Государство и механизмы государственного управления

1) палаты;

2) профильные комитеты;

3) координирующие органы.

По числу палат парламенты делятся на однопалатные и двухпалатные (бикамеральные). Верхние палаты современных парламентов, вопреки названию, обычно располагают меньшими полномочиями, чем нижние. Как правило, они меньше по численному составу и избираются по особым правилам, а иногда и вовсе не избираются населением. В федерациях (где всегда парламенты являются двухпалатными) верхняя палата парламента обычно обеспечивает равное представительство «земель» (в США и Швейцарии - по два представителя от каждого штата или кантона, в Австралии - по десять представителей от каждого штата и т. д.).

Вопрос об оптимальном количестве палат (одна она должна быть или две) не имеет однозначного ответа. Аргументы в пользу необходимости второй палаты обычно сводятся к следующим доводам: а) при прохождении через две палаты, через двойное обсуждение и экспертизу законопроект становится более качественным с юридической точки зрения; б) верхняя палата разгружает нижнюю, беря на себя обсуждение части вопросов. Однако, по мнению большинства политологов, реальное значение верхняя палата может приобрести в ограниченно автономных и подчиненных парламентах, давая оппозиции дополнительное пространство для критики исполнительной власти. В особенности это касается не столь уж редких ситуаций, когда верхние палаты контролируются оппозицией. Так, в ФРГ на протяжении почти всех 70-х гг. Бундесрат (верхняя палата Бундестага) был средоточием влияния блока ХДС-ХСС против коалиции СДПГ и Свободной демократической партии.

Важнейшей характеристикой организации работы парламента является уровень внутреннего разделения труда. Для того чтобы обеспечить хотя бы минимальный контроль над громоздкой и профессиональной бюрократией, парламент должен создавать собственные специализированные органы - профильные комитеты (по обороне, по внешней политике и т.д.). Комитеты призваны выполнять разнообразные задачи, к числу которых относятся детальные рассмотрения законопроектов, экспертиза по финансовым вопросам, контроль над администрацией и специальные расследования.

Если комитеты и комиссии представляют собой специализированные органы парламента, то имеются и органы, осуществляющие общую координацию парламентской деятельности. Прежде всего, это председатели парламентов (спикеры) и их заместители (вице-спикеры). В условиях парламентской системы, особенно при низких уровнях политической фрагментации, роль спикеров - чисто техническая. Они, в полном соответствии с переводом термина, являются безобидными «говорунами» и главным образом просто ведут заседания. Автономные парламенты делают политическую роль спикеров значительно более важной, предоставляя им довольно серьезные рычаги влияния на политическую повестку дня. Иногда в помощь спикерам создаются коллегиальные органы, тоже связанные с общей координацией деятельности парламента (Совет старейшин Бундестага ФРГ, Совет Государственной думы России, Конференция председателей в Национальном собрании Франции и др.).

Основу политической структуры парламента составляют группы депутатов, образованные по идейно-политическому (партийному) признаку. В разных странах они именуются по- разному (парламентскими группами, партиями, клубами), однако общеупотребительный термин - фракции. Начало фракциям было положено еще на заре парламентаризма, когда они представляли собой неформальные клубы депутатов, связанных между собой идеологической близостью или личным политическим партнерством, а также отношением к действующему правительству. Современные фракции представляют собой формализованные группы, располагающие собственными организационными и финансовыми ресурсами, штатом обслуживающего персонала и т. д.

Так же как и партии, на основе которых они созданы, фракции взаимодействуют между собой. В условиях многопартийности фракции вынуждены вступать в сложные отношения кооперации, ибо только такая кооперация позволяет партиям большинства сформировать дееспособное правительство, а партиям меньшинства - эффективно действовать в качестве оппозиции. Иными словами, фракции должны вступать в коалиции между собой. «Чистым» случаем коалиционной политики является формирование правительственного большинства в условиях парламентской системы.

Условия образования комитетов и фракций, а также порядок их работы определяются регламентом палат парламента. Центральная фигура в деятельности парламента - депутат, чьи права и статус опять-таки определяются регламентом палат и соответствующим законодательством. В своей работе депутаты, как правило, опираются на поддержку различных экспертных, аналитических и информационных служб, составляющих своеобразную (в «сильных» парламентах весьма разветвленную и многочисленную) парламентскую инфраструктуру, предотвращающую возможную манипуляцию позициями депутатов со стороны исполнительной власти и бюрократии.

5. Невыборные власти

Название этой главы заключает в себе известную долю условности. Из всех институтов власти лишь парламенты формируются выборами - и никаким другим способом. В условиях либеральной демократии избираются и главы исполнительной власти, хотя прямыми эти выборы являются лишь при президентской системе. Главы неконституционных режимов предпочитают само- назначение. Здесь будут рассматриваться институты, которые всегда и при всех политических режимах формируются без демократической процедуры, - бюрократия, силовые структуры и судебная власть (судьи, правда, избираются, но пожизненно).

5.1 Судебная власть

В соответствии с теорией разделения властей судебная власть является самостоятельной и независимой сферой публичной власти (наряду с законодательной и исполнительной).

Основными функциями судебной власти являются: арбитражная; конституционная.

Для осуществления арбитражной функции судебная власть располагает совокупностью полномочий по осуществлению правосудия, т.е. рассмотрению и разрешению судом уголовных, гражданских, административных и конституционных дел (споров) в порядке, установленном процессуальным законом.

Конституционная функция судебной власти (существует не во всех странах) заключается в наделении ее специальными полномочиями по охране конституционного строя. Прежде всего, это означает монополию судебной власти на интерпретацию основного закона в конфликтных ситуациях. Имеются в виду как конфликты между гражданами и государством по поводу основных свобод, так и споры между отдельными институтами (в том числе в федерациях, между центром и местами). Кроме того, суды выносят решения по поводу конституционности новых законодательных актов.

Крупнейший специалист по судебной власти итальянский ученый Мауро Каппеллетти выделяет две модели использования полномочий по охране конституционного строя. Первая из них - децентрализованная - применяется в тех странах, где эти полномочия придаются судебной власти в целом. Любой суд вправе принять решение о неконституционности того или иного акта (естественно, последней инстанцией при этом оказывается верховный суд страны). Эта модель реализована в США и во многих других либеральных демократиях. Централизованная модель была впервые учреждена в Австрии, где она просуществовала до падения Первой республики в 1933 г. Суть централизованной модели - в том, что полномочия по 138 охране конституционного строя полностью возлагаются на специализированное судебное присутствие, выведенное за рамки системы судебной власти и не разбирающее никаких дел, кроме имеющих конституционный аспект. Такие присутствия - конституционные суды

- были созданы после второй мировой войны в Г ермании и Италии. Централизованная модель использования конституционных полномочий судебной власти предусмотрена и действующей конституцией России .

Независимость суда от вмешательства со стороны политиков ныне является конституционной нормой всех либеральных демократий. Независимость судей в условиях либеральной демократии обеспечивается механизмами их избрания или назначения. Главные способы:

выборы судей всеобщим голосованием (некоторые из североамериканских штатов);

выборы парламентом (в большинстве стран Латинской Америки);

назначение главой исполнительной власти (Великобритания);

кооптация (Италия, Турция).

При условии «хорошего поведения» судьи сохраняют свое положение пожизненно, и никто не может отстранить судью от должности (принцип несменяемости судей). В формировании судебной власти нет обратного хода: орган, определивший ее структуру, уже не может ее изменить. Это, наряду с принципом несменяемости судей, и составляет основу независимости судов.

Впрочем, нельзя сказать, что между юриспруденцией и политикой нет ничего общего. Применяя законы, судьи по необходимости интерпретируют их, наполняя реальным смыслом. Это составляет основу их политического влияния. Независимость не означает нейтральность. Как и прочие люди, судьи являются носителями определенных социальных норм и ценностей. С этой точки зрения, не лишен смысла тот факт, что во всех либеральных демократиях судьи в подавляющем большинстве являются выходцами из привилегированных слоев - среднего или даже «высшего среднего» класса.

В условиях либеральной демократии судебная власть играет ведущую роль в поддержании стабильного конституционного порядка. Однако такая функция является совершенно излишней в условиях авторитарного режима. Вот почему, например, эгалитарно-авторитарные режимы не знали и не знают независимой судебной власти. В большинстве развивающихся стран судьи служат объектом манипуляций и запугивания со стороны исполнительной власти. Можно утверждать, что судебная власть в собственном смысле слова - атрибут и признак либеральной демократии.

5.2 Бюрократия

Для реализации принятых политических решений требуются особые институты. Основным таким институтом является администрация. Одной из главных структур администрации является бюрократия. Формирование бюрократии было неразрывно связано со становлением современного государства.

В процессе укрупнения и централизации европейских монархий непрямое правление через феодальных лордов сменилось на прямое управление, осуществляемое от имени короля чиновниками, получающими жалование. Разрастание штата бюрократии и усложнение выполняемых ею функций потребовало создания специальных предписаний, регламентировавших ее деятельность. Чиновники должны были действовать строго в соответствии с определенными правилами, которые касались вступления в должность, расписания работы, разделения труда, продвижения по служебной лестнице и пр. Целью регламентации было обеспечение единообразия, регулярности и необходимого уровня компетентности.

Совместная деятельность, рост профессионализма чиновников способствовал формированию специфического корпоративного духа и этоса Этос - совокупность моральных императивов, принятых в сообще-стве и определяющих поведение его членов. бюрократии. Чиновничество превратилось в незаменимый инструмент, используемый для управления. Осознание своей значимости постепенно сформировало у администраторов убеждение, что они являются не «людьми короля», а служат абстрактному безличному государству . Чем более сильная и централизованная бюрократическая система формировалась правителями для управления государством, тем в большей степени контроль за государственными делами переходил из рук самих правителей в руки бюрократов.

Сам термин «бюрократия» был изобретен в 1765 г. французским философом Венсантом де Гурнэ. В политическую науку понятие бюрократии было введено М. Вебером. Он является автором первой и до настоящего времени наиболее авторитетной теории бюрократии. С точки зрения Вебера, бюрократия - наиболее эффективный аппарат государственного управления, являющейся продуктом социального и политического развития европейской цивилизации. Вебер выделил основные черты бюрократии:

1. Члены бюрократического аппарата лично свободны и подчиняются безличным официальным нормам.

2. Бюрократический аппарат строится на основе иерархического принципа.

3. Должностные функции внутри бюрократического аппарата четко определены.

4. Должные лица исполняют свои функции на контрактной основе.

5. Главным критерием отбора должностных лиц является их квалификация.

6. Основным и единственным источником дохода должностных лиц является их зарплата, величина которой зависит от места в должностной иерархии.

7. Основным занятием чиновника является выполнение должностных обязанностей.

8. Повышение в должности чиновника осуществляется на

основе его должностных заслуг.

9. Чиновник или должностное лицо не может присвоить занимаемую должность или извлекать доходы, связанные с ней.

10. Бюрократический аппарат и чиновники подчиняются строгой дисциплине и контролю за исполнением должностных обязанностей.

Совокупность этих черт образуют, по Веберу, идеальный и рациональный тип бюрократии. Функционирование такого аппарата управления отличается высокой эффективностью.

По Веберу, существуют четыре причины формирования бюрократического аппарата.

1. Развитие рыночной экономики. Именно развитие товарноденежных отношений и оплата труда чиновников в денежной форме, как и возможность их карьеры, способствуют стандартизации делопроизводства и управления.

2. Пространственный рост государств и развитие налоговых систем стимулировали рост численности бюрократии.

3. Увеличение числа административных задач, обусловленное формированием большого государства и партий, способствовало росту численности чиновничества и формированию бюрократического аппарата.

4. Усложнение административных задач и соответствующее увеличение требований к администрации.

Исследования М. Вебера инициировали целое направление в политической науке, связанное с изучением бюрократии. Уже в середине XX в. многие ученые отмечали, что «идеальный тип» бюрократии, описанный Вебером, далек от эффективности. Поэтому внимание стало концентрироваться не только на функциях, но и на дисфункциях бюрократии.

С позиций структурного функционализма феномен бюрократии был проанализирован французским социологом и политологом Мишелем Крозье. По его мнению, бюрократия - не только проявление рациональности, но и причина стандартизации, как чиновников, так и самого общества. Крозье акцентирует внимание не столько на функциях бюрократии, сколько на ее дисфункциях. Усложнение бюрократического аппарата порождает запутанность в системе принятия решений. Выход из этого состояния мыслится за счет роста регламентации и правил, которые только усугубляют сложности процесса принятия решений.

Характеристиками бюрократии Крозье считает: безличность, централизацию, стратификацию

осуществление параллельной власти.

Безличность бюрократической организации заключается в выработке стандартных правил для ликвидации ситуации «неопределенности». В бюрократических системах роль руководителя сводится к контролю за применением правил подчиненными. Таким образом, руководство теряет власть над подчиненными, а последние оказываются лишены возможности влиять на руководство (так как функции руководства ограничены формальными нормами и правилами). Централизация власти по принятию решений предполагает удаление руководства от тех страт бюрократической иерархии, которых осуществляется воплощения принятых решений в жизнь. Стратификация бюрократических структур означает изоляцию бюрократических слоев друг от друга. Такая изоляция, как полагает французский социолог, становится одной 13 причин формирования «корпоративного духа». Осуществление параллельной власти способствует формированию неформальных структур власти.

Падение эффективности бюрократии Крозье связывает с нарушением коммуникации между различными слоями общества. В то же самое время бюрократия называется заинтересованной в задержке обмена информацией и искажении ее содержания для сохранения собственного «поля власти».

Несмотря на фиксируемые «дисфункции» бюрократии, Крозье отмечает, что ее существование оправдано несколькими причинами. Во-первых, формальными правилами, на основе которых функционирует бюрократия: они обеспечивают защиту индивида от посягательства других. Во-вторых, верой общества в необходимость вмешательства в общественные дела универсальной власти, каковой и является бюрократия.

Одним из самых дискуссионных в политической науке остается вопрос об отношении бюрократии к политике. В идеальной модели, созданной Вебером, бюрократический аппарат выступает лишь исполнителем принятых политических решений. Однако моделей взаимоотношений может быть несколько. Б. Ги и Г. Питерс выделяют пять таких моделей.

1) Государственный чиновник является лишь послушным исполнителем воли своего начальника.

2) Бюрократия и политическая элита имеют общий интерес, который заключается в сохранении и упрочении власти. Эта модель фактически воспроизводит тезис о существовании единой властвующей элиты.

3) Между административной и политической элитами существует функциональное единство.

4) Между бюрократией и политической элитой существует конкуренция и даже враждебность по поводу контроля над политикой и осуществления власти. Конфликт между политиками и чиновниками может иметь как явный, так и латентный характер. Предметом такого конфликта может стать борьба чиновников за сохранение статуса и привилегий своей организации.

5) Над принятием политических решений довлеет бюрократия. Получая ресурсы для реализации принятых решении бюрократия получает в свое распоряжение и рычаги влияния на избирателей и институты, представляющие их интересы. Это возможно потому, что для реализации политических интересов и достижения поставленных целей требуется определенное профессиональное мастерство, которым монопольно владеет бюрократия.

Такая постановка вопроса развеивает миф о политической нейтральности бюрократии. Бюрократия в этой модели превращается в активного актора, который участвует в процессе артикуляции интересов и их передаче представительным органам власти. Таким образом, границы между ролями политика и чиновника оказываются размытыми.

Основой такого подхода стали представления о том, что бюрократия обладает собственными интересами. Одним из первых обратил на это внимание Энтони Даунс в работе «Бюрократия изнутри» (1964) он отмечал две группы рациональных мотивов поведения чиновника: личных и альтруистических. Рациональность выступает как стремление к оптимизации издержек и прибыли. К личным интересам Даунс отнес:

1) власть внутри административного аппарата и вне его;

2) денежные доходы;

3) престиж;

4) минимизацию личных усилий;

5) безопасность как уменьшение угрозы утраты власти, доходов, престижа и комфорта.

В альтруистическую мотивацию американский политолог включил:

1) лояльность министерству, ведомству, коллективу или сообществу в целом;

2) самоидентификацию с реализуемыми решениями;

3) гордость за собственные профессионализм, мастерство и достижения;

4) стремление к реализации общественных интересов.

На основе комбинации указанных мотивов: Э. Даунс выделил пять типов личности бюрократа. Первые два связаны исключительно с личными интересами, три следующих - с сочетанием личных и альтруистических мотивов.

Первый тип бюрократа - это карьерист, стремящийся исключительно к увеличению власти, богатства и престижа. Для него характерно проведение реформ, укрепляющих личную власть и обеспечивающих сохранение привилегий.

Второй тип бюрократа он называет «активистом». Активист

- это лицо, стремящееся повысить свой социальный статус.

Третий тип бюрократа - консерватор, желающий стабильности и сохранения статус-кво. Стремление к комфорту и спокойствию перевешивает у него стремление к увеличению власти, престижа.

Четвертый тип бюрократа - фанатик - связывается Даунсом со стремлением к неукоснительной реализации программ, в которых он заинтересован и которые считает необходимыми для общества.

Пятый тип бюрократа - адвокат - ориентирован на увеличение власти своего ведомства ради исполнения основной своей функции - долга перед клиентами. Чиновники, относящиеся к этому типу, связывают свои успехи с лояльностью к клиенту. Этот тип в наибольшей степени соответствует «идеальному типу» бюрократии М. Вебера.

Важнейшей темой, поднимаемой политической наукой, является проблема контроля над бюрократией.

Уже М. Вебер пришел к выводу, что система правил и иерархическая структура в организации бюрократии ведут к подавлению индивидуальности и утрате личностного начала. Приученные к определенному способу приложения своих знаний, к рутине и шаблону, чиновники оказываются беспомощными, когда сталкиваются с реальными проблемами общественной жизни, не поддающимися решению на основе предписанных правил. Предоставленный самому себе, административный аппарат начинает проявлять свои худшие стороны - негибкость, неэффективность, манию секретности.

Как обеспечить ответственность бюрократии перед политическим руководством и обществом?

Различают формальные и неформальные способы контроля над бюрократией, а внутри второй категории - внешние и внутренние (табл. 1).

Таблица 1 Способы контроля над бюрократией

Формальные	Неформальные
	внешние	внутренние
- Политическое руководство со стороны министров - Министерские советники - Парламентский контроль - Судебный контроль - Общественный контроль	- Средства массовой информации - Общественное мнение - Заинтересованные группы	- Профессиональные стандарты - Корпоративная этика - Контроль со стороны вышестоящих чиновников

В условиях либеральной демократии основная тяжесть контроля над бюрократией ложится на исполнительную власть во главе с президентами и премьер-министрами. Уровень и эффективность контроля определяются тремя основными факторами: удельным весом политических назначенцев на административные роли; нормами ответственности за принятые решения; использованием министерских советников.

Удельный вес политических назначенцев на административные роли сильно колеблется от одной либеральной демократии к другой. В Великобритании лишь министры назначаются политиками (премьер-министрами), а остальные работники администрации - даже самые выскокопоставленные - профессиональные бюрократы. В принципе, то же самое наблюдается в ФРГ, но здесь на самые ответственные административные позиции всегда попадают чиновники, чьи политические симпатии близки правящей партии. В Италии тенденция к политизации аппарата управления проявилась наиболее ярко. Человек, критически относившийся к христианским демократам, до недавнего времени редко поднимался там выше среднего звена бюрократии.

Точно так же различаются нормы ответственности за принятые решения. В Великобритании, которая и тут представляет собой «предельный случай», вся ответственность возлагается на министров. При том, что министров - 24 человека, а чиновников - более полумиллиона, эту норму нельзя признать реалистической. Она не способствует и эффективной работе администрации: пользуясь статусом анонимных слуг короны, чиновники используют свою вполне реальную власть, не опасаясь понести ответственность за ошибки. В других либеральных демократиях такой подход не прижился. Например, в ФРГ норма индивидуальной ответственности каждого бюрократа очень велика.

Использование министерских советников как мера контроля над бюрократией получило свое наиболее полное выражение в США. Исполнительный офис Белого дома представляет собой настоящую контрбюрократию, которая, как показал уотергейтский скандал События, связанные с организацией незаконной прослушки в отеле «Уотергейт», являвшимся штабом демократической партии во время президентской избирательной кампании 1972 г. в США. 148, сама нуждается в контроле извне. Во Франции каждый министр формирует свой маленький «кабинет», состоящий из 15-20 человек (в основном - опытных администраторов), главная задача которых - помогать шефу управляться с административным штатом. «Кабинет» ведет постоянную позиционную войну с бюрократией, заставляя ее отвечать за свои действия. Недостатки такой системы коренятся в ее неформальном характере.

Другие способы контроля над бюрократией менее эффективны. Парламенты и судебная власть могут наказывать чиновников, совершивших ошибки и злоупотребления, но очень редко способны провести эффективное расследование. Понимание этого побудило ввести в некоторых странах специальные должности для бюрократов, профессионально занимающихся борьбой со своими собратьями и разоблачающих их проделки. Эта система контроля хорошо зарекомендовала себя в Норвегии и Швеции (для ее обозначения и используется норвежское слово «омбувдсман»). Однако классическая бюрократия чрезвычайно болезненно относится ко всем попыткам выставить на общее обозрение «священнодействие» административного процесса.

Не последнюю роль в контроле над бюрократией отводят внутренним способам. М. Вебер придавал профессиональным нормам компетентности, ответственности и корпоративному духу административных работников первоочередное значение. Чиновников, допустивших серьезные ошибки, должны наказывать их вышестоящие коллеги. В ФРГ, Франции и других странах такой подход по-прежнему силен. К сожалению, практика показывает, что полагаться на сознательность бюрократов можно только до известного предела.

5.3 Силовые структуры

Силовые структуры, наряду с бюрократией, являются одной из важнейших несущих конструкций любого государства. К ним, прежде всего, относятся такие организации как армия, полиция и органы государственной безопасности (спецслужбы). Все они во многих отношениях похожи на бюрократию, представляя собой замкнутые, иерархически организованные корпорации государственных служащих.

Именно на силовые структуры возложена обязанность применения легитимного насилия. Подчеркнем, что силовой ресурс обладает приоритетом перед другими видами ресурсов - экономическими и символическими. Во-первых, он необходим для обеспечения безопасности, а тем самым для обеспечения возможности любой другой деятельности. Другие формы деятельности невозможны, если общество не обладает способностью мобилизовать достаточные силовые ресурсы для сдерживания угроз, обеспечения безопасности, создания благоприятной среды для «мирного труда». Во-вторых, применение силы является самым крайним, убедительным и конечным средством воздействия и решения проблем. Если другие формы власти и средства решения противоречий оказываются неэффективными, то стороны всегда могут прибегнуть к последнему и решающему средству - насилию.

Существует два способа применения силового ресурса: насилие и принуждение. Насилие - это применение силы, несущее явный и непосредственный ущерб имуществу, здоровью или жизни. Принуждение предполагает использование силы без ее фактического применения, т.е. в виде демонстрации или угрозы для того, чтобы заставить кого-либо действовать определенным образом. По сути, принуждение предполагает скорее потенциальное, нежели действительное насилие, т.е. его использование в виде угрозы или обещания Кроме того, принуждение представляет собой отложенное насилие, не применяемое до тех пор, пока объект принуждения демонстрирует поведение, которое соответствует требованию или образцу установленному теми, кто контролирует силовой ресурс.

Создание и развитие специализированных силовых структур было неразрывно связано с генезисом современного государства (государства-нации).

Американский социолог Чарльз Тилли отмечает, что современные государства формируются под знаком противоборства двух тенденций - концентрации капитала и концентрации насилия. При этом подготовка к войне и ее ведение решающим образом влияют на структуру государственной власти. В истории Европы после 990 года Тилли выделил четыре стадии.

1) Родоплеменная стадия (до XIV века). Главную роль в войнах на территории Европы играют племена, феодальные дружины и городское ополчение. Монархи добывают нужные для ведения войн средства, облагая данью население, находящееся под их непосредственным контролем.

2) Стадия комиссионного вознаграждения (примерно 14001700 гг.). В военном деле доминируют набранные подрядчиками наемники. Властители опираются на формально независимых капиталистов, которые предоставляют займы, управляют предприятиями, приносящими доход и собирают налоги.

3) Стадия национализации (приблизительно 1700-1850 гг.). Государства создают массовые армии и флоты из собственного населения. Самодержцы включают вооруженные силы в административную структуру государства и берут на себя непосредственное управление финансовым аппаратом. Число независимых посредников резко сокращается. Происходит разделение функций армии и полиции. Армия все больше исключается из политической жизни и постепенно лишается остальных функций (администрирование, обеспечение правопорядка, сбор налогов) и целенаправленно отделяется от гражданского общества. Полиция становится организацией, специально предназначенной для поддержания внутреннего порядка.

4) Стадия специализации (с середины XIX века вплоть до настоящего времени). Армия развивается как специализированная часть государства. Сбор налогов все больше отделяется в организационном отношении от военной деятельности. Углубляется разделение труда между армией и полицией. Представительные институты получают возможность влиять на военные расходы.

Тилли остроумно предложил изобразить эту периодизацию в картинках: на первой картинке король в латах и с мечом сам командует армией, на второй - он же, все еще в военном одеянии, заключает договор с командиром наемников. На третьей монарх в роскошном мундире, явно не рассчитанном на битву, держит совет с генералами и министрами. И на последней - правитель (президент, премьер-министр) в штатском ведет переговоры не только с министрами, но и с представителями гражданского населения.

Мартин ван Кревельд отмечает, что «вскоре за учреждением института современного государства последовали события, которые в целом получили известность как «революция в военном деле» . Государства получили возможность вести войны, используя при этом все силы нации. Трансформация вооруженных сил в Новое время привела к появлению нового типа войны, которую Кревельд назвал тринитарной войной. Тринитарная война основана на идее государства и различении правительства, армии и народа. Подобные войны начинают и ведут правительства, участвуют в них одетые в форму профессиональные армии, население же, не участвуя непосредственно в военных действиях, снабжает государственные вооруженные силы всем необходимым.

Впрочем, замечает М. ван Кревельд, эпоха тринитарных войн подходит к концу. Вооруженные силы теряют свою эффективность в качестве инструмента для достижения значимых политических целей. На смену крупномасштабным войнам приходят конфликты низкой интенсивности. Они представляют собой маломасштабные вооруженные столкновения, в которые оказывается вовлечено мирное население, причем не только в качестве объекта, но и в качестве субъекта насилия (наиболее яркий пример -- палестинская интифада). Грани между «фронтом» и «тылом», а значит, между военными и гражданским населением, стираются.

Потенциальные вооруженные противники принципиально неотличимы от мирных обывателей. При этом хорошо обученные и оснащенные самым современным оружием армии оказываются бессильными против слабо дисциплинированных и плохо вооруженных отрядов «повстанцев», «партизан», «боевиков», которые, однако, пользуются массовой поддержкой населения, являясь, по сути, его частью (это подтверждает неудачный советский опыт в Афганистане, израильский - в Ливане, американский - во Вьетнаме и Ираке).

правление власть парламент

Список основной литературы

1. Ачкасов В.А. Сравнительная политология: учеб. для студентов вузов / В.А. Ачкасов. - М: Аспект Пресс, 2011. 399 с.

2. Гаджиев К.С. Политология: учеб. для студентов вузов / К.С. Гаджиев, Э.Н. Примова. - М: Инфра-М, 2015. - С. 57-70, 105-150, 192-205.

3. Желтов В.В. Политология: учебное пособие / В.В. Желтов; Кемеровский государственный университет. - М: Академический проект, 2013. - 607 с.

4. Мухаев Р.Т. Политология: конспект лекций / Р.Т. Мухаев. - М: Проспект, 2015. - 224 с.

5. Политология: учеб. для бакалавров и для студентов вузов / В.А. Ачкасов [и др.] ; под ред. В.А. Ачкасова, В.А. Гуторова. - 3-е изд., испр. и доп. - М: Юрайт, 2014. - С. 301340.

6. Политология: учебник / Н.Н. Гусев, А.И. Сацута, В.Ю. Бельский и др.; под ред. В.Ю. Бельский, А.И. Сацута. - М: Юнити-Дана, 2015. - 423 с.

Список дополнительной литературы

1. Бурдьё, П. Дух государства: генезис и структура бюрократического поля // Поэтика и политика: Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии наук. - М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1999. - С. 125-166.

2. Вебер М. Парламент и правительство в новой Германии: к политической критике чиновничества и партийной жизни (май 1918) // Вебер М. Политические работы (1895-1919) / М. Вебер. - М.: Праксис, 2003. - С. 107-299.

3. Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения / М. Вебер. - М.: Прогресс, 1990. - С. 644-706.

4. Волков В.В. Силовое предпринимательство: экономико-социологический анализ / В.В. Волков. - М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2005. - 350 с.

5. Гольц А. Главное препятствие военной реформы - российский милитаризм // Pro et Contra. - 2004. - Том 8. - №3. - С. 60-61.

6. Данилова Н.Ю. Армия и общество: принципы взаимодействия / Н.Ю. Данилова. - СПб. : Норма, 2007. - 344 с.

7. Кревельд М. ван. Расцвет и упадок государства / Мартин ван Кревельд; пер. с англ. Под ред. Ю. Кузнецова и А. Макеева. - М.: ИРИСЭН, 2006. - С. 235-324.

8. Кревельд М. ван. Трансформация войны / Мартин ван Кревельд; пер. с англ. - М.: Альпина Бизнес Букс, 2005. - 344 с.

9. Крозье М. Феномен бюрократии / М. Крозье // Социально-политические науки. - 1990. - №9.

10. Малахов В.С. Государство в условиях глобализации: учебное пособие / В.С. Малахов. - М.: КДУ, 2007. - 256 с.

11. Мизес Л. фон. Бюрократия / Людвиг фон Мизес. - М. : Социум, 2006. - 200 с.

12. Скиннер К. The state / К. Скиннер // Понятие государства в четырех языках: Сб. статей / Под ред. О. Хархордина. - СПб.; М.: Европейский университет в Санкт-Петербурге; Летний сад, 2002. - С. 12-73.

13. Скотт Дж. Благими намерениями государства. Почему и как провалились проекты улучшения условий человеческой жизни / Дж. Скотт. - М: Университетская книга, 2005. - 576 с.

14. Суверенитет. Трансформация понятий и практик : монография / под ред. М.В. Ильина, И.В. Кудряшовой; Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) МИД России, каф. сравнит. Политологии. - М. : МГИМО-Университет, 2008. - 228 с.

15. Тилли Ч. Демократия / Чарльз Тилли. - М.: Издательство «Европа», 2007. - 263 с.

16. Тилли Ч. Принуждение, капитал и европейские государства. 990-1992 гг. / Чарльз Тилли. - М.: Изд. дом «Территория будущего», 2009. - 360 с.

17. Хархордин О. Что такое «государство»? Русский термин в европейском контексте / О. Хархордин // Понятие государства в четырех языках: Сб. статей / Под ред. О. Хархордина. СПб.; М.: Европейский университет в Санкт-Петербурге; Летний сад, 2002. - С. 152-217.

18. ШмиттК. Государство: Право и политика / К. Шмитт М.: Издательский дом «Территория будущего», 2013. - 448 с.

19. Ясаи Э. де. Государство / Энтони де Ясаи; пер. с англ. Г. Покатовича под ред. Ю. Кузнецова. - М. : ИРИСЭН, 2008. - 410 с.

Размещено на Allbest.ru