Эмоциональное выгорание - один из новейших, рассмотренных в психологической литературе механизмов психологической защиты. Барабанова М.В. Изучение психологического содержания синдрома выгорания// Вестник Моск. ун-та. Психология. - №1. - 2009. - С. 54

Термин "эмоциональное выгорание" употребляется для описания эмоционального состояния здоровых людей, находящихся в интенсивном тесном общении с клиентами, пациентами в эмоционально нагруженной атмосфере при оказании профессиональной помощи. Выгорание становится все большей социальной проблемой в связи с тем, что количество профессионалов, работающих в профессиях типа "человек - человек", увеличивается, и все больше людей имеют возможность приобрести синдром "эмоционального выгорания".

В процессе выполнения любой работы людям свойственно испытывать физические и нервно-психические нагрузки. Их величина может быть различной в разных видах деятельности. При небольших нагрузках, действующих постоянно, либо разовых значительных нагрузках бессознательно включаются естественные механизмы регуляции, и организм справляется с последствиями этих нагрузок сам, без сознательного участия человека. При достижении определенного уровня напряженности организм начинает пытаться защитить себя. Это проявляется в синдроме "эмоционального выгорания". Он может включать большое количество разнообразных симптомов как психологического, так и соматического плана: чувство хронической усталости, утомления; раздражительность, напряженность, тревожность; подавленное настроение и связанные с ним переживания типа пессимизма, безнадежности, бессмысленности, апатии, цинизма; чувство вины; нарушение аппетита (его снижение или, наоборот, появление склонности к перееданию), нарушение сна, злоупотребление химическими агентами (табаком, кофе, алкоголем, наркотиками). Кроме того, меняется отношение человека к своей деятельности: появляется негативное отношение к клиентам и к самой работе, оскудевает репертуар рабочих действий, пропадает стремление к профессиональным достижениям.

Характерная для эмоционального выгорания симптоматика может быть сведена к трем кластерам симптомов: истощению, отторжению клиента и снижению стремления к самореализации в профессиональной деятельности.

1. Эмоциональное истощение появляется в нарастании эмоциональной неустойчивости, неспособности дать адекватную эмоциональную реакцию.

2. Отторжение клиента проявляется в отрицательном, циничном либо безразличном отношении к клиенту. Такое поведение получило название "дегуманизация в целях самозащиты", оно представляет собой защиту от подавляющих эмоциональных состояний путем обращения с клиентом как с объектом.

3. Снижение стремления к самореализации в профессиональной деятельности проявляется в тенденции к негативному самовосприятию в профессиональном плане и неудовлетворенностью достижениями в работе.

Выделяются три основные стадии синдрома:

1. Отдельные сбои на уровне выполнения функций, произвольного поведения, некоторые фрагментарные провалы памяти, забывание каких-то моментов, сбои в выполнении каких-либо двигательных действий и т.д.

2. Снижение интереса к работе, потребности в общении (в том числе и дома, с друзьями), нарастание апатии к концу недели, появление устойчивых соматических симптомов (нет сил, энергии, особенно к концу недели: головные боли по вечерам; "мертвый сон, без сновидений", увеличение числа простудных заболеваний); повышенная раздражительность (любая мелочь начинает раздражать).

психологическая защита проективная идентификация

3. Личностное выгорание. Характерна полная потеря интереса к работе и жизни вообще, эмоциональное безразличие, отупение, нежелание видеть людей и общаться с ними, ощущение постоянного отсутствия сил.

Эмоциональное выгорание оказывает неблагоприятное влияние на личность и психическое здоровье индивида, с одной стороны, и на результаты его деятельности - с другой. В связи с этим необходимо своевременное выявление, предотвращение и коррекция данного синдрома.

Данный феномен не является строго специфичным для какой-то одной профессии. Он достаточно часто наблюдается у многих представителей социономических (в частности, "помогающих") профессий: врачей, психологов, психотерапевтов, юристов, учителей и др.

Можно рассматривать эмоциональное выгорание, как и всякий механизм психологической защиты, в контексте: "психологическая защита - невроз" Василюк Ф.Е. Психология переживания. - М.: Проспект, 2008. - С. 65.

Невроз - расстройство психической деятельности, отклонение от нормы, которое рождает мучительные переживания, состояние разъединенности с самим собой, вызванное психотравмирующими факторами.

Для профилактики напряженности, предотвращения "симптома выгорания" необходимо использовать приемы саморегуляции и восстановления себя.

3.2 Проекция и проективная идентификация

В 1946 году Кляйн определила проективную идентификацию как прообраз агрессивных объектных отношений в виде анальной атаки на объект посредством насильственного внедрения в него частей Эго. Цель такого внедрения - овладение содержимым объекта или установление контроля над ним, что характерно для параноидно-шизоидной позиции с момента рождения. Эта "далекая от сознания фантазия" влечет за собой веру в то, что определенные аспекты самости располагаются вне ее; вслед за этим проявляется истощение и ослабление ощущения самости и идентичности, вплоть до деперсонализации, что может привести к глубокому чувству оставленности или заточения.

Возрастающее упорство попыток внедрения (при отсутствии сопутствующей интроекции объектом проецирования) приводит к чрезмерным формам проективной идентификации. Эти чрезмерные процессы ведут к серьезным искажениям идентичности и болезненным переживаниям шизофрении.

В 1957 году Кляйн предположила сильное действие зависти в проективной идентификации, и в этом случае зависть представляет собой насильственное проникновение в другого с целью разрушения его лучших качеств. Немногим позже Бион провел различие между нормальной и патологической формой проективной идентификации, а другие авторы детально разработали этот класс "множества различающихся, но все же связанных процессов". Углубленное понимание проективной идентификации стало основным полем деятельности в последующих разработках кляйнианцев.

Из-за длительного использования терминов "проекция" и "проективная идентификация" в психоанализе произошла путаница. Различие между этими терминами зачастую неясно, в особенности для тех, кто обращается данной теме впервые. Дело в том, что исторически оба термина перекрывали друг друга, поскольку использовались для обозначения не вполне отличаемых друг от друга явлений

Первоначально Фрейд применял термин "проекция" к "злоупотреблению механизмом проекции в целях защиты"; он описал, как идеи одного человека могут быть приписаны кому-то другому, что вызывает состояние паранойи. Очень похожая концепция обнаруживается у Розенфельда в описании проекции сексуальных импульсов пациентки:

"Вся ее тревога обратилась на то, может ли она контролировать его желания и доводы. Она повторяла некоторые его доводы, и мне стало ясно, что Денис представлял ее собственные жадные сексуальные желания, с которыми ей трудно было совладать и которые она поэтому проецировала на него".

Между тем появлялись и другие значения термина "проекция".

В 1924 году Абрахам сформулировал представление о маниакально-депрессивных состояниях на основе клинических данных о циклах, где за проекцией следует восстановительная интроекция объектов. Анальное устранение объектов (обычно фекалий и того, что они представляют) стало важным аспектом развивающегося представления об объектных отношениях. Это представление особенно продвинулось в Англии, поскольку многие аналитики из Лондона бывали в Берлине с целью личного анализа у Абрахама (Джеймс и Эдвард Гловеры, Аликс Стрэйчи, и сама Кляйн приехала в Лондон после смерти Абрахама). И поскольку в 1920-х и 1930-х годах развивалось всестороннее понимание объектных отношений, закрепилось абрахамовское представление о проекции: проецирование во внешний мир внутреннего объекта.

Проективные идентификации, будучи функцией фантазии, вовлеченной в конструирование идентичности самости и объектов, имеют важные последствия для переживаний индивида. Дезорганизация самости переживается в нескольких направлениях:

1. основополагающее расщепление приводит к чувству раздробленности на части;

2. переживание истощенного и ослабленного Эго ведет к жалобам на отсутствие чувств или влечений, к ощущению пустоты;

3. утрата, которую претерпевает Эго, может переживаться как чувство отсутствия личности вообще (деперсонализация);

4. идентификация с объектом ведет к путанице между собой и кем-то другим;

5. Эго может чувствовать, что его части насильственно удалены, заблокированы и контролируются (клаустрофобия);

6. идентификация может приводить к стойкому прилипанию к объекту, в котором расположены части самости;

7. возникают тревоги, связанные с повреждением объекта в результате вторжения и контроля;

8. могут появиться сильные тревоги, связанные с возмездием со стороны объекта за насильственное вторжение;

9. судьба объекта в патологической проективной идентификации - это судьба утраченной самости, которая может ощущаться как чужеродная и преследующая.

В итоге невозможно установить ясное различие между проекцией и проективной идентификацией:

"Я не считаю важным проводить различия между проекцией и проективной идентификацией. Кляйн, на мой взгляд, добавила глубину и содержательность к фрейдовской концепции проекции, подчеркнув, что проецирование импульсов невозможно без проецирования части Эго. Это предполагает расщепление, и далее эти импульсы не исчезают после проецирования; они проникают в объект и искажают восприятие объекта".

Тем не менее, Фрейд иногда обращался к этому более глубокому аспекту проецирования. В работе о детской игре, в замечании, которое, несомненно, повлияло на Кляйн в начале ее работы, он описал, как дети пытаются проработать травматические переживания: "Когда ребенок переходит от пассивности переживания к активности игры, он передает неприятное переживание одному из своих товарищей по игре и таким образом мстит за себя заместителю". Фрейд демонстрирует, как переживание субъекта переносится, с тем чтобы стать переживанием объекта (в замещении).

Понимание проективной идентификации привело к гораздо лучшему пониманию психотических феноменов. Розенфельд подробно описал сеансы с больным шизофренией и множество упоминаний о фантазии пациента на тему вторжения в аналитика. Эти же идеи были подхвачены в детском анализе. Однако с середины 1950-х годов проективная идентификация вызвала обширное и радикальное развитие кляйнианской психоаналитической теории.

Масштаб этих открытий отодвинул в тень и даже затмил другие исследования. Весьма заметно относительное пренебрежение некоторыми интроективными проблемами (насильственной интроекцией, например). Перечислим главные пункты данного развития теории:

1. психоз;

2. связь;

3. мышление;

4. образование символов;

5. контейнеры и изменение;

6. контрперенос;

7. адгезивная идентификация;

8. структура;

9. социальный контейнер.

В целом, весьма различные взгляды на происхождение психоза приводят к весьма различным оценкам смысла и ценности термина - и того, как с ним следует обращаться. По-видимому, вне рамок кляйнианской теории невозможно достичь согласия относительно ценности термина "проективная идентификация". Хиншелвуд Р.Д. Проективная идентификация//Журнал практической психологии и психоанализа. - 2006. - №3

3.3 Групповые защитные механизмы

Анализ социально-психологических публикаций последних лет, где так или иначе ставится, упоминается или подразумевается вопрос о механизмах групповой (социально-) психологической защиты, обнаруживает рост интереса к данной проблематике среди исследователей. Он вызван, в частности, стремлением объяснить такое специфическое качество социальной группы, как субъектность, традиционно связываемое с характером и типом совместной деятельности (Г.М. Андреева, А.И. Донцов, А.Л. Журавлев, Б.Ф. Ломов, В.А. Хащенко, А.С. Чернышев), а также с особенностями общения и взаимоотношений (К.М. Гайдар, А.Л. Журавлев, Б.Ф. Ломов, А.С. Чернышев). Так, было отмечено, что в конце пятого года существования студенческой группы значительно уменьшается психологическая дистанция между нею и ее членами. Это происходит на фоне "замирания" групповой активности в аспекте общения. В этой связи высказывалось предположение о том, что "очевидно, срабатывает своеобразный защитный механизм, препятствующий быстрому образованию психологического вакуума вследствие рвущихся внутригрупповых связей". Психологическая теория коллектива / Под ред. А.В. Петровского. М.: Педагогика, 2009. - С. 17 Штроо В.А. Штроо В.А. Группа как субъект психологической защиты// Ежегодник Российского психологического общества: Психология сегодня.М., 1996.Т. 2. Вып. 2.С. 14-15.; Штроо В.А. Защитные механизмы: от личности к группе // Вопр. психологии. 1998. № 4.С. 54-61. указывал, что группа может выступать в качестве субъекта активности, прямо направленной на самоподдержание, воспроизводство себя как целого, иными словами, в качестве субъекта психологической защиты.

Можно указать на достаточно большое количество теоретических и прикладных исследований, в которых, не употребляя термина "групповая психологическая защита" или "групповой защитный механизм", авторы так или иначе затрагивают проблему, охватываемую данными понятиями.

Кроме того, стоит вспомнить, что проявление психологической защиты еще в ортодоксальной психоаналитической традиции связывалась с сопротивлением терапевтическому вмешательству. По этой аналогии (применительно к организациям) речь как правило идет о сопротивлении нововведениям. В общем проблема инноваций в той или иной области общественной практики связана с необходимостью преодоления сопротивлений - своеобразных экономических, политических, социальных и психологических "барьеров".

Рис. 1. Модель уровневой организации психологической защиты

Существенный вклад в понимание природы психологической защиты на групповом уровне вносят исследования в области психологии и психотерапии семьи. Тому есть несколько причин, главная из которых заключается в следующем: современные психологическая диагностика и психологическая коррекция нарушенных семейных отношений основаны на представлении о семье как целостной структуре. Это, в первую очередь, отражается в языке описания тех или иных феноменов, присущих семье как социальной общности. Один из таких феноменов получил название "семейный миф". Это - набор взаимно согласованных, но искаженных ролей, которые играют члены семьи. Он не подвергается внутри семьи никакому сомнению, служит хорошей программой для социальных контактов вне ее и в то же время уменьшает гибкость самой семейной системы. Его функция состоит в том, что он позволяет каждому члену семьи выстраивать собственную психологическую защиту с помощью других членов и всей системы внутрисемейных отношений. До тех пор, пока семья зиждется на семейном мифе, она является "больной" системой. Но "болезнь" обнаруживается лишь тогда, когда миф дает трещину, т.е. оказывается более не в состоянии поддерживать хоть какой-то, пусть временный, гомеостаз внутрисемейных отношений. Обычно семейный миф формируется на почве какого-то неразрешенного кризиса - развода, чьей-то смерти, семейной тайны.А. Ферейра считает, что этот миф возникает в тех семьях, для которых характерно расщепление и отвержение чего-то нежеланного, травмирующего. На его место "водружается" некоторый фантом, призванный благоприятным образом заменить отсутствующее. Следует отметить, что описанный механизм по всем своим функциональным признакам соответствует "защитному", являясь при этом сугубо групповым, а не индивидуальным. Необходимость иметь дело с семьей как целым подчеркивается и в рамках концепции "патологизирующих ролей", рассматривающей нарушения в семье в качестве причины психических расстройств ее членов.

Разводя семейные системы по характеру их связей с окружающим миром на открытые и закрытые, В. Сатир Сатир В. Как строить себя и свою семью: Пер. с англ. М.: Педагогика-Пресс, 2008. - С. 67 отмечает, что для закрытых систем характерны скрытые, устаревшие, жесткие, неизменные правила семейной жизни. Члены таких семей вынуждены что-то делать со своими потребностями, изменять их, чтобы подстроиться под установленные правила. Такое положение дел усугубляется запретом на их обсуждение. Сами по себе правила необходимы для функционирования любой социальной общности, они регулируют взаимоотношения членов группы в достижении какой-то единой цели. Однако действие этих правил может быть самым разным, оно способно повлечь за собой как положительные, так и отрицательные последствия.

Скрытый характер правил - фактор их отрицательного действия на личность. Новые члены семьи, будь то младенец, появившийся на свет в данной семье, или муж дочери (жена сына), пришедшие в родительскую семью супруги (супруга), знакомятся с уже действующими семейными правилами, т.е. объективной данностью, реальностью, с которой необходимо считаться, но о которой нельзя получить достоверные сведения. В результате они вынуждены играть по правилам, о наличии которых узнают только будучи наказанными за их нарушение, но о содержании которых могут лишь догадываться.

Обратимся к исследованиям в области группового принятия решений. Поиск ответа на вопрос, почему люди, каждый из которых сам по себе достаточно компетентен, умен и прозорлив, объединившись в группу, демонстрируют нечто противоположное, принимают глупые и необдуманные решения, привел к выделению довольно специфического группового явления - феномена "группомыслия" (groupthink). Феномен группомыслия впервые был описан американским исследователем И. Джанисом Janis I. L. Groupthink: psychological studies of policy. Boston: Hougton Mifflin Company, 1983. - С. 9 на материале изучения ошибочных политических решений американского правительства, приведших к серьезным негативным последствиям в XX столетии. Под "groupthink" понимается "стиль мышления людей, полностью включенных в группу, где стремление к единомыслию важнее, чем реалистическая оценка возможных вариантов действий". Разработанная Джанисом теоретическая модель включает в себя ряд факторов, провоцирующих возникновение данного феномена. К ним относятся: высокий уровень сплоченности группы; изоляция группы (отсутствие внешних экспертных оценок); директивное руководство; несовершенная процедура поиска и оценки альтернатив; гомогенность состава группы; провокационный ситуативный контекст.

На групповом уровне анализа симптомы "groupthink" проявляются в иллюзии группы по поводу собственного совершенства и неуязвимости, в коллективной рационализации происходящего, в стереотипизации соперников как врагов, в требовании лояльности от членов группы, в возникновении самоцензуры, приводящей к иллюзии единодушия, в появлении "самозванных хранителей устоев". Уверенность в том, что "мы - хорошая и мудрая группа", в ситуации неопределенности и риска актуализирует стереотип: "в хорошей группе вырабатывается хорошее решение". Многочисленные последующие попытки, с одной стороны, конкретизировать достаточно описательную по своему характеру модель Джаниса, а с другой, - эмпирически убедиться в существовании данного феномена и изучить его механизмы, привели к общему выводу о том, что главную роль в возникновении "группового духа" играют не ситуативные факторы, а устойчивые характеристики самой группы. В первую очередь такие, как директивное лидерство, изоляция группы, гомогенность группового состава и др.).

Групповые феномены, обнаруживающиеся в процессе совместного принятия решения и характеризующие группу как предпочитающую единомыслие качеству решения, дополняются особенностями ее структуры.

Таким образом, можно констатировать, что значительное число исследований, так или иначе затрагивающих проблемы малой группы, обнаруживают существование ряда групповых феноменов, которые выполняют защитную функцию, направленную на сохранение стабильности групповых отношений, наличной групповой структуры, т.е. в целом - на поддержание ее целостности и позитивности образа "своей" группы в восприятии ее членами. Это позволяет нам соотнести проявления защитной активности на обозначенных уровнях и в соответствующих контекстах (табл.1).

Таблица 1.

Сравнительные характеристики психологической защиты в зависимости от уровня анализа

Целостность группы как предмет психологической защиты. Однако пока еще открытым остается вопрос о том, насколько правомерно рассматривать саму группу в качестве субъекта защитной активности. Субъектность группы может быть определена, как уже указывалось выше, с одной стороны, полаганием особой совместной групповой деятельности, которая не может быть осуществлена ни одним из составляющих группу индивидов по отдельности, ни даже простым суммированием усилий этих индивидов. Она имеет собственные целевые, процессуальные и содержательные характеристики. С другой стороны, точно так же, как индивидуальный субъект может быть описан в аспекте его специфических признаков, в качественном своеобразии группового субъекта можно выделить отдельные его составляющие. Анализ соответствующей литературы показывает, что в общем ряду социально-психологических характеристик группы можно выделить в самостоятельную категорию признаки, подчеркивающие ее целостность, системность. Другими словами, речь идет об особых свойствах системы "социальная группа", которые не могут быть прямо выведены из свойств составляющих ее элементов (индивидов). Более того, эти свойства как бы "приобретаются" элементами в силу самого факта их включенности в систему. Тем самым ряд индивидуально-психологических свойств и качеств личности составляющих группу людей опосредствуются их включенностью в групповую реальность, так же как их взаимоотношения - характером групповой деятельности и уровнем развития группы.

В этой связи субъективными мы будем считать те групповые характеристики, которые отражают в себе именно целостность группы. С этой точки зрения обращает на себя внимание, в частности, то обстоятельство, что почти все из возможных психологических характеристик группы имеют свои индивидуально-психологические эквиваленты, кроме одной - нормы. Нормы не только характеризуются социальным происхождением (что справедливо, в частности, по отношению ко всем остальным характеристикам индивидуального субъекта), но и существуют, т.е. сохраняются, поддерживаются, изменяются и отменяются исключительно в социальном (групповом) контексте, а будучи выключенными из него - теряют всяческий смысл. Штроо В.А. Исследование групповых защитных механизмов//Журнал практической психологии и психоанализа. - 2010. - №3. - С. 12

Заключение

Итак, защитное поведение является сложным и неоднозначным феноменом, который изучался такими зарубежными и отечественными специалистами - психологами на протяжении истории психологии.

Психологическая защита является одним из сложнейших явлений в психологии. Этому подтверждение и наличие достаточно большого количества определений термина и методов классификации, которые предлагают психологи.

В целом сущностью и главной функцией механизмов психологической защиты можно считать охрану сознания личности от переживаний и психологического дискомфорта.

Изучение механизмов психологической защиты является важным и актуальным для психологической науки, т.к. благодаря этому можно изучить способы борьбы с внешними и внутренними конфликтами.

Выделяют первичные и вторичные механизмы психологической защиты.

К первичным защитным механизмам относятся: всемогущий контроль, диссоциация, интроекция, отрицание, примитивная идеализация, проективная идентификация, проекция, расщепление Эго, соматизация или конверсия.

К вторичным защитным механизмам относятся: аннулирование или возмещение, вытеснение, возмещение, игнорирование, идентификация, изоляция аффекта - удаление эмоциональной составляющей происходящего из сознания, интеллектуализация, компенсация, морализация, отыгрывание, аутоагрессия, раздельное мышление, рационализация,реверсия, регрессия, сексуализация, сублимация.

Механизмы психологической защиты играют важную в роль в психологической защите организма.

Список использованной литературы

1. Алешина Ю.Е. Индивидуальное и семейное консультирование. - М.: Гардарики, 2006.

2. Барабанова М.В. Изучение психологического содержания синдрома выгорания // Вестник Моск. ун-та. Психология. - №1. - 2009.

3. Василюк Ф.Е. Психология переживания. - М.: Проспект, 2008.

4. Журбин В.И. Понятие психологической защиты в концепциях З. Фрейда и К. Роджерса // Вопросы психологии. - 2009. - № 4.

5. Гребенников Л.Р. Механизмы психологической защиты. Генезис. Функционирование. Диагностика. Под ред. Гребенникова Л.Р. - Мытищи: Талант, 2007.

6. Ковалева Е.Б. Способы психологической защиты детей старшего дошкольного возраста с повышенной тревожностью и их коррекция: Дисс. на соиск. учен. степ. канд. психол. наук. - Иркутск, 2008.

7. Н. Мак-Вильямс Психоаналитическая диагностика. - М.: Класс, 2008. - С.87

8. Меновщиков В.Ю. Введение в психологическое консультирование. - М.: ГПП "Печатный двор", 2007.

9. Психология. Иллюстрированный словарь / Под ред. Кондакова И.М. - М: Проспект, 2009.

10. Психологический словарь / Под общ. науч. ред.П.С. Гуревича. - М.: ОЛМА ПРЕСС, 2007.

11. Психологическая теория коллектива / Под ред. А.В. Петровского. М.: Педагогика, 2009.

12. Российская ассоциация телефонной экстренной психологической помощи: Буклет. - СПб.: Питер, 2007.

13. Сатир В. Как строить себя и свою семью: Пер. с англ. М.: Педагогика-Пресс, 2008. - С.67

14. Фрейд А. Психология Я и защитные механизмы. Пер. с англ. - М.: Проспект, 2009.

15. Хиншелвуд Р.Д. Проективная идентификация // Журнал практической психологии и психоанализа. - 2006. - №3

16. Шелихова Н.И. Как бороться с мотивационным спадом // Кадровая служба и управление персоналом предприятия. - 2007. - №11.

17. Штроо В.А. Группа как субъект психологической защиты // Ежегодник Российского психологического общества: Психология сегодня.М., 1996. Т.2. Вып.2.

18. Штроо В.А. Защитные механизмы: от личности к группе // Вопр. психологии. 1998. № 4.

19. Штроо В.А. Исследование групповых защитных механизмов // Журнал практической психологии и психоанализа. - 2010. - №3.

20. Janis I. L. Groupthink: psychological studies of policy. Boston: Hougton Mifflin Company, 1983

Размещено на Allbest.ru