Актуальные проблемы измерения метафизики Декарта и современного кантоведения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат

Актуальные проблемы измерения метафизики Декарта и современного кантоведения

1. Роль метафизики Декарта в современной философии

Признание фундаментальной роли метафизики в философии является инвариантным моментом в истории европейской мысли, значимость которого все чаще подвергается сомнению в последнее время. Внимательное отношение к этим противоречивым тенденциям позволяет разглядеть за внешней изменчивостью процесс существенного обновления базисных положений метафизики. Здесь целесообразно обратить внимание, что базисная (насущная и неизбывная) потребность человека во надвременных, абсолютных смыслах традиционно в европейской культуре удовлетворялась в рамках религиозно - философского мировоззрения, а формой ее экспликации выступает метафизика.

В центре философской мысли современной эпохи находится проблема адекватного отношения к классической метафизике эпохи Модерна, точнее, судьба ее экзистенциального измерения. Особую остроту и драматичность она приобретает на протяжении Х1Х-ХХ веков в форме нигилизма по отношению к классической философии, который угрожает разрушением оснований самой цивилизации.

Предпосылкой содержательного изложения темы является внимание к тенденции реабилитации метафизики в современной культуре в ходе поиска путей конструктивного преодоления кризиса духовных оснований европейской цивилизации.

Очерчивая структурные изменения в сознании нашего современника, целесообразно подчеркнуть провал идеи эмпирического обоснования мировоззрения и, как следствие, реабилитацию тех внеопытных (внеэмпирических) и необъективирующих форм постижения мира, которые до сих пор находились на втором плане, а именно - метафизики и религиозных форм знания.

Традиционно метафизика Картезия воспринимается в усеченном, редуцированном виде. Как правило, внимание акцентируется или на методологической направленности его учения, или же на его техноморфно истолковываемой метафизике. Казалось бы, к такому однозначному варианту понимания его наследия нас побуждает и сам французский мыслитель (если вспомнить такие его работы как «Правила для руководства ума» и «Рассуждения о методе»).

Внимательное отношение к текстам Декарта свидетельствует о наличии тех измерений его наследия, которые до недавних пор незаслуженно обделялись вниманием. Момент возникновения интереса к экзистенциально - антропологической метафизике - это момент рождения Декарта как философа, начало которого он обозначает словами «чудесное открытие», а содержательно формулирует в виде проблемы: «По какому жизненному пути я последую?.» [1, с. 574].

Обоснование правомерности антропологической интерпретации учения французского мыслителя предполагает усиленное внимание к глубинным интенциям его творчества. В ходе написания «Правил для руководства ума» ключевой проблемой (и главным предметом своих размышлений) в одном из частных писем он называет проблему оснований должного способа человеческого бытия, а именно поиска ответа на вопрос: «Чем мне необходимо руководствоваться в жизни?» [1, с. 584].

Анализируя проблему наличия и форм проявления антропологической интенции Декарта в более зрелых работах философа, целесообразно обратить внимание на первоначальное название работы, известной сегодня как «Рассуждения о методе», а именно «Проект всеобщей науки, которая способна поднять нашу природу на более высокую ступень совершенства». Результаты дальнейших размышлений Декарта зафиксированы в определении предмета философии как доказательстве существования Бога и бессмертия души.

Для того, чтобы сделать более очевидным факт наличия экзистенциального выбора в философии Декарта и его фундаментальной роли в учении, а также акцентировать производный характер предложенного им понимания предмета философии, целесообразно реконструировать ту ситуацию выбора, которая была исходным пунктом его размышлений.

Несамостоятельность человека Нового времени проявляется уже в его первичном ощущении себя как существа зависимого и несамодостаточного. Во времена Декарта, прежде всего Бог был тем началом, зависимость от которого постоянно ощущал человек. Но уже современник его Паскаль восставал как против истолкования Бога только как «Бога ученых и философов», так и подчеркивал «подвешенный» характер человеческого бытия, формы проявления которого не исчерпываются зависимостью от Бога. Б. Паскаль особенно остро ощущал всю зыбкость человеческого существования и постоянную угрозу ему со стороны небытия. В современной философии для обозначения небытия часто употребляется одни из его синонимов - Ничто. Критически оценивая метафизические основания современной культуры философы склонны определять как союз человека и Ничто, подчеркивая изначальный характер Ничто и ничтожен- ствования. Таковы, в частности, позиции Хайдеггера и Сартра.

В основе вышеприведенных поверхностных подходов лежит отождествление редукционистской установки с метафизикой Декарта.

Одной из предпосылок критического преодоления нигилистического истолкования антропологического измерения картезианской метафизики является обращение к тому варианту его интерпретации, который предложил автор «фундаментальной онтологии». Провозглашаемое М. Хайдеггером как экзистенциалистом внимание к отдельному человеческому бытию, казалось бы, должно здесь проявиться в герменевтическом анализе наследия Декарта и обнаружению родственных антропологических мотивов. Поводом для оптимистической окраски наших ожиданий выступают те высказывания мыслителя на страницах «Европейского нигилизма», которые побуждают нас к пересмотру устоявшихся хрестоматийных истолкований картезианства. Это, в частности, тезисы о несоответствии формы изложения реальному содержанию метафизики, неоднозначности содержания понятий рационализма и математичности как чего-то самоочевидного, тезисы о невозможности понять cogito как силлогизм и о наличии у cogito собственных предпосылок.

Тем не менее, Хайдеггер не склонен воспринимать французского философа как потенциального собеседника в ходе поиска путей конструктивного осмысления современной кризисной ситуации, авершенное, схематизируя содержание картезианской метафизики, сглаживая ее противоречия и неоднозначные моменты в угоду своей монистически-линейной схеме истории философии.

2. Кантоведение и современность

декарт философия кантоведение метафизика

В структуре историко-философских исследований значительное место принадлежит сегодня кантоведению, являющемуся, без преувеличений, одной из наиболее развитых и востребованных областей этого вида знаний. В данной статье предпринята попытка выявить наиболее актуальные проблемы современного кантоведения, которые выдвигаются на передний план самим развитием общества в эпоху глобализации. Показано также, что многие фундаментальные идеи и суждения великого немецкого мыслителя сегодня не просто актуальны, но и злободневны; они вовлекаются в новейший философский дискурс, участвуют в самых острых и насущных дискуссиях о возможных сценариях человеческого будущего. «Двадцатое столетие с изумлением засвидетельствовало дальновидность Канта - занялось парадоксом его отсроченного реалистического идеализма... вечный Кант оказывается Кантом злободневным», а его «наследие, почитаемое в качестве классического», несет «в себе долгосрочный проективный смысл» [1, с. 4].

С первых дней своего возникновения учение И. Канта находилось в эпицентре историкофилософских дискуссий. Его идеи успешно развивались, усваивались и защищались или же, наоборот, исправлялись и подвергались беспощадной критике со стороны его многочисленных адептов и оппонентов. Попытки интерпретации творчества И. Канта предпринимались такими его известными современниками, как М. Мендельсон, К. Рейнгольд, Ф. Якоби, И. Фихте, Ф. Шеллинг, Г. Гегель и др. Упоминая более поздних авторов, так или иначе оставивших значительный след в истории кантоведения, нельзя не назвать имена А. Шопенгауэра и М. Хайдеггера. Было бы несправедливо, однако, не отметить некоторую избыточность их ин- терпретаторского своеволия, обнаруживаемого всякий раз, когда речь заходила о том, что же все-таки следует считать «аутентичным» в кантовской философии или, как позднее это будет сформулировано, что же на самом деле имел в виду И. Кант? «Дерзкие рейды» этих мыслителей в трансцендентальные «джунгли» их великого соотечественника станут на долгие годы предметом специального изучения (прежде всего, поставленные ими вопросы об аутентичности 2-го издания «Критики чистого разума» и философско-эвристическом статусе самой этой работы).

Особо следует отметить и такую важную главу в развитии кантоведения (и самого учения И. Канта), как неокантианство, широко представленного его верными адептами, а порой и просто эпигонами. Масштабы неокантианского движения были столь велики, что они потрясли интеллектуальное пространство уже не только Германии, но и всей континентальной Европы, включая и Россию. Хотя тема «И. Кант и Россия», как, впрочем, и обзор основных этапов становления и развития российского кантоведения, в силу ее грандиозности и неисчерпаемости нуждается, разумеется, в специальном анализе. Особенно важно было бы остановиться здесь на освещении того этапа в развитии отечественного кантоведения, когда были прерваны все традиции российской культуры и ее взаимодействие с духовной культурой Запада; этапа, начало которому фактически было положено «малограмотным обличением» [2, с. 49]. И. Канта

В.И. Лениным в работе «Материализм и эмпириокритицизм». Увы, идеологические штампы и стереотипы тех лет и сегодня нередко воспроизводятся в студенческих аудиториях и учебных пособиях. Имеются в виду пресловутый «буржуазный идеализм» И. Канта, его т.н. «агностицизм» и ставшая поистине «сакраментальной» энгельсовская трактовка кантовской вещи в себе, когда ее принципиальная непознаваемость была ошибочно отождествлена с непознанностью, и многие др.т.н. «ошибки» и «заблуждения» великого философа, «с одной стороны, материалиста, а с другой - идеалиста». Применительно же к учению Г. Гегеля некоторые отечественные «корифеи» до сих пор твердят о важности исключительно его диалектики, которой их самих обучили еще в те времена, когда вклад этого мыслителя оценивался только в контексте присвоенного ему статуса «одного из теоретических источников марксизма», «поставленного» классиками «с головы на ноги». Хотя во всем мире чрезвычайно актуальными признаны сегодня идеи политической философии Г. Гегеля, в контексте которых выстраиваются достаточно продуктивные модели описания процессов глобализации, а также его суждения по вопросу о специфике саморазвивающихся систем, позволившие философу сформировать новое видение исторической эволюции (см. [3, с. 5-20]). Возвращаясь к И. Канту, замечу, что, не считая блестящих работ В.Ф. Асмуса, А.В. Гулыги и Т.И. Ойзермана, которые также были вынуждены демонстрировать, по крайней мере, на словах, верность ленинским оценкам философии этого мыслителя, многие годы советской истории оказались, по сути, потеряны для отечественного кантоведения. Нельзя не отметить однако, к чести академика Т.И. Ойзермана, недавно вышедшую из печати его монографию «Кант и Гегель: опыт сравнительного исследования», в которой ее автор честно признается в идеологической ангажированности ряда его оценок кантовской философии.

Отношение к кантовской мысли, которое может показаться сугубо внутренним делом историков философии, в действительности стало довольно точным барометром, фиксирующим не только состояние культуры, назревающие и происходящие в ней изменения, но и характер более общих социально-исторических процессов. Иначе говоря, каждое движение под лозунгом «назад к Канту» есть выражение глубинного обновления человеческого духа, духовного подъем и взлета культуры, его борьбы за свободу. Наоборот, негативное отношение к максимам его философии было всегда связано с тоталитарным подавлением свободы и особенно суровым идеологическим диктатом (см. [2, с. 44]). Многочисленные примеры, иллюстрирующие эту связь, можно с избытком найти в отечественной интеллектуальной истории. Поэтому не случайно, начиная с конца 80-х - начала 90-х гг. на просторах СНГ наблюдается огромный интерес к наследию И. Канта, издаются и переиздаются его собрания сочинений и отдельные работы, фундаментальные монографические исследования его идей и концепций, защищаются диссертации, посвященные его философии. Большим шагом в этом направлении стало открытие на базе Российского университета им.И. Канта (Калининград) одноименного института, координирующего всю исследовательскую работу в данной области. В Калининграде регулярно проводятся Международные Кантовские Чтения, в работе которых стали активно участвовать и наши белорусские философы. Особый всплеск исследовательского интереса к творчеству великого мыслителя был связан с объявлением ЮНЕСКО 2004 г. годом И. Канта в связи с 250- летием со дня рождения и 200-летием со дня его смерти. Тогда по всему миру в его честь прошли представительные международные форумы, в том числе и в Минске, на базе факультета философии и социальных наук БГУ. По результатам белорусской конференции был издан сборник статей, в которых отражены самые различные стороны учения И. Канта, в том числе и те, которые непосредственно связаны с актуальными проблемами современного мира.

В новейших исследованиях философии И. Канта решающее значение отводится сегодня тем ее аспектам, которые так или иначе увязаны с осмыслением глобальной проблематики. Имеются в виду кантовские идеи «вечного мира» и союза государств; его философия права, органической составляющей которой являются представления мыслителя о правах, свободах и достоинстве личности. Важное место принадлежит и кантовскому учению о ценностях, которое особенно актуально в связи с трудными поисками ценностных оснований единства современной Европы и всего мира, а также кардинальной переоценкой ценностей в контексте перспектив глобализации и европейского объединения. Прежде всего, речь идет о ценностях политики и демократии, знания и образования, всеобщих, особенных и индивидуальных ценностях.

Большое место в современном кантоведении отводится также осмыслению выдвинутого немецким философом «всемирно-гражданского проекта». Органически соединяя опыт предшествующей традиции с новейшими достижениями философской мысли, современные исследователи пытаются осмыслить в его рамках истоки кризиса современной европейской цивилизации. Они анализируют конкретные проблемы и трудности европейского объединения в условиях т.н. «расколотого Запада» (Ю. Хабермас), продумывают перспективы развития гражданского общества и государства в условиях глобализации, особенно применительно к опыту тех стран, которые только недавно обрели национальный суверенитет. Речь идет и о том, чтобы защитить ценности разума и просвещения, в том числе и при обсуждении и решении проблем, связанных с обострением терроризма. Следовало бы упомянуть и ряд других актуальных вопросов, решение которых так или иначе вплетено в контекст осмысления кантовской философии, не умаляя при этом, разумеется, и традиционно связанную с его именем логико-гносеологическую проблематику, учение о методе и морали, ставших неотъемлемой и важной составляющей развития современной философии науки, основы которой, надо заметить, также были заложены великим немецким мыслителем. Однако куда важнее другое - показать, что и в XXI веке идеи великого немецкого философа продолжают вызывать огромный исследовательский интерес, помогая нам скрупулезно и тщательно, как это всегда делал сам И. Кант, обдумывать и постоянно вопрошать о нашем бытии и о нас самих сегодняшних.

3. Учение Каната в современной философской культуре

Сегодня кантоведение является одной из наиболее востребованных отраслей как отечественного, так и зарубежного историко-философского знания. Причем, наряду с традиционным осмыслением трансцендентализма и критицизма И. Канта философы все чаще обращаются к анализу социально-философской составляющей его учения, о чем свидетельствуют, в частности последние работы и выступления на международных конгрессах одного из корифеев современной мировой философской мысли Ю. Хабермаса. Предпринимаются попытки не просто рассмотреть идеи И. Канта о «вечном мире», гражданском обществе и государстве, но и показать актуальность кантовского наследия в контексте осмысления современных процессов глобализации, трудных поисков ценностных оснований современной Европы, европейской идентичности.

На рубеже XX и XXI веков в условиях развертывания европейского объединения и мировой глобализации актуальным становится вопрос о ценностных основаниях современной культуры. Причем целесообразным представляется реконструкция аутентичного звучания базовых новоевропейских единящих общечеловеческих принципов, нежели изобретение неких новых универсальных человеческих ценностей. В заданном контексте важно определить, какой смысл в философии эпохи Нового времени приобрели идеи и ценности разума, просвещения, свободы, права, общественного согласия, которые на протяжении нескольких столетий эффективно выполняли интегративную функцию в обществе.

В этой связи особый интерес у современных исследователей вызывает кантовский проект «Всемирно-гражданского общества», в котором немецкий мыслитель заложил основы т.н. универсальных, общечеловеческих ценностей, среди которых центральное место занимают категории Разума, Просвещения и Общественного договора. Помимо этого, в своем учении И. Кант фактически предсказывает многие «всемирно-гражданские» тенденции в развитии будущего человечества и одновременно указывает на те сложности и противоречия, которые ожидают людей на пути осуществления этого будущего.

Сущность идеи всемирно-гражданского устройства И. Кант излагает в сочинениях, написанных им после 1781 года. Это целый ряд статей и трактатов критического периода, охватывающих, по сути, все центральные темы его практической философии. Среди них мы находим такие произведения, как «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане» (1784), «Ответ на вопрос: что такое просвещение» (1784), «Предполагаемое начало человеческой истории» (1786), «О поговорке "Может быть, это и верно в теории, но не годится для практики"» (1793), трактат «К вечному миру» (1795).

Исторический процесс, по Канту, есть результат свободной воли и свободных действий человека. Из этого следует, что человек - это единственный субъект динамики исторического развития, в основе которого лежит полное и целесообразное развитие природных задатков человека. По И. Канту, это и есть замысел и конечная цель природы, но в то же время не является простым продуктом природы. Благодаря своей деятельности и труду человек сам себя из состояния «дикости» выводит в состояние «культуры» при помощи механизма «антагонизма необщительности», т.е. в ходе общения с другими людьми.

Немецкий мыслитель подчеркивает, что «постоянный антагонизм» порождает проблему объединения людей на основе права и свободы. При этом И. Кант указывает на то, что формирование «гражданского общества», управляемого на основе права, является величайшей проблемой человеческого рода. Совершенное государственное устройство возможно только во всемирно-гражданском состоянии, чего можно ожидать только от «союза народов». Именно при таком положении вещей возможно преодоление антагонизма между народами, порождающего бесконечные войны и конфликты.

В 1770 состоялся переход Канта к воззрениям «критического» периода; в 1781 появилась «Критика чистого разума», за ней были опубликованы «Критика практического разума» (1788) и «Критика способности суждения» (1790). В них последовательно излагались: «критическая» теория познания, этика, эстетика и учение о целесообразности природы, в работах , «критического» периода Кант доказывает невозможность построить систему умозрительной философии («метафизики», согласно принятой тогда терминологии) до предварительного исследования форм познания и границ наших познавательных способностей. Исследования эти приводят Канта к агностицизму-- к утверждению, что природа вещей, как они существуют сами по себе («вещей в себе»), принципиально недоступна нашему познанию: последнее возможно только относительно «явлений», т. е. способа, посредством которого вещи обнаруживаются в нашем опыте. Достоверное теоретическое знание имеется только в математике и естествознании. Оно обусловлено, по Канту, тем, что в нашем сознании налицо «априорные» формы чувственного созерцания, столь же априорные формы, или понятия, рассудка и априорные формы связи, или синтеза, чувственного многообразия и понятий рассудка, на которых основываются, например, закон постоянства субстанций, закон причинности, закон взаимодействия субстанций. В разуме, по Канту, заложено неискоренимое стремление к безусловному знанию, вытекающее из высших этических запросов. Под давлением этого человеческий рассудок стремится к решению вопросов о границах или беспредельности мира в пространстве и времени, о возможности существования неделимых элементов мира, о характере процессов, протекающих в мире (с точки зрения наличия в них необходимости, случайности и свободы), о существовании Бога как безусловно необходимого существа. Кант считал, что с равной доказательностью могут быть обоснованы противоположные решения: мир и конечен, и не имеет пределов; существуют неделимые частицы (атомы) -- и таких частиц нет; все процессы протекают как причинно обусловленные -- и существуют процессы (поступки), совершающиеся свободно; имеется безусловно необходимое существо -- и такого существа нет. Таким образом, разум по природе антиномичен, т. е. раздваивается в противоречиях. Однако противоречия эти, по Канту, все же лишь кажущиеся. Решение загадки -- в ограничении знания в пользу веры, в различении «вещей в себе» и «явлений», в признании «вещей в себе» непознаваемыми. Так, человек одновременно и не свободен (как существо в мире явлений) и свободен (как субъект непознаваемого сверхчувственного мира); существование бога недоказуемо (для знания) и в то же время может быть тем постулатом веры, на котором основывается наше убеждение в существовании нравственного порядка в мире, и т. д.

Это учение об антиномичности разума, служившее у Канта основанием для дуализма «вещей в себе» и «явлений» и для агностицизма, стало толчком для разработки положительной диалектики в немецком классическом идеализме. В этике Кант провозглашал ее основным законом безусловное повеление (Категорический императив), требующее руководствоваться таким правилом, которое совершенно независимо от нравственного содержания поступка могло бы стать всеобщим законом поведения. В эстетике он сводит прекрасное к «незаинтересованному» удовольствию, не зависящему от того, существует или не существует предмет, изображенный в произведении искусства, и обусловленному только формой. Впрочем, провести последовательно свой формализм Кант не смог: в этике -- вразрез с формальным характером категорического императива -- он выдвинул принцип самоценности каждой личности, которая не должна быть приносима в жертву даже во имя блага всего общества; в эстетике -- вразрез с формализмом в понимании прекрасного -- объявил высшим видом искусства поэзию, т. к. она возвышается до изображения идеала, которым является человек, и т. д. Средством к установлению и сохранению мира Кант считал развитие международной торговли и общения ко взаимной выгоде для различных государств. При всех своих внутренних противоречиях, учение Канта оказало огромное влияние на последующее развитие научной и философской мысли.

Таков «всемирно-гражданский план» истории и основной закон развития человечества, который, с точки зрения И. Канта, может быть реализован только во «всемирно-гражданском» состоянии. Именно при таких обстоятельствах люди смогут реализовать свои самые лучшие природные задатки, достичь вечного мира и воплотить в жизнь ценности, представляющие сегодня особую значимость в свете трудных поисков ценностных оснований современной Европы, а именно ценности разума, «вечного мира», просвещения, права, свободы и общественного согласия.

Литература

1. Кант, И. Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане // Сочинения на немецком и русском языках / Под ред. Б. Тушлинга и Н.В. Мотрошиловой. - М., 1994. - Т.1. - С. 79-123.

2. Кант, И. К вечному миру // Сочинения на немецком и русском языках / Под ред. Б. Тушлинга и Н.В. Мотрошиловой. - М., 1994. - Т.1. - С. 353-477.

3. Мотрошилова, Н.В. Цивилизация и варварство в эпоху глобальных кризисов. - М., 2010.

4. Румянцева, Т.Г. Философия жизни как проект тотальной критики разума // Философия и социальные науки. - 2010. - № 1. - С. 20-23.

5. Иммануил Кант: наследие и проект / Под. ред. В.С. Стёпина, Н.В. Мотрошиловой. - М., 2007.

6. Мотрошилова, Н.В. Цивилизация и варварство в эпоху глобальных кризисов. - М., 2010.

7. Стёпин, В.С. Гегелевская концепция саморазвития и наука XXI столетия // Философия и социальные науки. - 2010. - № 1. - С. 5-20.

Размещено на Allbest.ru