Старообрядческая этноконфессиональная общность в Беларуси в XVII-XVIII веках

Размещено на http://www.allbest.ru/

Старообрядческая этноконфессиональная общность в Беларуси в XVII-XVIII веках

Введение

старообрядческий общность жизнедеятельность

Целью данной работы является изучение старообрядческой общности Беларуси в 17-18 вв. Всего можно выделить несколько этапов выполнения данной работы: изучение материалов и источников по теме, изучение процесса формирования старообрядческой общности в Беларуси и характеристика основных аспектов жизнедеятельности старообрядцев. Объектом исследования является старообрядческое население Беларуси

Начало этого движения прежде всгео нужно связываит с расколом Русской православной церкви, который состоялся во второй половине 17 века в итоге церковной реформы патриарха Никона. Пришлые старообрядцы на белорусских землях создали своеобразную историю старообрядческого движения и отличительную культуру быта, обрядов и обычаев. Однако они стали серьезной проблемой для русского правительства и русской православной церкви, ведь такое движение в любой момент могло перерости в вооруженную борьбу. Начало старообрядческого движения еще было связано и с исправлением церковных книг.

Актуальность данной темы определяется осознанием значимости старообрядческого движения в современном социуме. Долгое время старообрядчество рассматривалось как переферийное явление в социально-культурной жизни общества. Актуальность поставленной в монографии проблемы старообрядчества в Беларуси в 17-18 вв. определяется двумя обстоятельствами.

Первое обстоятельство: фундаментальных исследований истории старообрядчества на белорусских землях нет. Второе обстоятельство касается вопросов сосуществования защитников старого обряда рядом с исповедующими другую веру на белорусской земле. Известно, что власти Речи Посполитой толерантно относились ко всем религиям, а между представителями конфессий не было противостояния.

Анализ исторического развития старообрядческого движения дает возможность выделить шесть этапов. Первый этап - это внутрицерковная борьба Никона и его сторонников с противниками внутрицерковных реформ (1653-1663гг.).

Второй этап (1664-1682 гг.) - этап широкого внутрироссийского общественного конфликта.

Третий этап (1683-1698 гг.) характеризуется расширением старообрядчества - его представители попадают на окраины государства и в большом количестве выходят за его границы, в т.ч. и на белорусские земли.

Четвертому этапу (1698-1734 гг.) характерно проведение царскими властями активной "пригласительной" политики, цель которой - вернуть старообрядцев на прежние места жительства.

Пятый этап 91735-1764 гг.) отмечается изданием большого количества царских указов и правительственных постановлений, которые ограничивали права и свободы старообрядцев.

Шестой этап (1765-1800 гг.) определялся со стороны правительства как политика толерантности, так и строгости по отношению к старообрядцам.

1. Историография и источники

Михаил Иванович Лилеев (1849-1913) - историк, окончил курс в киевской духовной академии; преподавал в нежинском историко-филологическом институте. Отдельно изданы следующие его труды: "Описание рукописных сочинений юрьевского архимандрита Фотия" (М., 1880), "Описание рукописей, хранящихся в библиотеке черниговской духовной семинарии" (СПб., 1880), "Новые материалы для истории раскола на Ветке и в Стаордубье в 17-18 веках" (Киев, 1893) и магистерская диссертация: "Из истории раскола на Ветке и в Стародубье 17-18 веках" (1895).

Горбацкий Андрей Александрович, в 1978 году поступил и в 1982 г. окончил исторический факультет Белорусского государственного университета им. В.И.Ленина. Защитил докторскую диссертацию на тему: "Старообрядчество на Беларуси в конце 17 - начале 20 вв.". Среди работ: "Старообрядчество на белорусских землях: Монография - Брест: Из-во УО "БрГУ им. А.С. Пушкина", 2004 - 237 с.", "Введение в историю религии: Учебное пособие - Минск, 2005 - 152 с.".

Николай Саввич Тихонравов (1832-1893) - русский филолог, археограф; один из виднейших историков русской литературы. В 1853 году закончил Московский университет и 4 года был преподавателем истории и русской словестности 1-й Московской гимназии. В 1857 году занял в Московском университете кафедру педагогии; в 1870 году получил степень доктора русской словестности; в 1876 году был избран деканом историко-филологического факультета, в 1877 году - рекотором Московского университета. Научные работы: "Сказание об Индейском царстве", "Автобиография протопопа Аввакума", "История о бегствующем священстве".

Есипов Григорий Васильевич (1812-1899) - в 1830 году окончил курс в Петербургском университетском пансионе, в 1831 г. поступил в Комитет цензуры иностранной. В 1852 г. был назначен производителем дел высочайше утвержденной комисси по делам опеки над детьми великой княгини Марии Николаевны. В 1864 г. Есипова перевели в Министерство Императорского Двора, где он стал заведующим Общим архивом. Его литературная деятельность началась в 1833 г. Его работы: Рязанская энциклопедия, Рязань - 336 с., Исторический вестник, 1891, Раскол. 17 век.

Александр Станиславович Дембовецкий (1840-1914) - российский государственный деятель, камергер, тайный советник, Могилевский губернатор, сенатор. Его труды: Опыт описания Могилевской губернии в историческом, физико-географическом, этнографическом, промышленном, сельскохозяйственном, учебном отношении, с двумя картами губернии, 1882г. Василий Иванович Кельсиев (1835-1872) - российский революционер, журналист и переводчик, историк раскола, писатель. Основатель русской социалистической колонии в Тульче (Турция). Работы: "Сборник правительственных сведений о раскольниках" - Лондон, Trubner & Сo (1862), "Собрание постановлений по части раскола" - Лондон, Trubner & Co (1863) , "Раскольники и острожники" - СПб., 1869.

Николай Иванович Костомаров (1817-1885) - общественный деятель, историк, публицист и поэт, член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской академии наук, один из руководителей Кирилло-Мефодиевского общества. Автор многотомного издания "Русская история в жизнеописаниях её деятелей", исследователь социально-политической и экономической истории России, в особенности территории современной Украины. Его работы: "Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей" - М. Мысль, 1993, "Скотский бунт", "Холоп", "Домашняя жизнь и нравы великорусского народа". М., 1993.

2. Формирование старообрядческой общности в Беларуси

В основе зарождения старообрядчества лежали социальные противоречия самодержавно-крепостнического строя. Оно выросло из недр раскола Русской православной церкви, формальным основанием которого явились церковные реформы 17 в.

Первые сведения о старообрядцах на белорусских землях относятся ко второй половине 17 в. Этот период характеризуется глубоким экономическим упадком городов и сельского хозяйства, причинами которого были многочисленные войны. В ходе этиъ войн многие города и деревни были разрушены. Постоянно гибло население, и не только из-за военных действий, но и в результате разных эпидемий.

Несмотря на проблемы, существовавшие на белорусских землях, входивших в Речь Посполитую, старообрядцы стремились попасть на земли этого государства. Борьба вокруг церковной реформы и обострение классовых противоречий в Русском государстве в 17 в. вызвало появление защитников старого обряда на белорусских землях. В Речи Посполитой верующих не подвергали гонениям и это послужило основной причиной переселения старообрядцев.

Защитники старого обряда были в очень тяжелом положении во время проживания в России. Один лишь взгляд на суммы денежных сборов подтверждает это. Например, в 1732 г. в московских городах и уездах было около 9000 старообрядцев, с которых надлежало взять за "раскол" примерно 30 000 руб. Реально было собрано 23 000 руб. А со всех губерний и городов империи от старообрядцев было получено 80 000 руб. С 1724 г. с них и бородачей было собрано за "раскол" и за бороды оклада 52 000 руб., и в других местах 48 000 руб. золотом.

На северные земли Речи Посполитой старообрядцы попадали в основном из Поморья и Новгорода и оседали в городах Динабурге, Браславе, Полоцке, Себеже, Невеле, Витебске, Лепеле, Велижеже; в Полоцком воеводстве; Оршанском и Витебском уездах Витебского воеводства.

Что касается юго-восточных земель, то туда попадали большей частью поповцы и в небольшом количестве беспоповцы. Основными городами их поселений в этой районе были Орша, Сенно, Чериков, Могилёв, Копысь, Гомель, Ветка, а также земли Мстиславского воеводства..

В каждом из названных регионов жизнь старообрядцев имела свои особенности. Например, беспоповцы, которые в большинстве поселялись на северных белорусских землях, составляли наиболее угнетённую часть крестьянства и других сословий, потому они отрицали любой компромисс с государством и правящей церковью. В своих службах они отказывались молиться за царя. Под влиянием этих особенностей складывалась духовная жизнь беспоповцев. Они не строили больших и роскошных храмов; часто переезжали с места на место, что не давало возможности вести их точный подсчет; они были более обособленными и замкнутыми.

К поповцам же в основном относились зажиточное крестьянство, ремесленники, купцы. Стоит отметить, что они поселились преимущественно на юго-восточных землях. Их идеология позволяла им строить великолепные храмы, которые ничем не уступали православным храмам.

Помещики, на землях которых поселились старообрядцы, защищали их и пользовались их услугами.

Как свидетельствует "История о бегствующем священстве" Ивана Алексеева, самыми первыми духовными организаторами раскола в Стародубье и Ветке были следующие люди: московский поп Кузьма, который был при церкви Всех Святых на Кулишках, и поп Стефан, который немного позже пришел в Стародубье из Белева. Первый поп поселился в Понуровке, а второй в Митьковку. Известно то, что они не были первыми раскольниками на этих территориях. Появились они тут примерно в семядисятых годах 17 в. О предшественниках этих раскольников ничего не известно. Это все говорит о том, что первыми побудителями раскола в Стародубье и Ветке считаются два вышеупомянутых попа.

Нужно уделить внимание конкретно этим двум личностям. Поп Кузьма имел большое уважение среди стародубских и ветковских раскольников. Да и вообще, все приверженцы древнего русского благочестия уважали его. Нет ничего удивительного в том, что к нему приходили толпы простого народа отовсюду, где преследовали древнее благочестие. И такое отношение людей к нему совершенно понятно: Кузьма был священником старого крещения, а таких очень высоко ценили старообрядцы на первых порах. О нем везде говорили, как о "святителе" и даже тот факт, что он переехал в отдаленную окраину Московского государства счиатлось подвигом. Стоит обратить внимание на то, что в этом человеке чтили именно священника-москвича, который представлял собой тот духовный центр русского православного населения, который всегда чтил и уважал церковный авторитет и духовную иерархию. Очень интересным и характерным в этом отношении является отзыв о попе Кузьме стародубского раскольничьего историка: "Козма иерей бяше сын некоего утешения и человек бяшке свободные мысли, града Москвы, изволи на позывание народа к службе приобрести колокола и устави звон".[5, 58] Однако о другом священнике Стефане стародубский историк высказался немного иначе. "Стефан же поп бяше прикрут и тверд верою, памятуючи российское себе гонение, любя под пеким спудом жити и в неведомстве.

Тем и зело сваряшеся в оном звоне на Козму попа, глаголя: мы не славитися семо забегохом, но от новин и гонений укрытися, и в тайных сокровищах сих цело и непорочно соблюсти древнее, а он глас издает, чтобы призвати на ся паки гонение".[5, 85] Однако все же между этими людьми были некоторые разногласия, однако обычно это не доводило их до распрей. Но они оба признавали необходимым перекрещивание для тех, кто решил оставить никонство и приступал к "старой вере". Однако можно утверждать, что поп Кузьма был менее строгим, чем Стефан, и относился к тем ревнителям церковной старины, которые были поставлены высшей церковной властью, если бы их оставили при старопечатных книгах и старинных церковных обрядах. Это утверждение отчасти подтверждается тем, что с именем попа Стефана православным обличителям раскола был известен даже особый раскольничий толк - Степановщина.

Как бы там ни было, но эти люди, Кузьма и Стефан, были первыми духовными вождями поселившихся в Стародубье раскольников. Оба они заведовали, так сказать, "своими" раскольниками. Например, Кузьма, как Понуровский поселенец, заведовал понуровскими раскольниками, а поп Стефан, который на то время поселился в Замишеве, выполнял церковные нужды замишевских расольников. Богослужение они проводили в своих избах, кроме литургии, конечно же, для совершения которой необходимы церковь, престол и антиминс, которых у них не было. Естественно, что как частное, так и общественное богослужение проводилось ими по неисправленным письменным книгам и по тому же уставу, как и в православной церкви.

Деятельность Кузьмы и Стефана относится в одинаковой мере как к Стародубью, так и к Ветке. Касаемо Стародубья, то здесь их деятельность продолжалась весьма недолго. Раскол в Стародубье был так силен, что у многих в это время появилось церковное смущение. Проявление раскола было так очевидно, что оно наконец обратило на себя внимание правительства, вследствие чего и повелено было произвести расследование о церковном раздоре в малороссийских городах, в особенности в самом городе Стародубов. Направление этого церковного смущения объясняется в данном случае только той чертой, что местные церковные беспорядки произошли ради клеветы. Это объяснение подтверждается теми церковными безпорядками в Стародубье, которые описываются в Летописи Самовидца в 1677 году. Здесь летописец прямо говорит, что жители Стародуба "духовных не за що не мели, хлюбячися оздобою церквей Божъих, отказуючи, же нам не трудно о попов и священников; либо напоминали, не слухали, але от такових, которые их за збродне до покути приводили, з гневом отходили и по своих волях собе духовных шукали, не жалуючи за грехи". Также сюда можно отнести случай избеения народом священника стародубского Якова Ханичинского, смещенного при этом народом с алтаря после службы Божъей. Случай этот произошел 13 августа 1677 г. [6, 135-137]

Отметить, что первое гонение можно отнести к 1682 г., когда в Малороссии появилось соединенное движение московских стрельцов и раскольников, а второе к первой половине 1684 г. В любом случае, факт гонений стародубских раскольников, в частности при полковника С.И, Самойловиче - факт несомненный, как и несомненно то, что Понуровка как раскольничья слобода перестала существовать с того момента, когда попы Кузьма и Стефан, в виду гонений, по общему совету со своими духовными детьми, ушли жить в Ветку. С этого времени история стародубских раскольников надолго связывается с историей Ветки, до устройства Покровского раскольничьего монастыря около слободы Климовой в начале царствования Екатерины II, когда Стародубье снова получает значение религиозного центра поповщинского раскола, хотя и не надолго.

Ветка была раскольничей колонией из Стародубья и находилась в ту пору почти за русской границей в польских пределах. Первоначальное раскольничье поселение здесь если и образовалось не одновременно с раскольничьим поселением в Стародубье, то во всяком случае в ближайшее с ним время и потом усилилось во время преследований новых поселенцев. Больше всего новых поселенцев Ветки, как и окружающих ее других раскольничьих слобод, увеличилось при последующих преследованиях раскольников в Великороссии, особенно после издани известных статей 1685 г., по которым раскольников, как врагов церкви и государства, велено было розыскивать, ловить и жечь с их жилищами.

Ветка есть небольшой остров, имеющий в окружности не более двух-трех верст. Название свое она получила по небольшому проливу, отделяющему ее от реки Сожа, составляющему как бы ветвь поселений. Ветка была здесь только ядром поселения раскольников, так как по играниченности своего пространства она не могла вместить всех бежавших заграницу от преследований духовного и гражданского правительств. Около нее в конце 17 и начале 18 в. образовались и другие слободы: слобода Косецкая, Дубовый лог, Папсуевка, слобода Марина, Миличи, слобода Красная, Костюновичи, Буда, Крупец, Гродня, Нивки, Грабовка, Тарасовка, Спасовка. По словами обратившегося из раскола в 1722 г. Ивана Беляева позже заселения указанных слобод образовалось около Ветки еще 9 слобод.

Скоро после стародубских гонений раскольников полковника Самойловича, Ветка приобрела огромное значение в раскольничьем мире и сделалась организованным училищем поповщинского раскола. Устроенные здесь раскольниками церкви и монастыри, были и школами грамотности и раскольничьего вероучения. Грамотные ветковские чернцы и черницы, объезжая русские города и села под видом купцов, нередко с ружьями, развозили от своей Ветковской Покровской церкви "крохи" причещения, просфоры, благословенный хлеб и освященную воду. Также ветковские чернецы и черницы исповедывали и причащали в городах и деревнях и "крохи" причащения оставляли всякому желающему за деньги на смертный случай.

Эти ветковские "рохи" причащения считались старообрядческой святыней, что чуть не во всяком доме поповщинец-раскольников хранились в кладовках/тайниках. Ветка всюду рассылала своих проповедников. Осоебнно в Москву. Не только в низшем классе крестьянства были раскольники; их хватало и среди дворянства, купечества и даже посадничества. Во всех этих разнородных слоях тогдашнего русского общества ветковцы находили своих сторонников. Все это как увеличивало благосостояние Ветки, так и усиливало ее духовное влияние на массу старообрядцев и в широкой мере содействовало распространению и упрочнению раскола везде, куда забирались эти ветковские расольничьи пропагандисты. В первой половине 18 в. Ветка занимала уже видное положение в расольничьем мире поповщины и сделалась главой последней отрасли раскола; к Ветке прислушивались и духовно подчинялись поповцы Москвы и Поволжья, Дона, как и поповщинские колонии раскола в юго-западной и юго-восточной России. На опасность распространение и усиления раскола от Ветки первый указал Питирим, хорошо знавший силу и значение Ветки, потому что сам до священства жил здесь. Еще в 1715 г., т.е. за 20 лет до "первой ветковской выгонки", он предлагал разорить раскольничьи поселения за польским рубежом и в особенности советовал уничтожить устроенную раскольниками церковь на Ветке. [7, 220] В своем "Доношении о раскольниках", поданном императору Петру I в 1718 г., он писал: "В Польшу на Ветку, в державу пана Халецкого, множество выехало, и еще туды же собираются, понеже тамо у них поставлена самочинием церковь, и от нея на всех согласия Диаконова принимают тайны, и всеконечно надлежит тамо их разорить и ложную их церковь не отлагая, - велия будет в том польза, - понеже бежать будет не куды". И раньше его "Доношения" до русского правительства доходили сведения о религиозной значении Ветки для расольников-поповщинцев и ее пропаганде в самых центральных частях государства.

Первыми духовными организаторами раскола на Ветке были попы Кузьма и Стефан. В отношении их деятельности на Ветке можно отметить то, что здесь они отделились друг от друга после совместной жизни и деятельности. Поп Кузьма закончил свою жизнь в Косецкой слободе и был погребен преемником попом Иоасафом. А поп Стефан уехал с Ветки в Лоев и жил потом "в слободе Карповке на утишьи, славы человеческие бегая, духом горя, присно взыскуяй горняго, и в той слободе жизнь свою сконча".

Как в Стародубье, так и на Ветке эти первые организаторы раскола положили начало и упрочнили своей деятельностью раскол в форме поповщины. Стоит отметить то, что в их деятельности не видно никакого противогосударственного направления; все их стремления были направлены к тому, чтобы отыскать себе безопасное убежище от преследования. Они хотели распространить и перенести свое верование на своих духовных детей, и потому, если это была пропаганда раскола, то во всяком случае она вытекла из чисто религиозной потребности, из понимания своих пастырских задач и обязанностей. Они не были похожи на тех многих священников и дьяконов, которые по непокорности церковной власти, убегали в попощинскую секту раскола, потому что там они могли жить "по своей воле", не имея над собой никаких благочинных иереев.

3. Основные аспекты жизнедеятельности старообрядцев

В истории старообрядчества были подъемы и спады. Успехи и неудачи зависели от правительственной политики в отношении к старообрядцам, от места их проживания. Период с конца XVII и до конца XVIII вв. был преиодом относительно спокойной жизни защитников старого обряда, которые нашли пристанище в Великом княжестве Литовском. Здесь старообрядцы были постепенно втянуты в многосторонние жизненные процессы, что находило своё проявление в росте производительных сил, специализации разных направлений хозяйства. Необходимо отметить, что присутствие старообрядцев усиливало особенности разных сфер хозяйственной и культурной жизни. В конце XVII и в XVIII вв. основой их жизни были торговля, земледелие и животноводство, позже они начали заниматься ремесленничеством и отхожим промыслом. В своих поселениях они организовывали жизнь и хозяйство так, что почти всё изготовлялось на месте, а то, чего не хватало, доставлялось из тех мест, где жили их единомышленники.

Старообрядцы активно занимались торговлей во всех местах, где проживали. Уже в конце XVIII в. известно их участие в торговле хлебом, солью, скотом, мехом, в развитии текстильной промышленности - самой быстрорастущей и ориентированной на рынок отрасли экономики России

На ветковских землях выращивалось большое количество льна и конопли. Стародубские и ветковские купцы совместно вели торговлю этими культурами, особенно конопляным маслом. С торговлей этим маслом было связано массовое изготовление саней, телег и бочек. Такое производство было особенно налажено в слободе Ардонь. Масло, доставляемое на рынки Речи Посполитой и Пруссии, сбывалось вместе с санями и бочкотарой. В 1729 г. большое количество конопляного масла для дальнейшей продажи приобреталось в слободах: Еленка, Лужки, Климова, Зыбкая, Свяцкая, Клинцы, Шелома. В 1729 г. из 16 войтов стародубских старообрядческих слобод 10 занимались торговлей конопляным маслом, 3 торговали дегтем. [9, 81]

Велась торговля и мелкими товарами. На местных рынках и в других городах ветковские купцы старообрядцы торговали солением, свежей рыбой, сальными свечами, салом, конопляным и подсолнечным маслом. На рынках продавались экипажи, саня, повозки, которые изготавливались зимой в слобода.

Животноводчество обеспечивало старообрдцев тяглой силой и давало удобрения. Структура земледелия у старообрядцев почти не менялась.

На землях Ветковщины, которые входили в Менское воеводство, а позже в Могилёвскую губернию, проживало наибольшее количество старообрядцев. Как в Ветке, так и на Гомельщине в целом, земледелие было выгодным, здесь были благоприятные природные условия, плодородная почва и хороший климат. При достаточном удобрении земля давала хорошие урожаи. Из озимых зерновых старообрядцы высевали преимущественно рожь, в незначительном количестве - пшеницу, из яровых - преимущественно овёс, гречку, ячмень, коноплю, лён, в меньшей мере яровую пшеницу, горох, чечевицу, просо. Большими были посевы картофеля, который предназначался как на питание людям, так и на корм скоту. Выращивалась также свекла, главным обрязом на нужды домашнего потребления. Все перечисленные культуры высевались в конце XVII в. и в XVIII в. при трехпольной системе севооборота.

В жизни старообрядцев, проживающих на белорусских землях, важное место занимало Стародубье. Экономическое преуспевание старообрядцев Стародубья в XVIII-XIX вв. ставит вопрос об источниках накопления первичного капитала с первых лет поселения в Малороссии. Из Румянцевской описи 1767 г. следует, что среди обывателей старообрядческих слобод Стародубья с населением, приближающимся к 20 тыс. душ, проживало значительное количество семей, владеющих капиталом от 100 до 1000 и более рублей и пользующихся ежегодно кредитом почти в таком же размере. В 1782 г. в ходе административной реформы Малороссии несколько старообрядческих слобод получили статус посада, тогда же обыватели слобод записались в мещанство и в купечество. В посаде Клинцы, например, в клинцовское купечество записалось 83 семьи, при том, что еще 10 семей числилось в московском, тульском, крыловском, могилёвском и чугуевском купечестве. Следовательно, в 1782 г. в посаде Клинцы из 641 семьи 93 семьи (14,5%) принадлежали к купеческому сословию [9, 78].

Примечательно, что поселившись в Стародубье на рубеже XVII - XVII вв., старообрядцы не вторгаются в сложившийся рынок льняного и конопляного волокна, находившийся в руках стародубских купцов и стародубской полковой верхушки. Чтобы конкурировать с местными купцами, требовались значительные капиталы, которых не было у беглецов из центра Росии. Старообрядцы находят рыночную нишу и успешно заполняют её, накапливая торговый капитал от продажи конопляного масла за границу.

Перепись 1729 г. свидетельствует, что в торговле конопляным маслом старообрядцы действуют с размахом. Уверенность и размах предпринимательской и торговой деятельности видны и из документов 1715 г., когда для заслушивания царского указа об "обложении в оклад" и создания государственной волости описных раскольничьх слобод в м. Мглин были приглашены войти всех старообрядческих слобод Стародубского и Черниговского полков. Тогда же, 21 марта 1715 г., "оных слобод войты и все крестьяны били челом, чтобы им по указу Великого Государя вольно было ездить к Москве, и в Московские города, и за границу, и в Санкт-Петербург, и в Ригу ради торговых своих промыслов". Тем самым старообрядцы Стародубья заявили, что заграничный рынок сбыта ими освоен, но они нуждаются в царском указе для беспрепятственного получения паспорта в Стародубской полковой канцелярии или же в создаваемой волостной конторе государевых описных раскольничьих слобод.

Стоит отметить несколько фактов по поводу животноводства. Скот у старообрядцев был более породистый, чем у местного население. Большие по своим показательям коровы и лошади, как правило, русской породы, превосходили местное поголовье. Это были в основном породы коров и лошадей, которыйх старообрядцы привозили из Воронежской и Тамбовской земель [10, 1-3, 8-9].

Эффективно занимались старообрядцы и огородничеством. Этот вид деятельности был хорошо развит вокруг Гомеля, Речицы, Добруша, Могилёва и больших слобод. Высокий доход получали от продажи капустной рассады, огурцов, лука и капусты. Прибыл зависела от опытности огородника, площади огорода и урожая овощей. В первой половине XVIII в. огородничество вокруг Гомеля уже имело товарный характер. Здесь им занимались Кирилл Рудак (имел 1/2 волоки земли, 3 сенокоса, платил 9 злотых и 1 грош чинша), вдова Герасимова-Михайлова (имела 1/2 волоки земли, 3 сенокоса, 3 огорода, платила 5 злотых и 2 гроша чинша), Павел Шванский (имел 1/4 волоки земли, 2 сенокоса, 2 огорода, платил 6 злотых 10 грошей чинша). Ко времени первого изгнания старообрядцев с белорусских земель их огородничеству был нанесен большой ущерб. В 1736 г. потери огородников Гомеля составили 488 злотых.

Очень разнообразными были занятия и промыслы старообрядцев Гомельщины. В конце XVIII в. здесь проживали богатые купцы-старообрядцы, которые не сотни тысяч рублей торговали зерном, солью, лесом, а также лошадьми и скотом; мелкие торговцы продавали изделия местных ремесленников. Среди старообрядцев были лоцманы, извозчики и возчики, плотники, печники, красильщики и судовладельцы, и такие, кто занимался фрахтованием. Многие занимались отхожим промыслом.

Старообрядцы, которые жили на белорусских землях, достигли в XVIII в. выского уровня благосостояния. Многие на протяжении XVIII и XIX вв. были судовладельцами. На пристанях Сожа и его притоков, в Ветке, Гомеле, возле Белицы и Пестоватой, в деревнях Скитка, Дятловичи, в Новых Терешковичах строились берлины (небольшие суда), хозяева которых занимались сплавом грузов. Они нанимали рабочих, обычно своих единомышленников, брали на свои берлины разный груз и, в середине XIX в., получали за сплав от 15 до 20 коп. и более за пуд. На небольшое судно вмещалось от 10 до 12 тысяч пудов груза. За сезон владельцы судов делали не менее, чем два сплава. Товар сплавлялся в Ригу, Петербург, Киев, Дианбург, Витебск. Некоторые старообрядцы были лоцманами, или, как их называли, "атаманами" на плотах и барках во время сплава реса по рекам, особенно по Сожу и Днепру. "Атаманы" руководили рабочими при сплаве леса. Получали они за неделю работы от 7 до 10 рублей.

Заслуживают внимания и другие виды деятельности старообрядцев. В Гомельском старостве в XVIII в. они в большом количестве добывали глину и делали кирпич. В первой половине XVIII в. прибыль от продажи кирпича составляла ежегодно до 2840 злотых. Большую прибыль приносили мельницы и рудни. В середине XVIII в. мельницы и рудни имели Апанас Баран, Иван Баран, Лаврен Баран, вдова Иванка (каждый из них платил ежегодно по 440 злотых чинша), братья Силицкие (платили ежегодно 440 злотых чинша), Пётр Демидюк (платил ежегодно 320 злотых чинша). Зарабатывали старообрядцы и извозом. Он был хорошо налажен в XIX в. в Гомельском уезде. Большие ярмарки, которые проводились в Гомеле и Ветке, требовали большого количества извозчиков. Некоторые старообрядцы занимались извозным промыслом в городах. Для этого использовали легкие экипажи - брички, дрожки, сани. Городской извозчик зарабатывал за день около трёх рублей [1, 570].

Надо отметить, что процесс хозяйственного развития старообрядцев на белорусских землях был неравномерный. Процесс этот зависел от многих факторов, среди которых немаловажное значение имело изгнание старообрядцев с белорусских земель и уничтожение их имущества и жилья. Процесс этот во многом зависел от политического строя и социально-экономического состояния государства, в которое входили белорусские земли в тот или иной период.

Власти Речи Посполитой не считали "раскол" ересью, а старообрядчество воспринимали как нормальное явление. Старообрядцы на белорусской земле, проживая своей диаспорой, умели налаживать контакты с местным населением, жили в ним в согласии. Трудолюбивые, придприимчивые, старообрядцы смогли создать на белорусских землях свой быт, свой уклад жизни, который отличался от быта местного населения, но был положительным и достойным заимствования. Власти Речи Посполитой не препятствовали развитию хозяйства и торговли. Наоборот, им создавались благоприятные условия для адаптации на новых землях. После включения белорусских земель в состав Российского государства жизнь старообрядцев здесь значительно ухудшилась - они вынуждены были подчиняться законам Росскийской империи, которые в отношении защитников старого обряда были жёсткими. И всё же, несмотря на все трудности и препятствия со стороны росскийских властей и официальной православной церкви, старообрядцы на белорусских землях смогли сохранить свои отличия в обрядах, культуре и быте.

Условия жизни старообрядцев на российских и белорусских землях позволили им приобрести опыт в овзведении деревянных построек. Здесь необходимо отметить, что старообрядцы обязаны были сохранять три условия: первое заключалось в том, что строение и его части должны были соответствовать своему практическому назначению. Это значит, что формы всей хозяйственной постройки были обусловлены как жилищными, культовыми, так и защитными функциями. Во-вторых, конструкции постройки должны были быть не только рациональными с точки зрения использования материала, но и крепкими, надежными, соответствовать климатическим условиям и технологии строительства. В-третьих, постройка должна была иметь соответствующие форму и внешний вид. В выборе формы старообрядцы придерживались традиций отцов и дедов.

"Спрятанные" в лесах и среди болот селения старообрядцев первоначально были малодворные (10-20 дворов). Планировка зависела от ландашфтно-географического размещения, условий безопасности, от структуры землепользования. Чаще всего дворы были бессистемно разбросаны. Такой тип расселения получил название гнездового или кучевого. В конце XVII в. и в начале XVIII в. на белорусских землях старообрядческим поселениям был свойственен преимущественно гнездовой тип расселения. Исключением были Ветка, Белица, Видзы, где очень быстро начали появляться гребенчатые строения (к главной улице присоединялись перпендикулярно другие улицы), а потом и многоуличные строения. В XVIII в. Ветка уже была поселением городского типа [11, 64]. Исторически, на белорусских землях выделился замкнутый тип старообрядческого двора. Он сложился в суловиях бессистемных поселений ещё на российских землях, когда старообрядцы оказывали помощь беглым единомышленникам и священникам - прятали их от полиции и армии. Со временем у старообрядцев появились дворы крытого типа. Дом и сарай имели общую крышу. Из сеней можно было попасть в сарай или в другую постройку, а оттуда через скрытый проход беглый старообрядец мог перейти в соседний двор. К дому за сараем присоединялись клети, сарай для телег и другие постройки. Со временем у более богатых старообрядцев появился открытый двор, где уже существовали чистая и хозяйственная части, которые образовывали два замкнутых комплекса.

В основе строительства жилых и хозяйственных помещений была срубная техника. Дома строились из целых круглых брёвен - кругляка. Массивность брёвен и трудоёмкость возведения сруба определяли и соответствующие приёмы строительства. Сруб делали частями, нередко в лесу, где заготавливали строительный материал, который потом перевозили на то место, где ставили дом. Во второй половине XIX в. перед входом в дом строилась галерея, наружные стены которой были застекленные. Летом в такой галерее пили чай и отдыхали. Дом фасадной стороной входил в ограждение, рядом строились крытые ворота с калиткой, а над воротами, под крышей, закреплялся восьмиконечный крест. В местечке Ветка дома старообрядцев ставились таким образом, что ворота было видно из окна, а польскольку ворота были всегда на засове, то попасть в дом возможно было только тогда, когда хозяин увидит того, кто пришёл, и откроет калитку. В домах были погреба, из которых через тайные ходы также можно было убежать или попасть в соседний дом [12, 33; 13, 125].

В поселениях старообрядцев, которые занимались земледелием постройки делались в соответствии с потребностями сельского хозяйства и отличались от таких же построек местного населения. Так же, как у купцов и богатых мещан, дом ставился фронтоном на улицу, рядом были крытые ворота с калиткой, а над воротами закреплялся восьмиконечный крест. Высокое ограждение примыкало к наружным стенам дома и другим зданиям - амбару, повети, погребу, сараю для скота, сараю для птиц и др., которые окружали двор. Ограждение влючало в себя и калитку. Вторую линию строений в глубине двора составляли сушилка, где сушили снопы перет молотьбой; гумна, где был ток для молотьбы, где складывались снопы и сено; амбары для зерна. Была сдесь и баня. Двери всех построек имели металлические петли и задвижки из железа. Все постройки были деревянный, крытые соломой, изредка - досками. И здесь были дома с резными карнизами и ставнями. Дом разделялся на две половину - жилую и чистую. В обеих половинах было много древних икон, перед ними висели лампады. В жилой половине около стен были лавки, в переднем углу под иконами стоял стол, накрытый белой скатертью. На полках размещалась красивая деревянная посуда. У большой русской печи делалось возвышение из досок, над которым были полати. В этой половине жила семья. В чистой половины было ещё больше древних икон с лампадами. Возле стен стояли стол и стулья, иногда покрашенные в красный цвет, сундуки с ценной одеждой, в углу - печка. Возле неё, у стены, стояла двуспальная кровать, завешенная белыми коленкоровыми или стицевыми занавесками. Эта была комната хозяина и хозяйки, здесь принимали гостей. У более бедных старообрядцев пол был покрыт рогожей или войлоком. В сенях у дверей лежала рогожа или войлок для вытирания ног. В некоторых домах стены и лавки обивались одинаковой материей. На лавки накладывались отдельные куски материи, которые назывались "половичниками" [9, 666].

Особый интерес представляет одежда старообрядцев: она имела особенный покрой и форму и отличалась от одежды местного населения. Верхняя одежда у мужчин-купцов и мещан состояла из длиннополого кафтана, который доходил до пят или, если был короче, до икр, чтобы была видна обувь. В парадных кафтанах часть рукава была вышита золотистой или другой цветной ниткой, украшалась жемчугом и отдельно пришивалась к кафтану. Одним из видов одежды была двубортная бархатная или суконная жилетка, которая застегивалась наглухо. Свитка выделялась тем, что имела прорехи, могла иметь вышитый с кружевами воротник. Её полы заходили одна за другую. На шее старообрядцы-купцы носили небольшие шелковые платки или косынки. Суконные плисковые или хлопковые шаровары были заправлены в сапоги. Широкие длинные шелковые рубашки доходили до икр, опускались по нижнему белью, подпоясывались узким пояском, который назывался "опояскою". Подол рубашки и рукавов отделывался тесьмой, по которой шло золотистое или шелковое шитье. Вышитая отделка могла быть также на рукавах и передней части рубашки, которая оставалась открытой и была видна из-под верхней одежды. Мужчины носили сапоги с высокими голенищами, иношда обшитыми лакированной кожей. Сапоги были обычно цветные, чаще всего желтые или красные, изредка зеленые, белые или телесного цвета. Сапога расшивались разными узорами, особенно в верхней части. Зимой купцы и мещане носили длинные шубы, которые считались наиболее парадной одеждой. Количество шуб в доме свидетельствовало о зажиточности. Шились кожухи из овчины, шубы были беличьи или лисьи, обязательно с меховыми воротниками.

Характерные черты имела одежда старообрядцев-крестьян. Рубашки русского покроя шились из ситца или полотна, имели косые воротники. В рубашках под мышками делали треугольные вставки из другой ткани. Ткань расшивалась шелком или пряжей. Рубашка подвязывалась шерстяным или хлопковым поясом. Широкие шаровары из ткани или хлопка вправлялись в сапоги. Шаровары были без разрезов, они имел узел, с помощью которого можно было их затянуть или растянуть. На Гомельщине и Могилевщине старообрядцы носили суконную или плисовую безрукавную поддевку. Сапоги были с длинными, до колен, голенищами, которые заменяли штаны в нижней части ног, и имели полотняную подкладку. Во время работы старообрядцы пользовались лаптями. На голове носили колпак, картуз или поярковую русскую шляпу. Колпак у крестьян-старообрядцев был с удлиненными до половины разрезами спереди и сзади. Колпаки делались из сукна или войлока, зимой подбивались овчиной или каким-нибудь недорогим мехом. Распространенной одеждой зимой были шубы и полущубки, которые делались чаще всего из овчины [9, 667; 14, 88-90, 93-94, 98].

Женская одежда богатых старообрядок была похожа на мужскую в том, что была также длинной. Однако во многом она отличалась. Неотъемлемой частью женской одежды были русские сарафаны ярких цветов, которые завязывались над грудью. Женщины носили и обычные платья из ситца, шелка, шерсти. Характерной чатсью их одежды были большие платки или шали из шерсти или шелка и небольшие шелковые платки, которые завязывались по-русски. На ногах женщины носили чулки и кожаные, бархатные или прюнелевые ботинки. Зимой надевали особенного покроя шубы из куниц, белок, лис или зайцев, носили также и салопы на шубе. В дождливую погоду шубы покрывали суконными или шелковыми накидками. В XVIII в. шубы покрывались коленкоровыми тканями с золотистыми узорами. Рукава женских шуб отделывались по краям кружевами, которые можно было снимать и хранить отдельно. Эти кружева передавались от матери к дочери. Основу женской одежды составляла полотняная или коленкоровая рубашка, отделанная на воротнике и плечах красным хлопком. Женской поясной одеждой были юбки, также яркого цвета, из шелковой, шерстяной или хлопковой ткани. Низ рубашек и шуб украшался орнаментом из шелка или хлопка.

На юбку надевался фартук. Парадные фартуки были ярких цветов, внизу украшенные вышивкой красными нитками или хлопком. Головных уборов летом девушки не носили, волосы гладко причесывались и заплетались в одну косу, в конец которой вплеталась яркая лента. На шее девушки носили разноцветные бусы, а более богатые - жемчуг. Из женских зимних головных уборов надо отметить шапки из соболя, бобра или куницы, верх которых был из шелковой ткани. Более бедные носили на голове повязки. Зимняя одежда девушек-старообрядок ничем не отличалась от одежды замужних женщин. В целом одежда женщин и девушек из крестьянских старообрядческих семей почти не отличалась от одежды богатых, только могла быть из дешевого материала [9, 667].

Как видим, в рассматреваемый период наряду с белорусской культурой возникла и существовала культура переселенцем из России - старообрядцев. Отличительным было то, что как белорусская культура, так и культура русской диаспора мирно сосуществовали и почти не смешивались.

Старообрядцы создали свои культурные традиции, бережно их охраняли и обогащали, как святыню передавали своим потомкам. Собранные в гармоничную систему обрядов, жизненных правил, обычаев, миропредставлений, эти традиции являлись основой жизнедеятельности старообрядцев.

Духовная жизнь защитников старого обряда была разнообрязной. Их мораль представляла собой разновидность христианской религиозной морали. Она была основана на библейских представлениях, на десяти старозаветных заповедях и "Нагорной проповеди". Старообрядческие священники следили за сохранением всех библейских требований и установленных обрядов. Старообрядческие священники и духовные наставники требовали от верующих беспрекословного выполнения всех церковных предписаный, каждодневных хлопот о спасении души и во имя этого - необходимой молитвы Богу, учили верить в его милость, надеяться на его милосердие.

Духовная жизнь старообрядцев проходила, как правило, в замкнутой древнехристианской общине. Опираясь на свои мифы, старообрядцы только себя считали настоящими христианами. Их община имела свою иерархию руководства: от высшей ступени - апостолов - до низшей - пророков и духовных наставников.

Центрами культурной и духовной жизни старообрядцев были в их диаспорах слободы, монастыри, цервки и моельни. Первая церковь была построена в слободе Ветка около 1690 г. иеромонахом Иоасафом, освящена его преемником иеромонахом Феодосием в 1695 г. во имя Покрова Пресвятой Богородицы [3, 64]. Однако первые церкви и монастыри, построенные старообрядцами в слободах на острове Ветка, частично были уничтожены в период изгнания старообрядцев с белорусских земель царскими войсками в 1735 г. Через пять лет все было отстроено. После второго изгнания в 1764 г. восстановить ветковские слободы до уровня прежней славы не удалось. Ветковские монастыри и скиты были не только средой духовной жизни старообрядцев, но и центрами образования и письменности, а также хранителями древнепечатного слова. Отца и старцы, монахи и монахини обучали в кельях мальчиков и девочек, нередко и взрослых, азбуке, читать Часослов и Псалтырь. Этих учителей, которые были непосредственными преемниками старообрядческих наставников, называли мастерами и мастерицами. Такое обучение существовало здесь с момента открытия Ветковского монастыря. Эти традиции были перенесены и в другие монастыри в Ветке.

Благодаря просветительской деятельности ветковских мастеров и мастериц, росла грамотность среди старообрядцев, проживавших в Речи Посполитой. В монастырях и скитах было сконцентрировано большое количество рукописей и старопечатных книг. Особенно богатым в этом плане был Ветковский Покровский монастырь, о чем свидетельствует тот факт, что в 1735 г. полковник Сытин отобрал у монахов этого монастыря 682 книги. В Лаврентьевском монастыре определенное время хранилась прекрасная рукопись Ивана Дамаскина в переводе князя Андрея Михайловича Курбского [1, 217-220].

Большую роль в истории старообрядчества играли священники и духовные наставники. Еще до окончательного раскола Русской православной цервки старообрядческие отцы на соборах, в том числе и на соборе 1666-1667 гг., объясняли основные отличительные черты своей идеологии и даже предлагали некоторые новые богословские положения. Первым и одним из основных в их идеологии было учение о Третьем Риме и единстве русского православия.

Окончательный разрыв о официальной церковью в 1667 г. и проклятие старого обряда поставили все старообрядчество в тяжелое положение. Переход всего епископата в новую церковь лишил старообрядцев иерархии, которая, согласно православному учению, сохраняет и передает Дар Божий и апостольскую преемственность в церкви.

Без иерархии у старообрядцев не могло быть ни своих епископов, ни новых священников, которых посвящали епископы, ни своих церквей, которые освящались также епископами. А без еписковой, священников и церквей нормальная православная жизнь и полное использование всех таинств были невозможны. Поэтому с моменты разрыва с официальной церковью старообрядцам пришлось приспосабливаться к новым условиям, налаживать новые формы церковной и духовной жизни.

Заключение

В ходе этой работы удалось выяснить причины и цели старообрядческого движения. Защитникам старого обряда удалось создать собственную развитую культуру, приспособиться к различным условиям проживания. Стоит отметить то, что хоть старообрядцы и были безобидными, однако все равно подвергались гонению со стороны Русского государства. Причиной этому были опасения правительства, ведь такое движение могло в любой момент перерости в вооруженную борьбу и это вызвало массовое переселение старообрядцев на Речь Посполитую, ведь там к различным религиям относились толерантно. Помимо развития своей культуры старообрядцы также активно занимались торговлей, чем безусловно влияли на экономику государства. Однако после раздела Речи Посполитой они снова подверглись жесточайшим гонениям. Их вылавливали и казнили через сожжение. Вызвано это движение было реформами патриарха Никона, которые начались в 1653 году. В 1656 году на поместном соборе Русской церкви все крестящиеся двумя перстами были объявлены еретиками, отлучены от Троицы и преданы проклятию. Все это говорит о том, что русская православная церковь не терпела тех, кто хоть как-то думает иначе и может оказать какое-то влияние на религию. Так и вышло с защитниками старого обряда.

Как говорилось выше, они постоянно подвергались гонениям. В 1667 году состоялся Большой Московский собор. Собор одобрил книги новой печати, утвердил новые обряды и чины и наложил клятвы и анафемы на старые книги и обряды. Сторонники старых обрядов вновь были объявлены еретиками. Страна оказалась на грани религиозной войны. В этом противостоянии защитникам старого обряда удавалось сохранять свою культуру, блюсти свой образ жизни и следовать своим традициям. Целью этого движения безусловно был протест. Протест против реформ патриарха Никона. Причиной также послужили эти реформы. Против старообрядцев даже издавались знаменитые "12 статей" и сделаны они были царицей Софьей по просьбе духовенства в 1685 году. Однако позже, при Петре I в 1716 году их отменили. Старообрядцы долго еще подвергались гонениям и лишь в 2000 году на Архиерейском соборе Русская православная церковь принесла покаяние перед старообрядцами.

Изученная литература обрисовала картину всего движения старообрядцев: от формирования их общности в Беларуси на протяжении 17-18 веков до характеристики основных аспектов жизнедеятельности защитников старого обряда. Расселение старообрядцев было ориентированно на зоны, где их движение не подвергалось гонениям, т.е. Речь Посполитая. Хорошо извесны белорусские старообрядцы, проживавшие в Стародубье и Ветке. Они внесли большой вклад в развитие старообрядческой культуры. Как уже говорилось выше, культура этих людей отличалась от культуры обычного населения и это легко проследить в постройке их домов, в одежде, в самих обрядах и традициях. Старообрядцы - это символ самобытности.

Литература и источники

1. Лилеев М.И. Из истории раскола на Ветке и в Стародубъе ХУІІ - ХУІІІ вв. Киев, 1895. Т. 1. Вып.;

2. Горбацкий А.А. Старообрядчество на белорусских землях, Брест 2004 - 238 с.;

3. Абрамов И.В. Старообрядцы на Ветке, 1907 г.;

4. Тихонравов Н.С. "История о бегствующем священстве", 1862г.;

5. Летопись Самовидца, Киев 1878 г.

6. Есипов Г.В. Раскол. дела XVIII в. 1863 г., Т. II.

7. Алексеев И., История о бегстве священников, Минск, 1862 г.;

8. Дембовецкий А.С. Опыт описания Могилевской губернии. Могилев, 1882. Кн. 1

9. Материалы для истории раскола старообрядчества в Могилевской губерни конца ХУІІІ и начала ХІХ столетий. Могилев, 1902

10. Гарбацкі А.А. Царкоўны раскол і стараверы на Беларусі ў другой палове ХУІІ-першай палове ХІХ ст.

11. Кельсиев В. Сборник правительственных сведений о раскольниках. Лондон, 1861. Вып. 2

12. Цітоў В.С. Народная спадчына. Минск., 1994.

13. Костомаров Н.И. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М., 1993.

1. Размещено на Allbest