Еще одним существенным фактором, повлиявшим на развитие Реформации, стало усиление национального сознания европейских народов. Развитие национальных и патриотических чувств входило в контраст с доктриной о Церкви как космополитического, универсального объединения. В этой связи становится понятным то стремление перевести Священное Писание и богослужение на национальные языки, какое имели Д. Уиклиф и Я. Гус.

Таким образом основным духом времени того периода было нетерпеливое ожидание долгожданных реформ в Церкви. Многие возлагали эти надежды на проводившиеся соборы церкви, но решительных действий по реформированию Церкви начались лишь с началом настоящей Реформации.

В. П Слободин проводит такие параллели между эпохой предреформации и основными идеями самой Реформации: "Основные догматические положения реформаторов <…> проистекали из глубин церковного сознания и в какой-то степени явились плодом и завершением настроений и идей предреформационного периода. В самом деле, идея примата Вселенских соборов переросла в процессе реформации в отрицание папской власти, а затем и иерархии в целом; стремление к нравственному очищению заставило обращать взор к первых векам христианства, откуда уже был всего один шаг до отрицания церковного предания, а осуждение злоупотреблений, имевших целью обогащение церковной казны, естественно привело к отрицанию индульгенций, а также к отрицанию существования чистилища и заслуг святых, являвшихся догматическим базисом продажи индульгенций".

Слободин.В.П. Эпоха Возрождения и религиозная Реформация в Европе.М., 2001.С. 20-21.

Сделав краткий, но сущностный обзор, эпохи предшествующей Реформации XVI века мы обнаружили, что европейская культура постепенно начал переосмысливать роль церкви в своем изменяющемся мире.

Необходимость обновления и реформации стала видна все большим и большим людям, клирикам и мирянам. Новые отношения между людьми (в частности рост национального самосознания) требовали своего закономерного изменения в церковной структуре. Первоначально начинавшись как деятельность немногочисленных сект, наподобие вальденсов, предреформация затягивала в свой мейнстрим и образованных богословов и высших клириков церкви. Дальнейшая реформация была необратима, и в это переходное время только от церкви зависело, будет ли эта реформация планомерной и постепенной или стихийной и неконтролируемой.

Философия кальвинистского иконоборчества

В этом разделе будут даны философские и теологические построения и выкладки Жана Кальвина, посвященные узкой проблематике - вопросу о почитании икон. Будут рассмотрены точки зрения самого Кальвина и современных кальвинистов.

Жан Кальвин оставил после себя много теологических трудов, однако важнейшим из них является его "Наставление в христианской вере", принесшее ему славу еще при жизни. Этот корпус текстов до сих пор является главной догматической основой современного кальвинизма.

Швейцарский реформатор подробно освещает в своем сочинении разнообразные догматические вопросы, преимущественно критикуя официальное вероучение католической церкви и развивая собственные положения. Следует отметить, что Кальвин в своей книге уделяет достаточно мало места освещению проблемы иконопочитания. Для него этот вопрос не является важным вопросом, он стоит у него на втором, или даже на третьем плане. Исследуя феномен иконопочитания, Кальвин уделяет этой проблематике всего одну главу своей первой книги под названием "О том, что непозволительно создавать какое-либо зримое изображение Бога и что делающие это восстают против истинного Бога".

В ней он кратко и довольно бегло разделывается с самим феноменом иконы, приравняв его к идолу. Опорой для Кальвина выступает, прежде всего, текст Священного Писания, в котором говорится о недопустимости зрительных культовых изображений. Здесь богослов оперирует уже известными текстами десяти заповедей, а также под его пристальное влияние попадает книга Премудрости Соломона и книга пророка Исайи, повествующие о создании и почитании идолов. Здесь же можно выделить главную мысль Жака Кальвина, который "вплетает" ее в тексты.

Кальвин, размышляя о феномене создания изображений, представляющих божественное, постоянно проводит одну главную ключевую мысль - создавать эти изображения - значит принизить Бога, уменьшить его величие, ибо "любые статуи или живописные изображения, в которых мы представляем Бога, прогневляют Его именно потому, что оскорбляют божественное величие". Кальвин Ж. Наставление в христианской вере. Том первый. Книги 1 и 2.М., 1997.С. 94.

Богослова возмущает тот факт, что язычники, или невежественные христиане (к которым он относил католиков и православных), дерзают изображать "Того, чья бесконечная сущность наполняет собою всю вселенную" при помощи низменной, тварной материи, которая сама была сотворена Богом и не имеет собственной ценности.

Категорически нельзя не только поклоняться изображениям, но и почитать их. Кальвин так аргументирует свою точку зрения. "Люди впадают в идолопоклонство в результате того, что сначала в них укореняется примитивный плотский взгляд на идолов - пусть не как богов, но все таки как на вместилище некой божественной силы. Следовательно, те, кто почитает образы, уже околдованы суеверием <. > при этом неважно, поклоняются ли просто идолу или Богу в идоле". Там же.С. 101.

Известный аргумент Иоанна Дамаскина, который комментируя заповедь "не сотвори себе кумира", замечает, что далее Бог повелел изготовить изображения херувимов, Кальвин критически отбрасывает. По его мнению, сами изображения херувимов, закрывающих свои лица, символически показывали что Бог вне всякого чувственного познания даже для них.

Следует отметить, что ключевым разграничением между proskynesis (поклонение) и latria (служение), легшим в основу Второго Никейского собора, Кальвин пренебрегает, ссылаясь на то, что это разграничение - всего-лишь маскировка, позволяющая идолопоклонникам найти оправдание своим действиям.

Но что же побуждает людей создавать культовые изображения?

Кальвин видит исток идолопоклонства в человеческом малодушии и неверии, из-за чего возникает желание лицезреть Божественные реальности плотскими очами, а не духом. Это стремление Кальвин резко называет "неистовой страстью людей к идолослужению". Он приводит в пример израильтян, которые потребовали себе изображение Бога, которое можно лицезреть и перед которым можно поклонятся, ибо они не верили в близость Бога.

Но к неверию прибавляется еще и человеческая горделивость. Кальвин пишет: "человеческий разум, будучи преисполнен гордыни и безрассудства, отваживается воображать себе Бога по собственной мерке; поскольку же он туп и пребывает в звероподобном невежестве, то суетно мыслит вместо Бога всяческих призраков". Там же.С. 100. Человек, по Кальвину, имеет дерзновение, на которое он не имеет право - а именно иметь непосредственное знание о Боге путем изображений, не довольствуясь духовным познанием, хотя Бога можно познавать только духом и никак иначе.

Как следствие дидактический характер иконы тоже отвергается. Кальвин ставит под сомнение тот аргумент защитников иконопочитания, что иконы - это книги для неграмотных. Философ ссылается на пророка Аввакума который называет литого истукана лжеучителем (Авв: 2.18). Наоборот, с точки зрения Кальвина, любопытное разглядывание картин или статуй только уводит человека от духовного созерцания Бога.

В конце своих рассуждений Кальвин обращается к внешней, ритуальной стороне почитания изображений. Он вопрошает: "Пусть почитатели образов покажут нам, чем и как они отличаются от идолопоклонников древности, чтобы их не уподобляли последним. Ведь какими бы новыми именами ни называл прелюбодей или убийца свое преступление, он не избежит кары". Там же.С. 104. Богослов обращает внимание на то, что и язычники не напрямую поклонялись своим идолам, а более почитали их либо как образ некого бога, либо как вместилище некой силы. Кальвин апеллирует к тому, что и язычники, несмотря на свои заблуждения, не ставили знак "равно" между своими богами и их изображениями и аргументы иконопочитателей о том что "язычники поклонялись идолам, а иконы всего лишь почитаются" неуместны, ибо никакого сущностного различия между этими двумя практиками не существует.

В свете подобных рассуждений у иконопочитателей, по мысли Кальвина, не остается никаких лазеек, чтобы оправдать существование икон в церковной жизни. Они являются изображениями, умаляющими славу Бога тем, что изображают его при помощи низменной грубой материи. Эти сотворенные изображения почитают как нечто причастное божеству, что неоднократно запрещено текстами Священного Писания. И никаких принципиальных различий между практикой иконопочитания и идолопоклонством язычества не существует. Следовательно, икона - есть идол, который достоин только отвержения.

Как мы видим, в учении Кальвина нет той теоретической разработанности, которая была характерна для византийского иконоборчества. В частности Кальвин вообще не вникает в христологический аспект иконоборчества. Икона прямо приравнивается к идолу и отвергается. Хотя конечно Кальвин отнюдь не запрещает изображений, но тогда и только тогда когда они отказываются от своей претензии представлять божественное. Безансон А. Запретный образ: Интеллектуальная история иконоборчества.М., 1999. - С. 204.

Но что может считаться истинным образом Бога, если все рукотворные предметы были отринуты? По мысли Кальвина истинной иконой Бога являются крещение и святое причастие, а также богослужение в церкви, которое должно полностью занимать ум человека и возвышать его к Богу. Кальвин Ж. Наставление в христианской вере. Том первый. Книги 1 и 2.М., 1997.С. 106.

Это точка зрения Кальвина. Изменилось ли отношение к иконам у будущих последователей этого реформатора, ведь известно, что Кальвин был сторонником крещения младенцев, хотя это положение в дальнейшем было оспорено. Однако отношение к иконам продолжает оставаться враждебным и сегодня.

Обратимся к "Теологическому листку" Общества Реформация изданного современными российскими кальвинистами. На первых же страницах дается определение Реформации - "Что есть Реформация? Реформация есть ниспровержение идолов. Господь призывает нас ниспровергнуть идолы - в церкви, обществе, культуре. С кальвинизмом приходит эпоха очищения сознания народа, происходит настоящая работа. Общество, в котором утверждается кальвинизм, оставляет кумирни навсегда. Просветите народ библейским учением, и он отбросит поклонение языческим кумирам, наивно принимаемое за христианство".

Вопросы кальвинизма и реформации России. По материалам «Теологического листка» Общества Реформация за 1999 г. Выпуск 2.М., 2000.С. 9.

Кальвинисты считают, что почитая иконы человек, уходит от осмысления Слова Божьего к эмоциональным переживаниям, главную роль в которых играет всматривание. Сама же практика почитания образов выводится из языческого эллинизма.

Любопытно, что в отличие от Кальвина, просто и грубо отвергавшего иконы, считая их идолами, современные кальвинисты вникают в проблему глубже своего предшественника. Если Кальвин вообще не касается богословского аспекта проблемы, то теперь он проявляется. Отрицая иконы, современные российские кальвинисты апеллируют к Иконоборческому собору 754 года и к его теоретическим выкладкам.

Точно вслед за этим собором иконопочитатели обвиняются в ересях монофизитсва и несторианства. Кальвинисты, считая что Второй Никейский собор не разрешил эту проблему, делают замечание по этому поводу - "восстанавливая употребление икон, Второй Никейский Собор ушел от рассмотрения вопроса о том, как при делании образа Христа избежать смешения двух Его природ". Там же.С. 57.

Нами была выявлена ключевая богословская интерпретация Жана Кальвина такого явления как иконопочитание. Мы увидели, что иконопочитание Кальвином рассматривается в некотором роде однобоко и плоско. Автор обильно обращается к текстам Св. Писания где содержатся запреты практики идололатрии, и в основном Кальвин делает упор на внешнем сходстве иконопочитания и идолослужения, а не на сущностном различии этих практик. Для реформатора эти оба явления суть одно и то же, хоть и имеют различную интерпретацию у приверженцев традиционного христианства. И все же мы увидели, что Кальвин выдвигает свой философский аргумент обосновывающий запрет практики иконопочитания, и вообще создания религиозных изображений, а именно - принципиальную невозможность изображения невыразимого Бога при помощи материальных средств. Дерзающие делать это оскорбляют божественное величие Бога.

Сравнение двух иконоборческих систем

В данном параграфе мы проведем сравнение двух иконоборческих течений - византийского иконоборчества и кальвинизма. Выявим их основные сходства и различия.

В среде некоторых протестантских теологов существует необоснованное мнение об иконоборцах как о "реформаторах" того времени, "реформирующих" закоснелую византийскую церковь. Данный параграф покажет ошибочность этих воззрений. Между этими двумя лагерями, при всей их кажущейся сходности, существует довольно большое различие, причем различия достаточно существенны.

Выявим основные сходства. Их несколько.

Во-первых - и в византийском иконоборчестве и в кальвинизме происходит полное устранение икон из богослужебной практики и домашнего почитания. Иконы перестают не только почитаться, но и полностью устраняются из храмов. Также происходит отвержение любой религиозной живописи (фрески) и скульптурных изображений. Несмотря на то, что иконоборческие храмы расписывались другими фресками, содержащие нерелигиозную тематику, это только подчеркивало их иконоборчество.

Во-вторых - и Кальвин и иконокласты используют одинаковые аргументы невозможности создания религиозных изображений (в том числе и икон).

Основатель кальвинизма пишет: "Пусть люди изображают кистью и высекают из камня лишь те вещи, что видимы оком. Но недоступное величие Бога недопустимо изображать выдуманными образами, не имеющими с ним ничего общего". Кальвин Ж. Наставление в христианской вере. Том первый. Книги 1 и 2.М., 1997.С. 104.

Те же термины и формулировки использует Влахернский собор 754 года комментируя деятельность иконописателя: "И тем самым он описал, как представилось его слабоумию, неописуемое Божество описанием созданной плоти, или смешал не слитное соединение и впал в нечестивое заблуждение слияния. Он допустил, таким образом, относительно Божества два богохульства: описуемость и слияние". Постановления Собора 754 г. URL: http: //nesusvet. narod.ru/ico/books/sobor754/754_9. htm (дата обращения: 23. 03.2012)

Как мы уже выяснили, одним из важнейших аспектов византийского иконоборчества является т. н. "философский аспект", краткую суть которого можно обозначить как принципиальную невозможность отображения божественных реальностей материальными средствами. В данном случае Кальвин движется в том же в русле, что и иконоборцы. Здесь их взгляды полностью совпадают.

В третьих - и кальвинизм и иконоборчество (в данном случае необходимо сделать уточнение, что речь идет о самом радикальном иконоборчестве Первого периода) оперируют одинаковыми терминами по отношении к феномену иконы. Данный термин однозначно негативен в любых коннотациях даже в современной секулярной культуре. Этот термин - "идол".

Примечательно что ни кальвинизм, ни иконоборчество нигде не проясняют само значение этого термина, хоть и пользуются им постоянно. Отметим что такая, якобы, самоочевидность термина "идол" позволила православным более глубоко погрузится в предмет исследования и провести четкую грань между терминами "служение" (достойное только Бога) и "поклонение" (которое можно совершать рукотворным вещам). Иконоборцы и кальвинисты такого разграничения не делают; поэтому и статуи языческих богов племен центральной Африки, и изображение распятия для них суть "идол".

Четвертым аспектом, который объединяет и иконоборцев и кальвинистов - это признание единственной иконой (образом) Бога таинство евхаристии. Кальвин считает, что образы Бога в церкви суть "крещение и святое причастие". Кальвин Ж. Наставление в христианской вере. Том первый. Книги 1 и 2. М., 1997. С. 106. Византийские иконоборцы так отзываются о евхаристии - это "неложный образ домостроительства воплощения Христа, Бога нашего". Постановления Собора 754 г. URL: http: //nesusvet. narod.ru/ico/books/sobor754/754_9. htm (дата обращения: 23. 03.2012)

Данное таинство оказывается единственным допустимым образом в этих двух течениях христианской мысли. Не имея образа рукотворного, явного, они вынуждены задействовать образы символические, скрытые.

Что же касается отличий, то их больше и они существеннее, нежели внешние сходства.

Во-первых - в византийском иконоклазме вопрос о существовании, признании или не признании икон был основным. Он разбирался на уровне соборов и императорской власти. Византийское иконоборчество - это целый период в истории развития этой империи, наполненный ожесточенный борьбой этих двух партий. В результате этой борьбы все стороны нашли свои аргументы "за" и "против". Вопрос об иконах получает всестороннее развертывание, включая в себя множество аспектов, в том числе и проблему Боговоплощения. Такие богословы как Иоанн Дамаскин, патриарх Никифор и Феодор Студит детально разрабатывают апологию иконопочитания, но и доказывают его необходимость. Со стороны иконоборческой партии было созвано два крупных собора, которые наоборот осудили почитание икон и легализовали иконоборчество на церковном уровне.

Ничего подобного не было в истории кальвинизма. Вопрос об иконопочитании там всерьез даже и не ставится. Кальвинистская догматика разрабатывается одним человеком и в довольно короткий срок. Подробно не разбираются никакие аргументы иконопочитателей. В частности, Кальвин вообще ничего не говорит о какой-либо потенциальной возможности существования икон в связи с Боговоплощением. Так называемый "христологический аспект" иконоборчества он даже не ухватывает. Иконы, статуи, и прочая религиозная живопись - это всего лишь ненужные идолы для кальвинисткой догматики. Кальвин не был "иконоборцем", он был реформатором. Реформация же отвергла многое из традиционного христианства. Устранению подверглись не только иконы, но и многие догматические положения католической церкви.

Кальвин, вслед за Лютером, реформировал весь католицизм, всю церковь, и всю догматику, не акцентируясь ни на одном отдельно взятом вопросе. Поэтому вопрос об иконах не получил должного освещения в трудах отцов-основателей протестантизма. Следуя буквальному понимания текстов Священного Писания иконы были поспешно приравнены к идолам и устранены.

Вторым существенным отличием византийского иконоклазма от кальвинисткой доктрины является тот факт, что несмотря на суровое преследование "идолопоклонников" иконоборцы продолжали почитать нерукотворные предметы - речь идет об кресте. Кресту демонстративно воздавали такие же почести и поклонения, которые раньше воздавали устраненным иконам. Несомненно, Жан Кальвин назвал бы такую практику идолопоклонством. Вот что он пишет по поводу распятий в своем фундаментальном труде - "Св. Павел свидетельствует, что Иисус Христос начертан перед нашими глазами Евангельской вестью, как бы распят перед нами (Гал.3.1). К чему тогда воздвигать в храмах такое множество крестов из дерева, золота и серебра?" Кальвин Ж. Наставление в христианской вере. Том первый. Книги 1 и 2. М., 1997. С. 99. Несомненно, Кальвин здесь гораздо более последовательный "идолоборец" чем сами византийские иконоборцы.

Также что касается эволюции убеждений, то здесь тоже имеется различие. Как мы уже знаем, византийское иконоборчество делится на два периода, второй из которых отличается тем, что используется более мягкая терминология, а также делается ряд послабления иконопочитателям как то: разрешение оставлять иконы в церквях, всего лишь убирая их выше, и лишение статуса вселенского Влахерского собора 754 года. Кальвинизм же нисколько не смягчает своих исходных положений на протяжении всей своей истории. Как основатель, так и современные последователи употребляют термин "идол" по отношению к иконе и не желают более глубоко взглянуть на ситуацию, в лучшем случае привлекая материалы Влахернского собора Вопросы кальвинизма и реформации России. По материалам «Теологического листка» Общества Реформация за 1999 г. Выпуск 2. М., 2000. С. 57. , который обосновал иконоборчество с чуть более глубоких позиций, чем сам Кальвин.

Четвертое отличием кальвинизма от иконоборчества относится не к догматике, а к социальной атмосфере, и роли масс в этих движениях. Кальвинизм был поддержан народными массами. Римская церковь потеряла в глазах верующих тот авторитет и свое место в мироздании. Представление о том, что церковь есть органичная и естественная связь человека и Бога ушло в прошлое. Набирали вес идеи о том, что между человеком и Богом нет никаких посредников. Соответственно римская церковь, продолжавшая заявлять о том, что именно через нее происходит спасение человека, стала рассматриваться как незаконная диктатура в делах веры. Теперь ее практики (иконопочитание в частности) становились необязательными, они теряли свое место в мироздании, они становились ненужными. Иконопочитание рассматривалось теперь уже не как одна из неотъемлемых форм религиозного поклонения, и как лишняя обрядовость, уводящая от непосредственного понимания Слова Божия.

Византийское иконоборчество, наоборот не было поддержано широкими массами верующих. Для средневекового византийского общества всё мироздание было законченным и органично устроенным, в котором каждая его часть занимала соответствующее положение. Император ведал делами светского управления, церковь и ее иерархи занимались духовным делами, армия воевала, крестьянин растил хлеб. Мир казался статично устроенным и не требовавшим кардинальных перемен. Это же касалось и религии.

Традиция иконопочитания укрепилась в народе, стала ее неотъемлемой частью. Соответственно, в столь статичном мире, который не испытывает духовного кризиса и религиозного поиска, прямое и довольно грубое изменение формы религиозного почитания воспринималось и народом и церковными служителями очень болезненно. На их глазах насиловалась дотоле неприкосновенная сфера религии, император буквально "вламывался" в эту область общения Бога и человека и силой изменял гармоничный и крепкий миропорядок. Для сознания того времени это была категорично неприемлемо, нарушать идеальный мир - это прямое преступление.

Поэтому иконоборчество распространялось "сверху", исходя от властей, монастыри ликвидировались и иконы уничтожались силами солдат. Характерным эпизодом здесь является уничтожения фрески Христа, когда во время этого богохульного действия были убиты несколько солдат озлобленным народом.

Реформы, затрагивающие формы религиозного почитания, не были актуальны для своего времени. Средневековый органичный стиль мышления еще не исчерпал своего исторического потенциала, поэтому все попытки изменить его оказались провальными.

Рассмотрев эти два христианских течения отрицающих использование священных образов мы можем с уверенностью заключить, что между ними гораздо больше различий, которые существеннее чем те поверхностные сходства, которые имеются при поверхностном знакомстве с данными течениями. Основное различие в том, что реформаторски настроенный кальвинизм был системным и последовательным пересмотром всех основ традиционного христианства, в то время как византийское иконоборчество специализировалось только лишь на одном-единственном вопросе. В результате этого византийская философия иконоборчества включала в свой арсенал и своеобразную христологию, в то время как кальвинизм проигнорировал теоретические наработки своих иконоборческих предшественников.

Заключение