Особенности психотерапии пострадавших с реакцией горя

6 пациентов, потерявших близких до получения травмы (в пределах года), находились в третьей стадии переживания горя («Боль, признание потери»). На данном этапе психотерапия была направлена на преодоление печали, отчаяния, ощущения беспомощности и бессмысленности существования. Здесь посредством рациональной психотерапии решалась задача осознания больными того факта, что их жизнь, лишённая тех, кто погиб, будет не хуже и не лучше, а просто другой. Также в ходе сессии мы последовательными вопросами направляли пациентов в такие ситуации прошлого, в которых они получили позитивный опыт самостоятельного выхода из тяжёлых, кажущихся безвыходными, ситуаций. Данный приём повышал самооценку пациентов и помогал им извлечь ресурс для преодоления горя. Помимо этого использовался ресурсный транс «Простройка будущего», позволяющий смоделировать продолжение жизни после потери, причём с позитивным сценарием. Также на третьей стадии реакции горя применялись подходы психосинтеза. Пациентам предоставлялась информация о субличностях, среди которых есть дружеские (помогающие преодолеть горе) и враждебные (провоцирующие на возврат к ранним стадиям переживания утраты). Мы побуждали пациентов отслеживать эти субличности, распознавать их проявления в себе, что позволяло им по собственному выбору активизировать проявление дружеских субличностей и разотождествляться с враждебными. Также работа с субличностями проводилась в состоянии трансового погружения.

С 3 из 6 пациентами, потерявшими близких до получения травмы, помимо психотерапии, показанной на третьей стадии утраты, применялись методики, необходимые на начальных стадиях (МДПДГ; методы, побуждающие отреагировать горе; работа с когнитивным диссонансом), поскольку эти пациенты ранее не обращались за психотерапевтической помощью и предыдущие стадии горя были прожиты не полностью.

У всех пострадавших с реакцией утраты на всех стадиях работы активно применялись методики недирективной суггестивной, телесно-ориентированной психотерапии, кинезиологии (лобно-затылочная коррекция) и символдрамы с целью активизации внутреннего ресурса, экзистенциальная психотерапия (с целью осознания смысла страданий и продолжения собственного существования без тех, кого потеряли). Пациентам, продолжающим психотерапию на третьей и четвёртой стадиях горя (частично уже после выписки из стационара) давалось задание написать «Письмо горю» и «Письмо-ответ от имени горя»; а также, при невозможности простить за что-то ушедшего или же в случае собственно чувства вины - «Письмо-прощение» и «Письмо-просьба о прощении».

В рамках модальностей библиотерапии и синематерапии пациентам, с учётом начального уровня, представлений о мире и предпочтений, были рекомендованы к прочтению и дальнейшему обсуждению такие книги, как:

- «Славяно-Арийские Веды. Книга 1. Книга мудрости Перуна»;

- Госвами П., «Гитамрита. Беседа перед битвой» (особенно глава 2);

- «Гаруда-Пурана. Ведическая книга смерти»;

- «Тибетская книга мёртвых»;

- Крайон, «Путешествие домой»;

- Моуди Р., «Жизнь после жизни»;

-Ледбитер Ч.У., «Астральный план», «Ментальный план»;

- Ньютон М., «Путешествия души. Жизнь между жизнями», «Предназначение Души. Жизнь между жизнями»;

- Хакимов А. Г., «Карма. Размышления», «Реинкарнация. Размышления»;

- Вербер Б., «Танатонавты»;

и художественные фильмы:

- «Куда приводят мечты»;

- «Шестое чувство»;

- «Коматозники»;

- «Не оглядывайся»;

- «Призрак»;

Подытоживая результат психотерапии пострадавших с реакцией горя, можно отметить, что у всех пациентов в результате работы было достигнуто улучшение: раскрепощение проявлений горевания, осознание и принятие факта потери, освобождение от навязчивых воспоминаний о моменте гибели близких (или известия о смерти), обретение внутренних ресурсов и смысла своего дальнейшего существования, более глубокое осмысление себя, мироустройства, своего места в мире. У всех пациентов эти перемены к лучшему были выражены в разной степени, в зависимости от особенностей склада личности, тяжести потери, душевной и интеллектуальной зрелости, полноты включения в психотерапию.

При диагностическом исследовании была выявлена следующая положительная динамика в результате проведённой психотерапии: уменьшение показателей депрессии с 67,20±7,73 до 54,22±4,85 баллов (р<0,001).

Всем больным с реакцией горя рекомендовалось продолжение психотерапии после выписки в амбулаторных условиях, поскольку сроки переживания утраты в среднем составляют 1-1,5 года.

Глава 3. Описание клинических случаев

Клинический случай № 1

Пациент Л., 52 года, поступил в отделение острых термических поражений. Четыре дня назад при пожаре в частном доме погибла жена, сам пациент получил ожоговую травму.

При первом осмотре больной немногословен, держится отстранённо, однако не отказывается от психотерапевтической помощи. Говорит о невыносимом чувстве вины в связи с тем, что не смог спасти жену из горящего дома. Сомневается в том, что когда-нибудь наступит душевное облегчение. Имеют место навязчивые воспоминания о ситуации пожара.

В первую сессию проведена сессия МДПДГ, направленная на проработку ситуации пожара. В ходе сессии включилось эмоциональное отреагирование горя через слёзы, больной с удивлением отметил, что на «душе стало несколько легче, ушло невыносимое отчаяние». В последующие дни пациент сообщал, что навязчивые воспоминания о пожаре прекратились. В течение пяти сессий проводилась психотерапия, направленная на проговаривание различных мыслей, воспоминаний, снов, связанных с погибшей женой. Во время сессии символдрамы больной спонтанно вышел на образ жены; у него возникла потребность высказать ей благодарность за все прожитые годы и попрощаться. На заключительной сессии был проведён ресурсный транс «Простройка будущего» с целью нахождения опоры и смыслов для продолжения жизни. На момент выписки больной отмечал, что ушло чувство безнадежности и бесполезности своего существования, есть силы продолжать жизнь, несмотря на сохраняющуюся боль потери.

Клинический случай № 2

Пациентка Т., 49 лет, поступила в кардиологическое отделение. Более полугода назад похоронила мать. Больная держится закрыто, напряжённо, мимика бедная. Говорит, что за прошедшие полгода ни разу не заплакала, «всё словно окаменело, глаза сухие». Жалуется на необъяснимое, ни с чем конкретно не связанное чувство тревоги, ощущение дискомфорта в области сердца, слабость, головокружение. При расспросе выяснилось, что, по распоряжению мужа пациентки, перед тем, как сообщить о смерти матери, ей была вколота большая доза транквилизатора (успокаивающего лекарственного вещества) - «чтобы смягчить удар». В дальнейшем пациентка непрерывно получала транквилизаторы в течение нескольких месяцев; под их воздействием она находилась и на похоронах, и на поминках, поэтому эти события помнит смутно, «как в тумане». На настоящий момент она «понимает умом», что мать умерла, но не может этого почувствовать, при этом есть ощущение, что «жизнь разваливается и наступает сумасшествие». В последние два месяца у пациентки стали случаться панические атаки, во время которых она чувствовала жгучую боль в сердце (при отсутствии заболеваний сердечнососудистой системы). Таким образом, у больной имела место маскированная реакция горя. Данный факт был обсуждён с пациенткой на рациональном уровне на первой сессии, после чего больная выразила готовность работать с событиями полугодичной давности. В сессии МДПДГ были заново прожиты моменты, связанные со смертью матери. В результате эмоции горя включились и проявлялись достаточно бурно на протяжении двух недель. В последующем больная почувствовала успокоение, пришло «ощущение внутренней тишины». В течение этих двух недель и последующего месяца работа проводилась в модальностях недирективной суггестивной и телесно-ориентированной психотерапии, направленной на обретение внутреннего ресурса для запоздалого проживания утраты, а также на купирование неприятных ощущений в области сердца. К моменту завершения психотерапии панические атаки с кардиологической симптоматикой прекратились, мимика пациентки оживилась, стала естественной, ушло ощущение слабости в теле и головокружение.

Клинический случай № 3

Пациент Б., 20 лет, через месяц после трансплантации печени. Реакция горя связана с гибелью матери (была сбита машиной), происшедшей за две недели до проведения больному трансплантации. Переживание утраты сопровождалось чувством вины и нежеланием продолжать жить. Со слов больного, «смерть матери ускорила наступление очереди на трансплантацию; мать словно принесла себя в жертву ради того, чтобы я жил». С данным пациентом терапия была направлена, прежде всего, на работу с чувством вины и включала в себя и рациональное обсуждение ситуации, и трансовую работу (метод активного воображения). В одной из сессий больной видел образ матери и ощущал, что от него исходит любовь и спокойствие, не оставляющие никакого повода для чувства вины. На заключительной сессии пациент сформулировал новое понимание ситуации, сказав: «Даже если действительно мать принесла себя в жертву, я хочу, чтобы это было не напрасно. Она хотела, чтобы я продолжал жить, и я буду жить достойно и счастливо, в память о ней. А когда придёт моё время, я тоже уйду…».

Клинический случай № 4

Пациент Л., 45 лет, поступил в отделение неотложной торакоабдоминальной хирургии. Около года назад после длительной болезни умер отец. На момент начала психотерапии горе было отреагировано, отчаяние ушло, но периодически возвращалось чувство вины перед отцом. Причём эту вину включали воспоминания о различных, даже незначительных, детских проступках, которые когда-либо совершал пациент по отношению к отцу.

С больным была проведена сессия символдрамы, мотив «Встреча со значимым лицом», в ходе которой образ отца предстал перед пациентом очень ярко. Отец держался в свойственной ему при жизни ироничной манере. Он усмехался, энергично махал руками и говорил: «Слушай, как ты мне надоел своей виной! Если бы не это, то всё у меня было бы просто замечательно. Иди уже, живи нормальной жизнью, оставь меня в покое!». Пациент попросил у отца прощение за беспокойство, сказал, что очень любит его и не будет больше тревожить.

Через несколько дней больной говорил, что тот «разговор» с образом отца был «очень ярким и реалистичным», и с удивлением отмечал, что чувство вины, мучившее его так долго, ушло внезапно и бесследно; взамен пришло «ощущение теплоты с какой-то, даже юмористической, окраской».

Клинический случай № 5

Пациентка М., 35 лет, поступила в отделение неотложной травматологии опорно-двигательного аппарата. Получила известие о смерти сестры, пострадавшей вместе с ней в ДТП. В работе с этой пациенткой применялись МДПДГ, символдрама и телесно-ориентированная психотерапия, направленные на отреагирование переживаемого горя. Слёзы, связанные с потерей, долгое время не приносили никакого облегчения, эмоциональные состояния словно сменяли друг друга по кругу и не наблюдалось выхода на другой уровень. Это наблюдалось до тех пор, пока на седьмой сессии не произошёл прорыв к более ранним переживаниям: включилось переживание утраты, связанной с гибелью близких родственников, случившейся несколько лет назад. Произошло спонтанное отреагирование эмоций, которые в прошлом были подавлены. Пациентка прощалась с умершими, беседуя с ними во время сессии символдрамы. Был пережит катарсис, после которого последовало полное отреагирование гибели сестры.

На примере этой пациентки можно сделать предположение, что полноценная проработка текущих психотравмирующих событий достигается только после освобождения от душевной боли, связанной с более ранними ситуациями утраты.

Клинический случай № 6

Пациентка А., 51 год, поступила в отделение сочетанной и множественной травмы. Пострадала в ДТП, в котором погиб её 20-летний сын. Со слов больной, в первые две недели после гибели сына много плакала, не могла и не пыталась сдержать слёзы на людях. Теперь «глаза словно высохли», больше не получается плакать. Жалуется на мучительное чувство недоумения и обиды на Бога. Рассказывает, что за несколько дней до гибели сына была в церкви и благодарила Бога за то, что она в жизни так счастлива и что у неё такие замечательные дети.

Было проведено 4 психотерапевтические сессии. С первой сессии психотерапевтическим запросом была потребность «поговорить с сыном, спросить, почему так произошло». Пациентка рассказывала, что сын был очень добрым молодым человеком и, словно чувствуя, что ему недолго жить, ничего не хотел для себя, всё раздаривал друзьям, не строил особых планов на будущее.

На каждой сессии, помимо рационального обсуждения состояния пациентки и текущих событий её жизни, проходила работа в модальностях телесно-ориентированной психотерапии и символдрамы, мотив «Встреча со значимым лицом». Женщина «беседовала» с сыном, говорила ему о своей любви к нему, высказывала благодарность за то, что их жизни пересеклись на какое-то время. Также она спрашивала, почему он ушёл так рано. Ответ сына слышался ею так: «Это не было случайностью, всё было запланировано заранее. Я благодарен тебе за всё. Постарайся отпустить меня, твои сожаления причиняют мне боль. Занимайся дочерью, люби её. Мы с тобой увидимся, когда придёт время».

Необходимо отметить, что работу с этой женщиной я оцениваю как незавершённую, не доведённую до разрешения хотя бы второго этапа реакции горя, хотя психотерапия была прервана по решению пациентки. Её объяснения были такими: «После каждой нашей сессии мне становится очень хорошо и легко, даже слишком легко, как будто ничего не случилось. Контакт с сыном слишком реален, и в этот момент я чувствую, что душа вечна и смерть не прерывает нашей связи. Но на следующий день я снова погружаюсь в безысходность и горе. Я устала от этих перепадов состояния. Лучше буду принимать транквилизаторы, которые рекомендует психиатр». Мои попытки объяснить ей, что такие перепады естественны, что её душевные силы к исцелению велики и есть смысл продолжать, оказались неэффективными. Хочется надеяться, что ресурс, полученный в психотерапевтической работе, смягчил этой пациентке дальнейшее проживание утраты.

Клинический случай № 7

Пациентка Р., 26 лет, поступила в отделение острых термических поражений. Пострадала при пожаре вместе с детьми. Родственники несколько дней не сообщали пациентке о гибели 3-хлетней дочери. В последующем, узнав о случившемся, больная говорила, что те несколько дней, проведённые в неопределённости, были наиболее мучительны, т.к. интуитивное знание о смерти дочери перемешивалось с парадоксальной надеждой на то, что это не так. В эти дни пациентка во время психотерапевтической сессии держалась формально, эмоционально отстранённо, своих переживаний и догадок не озвучивала. И только после сообщения родственниками о гибели дочери у пациентки постепенно начало происходить отреагирование утраты через слёзы, она стала открыто говорить о потере, обсуждать свою дальнейшую жизнь. С этого момента в эмоциональном состоянии пациентки произошли улучшения, которые сама больная определяла как появление спокойствия. Во время трансовой работы «Простройка будущего» пациентка видела себя через год, в тёплых отношениях с мужем и детьми.

Данный случай является одним из пяти аналогичных, когда пациенты со значительной отсрочкой узнавали о смерти близких. И во всех случаях наблюдались схожие мучительные переживания, связанные с неопределённостью и плохим предчувствием. Данные наблюдения позволяют сделать вывод, что раннее сообщение пациенту о факте смерти уменьшает риск патологического пути проживания утраты. Такой подход, к сожалению, принимается далеко не всеми врачами соматического профиля по причине опасения ухудшения состояния пациентов при сообщении им о гибели близких.

Клинический случай № 8

Пациент Г., 28 лет, поступил в отделение сочетанной и множественной травмы. Пострадал при разбойном нападении, в котором погибла жена. Пациент пытался дать отпор нападавшим; силы были неравны. Вмешалась жена, отвлекая на себя одного из грабителей. По словам пациента, это дало ему возможность отбиться от нападавших и, в итоге, спасло жизнь. Жена при этом погибла от удара ножом. Она умерла почти сразу, на глазах пациента, со словами: «Я люблю тебя».

Проведено 10 психотерапевтических сессий. На первых встречах пациент имел потребность выговориться, по несколько раз описывал ситуацию нападения и гибели жены, пытаясь упорядочить в памяти подробности события. При этом пострадавший испытывал сильное волнение, наблюдалась одышка, тахикардия. Проведена сессия МДПДГ с целью снятия острого стресса. На последующих сессиях пациент отмечал, что больше не испытывает тревоги, вспоминая нападение, в душевном состоянии теперь на первом плане чувство вины перед погибшей женой. Пациент навязчиво просматривал все возможные варианты своих действий, пытаясь найти тот, который бы уберёг жену от гибели. Вспоминание событий прошлого распространилось на все годы, проведённые в браке. Пациент говорил: «Я долго добивался её, потом она согласилась стать моей женой, и мы жили очень счастливо. Но может быть, не надо было всего этого… Если бы она не стала моей женой, то сейчас была бы жива. А так… она принесла себя в жертву, чтобы я жил». Проведена сессия символдрамы, мотив «Встреча со значимым лицом». Пациент увидел образ жены. Она выглядела счастливой; говорила ему, что любит его и ни в чём не винит, что ситуация была неизбежна, продолжительность её жизни изначально была именно такой. Также прозвучали слова: «Просто представилась возможность отдать тебе старый долг». По поводу последней фразы пациент не стал рассуждать, сказав: «Мне надо пожить с этим». На последующих сессиях в его состоянии произошли улучшения, ушла тревожность, появилось спокойствие, некое состояние «светлой грусти». Говоря о жене, пациент улыбался, говорил, что очень любит её, чувствует к ней благодарность, добавляя: «На душе тепло, когда думаю о ней».

Клинический случай № 9

Пациентка И., 34 года, поступила в отделение острых термических поражений. Пострадала в автокатастрофе, в которой погибли муж и двое детей.

С первой встречи пациентка задумчива, погружена в себя, хотя состояние нельзя назвать «замороженным». Она охотно беседует, при этом наблюдается постоянно прилагаемое усилие к сдерживанию эмоций боли; дыхание редкое, судорожное. В разговоре выясняется, что она христианка, причём воцерковленная, чётко соблюдающая все предписания конфессии. С мужем были венчаны, часто ходили в церковь, дети были крещёные. Пациентка говорит: «Если бы не вера, я бы, наверно, сошла с ума. А так я знаю, что душа вечна и что испытания для чего-то посланы». При этом пациента обмолвилась о том, что она старается не плакать именно потому, что это не поощряется христианской верой, так как слёзы «вредят душам умерших». Пострадавшая говорила: «Они сейчас в Раю, и я тоже там буду, когда придёт время».

В последующую встречу пациентка рассказала, что иногда её охватывает мучительное, постыдное чувство зависти к сестре, потому что её муж «остался жив, только получил травмы». Само озвучивание этих чувств и рациональная беседа о том, что они приходящи и простительны, принесло ей облегчение.

В последующем с пациенткой была проведена сессия МДПДГ с целью десенсибилизации ситуации катастрофы. Также проводились сессии в модальностях символдрамы и активного воображения с целью получения ресурса от взаимодействия с образами природы. Запроса на «встречу» с погибшими близкими и спонтанного появления их образов не было. В результате работы пациентка почувствовала некоторое облегчение, дыхание стало более ровным и глубоким.

По ходу проведения сессий в глазах пациентки читался какой-то назревающий вопрос, словно что-то боролось в ней. Наконец, посмотрев на меня внимательно и ища на мне взглядом крест, которого не было, она спросила: «Простите, вы - христианка?». После моего ответа о том, что когда-то я шла через христианство, а сейчас мне близка другая вера, пациентка закрылась, а на следующей встрече сказала, что хотела бы завершить терапию.

Случай работы с этой пациенткой оставил во мне двоякое ощущение. С одной стороны, такое стоическое перенесение запредельного горя, безусловно, вызывает уважение. С другой стороны, этот стоицизм может быть чреват последующим погружением в патологическое проживание утраты, поскольку осталось ощущение, что такая сдержанность и «понимание» в ситуации горя были не очень естественны для пострадавшей; она действовала так, как «правильно», собрав для этого все имеющиеся душевные силы.

Клинический случай № 10

Пациент Т., 54 года, поступил в отделение неотложной травматологии опорно-двигательного аппарата. Пострадал в ДТП, в котором его дочь получила тяжёлые повреждения и через две недели умерла. Прошло более месяца с момента её смерти. Пациент рассказывал, что с первых дней не сдерживал эмоции горя, а теперь плакать не хочется. Чувство вины не звучало в состоянии пострадавшего, возможно, потому что он не был за рулём. Говоря о своём состоянии, пациент говорил: «Это чувство мучительной тишины и недоумения, невозможности осознать, что такое произошло и где она теперь». Для пациента были особо мучительны воспоминания о днях, когда дочь была в больнице, а он понимал, что она умирает, но не хотел в это верить.

В первую встречу проведена сессия МДПДГ с целью десенсибилизации периода нахождения дочери в больнице и получения известия о её смерти. В последующие две встречи шла работа в модальностях рациональной и телесно-ориентированной психотерапии. Почувствовав некоторое облегчение, пациент сказал: «Я всегда был материалистом… Может быть, не материалистом, а просто не думал о том, что за чертой. А теперь думаю, и нет ни ответов, ни знаний. Так называемую «эзотерику» читать не хочется. Нужны научные ответы, но их ведь нет…». С учётом научного склада мышления пациента ему было порекомендовано читать книги Майкла Ньютона «Путешествия души. Жизнь между жизнями», «Предназначение Души. Жизнь между жизнями». На следующей встрече пациент сказал, что эти книги - именно то, что ему необходимо сейчас; они дают «ясность, ответы на многие вопросы, согласие с ситуацией и уверенность в будущей встрече».

Заключение

«Время лечит» - расхожая фраза, однако само время не лечит. Необходимо учиться навыкам горевания. Только глубокая работа по проживанию горя вылечит раны и позволит восстановить чувство равновесия. Процесс горевания не имеют чётких временных границ. Нормальная реакция горя может длиться до полутора лет, достигая своего пика в период 4-6 недель после утраты, и со временем постепенно уменьшается; однако в некоторых случаях человек может возвращаться на предыдущие стадии проживания утраты. В силу закономерностей динамики реакции горя больные нередко нуждаются в продолжительной психотерапии.

Утраты, как и многие события жизни - это не только боль, но и возможность личностного роста. С одной стороны, по выходе из горевания происходит укрепление чувства самостоятельности, восприятия себя как цельной личности. С другой стороны, формируется новое восприятие потерянного любимого человека. Некоторые называют этот процесс интернализацией (усвоением) утраты: ушедший занимает своё место в сердцах близких.

Психолог/психотерапевт может способствовать реализации духовного роста пациента, если понимает природу утраты, её связь с другими эмоциями, роль в становлении человека.

Терапия пациентов, перенёсших утрату, является нелёгким испытанием духовных сил и профессиональной компетентности. Работа с процессом горевания и потери требует специфических навыков взаимодействия с подобными переживаниями и может вызывать естественные трудности и дестабилизировать эмоциональное состояние самого врача. Как правило, человек, встречающийся в своей практике с проблемами горевания и потери, нуждается в восстановлении своих ресурсов, которое может быть достигнуто как методами самостоятельной работы, так и посредством профессиональной помощи и поддержки коллег. Специалисту, работающему с пациентами в горе, важно быть в достаточной степени разотождествлённым со страхами различных потерь и самим страхом смерти.

В ходе терапии реакции горя на всех стадиях применялись методики рациональной психотерапии, метод десенсибилизации и переработки движениями глаз в сочетании с его модификацией (ДПДГ/МДПДГ) в рамках когнитивно-бихевиоральной психотерапии, недирективная суггестивная психотерапия, методики телесно-ориентированной психотерапии, психотерапевтической кинезиологии, символдрама, метод активного воображения, экзистенциальная психотерапия, библиотерапия, синематерапия. Сроки начала терапии, выбор методик, частота и количество сессий варьировали в зависимости от тяжести психического и соматического состояния, стадии реакции горя, личностных особенностей и психотерапевтического запроса пациентов. Улучшение состояния у пациентов было выражено в разной степени, в зависимости от особенностей склада личности, тяжести потери, душевной и интеллектуальной зрелости, полноты включения в психотерапию.

Наблюдались следующие улучшения:

· уменьшение частоты и эмоциональной интенсивности воспоминаний о моменте получения психотравмы (у 22 пациентов);

· уменьшение/снятие чувства вины (у 25 пациентов);

· купирование тревоги (у 14 пациентов);

· выход из состояния эмоциональной замороженности, препятствующей естественному протеканию реакции горя (у 17 пациентов);

· осознание и принятие факта потери (у 23 пациентов);

· разрешение/ослабление когнитивного диссонанса между фактом гибели близких и верой в справедливость Бога (у 11 пациентов);

· преодоление отчаяния и чувства бессмысленности своего существования (у 19 пациентов);

· нахождение новых смыслов продолжения жизни (у 9 пациентов);

· уменьшение показателей депрессии по шкале депрессивных состояний Зунге с 67,20±7,73 до 54,22±4,85 баллов, р<0,001 (у 28 пациентов);

· духовное взросление (у 7 пациентов).

В ходе работы с пациентами, переживающими утрату, возникает отчётливое понимание того, что наш менталитет и жизнь вообще делают реакцию горя неизбежной, т.к. не хватает личного опыта соприкосновения с тонким миром и духовного уровня, дающего возможность поддерживать связь с близким человеком независимо от того, здесь он или уже за гранью. Преобладание в научной литературе, посвящённой работе с утратой, отечественных и западных источников; а также отсутствие опыта работы с пациентами других культур, наводят на размышления о том, является ли естественной и универсальной потребность бурного отреагирования горя или она продиктована культурными традициями, мировоззрением. Вероятно, всё зависит от уровня конкретного человека; и в случае отсутствия какого-либо трансцендентного опыта «стоическое приятие» смерти близких может оказаться вариантом патологической реакции горя.

Опыт работы с людьми, переживающими утрату, позволяет прийти к заключению, что психотерапия, не основанная на понимании вечности души, мертва и неэффективна. Психологическая коррекция на базе материалистической концепции, ставящая цель «донести до сознания», что умерший «ушёл; его больше нигде нет, кроме как в нашем сердце», пожалуй, более жестока и вредна, чем бездействие и предоставление горюющего самому себе.

Выводы

1. Переживание смерти значимых лиц включает реакцию горя, имеющую следующие патогномоничные признаки: физическое страдание, поглощённость образом умершего, чувство вины, враждебные реакции, утрата моделей поведения.

2. Менталитет, свойственный нашей современной культуре, а также отсутствии личного трансцендентного опыта, делают реакцию утраты неизбежной и тяжело протекающей.

3. Проживание горя представляет собой длительный процесс, имеющий определённые закономерности.

4. При нормальном течении реакции утраты горюющий решает следующие задачи: признание факта потери; принятие и проживание боли утраты; нормализация взаимодействий с окружением, в котором ощущается отсутствие усопшего; изъятие эмоциональной энергии из прошлой связи и помещение её в новые отношения.

5. Являясь здоровым ответом психики, реакция горя в ряде случаев приводит к психической декомпенсации, требующей психологической коррекции.

6. Основным препятствием нормальному проживанию горя является попытка избежать сильного страдания и уклониться от выражения эмоций скорби.

7. В психотерапии пострадавших с реакцией горя эффективно сочетание различных методик и модальностей в зависимости от стадии утраты, эмоционального состояния, запроса и личностных особенностей пациентов.

8. У пострадавших, потерявших близких в экстремальных обстоятельствах, психологическую коррекцию целесообразно начинать с десенсибилизации острого стресса, вызванного этими обстоятельствами.

9. Фиксация на негативных конфессиональных догматах, равно как и атеистическое мировоззрение, усложняют психологическую коррекцию и снижают её эффективность.

10. Длительное сокрытие от пациентов факта гибели близких имеет разрушительное воздействие на их психику.

11. Полноценная проработка текущих психотравмирующих событий достигается только после освобождения от душевной боли, связанной с более ранними ситуациями утраты.

12. Выход из горевания сопровождается духовным взрослением.

13. Специалисту, работающему с пациентами в горе, важно понимать природу утраты, иметь специфические навыки взаимодействия с этим переживанием, а также быть в достаточной степени разотождествлённым со страхами различных потерь и самим страхом смерти.

14. Эффективность психотерапии утраты во многом определяется присутствием в ней концепции вечности души.

Список литературы

1. Брычева Н.В. Психологические аспекты переживания травмы и горя у детей и подростков с ожогами и их последствиями // Актуальные проблемы термической травмы: материалы международной конференции. - СПб., 2002. - С. 329-330.

2. Булюбаш И.Д., Морозов И.Н., Приходько М.С. Психологическая реабилитация пациентов с последствиями спинальной травмы. - Самара: Издательский Дом «Бахрах-М», 2011. - 272 с.

3. Василюк Ф.Е. Пережить горе // Человеческое в человеке. - М.: Политиздат, 1991. - 131 с.

4. Ворден Д.В. Консультирование и терапия горя. - М., 1998. - 235 с.

5. Гнездилов А.В. Психология и психотерапия потерь. - СПб.: Речь, 2002. - 164 с.

6. Дейтс Б. Жизнь после потери. - М.: «Фаир-Пресс», 1999. - 304 с.

7. Дубницкая Э.Б. К вопросу адекватной терапии затяжных реактивных депрессий (введение в проблему) // Психиатрия и психофармакотерапия. - 2000. - Том II. - №4. - С. 102-104.

8. Ермошин А.Ф. Вещи в теле: психотерапевтический метод работы с ощущениями. - М.: Независимая фирма «Класс», 1999. - 320 с.

9. Клиническая психиатрия: пер. с англ. доп. // гл. ред. Т.Б. Дмитриева. - М.: ГЭОТАР МЕДИЦИНА, 1998. - С. 367-372.

10. Ковалёв С.В. Исцеление с помощью НЛП. - М.: изд-во «КСП», 1999. - С. 17-58.

11. Ковалёв С.В. Перепрограммирование собственной судьбы. - М.: «КСП+», 2002. - 784 с.

12. Ковалёв С.В. Введение в современное НЛП. Психотехнологии личностной эффективности: учебное пособие. - М.: Московский психолого-социальный институт: Флинта, 2002. - 512 с.

13. Котович О., Крук Я. Золотые правила народной культуры. - 6-е изд., доп. - Минск: Адукацыя i выхаванне, 2011. - 592 с.

14. Левин С. Кто умирает? / Пер. с англ.- К.: «София», 1996. - 325с.

15. Линдеманн Э. Клиника острого горя / В кн.: Психология эмоций / Под ред. В.К. Вилюнаса, Ю.Б. Гиппенрейтер. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. - С. 4-10.

16. Лурье Ж.В. Горевание и потеря // Школа здоровья. - М., 1999. - Т. 6. - С. 47-54.

17. Макаров В.В., Макарова Г.А. Транзактный анализ - восточная версия. - М.: Академический Проект, ОППЛ, 2002. - 496 с.

18. Макарова Г.А. Консультирование в концепции трансактного анализа при переживании горя // Научно-практический журнал «Вопросы ментальной медицины и экологии». - 2002. - Том VIII. - №2. - С. 32-36.

19. Материалы семинара «Консультирование и психотерапия горя и утрат» / Преподаватель Г.А. Макарова. - М., 2001.

20. МКБ-10. Классификация психических и поведенческих расстройств. Исследовательские диагностические критерии. - ВОЗ, Женева, СПб., 1995. - 208 с.

21. Полянина Д.А., Гапеенко Д.В., Епифанова Н.М. Особенности психотерапии пострадавших при террористических актах и чрезвычайных ситуациях // Экстремальная медицина. Проблемы экстремальных состояний: материалы Региональной (Южного федерального округа) с международным участием научной конференции. - Владикавказ, 2006. - С. 90-92.

22. Психиатрия / пер. с англ. // под ред. Р. Шейдера - М.: Практика, 1998. - С. 68-72.

23. Психотерапевтическая энциклопедия / под ред. Б.Д. Карвасарского. - С.-Пб.: Питер, 2006. - 944 с.

24. Райгородский Д.Я. Практическая психодиагностика. Методики и тесты. Учебное пособие. - Самара: Издательский Дом «Бахрах-М», 2001. - С. 82-83.

25. Славяно-Арийские Веды. Книга 1. Книга мудрости Перуна. - Омск: изд-во АСГАРДЪ, 2012. - 256 с.

26. Смирнов А.В. Последствия перенесенного стресса у лиц, потерявших близких // В сб.: Актуальные вопросы клинической и социальной психиатрии / Под ред. О.В. Лиманкина и В.И. Крылова. - СПб., 1999. - С. 161-169.

27. Тахка В. Обращение с потерей объекта / Перевод Сурикова О.В. [Электрон. ресурс] // Журнал практической психологии и психоанализа. - М., 2000. - № 1. - Режим доступа: http://psyjournal.ru/j3p/pap.php?id=20000103

28. Тиунов С.В., Крылов М.Ю. Опыт работы психологов в оказании помощи родственникам погибших и пострадавшим во время пожара в общежитии университета // Амбулаторная и больничная психотерапия и медицинская психология: материалы 4-й Всероссийской общественной медицинской психотерапевтической конференции. - М., 2006. - С. 141-143.

29. Торсунов О.Г. Воспитание детей. - М.: Ведабук, 2009. - 128 с.

30. Чобану И.К. Основы психотерапевтической кинезиологии: руководство. - М.: Литтерра, 2012. - 184 с.

31. Чобану И.К. Психотерапевтическая кинезиология: язык тела как зеркало души // Психотерапия. - 2010. - № 12. - С. 66-72.

32. Шапиро Ф. Психотерапия эмоциональных травм с помощью движений глаз: основные принципы, протоколы и процедуры / Пер. с англ. - М.: Независимая фирма «Класс», 1998. - 496 с.

33. Шевцов А.А. Очищение в 3 томах. Том 3. Русская народная психология. - СПб.: Тропа Троянова, 2006. - 616 с.

Размещено на Allbest.ru