Теоретическая реконструкция Н.И. Бухариным философии Карла Маркса

Так диалектика, став материалистической диалектикой, вступила в новую фазу своего развития, делает вывод философ.

Теория познания марксизма, как это следует из работы Бухарина, имеет свои совершенно исключительные особенности, потому что ее исходные пункты непохожи на исходные пункты других философских концепций, в том числе и материалистических: другой объект, другой субъект, другое соотношение между ними. «Теория познания марксизма социологична: ее абстракции суть абстракции совершенно иного логического порядка, чемпообычные абстракции философии» . В связи с этим перед марксизмом стоит и особая проблема о формах знания, являющихся производными от форм материальной жизни; другими словами, если определенному способу производства соответствует определенный способ представления, то эта проблематика способа представления в ее связи с историческим классовым субъектом, носителем того или иного способа представления своего рода. Отношение между социально обусловленным способом представления и степенью адекватности познания заключается в общем и целом в том, что класс, являющийся носителем более высокого способа производства (т.е. такого способа производства, где производительные силы более могущественны, где процесс овладевания природой идет более интенсивно и производительность труда выше), является и носителем более высокого способа представления (т.е. такого способа представления, который позволяет более быстро и более адекватно познавать объективный мир).

Рассудочное познание, формальная логика, ее законы, анализ, хотя и необходимы, по мнению Бухарина, но недостаточны, нужно выходить за его пределы. Разложение, анализ, фиксация тождественного, противопоставление, формальная логика, это - лишь первая ступень познания, которая может продолжаться исторически весьма долгое время (весь рационализм есть воплощение рассудочного познания). «Но следующий момент, это - движение, переход к противоположному, к своему отрицанию. А дальше наступает третья ступень; когда противоположности объединяются и выступает целое, включающее все, добытое анализом, расчлененное целое. Многообразное и конкретное, со своими законами, с совокупностью своих связей. Здесь единство противоположностей. Здесь восхождение к конкретному. Здесь рост содержания. Здесь синтез. Здесь снятие противоречий (и их преодоление, и их сохранение). Здесь - «отрицание отрицания». Здесь разум. Здесь высшая стадия познания. Если диалектика взята в своей рациональной форме, то есть материалистически, то в ней нет ни мистики, ни чуда, ни фокуса, ни выверта» . Это - более глубокий и всеохватывающий метод познания.

Марксизм и марксистская материалистическая диалектика, отстаивая разумное рациональное познание, отмечает Бухарин, не рационалистичны. Разум не отрывается здесь ни от рассудка, ни от чувства, ни от воли; сознательное не отрывается от бессознательного, логическое мышление не исключает ни фантазии, ни интуиции. Но самая интуиция понимается не как мистический процесс, а как отложившийся и выработанный культурой мышления научный инстинкт, отнюдь не отрицающий ни интеллекта, ни рационального познания. Диалектическое познание гораздо выше рассудочного и просто несравнимо с мистическим созерцанием.

Наука утверждает, что исторически первоначальным, исторически исходным пунктом было практически-активное отношение между человеком и природой. Не созерцание и не теория, а практика; не пассивное восприятие, а активное начало. Разум, т.е. Логос, вполне точно выражает историческую действительность. «Исторически, общественный человек, общественно-исторический человек, а не абстракция интеллектуальной своей стороны, персонифицированная в субъекте философами, прежде всего производил, пил и ел; творческая личность лишь потом выделилась, а затем обособилась, при разделении труда, в качестве самостоятельной (относительно самостоятельной) функции и застыла в определенных категориях людей умственного труда, в различных социально-классовых модификациях этой категории» . Из практики возникло и теоретическое познание. Активно-практическое отношение к внешнему миру, процесс материального производства, обуславливающий, по выражению Маркса, обмен веществ между человеком и природой, есть основа воспроизводства всей жизни общественного человека.

Отношение человека к природе, как отмечает Бухарин, в основном троякого порядка: практическое, теоретическое, художественно-эстетическое. Практика есть материальное, техническое овладение веществом природы, труд, преображение вещества, материальный обмен веществ между обществом и природой. Теория есть мыслительное овладение природой, познание ее качеств, свойств. Эстетика природы есть процесс переживания природной связи с природой. Практике соответствует воля. Теории соответствует интеллект. Эстетике соответствует чувство. Практика, это - царство материальных вещей и процессов. Теория - царство понятий и идей. Эстетика - царство эмоций и эмоциональных образов. Понимаемые, как процессы, они есть: процесс труда, процесс мышления, процесс художественно-эстетического созерцания. Их единство, делает вывод Бухарин, есть функция единого процесса производства и воспроизводства жизни.

Одним из основных вопросов философии Бухарин считает вопрос об объективной реальности внешнего, независимого от познающего субъекта, мира и вопрос о его познаваемости (непознаваемости), где огромную роль играет проблема теории и практики с точки зрения гносеологии. Прежде всего философ отмечает, что и теория и практика являются сутью деятельности общественного человека. Если рассматривать теорию не как застывшие «системы», а практику - не как готовые продукты, то есть не как «мертвый», застывший в вещах труд, а в активности, то налицо будут два вида трудовой активности, раздвоение труда на труд умственный и физический, духовный и материальный, теоретическое познание и практическое действие. Теория является аккумулированной и конденсированной практикой, поскольку она обобщает практику материального труда, является качественно особым и специфическим продолжением материального труда; она сама является качественно особой теоретической практикой, поскольку она деятельна; практикой, обработанной мышлением. С другой стороны, практическая активность, использует теорию, и поскольку сама является практикой -теоретична. Во всяком классовом обществе имеется разделенный труд и, следовательно, обобщает Бухарин, противоречие между умственным и физическим трудом, то есть противоречие между теорией и практикой. Но, как всякое разделение труда, и здесь оно является живым единством противоположностей. Действие переходит в познание, познание переходит в действие; практика толкает вперед познание, познание наполняет практику.

«Теоретическая способность начинает с налично сущего, данного, внешнего и превращает его в свое представление. Практическая же способность начинает, напротив, с внутреннего определения. Последнее называется решением, намерением, задачей. Затем внутреннее она превращает в действительное и внешнее, то есть дает ему наличное бытие. Этот переход от внутреннего определения к внешности называется деятельностью. Деятельность вообще есть соединение внутреннего и внешнего. Внутреннее определение, с которого она начинается, как чисто внутреннее должно быть снято в своей форме и стать чисто внешним. Наоборот, деятельность есть также и снятие внешнего, как оно дано непосредственно» . И теория и практика являются для Бухарина моментами в совокупном процессе «воспроизводства общественной жизни». Разделение труда становится действительно разделением труда лишь тогда, отмечает философ, когда наступает разделение материального и духовного труда. С этого момента сознание может действительно вообразить себе, что оно нечто иное, чем сознание существующей практики. С этого момента, как сознание начинает действительно представлять что-нибудь, не представляя чего-нибудь действительного, с этого момента оно оказывается в состоянии освободиться от мира и перейти к образованию «чистой теории», теологии, философии, морали. Таким образом практика вторгается в теорию познания, теория включает практику, действительная гносеология, то есть гносеология, которая исходит из единства теории и практики, включает практический критерий, который становится критерием истинности познания.

Бухарин считает, что взаимодействие между теорией и практикой, их единство, развивается на основе примата практики:

1) исторически: науки появляются из практики, «производство идей отдиференцировывается от производства вещей»;

2) социологически: «общественное бытие определяет собой общественное сознание»;

3) гносеологически: практика воздействия на внешний мир есть первичная «данность».

Практически - а следовательно, и гносеологически, отмечает Бухарин - внешний мир «дан» как объект активного воздействия общественного, исторически развивающегося человека. Внешний мир имеет свою историю. Историчны отношения, складывающиеся между субъектом и объектом, а значит историчны формы этих отношений; исторична сама практика и теория, формы активного воздействия и формы познания, «способы производства» и «способы представления».

Практика есть действительный прорыв в действительность, выход за пределы субъекта, проникновение в объект, «очеловечение» природы, ее изменение. Практика есть опровержение агностицизма, процесс превращения «вещей в себе» в «вещи для нас», лучшее доказательство адекватности мышления, его - исторически, как процесс понимаемой - истинности. Так как если объективный мир изменяется через практику и согласно практике, которая включает теорию, то это значит, что практика проверяет истинность теории; это значит, что мы знаем в известной степени (и все больше узнаем) объективную реальность, ее качества, ее свойства, ее закономерности.

Действительный субъект активно преобразует мир, изменяя лицо всей земли, считает философ. Живя и работая в биосфере, общественный человек в корне переделал поверхность планеты: физический ландшафт все более превращается в штандорт какой-либо отрасли промышленности или сельского хозяйства, искусственная материальная среда заполнила пространство, гигантские успехи техники и естествознания, радиус познания, с прогрессом точных измерительных приборов и новых методов исследования, крайне удлиняется: взвешивание планет, изучение их химических составов, фотографирование невидимых лучей. Человек предсказывает объективные изменения мира и человек изменяет мир, но это немыслимо без действительного знания. Простая символика, стенограмма, система значков, фикций не может служить орудием объективных изменений, производимых субъектом. Познание, рассматриваемое исторически, есть все более и более адекватное отражение объективной действительности. Поэтому основным критерием истинности познания для Бухарина является критерий его адекватности, его соответствия объективной действительности. Инструментарный критерий истины не противоречит этому критерию, а совпадает с ним, если это инструмент для практики общественного человека, преобразующего объективный мир.

Диалектический материализм как метод познания, примененный к общественному развитию, создал теорию исторического материализма. Тогда вопрос о теории вообще должен быть поставлен - как это вытекает из учения Бухарина - с точки зрения общественной теории, то есть с точки зрения социологии и истории. Генетически теория выросла из практики, любая дисциплина имеет, в конечном счете, свои практические корни; с точки зрения общественного развития наука, теория являются продолжением практики. А значит, функция науки, в совокупном процессе воспроизводства общественной жизни, есть функция ориентации во внешнем мире и в обществе, функция расширения и углубления практики, повышение ее эффективности, функция своеобразной борьбы с природой, со стихией общественного развития, с враждебными данному общественно-историческому порядку классами.

Любая, даже самая абстрактная, дисциплина имеет совершенно определенное жизненное значение в ходе исторического развития (Бухарин говорит не о непосредственном практическом значении любого отдельного положения). В качестве примера философ берет область теории чисел, учение о множествах или теорию условных рефлексов: речь здесь идет о системах в целом, о соответствующей деятельности, о цепи научных истин, являющихся, в конечном счете, теоретическим выражением «борьбы с природой» и борьбы общественной. Активное отношение к внешнему миру, которое на чисто животной стадии человеческого развития предполагает естественные органы людей, как вида hominissapientis, сменяется отношением через и при помощи «удлинения органов», то есть при помощи орудий труда, системы общественной техники. Первоначально эта система является действительным продолжением органов человеческого тела . Затем она усложняется и получает свои собственные принципы движения. Но одновременно развивается исторически и ориентация во внешнем мире, также при помощи искусственных познавательных орудий, орудий «духовного» труда, в гигантское количество раз расширяющих сферу действия естественных телесных органов и орудий ориентации. Сейсмографы, телефон, телескоп, микроскоп, хроноскоп, термометры, микровесы - все это неизмеримо расширяет природные чувственные способности человека, открывает новые миры, делает возможным поступательное победное шествие техники.

Таким образом исторически подвижными оказались и «органы чувства» и так называемая «картина мира», проверяемая гигантской практикой современного человечества в целом, картина мира, гораздо более адекватная действительности, чем все предыдущие и потому именно столь плодотворная для практики, считает Бухарин.

Итак, человек в учении философа дан как общественный человек, этот общественный человек, то есть человеческое общество, чтобы жить должно производить. Производство есть реальный исходный пункт общественного развития, в процессе производства происходит «обмен веществ» между обществом и природой. В этом активном со стороны исторического и общественного человека процессе, материальном процессе, люди находятся в определенных отношениях друг к другу и средствам труда. Эти отношения историчны, их совокупность образует экономическую структуру общества. Она тоже является исторической переменной. Экономическая структура общества (способ производства) включает, прежде всего, отношения между классами. На этом базисе вырастают надстройки: политические организации и государственная власть, моральные нормы, научные теории, искусство, религия, философия. У Бухарина способ производства определяет собой и способ представления: теоретическая деятельность является «моментом» в производстве общественной жизни; ее материал дается опытом, широта которого зависит от степени могущества над силами природы, что определяется, в конечном счете, развитием производительных сил, производительностью общественного труда, высотой технического развития; толчки идут от задач, даваемых практикой; формирующие принципы «способ представления» в собственном смысле, отображают «способ производства», социально-классовую структуру общества и его сложные запросы. Господствующие представления это представления господствующего класса, являющегося носителем данного способа производства.

Но, отмечает Бухарин, подобно тому как естественно-историческое развитие меняет формы биологических видов, историческое развитие общества, в основе своей имеющее движение производительных сил, меняет общественно-историческую форму труда, «общественные структуры», «способы производства», вместе с которыми меняется и вся идеологическая надстройка, вплоть до высших форм теоретического познания. Движение производительных сил, противоречие между ними и историческими формами общественного труда являются, следовательно, считает философ, причиной смены этих форм, реализуемой через классовую борьбу. Таким образом философ приходит к выводу, что практика материального труда есть основная движущая сила всего процесса в целом, практика классовой борьбы есть критически-революционная практика общественного преобразования, практика научного познания есть продолженная в особых формах практика материального труда (естествознание), управления и классовой борьбы (общественные науки). С этой историко-материалистической точки зрения следует подходить и к вопросу о соотношении между теоретическими и прикладными дисциплинами.

С трудностями точного разделения прикладных и теоретических наук связана диалектика соотношений между теорией и практикой, переход одного в другое. Объективная диалектика действительности состоит у философа в том, что есть объективное противоречие между теорией и практикой и в то же время их единство; есть различие их как противоположных полюсов человеческой деятельности, и в то же время их взаимопроникновение; есть их раздельное существование как функций, как ветвей разделенного общественного труда, и в тоже время их единое бытие, как моментов совокупного «производства общественной жизни». В действительности есть целая цепь различных теоретических дисциплин, отмечает Бухарин, связанных внутренней связью, эти дисциплины рождаются из практики, которая ставит сначала «технические» задачи, эти последние требуют, в свою очередь, решения «теоретических» задач первого, второго и т.д. порядка. Практика, таким образом, перерастает в теорию, искомое правило действия превращается в поиски закона объективных соотношений; завязываются бесчисленные сплетения проблем и их решений; эти, в сою очередь, через технологию внедряются в технику и, следовательно, в непосредственную практику материального труда, преобразующую мир. Здесь у Бухарина закон превращается в правило действия, познавательное решение проверяется этим действием, теория снова превращается в практику, но практика становится практикой на более могущественной и качественно новой основе.

Бухарин не считает проблему «чистых» и «прикладных» наук, отражающую и выражающую проблему теории и практики, чисто логической проблемой. Она сама является проблемой преобразующей исторической практики. Поэтому философ говорит о том, что общественно-экономические формации (способы производства, экономические структуры) отличаются друг от друга определенным характером соотношения между теорией и практикой.

В качестве примера философ берет теократическое государство древнего Египта где были элементы натурального централизованного планового хозяйства, а также знание (теория) было тесно связано с практикой, так как целесообразно направлялось на практику. Но связь эта была особого типа: знание было недоступно массе работников, знание - окружено ореолом страшной тайны. В этом смысле наблюдался огромный разрыв между теорией и практикой. Беря для сравнения эпоху промышленного капитализма, эпоху расцвета «экономического» человека Бухарин отмечает, что здесь совершенно другая картина: в общественном масштабе никто не ставит организованно ни задач познания, ни задач приложения полученных знаний; разделение труда образует группу ученых и идеологов, связанных с господствующим классом, в сою очередь, разбитым конкуренцией на куски. Связь теории с практикой создается в значительной мере в частном порядке. Но раздвоение умственного и физического труда не уничтожается; оно получает иное выражение: демократизация знания, необходимая с точки зрения техники, образование большого слоя технической и другой интеллигенции, специализация науки, создание высоких теоретических обобщений, совершенно удаленных от сознания массы практических работников - это другой тип связи.

Из всего этого Бухарин делает вывод о том, что вопрос о теории и практике есть одновременно и теоретический, и практический вопрос, что и теория, и практика, и формы сочетания теории и практики - историчны, связаны с определенным историческим укладом общества, его развитием, его движением.

В связи с гносеологическими проблемами философ обращается к одной из центральных проблем философии: проблеме истины. Только тогда можно трактовать истину, как свойство действительного мира, когда этот мир не один, а предполагается удвоение или умножение миров, с разной степенью реальности. Здесь Бухарин ведет речь об истинном, т.е. правильном познании, об истинном, т.е. правильном, отражении объекта в субъекте. «Отражение мира не есть мир. Отражение мира не есть удвоение мира. Отражение мира есть его картина, но картина есть нечто совершенно отличное от того что на ней изображено. Отражение может быть более или менее правильным, более или менее полным, более или менее всесторонним; отражение может быть и безобразным искажением. Но никогда оно не есть сам предмет и никогда оно не может в действительности ни умножить, ни удвоить мира» . Мышление может создать (и создает) многие отражения, разной степени адекватности; их можно сравнить по их истинности, то есть по степени их соответствия с объективным миром. Поэтому истинность есть не что иное, как свойство отражения в человеческой голове, когда это отражение соответствует действительному миру, т.е. отраженному. Истинность или неистинность есть предикат мышления, соотнесенного с бытием, а не предикат самого бытия, вовсе не нуждающегося в апробации мышления. Недопустимо смешивать, считает Бухарин, галлюцинацию как факт с вопросом о том, что ей ничего не соответствует в предметном мире. Из того, что ей ничего не соответствует, не следует, что она сама не существует, но она существует именно как галлюцинация. Кривое зеркало кривит. Но оно существует как кривое зеркало. Заблуждение неправильно отражает действительность. Но оно существует как заблуждение в головах людей. Истина правильно отражает действительность, но она не есть эта отражаемая действительность, она - другое, она перевод действительности в головах людей. Совпадение есть совпадение тождественного, а отражаемое и отражение отнюдь не тождество: мышление о мире отнюдь не означает, что он есть тоже, что понятие о нем.

Отражение является у Бухарина сжатым, конденсированным, духовным воспроизводством действительности. Правильное, истинное отражение, это такое отражение, которое конденсирует именно эти связи, качества, свойства, отношения, процессы, а не создает иллюзорные, т.е. не имеющие своего материального коррелата или своего действительного, вне субъекта находящегося, коррелата вообще. Отражение, как система понятий, отнюдь не есть система произвольно выбранных символов или значков. Когда мы мыслим об электронах, то электрон - вовсе не значок реального, а духовное воспроизводство этого реального. Опосредованное значение снимает субъективность и проникает в объективные связи вещей и процессов. Но одну и ту же систему понятий можно выразить на разных языках, записать в математических формулах, уравнениях, буквах. Это - уже область символики, условного обозначения. Никак нельзя считать процесс образования понятий и мышления однородным с процессом выработки символов и символического писания.

Итак, критерием истины у Бухарина является соответствие с действительностью. Но теоретическое познание это есть одна сторона процесса овладевания, то есть теоретическое овладевание объектом. Следовательно, соответствие с действительностью есть критерий мощи теоретического овладевания. Истина это соответствие с действительностью. Истина есть мощь теоретического познания, его действительность в смысле его действенности, его эффективности. Положительный практический эффект, то есть практическое овладение предметом, его материальная трансформация, подтверждает истинность теории, т. е. практическая мощь подтверждает мощь теоретическую. Но так как всякая практика есть разумная целеполагающая деятельность (человеческая практика), то теоретическое начало в ней соприсутствует, какая бы система разделённого общественного труда ни была в данном обществе. И именно потому, что практика производит теорию, а теория практику; именно потому, что они переходят одна в другую и составляют единство в своем кругообороте, практический критерий истины совпадает с критерием соответствия с действительностью. Вскрытые теорией действительные причины (необходимые связи) становятся правилом в практике; истинность познания означает поэтому практическую мощь, а практическая мощь означает истинность познания, т. е. его соответствия с действительностью.

В своей работе мыслитель обращается и к проблеме человека. Человек -это запертый в каменных гробах, урбанистический неврастеник, лишенный солнца, воды, воздуха, раздавленный гулом машин, превращенный в винтик гигантского механизма, он тоскует по солнечному лучу, по свету, по зелени, по журчанию ручья. Он ущербен и искалечен. Его биологическая природа протестует против отрыва от всеприродной связи. Но это не является проблемой познания. Это проблема жизненного устройства. Это проблема большей полноты жизни. Требование сопереживания природы, то есть наслаждения природой, близости к ней, связи с ней, эстетического любования ею есть, по Бухарину, правомерное требование и правомерный протест против уродства односторонне-городской и калечащей человека культуры.

«Мир бесконечен и бесконечно многообразен, и в то же время един. Неизмеримое и неисчерпаемое море качеств, свойств, связей, соотношений, при переходах из одного в другое, непрерывных превращениях, гибели одного, возникновении другого, нового, вечное становление и исчезновение, океан бесконечного движущегося вещества во всем великолепии его форм, - таков объективный мир. Совершенно очевидно, что он не может во всем бесконечном своем богатстве стать в конечном историческом времени объектом адекватного познания и адекватной практики. Он исторически раскрывается в мышлении субъекта» . Познание это процесс, и результаты этого процесса постоянно преобразуемые в историческом движении труда и мышления, не являются, считает Бухарин, какой-то застывшей величиной, а сами постоянно обновляют свой состав. Познание растет и экстенсивно, вширь, и интенсивно, вглубь: оно охватывает все новые и новые сферы бытия и в то же время открывает все более и более общие, т. е. все более и более глубокие типы связей, отношений, законов. Непрерывно расширяется сфера единичного, конкретных вещей и процессов, становящихся объектами, и в то же время познание, растущее на своей практической основе, идет ко всеобщему, вскрывая все более глубокие типы связей, открывая все более общие и универсальные законы, восходя от них к духовному воспроизводству многообразного понятного уже конкретного. Эти ступени познания соответствуют у Бухарина строению самого бытия, самой объективной действительности. Ибо объективно, совершенно независимо от человеческого, и всякого другого сознания, существуют и общие, универсальные связи и бесконечное количество связей частичных, дробных, специфических; существуют и общие, универсальные формы бытия, и формы частичные. Необходимость - тип универсальнейшей, всеприродной объективной связи; законы диалектики - обнимают все: природу, общество, мгновение.

Следовательно критерием истины у Бухарина является соответствие с действительностью, что подтверждается практикой, как соответствием ее материального результата с ее целью; критерий соответствия с действительностью совпадает с практическим критерием, подобно тому, как теоретическая мощь совпадает с мощью практической, ибо это есть лишь две стороны процесса овладения предметным миром; истинное мышление оказывается и самым экономным, т.е. самым производительным.

Таким образом, из работы Бухарина следует вывод о том, что теория познания марксизма имеет свои совершенно исключительные особенности. Гносеологический вывод к которому приходит Бухарин в «Философских арабесках» состоит в том, что в материалистической диалектике отношение к природе в основном троякого порядка: практическое, теоретическое и художественно-эстетическое. Практика есть материальное техническое овладение веществом природы, материальный обмен веществ между обществом и природой. Теория есть мыслительное овладение природой, познание ее качеств, свойств. Эстетика природы есть процесс переживания природной связи с природой.

Итак, активно-практическое отношение к внешнему миру, процесс материального производства, обуславливающий, согласно работе Бухарина, обмен веществ между человеком и природой есть основа воспроизводства всей жизни общественного человека.

Таким образом, создавая основанную на диалектике социальную теорию познания, одним из основных вопросов философии Бухарин считает вопрос об объективной реальности внешнего, независимого от познающего субъекта, мира и вопрос о его познаваемости (непознаваемости), где огромную роль философ уделяет проблеме теории и практики с точки зрения гносеологии. Теория и практика являются сутью деятельности общественного человека. Если рассматривать теорию не как застывшие «системы», а практику - не как готовые продукты, то есть не как «мертвый», застывший в вещах труд, а в активности, то налицо будут два вида трудовой активности, раздвоение труда на труд умственный и физический, духовный и материальный, теоретическое познание и практическое действие. Теория является аккумулированной и конденсированной практикой, поскольку она обобщает практику материального труда, является качественно особым и специфическим продолжением материального труда; она сама является качественно особой теоретической практикой, поскольку она деятельна; практикой, обработанной мышлением. С другой стороны, практическая активность, использует теорию, и поскольку сама является практикой - теоретична. Во всяком классовом обществе имеется разделенный труд и, следовательно, обобщает Бухарин, противоречие между умственным и физическим трудом, то есть противоречие между теорией и практикой. Но, как всякое разделение труда, и здесь оно является живым единством противоположностей. Действие переходит в познание, познание переходит в действие; практика толкает вперед познание, познание наполняет практику. Итак, практика вторгается в теорию познания, теория включает практику, действительная гносеология, то есть гносеология, которая исходит из единства теории и практики, включает практический критерий, который становится критерием истинности познания. Тем самым философом преодолевается разрыв между гносеологией и социологией и формируется новая по своему существу система отсчета при решении классических гносеологических проблем.

3. Философские проблемы развития науки, искусства, духовной культуры в целом

Бухарин, ка7к никто другой из политических лидеров, был подготовлен к работе в области теории науки, техники и культуры. Глубокие теоретические интересы привели его к философии марксизма, дух которой пропитывал систематические занятия философа не только политикой и экономикой, но также искусством, литературой и естественными науками. Владение языками, как классическими (древнегреческий, латынь), так и европейскими (немецкий, английский, французский, итальянский), позволяло мыслителю свободно ориентироваться в первоисточниках, ведь привлекал философа не только Запад, но и Восток во всем многообразии его культуры как технической, так и воплощенной в искусстве. Философ изучал и использовал в своих работах труды отечественных естествоиспытателей (Н.И. Вавилова, В.И. Вернадского, И.П. Павлова) и филологов (А.Ф. Щербатского и Н.Я. Марра).

В 1929 году Бухарин стал первым в истории науки академиком-коммунистом, действительным членом Академии наук СССР. Философия, считает он, не является отдельной наукой «в себе»: она вскрывает и формулирует самые общие, универсальные и глубокие законы и связи, и при том в их соотношении с особенным и единичным. В связи с этим Бухарин ставит вопрос о соотношении между наукой и философией. Еще Аристотель говорил о науке и философии, что все другие науки более необходимы, чем философия, но ни одна не является более превосходной, чем философия. Она включает все науки, более того, если материалистическая диалектика становится методом всех наук, то есть если создается их методологическое единство, то внутри каждой науки, в любом ее подразделении появляются аналогичные соотношения. Между науками устанавливается тоже своя связь и свои переходы, соответствующие тем связям и переходам, которые есть в реальном бытии. Диалектическое мышление движется от первого конкретного через анализ отдельных сторон и выделение общего, а затем восходит через синтез ко второму конкретному. В развитии человеческого познания в исторически-гигантском масштабе Бухарин отмечает тот же процесс: мир в отдельных дисциплинах и в их подразделениях - больших, малых, совсем крохотных - познается с разных сторон, в своих различных и до известной степени противопоставленных друг другу формах; эти формы имеют свои специфические качества, свойства, закономерности.

Собственный предмет диалектики, по мнению Бухарина, составляют: общие законы бытия, общие законы мышления и общие законы соотношения между субъектом и объектом. Это значит, что диалектика, логика и теория познания совпадают и диалектика материализма охватывает все. Так как ее всеобщее не есть формально-логическое всеобщее, не пустая абстракция, а конкретное содержание всех наук. Общие закономерности переходят в особенные, специфические закономерности, множатся; особенные закономерности охватывают только единичное. Все связано воедино, но единое многообразно и многогранно. Это такое многообразие, где одно переходит в другое; это вечно движущееся и меняющееся многообразие, вечное превращение, исчезновение и рождение, появление нового, гибель старого, исторический процесс.

В докладе на первой Всесоюзной конференции по проблемам планирования науки, определяя задачи научной политики, Бухарин указывал: «Наука у нас, как того требовал Ленин, должна стать всепроникающим принципом» . Пионерский вклад Бухарина состоял в том, что в анализе самой науки разделялись и соотносились теория и практика: теория как самопознание природы науки - с одной стороны, практика как планирование и организация исследований - с другой. Из этого вытекала важная идея о том, чтобы, опираясь на теоретическую рефлексию о сущностных характеристиках и закономерностях науки как особой формы труда, разработать принципы ее планирования в системе общего народнохозяйственного плана.

Вдохновленная Лениным и развитая Бухариным, концепция теоретически продуманного планирования исследовательских работ в масштабах страны стала основой нового направления и в науке, и в государственной политике. Бухарин отмечал, что во все времена деятельность ученых хотя и неявно, но направлялась планом, поскольку она носит рациональный, упорядоченный соответственно определенным нормам и правилам характер.

Эту незримо правящую исследовательским трудом программу Бухарин назвал «внутренним планом». Элементы планирования, отмечал он, можно найти уже в древнегреческой науке. Они получили особое развитие в условиях современного капитализма, где широкие масштабы приобрел процесс сращивания научно-исследовательских объединений с промышленными трестами и органами государственной власти . В условиях социализма возникает качественно новая основа планирования науки, когда оно осуществляется во имя интересов всего общества. Бухарин видел здесь большую философскую проблему, которая охватывает отношения каузальности и телеологии. Наука развивается по определенным законам и потому подчинена принципу причинности (детерминизма), тогда как планирование предполагает зависимость от цели и в этом смысле телеологично.

В дальнейшем весь этот комплекс вопросов выступил в качестве предмета особой области знаний, известной под именем «науки о науке», или науковедения.

Планирование научно-исследовательской работы, по мнению Бухарина, состоит:

- во-первых, в определении удельного веса этой работы в общественной жизни страны, в системе разделенного общественного труда и, следовательно, о соответственной доле в совокупном расходном бюджете страны;

- во-вторых, самая важная, самая трудная и решающая составная часть планирования - планирование тематики научно-исследовательской работы;

- в-третьих, планирование строительства научно-исследовательских учреждений;

- в-четвертых, планирование размещения научно-исследовательских учреждений;

- в-пятых, планирование средств;

- в-шестых, планирование кадров.

Из этого и складывается в основном система установок в области планирования, которая представляет собой политику планирования научно-исследовательской работы.

Одной из главнейших и труднейших проблем планирования научно-исследовательской работы Бухарин называет проблему сочетания тем сегодняшнего и завтрашнего дня. В связи с этим философ выделяет ряд проблем: проблемы, вытекающие из прорывов; особо острые проблемы сегодняшнего дня; проблемы, связанные с текущими технико-экономическими планами; проблемы, связанные с перспективными планами; проблемы завтрашнего дня. Все эти категории проблем должны быть включены в план и, следовательно, появляется необходимость оптимальных сочетаний между различного рода проблемами.

Философ считает, что «обслуживание нужд текущего момента есть исходный пункт, решающая предпосылка, абсолютно необходимая, без которой всякое планирование превращается в простую бессмыслицу» .

Правильное соотношение между проблемами текущего момента и проблемами отдаленными не предполагает, что вначале решаются все текущие проблемы, чтобы потом решать проблемы отдаленного порядка. Можно и должно решать научно-исследовательские проблемы в разной степени приближенные к практике сегодняшнего дня. По мнению Бухарина, крупные теоретические проблемы решаются, не в фабрично-заводских лабораториях, не в вузовских лабораториях и даже не в специализированных научно-исследовательских институтах. Они решаются в институтах Академии наук. Рационально поставленное разделение труда внутри научно-исследовательской сети, между различными категориями научно-исследовательских коллективов должно отражать объективное различие (и в то же время объективную связь) между различными фазами исследовательского процесса, от теоретической работы до технического применения ее выводов на местах производства.

Таким образом, Бухарин считает, что переход науки в технику и через нее в практику материального труда и обратно, переход от материального труда через технику к науке, при единстве этого процесса должен быть отражен в сложной кооперации функционально отличных, но в то же время тесно между собой связанных, научно-исследовательских учреждений.

Планирование строительства научно-исследовательских учреждений и планирование средств имеют своим исходным пунктом планирование тематики, которое определяет объем соответствующих научно-исследовательских работ. Объем этих работ, в свою очередь, требует соответствующих средств (капитальное строительство, оборудование, библиотеки, аппаратура, заграничная специальная литература, точные измерительные приборы, заводские установки и мастерские). Заявки, идущие от объема работ, сопоставляются с возможными ресурсами, определяемыми в бюджете под углом зрения общей директивы об удельном весе научно-исследовательских учреждений.

Планирование кадров Бухарин считает исключительно важным и выделяет следующий ряд вопросов:

1) прежде всего, о числе работников на данные календарные сроки (это число определяется объемом развертывающихся научно-исследовательских работ, причем необходимо резкое форсирование воспроизводства этих кадров);

2) далее идет вопрос о распределении работников по различным отраслям научно-исследовательского труда (здесь Бухарин отмечает исключительное несоответствие фактического распределения работников реальным потребностям как по отраслям научно-исследовательского труда, так и по степеням научной классификации);

3) обеспечение соответствующей квалификации работников;

4) обеспечение правильного хода всего воспроизводства работников всех степеней квалификации, вплоть до самых высших.

Таким образом, философ приходит к выводу, что все части планирования научно-исследовательской работы должны быть взаимно связаны и предоставлять единое органическое целое: планирование тематики, средств, кадров, все это - функциональные части одного плана, а весь этот план в свою очередь составляет функциональную часть общегосударственного плана.

В связи с планированием научно-исследовательской работы Бухарин рассматривает вопрос о методах ее планирования, которые должны быть тщательно продуманы. Здесь обязательно должны быть приняты во внимание специфические особенности научно-исследовательской работы, ее качественная характеристика, ее оригинальные черты. Наиболее общий принцип методики планирования должен заключаться в том, что сверху указываются лишь самые общие проблемы, указываются главные направления работы, узловые пункты, крупнейшие и особо актуальные задачи.

Методика планирования должна, по Бухарину, обеспечить наитеснейшую связь с практикой - это есть главный и основной регулятивный принцип всего планирования - следовательно, методы планирования должны, в первую очередь, обеспечить эту связь. Поэтому «разработка планов должна идти не только сверху вниз, но и снизу вверх, причем во всех соответствующих звеньях должно происходить согласование планов научных работ с планами производственных единиц» . Из этого положения Бухарин делает ряд выводов, касающихся методики планирования.

Во-первых, проблема новых, выдвигаемых в ходе самого исследования, вопросов, в связи с чем возникает проблема гибкости и эластичности плана. Философ считает, что эта проблема решается следующим образом: всякое научно-исследовательское учреждение должно иметь известное количество забронированного пустого времени, известный его резерв, который заполняется в ходе его работ. Это время включено в план именно как резерв. Данное учреждение, данный институт, данная лаборатория по собственной инициативе, по собственному своему разумению наполняет его тем конкретным содержанием, которое заранее не может быть учтено и которое выявляется лишь в ходе научно-исследовательской работы.

Во-вторых, проблема плана и индивидуальных работ. При составлении плана научно-исследовательских работ необходимо, по правилу, заранее включать индивидуальные работы в план; при распределении и расстановке научно-исследовательских сил вообще, особо крупных ученых в частности, считаться с их особыми свойствами, научными интересами и склонностями, включая их в соответствующие (по объему, оборудованию, людским кадрам, направлению и характеру работ) научно-исследовательские учреждения. При таком положении конфликты между планом и индивидуальными работами будут минимальны, полагает Бухарин.

В-третьих, проблема научно-исследовательского риска. В области научно-исследовательской работы, где принцип новых творческих сочетаний является основным, право на риск должно быть особо подчеркнуто и закреплено. При этом должен быть налажен и усилен контроль за исполнением.

В-четвертых, проблема учета эффективности научно-исследовательских работ. В области научно-исследовательского труда Бухарин особо подчеркивает категорию качества и считает, что необходим переход на систему сложных показателей с учетом качественных характеристик, или к качественному описанию, сопряженному с количественным учетом в допустимых пределах этого учета, или к косвенным методам экономической оценки.

В-пятых, проблема подбора научно-исследовательских кадров. В научно-исследовательской работе необходим более сложный, более дифференцированный подход и определенный отбор научно-исследовательских работников: отбор из рабочих-изобретателей, рационализаторов; из талантливых и выдающихся рабочих на фабриках и заводах. «Фабрично-заводские лаборатории, производственные совещания, всевозможные научные и технические кружки могут здесь сыграть исключительную роль. В вузах и втузах, в повседневной работе студентов необходимо внимательно присматриваться к людям особой складки и выдвигать их на научно-исследовательскую работу» .

Коротко формулируя задачи Бухарин писал: «Теоретическая работа у нас, от установления частных закономерностей вплоть до высочайших обобщений, конденсирующих в кратких формулах огромное богатство конкретного содержания, есть совершенное орудие для переделки нашей страны и, в последней инстанции, для переделки всего мира. В одиннадцатом тезисе Маркса о Фейербахе говорилось: «Философы лишь объясняли мир так или иначе; но дело заключается в том, чтобы его изменять». Этот тезис есть действительная философия нашей эпохи, эпохи великих работ, героических усилий, широких планов, огромных воль, творчества миллионов, напряженной борьбы. Познание растет из материального труда, из живой жизненной практики» .

Проблема отношений между обществом, практикой хозяйственной жизни и научной теорией определила направление движения бухаринской мысли. В 1932 году Бухарин выступил на торжественном заседании Академии наук с речью «Дарвинизм и марксизм». В докладе отмечалось, что достижения генетики Менделя-Моргана, закон гомологических рядов Н.И. Вавилова и другие последарвиновские открытия не только не отменили установленной Дарвином основной закономерности эволюции органического мира, но, напротив, с ней гармонируют. Вместе с тем, тот факт, что человек, как и доказал Дарвин, является выходцем из животного стада, не дает оснований сводить к естественному отбору и борьбе за существование всемирно-исторический ход социальных процессов. Механизм этого хода, вскрытый Марксом, качественно отличен от механизма эволюции. Маркс высочайшим образом оценил дарвиновскую теорию, поскольку она обнажила естественнонаучные детерминанты такого неотъемлемого признака живого, как целесообразность его строения и функций, не прибегая, как это делалось во все предшествующие века, к понятию о цели.

Принципиально новый момент, внесенный Бухариным, касался того понимания отношений между практикой и теорией, которое отражала его концепция планирования науки. Вырастая из глубин производственной деятельности, научная теория, настаивал Бухарин, призвана - пусть очень сложными, опосредованными путями - в конце концов преобразовывать эту деятельность . Поэтому для философа недостаточно было раскрыть земную тайну происхождения абстрактных сублиматов науки, каковыми являются ее теории, стало быть, и дарвиновская.

Таким образом, самобытность бухаринского подхода заключается в том, что, он освещает наряду с проблемой социогенеза проблему обратного влияния творений человеческого духа на материальное производство, на процессы прямого взаимодействия общества с природой. Отныне дарвинизм выступил в качестве «Научной производительной силы, непосредственно связанной с материальным производственным процессом, превращающим сельское хозяйство в научно поставленную отрасль социалистической промышленности» .

Интегратизм бухаринской мысли просвечивает в его исследованиях не только научного, но также художественного творчества. Полновесно оценить вклад Бухарина в строительство социалистической культуры можно, лишь охватив весь широкий спектр проблем культуры - науки, философии, искусства, которые постоянно соотносились в его творческой лаборатории, образуя целостную концепцию философских представлений о природе и закономерностях духовной жизни общества.

В докладе «О поэзии, поэтике и задачах поэтического творчества в СССР» отправляясь от учения великого русского филолога А.А.Потебни о сходстве и различии науки и искусства, Бухарин присоединяется к положению, согласно которому художник, строя свой поэтический мир, мыслит не понятиями, как ученый, а образами. Вместе с тем Бухарин прослеживает демаркационную линию не только между образом и понятием, но и между сенсорным образом (ощущением, восприятием, чувственным представлением) и художественным образом. Бухарин стремился решить и другую искусствоведческую задачу - раскрыть признаки, по которым социалистический реализм следует ограничивать от реализма вообще.

В связи с этим Бухарин поднимает вопрос о стиле социалистической культуры. Маркс выдвинул понятие способа производства, экономической структуры общества, его экономической формации, как специфически исторической категории, со своими особыми законами движения. Маркс считал, что каждому способу производства соответствует адекватный ему способ представления, т.е. особый тип мышления, особый тип всех надстроечных форм, особый тип идеологии, особый тип духовной культуры . Отмечая это Бухарин говорит о едином стиле культуры, которая включает и материальные, и духовные моменты, образуя их единство. Под этим общим углом зрения философ рассматривает социалистический способ производства и социалистический способ представления.

Производительные силы социалистического общества представляют, как и производительные силы любого общества, комбинацию техники, т.е. средств производства и людей.

Производственные отношения социалистического общества отличаются полной ясностью и единством, выражающемся в плане, единством уже в самом процессе производства, где отдельные виды труда сразу же, с самого начала выступают как компоненты совокупного общественного труда.

Производственные отношения социализма в своей совокупности есть разумное единство, общество, как целеполагающий субъект, свободный, т.е. не подчиненный стихийным законам общественного развития. При единстве хозяйственного целого и множественности работ все более уничтожается однобокость людей, вызванная разделением труда, и что все больше растет творческая производящая личность, единство и целокупность которой проявляется, в свою очередь, в множественности ее жизнедеятельных функций. Отсюда вытекает, что в духовной культуре социалистического общества нет и не может быть места никаким метафизическим пустым абстракциям и пустым абстрактным нормам.

Материальное производство и материальная культура не отделены от духовного производства, практика объединена с теорией, здесь Бухарин выделяет следующие специфические черты интеллектуального производства:

1) тесную связь с материальным производством и культурным строительством вообще;

2) плановую организацию интеллектуального труда в его основных подразделениях (планирование средств, кадров, тематики);

3) кооперацию и синтез прежде разобщенных специализированных дисциплин;

4) единство метода и философских обобщений.

Этим самым философ снимает исторический дуализм материи и духа; систем, в которых научные абстракции и символы, так или иначе отражающие действительность, сами превращаются в субстанцию действительности, продукт интеллектуального труда отрывается от своей общественной основы и превращается во внешнюю мистическую силу, а «мыслящий дух», оторванный от «тела», становится иллюзорным творцом и Демиургом Космоса. Разнообразные отрасли знания будут подниматься в их естественной связи и взаимодействии между собой и со всей практической основой, будучи в то же время связаны друг с другом единством своего метода (т.е. будут связаны и по связи объекта, и по связи метода) . Таким образом, у Бухарина организация, синтез, единство включают в себя все многообразие конкретного.