания в их взаимосвязи. Объективное значение знания, его логическая необходимость и связь, возможны только в том случае, если абсолютное начало - Бог - как всеединство придаёт миру характер завершенной органической системы. Цельное познание реальности неизбежно приводит к религиозному мировоззрению.

Абсолютное первоначало выше действительного содержания и реальной формы. Обуславливая содержание и форму, устанавливая их внутреннюю взаимосвязь, оно вместе с тем свободно от всяких определений и всякого существования, так как определенное существование всегда относительно. Абсолютное первоначало обладает способность существования, и в этом смысле, можно сказать, что оно существует. Однако утверждать только так, было бы не совсем правильно, ибо в действительности, абсолютное первоначало выше бытия и силы. Свободное от всяких определений, оно есть ничто (положительное ничто - АЙН-СОФ каббалистов). Абсолютное есть ничто и всё: ничто поскольку оно не есть что-нибудь и всё, поскольку оно не может быть лишено чего-нибудь. Всякое существование, будучи относительным и, следовательно, множественным, является по отношению к абсолютному его другим. Если бы абсолютное оставалось только самим собой и исключало своё «другое», то это другое было бы границей или отрицанием абсолютного и, как следствие абсолютное было бы «ограниченным, исключительным и несвободным», т.е. оно уже не было бы абсолютным. Следовательно абсолютное начало, есть единство себя и отрицания.

Ещё в XVIII веке, в рядах русских масонов, становятся чрезвычайно популярны идеи немецкого мистика Якоба Бёме. И.Г.Шварц, профессор философии Московского университета и последователь учения розенкрейцеров проводил домашние лекции по учению другого европейского мистика, француза Сен-Маритена. Толкуя неясные места в его трактате «Об ошибках и истине», Шварц, используя сочинение Бёме «Mysntrium Magnum», утверждал, что Бог сотворил мир не в буквальном смысле из ничего, а из своей внутренней сущности. Эта сущность, между тем, есть своего рода пустота - Ungrund - предшествующий всему проявленному, первичный творческий принцип, который содержит в себе всё существование в зачаточном виде.

Такое представление о внутренней сущности Абсолюта, так же как и пустотность всех вещей, является общим рефреном, практически всех глубоко разработанных мистических доктринах. В ранней западной традиции, идея «Божественного ничто», сформулирована Дионисием Ареопагитом (апофатическая теология) и подробно разработана Мейстером Экхартом. В учении Намшей Йеше, Топга Римпоче Его преосвященство Топга Римпоче, известный современный буддийский мистик, последователь пути ваджраяна, профессор буддийской философии Международного буддийского института Кармапы в Нью Дели (KIBI). выделяет 36 (!) уровней пустоты (шуньяты). Позже на концепцию пустоты опирался и Н.А.Бердяев, в своём учении о свободе. В то же самое время, мистические переживание Абсолютной, метафизической пустоты, парадоксальным образом сочетается с мгновенным и тотальным постижением и непосредственным переживанием всей полноты вещей - так приблизительно выглядит предельный горизонт мистического опыта. Вслед за Соловьёвым, князь Е.Н. Трубецкой, скажет, что истинное религиозное чувство «не хочет иметь ничего своего вне Бога <…> Бог чувствуется, как всё - вот основное переживание религиозного опыта». Познание может быть абсолютно достоверным только в том случае, если его основу составляет сверхчеловеческое. [6]

Мистические традиции философии всеединства, продолжает Б.Н.Чичерин. В ходе напряженных духовных поисков, он вырабатывает понятие «первой и единой причины всего сущего», которая «есть абсолютная и потенциальная энергия, или мощь, заключающая в себе все возможности, то есть Всемогущество». Эта абсолютная энергия уже определенна к действию не внешне, а вследствии внутреннего самоопределения, то есть определения себя в отношении к себе. Таким образом, она является самосознанием.

Познающее и определяющее себя бытие, является абсолютным разумом, который полагает себя в двух противоположных проявлениях, присущих разуму: как субъект и как объект. Как субъект этот разум есть абсолютная мощь, содержащая в себе всё, как возможность. Как объект, разум есть абсолютная деятельность, действительность мощи, то есть абсолютная полнота бытия, как конечная причина и абсолютный дух. [13]

Любопытны некоторые мистически ориентированные рассуждения ряда мыслителей, объединённых впоследствии понятием русские персоналисты. Так, например А.А. Козлов, в статье «Сознание Бога и знание о Боге…», утверждает, что бог - это существо, которое мы осознаём так же непосредственно, как своё собственное я. Однако, опираясь на это осознание Бога, весьма трудно достичь правильного познания, выражающегося в понятиях. Идя этим путём, человечество совершает различные ошибки, например, осознавая силу, как один из атрибутов бога, человек обожествляет крокодила. Другой персоналист Л.М.Лопатин, развивал идеи о субстанциональности сознающего я и понятии причинности. Он так же понимает мир как единый организм, центром которого является единственное абсолютное - Бог, творящий множественность существ мира. Для познания природы существ, Лопатин обращается к внутреннему опыту человека. По его мнению, проявления психической жизни изменяются каждую секунду: всё происходящее во времени носит характер непрерывного исчезновения. Однако я, которое переживает психические процессы, остается идентичным самому себе, ибо оно является сверхвременной субстанцией. Если бы не было субстанций, мир был бы расколот на несколько кратковременных миров, не связанных друг с другом. Субстанция лежит в основе явлений, поэтому она не может исчезнуть и переходит в дальнейшие процессы, связанные реальными связями, как например причинная зависимость, которая понимается, как сотворение явлений сверхвременными субъектами. Сознание реальности времени, - считает Лопатин, является наиболее очевидным, точным и неоспоримым доказательством сверхвременной природы нашего я… время не может быть наблюдаемо и понято тем, что само по себе временно… Сознание времени есть субстанциальная функция души.[6]

Следующими примечательными фигурами, в развитии идей всеединства, являются отцы Павел Флоренский и Сергей Булгаков. Флоренский говорит, что истина - это абсолютная реальность, сверхрациональная целостность; в ней нет места для рационального закона тождества «А есть А». Он полагал, что формула закона тождества символизирует смертоподобную неподвижность, статическую изоляцию. Однако, по его мнению, истина как живая целостность должна содержать переход от А к не А. В истине, sub speсie aeternitatis (точки зрения вечности), «другое» есть в то же самое время «не другое». Цельная истина, выходя за предела закона противоречия, с позиций ограниченного человеческого рассудка, расчленяется на ряд истин, противоречащих друг другу и неизбежно антиномичных. Например, имеется немало догматических антиномий: единый Бог в трёх ипостасях, предопределение и свободная воля и т. п. Только а в моменты благодатного озарения, эти противоречия в уме устраняются не рассудочным, но сверхрассудочным способом. [11]

Противоположностью озарения, является сон души - источник запутанности, пессимизма, отчаяния и материализма - состояние, при котором душа погружаясь в липкую пучину самодовольства и пошлости, привыкает с тупою, молчаливою болью, видеть в природе лишь мертвую пустыню, - говорит Сергей Булгаков. Материальное бытие, в котором небытие - настоящее, характеризуется взаимоограничением и разделением.

Подобно Флоренскому, Булгаков разграничивает идеи и понятия. В идее и общее, и индивидуальное существует как единое, соединяется и родовая личность индивида и коллективная индивидуальность рода. В своей идее, род существует и как единое, и как полнота всех своих индивидов, в их не повторяющихся особенностях, причём это единство существует не только in abstracto, но и in concreto. Это особенно применимо к человеку.

Человек, есть одновременно и тварь и не-тварь, абсолютное в относительном и относительное в абсолютном. Человек - это микрокосм: в нём можно найти все элементы мира. В своём душевном все в организме, человеческий дух обрёл и опознал всё живое. Вопреки дарвинизму, человек не произошел от низших видов, но сам имеет их в себе: человек есть все животное и в себе содержит как бы всю программу творения.

Н.А.Бердяев выделяется из общей плеяды рассматриваемых философов, рядом самобытных разработок Между многими нашими героями, разумеется в своё время шла напряженная полемика и даже выявлялись разногласия по ряду второстепенных частных вопросов, однако это вовсе не означает, что между их убеждениями существовала какая-либо глухая, непроницаемая стена или неразрешимая идейная конфронтация. Так или иначе все эти внешние разногласия, на наш взгляд легко устранимы, если мы посмотрим на них с некоторой долей беспристрастной отвлеченности и при этом вспомним уже приводившийся нами «парадокс солнца и луны» или известную восточную притчу про слона и нескольких слепых мудрецов, которые попытались определить, чем этот слон является. Рассуждения философов, подчас просто лежат в разных «логических и предметных регистрах». В известном смысле, философию всеединства, можно рассматривать, как единую философскую систему развивавшуюся кумулятивно.. Не только материя, но и психическая жизнь так же относится к царству природы. Царство духа имеет другой характер, не являясь не объективной не субъективной реальностью. Все философские системы, не основанные на духовном опыте, являются натуралистическими: они суть отображения безжизненной природы.

Бог есть дух. Он реально присутствует в жизни святых, мистиков, людей высокой духовной жизни и в человеческой творческой деятельности. Те кто имел духовный опыт, не нуждается в доказательстве существования Бога! В своей сокровенной сущности божество иррационально и сверхрационально; попытки выразить божество через понятия неизбежно представляют собой антиномию.

Сущность природы человека извращена, потому, что он отрешился от Бога; у существ отпавших от Бога и друг от друга, нет непосредственного опыта духовной жизни; они страдают от болезненной изоляции. Вместо того, чтобы разрабатывать учение о непосредственном опыте, раскрывающим жизнь субъекта, существующего я, извращённый разум разрабатывает пути познания вселенной как объективированной формы. Человек облекает в конкретную внешнюю форму свои субъективные ощущения, проектирует их и конструирует из них объекты, которые представая перед ним, образуют систему объективной реальности, насильственно воздействуют на него и порабощают его Д. Судзуки - современный мастер дзен, говорит: «…Мы обычно производим на свет слишком много идей и слов, принимая их за действительность.» [ 9 ]. Система мира созданная таким образом, есть объективированная природа, в противоположность духу, это мир видимости мир явлений, тогда, как истинная реальность есть дух - мир ноуменов, мир познаваемый в самом процессе непосредственного духовного опыта и через него, а не через объективирование. [2]

Вселенная исходит из первоначального отсутствия различения между добром и злом и достигает резкого различения между ними , но затем обогащенная этим опытом, завершается, не производя больше никаких различий между ними. Зло порождает мир скованный необходимостью, в котором все является субъектом причинно-следственной зависимости или отношений. В противоположность злу, как необходимости, Бог является у Бердяева синонимом свободы.

Рай возможен для меня, - говорит Бердяев, если нет никакого вечного ада хотя бы для одного существа, которое когда-либо жило. Никто не может быть спасён в отдельности, в обособлении. Бердяев, является, так же автором идеи и поборником особого вида социализма - персоналистического социализма, характеризующегося тем, что социализация экономической жизни может быть полезна лишь при условии, если будут признаны высшие ценности человеческой жизни и её право на достижение полноты жизни. [3]

Следующим примечательным этапом продолжающим традиции философии всеединства, является интуитивизм Н.О. Лосского. В основе гносеологии Лосского лежит представление о том, что познанный объект, даже если он составляет часть внешнего мира, непосредственно включается сознанием познающего субъекта и поэтому понимается, как существующий независимо от акта познания. Подобного рода созерцание других сущностей такими, какими они являются сами по себе, возможно потому, что мир есть некое органическое целое, а познающий субъект, индивидуальное человеческое я - некое сверхвременное и сверхпространственное бытие (субстанциональный деятель), тесно связанное с целым миром. Отношение субъекта ко всем другим сущностям в мире, которое делает интуицию возможной, Лосский называет гносеологической координацией. Это отношение, как таковое не есть познание. Для того что бы объект не только был бы связан с я, но ещё был бы им и познан, субъект должен направить на объект целую серию интенциональных (целевых) умственных актов - осознания, внимания, дифференциации Учение о непосредственном постижении транссубъективного мира, Лосский находит у многих своих предшественников - у Фихте, Шеллинга, Гегеля, Шопенгауэра, в позитивистском эмпиризме Р.Авенариуса, в «имманентной философии» Шуппе, в «нормативном критицизме» Риккерта, а так же у Вл. Соловьёва и С.Н.Трубецкого. и т. п.

Внешние объекты координируются с познающей личностью в их целостности, во всей бесконечной множественности их содержания, но всё это богатство объекта связанно с человеческим я только подсознательно. Мы познаём только бесконечно малую часть объекта, а именно только те его стороны, которые представляют для нас интереса которые мы распознаём на фоне действительно существующего и сохранившегося в памяти содержания бытия. Так как человеческие силы ограниченны, то мы не можем сразу совершить бесконечное число актов распознавания. Таким образом, наше восприятие, как осознание объекта в различной форме есть лишь отбор объекта; следовательно наше познание всегда отрывочно. Различия в восприятии одного и того же объекта разными личностями обычно возникает благодаря тому факту, что отбор всего содержания сторон объекта, которое вызывается из подсознательного в сферу сознания и познания, производится разными людьми по-разному; поэтому два наблюдателя будут часто находить различное содержание в одном и том же объекте.

Иерархический персонализм Лосского - истоки которого можно проследить в монадологии Лейбница, учение о структуре реальности, при которой, группа субстанциональных деятелей, подчиняет себя одному деятелю, стоящему на более высоком уровне развития и становится его органом. В результате этого возникает такая иерархия единств, как атом, молекула кристалл, одноклеточный организм, многоклеточный организм, подобно пчелам или гнезду термитов; в сфере человеческой жизни существуют нации и человечество как целое; далее, существует наша планета, солнечная система, Вселенная. Каждая последующая стадия унификации обладает более высокими творческими силами, чем предыдущая стадия, и возглавляется личностью на более высшей стадии развития Сходные идеи развивались в конце ХХ века, американским философом Артуром Кёстлером. Он рассматривает иерархическое развертывние эволюционных последовательностей в порядке возрастания целостностей, например, от молекул к клеткам, от них к органам, к организмам, к сообществу организмов. Кестлер ввел специальный термин холон для обозначения тех сущностей, которые, будучи целыми на одной стадии, оказываются частями объемлющих целостностей на следующей. [ 14].

Мир не может существовать без сверхкосмического принципа, но сверхкосмический принцип мог бы существовать без мира. Философия открывает его посредством умозрения мира, т.е. посредством интеллектуальной интуиции, направленной на мир и ведущей к мистической интуиции, которая уже направлена по ту сторону мира, к сверхкосмическому, металогическому принципу.[6]

Несколько слов необходимо сказать и об «апофатическом символизме» А.Ф. Лосева. Он сочетает диалектический метод Гегеля с эйдетическим созерцанием Гуссерля (Wesenschau). Диалектика определяется Лосевым, как «логическое конструирование Эйдоса», подразумевая под Эйдосом законченный логический образ мира. Эйдос, достигший выражения в телесном «инобытии», есть внешний мир, имя, образующее новый символический момент мира; символический в смысле объективности имени. В имени как символе сущность впервые является всему иному. По этому учению, весь мир есть Слово В этой связи интересно вспомнить подход В.В. Налимова и его вероятностной теории смысла. Основу вероятностной теории смысла, составляет концепция метасемантического вакуума, и возникновения всего онтологически объективного континуума смыслов в результате его спонтанной распаковки. [ 8]…[6]

В заключении, со всей определённостью, необходимо подчеркнуть, так же и то обстоятельство, что картина реальности, рисуемая мистиками, никоим образом не противоречит представлениям о мире выработанным современной наукой. В ходе своей бурной эволюции, за последние три столетия, позитивная наука, начавшаяся, как предприятие, сугубо опытно - рационалистическое, постепенно эволюционировала к построениям, настолько глубоким и поразительным, что они не только не опровергают, но даже наоборот, лишь подтверждают древние истины о Мироздании, природе разума и человека, известные мистикам с незапамятных времён. В подтверждение этого тезиса, достаточно указать на концепции современной теоретической космологии (С. Хоукинг, П.Дэвис), в. ч. понятие «Большого Взрыва» (Ж. Леметр) и «осцилирующая Вселенная»; квантовой и релятивистской физики ( Д. Бом, А. Аспект, Ф. Капра); «антропный принцип» (Ж. Хендерсон) и нек. др

Особо, в этой связи, следует отметить открытия сделанные за последние тридцать лет в рамках трансперсональной психологии - революционного, быстроразвивающегося движения в современной психологии, исследующего самые дальние рубежи человеческой психики. Как бы резюмируя результаты своих длительных исследований и размышлений, лидер трaнсперсональной психологии доктор Станислав Гроф пишет: «Каким-то необъяснимым пока образом, сознание человека, содержит в себе, в латентной форме информацию обо всей Вселенной, или обо всём существовании. Человек обладает потенциальным эмпирическим доступом к любой её части и в некотором смысле, является всей космической сетью, будучи одновременно ничтожно малым её проявлением, отдельным и незначительным биологическим существом. В определенном смысле, полный спектр трансперсональных переживаний соизмерим с самим существованием.»[4]

Таким образом, философские разработки русских мистиков, являются бесценным вкладом в сокровищницу духовной культуры человечества. Формальные границы жанра, к сожалению, не позволяют нам даже коротко осветить взгляды таких столпов мистически ориентированной философской мысли в России, как П.Я.Чаадаев, Н.Ф. Федоров, Л.П. Карсавин, А.Белый, В.И.Иванов, Д.С.Мережковский, В.В.Розанов, К.Э. Циолковский, Д.И.Чижевский, Б.П. Вышеславцев, отцы В. Зенковский и Г.Флоровский, Д.В. Болдырев, С.Л. Франк, Л.Шестов, В.Н. Лосский, а так же Е.П. Блаватская Феномен Е.П.Блаватской, стоит уникальным монументом не толоко русской но и общецивилизационной духовной культуры, возникшим на стыке «Запада» и «Востока» в результате их многоуровневого исторического столкновения и взаимопроникновения., семья Рерихов, Г.И.Гурджиев, П.Д.Успенский, Д.Л.Андреев, М.К.Мамардашвилли и др.[7]

Материалистические и позитивистские тенденции в русской философии крайне не многочисленны, для неё не характерны и лежат вне основного русла развития философской мысли в России.

философия мистический духовный

Литературные источники

Акулинин В.Н. Философия всеединства. От В.С.Соловьёва к П.А. Флоренскому. - Н., 1990.

Бердяев Н.А. Самопознание. - М., 1991.

Вехи. Интеллигенция в России.(Сборник статей 1909-1910гг.) - М., 1991.

Гроф С. Космическая игра. - ИМТИ., 1998.

Киреевский И.В. О верующем разуме. http://beseda.lgg.ru/ library

Лосский Н.О. История русской философии. - М., 1991.

Мистики XX века. Энциклопедия. - М.,1998.

Налимов В.В. Сонтанность сознания. Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. - М. 1998.

Cудзуки Д. Наука дзен. Ум дзен. - К., 1993.

Cковорода Г.С. Соч.: В 2т. - М., 1973. Т. 1. С.300 -319.

Флоренский П.А. Столп и утверждение истины. - М., 1990.

Хомяков А.С. Церковь одна. http://beseda.lgg.ru/ library

Чичерин Б.Н. Основания логики и метафизики. - М., 1894.

Уолш Р., Воон Ф. Пути за пределы эго. - ИМТИ., 1997.

Шкуринов П.С. Философия России XVIII века. - М., 1992.

Энциклопедия мистических терминов. - М., 1998.

Размещено на Allbest.ru