Истоки тоталитаризма в творчестве Платона

Размещено на http://www.allbest.ru/

Карл Раймунд Поппер (1902-1994) - австрийский и британский философ еврейского происхождения. С юности (во многом благодаря положению отца, юриста и профессора права в Венском университете Симона Поппера) увлекался философией и социологией, из-за чего уже в школьные годы был хорошо знаком с ключевыми аспектами классической философской мысли. Образование Поппера не ограничивалось гуманитарным знанием: философ активно занимался естественными и точными науками, а также в течение года учился в Венской консерватории. Разочаровавшись в своих возможностях на поприще композитора, тем не менее, избрал теорию музыки в качестве одного из предметов на пути к докторской степени. Ультранационалистический поворот в общественной жизни Австрии после убийства канцлера Энгельберта Дольфуса, а также рост позиций антисемитизма обусловил необходимость покинуть страну в 1937 году в пользу Новой Зеландии, где Поппер получает место лектора университета Кентербери. В 1945 году переезжает в Лондон, где создает книгу "Открытое общество и его враги", о которой сегодня и пойдет речь.

Философские и политико-социальные взгляды Карла Поппера формируются в рамках критического рационализма, основоположником которого он и является. Сам автор сформулировал его фундаментальную основу так: "Я могу ошибаться, а вы можете быть правы; сделаем усилие, и мы, возможно, приблизимся к истине". Я вынужден хотя бы вкратце рассмотреть его основные тезисы, т.к. именно от них автор и отталкивается в книге при рассмотрении проблемы Платона и тоталитаризма.

Поппер приносит в преимущественно позитивистский, эмпирический дискурс новую концепцию демаркации научного знания - принцип фальсифицируемости или принципиальной опровержимости. Согласно этому подходу:

· Научное знание не может находиться в статике. Поппер отвергает положение Канта о господстве априорных (полученных до опыта) суждений над апостериорными (полученных из опыта), так как и в первоначальных данных может скрываться ошибка

· Чем популярней та или иная теория, тем более она склонна к догматизации.

· Критерий фальсифицируемости не требует, чтобы уже в момент выдвижения теории можно было реально поставить эксперимент для проверки теории. Он требует лишь, чтобы возможность постановки такого эксперимента в принципе существовала.

· Любая теория, претендующая на статус "научной" должна подвергаться естественному отбору, стремясь к опровержению и "смерти".

· На трупах "умерших" теорий строятся новые и так до бесконечности или до достижения абсолютной истины.

Теперь к проблеме Платона. Сформулирована она в труде "Открытое общество и его враги". Самому Платону отведен целый том, названный, собственно, "Чары Платона". В этом труде Поппер отталкивается от феномена исторического материализма, концепция которого овладела в начале XX века умами масс не только в СССР (где его трактовали "слева") и нацистской Германии (где его трактовали "справа"), но и по всему миру. Выбор этой темы неудивителен, так как именно эти идеи обусловили статус добровольного изгнания самого автора.

Что представляет собой исторический материализм, как таковой, в наиболее общей форме? Из ключевых исторических событий, в независимости от эпохи, в которой они трактуются и способов их трактовки, выделяется некоторая закономерность, основанная исключительно на эмпирических положениях, которые практически невозможно опровергнуть. Затем эта закономерность демонстрируется в контексте настоящего времени, опять же, с исключительно эмпирических позиций изображается, насколько ярко проявляется она в данный момент. Затем в ход вступает эсхатология в чистом виде, гласящая о том, к какому чудесному финалу ведет человека история и что даже не ему, а его далеким потомкам будет за то, что он стал участником этого процесса. Подается все это под определенным идеологическим соусом в зависимости от того, кто трактует и его целевой аудитории.

Поппер иллюстрирует его на т.н. "доктринах избранных", подчеркивая, что они весьма близки к теистическим постулатам. Суть в том, что на арену мировой истории выходит некая высшая сила (Бог, Вселенная, Мировая душа, диамат или история собственной персоной - ее имя особой роли не играет). Согласно воле этой силы, избирается определенная человеческая общность, которой предначертано привести человечество к некому абстрактному светлому будущему. Это может быть общность народа в иудаизме, правоверных душ в христианстве или исламе, расы в национал-социализме или пролетариата в марксистских доктринах. Клерикальный аспект у Поппера упоминается, но т.к. религиозные догматы на то и догматы, что никогда не претендовали на научность, исследователь берет в расчет именно классовую доктрину Карла Маркса и расовую Альфреда Розенберга, некогда требовавших научного признания и… заливших кровью полмира. Поппер отмечает, что оба этих учения восходили к гегельянской диалектике, которая в свою очередь отсылает исследователя к трудам античных мыслителей.

Рассмотрение диалектики историцизма начинается с досократиков, и особый акцент делается на Гераклита Эфесского. Отмечается как схожесть метафизических взглядов Гераклита и Платона, так и биографии. Оба мыслителя являлись выходцами из благородных родов. Так первый являлся наследником престола Эфеса. Второй же по отцовской линии, по преданию, восходил к мифическому царю Аттики Кодру, а по материнской - к афинскому реформатору Солону. Гераклит застал демократическую революцию в Эфесе, которая покусилась на основу ригидного греческого общества. Платон же родился в разгар Пелопонесской войны, а первые его годы пришлись на правление Тридцати тиранов (двое из которых, Критий и Хармид, были дядями Платона), выражаясь современным языком, "марионеточного" олигархического режима, поставленного Спартой после победы над Афинами и продержавшегося очень недолго, уступив демократам. Детство обоих оказалось весьма безбедным, что и усугубило их экзистенциальный шок при встрече со сломом привычного уклада жизни о колено наступившей демократии. Перемена, изменчивость природы, истории, бытия человеческого становятся центральной темой всей античной мысли благодаря их трудам: Гераклита как родоначальника диалектической картины мирового процесса и Платона как его последователя, развившего эти идеи в целостную философскую систему. Поппер приходит к выводу, что ключевую роль в трудах обоих изменчивость мира заняла именно от отчаянного нежелания принять происходящие изменения. Отсюда столько пессимизма и фатализма в трудах Гераклита: "Нельзя войти в одну реку дважды" "Все течет и движется, и ничего не пребывает" Ну и совсем мизантропическое о революции в Эфесе: "Эфесцы заслуживают того, чтобы их перевешали всех поголовно... а город оставили на безусых юнцов..." Таким же образом Поппер объясняет, и гераклитово стремление видеть истинную природу вещей закрытой ("Природа любит скрываться"). У Платона же подобный аполлонический идеализм выливается в целый недоступный материальному существованию мир - Эйдос, обитель идей. Метафизика Платона, по Попперу, является некоторым стремлением уйти от окружающей реальности. Схожий взгляд на нее прослеживается в трудах Ф. Ницше, Ф. Хайека и А. Рэнд.

Тождественен гераклитовому и диалектический процесс истории Платона. "Подобно своему предшественнику по историцизму, Платон подытожил собственный социальный опыт, выдвинув закон исторического развития. Согласно этому закону […] всякое социальное изменение есть гниение, распад или вырождение". Государство и общество неуклонно деградирует со времен "золотого века" правления бога Кроноса, когда оно было воплощением государства идеального. Значительное отличие в следующем - у Платона человек волен повлиять на процесс этого распада.

"Платон верил как в существование общей исторической тенденции упадка, так и в возможность остановить политический развал путем задержки всех политических изменений. В этом и заключалась цель, к которой он стремился. Добиться ее он пытался при помощи установления такого государственного устройства, которое было бы свободно от пороков всех других государств: такое государство не вырождается, потому что оно вообще не изменяется. Государство, свободное от пороков, связанных с изменением и загниванием, есть наилучшее, совершенное государство. Это -- государство Золотого века, не знающее изменений. Это -- государство, находящееся в задержанном, остановленном состоянии".

Анализируя политическую изменчивость, Платон ее проклинал, возводя в абсолют, что никакого прогресса нет - есть лишь неугомонный регресс. Прогрессистское осмысление историцизма появляется уже в эпоху XVIII, в трудах Руссо (хотя и у французского просветителя все еще прослеживается пессимистическая трактовка перехода от естественного общества к государству и цивилизации), а Гегель, Милль, Маркс и его последователи меняют эсхатологический знак с минуса на плюс. Поэтому сам Поппер отмечает, что т.н. прогрессивная трактовка эгалитарного бесклассового общества не применительна к Платону. Классовое деление не только сохраняется, но и признается у Платона обязательным аспектом общества. Коммунизм в отношении собственности касается исключительно правящего класса, на что указывается в фундаментальном политическом труде - "Государство". Обобществление имущества вплоть до общих жен, вплоть до детей, не знающих имен своих родителей и родителей, не знающих имен своих детей, уничтожает интересы частной семьи, создавая одну большую правящую. В труде "Политик", отмечая тот факт, что наиболее ригидные, а, следовательно, наиболее близкие к первородному образу государства, устройства сохранились в Спарте и на Крите, Платон приводит пример "общих трапез" и запрет на владение драгоценными металлами в Спарте. Все беды государства, пишет Платон, происходят от разлада в правящем классе, вызванным эгоистическими интересами его представителей. Ликвидировав их как первопричину, правители станут едины. Поппер заостряет внимание на том, что пропасть между ремесленниками и правящим классом у Платона настолько велика, что правителям не должно быть никакого дела до уклада социально-экономических отношений управляемого населения, от чего оно и сохраняет некоторый уровень экономических свобод. Что же касается несвободных, Поппер пишет, что, как неоднократно отмечалось многими исследователями, в идеальном государстве якобы не существует рабства. В опровержение этому, исследователь приводит платоновскую тимократию, власть воинов-честолюбцев, первый этап деградации идеала, а, следовательно, наиболее близкий к нему. И вот здесь, как раз, рабы есть. Идеальное отношение правителя к рабам, по Платону, является не столько спартанская жестокость (от преобладающего гимнастического воспитания) или афинская гуманность (от образования мусического), сколько то, что Платон называет "подобающим презрением". В "Политике" это подобающее презрение распространяется и на все управляемые сословия, а архетип пастуха, правящего стадом становится и архетипом правителя. Отчаянно критикуя афинскую демократию за сам факт ее приближения к аболиционизму, Платон задокументировал ее величайшее историческое достижение.

Следующий важный момент, как отмечает Поппер, - признание Платоном, пусть и в негативных тонах, частных интересов в качестве двигателей социальных и экономических изменений. А в негативных по тому хотя бы, что для Платона вообще любые изменения суть отклонение от первоидеи, деградация и закат. На этом Поппер заканчивает дескриптивную часть анализа социального учения Платона и переходит к этической.

Особым пунктом Платон выделяет благость правителя уже на этапе его рождения. Подобно тому, как мы отбираем лучших собак и лошадей для продолжения рода, говорит нам Платон, так и правитель не должен смешивать благородные металлы в своей крови с неблагородными в крови черни, "обжирающейся как скот". По сути, чистая евгеника у Платона вытекает из биологического натурализма поэта Пиндара, провозгласившего естественность власть сильного над слабым. Крах идеального государства Платон видит именно в расовой генетической деградации. Отсюда вытекает и одно из главных противоречий в его теории: откуда взялось семя распада в идеальном государстве? Платон уходит от этого противоречия посредством провозглашения космического закона разложения, справедливого для всех форм как материи, так и общества.

Коллективистское начало, как пишет Поппер, у Платона вытекает из неосознанной трактовки государства как сверхорганизма. Хотя сам термин организм, применительно к государству не встречается у Платона, философ уподобляет государство душе, которой свойственен порок. Только в рамках общества индивид способен, как избавить себя от порока, так и принести эту благость коллективу, служению которому должна быть подчинена вся его жизнь. Вытекает эта концепция из доктрины спиритуалистического дуализма Платона, противопоставлению души и тела.

Автор подытоживает: "Платон сумел дать удивительно точное, хотя и несколько идеализированное, описание ранних греческих племенных и коллективистских сообществ, черты которых сохранила Спарта. Анализ сил, в частности экономических сил, угрожающих стабильности такого сообщества, помог ему предложить общеполитические и институциональные меры, необходимые для противодействия этим силам. Более того, он сумел построить реконструкцию истории и экономики греческих городов-государств.

Всего этого он сумел достичь в силу обуревавших его ненависти к современному обществу и романтической любви к древним племенным формам общественной жизни. Эти любовь и ненависть привели его к открытию неумолимого закона человеческого развития, а именно -- закона всеобщего вырождения и развала. И эти же самые любовь и ненависть несут ответственность за иррациональные, фантастические и романтические элементы платоновского -- во всех других отношениях превосходного -- анализа. Вместе с тем, именно его личная заинтересованность и партийность обострили зрение Платона настолько, что он смог добиться таких впечатляющих результатов. Основой его историцистской теории была фантастическая философская доктрина, согласно которой видимый мир является плохой копией неизменного невидимого мира. Не имеющая аналогов платоновская попытка соединения историцистского пессимизма с онтологическим оптимизмом на определенной стадии сталкивается со значительными трудностями. Эти трудности заставили Платона прибегнуть к постулатам биологического натурализма и "психологизма", т. е. теории, согласно которой общество строится и развивается в соответствии с "человеческой природой" членов общества, из которых вытекали элементы мистики и суеверия, достигшие апогея в его псевдорациональной теории селекции. Эти фантастические элементы угрожали даже единству общей теоретической концепции Платона."

Исходя из выше озвученного, Поппер приходит к следующему выводу:

"Основные требования Платона можно выразить одной из следующих формул, первая из которых соответствует его идеалистической теории изменения и покоя, вторая -- его натурализму. Идеалистическая формула такова: "Задержите все политические перемены!" Перемены -- зло, покой божественен. Задержать все перемены можно в том случае, если государство создано как точная копия его оригинала, т. е. формы или идеи города-государства. Если бы нас спросили, как этого достичь, мы могли бы ответить натуралистической формулой: "Назад к природе!" Назад к подлинному государству наших праотцов, самому древнему государству, построенному в соответствии с человеческой природой и потому стабильному. Назад к родовой патриархии времен, предшествовавших упадку, назад к естественному классовому господству немногих мудрых над многими невежественными.

Я полагаю, что из этих требований можно вывести все элементы политической программы Платона. Эти требования основаны на историцизме Платона и их следует соединить с его социологическими учениями, касающимися условий стабильности правящего класса. Я имею в виду следующие основные элементы политической программы Платона:

Строгое разделение на классы, т. е. правящий класс, состоящий из пастухов и сторожевых псов, следует строго отделить от человеческого стада. философский поппер платон рационализм

Отождествление судьбы государства с судьбой правящего класса. Исключительный интерес к этому классу и его единству. Содействие этому единству, жесткие правила взращивания этого класса и получения им образования. Надзор за интересами членов правящего класса, коллективизация, обобществление этих интересов.

Правящий класс обладает монополией на такие вещи как военная доблесть и выучка, право на ношение оружия и получение любого рода образования. Однако он совершенно устранен из экономической деятельности и, тем более, не должен зарабатывать деньги.

Вся интеллектуальная деятельность правящего класса должна подвергаться цензуре. Непрерывно должна вестись пропаганда, формирующая сознание представителей этого класса по единому образцу. Все нововведения в образовании, законодательстве и религии следует предотвращать или подавлять.

Государство должно быть самодостаточным. Его целью должна быть экономическая автаркия: ведь иначе правители или будут зависеть от торговцев, или сами станут торговцами. Первая альтернатива подорвала бы их власть, вторая -- их единство и стабильность государства".

Собственно, в конце этого анализа Поппер и говорит о том, что кроме как тоталитаристской эту концепцию не назовешь, и уходит в рассуждение, почему раньше ясная как день этатистская подоплека платонизма не была замечена. Как замечает автор, платоническое учение трактовали, кто угодно и как им было удобно, записывая античного философа то в христиан до Христа, то в революционеры. Интересен и лингвистический факт, в значительной степени повлиявший на философский дискурс в англоязычных странах, в которых труд "Государство" перевели как "The Republic", что создавало в умах многих поколений при первом знакомстве с диалогом впечатление, что написан он человеком либеральных взглядов.

Следующий момент, послуживший идеализации Платона, - справедливость как центральная тема диалога. Однако Поппер отмечает, что понятие справедливости Платоном несколько, пожалуй, даже в корне, разнится с понятием о справедливости 40-ых годов XX века. Поппер пишет: "Я полагаю, что большинство из нас, особенно те, кто привержен гуманизму, говоря о "справедливости", имеют в виду следующее: (а) равное распределение бремени гражданских обязанностей, т. е. тех ограничений свободы, которые необходимы в общественной жизни4; (Ь)равенство граждан перед законом при условии, разумеется, что (с) законы не пристрастны в пользу или против отдельных граждан, групп или классов; (d)справедливый суд и (е) равное распределение преимуществ (а не только бремени), которое может означать для граждан членство в данном государстве. […] Я утверждаю, что в "Государстве" он (Платон) использует термин "справедливо" как синоним слов "то, что в интересах лучшего государства". Что же в интересах этого лучшего государства? […]Задержать все перемены путем сохранения власти правящего класса и жесткого деления на классы". Когда оно справедливо? "Когда правители правят, рабочие работают, а рабы остаются рабами".

Так является ли Платон основоположником тоталитаризма? Тот факт, что возраст его сочинениям почти две с половиной тысячи лет, учитывая количество редакций и переводов, в которых каждый переводчик был волен сглаживать, на его взгляд, острые углы, несколько усложняет вопрос о том, что философ подразумевал, скажем, под тем же благом или справедливостью. Однако по характерным чертам того, что дошло до нас, а именно: господством в платонизме историцизма, метафизики, диалектики и эсхатологии, самого образа платоновского социума, черт политического памфлета и, местами, откровенной пропаганды, - иначе как тоталитаристской его политическую идеологию не назовешь. Естественно, образ идеального государства в его трудах далек от исторических аналогов хотя бы уже по той причине, что проект Платона не был осуществлен на практике. Но учитывая бесспорное влияние его идей, проживших почти двадцать четыре столетия, справедливо утверждать, что им была создана значительная интеллектуальная подоплека того, что увидел мир на пример Нацистской Германии, Советской России и Коммунистического Китая эпохи Мао.

Размещено на Allbest.ru