Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

В середине XVII века в русской церковной жизни, в связи с реформами в сфере религиозной обрядности и исправлением богослужебных книг, произошло резкое столкновение между защитниками нового и старого обряда, приведшее вскоре к образованию внутри единой до того православной церкви двух враждебных лагерей.

Поводом раскола стала «книжная справа» - процесс исправления и редактирования богослужебных текстов. В обрядовой практике и богослужебных книгах существовали разноречия, которые произошли из-за ошибок переписчиков. Образование централизованного Московского государства и внутри его такой же централизованной церкви, а также заведение книгопечатания в середине XVI века поставили на очередь вопрос об упразднении этих разноречий.

За ликвидацию различий в церковно-обрядовой сфере, устранение разночтений и исправление богослужебных книг, введение единогласия, литургического единообразия и другие меры по установлению общей богословной системы выступали члены влиятельного кружка «ревнителей благочестия», образовавшегося в Москве в 40-е гг. во главе с настоятелем Благовещенского собора протопопом Стефаном Вонифатьевым. Среди московских членов кружка наиболее видными были окольничий Ф.М. Ртищев, архимандрит Новоспасского монастыря Никон, протопоп Казанского собора Иван Неронов. Среди провинциальных выделялись протопопы Аввакум из Юрьевца Поволжского, Даниил из Костромы, Лазарь из Романова, Логгин из Мурома.

Однако среди его членов не было единства взглядов относительно путей, методов и конечных целей намечаемой реформы. Стефан Вонифатьев, Ф.М. Ртищев, Никон хотели следовать греческим богослужебным образцам. Протопопы Аввакум, Даниил, Иван Неронов и другие считали, что русская церковь сохранила «древлее благочестие» и предлагали проводить унификацию, опираясь на древнерусские богослужебные книги.

Среди «ревнителей» были сильные личности, одна из которых - протопоп Юрьевца Поволжского Аввакум Петрович. Он занимает самое видное и центральное место в истории раскола, выделяясь из среды расколоучителей не только огнепальной ревностью, но и оригинальным складом ума, могучим даром проповедника.

Для раскрытия данной темы автору на основании сочинений Аввакума предстоит, во-первых, выявить его отношение к реформам Никона, церкви, царю и царской власти, новым веяниям в культуре, прежде всего - светским знаниям и живописи, во-вторых, рассмотреть его взгляды на конец света и антихриста, и в-третьих, проанализировать проблему самоурения старообрядцев. Важно также определить значение взглядов Аввакума, место протопопа в идеологии старообрядчества.

1. Обзор источников

Источниками, необходимыми для изучения раннего старообрядчества, являются сочинения самого протопопа Аввакума. Их жанр достаточно разнообразен: работы биографического, эпистолярного характера, проповеди и т.д.

Автографы и списки сочинений Аввакума хранились его единомышленниками в старообрядческих скитах и в частных руках. Официальной властью писания вождя старообрядчества, как и других старообрядцев, усиленно преследовались, конфисковывались и просто уничтожались. То, что уцелело все же в относительно большом количестве в государственных древлехранилищах и в частных рукописных собраниях, принадлежавших преимущественно старообрядцам, - представляет собой лишь остаток огромной рукописной старообрядческой традиции.

Главным источником данной работы стало «Житие Аввакума». Оно отражает ряд событий, из которых складывается жизненный путь протопопа. Однако «Житие» сообщает не только фактические данные, оно также отражает душевные переживания, отношение Аввакума к той исторической обстановке, в которую жил протопоп.

«Житие Аввакума» впервые было опубликовано лишь в 1861 г., до этого оно распространялось в рукописных старообрядческих сборниках. Аввакум работал над «Житием» до середины 70-х гг. Он переписывал его сам несколько раз, внося существенные изменения, сокращая, добавляя, меняя выражения. Такие различающиеся между собой версии высылались из Пустозерска, где Аввакум был заключен в темнице, и переписывались его почитателями. «Житие» распространялось в трех основных редакциях - А, Б, В. Недавно в научный оборот был введен еще один список «Жития» (Прянишниковский), позволяющий предположить существование еще одной, ранней, редакции, сложившейся уже к 1672 г. В советских изданиях «Жития» воспроизводится обычно редакция А, наиболее распространенная в списках. Текстом этой редакции мы будем пользоваться в его публикации под редакцией Н.К. Гудзия. Однако в редакции В есть много интересных для нас моментов, поэтому иногда мы будем обращаться к ее публикации в книге «Пустозерская проза» 1989 г.

В истории русской литературы «Житие» занимает особое место. Будучи традиционалистом в области церковной жизни, Аввакум как писатель выступил совершенным новатором. Стиль и поэтика его «Жития» резко выделяются на фоне стиля и литературных принципов, до той поры господствовавших в русской литературе. Новаторство автора воплотилось в ярко выраженной ориентации на просторечие, он подчеркивал, что пишет как «простец» сознательно. Но еще большим новаторством было то, что он решился написать свое собственное «Житие» и создал блестящее произведение автобиографического жанра. Эти особенности приближают творчество Аввакума к литературе нового времени, ценящей индивидуальность формы и содержания литературного произведения.

Следующим важным источником является «Книга бесед». Она писалась Аввакумом шесть с лишним лет, приблизительно с первой трети 1669 года до второй трети 1675 года. Книга рассылалась из Пустозерска не только в полном объеме, но и частями, по ходу работы над беседами. Известно десять бесед, из которых особенно нам интересны «Об образе креста Христова», «Об иконном писании», «О внешней мудрости», «Об Аврааме». Беседы можно понимать как проповедь, в них обсуждаются любые вопросы паствы, веры, нравственности и пр.

Нам также пригодится «Книга толкований» Аввакума. Это сборник, составленный самим протопопом Аввакумом и состоящий преимущественно из толкований на тексты Св. писания. Аввакум работал над Книгой в середине 70-х гг., и кончил, по мнению П.С. Смирнова - в 1677 г.

И как отдельную группу источников собой представляют челобитные, письма, обращения Аввакума к царю, свои ученикам, сторонникам старообрядчества. Сюда относятся челобитные царю Алексею Михайловичу; челобитная Федору Алексеевичу; послание Симеону, Ксении, Александре Григорьевне; послание «верным» и др. Большая часть этих посланий имеют агитационный характер, предназначенные для пропаганды раскольнической идеологии.

Таким образом, мы имеем целый комплекс сочинений Аввакума, которые отражают его отношение к той исторической эпохе, в которую жил протопоп. Однако соображения о времени написания сочинений ограничиваются, поэтому мы не имеем возможности рассматривать их в строгой хронологической связи, что помогло бы нам восстановить картину душевного состояния Аввакума и указать последовательность возникновения в среде раскольников тех или других вопросов.

2. Историография

Историография идеологии Аввакума связана непосредственно с историографией всего раскола.

К серьезному изучению русского старообрядчества русские историки и богословы пришли только тогда, когда наступала годовщина двухсотлетия русского церковного раскола. До середины девятнадцатого века работы о старообрядчестве, написанные представителями русской церкви и русской исторической науки, имели только обличительные и миссионерские цели. Правда, уже тогда существовали многочисленные старообрядческие сочинения. Но эти сочинения оставались неизвестными широким кругам русского общества и, конечно, не могли быть опубликованы ввиду строгих правил цензуры. К началу царствования Александра II положение несколько изменилось. Рост старообрядческих общин, появление старообрядческих изданий за границей и само «открытие» русским обществом старообрядчества, как мощного движения, привели в конце 1850-ых и в 1860-ых годов к появлению обширной литературы о расколе.

Итак, в XIX в. в богословских сочинениях все больше сведений появляется о расколе, однако авторы преследовали обличительные, а не научные цели. Точку зрения официальной церкви на раскол XVII в. выразил известный церковный историк Макарий (М.П. Булгаков). Автором собран большой материал о первых противниках никоновской реформы, но в их учениях кроме заблуждений сторонников старины, он ничего не увидел. Невежество - причина противодействия церковным реформам со стороны их противников.

Такую же позицию в объяснении религиозных причин раскола занял и молодой казанский историк А.П. Щапов в своем труде «Русский раскол старообрядства» (1859). Он пытался вскрыть социальные причины, толкнувшие в раскол широкие массы русского народа. Для научной историографии о расколе значение работ А.П. Щапова как профессионального историка велико: он порвал с церковно-обличительной традицией, выступил против богословов, сводивших раскол к чисто религиозной борьбе.

Взгляды А.П. Щапова повлияли на сочинения народнических авторов, например, В.В. Андреева. В 1870 году в Петербурге вышла его книга «Раскол и его значение в народной русской истории». По мнению автора, раскол был движением народного протеста против политического и социального угнетения.

Видный историк Н.И. Костомаров стремился изучать не только историю государства, но и историю самого народа. Проявляя интерес к народным массам, и в частности к расколу, он объяснял его зарождение реальными условиями жизни, вызвавших народные возмущения, в том числе и религиозное движение.

Но главную роль в выяснении сущности раннего старообрядчества и причин кризиса в русской церкви семнадцатого века сыграл заклятый враг «раскольников» Николай Иванович Субботин, профессор Московской Духовной Академии, который в 1875 году начал издавать теперь совершенно незаменимые для истории старообрядчества «Материалы для истории раскола за первое время его существования». В девяти томах своих «Материалов», а затем в своем периодическом издании «Братское Слово», в бесчисленных изданиях старообрядческих источников и в своих монографиях Н.И. Субботин собрал бесконечное количество документов, писем, биографий и «житий», полемических трактатов и исторических работ, написанных самими «раскольниками». Однако в его многотомном издании нет документов, свидетельствующих о широком народном движении против официальной церкви. Отсутствуют также сочинения образованного дворянина Спиридона Потемкина, публицистика которого предшествовала выступлениям Аввакума и других староверческих писателей.

Николай Федорович Каптерев (1847-1917), другой профессор Московской Духовной Академии, в своем большом труде о борьбе сторонников старого обряда с Никоном впервые использовал опубликованные Субботиным материалы, присоединил к ним открытые им новые данные и сделал соответствующие выводы. Н.Ф. Каптерев не только отметил роль «боголюбцев», но и показал ужасные последствия Никоновских необдуманных действий. Помимо этого, он был первым историком, который указал, что русский обряд был вовсе не испорчен, а наоборот сохранил ряд черт ранних древневизантийских обрядов, в том числе и двуперстие. К его заслугам также относится попытка определения места Аввакума среди всех расколоучителей и внутри антицерковного движения XVII в.

В 1898 году молодой историк литературы А.К. Бороздин, в своей книге «Протопоп Аввакум» развил выводы Н.Ф. Каптерева. Кроме того, он собрал много биографических фактов из жизни Аввакума. А в 1905 г. авторитетный историк русской церкви Е.Е. Голубинский, изучавший историю обрядов и чинов русской и греческой церквах, пришел к выводу, что раскол - это религиозное явление, произошедшее от того, что староверы выступили в качестве «защитников заблуждений» и оказали влияние на массы людей. Заблуждения эти заключались в том, что после Флорентийского собора 1438/39 г. они стали считать себя истинно православными.

Необходимо еще отметить точного и плодовитого специалиста по расколу П.С. Смирнова. В своем труде он попытался определить особенности идеологии Аввакума, а также ее восприятие в раскольнической среде.

Таким образом, конец XIX в. можно ознаменовать появлением конкретных исследований, основанных на новых источниках.

После ослабления цензурного режима в 1905 году начали, наконец, печататься старообрядческие писатели и исследователи раскола. Кроме того, в годы 1905-1917 немало интересных сообщений о старообрядчестве можно было собрать в весьма быстро развившейся периодической печати поповщинских и беспоповщинских общин и организаций.

Историография раскола и старообрядчества советского периода имеет свою особенность: значительная часть проблем разрабатывалась литературоведами, которые выявили и изучили целый комплекс старообрядческих сочинений, подняв научные знания об этой конфессии на совершенно новый, высокий уровень. Историки долгое время занимались этим комплексом проблем лишь фрагментарно.

Первоначальная советская историография заключалась, в основном, в трудах Н.М. Никольского. Свои мысли о расколе он выразил еще до революции. В 1932 г. была издана его книга «История русской церкви», где освящается проблема на источниках в основном по старообрядчеству. Автор пытался вскрыть классовые корни движения путем анализа староверческого учения, антихристовой идеологии, вождем которой представлен Аввакум; а также разобраться в староверческом учении и связать его с социальными и политическими воззрениями раскольников.

С 50-х гг. XX в. на страницах исторических журналов все чащи стали появляться статьи, свидетельствующие об интересе к данной теме. Л.Е. Анкудинова в опубликованных статьях показала социальный состав первых раскольников. Хотя идеологические вопросы специально ею не рассматривались, автор верно указала на слабое развитие политической идеологии масс той эпохи.

Целый ряд монографий и множество статей по различным вопросам старообрядческой литературы, ее роли в культурной жизни выпущен филологами, например, А.Н. Робинсоном, который выявил агитационный характер проповеди. Изучению творчества протопопа Аввакума, особенно автобиографического «Жития», посвящены работы Н.К. Гудзия, Н.С. Демковой, Е.В. Душечкиной и др.

Недостатком работ этих и других авторов является конкретная неизученность антицерковного движения XVII в. в историческом плане (различных форм борьбы, течений, центров, его идеологов), которая привела к тому, что на раннем этапе преувеличивалась роль протопопа Аввакума.

Из последних работ можно отметить книгу Лобачева С.В. «Патриарх Никон». По мнению автора, идея «книжной справы» - повода раскола - принадлежала не Никону, а появилась она как следствие развития книгопечатания. Причину такого сильного резонанса церковной реформы в обществе Лобачев видит в том, что основные положения реформы были не просто обнародованы, а напечатаны и размножены в тысячах экземплярах.

К ряду последних работ также принадлежит книга Андреева И. «Алексей Михайлович» 2006 г. В Аввакуме Андреев видит бойца, который ничего не прощал без покаяния и наказания. Чтобы выступить против большинства, он чувствовал в себе силу и нравственную уверенность. Однако он не считает его лидером оппозиции патриарху. Что касается Никона, интересна точка зрения насчет его реформ: по словам автора, реформа для него становилась не целью, а средством достижения более значимой - восстановления попранных прав священства. Сам Никон воспринимал свою деятельность много шире: как очищение и возвращение к подлинным основам христианской жизни, как торжество православного стиля.

Таким образом, опубликовано много работ и исследований, давших значительные сведения о событиях и участниках раскола. Однако все же многие вопросы еще не вполне раскрыты и остаются не совсем ясными.

3. Биография Аввакума

Мне кажется необходимым начать основную часть работы с биографии одного из основных идеологов старообрядческой церкви протопопа Аввакума. Ведь для того, чтобы понять, откуда идут истоки его взглядов нужно подробнее разобраться в его жизни. Его жизненный путь был очень труден, он подвергался гонениям, клевете, ссылкам, наказаниям и в конце казни через сожжение.

Родился Аввакум Петров в 1620 или, вернее, в 1621 году в селе Григорове Нижегородского края. Отец его, священник, был неравнодушен к хмельному питию, мать же была постница и молитвенница, ставшая после смерти мужа инокиней. Незадолго до своей кончины мать женила Аввакума на сироте Настасье Марковне, дочери односельчанина-кузнеца. Жена стала духовной спутницей мужа, героически делившей его страдания и злоключения и ободрявшей его в трудном жизненном пути. Из своего села Аввакум был изгнан и переселился в село Лопатицы того же Нижегородского края. Там в возрасте двадцати одного года он был рукоположен в дьяконы, а через два года - в протопопы.

С первых же годов служения Аввакум ревностно отдался своему духовному делу, уча, наставляя и наказывая своих духовных детей и временами вступая в борьбу с притеснителями-начальниками. За это он был не раз бит, преследуем и, наконец, изгнан из своего села. С женой и с только что родившимся сыном побрел он в Москву к протопопам Стефану Вонифатьеву и Ивану Неронову, доложившим о нем царю, который с тех пор стал его знать. С грамотой духовных отцов Аввакум вернулся на старое место, где нашел свой дом разрушенным и хозяйство разоренным. Только что он успел оправиться от разорения, как опять на него посыпались преследования. В конце концов, его изгнали из Лопатиц вторично, он опять отправился в Москву и там получил назначение протопопом в Юрьевец-Повольский. Но в Юрьевце он удержался всего лишь восемь недель: попы, мужики и бабы, человек тысячи с полторы, - по словам Аввакума, - били его среди улицы батожьем и рычагами, топтали и бросили замертво под избной угол. Только вмешательство властей спасло протопопа от смерти.

Придя вновь в Москву, без семьи, в 1652 году, он устроился священником в Казанском соборе, настоятелем которого был его духовный отец Иван Неронов. Аввакум попал в Москву как раз в пору избрания на патриаршество Никона и сам поддерживал перед царем его кандидатуру. Вскоре же он вмешался в борьбу, поднятую против нововведений Никона. Аввакум, считавшийся учёным и лично известный царю, участвовал в проводимой при патриархе Иосифе «книжной справе». Когда патриарх Иосиф скончался в 1652 году, новый патриарх Никон заменил прежних московских справщиков украинскими книжниками во главе с Арсением Греком. Причиной послужила разность подходов к реформе: если Аввакум, Иван Неронов и др. выступали за исправление церковных книг по древнерусским православным рукописям, то Никон собирался сделать это, опираясь на греческие богослужебные книги. За это протопоп поплатился заключением в Андрониевом монастыре. Его посадили на цепь, морили голодом, драли за волосы, толкали под бока, плевали в глаза, затем водили на патриарший двор, где долго, но бесплодно уговаривали и собирались было расстричь, но царь заступился за него.

После этого Аввакума с семьей отправили в Сибирь, в Тобольск. Это было в 1653 году. В Тобольске он снискал себе расположение местного архиепископа и был назначен протопопом в Вознесенскую церковь, но и здесь его жизнь оказалась очень беспокойной. За полтора года жизни в Тобольске на него подано было пять доносов. Тут же у него произошло столкновение с архиепископским дьяком Иваном Струной, в результате доноса которого Аввакум приговорен был к ссылке на Лену, замененной затем ссылкой в Даурию, на границе Монголии. Для Аввакума и его семьи началась жизнь полная тяжелых скитаний, непрестанных страданий и лишений, жизнь голодная и холодная; не раз ему грозила смерть. Местный воевода Афанасий Пашков, под начальство которого попал Аввакум, всячески донимал его, бил, морил в оковах в тюрьме и без меры отягчал его и без того тяжкое положение. Обо всем этом Аввакум подробно рассказывает в своем «Житии».

С целью примирить Аввакума с церковью и тем устранить влиятельного ее противника, успевшего приобрести себе популярность, царь в 1663 году вызвал его в Москву. В Москве Аввакума и царь, и бояре встретили благополучно и всячески стремились своим вниманием и заботами вознаградить за страдания, перенесенные им в Сибири. Ему сулили почетные должности, дарили деньгами, причем власти просили его только о том, чтобы он молчал. Полгода Аввакум сдерживался, но, в конце концов, не выдержал и послал царю челобитье с просьбой взыскать старое благочестие. Царь и власти, убедившись в неуступчивости строптивого протопопа, сменили милость на гнев. Вместе с семьей Аввакума в 1664 г. решено было сослать на крайний север, в Пустозерск, но по дороге туда, в виду крайней трудности зимнего пути, ссылка в Пустозерск по распоряжению царя была заменена Аввакуму ссылкой в менее отдаленную Мезень.

Через полтора года, в марте 1666 года, в связи с созывом собора, на котором был решительно поставлен вопрос о борьбе с старообрядцами, Аввакума с двумя сыновьями привезли в Москву, оставив прочих членов семьи на Мезени. В Москве его продержали полтора года, всячески стараясь победить его упорство, чередуя меры физического воздействия на него с уговорами и увещаниями. Но ничто не сломило воли Аввакума, и он вместе с другим своим соратником по борьбе с никонианами был собором лишен сана, предан проклятию и в августе 1667 года отправлен в заточение в Пустозерск. Здесь он просидел в срубе, в земляной тюрьме, пятнадцать лет в самых тяжелых условиях. Но тяжесть существования не помешала Аввакуму энергично продолжать борьбу. Именно здесь по-настоящему началась его литературная деятельность. В пустозерской тюрьме им была написана боМльшая часть произведений, посредством которых он общался со своими последователями. Аввакум не сдавался. Вскоре после смерти Алексея Михайловича он написал царю Федору Алексеевичу челобитную, в которой устрашал сына участью отца, сидящего якобы в муках за свое потворство никонианам. Эта челобитная припомнилась, видимо, тогда, когда окончательно решено было расправиться с Аввакумом и его союзниками. 14 апреля 1682 года он вместе с попом Лазарем, иноком Епифанием и дьяконом Федором был сожжен в срубе.

4. Аввакум как противник церковной реформы Никона

В 1652 г. умер старый патриарх Иосиф. Стефан Вонифатьев - центральная фигура кружка «ревнителей благочестия» - отказался занять патриарший престол, и взоры ревнителей обратились к Никону. С этого момента начинается цепь событий, уже прямо ведущих к расколу, распаду церковного единства, к взаимным проклятиям двух сторон, к гонениям и бедствиям.

Никон немедленно приступил к церковным реформам. Необходимость проведения реформы церковных обрядов связана с расхождениями в обрядах восточной и Русской православных церквей. Вопрос имел не только внутрицерковное значение, но в условиях начавшейся борьбы с Речью Посполитой за присоединение Украины и роли России в объединении всех православных христиан он приобретал и политическое звучание.

Для того чтобы определить отношение Аввакума к Никону и его реформам, перечислим некоторые из Никоновых установлений такими, какими они воспринимались противниками Никона и были сформулированы ими ко времени раскола.

Во-первых, было заменено Никоном двуперстие на троеперстие. В двоеперстном знамении «подобает сложити три перста: великий и мизинец и третий подле мизинаго, - всех трех концы вкупе; се являет триипостасное Божество - Отца и Сына и Святаго Духа. Таже указателный и великосредний: два сия сложити и един от двух - великосредний - мало наклонити; се являет Христово смотрение Божества и человечества». Таким образом, сложение перст имеет свой смысл, и положение каждого пальца обозначает определенное явление. Введя троеперстие, только Троицу, Никон пренебрегал другим догматом, забывая о человеческом естестве Христа.

Также Аввакум упоминает о троеперстии в послании Симеону, Ксении и Александре Григорьевне: «И тремя теми персты Никон принудил царя креститися, то тем ум ево помрачил. Беда велика в трех перстах сих, глаголют богословци: змий, зверь, лжепророк являет в перстах сих, сиречь змий - диавол, зверь - антихрист, лжепророк - учитель лукавый, папа римский и патриарх руской, да и вси учители тому злому делу лжепророцы глаголются. Сам, собака, презрит свою душу, да в зазор пришед и протчих за собою же тянет». Из этого отрывка следует, что троеперстие, введенное Никоном, имеет не божественный смысл, а дьявольский. Аввакум считает это дело злым, а Никона обвиняет в распространении своих лукавых новоучений.

Во-вторых, трисоставный шести- или восьмиконечный крест заменен двусоставным четырехконечным «латинским крыжом». Крест же должен символизировать троичность, по священному преданию крест голгофский был составлен из трех дерев - кипариса, певга и кедра. «А иже крест трисоставный Христов суемудренный отлагают и четвероконечный римский крыж почитают, кольми суть врежают душа своя, по реченному: аще кто любит Христа, той любит и крест святый и тричастный, от кипариса, и певга, и кедра сложенный. Аще отлагает кто сего Христова креста, той отмещется и Христа, бога нашего». Таким образом, и форма креста, как и троеперстие, имеет свое значение. При отказе от него, человек отказывается от самой веры.

Также изменения произошли и в молитвах. У никониан молитвенный возглас - ангельская песнь «аллилуйя» - четверится, т.к. они поют трижды «аллилуйя» и четвертое «Слава Тебе, Боже». Тем нарушается священная троичность: «Велика во аллилуии хвала Богу, а от зломудрствующих досада велика: по-римски Троицу Святую в четверицу глаголют, Духу и от Сына исхождение являют». А в исповедании православной веры - Символе веры, молитве, перечисляющей основные догматы христианской церкви, из слов «в Духа Святаго Господа истиннаго и животворящаго» изъято слово «истиннаго», и тем отвергнута истинность Господа: «Лучше бы им в Символе веры не глаголати Господа, виновнаго имени, а нежели истиннаго отсекати, в нем же существо Божие содержится».

Никон также заменил белый клобук русских иерархов - символ чистоты и святости русского духовенства - на «рогатую колпашную камилавку» греков и проч. «Да што много разсуждать, у Спаса оне [стрельцы] лутче чернцов-тех, которые клабуки-те рогатые ставцами-теми носят» - выпад Аввакума против церковных иерархов, носивших введенный Никоном клобук греческого типа.

К разногласиям между старообрядцами и новообрядцами также относится вопрос о зачатии Христа. В книге Никонова издания «Скрижали» были рассуждения о том, что Христос во чреве матери был сразу «человек совершен». Аввакум же пишет: «Мы же, правовернии, тако исповедуем, яко святии научают нас, Иван Дамаскин и прочии: в членах, еже есть в составех Христос, Бог наш, в зачатии совершен обретеся, а плоть его пресвятая по обычаю девятомесячно исполняшеся; и родися младенец, а не совершен муж, яко 30 лет».

Для чего Аввакум столь много упоминает о новшествах Никона? С одной стороны, его цель - яростно осудить патриарха. Никон для Аввакума - первый церковный враг. По отношению к нему он нисколько не стесняется в самых резких нападках. Он для него и «шишь антихристов», и «блудодей», и «собака», и «пресквернейший», и «еретик». Но с другой стороны, он шел, прежде всего, против принципа, против исправлений, проведенных Никоном при участии греков и малороссов.

В своих сочинениях Аввакум дает нам характеристику не только самого Никона, но и всех никониан. У Аввакума не было ни малейшего сомнения, что все никонианские новшества были ошибочны и пагубны для церкви и что, согласившись на них, сами иерархи русской церкви поддались влиянию злых сил и впали в ересь. «Столпи поколебашася наветом сатаны, патриархи изнемогоша, святители падоша и все священство еле живо, - Бог весть, - если не умроша», - писал он царю Феодору в своей челобитной 1676 года. В послании всем «ищущим живота вечнаго» Аввакум преследует цель обличения никониан во лжи, доказательства ответственности перед богом в своих религиозных убеждениях каждого верующего «архиерея» и «рядного». А в толковании псалма 40-го нас поражают угрозы никонианам будущими загробными казнями и желание расправиться с ними, отомстить им теперь же за их мучительство. Аввакум наставляет не гневаться на еретика, так как никонианам «и без нашего гнева будет жарко».

Аввакум запрещал посещать храм, освященный по новым книгам, причащаться с православными, принявшими реформы, вступать с ними в общение даже по вопросам защиты веры. Однако в своем послании к «Рабом верным», написанном 1669 году, Аввакум разрешает своим детям духовным не только ходить в те церкви, в которых служат новопоставленные священники, но и позволяет им брать такого священника в духовники: «А иже в православных церквах, где пение без примеси внутри олтаря и на клиросах, а поп новоставленный, о том посудит». Правда, Аввакум ставит некоторое условие - священник должен проклинать никониан и любить старину.

Таким образом, Аввакум яростно осуждает и реформы, и самого Никона, и тех, кто принимает эти новшества, ведь так они отказывается от самого Христа.

5. Аввакум и царская власть

Отношение Аввакума к царю Алексею Михайловичу остается не совсем определенным. Эта неопределенность выражается, с одной стороны, в довольно резких обличениях царя, с другой - в попытках обратить его на путь истины, привести к покаянию.

В первой челобитной к царю, поданной в 1664 году, он сдержанно писал о расколе и раздоре в церкви. Мир в церкви зависит, писал протопоп, только от воли «света государя». В таких же тонах были написаны его вторая и третья челобитные, поданные уже после второй ссылки в Мезень, но еще до окончательного разрыва в 1667 году. В них он постоянно делал указания на главенствующую роль и ответственность государя в делах церковных и возлагал на него все свои надежды, так как в то время он, видимо, уже перестал верить, что владыки архиереи образумятся и сами выступят на защиту подлинного благочестия. Даже после соборов 1666-1667 годов и ссылки в Пустозерск Аввакум все еще долго не мог расстаться с иллюзиями возможности возвращения самого царя к старой вере. В так называемой четвертой челобитной, посланной уже в 1668 году, протопоп продолжает именовать его «государем царем, державным светом». Он высказывает мысль, что Господь простит тех членов собора, которые его проклинали и расстригали, так как это случилось не по их вине, но потому что это сам «дьявол наветом своим строил».

В последнем послании к Алексею Михайловичу, несмотря на предсказание тяжких болезней царя и указание, что Алексей Михайлович только царь Руси, а протопопу Богом подчинена вся земля и небо, Аввакум находит еще силы сказать ему несколько ласковых слов: «царю христианский», «свет Михайлович», а никониан обозвать только дураками: «Глупы веть они дураки… горе им бедным будет».

Только после 1670 года, когда Аввакум убедился, что все его доводы не производят никакого впечатления на царя, и смог наблюдать первую суровую волну преследований, его отношение к Алексею Михайловичу резко меняется. Протопоп теперь верит, что Никон и его приспешники превратили царя в последователя ереси, и не щадит его, говоря о нем в самых резких выражениях. Аввакум считал, что, затеяв церковную реформу, царская власть предала Россию. Отсюда и его обличения власти, которые благодаря его писательскому таланту были особенно остры. «Грабишь нас и обижаешь нас от креста», «безумный царишка», «царь отщепенец» и другие менее выражения постоянно теперь встречаются в писаниях протопопа.

Часто цитируемое замечание протопопа: «В коих правилах писано царю церковью владеть, и догматы изменять и святая кадить?» относилось именно к самому царю Алексею, а не вообще к отношениям царства к церкви, так как после смерти царя Алексея протопоп обратился с трепетным молением о возвращении к старой вере к новому государю Феодору Алексеевичу. «Тобою хощет весь мир просветиться, о тебе люди расточенные радуются, яко Бог дал нам державу крепкую и незыблиму». Аввакум не обличал принцип самодержавного правления как таковой. Более того, он исходил из идеи божественного происхождения царской власти, а самого царя рассматривал как истинного Помазанника Божиего.

Таким образом, в отношении к царю у Аввакума проявляется неопределенность, невыдержанность: Аввакум питает надежду на его исправление и обращается к нему с просьбой покаяться, отказаться от общения с еретиками-никонианами, но в то же время грозит ему такими же казнями, какие раньше постигали нечестивых царей.

6. Отношение Аввакума к новым веяниям в культуре

аввакум идеология церковный протопоп

Иконное писание

В живописи с середины XVII в. намечается стремление к реализму. Это новое направление связано с именем мастера Оружейной палаты, крупнейшего художника того времени Симона Федоровича Ушакова. Аввакум в своих эстетических понятиях отставал на целый век и целиком следовал за постановлением Стоглавого собора 1551 г., предлагавшим писать живописцем иконы с древних образов, как греческие живописцы писали и как писал Андрей Рублев и прочие живописцы.

Этот спор о живописи имеет значение для Аввакума и в моральном плане: истинный христианин должен отличаться «бледностью» и «сухостью плоти», изображение же «толстоты телесной» на иконах свидетельствует о еретичестве их авторов и оскорбляет чувства истинно верующих. Он считает, что древние иконы изображают святых более точно, чем новые. Для Аввакума в иконописи существовал лишь один идеал, который он описывает со свойственной ему конкретностью. Его святые «лице, и руце, и нозе, и вся чювства тончава и измождала от поста, и труда, и всякия им находящия скорби». В иконах, в которые проникли реалистические новшества, и прежде всего более объемная светотеневая моделировка, Аввакума возмущает все. «Пишут Спасов образ, Еммануила, лице одутловато, уста червонная, власы кудрявые, руки и мышцы толстые, персты надутые, тако же и у ног бедры толстыя, и весь яко немчин брюхат и толст учинен, лишо сабли той при бедре не писано». Не нравится ему и как пишут святых: «власы расчесаны, и ризы изменны, и сложение перстов Малакса вместо Христова знамения».

Аввакум борется за возврат к старым иконописным традициям, что в условиях XVII века было уже невозможно. Его полемика особенно интересна тем, что она ясно показывает, чем не хотели жертвовать староверы, начисто отрицавшие современные им иконы нового стиля. И со своих позиций они были правы. Правы они были и в плане эстетической оценки произошедшего в иконописи XVII века сдвига, хотя чисто эстетические проблемы их мало волновали.

Светские науки

Аввакум враждебно относится к «внешней мудрости» - светским наукам. Он отрицает всю науку вообще, в том числе и философию, отвергая античных философов, так как они, по его мнению, «вси мудри быша и во ад угодиша». Аввакум видит в философах язычников, а в более современных западноевропейских ученых авторитетах - еретиков. Он считает, что просвещение «внешней мудростью» мешает познать истинную веру; а истинная вера так же проста, как она излагается в Писании, и должна быть присуща христианину от природы в его душевной простоте, а не благодаря образованности, идущей от католического Запада.

Основное противоречие лежало в разных системах мышления старообрядцев и «латинствующих». Если последние старались привить на русской почве рационалистическое мышление с его опорой на знание, то первые защищали традиционный для древнерусского сознания принцип религиозно-мистического постижения Божиих тайн. Кроме того, враждебное отношение Аввакума опирается на произведения отцов церкви, опасавшихся вторжения античной образованности в сферу религиозной и богословской мысли. Таким образом, Аввакум отрицательно относился к западному влиянию, которое проникло не только в саму веру, но и в культуру. Протопоп и здесь придерживается старых принципов, отрицая заимствования с запада.

7. Защита Аввакумом самосжигателей

В конце 1660-х годов, когда начались первые массовые самосожжения встал вопрос о праве на самосожжение, практика которого возникла среди сторонников старого обряда. Христианская церковь категорически запрещает самоубийство, однако в условиях раскола, преследований, на фоне представлений о наступающей гибели мира стали возникать идеи о невозможности сохранить благочестие на земле.

В это время Аввакум Петров находился в ссылке в Пустозерске, как принято считать, в страшной земляной тюрьме. Туда, в Пустозерск, «ревнители старой веры» обращались со своими недоумениями и на все получали четкие ответы. Вот и по поводу самосожжений некоторые «ревнители» засомневались, не грех ли это смертный - самоубийство. Запросили Аввакума, а он благословил самосжигаться и объяснил, что в отличие от самоубийц, сжегшие свои тела «мученики», предают душу Богу.

О самосожжении говорится в толковании псалма 44-го в таких выражениях: «Наипаче же в нынешнее время в нашей России сами в огонь идут от скорби великия, ревнуя по благочестии, яко древле апостоли; не жалеют себя, но Христа ради и Богородицы в смерть идут, да вечно жиды будут». Аввакум утверждает, что у рода христианского другого выбора и нет, ведь никонияне «согнали Богородицу с престола». Таким образом, протопоп видел в них доказательство преданности русского народа старой вере.

Как утверждает, опираясь на старообрядческие источники, А.К. Бороздин, наряду с реальными высказываниями протопопа Аввакума в пользу «гарей», некоторые старообрядцы распространяли и использовали для обоснования самосожжений поддельные, якобы принадлежащие его перу послания, горячо приветствующие «самогубительную смерть». Многие умеренные старообрядцы «возмущались Аввакумом за его подстрекательства к самосжиганиям и строго осуждали его за прославляющие «гари» послания». Но их авторитет не был столь же силен, как духовное влияние талантливого протопопа. Исключительно высокое значение Аввакума для распространения старообрядческого вероучения и его вполне успешные призывы к самосожжениям подчеркиваются некоторыми известными исследователями.

Итак, Аввакум фактически благословил самосожжения и тем самым способствовал их распространению. Самоубийство было объявлено добровольным мученичеством и тем самым оправдано.

8. Вопрос об антихристе

Эсхатологические, связанные с идеей конца света, и апокалиптические, заключенные в себе представления о грядущем Страшном суде, мотивы проходят через множество произведений старообрядцев XVII в., воспринявших обрядовые изменения, осуществленные по указанию патриарха Никона, как свидетельства возросшей власти дьявола над лежащим во зле миром и как знамения грядущего пришествия антихриста, которое должно произойти незадолго до конца света.

Темы зловещего 1666 года, последнего отступления и победы антихриста интересовали Аввакума, прежде всего, в порядке обличения «никониян». Сочинения Аввакума выделяются напряженностью и остротой эсхатологического и апокалиптического видения, приобретающего у их автора глубоко личностный эмоциональный характер и становящегося неотъемлемой частью поэтики и семантики, многое определяющей в индивидуальной образности пустозерского узника.

Упоминание об антихристе, точнее о его видении, мы встречаем в 8-й беседе его «Книги бесед». Однажды, описывает протопоп, он заснул во время молитвы и увидел себя в чистом поле, по которому двигалось множество лиц. На его запрос, что происходит, он получил ответ, что навстречу ему грядет антихрист. Но Аввакум нисколько не ужаснулся, наоборот, бодро подперся своим протопоповским посохом и стал ждать. Наконец, он увидел, что два человекоподобных существа в белых рясах ведут к нему «нагово человека, - плоть то у него вся смрад и зело дурна, огнем дышит, изо рта и з ноздрей и из ушей пламя смрадное исходит». Вслед за этим существом, которое оказалось самим антихристом, следовала длинная процессия, возглавляемая самим царем Алексеем Михайловичем и властями. Протопоп рассказывает дальше, что «егда ко мне привели его, я на него закричал и посохом хощу бить. Он же мне отвечал: что ты протопоп на меня кричишь? я нехотящих не могу обладать, но волею последующих ми сих во области держу. Да, изговоря, пал предо мною, поклонился на землю». Антихрист представляется скорее здесь каким-то пугалом, чем предвестником всеобщего религиозного отступления на земле. При этом антихрист, по словам Аввакума, сам признался, что может овладеть душами только тех, кто был готов повиноваться ему.

В «Книге толкований» Аввакум упоминает, что «антихрист зачнется от блуда, от жены жидовки, от колена Данова». Колено Даново - одно из 12 древнееврейских «колен», из него должен появиться антихрист. Аввакум считает, что антихрист еще не пришел, и подчеркивает необходимость внимательно сверять происходящее с указаниями древних пророчеств. Однако Аввакум несколько увлекается и иногда почти готов увидеть антихриста в Никоне. По его словам, Никон и его сторонники «путь антихристу подстилают». Но все же протопоп не решается признать патриарха самим антихристом. Такая нерешительность объясняется тем, что Аввакум полагает, что время антихристово еще не наступило, хотя приход его подготавливается: «Право, скоро будет конец, скоро будет - Ей, не замедлит».

Появление антихриста связано с идеей о Москве как о третьем и последнем Рима, которая получила особенное распространение в старообрядческой среде. Антихрист, по пророчествам, явится после гибели Римского царства. Русь - религиозная правопреемница докатолического Рима и православной Византии. Положение Руси - последнего «элемента» в триаде «Рим - Константинополь - Москва» не является безусловным свидетельством ее нерушимости, но предвещает опасности, угрозы. «Четвертому Риму» не бывать, но третий, замыкающий триаду, может разделить участь первых двух, ибо он может наследовать их участь, обремененный их пороками, их нечестием.

Таким образом, через сочинения Аввакума проходят эсхатологические, связанные с идеей конца света, и апокалиптические, заключенные в себе представления о грядущем Страшном суде, мотивы.

Заключение

Протопоп Аввакум Петров был самым крупным идеологом того религиозно-общественного движения, которое вошло в историю под неточным названием «раскола». Аввакум оставил за собой богатое литературное наследие, на основании которого мы попытались определить его идеи.

В его сочинениях яростно осуждаются Никон и проведенные им реформы. По мнению Аввакума, все реформы ошибочны и пагубны для церкви. В Никоне же он видит своего первого врага, а никониан обвиняет во лжи. Однако, разрешая иметь в качестве духовника новопоставленного священника, Аввакум тем самым противоречит своей антиниконовской политике.

К царю же отношение Аввакума неопределенно: то он, нежно к нему обращаясь, призывает его к сохранению староверия, то грозно обвиняет его в измене. Зато мы четко видим отношение Аввакума к новым веяниям в культуре - протопоп крайне отрицательно настроен на влияние с запада.

Все сочинения Аввакума проникнуты эсхатологическими и апокалиптическими мотивами. Протопоп утверждает, что хотя антихристово время еще не пришло, конец света уже близок. Основой его эсхатологических взглядов является теория «Москва - Третий Рим», ведь антихрист появится после гибели Римского царства.

Аввакума также волновал вопрос самосожжения. Протопоп одобряет этот обряд, видя в христианах доказательство преданности русского народа старой вере.

Среди расколоучителей Аввакум занял одно из руководящих мест постепенно, лишь с отходом прежних руководителей и с превращением движения в народное. Значение Аввакума для старообрядчества определяется в основном талантливой проповедью воинствующего характера раскола. Индивидуальные политические взгляды Аввакума либо совсем не были усвоены расколом, либо были восприняты постепенно, в результате установившегося авторитета Аввакума.

Не будучи прямо замешан в борьбу различных политических и идеологических группировок внутри раскола, Аввакум по общему характеру своей проповеди способствовал идеологическому оформлению поповщины.

Список источников

1. Аввакум. Житие Аввакума // Житие протопопа Аввакума им самим написанное и другие его сочинения. М., 1960. С. 53-122

2. Аввакум. Житие Аввакума // Пустозерская проза. М., 1989. С. 38-91

3. Аввакум. Послание Симеону, Ксении Ивановне и Александре Григорьевне // Житие протопопа Аввакума…С. 260-276

4. Аввакум. Беседа вторая [Об образе креста Христова] // Там же. С. 128-130.

5. Аввакум. Беседа четвертая [Об иконном писании] // Там же. С. 135-137.

6. Аввакум. Беседа пятая [О внешней мудрости] // Там же. С. 138-140.

7. Аввакум. Беседа восьмая [Об Аврааме] // Там же. С. 140-144.

8. Аввакум. Челобитные царю Алексею Михайловичу // Там же. С. 185-202.

9. Аввакум. Челобитная царю Федору Алексеевичу // Там же. 205-207.

10. Аввакум. Послание Борису и «прочим рабам бога вышняго» // Там же. С. 285-292.

11. Аввакум. Из «Книги толкований» // Там же. С. 149-174.

12. Аввакум. Послание к «Рабом верным» // Памятники истории старообрядчества XVII в. Л., 1927.

Размещено на Allbest.ru