Страхов, как метафизик и эволюция его мировоззрения

Эволюция мировоззрения Страхова - философского публициста и литературного критика, отличавшегося глубокими славянофильскими симпатиями, работавшего в области философии природы. Естествознание и немецкая философия - идейные источники его мировоззрения.

Рубрика Философия
Вид реферат
Язык русский
Дата добавления 02.05.2011
Размер файла 45,3 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Раскрывая односторонность существующих в философии направлений, Страхов обращается прежде всего к материализму, который отождествляется им с вульгарным материализмом в лице его основных представителей Л. Бюхнера, Я. Молешотта, К. Фохта. Не отрицая вслед за Гегелем материализм как философию, русский мыслитель признает его в качестве «самой легкой метафизики». Не принимается им и «самая легкая теория познания», основанная на опытном материале и отождествляемая им с эмпиризмом. Недостаток последнего философ видит в отсутствии в нем философского осмысления действительности и потребности иметь «твердое понятие о познании и твердое представление о сущности вещей»5. В то же время Страхов считал, что «задача философии относительно эмпиризма и материализма заключается не в том, чтобы опровергать их, как будто они сплошь состоят из одних заблуждений, а в том, чтобы указать надлежащее их место в системе понятий и точно определить их границы»6. Такая точка зрения на эти направления в философии была созвучна его современнику П.Д. Юркевичу.

Представляют несомненный интерес рассуждения Страхова о метафизике и ее видах. «Метафизика, - считал Страхов, - есть высшее, или истинное познание, в сравнении с которым обыкновенное познание является совершенно недостаточным, не обнимающим истинно-сущего, действительного бытия»7. Между тем, после того, как «Кант признал, что метафизика есть незаконная область человеческого ума», «некоторое время логика, то есть исследование внешнего движения мышления занимала место метафизики»1. По мнению Страхова, это привело к тому, что «исследования всех наук потеряли метафизическую окраску и стали принимать практический характер, т.е. искать не лучшего познания вещей, а только власти над вещами»2.

«В моих рассуждениях, - писал Страхов, - ищут и находят некоторую метафизику, тогда как я главным образом предлагал критику понятий, их диалектику. Это - самая обыкновенная ошибка. Человек по природе метафизик, т.е. он постоянно создает известные понятия, посредством которых мыслит о своем и о всяком другом бытии и действии, о Боге, душе и мире. Создание этих понятий происходит бессознательно, невольно, и люди обыкновенно не замечают их в их особенности, а принимают за чистые логические формы, за такие приемы ума, без которых и мыслить невозможно. При такой бессознательной метафизике все рассуждения сводятся на разъяснение отношений между раз на всегда принятыми понятиями, на старание разрешить вопросы и противоречия, возникающие из этих понятий. Так, материалист все хочет объяснить из материи, а если чего не может, то готов это признать вечною загадкою. Ему только одно не может придти на мысль, - усомниться в своем понятии материи»3. Здесь Страхов не только выделяет два вида метафизики - бессознательную и сознательную, - но и показывает, что он предлагает диалектику, которая понимается им как критика понятий. Страхов сожалел о том, что «до сих пор диалектика наших понятий составляет область таинственную, которая для многих недоступна, и потому ими не признается и осуждается»4. Его взгляды созвучны высказываниям Ф. Энгельса, который, в частности писал, что от прежней метафизики остается диалектика как учение о мышлении.

История философии, считал Страхов, разъясняет нам, что понятия изменялись в ходе истории. Причем одна метафизика сменяла другую по некоторому правильному закону. Так, Кант ставил и решал задачу, состоящую в том, чтобы подсмотреть самое образование понятий, а Гегель - уловить их движение.

В письме Л.Н. Толстому Страхов объясняет особенность своего философствования следующим образом: «Я писал и говорил Вам о моем пристрастии к чистому созерцанию, о любви к мысли, к объективному представлению вещей»5. Поясняя это высказывание несколько позже, он отмечал, что «ведь моя объективность и есть выражение моего ума, моей натуры. У меня есть действительное расположение к скромности»6.

Как отмечает Н.Н. Скатов, «обладая колоссальной эрудицией, Страхов, по сути, не создал ничего подобного общей системе воззрений ни в философии, ни в естествознании. Может быть, поэтому-то и для работ самого Страхова характерна известная мозаичность». И далее: «На протяжении почти всей жизни занимаясь проблемами философии, Страхов и здесь не оставил того, что можно было бы назвать общей теорией познания, более или менее цельной философской системой»1. Весьма примечательно, что категоричные заявления по поводу философии Страхова делает специалист из другой области - литературный критик. И этот подход не является исключением. Обычно философские и литературно-эстетические воззрения Страхова рассматриваются на сравнительно малом объеме литературы без подключения значительного материала из литературного наследия мыслителя. Важно отметить также, что Страхов, действительно, не оставил систематического изложения своих философских взглядов и нам нужно самим привести их в систему, осуществить их историческую и структурную реконструкцию.

Причисляя Страхова к «философам аналитикам», Э.Л. Радлов утверждал, что «значение Н.Н. Страхова, как философа, заключается в его критике, в том, что он отвергал, а не в том, что он строил. Построение системы должно было казаться ему делом второстепенной важности, ибо он верил, что истина найдена, что в общих чертах ее можно найти, например, у Платона etc. etc.»2. Думается, что такой односторонний подход к философии этого своеобразного мыслителя, связан как с недостаточным освоением его «творческой лаборатории», так и с последующим увлечением Радлова творчеством В.С. Соловьева.

По сути дела Страхов стоял у истоков русской идеи философии как «анализа» или философии анализа в противоположность системосозидающим философиям. С одной стороны, страховская философия анализа выступала предпосылкой для формирования системосозидающей философии, подобно тому, как анализ предшествует синтезу. С другой стороны, - это было начало становления новой самостоятельной ветви в философии, т.е. философии анализа, отличной от возникшей значительно позже аналитической философии в рамках неопозитивизма. Ее особенностью было то, что она не отказывалась полностью от прежней метафизики, рассматривая даже ее гегелевскую форму как определенную историческую ступень в развитии философии. Более того, именно из гегелевской философии Страхов брал и активно использовал диалектический метод. Его анализ понятий, прояснение их содержания, осуществляемое с диалектических позиций, было близко современному диалектико-логическому и логико-методологическому анализу научного знания.

Страхов отстаивал право на многообразие взглядов, на уважение к своей и чужой мысли. Он считал, что «бесполезно и даже вредно фальшивое, неестественное подавление каких-нибудь учений и умственных направлений»1, что им нужно давать возможность свободно развиваться до полного раскрытия.

Представители различных философских направлений неоднократно обращались к Страхову с требованием «выкинуть свое знамя». Однако он сознательно, исходя из своих принципов, не хотел выкидывать никакое знамя, настойчиво снимая со своих построений всякие ярлыки со всевозможными «измами». Он отвечал им следующее: «Скажу откровенно: я вовсе не умею выкидывать знамена, вовсе не способен к этому. Да, кроме того, я считаю это выкидывание часто бесполезным, а большею частию превредным делом. Обыкновенно и тот, кто поднял знамя и те, кто обратили взор на это знамя, пускаются в неистовое словоизлияние. Обыкновенно прекращается всякая работа мысли, всякий труд доказательства и уяснения предмета, а наступает лишь бесконечное повторение одного и того же, верченье на одном и том же месте»2.

Еще конце Х1Х века А.И. Введенский, оценивая то, что сделал Страхов как философ, писал, что «значение Страхова состоит в том, что, прислушиваясь к философским потребностям своего времени с такой же чуткостью, какую он обнаруживал относительно русской литературы, он писал просто, но увлекательно изложенные, а потому всем и каждому доступные книги, сильнейшим образом возбуждающие мысль читателя, принуждающие его мыслить философски и трактующие о таких крупных вопросах, с размышления о которых почти всегда начинают свое философское развитие»3. И далее: «Скажу еще иначе: значение деятельности покойного Н.Н. Страхова для нарождающейся русской философии состоит в том, что он написал несколько книг, при помощи которых в России еще долгое время будут охотно начинать учиться мыслить и которые столь же долгое время будут считаться образцами философского изложения, именно все это будет, по крайней мере, до тех пор, пока не явится у нас философ, еще более талантливый, разносторонне образованный и преданный научным интересам, чем Н.Н. Страхов»4.

При оценке философии Страхова как самобытной и национально русской следует вспомнить, что Гегель писал о рождении философии из народного духа. В этом же плане размышляет Г. Флоровский, подчеркивая, что «у определенного народа возникает определенная философия. В ней раскрывается его дух, его жизнь, его идея. В процессе органического роста дозревает народная жизнь до философской рефлексии. В муках и сомнении преодолевает созревающая мысль безразличный покой «естественного существования» и вступает в мир «понимания». Так начинается философская жизнь у каждого народа»5. Об этом еще раньше писал И.В. Киреевский: «Наша философия должна развиться из нашей жизни, создаться из текущих вопросов, из господствующих интересов нашего народного и частного бытия»1. Именно это имел в виду Страхов на протяжении своей сорокалетней литературной деятельности, говоря о почве, духовных инстинктах и народных началах которые нужно прояснить с помощью рационализма.

Страхов питал величайшее отвращение к созиданию каких-либо всеохватывающих систем, к тому идеалистическому конструктивизму, который расцвел в «философии всеединства». Хотя он и определял философию как искусство «ставить и развивать понятия», однако никогда не верил в «саморазвивающееся понятие» Гегеля или в «живые идеи» В.С. Соловьева. «Философия - это самосознание духа своего народа, своей культуры, а не самопознание некоего абстрактного духа вообще»2. Поэтому обладая глубоким и сильным теоретическим умом, он избегал философии «вообще», придавая особое значение рассмотрению конкретных природных и социальных явлений и процессов.

По его мнению, «философия может требовать только одного - влияния на умственную жизнь, и это влияние она имеет неизбежно, неизменно»3. При этом «философия не должна заключать в себе каких-нибудь особых откровений, каких-нибудь таинств или гипотез, словом, не должна перестроивать жизнь и мир на свой манер, или выворачивать его наизнанку»4. Нам нужно, утверждал он, «объяснение той самой жизни, которою мы живем и которую хорошо знаем, и до монад или других хитростей нам вовсе нет дела»5. Поэтому главным для него было внимательное «всматривание» в себя и в окружающий мир, мыслящее созерцание и разумное постижение сущего.

Отдавая предпочтение созерцательности, Страхов считал, что философия не должна перестраивать жизнь людей и мир по своим меркам, на свой манер или выворачивать их наизнанку. Он критиковал спиритуалистов, которые «уже переделали мир по-своему и наслаждаются беседою с жителями планет», а также политических фанатиков, мечтающих «о том, чтобы переделать человека, изменить ход всеобщей истории», разжигающих в себе «чувство недовольства современным порядком мира, жизнью, нравами и свойствами людей» и верящих «в какое-то новое человечество, которое будет свободно от самых коренных свойств человеческой природы и которое в сущности такая же мечта в будущем, как жители планет, беседующие со спиритами, в настоящем»6. Такого подхода он придерживался во многих своих работах, поднимая уровень философского мышления с публицистического философствования до чисто метафизического философствования.

Философия Страхова называлась иногда «перегородочной», разделительной. В частности, он писал: «Мой противник совершенно прав, говоря, что я везде ставлю перегородки. В насмешку он называет мои рассуждения перегородочною философиею, но я был бы душевно рад, если бы это живописное название навсегда осталось за моею философиею. По моему, нет ничего хуже путаницы, когда человек не отдает себе отчета в том, что говорит и думает, когда он свободно носится по всяким ветрам и в голове его собирается самый пестрый и разнообразный сор. Нередко это называется просвещением, любознательностью, ученостью, но в сущности это хуже всякого невежества»1. И он действительно не допускал смешения научных и религиозных проблем, отдавая богу богово, а кесарю кесарево. Однако он вряд ли может быть отнесен в строгом смысле к какой-либо философской традиции, будь то диалектика, материализм, спиритуализм, герменевтика, философская антропология, хотя, несомненно, своеобразие его созерцательной философии во многом обусловлено осуществленным им плодотворным синтезом этих традиций.

Соглашаясь с живописным названием своей философии как «перегородочной», Страхов писал: «Постараемся мыслить строго, отчетливо, то есть будем строго различать и определять принципы, которых держимся, и методы, которым следуем. Другого спасения от путаницы быть не может»2. И, действительно, его так называемая «перегородочная философия» проводит разграничительные линии между соприкасающимися областями бытия и знания, религии и науки. Если формально его философия выступает как перегородочная, по существу она является открытой в будущее.

Особого внимания заслуживает специфика мыслительной деятельности Страхова. Структура его мышления философична, поэтична, эстетична, моральна в одно и то же время. Именно поэтому он не соглашается с В.В. Розановым, высоко ценившим эстетизм К.Н. Леонтьева. Страхов был убежден, что в случае преобладания эстетического начала над всеми другими сторонами человеческой души «самые высокие предметы (включая патриотизм)», оказываются в таком случае подчиненными «самым низменным стремлениям, развратной жажде наслаждения и услаждения себя». Его всегда возмущало «нравственное уродство» К.Н. Леонтьева, кн. В.П. Мещерского, А.Н. Апухтина и других, для которых религия превращалась в «сладострастную борьбу между грехом и страхом» (арх. Антоний), а патриотизм - в мечтания об аристократии, о всякой власти и гордости.

И в то же время важно отметить, что эстетичность составляла суть страховской философии. Так, Б.Н. Никольский, близко знавший Страхова, неоднократно подчеркивал, что «эстетичность, как положительное основание миросозерцания Страхова», является важнейшей стороной его натуры. И далее: «Будучи эстетиком в положительных сторонах своего мышления, Страхов, в силу созерцательного характера этого мышления, непременно должен был оказаться критиком в сторонах отрицательных. Так оно и было на самом деле»3. В этом проявились две стороны натуры Страхова - созерцательная и критическая.

Центр философских размышлений Страхова находится в методе. Именно метод и методологию мыслитель ставил выше всего в философии и литературной критике. Не даром В.В. Розанов писал о нем как о выдающемся методологе и методисте. Из гегелевской философии он брал и активно использовал диалектический метод, в котором разрабатывалась преимущественно его аналитическая сторона. По сути дела Страхов стоял у истоков русской философии анализа в противоположность системосозидающим философиям. С одной стороны, страховская философия анализа выступала предпосылкой для формирования системосозидающих философий, подобно тому, как анализ предшествует синтезу. С другой же стороны - это было начало становления самостоятельной ветви в философии, т.е. философии анализа, отличной от возникшей значительно позже аналитической философии в рамках неопозитивизма. Страховский анализ понятий, прояснение их содержания, осуществляемое с диалектических позиций, было близко к современному диалектико-материалистическому анализу и логико-гносеологическому анализу научного знания.

К сказанному следует добавить, что сама логика умственного развития в России обеспечила в это время торжество анализа перед синтезом. Х1Х век в истории России был веком преимущественно анализа и критики во всех областях творчества. При этом критика имела в виду не только отрицание, разрушение, но и созидание нового. Будучи органической частью этого направления в русской культуре, подход Страхова к различным философским и литературным произведениям являлся зачастую критикой критики, а его анализ имел созидательный характер. Критикуя одни и отстаивая другие взгляды, он способствовал их осмыслению и включению в контекст функционирования русской культуры.

В творчестве Страхова особое внимание уделяется рационализму. Он подверг глубокому осмыслению различные типы рационализма, выявив его конкретные, культурообусловленные границы. Создавая систему «рационального естествознания», он подчеркивал, что наука при всем ее могуществе не удовлетворяет человека, поскольку дает ему одностороннюю механистическую картину мира. Если в наше время это звучит довольно тривиально, то для второй половины Х1Х века такое видение данных проблем было значительным достижением. Страхов придерживался особого типа рационализма, так называемого созерцательного рационализма, являющегося переходом от религии к естествознанию. Для него характерна мудрость созерцания и эстетизм высшего порядка. Причем рациональный ответ на вопросы об окружающем мире сочетался у него с иррациональным отношением к душе человека, к самому человеку как загадке философии, что позже получило развитие в экзистенциализме.

К основным чертам страховской философии можно отнести антропоцентризм, пантеизм, органицизм, созерцательность, эстетичность, публицистичность. Все эти черты не были Страховым четко прописаны и логически обоснованы, а также увязаны друг с другом. «Что же такое эта философия? - спрашивал в свое время Алексей Иванович Введенский. - Представляет ли она в целом нечто связное, систему, или лишь фрагменты? Какого типа и направления эта философия?»1. Характеризуя «Мир как целое», где были изложены концептуальные положения его антропоцентрической философии, он писал: «Величественная концепция! Однако она намечена очевидно еще лишь слишком общими и грубыми штрихами. В ней оставалось еще отделать детали, рельефнее очертить фигуры, а главное - оставалось установить на мир перспективу, как говорят философы, sub specie aetenitatis, - поставить над миром и человеком Бога»2. В определенной мере «Мир как целое» Страхова и его характеристику можно сравнить с оценкой работы Гегеля «Феноменология духа», сделанной Ю.Н. Давыдовым. Характеризуя эту гегелевскую работу, он писал: «Система здесь уже обрисована в целом, ее общие контуры отчетливо прочерчены, однако, моменты, ее составляющие, еще не уложились окончательно в строго организованное целое. Она еще напоминает реку в момент ее возникновения из многочисленных и разнородных потоков, новый сплав, в котором еще ощущаются металлы, его составляющие»3. Однако социокультурные условия в 60-70-е годы Х1Х века в России не способствовали полноценному развитию и функционированию философских идей. Да и русская философская культура находилась в этот период на переходном этапе своего развития. К этому следует добавить и другие моменты, связанные с личностью самого Страхова.

На эти моменты уже обращали внимание современники Страхова. Как отмечал Н.Я. Грот, «Страхов не был творческим гением, создателем новой философской системы, могущей иметь мировое значение. Но мы еще и не дожили до своих Платонов и Аристотелей: слишком неблагоприятна и убога для этого наша общественно-интеллектуальная почва. Страхову великое спасибо за то, что он один из первых особенно энергично и ясно призывал русских людей мыслить самостоятельно, не отрешаясь однако от науки и от истории западной европейской мысли»4. К сказанному следует еще добавить, что, как показывает история, в переходный период развития культуры в центре внимания находится человек в его различных ипостасях, которые и осмысливаются различными мыслителями этого времени по своему. Самобытный, глубоко продуманный и оригинальный подход к решению проблемы человека предложил в своей философии Страхов. Именно сократической особенностью ума Страхова объясняется не только то, что он не создал философской системы, но и то, что в своих произведениях он не столько давал ответы, сколько ставил новые вопросы, очерчивая границы рационализма и антропологизма и подводя к мысли о возможности иных решений. Рассматривая эту проблему, С.Н. Трубецкой подчеркивал, что «истинный ответ получает лишь тот, кто верно и хорошо спрашивает … Истинный вопрос не измышляется и не загадывается, но составляет открытие; он определяется логически и исторически как природой исследуемой вещи, так и тем, что ранее было известно о ней»1. И в этом плане заслуживает деятельность Страхова по правильной постановке новых вопросов, которые уже содержали половину ответа.

В постоянной борьбе с такими течениями как нигилизм, спиритизм, западничество он выступал как своеобразный охранитель. Он всегда рассматривал свое «критическое дело» как пропедевтику, по окончании которой хотел перейти к «доктринальной» части своей работы. Однако ему это так и не удалось осуществить, хотя в последние годы своей жизни он и заявлял и намерении написать историю русской философии.

Страхов был не только глубоким и самобытным мыслителем, но и являлся одним из тех, кто разрабатывал проблему русского национального самосознания. Как же объяснить недостаток его популярности при несомненной значимости в истории русской культуры 2-ой половины XIX века? «Успеху Страхова, - как отмечал С.А. Левицкий, - мешало то обстоятельство, что он был мало доступен для людей, лишенных религиозного слуха и утонченной культуры. «К нему прислушивались лишь люди с трансцендентной закваской» - успел сказать про него Аполлон Григорьев»2.

На упрек Розанова, что он не создал своего направления, Страхов отвечал: «Вы правы, что я везде только расчищал дорогу, а потом почти вовсе не шел по ней. Ну что же? Скажите мне спасибо и ступайте сами»3. В этом ответе сказался весь Страхов. Отмечая это высказывание Страхова, Н.П. Ильин утверждает, что философ призывает своего младшего сторонника идти дальше по этой дороге. Но в этом высказывании можно выделить и другие аспекты, связанные с толкование слова «расчищать». Стоит задуматься над тем, что же расчищал Страхов и по какой дороге он предлагал идти В.В. Розанову.

Эта мысль о расчистке почвы для дальнейшего развития русской философии получила глубокое обоснование во второй половине ХХ века у С.А. Левицкого. «Подводя общие итоги нашей теме, - писал он в очерке, посвященном философскому пути Страхова, - можно сказать, что Страхов явился одним из деятелей конца прошлого века, которые подготовили и расчистили почву для расцвета русской религиозно-философской мысли в начале двадцатого века»4.

Для Страхова понятие «расчищать», на наш взгляд, означало, во-первых, опровержение заблуждений и предрассудков, во-вторых, испытание мнений других на истинность, в-третьих, защита и возобновление тех или иных старых, часто забытых положений. Все это было той формой, в которой он обычно излагал, большей частью косвенно, свои мнения в рассматриваемой области. Все, что Страхов сделал и вопрошал, к чему он стремился и хотел, можно выразить в понятии конструктивная критика.

Не ставя перед собой задачи построения собственной философской системы, он стремился понять исследуемый феномен, чтобы максимально точно и адекватно оценить его и вписать в существующую культуру. Для этого он предпринял значительные усилия и, освоив себе высшую западноевропейскую культуру, он развил в себе всю тонкость философского понимания, проявив поразительную способность понимания не только философии, но и русской словесности и естествознания.

Для Страхова, привыкшего к логической последовательности при исследовании и изложении материала было возможно лишь строго рационалистическое проявление философского творчества. Это творчество мыслителя-строителя, а не интуитивного полета мысли, имеющее зачастую чрезвычайно абстрактный и даже мистический характер. Он был одним из первых оригинальных мыслителей-энциклопедистов, ставящих понятия-проблемы в нарождающейся русской философской культуре.

Дидактический, учительский акцент характерен для русской философии Х1Х века. Так, например, С.С. Аверинцев писал об учительском характере русской философии 30-х годов Х1Х века. Такое положение в философии продолжало сохраняться и в последующие десятилетия. Особенно наглядно это видно на примере Страхова. Характеризуя его деятельность, С.А. Левицкий писал, что «Страхов не был гений, но он был «учитель» в лучшем смысле этого слова. Говоря словами Розанова, он «стремился звать читателей от случайного и условного к Абсолютному»1.

В.В. Розанов развивал эту мысль более подробно: «Действительно, Страхов - вечный педагог. Даже полемизируя с Фамицыным, с Тимирязевым, Бутлеровым, он как будто внушает им истинные приемы мышления, истинные методы философствования, а не столько занят опрокидыванием их мыслей, и нисколько не занят их уязвлением (обычные приемы полемики). Страхов вечно болел о читателе, о путанице в уме его и о притуплении в русских читателях нравственных и всяческих вкусов; он был «мамкой», «дядькой»: и это несколько даже отразилось в общем старообразном его положении в литературе. Это же было и одной из причин его неуспеха. «Ах, этот старик вечно учит!..» И молодежь пробежала мимо его. Но в Страхове, в нем самом, содержится вечная необходимость «вернуться к нему». И вернутся, и оглянутся, не наше поколение, то следующее или следующие»2.

Размещено на Allbest.ru


Подобные документы

  • Происхождение философии, характеристика ее стадий как мировоззрения. Анализ вопроса о соотношении духа и материи. Понятие мировоззрения, его связь с философией, структурные элементы и формы. Сущность и современные особенности философского мировоззрения.

    контрольная работа [36,3 K], добавлен 25.01.2010

  • Определение понятия мировоззрения. Мифология, религия и философия как формы мировоззрений человечества, их эволюция. Различия религии и философии. Соотношение философии и мировоззрения. Взаимосвязь художественного, философского и научного освоения мира.

    реферат [20,1 K], добавлен 02.06.2010

  • Мировоззрение и его методологические функции в построении картины мира. Структура мировоззрения. Типология мировоззрений. Особенности обыденного мировоззрения. Особенности религиозного мировоззрения. Основные особенности философского мировоззрения.

    реферат [15,3 K], добавлен 12.10.2003

  • Зарождение и развитие русского философского мировоззрения до XIX в. Истоки и главные направления русской философии, заключенные в культуре и религии русского народа (православии). Центральные темы и ценностно-культурные ориентиры русского мировоззрения.

    контрольная работа [49,3 K], добавлен 22.04.2015

  • Понятие и структура мировоззрения. Философия и наука. Исторические типы мировоззрения: мифология, религия и философия. Бытие материальное и идеальное. Специфика философского знания. Бытие природы, общества и человека. Социальные функции философии.

    контрольная работа [36,1 K], добавлен 17.12.2014

  • Первые мыслители Античности, поиск понимания происхождения мира. Общие законы развития природы, мышления и общества. Формирование мировоззрения человека. Основные формы мировоззрения: мифологическое, религиозное и философское. Основные стадии эволюции.

    реферат [24,3 K], добавлен 22.12.2013

  • Сущность понятия "философия" и главная особенность мировоззрения. Основные стадии эволюции философии. Космоцентризм, теоцентризм, антропоцентризм: понятие, сущность и распространение. Взаимосвязь философского мировоззрения и мышления, общее и различное.

    презентация [896,8 K], добавлен 09.02.2012

  • Зарождение и особенности, эволюция религиозно-философского мировоззрения древних эллинов. Духовный путь Древней Греции, его направления и подходы к исследованию. Центрация роли человеческого интеллекта в вопросах познания онтологического первопринципа.

    контрольная работа [35,1 K], добавлен 23.09.2011

  • Стадии эволюции философского мировоззрения, такие как космоцентризм, теоцентризм и антропоцентризм. Основные черты философского мировоззрения. Философия как едино-цельная деятельность не только каждого мыслящего человека, но и всего человечества.

    презентация [537,0 K], добавлен 29.12.2010

  • Понятие и структура мировоззрения - необходимой составляющей человеческого сознания, познания. Исторические типы мировоззрения: миф, религия, философия. Исторические изменения предмета философии. Социальные функции философии и ее взаимосвязь с наукой.

    реферат [26,2 K], добавлен 16.01.2012

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.