Международно-политический конфликт

Методологической основой отечественных исследований международного конфликта, нашедших отражение в литературе 70-х - 80-х годов, чаще всего выступает положение диалектической философии, согласно которому конфликт - это крайняя форма обострения противоречия.

«Если одна или обе стороны... при этом прибегают к стратегии конфронтации, то налицо конфликт» Скотт Г Джинни. Способы разрешения конфликтов / Пер. с англ. - К.: Издат. Об-во “Верзилин и КЛТД”, 2001. - 312 с..

Различия в трактовке содержания понятия «международный конфликт» находят отражение и в подходах к анализу его как феномена международной жизни. Одним из наиболее традиционных среда них является подход с позиций «стратегических исследований».

Отличительные черты анализа международных конфликтов с этих позиций состоят в их направленности на решение практических задач, связанных с обеспечением национальных интересов и безопасности государства, созданием благоприятных условий для победы в возможной войне. Отсюда ясно, что эти исследования осуществляются в рамках парадигмы политического реализма с ее приоритетом государственно-центричной модели международных отношений и силовых методов в достижении целей.

Как подчеркивает известный канадский специалист А. Лего, «в своем главном значении стратегия всегда состояла в использовании силы дом достижения политических целей» Фельдман Д.М. Политология конфликта. Учеб. пособие. - М.: Издательский Дом «Стратегия», 1998. - 200 с. . Ее крупнейшим теоретиком был Клаузевиц. Более того, представители стратегических исследований нередко склонны редуцировать международный конфликт к одному из его видов - вооруженному столкновению государств. С этой точки зрения, конфликт начинается тогда, «когда одна или другая сторона начинает рассматривать противоречие в военных терминах» Фельдман Д.М. Конфликты в мировой политике / Под ред. П. А. Цыганкова. - М.: МУБУ, 1997. - 128 с. .

И все же чаще подчеркивается, что «большая стратегия» отличается от военной стратегии, «поскольку ее подлинная цель заключается не столько в том, чтобы искать военных действий, сколько в том, чтобы добиться выгодной стратегической ситуации, которая, если и не принесет сама по себе решения, то, будучи продолжена средствами военных действий, безусловно, обеспечит его» Фишер Р., Браун С. Путь к единению, или от переговоров к тесным взаимоотношениям. - М.: Наука, 1992. - 192 с. .

Американский ученый Дж. М. Коллинз определяет «большую стратегию» как «науку и искусство использования элементов национальной мощи при любых обстоятельствах, с тем, чтобы осуществлять в нужной степени и в желательном виде воздействие на противную сторону путем угроз, силы, косвенного давления, дипломатии, хитрости и других возможных способов и этим обеспечить интересы и цели национальной безопасности. Большая стратегия пишет он, в случае ее успеха устраняет необходимость в прямом насилии. Кроме того, ее планы не ограничиваются достижением победы, но направлены и на сохранение прочного мира» Зимичев А.М. Психология политической борьбы. - СПб.: Санта, 1993. - 160 с. .

Центральная задача стратегических исследований состоит в попытке определить, каким должно быть наиболее адекватное поведение государства в конфликтной ситуации, способное оказывать влияние на противника, контролировать его, навязывать свою волю. С появлением ядерного оружия перед специалистами в области таких исследований появляется ряд принципиально новых вопросов, поиски ответов на которые придали новый импульс стратегической мысли. Стратегические исследования становятся на Западе одним из ведущих направлений в науке о международных отношениях. Достаточно сказать, что в США существует более тысячи созданных с целью осуществления таких исследований институтов, не говоря уже о Рэнд Корпорейшн, Вашингтонском институте оборонных исследований, Центре стратегических и международных изучений Джоржтаунского университета и др.

В настоящее время в России появляются и независимые аналитические центры. Одной из приоритетных проблем стратегических исследований является проблема войны, ее причин и последствий для того или иного государства, региона и международной (межгосударственной) системы в целом. При этом если раньше война рассматривалась как, хотя и крайнее, но все же «нормальное» средство достижения политических целей, то огромная разрушительная мощь ядерного оружия породила парадоксальную, с точки зрения традиционных подходов, ситуацию.

С одной стороны, обладающее им государство получает новые возможности для проведения своей внешней политики и обескураживающие любого потенциального агрессора способности обеспечить свою национальную безопасность (в военном значении этого понятия).

А с другой стороны, избыток мощи, который дает ядерное оружие, делает абсурдными всякие мысли о его применении, о перспективе прямого столкновения между его обладателями.

Отсюда главный акцент делается не на военных, а на политических аспектах ядерных вооружений, на стратегии не вооруженного конфликта, а устрашения противника. Порожденное стратегией устрашения «равновесие террора» позволяло удерживать глобальную международную систему в состоянии относительной стабильности. Однако это была, во-первых, статическая стабильностъ в ее конфронтационной форме, и, во-вторых, она не способствовала устранению вооруженных конфликтов на уровне региональных и субрегиональных подсистем.

В вопросе о происхождении международных конфликтов могут быть выделены две позиции. В рамках одной из них международные конфликты объясняются причинами, связанными с характером структуры международной системы. Сторонники второй склонны выводить их из контекста, то есть внутренней среды системы межгосударственных отношений.

Й.Галтунг, например, предложивший «структурную теорию агрессии», считает причиной международных конфликтов разбалансирование критериев, позволяющих судить о том месте, которое занимает данное государство в международной системе, когда его высокое положение в этой системе, в соответствии с одними критериями, сопровождается недостаточным или непропорционально низким положением в каком-либо другом отношении.

«Возникновение агрессии, - утверждает Галтунг, - наиболее вероятно в ситуации структурного разбалансирования» Коваленко Б.В., Пирогов А.И.. Рыжов О.А. Политическая конфликтология. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. - М.: Ижица, 2002. - 400 с.; . Это касается и глобальной международной системы с наблюдающимся в ее рамках «структурным угнетением», когда индустриально развитые государства, уже в силу самих особенностей функционирования присущего им типа экономики, выступают в роли угнетателей и эксплуататоров слаборазвитых стран. Однако само по себе наличие структурного разбалансирования еще не означает, что вытекающие из него конфликты обязательно достигнут своей высшей степени - военного противостояния.

Последнее становится наиболее вероятным при двух условиях: во-первых, когда насилие превращается в неотъемлемую и привычную черту жизни общества во-вторых, когда исчерпаны все другие средства восстановления нарушенного балансам.

К рассмотренным взглядам примыкают и взгляды американского исследователя Органски. Основываясь на теории политического равновесия, или баланса сил, он исходит в анализе причин конфликта из того, что нарушения структурного равновесия в международной системе объясняются появлением в ней государств-«челленждеров» Кожушко Е.П. Современный терроризм: Анализ основных направлений / Под общ. Ред. А.Е. Тараса. - Мн.: Харвест, 2000. - 448 с. . Их растущая мощь приближается к мощи наиболее сильных держав, занимающих в мировом порядке ведущие позиции, но значительно отстает от уровня их политического влияния.

Еще одной разновидностью «структурного» подхода к вопросу о происхождении международного конфликта является стремление объединить предложенный К.Уолцем анализ трех уровней - индивида, государства и международной системы Dahrendorf R. The Modern Social Conflict: An Essay on The Politics of Liberty. - Berkeley, Los Angeles: University of California Press, 2002. - 219 p..

На первом уровне исследование причин международного конфликта предполагает изучение естественной природы человека («animus dominandi», о котором упоминает Г. Монгентау Morgenthau H. Politics among nations. The struggle for power and peace. N.Y., 1973.) прежде всего особенностей психологического облика государственных деятелей (отражаемых, например, в теориях инстинктов, фрустрации, агрессии и т.п.).

На втором рассматриваются детерминанты и факторы, связанные с геополитическим положением государств, а также специфика господствующих в них политических режимов и социально-экономических структур.

Наконец, на третьем уровне выясняются характерные черты международной системы: «полярность», или «конфигурация соотношения сил» (Р.Арон), другие структурные признаки.

Как уже говорилось, некоторые авторы видят происхождение международных конфликтов в особенностях взаимодействия межгосударственной системы и ее внутренней среды.

С этой точки зрения, наиболее благоприятным для вооруженных конфликтов или предшествующих им кризисов является международный контекст, характеризующийся размыванием или же резким изменением в соотношении сил. В том и другом случае государства теряют ясное представление об их взаимном положении в международной иерархии и пытаются покончить с возникшей двойственностью.

Отсутствие общепринятого понимания структуры международной системы делает различия между «структурным» и «контекстуальным» подходами трудноуловимым. Впрочем, как подчеркивают исследователи теорий международных отношений, указанные подходы тесно связаны друг с другом и содержат ряд общих идей. В самом деле, их объединяет, например, явная приверженность государственно-центричной модели международной системы со всеми вытекающими отсюда последствиями, главным из которых является сведение всего многообразия международных конфликтов к межгосударственным противоречиям, кризисам и вооруженным столкновениям. Об этом говорят и различные типы классификации конфликтов.

Так, Ф. Брайар и М.-Р. Джалили выделяют три группы международных конфликтов, которые отличаются по своей природе, мотивациям их участников и масштабам Кременюк В. А. Об исследовании международных конфликтов. - США. Канада: экономика, политика, культура. - 2001. - N 2. - С. 45-59..

К первой группе они относят классические межгосударственные конфликты; межгосударственные конфликты с тенденцией к интеграции; национально-освободительные войны и т.п.

Во вторую группу включаются территориальные и не территориальные конфликты; в свою очередь, последние могут иметь социально-экономические, идеологические мотивы или же просто вытекать из воли к могуществу.

Наконец, в зависимости от масштабов, конфликты подразделяются на генерализованные, в которые втянуто большое количество государств и которые способны перерасти в мировые конфликты, а также региональные, субрегиональные и ограниченные (по количеству участвующих государств) конфликты.

Существует множество других классификаций, критериями которых выступают причины и степень напряженности международных конфликтов, характер и формы их протекания, длительностъ и масштабы и т.п.

Подобные классификации постоянно дополняются и уточняются, предлагаются новые критерии и т.п. В то же время следует отметить, что по крайней мере в одном отношении радикальных изменений в общей картине типологии и классификации международных конфликтов, за небольшими исключениями, пока не произошло.

Речь идет о том, что подавляющее место в таких классификациях и сегодня по-прежнему отводится конфликтам между государствами.

Такое положение не может не влиять и на состояние третьего направления в анализе международных конфликтов - «исследований мира».

По существу, в рамках названного направления («автономность» которого, как и тех, что были рассмотрены выше, носит относительный характер) речь идет о широком комплексе вопросов, связанных с поисками урегулирования международных конфликтов.

В рассмотрении данной проблематики могут быть выделены три основных подхода. Один из них связан с традициями американской школы «Conflict Resolution», второй основывается на видении, присущем европейскому течению «Peace Research», третий делает акцент на процессе международных переговоров.

Значительную роль в развитии первого подхода продолжает играть созданный в 1955 году при Мичиганском университете «Journal of Conflict Resolution». Приверженцы данного подхода уделяют центральное место анализу вопросов, относящихся к механизмам разрешения и контроля конфликтов и поиску на этой основе путей перехода от конфронтации к сотрудничеству. Большое значение придается разработке математических и игровых методов изучения социального конфликта Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов: Подходы, решения, технологии / Ин-т «Открытое общество». - М.: Аспект Пресс, 1997. - 271 с. .

Одна из широко распространенных позиций состоит в том, что конфликты являются универсальным феноменом, присущим всем сферам общественной жизни. Это означает, что они не могут быть устранены - в том числе и из области международных отношений. Поэтому речь должна идти о таком анализе конфликтов, который позволил бы управлять ими с целью найти общую пользу для каждого из участников. С этой точки зрения, существует четыре способа разрешения социальных конфликтов:

1) соглашение в результате совпадения мнения всех сторон;

2) соглашение в соответствии с законодательной или моральной волей внешней силы;

3) соглашение, навязанное одной из сторон конфликта;

4) ситуация, когда застарелый конфликт теряет свою актуальность и разрешается сам собой.

В осознании возможностей разрешения международных конфликтов мирными средствами большую роль сыграли публикации выходящего в Осло периодического издания Journal of Peace Researche. Одним из важных выводов, сделанных в рамках формируемого им идейно-теоретического течения, стал вывод о том, что мир - это не просто отсутствие войны, но прежде всего - законность и справедливость в отношениях между государствами

Й. Галтунг идет еще дальше, считая, что мир - это не просто отсутствие прямого насилия, но и отсутствие любых форм насилия, в том числе и тех, которые проистекают из структурных принуждений Родин Л., Фролов А. Роль посредничества в урегулировании межнациональных конфликтов // Международная жизнь. - 1992. - № 8-9..

Одной из характерных черт данного течения западной конфликтологии является присущая ему значительная степень нормативизма. Мир рассматривается его представителями не только как ценность, но и как цель, достижение которой предполагает активные действия его сторонников. Средства таких действий могут быть разными - некоторые из авторов не исключают даже временного использования силы, усугубляя тем самым внутреннюю противоречивость течения.

Различие между рассматриваемыми течениями носят в значительной мере условный характер. Подтверждением может служить тесное сотрудничество их представителей в исследовании происхождения, природы и способов урегулирования конфликтов.

Оба течения одним из важнейших средств урегулирования конфликтов считают переговоры.

Как отмечают отечественные специалисты, на работы по международным переговорам оказали влияние два во многом противоречащих друг другу направления: с одной стороны, это разработка проблем мира (Peace Research), а с другой - идеи «силового подхода» Современная конфликтология в контексте культуры мира. - М.: 2001. . Соответственно, если первая тенденция способствовала формированию представления о переговорах как средстве разрешения международных конфликтов и достижения мира, то вторая была направлена на разработку оптимальных путей достижения выигрыша на переговорах.

Вместе с тем завершение эпохи холодной войны и глобальной конфронтации приводит к новым тенденциям в состоянии переговоров. В целом эти тенденции сводятся к следующему:

Во-первых, международные переговоры становятся основной формой взаимодействия государств. Они активно воздействуют на дальнейшее уменьшение роли военного фактора.

Во-вторых, растет объем и количество переговоров. Их объектом становятся все новые области международного взаимодействия (экология, социально-политические процессы, научно-техническое сотрудничество и т.п.).

В-третьих, возрастает переговорная роль международных организаций.

В-четвертых, в сферу переговоров вовлекаются специалисты, не имеющие дипломатического опыта, но располагающие той компетенцией в области сложных научно-технических и экономических проблем, которая необходима при анализе новых сфер взаимодействия между государствами.

Наконец, в-пятых, возникает необходимость коренного пересмотра процесса управления переговорами: выделения наиболее важных проблем для высшего государственного руководства; определения сферы компетенции разных рабочих уровней; разработки системы делегирования ответственности; повышения координирующей роли дипломатических служб и т.п.

Разработка проблемы международных переговоров, обогащаясь новыми выводами, все более заметно выходит за рамки конфликтологии. Сегодня переговоры становятся постоянным, продолжительным и универсальным инструментом международных отношений, что вызывает необходимость в выработке имеющей прикладное значение «переговорной стратегии».

Такая стратегия, по мнению специалистов, предполагает:

а) определение действующих лиц;

б) классификацию, в соответствии с подходящими критериями, их характеристик;

в) выявление иерархии ценностей (ставок) в том порядке, в каком ее представляют себе стороны;

г) анализ соотношения между целями, которых хотят достичь, и средствами, которыми располагает определенная сторона в тех областях, где она имеет возможность действовать.

В анализе международных переговоров бесспорны наметившиеся попытки целостного, системного подхода, понимание их как процесса совместного принятия решения - в отличие от других видов взаимодействия (например, консультаций, дискуссий, которые не обязательно требуют совместного принятия решений), стремление выделить их отдельные фазы (структуру) с целью нахождения специфики действий участников на каждой из них. Вместе с тем было бы ошибкой полагать, что сегодня уже существует некая общая теория переговоров, частью которой являлась бы теория международных переговоров. Скорее можно говорить лишь о существовании определенных теоретических основ анализа и ведения переговоров. И не только потому, что переговоры не занимают самостоятельного места в решении международных проблем. Они не представляют собой цель, а являются лишь одним из инструментов ее достижения.

Сказанное во многом относится и к исследованиям конфликтов.

Несмотря на многочисленные попытки создания общей теории конфликтов, ни одна из них не увенчалась успехом. Не существует и общей теории международных конфликтов. На эту роль не могут претендовать ни полемология, ни конфликтология, ни социология конфликтов. Во-первых, многочисленные исследования не выявили какой-либо устойчивой корреляции между теми или иными атрибутами международных акторов и их конфликтным поведением.

Во-вторых, те или иные факторы, которые могли бы рассматриваться как детерминирующие конфликтный процесс, как правило, варьируются на различных фазах этого процесса и поэтому не могут быть операциональными в анализе конфликта на всем его протяжении.

Наконец, в-третьих, характер мотивов и природа конфликтов редко совпадают между собой, что также затрудняет возможности создания единой теории конфликтов, годной на все случаи.

Каждый из этих конфликтов многомерен, содержит в себе не один, а несколько кризисов и противоречии, каждый уникален по своему характеру. Переговоры, консультации, посредничество, соглашения и т.п. средства урегулирования обнаруживают здесь свою весьма низкую эффективность. Их действенность определяется возможностями формализации конфликта, придания ему официального статуса, четкого определения его причин и идентификации бесспорных легитимных представителей сторон - то есть как раз тем, что, как правило, оспаривается участниками рассматриваемых конфликтов.

Отсюда нарушение уже заключенных соглашений, неуважение к посредникам (и даже их физическое устранение). Отсутствует ясность и относительно протагонистов конфликтов, их главных действующих лиц.

«Боевики», «мафиозные группировки», «сепаратисты», «бандформирования» и т.п. термины отражают не столько понимание проблемы, сколько ее эмоциональное восприятие.

Таким образом, известные сегодня результаты исследования международных конфликтов если и не утрачивают своего значения в свете новых явлении, то обнаруживают беспочвенность своих претензии на всеобщность, соответствие лишь части международных реалий. Данный вывод верен и в отношении международного сотрудничества.

Основными акторами на международной арене являются государства. Только государства обладают суверенитетом, только у государств есть реальные возможности применять силу в международных отношениях. Однако, для полноценного анализа процессов, происходящих в рамках МО, следует учитывать плюрализм акторов.

Сегодня мы не можем ограничиваться изучением поведения государств. В структуру МО все больше входят негосударственные участники. К ним относятся международные межправительственные организации (ООН, ЮНЕСКО, НАТО, ЕС, ЗЕС и др.), транснациональные корпорации (IBM, и т.п.), международные неправительственные организации («Гринпис», «Международная Амнистия» и др.), отдельные лица (например, мать Тереза). Среди акторов, оказывающих влияние на международный процесс можно также отметить и национально-освободительные движения, мафиозные группировки, террористические организации, региональные администрации.

Первым кто стал говорить о «раздвоенности» мира был Дж. Розенау. Он разделил поля межгосударственных взаимоотношений, где действуют законы классической дипломатии, и поля, охватывающие «акторов вне суверенитета», или негосударственных участников.

Сегодня мы стали свидетелями изменяющихся отношений в разных регионах мира. Показателен пример объединения Европы в Европейский Союз (ЕС). Унифицируется рынок труда и капитала, объединяются системы денежного обращения, вырабатываются идентичные законы в разных сферах жизни общества. При этом сохраняются традиции, язык, культура каждого из государств ЕС.

Существует много различных подходов к системному изучению МО. Это обуславливает и различную их типологию.

В зависимости от пространственно-географических характеристик выделяют общепланетарную международную систему и региональные подсистемы.

Выделяют также стабильные и нестабильные (революционные по определению С. Хоффмана) системы, конфликтные и кооперативные, открытые и закрытые.

Особый интерес представляет типология М. Каплана. Он выделяет 6 типов международных систем Коваленко Б.В., Пирогов А.И.. Рыжов О.А. Политическая конфликтология. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. - М.: Ижица, 2002. - 400 с.; .

Первый тип - «система баланса сил». По его мнения она существовала в XVIII, XIX веках и начале ХХ. Эта система характеризуется многополярностью. Здесь должно существовать не менее пяти держав, иначе она превратится в биполярную.

Второй тип - «гибкая биполярная система», которая, по мнению М. Каплана, существовала с 1945 г. Эта система характеризуется наличием двух доминирующих и противостоящих друг другу государств. Менее сильные государства вовлекаются в коалиции или блоки, которые контролируются одним из них. Внутреннее устройство блоков может варьировать от жестко иерархизированного и авторитарного, где воля лидера навязывается всем остальным, до почти свободной коалиции автономных стран. Значительным влиянием в такой системе пользуются негосударственные универсальные акторы - международные организации (Например, ООН).

По мнению Каплана, «гибкая биполярная система» отличается нестабильностью. Она неизбежно будет трансформироваться в один из двух других типов - «жесткую биполярную» или «униполярную» системы.

«Жесткая биполярная система» отличается от предыдущего типа тем, что блоки здесь более иерархизированы, исчезают неприсоединившиеся государства, а роль международных организаций крайне ограничена. Здесь высока степень применения вооруженной силы для разрешения возникающих конфликтов.

В «универсальной международной системе» напротив роль международных организаций приобретает глобальный характер. Эта система напоминает федеративное устройство, где глобальные международные организации берут на себя роль правительства. Такая система предполагает хорошо организованную и упорядоченную структуру управления в политической, экономической и административной сферах. Универсальный актор, это может быть ООН с сильно расширенными правами и полномочиями, разрабатывает правила и контролирует их соблюдение в рамках международных отношений.

«Иерархическая система» является, по сути, неким мировым государством, где все роли расписаны и каждая из стран занимает свою нишу в жесткой иерархии. Фактически национальные границы утрачивают свою разделительную функцию. Политика «делается» в едином центре и контролируется державой-гегемоном. Любые центробежные тенденции пресекаются.

Последний тип - «система единичного вето» - строится на принципе ответственности каждого государства за действия всех остальных. Здесь каждый из государственных акторов может блокировать общее решение, равно как и сопротивляться такой блокировке. При этой системе «каждый актор опирается на негативное золотое правило естественного права «не делай другим того, чего не желаешь себе». Такое поведение государств могло бы наблюдаться в случае всеобщего распространения ядерного оружия.

В реальной жизни существовали только две из предложенных - система баланса сил и биполярная система.

Структурный подход М. Каплана тяготеет к абстракции и обобщающим заключениям. Критика его теории опирается, в основном, на два положения. Во-первых, при данной типологии не учитывается влияние процессов внутри государств; во-вторых, в его международной системе доминирует поведение государств, а другим акторам достаются в лучшем случае второстепенные роли.

Однако, его теория положила начала структурному анализу международных систем.

Международные отношение - это не раз и навсегда застывшая структура. Субъекты МО находятся в постоянном взаимодействии и развитии. Конфликт на территории бывшей Югославии, вооруженное вмешательство в дела суверенных государств, переговоры в рамках ООН, подписание договоров о сокращении ядерного оружия, а также многие другие события на международной арене относятся к международным процессам. В основе международных процессов лежит взаимодействие между субъектами МО.

Американский политолог Д. Хелд считал, что основную форму политики в современном мире представляют борьба, сотрудничество и переговоры Фишер Р., Браун С. Путь к единению, или от переговоров к тесным взаимоотношениям. - М.: Наука, 1992. - 192 с. . Большинство исследователей разделяют его точку зрения, делая акценты то на значимости борьбы или конфликтов (Шеллинг, Рапопорт), то - на вопросах интеграции и сотрудничества (Митрани), то на переговорах (Фишер, Зартман, Берман, Луков). К перечисленным категориям М. Лебедева предлагает добавить «процесс выработки и принятия решений» Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов: Подходы, решения, технологии / Ин-т «Открытое общество». - М.: Аспект Пресс, 1997. - 271 с. .

К международным процессам относятся:

1. Международный конфликт;

2. Сотрудничество;

3. Переговоры;

4. Процесс выработки и принятия решений.

1. Существует множество дефиниций понятия «Международный конфликт». Большинство исследователей делают акцент на участие государств в качестве сторон конфликта. Однако реальные процессы, происходящие на международной арене демонстрируют вовлеченность в конфликт негосударственных акторов.

К числу международных политических конфликтов целесообразно отнести не только те, которые являются результатом политической деятельности государств и их объединений, но и обусловленные действиями других участников международных отношений, политическими аспектами любых (экономических, информационных, конфессиональных, культурных и т.д.) МО.

Существует несколько типологий международных конфликтов: в зависимости от количества участников - двусторонние и многосторонние; по географии охвата - региональные и глобальные; по времени протекания - краткосрочные и длительные; по уровню проявления враждебности - вооруженные и невооруженные; и др.

Среди особенностей международных конфликтов следует отметить их двойственный характер. Даже в условиях самого жесткого вооруженного конфликта существуют элементы сотрудничества (например, обмен военнопленными). Согласно мнению Дойтча, получившему распространение в теории МО, международные конфликты представляют собой ситуации со смешанными интересами, в которых интересы сторон одновременно совпадают и расходятся Корнелиус Х., Фэйр Ш. Выиграть может каждый: как разрешать конфликты. - М.: АО Спрингер, 1992. - 116 с. .

2. Международное сотрудничество отражает процесс взаимодействия двух или нескольких акторов, в котором исключается применение вооруженного насилия и доминируют совместные поиски реализации общих интересов. Сотрудничество не исключает возникновение разногласий и конфликтов между сторонами, однако предполагает, что они разрешаются в рамках дипломатических переговоров. Отношения сотрудничества включают двух и многостороннюю дипломатию, заключение договоров и союзов. В рамках этого процесса возникла целая система межгосударственных и негосударственных организаций. В качестве результата сотрудничества выступают интеграционные процессы, например, создание Евросоюза.

3. Сотрудничество и урегулирование конфликтов опираются на процесс переговоров. Переговоры в МО использовались с древних времен, однако усложнение системы МО в ХХ веке, обострение противоречий между государствами и имеющийся разрушительный военный потенциал сделали переговоры одним из основных международных процессов. Г. Моргентау в 1947 г. призывал строить взаимоотношения государств посредством дипломатии. В последующие годы многие исследователи занялись изучением этого процесса (С. Сиджел, Ч. Осгуд, Р. Фишер, М. Лебедева и др.) Morgenthau H. Politics among nations. The struggle for power and peace. N.Y., 1973..

Процесс переговоров проходит несколько стадий: подготовка к переговорам; процесс их ведения; анализ результатов переговоров и выполнение достигнутых договоренностей.

Одна из особенностей международных переговоров состоит в том, что они, будучи частью МО, с одной стороны испытывают на себе их влияние, а с другой - сами воздействуют на международные отношения, во многом определяя и формируя их.

4. Процесс принятия политического решения несколько отличается от трех предшествующих процессов. Он включает те мотивы, которые побуждают участников вступать в конфликт или сотрудничать.

Процесс принятия политического решения может оказывать существенное воздействие на международные отношения и на судьбы людей. Например, принятие решения США и НАТО начать бомбежки в Югославии для решения проблемы косовских албанцев повлияло не только на ситуацию внутри Югославии, но и на регион (Европу) в целом.

В рамках многих школ и направлений проводятся исследования данного процесса. Говоря о тенденциях, характерных для данного процесса в конце ХХ века, следует отметить повышение цены ошибки за принятое решение (наличие оружия массового уничтожения), усиление информационного шума (обилие непроверенной и искаженной информации наравне с достоверными источниками), усиление влияния масс на выработку и принятие политических решений.

Подводя итоги, можно сделать вывод, что международные отношения - сложная система глобальных взаимоотношений в обществе, характеризующаяся динамичностью, развитием, многосубъектностью, наличием различных акторов.

2. Международные конфликты сегодня и учет их особенностей внешней политикой России

2.1 Западные исследования международного конфликта.

Проблемы конфликтов, кризисов и войн традиционно являлись центральными темами в работах многих известных международников, историков и политологов. Однако нельзя сказать, что о конфликте написано все. С развитием науки о международных отношениях и конфликтологии как ее отдельного направления число вопросов - в первую очередь связанных с природой конфликта как общественного и международного феномена - только возрастает.

В исследованиях ученых-международников нет единого мнения относительно определения понятия «конфликт». Многообразие трактовок определяется неоднозначным пониманием природы этого явления. Единственное, о чем можно смело сказать: оно присуще всем аспектам общественной жизнедеятельности. По подсчетам исследователей, количество вооруженных столкновений за всю историю человечества достигло почти пяти тысяч, что дало повод характеризовать мир как «перерыв между войнами». После окончания биполярной конфронтации снизился риск возникновения мировой войны, но увеличилось количество периферийных межгосударственных (а также внутригосударственных) конфликтов, характеризующихся межэтническими, религиозными, территориальными, властными и другими противоречиями.

Такие условия неизбежно стимулировали вспышку интереса к проблеме конфликта в профессиональной литературе. С одной стороны, постепенное, хотя и неровное оформление новых черт постбиполярной системы международных отношений позволило охарактеризовать мир как «плюралистическую однополярность».

С другой стороны, осмысление уроков трансформирующегося мира в рамках глобализационных процессов - в первую очередь с точки зрения определения подходов к террористической угрозе - помогло выявить новые закономерности в развитии современных конфликтов. Немалую роль в новом подъеме конфликтологии играет также поведение единственной сверхдержавы - США.

Для исходной классификации конфликтов американская исследовательница М. Калдор полагала достаточным противопоставить новые войны более ранним по целям, методам ведения боевых действий, а также путям их финансирования Кременюк В. А. Об исследовании международных конфликтов. - США. Канада: экономика, политика, культура. - 2001. - N 2. - С. 45-59..

Э. Ньюман предлагал дополнить этот ряд анализом основных действующих лиц, пространственного контекста конфликта (межгосударственный, гражданский, региональный, глобальный), а также его социального, материального и гуманитарного (а не только военно-технического) воздействия Политическая конфликтология перед новыми вызовами/ Дмитриев А.В., Глухова А.В., Картунов А.В. и др.; Под ред. А.В. Глуховой; Воронеж. межрегион. ин-т обществен. наук. - Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2001. - 282 с..

Однако в настоящее время проблема «классических» конфликтов между государствами, свойственных международным отношениям в течение долгого периода (со времени заключения Вестфальского мира в 1648 г.), стала приобретать второстепенное значение. На передний план начинают выходить конфликты внутригосударственные, спровоцированные волнами сепаратизма, крайних форм национализма и религиозного фундаментализма, а также новые угрозы, исходящие от транснационального терроризма и международной организованной преступности.

Серьезным конфликтным потенциалом обладают проблемы истощения жизненно важных ресурсов, достижения пределов возможностей глобальной экосистемы, а также увеличивающееся глобальное неравенство («глобальный апартеид»). И все же, несмотря на все ограничения, а также продолжающиеся гражданские войны, угрозу терроризма и другие нетрадиционные угрозы, М. О'Хэнлон утверждает, что в ХХI веке будет гораздо меньше насилия в отношениях между государствами, чем в предыдущем. Политическая конфликтология: Работы российских и зарубежных авторов: Хрестоматия / Под ред. д.п.н., проф. М.М. Лебедевой и д.и.н., проф. С.В. Устинкина. - М.; Н.Новгород, 2002. - 312 с.

Опираясь на статистику, современные исследователи полагают, что классические межгосударственные войны можно считать устаревшими. Среди причин, указывающих на это, назовем следующие: революции в сфере ядерного оружия (в результате которой война между ведущими ядерными игроками стала практически невозможной), а также в сфере современных обычных вооружений.

Стабилизирующую роль в международных отношениях играет тот факт, что система западного альянса под руководством США стала менее анархичной, а также увеличилось число демократических государств. Помимо этого, в условиях современной экономики для повышения богатства, как правило, редко возникает необходимость в захвате новых территорий.

«Устаревание» войны, пишут некоторые авторы, также связано с процессами глобализации, хотя и не вытекает из них напрямую Социальное согласие в современном мире. (Отв. ред. Г.М. Денисовский). - М.: «Центр общечеловеческих ценностей», 2000. - 144 с. . Ранее международно-политический лексикон конфликта подразумевал межгосударственные войны; теперь глобализация сделала такие выражения, как «безопасность личности» и «глобальное насилие», чрезвычайно употребительными.

Сражения происходят между нерегулярными субгосударственными отрядами этнической милиции, паравоенными формированиями партизан, культовыми и религиозными организациями, преступными и террористическими группировками.

Б. Бузан отмечал, что целью уничтожения становятся не вооруженные силы или города противника, а группировки местного масштаба или отдельные личности Замкова В.И., Ильичков М.З. Терроризм - глобальная проблема современности. - М., 1996. - 80 с. . Государство в современных условиях менее важно. Оно остается центральным фактором, но более не является главным воплощением угрозы. Именно поэтому вызовы безопасности сложнее идентифицировать, а им - сложнее противостоять.

За последнюю треть XX века понятие «конфликт» постепенно подменило понятие «война». Это было связано с тем, что при изучении войн яснее становились их сущностные характеристики. По мере усложнения мирополитических процессов война стала определяться как частный случай более широкого феномена - конфликта. Это дало возможность разграничивать различные стадии и виды конфликтов, а соответственно, и позволило находить новые формы их предотвращения и разрешения.

По оценкам Гейдельбергского института по изучению международных конфликтов, в период с 1945 по 2000 г. к типу «классических» войн относилось всего лишь около 15% (в 2005 г. - 6,5%). Причем к самым опасным очагам напряженности между государствами можно отнести конфликт между Индией и Пакистаном, чреватый, в случае эскалации, применением ядерного оружия.

В прошлом претензии государств на монополию применения военной силы приводили к войнам, а соблюдение всеобщего запрета на ее использование оказывало стабилизирующее воздействие на международные отношения. Анализ современных конфликтов показывает, что войны в понимании Карла фон Клаузевица уходят в прошлое. Вооруженный конфликт связывается с социальным (или асоциальным) окружением, которое подразумевает государственных и негосударственных акторов.

Ослабление или подрыв государства может быть результатом влияния окружения, которое в условиях глобализации размывает возможности государства и его властные полномочия. При этом возникает тенденция применения насилия частными - чаще всего криминальными - силами. Возникает вакуум государственной власти, зачастую связанный с этническим сепаратизмом и схватками за контроль над природными ресурсами или бизнесом.

Некоторые исследователи сравнивают конфликты нового поколения с движениями сопротивления, религиозными и диверсионно-террористическими войнами, национально-этническими и другими столкновениями немежгосударственного уровня. Соответственно, эти авторы пытаются проанализировать их с точки зрения одной из уже известных парадигм или теорий, а элементы, не вписывающиеся в теорию, определяют как явления маргинального порядка, существенно не влияющие на основные правила международного общения.

С. Каливас полагает, что различие между конфликтами в ходе и после окончания «холодной войны» можно в большей степени объяснить исчезновением доступных концептуальных категорий, нежели реальными глубокими различиями Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов: Подходы, решения, технологии / Ин-т «Открытое общество». - М.: Аспект Пресс, 1997. - 271 с. . Другие авторы, наоборот, относят современные конфликты к абсолютно новым явлениям, требующим переосмысления и разработки нетрадиционных теорий.

Деградация ситуации происходит в связи c изменением функций государства, его неспособностью в большинстве случаев гарантировать безопасность личности. Растет неопределенность, конфликты становятся более затяжными. Социальная трансформация, вызванная глобализацией и либеральными экономическими силами, ведет к тому, что нерегулярные военизированные формирования получают правовые, политические и иные возможности, которых они ранее не имели.

Так, в ходе балканских войн 1991-2001 годов монополия государства на власть разрушалась: субгосударственные акторы присваивали права на использование силы, а политические лидеры поощряли к применению силы полукриминальные вооруженные группы.

Ослабление государства происходит ввиду уменьшения количества доступных правительствам ресурсов, необходимых для отправления властных полномочий. Усложнению ситуации способствуют международные финансовые акторы с их упором на бедные и поэтому уступчивые правительства (особенно с учетом коррупции элит). Деятельность неправительственных благотворительных организаций (например, евангелистских христианских организаций США, занимающихся выкупом женщин и детей из рабства) зачастую достигает обратного эффекта: возникает стимул к расширению практики обращения людей в рабство с целью последующей их продажи на волю.

Встречаются и более радикальные выводы.

Д. Джун полагает, что международная помощь и интервенция «мирового сообщества» обостряют конфликты.

«Мафиозные экономики и продолжающиеся в течение длительного времени внутренние конфликты, - пишет он, - зачастую являются результатом международного вмешательства, которое происходит во имя установления и развития рыночных структур и демократии» Варламова Н. В., Пахоменко Н.Б. Между единогласием и волей большинства: (Политико-правовые аспекты консенсуса) / Центр конституционных исследований. МОНФ. - М., 1997. - 65 с. . В конфликтах нового поколения видное место занимают полевые командиры, которые могут стремиться к развязыванию войны по материальным, национально-этническим, идеологическим или иным причинам.

Современные конфликты отличаются сложным характером. Ввиду большого числа их участников сторонам сложнее достичь урегулирования. Со времени окончания «холодной войны» в конфликты было вовлечено более 300 различных акторов. Среди них - более 80 государств, а также региональные международные организации, такие, как НАТО, Группа военных наблюдателей Экономического содружества Западной Африки (ЭКОМОГ) и т.д. В качестве международных игроков на сцену стали выходить повстанческие группировки, криминальные банды, диаспоры, этнические партии, международные благотворительные организации, наемники, а также регулярные армии.

Труднее стало определять структуру конфликта. Если раньше было достаточно просто выявить противостоящие силы, то сейчас акторы стали крайне разнородными, и выявить среди них политическую оппозицию сложно. В конфликты вовлечены криминалитет и даже преступные сообщества несовершеннолетних.

На место столкновений по причинам идеологии, деколонизации, геостратегических и гегемонических интересов, пришли войны между региональными державами, а также политизированные конфликты меньшинств в разрозненных обществах Африки, Ближнего Востока и Центральной Азии.

Международные отношения определяются не только национальной военной мощью, но и сложными политическими процессами, в которых участвуют международные институты, транснациональные корпорации, группы граждан, и, наконец, отдельные сети и группы террористов.

Некоторые авторы даже сравнивают современную ситуацию со средневековыми войнами в Европе, которые «велись кучками бандитов и преступников, нанимаемых слабыми государствами, или же отрядами военно-полевых командиров несостоявшихся государств». При этом крупные державы, за исключением США, уклоняются от участия в конфликтах - кроме тех случаев, когда напрямую затрагиваются их интересы.

В современном мире можно выделить два наиболее распространенных вида конфликта. С одной стороны, это внутригосударственные конфликты за контроль над ресурсами, в борьбе за власть, экономические дивиденды. С другой - асимметричные войны крупных государств против государств-изгоев или транснациональных угроз.

«Холодная война» тормозила возникновение некоторых этнических, религиозных и расовых конфликтов, но после ее завершения они проявились с нарастающей силой. По мнению исследователей, войны чаще происходят на религиозной или этнической основе, нежели на почве различий в политической идеологии. Усиление роли религиозной составляющей ставит под сомнение теории модернизации и секуляризации, преобладавшие в западной социально-политической науке на протяжении ХХ века. И все же наиболее популярными среди конфликтологов пока остаются «экономические» концепции.

Во-первых, распространенной причиной конфликтов исследователи итают борьбу за природные ресурсы. Т. Сандлер отмечает, что сегодня именно территориальные споры и столкновения по поводу ресурсов чаще всего представляют наиболее «питательную среду» для гражданских войн и межгосударственных конфликтов Политическая конфликтология перед новыми вызовами/ Дмитриев А.В., Глухова А.В., Картунов А.В. и др.; Под ред. А.В. Глуховой; Воронеж. межрегион. ин-т обществен. наук. - Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2001. - 282 с..

В соответствии с исследованиями Всемирного института природных ресурсов, к 2050 г. население земного шара вырастет до 9 млрд. человек, а промышленное производство возрастет в четыре раза. Ограниченность ресурсов достигнет катастрофического уровня. А это, как полагают Дж. Максвелл и Р. Рёвени, в первую очередь отразится на слабо развитых странах - в них мало развит институт собственности, нет достаточных средств для проведения научных исследований, они в большей мере зависят от собственной экосистемы Кременюк В. А. Об исследовании международных конфликтов. - США. Канада: экономика, политика, культура. - 2001. - N 2. - С. 45-59..

Не способствовало улучшению ситуации и то, что обострение противоречий пришлось на время, когда ресурсы развитой части сообщества оказались относительно ограничены. Затраты на международную помощь и управление конфликтами выросли, но при этом усилились сомнения в целесообразности увеличения потребления ресурсов, в связи с неумением выработать оптимальный вариант. Но, строго говоря, новизной подобные утверждения не отличаются: ресурсы всегда обладали огромным конфликтогенным потенциалом.

Во-вторых, большой интерес для исследователей представляет связь между экономическими взаимоотношениями и развитием (как текущим, так и гипотетичским) конфликтов в XXI веке. Либералы полагают, что высокий уровень торговых отношений между государствами позволяет максимально сократить потенциал конфликтности в их взаимоотношениях.

Реалисты уверены в том, что государства, наоборот, предпочитают - особенно в случае асимметрии выгод от торговли - захватывать военным путем территории (производственные мощности, природные ресурсы) и максимизировать выгоду.

Высокий уровень торговых взаимоотношений предотвращает войны между демократическими государствами, но, наоборот, способствует разногласиям между ними и другими странами.

Ученые англосаксонской школы концентрируются на таких экономических переменных, как уровень доходов, доступность территорий, годных для использования природных ресурсов, горизонтальное неравенство. Наряду с этим надо учитывать и такой фактор: могут ли властные структуры государства справляться с бедностью и регулировать распределение доходов от использования природных ресурсов. Эскалация конфликта возможна в случае отсутствия или ухудшения условий социального контракта в распределении доходов от ресурсов.

Это положение определяет необходимость существования сильного и легитимного (не обязательно демократичного) государства с монополией правительства на перераспределение богатства, например, путем налогообложения. В-третьих, в американской и частично европейской литературе появилось немало работ о том, что большинство современных военных экономик приобрело трансграничный характер: «теневые отношения» расцветают не только в стране-участнице конфликта, но и рядом с ней.

Механизмы более открытой и дерегулированной мировой экономики позволяют воюющим сторонам находить экономический интерес в продолжении конфликта.

Хотя война всегда разрушительна для общества, отдельные индивидуумы или группы могут наживаться на конфликте, в результате чего возникает феномен неформальной военной экономической активности.

С одной стороны, условия современной войны можно лучше понять, рассматривая ее как инструмент предпринимательства - своего рода способ накопления богатства.

С другой - открытость мировой экономики в ряде случаев провоцировала распространение социальной и экономической напряженности, которая в чрезвычайных ситуациях ведет к политической дестабилизации и крупномасштабному гражданскому столкновению.

Помимо «экономических» концепций важную роль в современной конфликтологии играют попытки выявить политический механизм (само)развития конфликтов. Сложился целый пласт литературы о войнах, ведущихся коалициями демократий против слабых государств с авторитарными режимами. Уже более 300 лет доминирующие державы - в одиночку или составляя коалиции с другими правительствами - предпринимали попытки вмешательства во внутренние дела других государств для смены режима или постконфликтного восстановления, причем зачастую это происходило без учета предыдущего опыта. Вероятно, в будущем будут превалировать конфликты под руководством и при участии США по «спасению» неблагополучных государств, их демократизации и либерализации.

Основные причины вовлеченности западных держав в конфликты можно условно подразделить на 3 группы: