Трактат Аристотеля "О возникновении и уничтожении"

7

Трактат Аристотеля "О возникновении и уничтожении" входит в его труд под названием "Физика". Этот трактат относительно небольшой, состоит из двух книг. Аристотель связывал возникновение и уничтожение с движением. Но в дальнейшем доказывается, что возникновение и уничтожение не есть движение, будучи переходом из несубстрата в субстрат или соответственно из субстрата в несубстрат, в то время как всякое движение есть переход из субстрата в субстрат. Проблема возникновения и уничтожения представлялась Аристотелю исключительно важной; ведь, по сути дела, это была основная проблема, занимавшая всех физиков того времени, и, видимо, поэтому Аристотель считал нужным посвятить ей отдельный курс лекций.

Как и в других случаях, Аристотель начинает изложение с рассмотрения точек зрения других философов и физиков. Своих предшественников он делит на две группы: к первой группе относятся физики, утверждающие, что возникновение есть изменение единого первовещества, из которого произошло все остальное; представители же второй группы трактуют возникновение и уничтожение как смешение и разделение многих первоэлементов. Коротко коснувшись воззрений Анаксагора и Эмпедокла и отметив непоследовательности и противоречия, обнаруживаемые в их высказываниях, Аристотель переходит к детальному анализу атомистической теории возникновения и уничтожения. При этом он не скупится на комплименты по адресу Демокрита, отмечая, что все прочие философы касались рассматриваемой проблемы лишь поверхностно, Демокрит же, по-видимому, размышлял обо всем, выгодно отличаясь от других способом своих рассуждений. Далее следует обстоятельное изложение основных положений атомистики. Суть проблемы, по мнению Аристотеля, лежит в Вопросе, могут ли в принципе существовать неделимые величины, или всякое физическое тело безгранично делимо. Сопоставляя аргументы Демокрита с аналогичными высказываниями представителей школы Платона, Аристотель подчеркивает отвлеченный и умозрительный характер рассуждений платоников, в то время как Демокрит, по его словам, пришел к своему учению на основании доводов, взятых из наблюдений за природными явлениями.

Рассмотрение аргументов, приводимых в пользу существования неделимых величин, распадается на две части: в первой Аристотель, по-видимому, пересказывает рассуждения самого Демокрита, во второй же переформулирует эти рассуждения в терминах своей доктрины возможности и действительности. Затем он указывает, что деление любой не прерывной величины (например, отрезка прямой) не может быть осуществлено одновременно во всех точках, поскольку точки в ней не следуют друг за другом и мы не можем указать точку, которую можно было бы считать соседней по отношению к данной, т.е. Аристотель затрагивает здесь проблему непрерывности. Иначе говоря, Аристотель подходит к оценке атомистики с позиций математической науки, оставляя пока в стороне вопрос о существовании мельчайших единиц вещества, неделимых лишь в чисто физическом смысле. Соединение и разделение действительно имеют место, говорит Аристотель, но не из неделимых и соответственно не на неделимые величины (атомы), а из более мелких долей и на более мелкие доли. Однако такое соединение и разделение еще не определяют собою возникновения и соответственно уничтожения. Любой предмет, по словам Аристотеля, обладает двумя аспектами: один из них соответствует определению, а другой - материи. Абсолютное возникновение и уничтожение имеют место тогда, когда происходит превращение в отношении обоих этих аспектов; если же меняются только качества, и притом случайным образом, происходит изменение.

В следующих двух главах Аристотель излагает свою концепцию возникновения и уничтожения, детально обсуждая такие вопросы: что такое абсолютное, или полное, возникновение (и уничтожение), когда оно бывает и чем отличается от неполного, или частичного; далее, каким образом возможно вечное, непрекращающееся возникновение (и уничтожение) и чем, наконец, отличается возникновение от изменения. Затем исследуются процессы возрастания (и убывания) и выясняется, в чем разница с процессами возникновения (уничтожения), а также другими родами изменения. При этом становится ясным, что под возрастанием Аристотель имеет в виду прежде всего органический рост. Попутно отмечается также соотношение (и различие) понятий роста и питания.

В начале шестой главы Аристотель подходит к центральному пункту своего трактата, а именно к проблеме элементов - "существуют они или нет, и вечен ли каждый из них или каким-то образом возникает, а если они возникают, то все ли одним способом друг из друга, или у них есть один, самый первый элемент". Но предварительно он исследует значение ряда терминов, имеющих непосредственное отношение к этой проблеме, таких, как "касание", "действие", "претерпевание", "смешение" (и его различные виды - "соединение", "слияние" и т.д.) Анализу этих терминов и тех процессов, которые ими обозначаются, Аристотель посвящает все последующие главы первой книги трактата. В восьмой главе Аристотель рассматривает механизм действия предметов друг на друга - теорию так называемых "пор и истечений", а затем переходит к воззрениям Левкиппа и Демокрита, которые, по его словам, дали "наиболее последовательное объяснение всех вещей на основе единого учения". Эта глава весьма существенным образом дополняет то, что уже было сказано по поводу атомистики во второй главе этой же книги. По ходу дела снова проводится сопоставление атомистики Левкиппа - Демокрита с концепцией неделимых плоскостей Платона, а затем Аристотель высказывает ряд критических замечаний в адрес атомистической теории. На этот раз критика Аристотеля основана на соображениях уже не математического, а физического характера. Основной вывод Аристотеля состоит в том, что за начала и причины случающихся явлений следует принять скорее четыре элемента, а не атомы Демокрита.

В начале второй книги Аристотель уже непосредственно переходит к рассмотрению проблемы элементов. Коротко останавливаясь на некоторых точках зрения, развивавшихся прежними философами по поводу материальной основы чувственно-воспринимаемых тел, он дает следующее определение понятия "элемент": "Мы условимся называть "началами" и "элементами" первичные вещества, от превращений которых либо путем соединения и разъединения, либо иным путем происходит возникновение и уничтожение". Таких элементов насчитывается четыре - это огонь, воздух, вода и земля. Помимо этих четырех элементов не существует никакой телесной и отделимой от них материи. Это не значит, что понятие материи чувственных тел вообще не имеет смысла: Аристотель утверждает, что начальная и первая материя действительно существует, но от элементов эта материя неотделима, поскольку она лежит в основе присущих элементам противоположностей. Что это за противоположности? Аристотель перечисляет целый ряд противоположных пар, имеющих отношение к чувственно-воспринимаемым свойствам тел. Чувственно-воспринимаемые тела, или, иначе говоря, "осязаемые" тела, - это такие тела, в существовании которых мы убеждаемся путем соприкосновения с ними. Следовательно, в первую очередь тела характеризуются противоположными свойствами, относящимися к касанию. Это теплое и холодное, сухое и влажное, тяжелое и легкое, твердое и мягкое, вязкое и хрупкое, шероховатое и гладкое, грубое и тонкое и т.д. Не все эти противоположности способны действовать как-либо или испытывать воздействия, и не все они являются в одинаковой степени первичными. Первичными противоположностями следует считать лишь две пары - теплое и холодное, влажное и сухое, причем первые члены этих пар производят воздействия, а вторые - претерпевают их. Между этими четырьмя членами теоретически можно образовать шесть сочетаний. Поскольку, однако, сочетания противоположных членов одной и той же пары не имеют смысла (ибо теплое не может быть холодным, а сухое влажным), остаются четыре сочетания: теплого и сухого, теплого и влажного, холодного и влажного, холодного и сухого. Эти сочетания как раз и соответствуют тому, что мы обычно называем четырьмя элементами, хотя, строго говоря, элементами следовало бы именовать не огонь, воздух, воду и землю, а указанные пары первичных противоположностей. Последнее тем более справедливо, что ни один из четырех элементов не обнаруживается нами в чистом, несмешанном виде; в нашем повседневном опыте мы всегда встречаемся лишь со смесями этих элементов. Так, то, что мы в быту называем огнем, на самом деле не есть чистый огонь, но всего лишь огнеобразное тело, похожее на огонь, а то, что мы называем воздухом, есть воздухообразное тело, но отнюдь не чистый воздух. Так же обстоит дело и с остальными элементами.

В четвертой главе Аристотель обсуждает проблему взаимопревращений элементов друг в друга. Переход одного элемента в другой происходит чаще всего там, где имеется совпадение одного из свойств. Так, например, у огня и воздуха имеется общее свойство - теплота. Если второе свойство огня - сухость - будет преодолено влажностью, тогда огонь превратится в воздух. Точно таким же образом воздух превращается в воду (их общее свойство - влажность), а вода - в землю (общее свойство - холод). Земля представляет собой комбинацию холодного и сухого, второе из этих свойств присуще также огню, поэтому, если холод в земле будет преодолен теплом, земля перейдет в огонь. Итак, наиболее легким путем взаимопревращений элементов является круговой путь: огонь - воздух - вода - земля - огонь. Разумеется, в принципе вода может возникнуть и из огня, а земля из воздуха, равно как воздух из земли и огонь из воды, но это значительно труднее, так как в этих случаях должно произойти одновременное превращение двух свойств.

В следующих главах Аристотель рассматривает ряд частных вопросов, имеющих отношение к элементам: почему число элементов равно четырем и по каким причинам не может быть бесконечного числа элементов; опровергается мнение Эмпедокла, полагавшего, что элементы не могут переходить друг в друга; разъясняется, как из четырех элементов образуются путем смешения сложные вещества. В девятой главе заново формулируются некоторые общие положения, касающиеся начал и причин возникновения и уничтожения.

Очень важной представляется десятая глава второй книги, в которой устанавливается связь между круговыми движениями небесных сфер и циклическим характером процессов возникновения и уничтожения. Но первичное движение не может быть непосредственной причиной процессов возникновения и уничтожения, ибо оно абсолютно равномерно, вечно и не знает никаких отклонений. А тому, что ведет себя всегда одинаковым образом, свойственно производить всегда одно и то же действие - либо постоянное возникновение, либо постоянное уничтожение. Для того же, чтобы имели место оба эти процесса и чтобы они попеременно преобладали друг над другом, движущей причиной должно быть не одно равномерное круговое движение, а несколько круговых движений, дающих в сумме некую неравномерность. Именно такого рода неравномерным движением является движение Солнца по эклиптике. В процессе этого движения в силу наклона эклиптики Солнце то приближается к Земле, то удаляется. При приближении Солнца и нахождении его вблизи на Земле имеют место процессы возникновения, а при удалении происходят противоположные процессы. Так объясняется смена времен года вместе со всеми сопутствующими ей обстоятельствами.

В последней, одиннадцатой главе Аристотель показывает, что процессы возникновения и уничтожения необходимо имеют циклический характер, хотя они и не всегда повторяются абсолютно тождественным образом. К такого рода циклическим процессам относятся круговорот воды в природе, смена поколений живых существ и т.д.

Таково содержание трактата "О возникновении и уничтожении". Хотя этот трактат и не содержит принципиально новых положений, с которыми мы не встречались бы до этого, тем не менее он занимает особое и важное место среди прочих курсов Аристотеля, посвященных естественнонаучным проблемам. Ход изложения здесь подчинен единому плану и, несмотря на сложность отдельных рассуждений, в целом достаточно ясен. Но основная ценность трактата "О возникновении и уничтожении" состоит, по моему мнению, в том, что его внимательное изучение позволяет особенно отчетливо ощутить дух мышления Аристотеля, проследить развитие его аргументации, проникнуть как бы в его творческую лабораторию.