Клайв Льюис. Просто христианство

Размещено на http://www.allbest.ru/

Клайв Льюис. Просто христианство

Эссе студентки 1 курса ФФМ МГУ Зиборовой Александры

Сейчас Клайва Льюиса знают, как сказочника, как апологета, автора «Просто христианства», и как учёного. Оуэн Барфилд, его друг, даже говорил, что существуют три разных Льюиса, причём у каждого своя аудитория. Мне же кажется, что Льюис удивительно целостен во всех своих работах. Он говорит о том, что считает важным, используя для этого все имеющиеся средства. Материалом для художественных произведений он делает свою научную работу. Так, например, изучая «Потерянный рай» Мильтона, он одновременно пишет «Переландру», где пересказывает историю Адама и Евы, размышляя о грехопадении. Эта целостность очень важна для человека XX-XXI веков, которого убеждают, что наука, религия и искусство - абсолютно разные формы отношения к миру, не сочетающиеся друг с другом.

Клайв Стейплз Льюис родился в Ирландии в 1898 году. В 1917, только поступив в Оксфорд, он отправляется на фронт. Через несколько месяцев Льюис получает ранение, из-за которого его демобилизуют, и он возвращается к учёбе. Окончив факультет английского языка и литературы, он начинает преподавать, пишет статьи и книги по филологии и истории.

В Оксфорде Льюис встретил Джона Толкиена, который стал его близким другом. Эта встреча оказалась для обоих очень важным событием в жизни - именно Льюис убедил Толкиена опубликовать «Хоббита», а после всячески поддерживал его в работе над циклом о Средиземье; Толкиен же, который был ревностным католиком, в свою очередь обратил Льюиса в христианство.

Хотя при рождении тот был крещён в англиканской церкви, до тридцати лет он оставался атеистом. Историю своего обращения Льюис описал в книге «Настигнут радостью». Путь к вере оказался для него мучительно трудным, он писал: «… я чувствую, что постепенно, неотвратимо приближается Тот, встречи с Кем я так хотел избежать. И всё же то, чего я так страшился, наконец свершилось». [5]

Вернувшись в англиканство, Льюис начал писать трактаты, эссе о религии, выступал на радио с циклом бесед, много проповедовал. Также он стал широко известен, благодаря своим сказкам и притчам, таким как «Хроники Нарнии», «Космическая трилогия», «Расторжение брака».

Перед Льюисом стояла непростая задача - он начал говорить о христианстве в обществе, где светское окончательно победило религиозное. И этот новый прагматичный мир вынуждал искать ответы на множество вопросов: какова роль религии в жизни современного человека? нуждается ли он в вере? каким языком с ним можно говорить о Боге, нужно ли это делать?

Вспомним, что о религии писал Шлейермахер, теолог и философ XVIII-XIX вв. Он рассматривал её как «провинцию», или область духа, его внутреннюю интимную жизнь в человеке. В своих «Речах о религии» Шлейермахер противопоставляет её морали. [13]

Ницше же в XX веке пишет, что религия вообще не живёт в полноте и реальности истории, а существует сама по себе, как бы на заднем плане мира. К тому же, она индивидуальна и не охватывает всей целостности жизни. [11]

Для Льюиса никакого противопоставления религии чему быто ни было нет. Он воспринимает христианство, как источник, дающий энергию для всех отраслей человеческой деятельности. Религия не должна, да и не может заменить собой ту или иную область знания или искусства, она является для них направляющим фактором, «который способен во всех них вдохнуть новую жизнь, если только они отдадут себя в полное его распоряжение». [6]

В своём эссе «Упадок веры» Льюис показывает, что отношение людей к религии с XIX века не изменилось. Он приводит в пример романы того времени, где при внешней религиозности персонажей всерьёз воспринимаются лишь мирские ценности, а христианскому смирению и жажде духовной нищеты места нет. В секуляризации мира он видит поражение не христианства, а смутной религиозности, «расплывчатого теизма с крепким нравственным кодексом». А значит, такой «упадок веры» ставит всё на свои места, даёт каждому человеку возможность честного выбора, и в конечном счёте он более полезен для христианства. [10]

С другой стороны, интерес к лекциям о религии, творчеству христианских мыслителей, вспыхнувший в середине XX века, не стоит путать с возрождением религии, считает Льюис. Эта мода вызвана тем, что и истинная вера, и последовательный атеизм требуют от человека поворота воли, в то время как пребывать в неуверенности и проявлять интерес к вопросу легче всего. [2] Людей, которые в своей нерешительности хотят знать, нельзя ли «быть хорошими и без христианства», не отвергая, но и не принимая его полностью, он уподобляет кроликам. Они не пытаются узнать, истинно ли христианство, но лишь стараются «жить правильно». Такое отношение к религии Льюис называет нечестным заблуждением и критикует в довольно жёсткой форме, повторяя, что «порядочность - чистейшая ерунда перед истинным замыслом о человеке» [9]

Нечестному заблуждению Льюис противопоставляет заблуждение честное, в котором находились, например, Сократ и Конфуций, ничего не знавшие о христианстве, или Джон Стюарт Милль, не веривший в него. В таком же честном заблуждении находятся и многие современные люди, которые совершенно не задумываются о том, что с ними что-то не в порядке. В те времена, когда Евангелие появилось, оно действительно оказалось благой вестью, потому что даже некоторые язычники считали себя достойными гнева богов и не могли избавиться от страха вечной кары. «Христианство дало надежду на исцеление тем, кто знал о своей смертельной болезни» [8] Современники же Льюиса не чувствуют, что больны, поэтому первая задача апологета - «сообщить им диагноз», показать, насколько неестественно их положение в этом мире.

Многие авторы в то время проповедовали не просто христианство, а конкретные деноминации, уделяя основное внимание их отличиям. Мало кто всерьёз брался объяснять самые основы религии. Льюис же ощущал настойчивую потребность показать своим современникам то общее, что есть у христиан всего мира, выразить «сущность» христианства. В цикле радиопередач и книге, написанной по ним, которые выходили во время Второй мировой войны, он впервые попытался сделать это. Так и появилась его концепция «просто христианства», получившая широкое распространение в послевоенные годы. Стоит отметить, что «просто христианство» не предлагалось Льюисом в качестве альтернативы существующим вероисповеданиям. Он старательно избегает в своей книге вопросов, которые разделяют христиан, считая, что их широкое обсуждение способно скорее отпугнуть человека со стороны, чем привлечь его в христианское сообщество.

В первых главах «Просто христианства» Льюис рассказывает о естественном законе, представление о котором появилось ещё в античности. Естественный закон - это подспудное представление о том, как человек должен вести себя, имеющееся в каждом из нас. Льюис считает, что для всех людей во все времена этот закон одинаков, и что ни один человек не способен избавиться от его действия. При этом любой может нарушить этот закон по своей воле, более того, ни один из нас не в силах всё время следовать ему. [6]

В последующих главах Льюис путём логических рассуждений доказывает, что из существования естественного закона следует существование Бога, причём этот Бог один, он обладает личностью, «любит любовь и ненавидит ненависть», он создал материю, а потому не может отождествляться с ней или одушевлять Вселенную. [6] При этом Льюис совсем ничего не говорит о других авраамических религиях, различая только дуализм, пантеизм и христианство. В своих рассуждениях он часто использует такие аргументы, как «мне совершенно ясно, что…», и если подходить к его работам с точки зрения формальной логики, то можно найти несколько несоответствий и противоречий. Мне кажется, что для атеистов-интеллектуалов, чья цель - критика христианства, доводы Льюиса не покажутся убедительными, однако и не для них он писал свои книги. Льюис всегда рассчитывал на самую широкую читательскую аудиторию, а потому все свои построения он начинал с простых и понятных каждому примеров из обыденной жизни. Своей целью он ставил «открыть новое измерение» в людях, пробудить в них потребность задавать философские вопросы. [2] Со временем он всё меньше прибегает к логической доказательности, переходя к образности и художественной убедительности. Он старается писать доступным всем языком (в первой редакции «Просто христианства» он даже попытался создать «гибрид искусства устной речи с искусством письма»), речь Льюиса всегда очень красочна и остроумна, полна броских и запоминающихся афоризмов. Неожиданные повороты его мысли заставляют по-новому прочитать давно знакомые слова, вдруг услышать, «какой высоты звучания они достигают». [6] При этом он остаётся строгим и требовательным моралистом, а иногда бывает и очень резок.

В лекциях перед студентами Льюис часто называл себя «динозавром» и «западным человеком прошлого», подчеркивая свою сознательную старомодность и неприятие прагматизма и технологического мышления XX века. При этом в воспоминаниях он пишет, что, когда поступил в университет, «был настолько близок к полной бессовестности, насколько это возможно для мальчишки». [8] В ранних дневниках и «Блужданиях паломника» Льюис предстаёт перед нами, как современный человек больших городов, привыкший к оборотистости, ставящий на практичность. Он видит в себе и честолюбие, и обидчивость, и необычайную близость страшных нравственных падений, неестественную перевёрнутость, искажённость понятий. [4] Решение Льюиса вернуться к «устаревшим» понятиям о нравственности было принято им сознательно, после долгих размышлений. Однако тот «букет» страстей, по выражению о. А. Меня, с которым ему приходилось бороться, чтобы следовать этим принципам, характерен именно для человека двадцатого века.

Обращение Льюиса было долгим и очень тяжёлым для него. Ещё два года после того, как он умом признал справедливость христианства, Льюис не мог ни молиться, ни посещать храм. По меткому выражению Натальи Трауберг «Клайв Льюис - это мощный ум, освоивший смирение». [12] Большая часть критики, которую я встретила, обращена против его богословских построений. Многие, особенно православные, не видят необходимости в его творчестве, когда есть патристика. Здесь мне кажется важным понимать, что Льюис действительно не считал себя богословом. Многие вопросы он «оставлял на рассмотрение специалистов, профессионалов». [6] Большинство его попыток чисто логически обосновать и объяснить некоторые понятия христианского вероучения, выглядят излишними на фоне наследия Августина и Аквината. Иногда в своём упрощении Льюис доходит до крайностей, но при этом почти на каждой странице он повторяет, что может ошибаться, что высказывает своё собственное мнение и советует читателям отбросить его не колеблясь, если оно не им помогает.

Гораздо более важными я считаю те работы Льюиса, где он отказывается от разумных доказательств и начинает говорить языком притч. Эти сказки необходимы современному человеку, потому что рассказывают о его проблемах, о практически применимых вещах. Не случайно митрополит Антоний Сурожский считал «Письма Баламута» аскетическим произведением нашего времени. [1] Льюис был человеком своей эпохи, он видел в себе её характерные черты, старался противостоять им. При этом он умел очень честно и точно описать свои чувства и мысли, делился с читателями самыми сокровенными переживаниями, показывая на своём примере, какая напряжённая духовная жизнь ожидает всякого, решившего стать христианином.

«Просто» христианство Льюиса - это не только обобщение всего того, в чём согласны христиане разных конфессий. Это ещё и попытка поменять отношение людей к религии, показать, что она необходима и неотделима от жизни, что в простой обыденности есть место и греху, и святости. Льюис в очередной раз повторяет, что самый обычный человек каждый день принимает самые обычные решения, которые или отдаляют его от Бога или, наоборот, приближают к Нему. Поэтому в «Расторжении брака» в аду живут, по большей части, простые люди, многих из которых мы сейчас назвали бы порядочными или добрыми. Там даже есть богословский кружок, члены которого при жизни могли быть уважаемыми профессорами. [7]

Дело не в том, считает Льюис, насколько истинны наши представления о Боге, самое важное - готовы ли мы забыть себя, оставить нашу «самость» и предаться в Его руки. Раскол между человеком и Богом, по его мнению, произошел в тот момент, когда впервые человек сделал своё «Я» центром Вселенной, попытавшись занять место Бога. Поэтому тот, кто ищет истину не ради блага для себя, но ради самой истины, кто готов к самоотречению, всегда будет ближе к Христу, чем тот, кто избегает размышлений об истинности христианства, живя честной, порядочной и приличной жизнью. [9]

Теперь понятно и отношение Льюиса к существованию различных деноминаций. Он считал разделения между христианами недобрыми, пустыми и изнуряющими и верил, что вся враждебность и нетерпимость исходят от людей, мало считающихся с мнением общины, тогда как люди, находящиеся в центре общин, близки друг другу «по духу, если не по доктрине». [6] Проповедуя, Льюис не скрывал своей конфессиональной принадлежности, но и не настаивал на её обязательности. Мне кажется, что благодаря этому его мысли были услышаны и приняты людьми разных стран. Ведь человек, живущий, например, в России и решивший креститься, скорее всего подспудно уверен в превосходстве конфессии, исконно присущей его народу. В таком случае проповедь англиканства скорее оттолкнула бы его от Церкви.

Льюис определённо полагал, что лучше быть христианином, чем не быть им, и лучше придерживаться любой, даже наихудшей (если такая есть), конфессии, чем вообще никакой. В 1946 году он написал предисловие к книге И. Зернова «Соборность», где объяснил, почему христианин не может быть ни индивидуалистом, ни коллективистом. Говоря о том, что всякий верующий должен быть членом Церкви, он заострил внимание на слове «член», которое в наше время значит «один из однородного коллектива», тогда как апостол Павел подразумевал под ним скорее орган, выполняющий определённую, отличную от других функцию. «Крещение вводит человека не в коллектив, а в Тело» - пишет Льюис, в этом мистическом теле личность каждого не стирается, но наоборот, взращивается, обнажая исконное и естественное неравенство людей. [3]

В другой своей работе Льюис сравнивает человека, пережившего личное откровение и потому считающего религию делом исключительно личным, с путешественником, впервые увидевшим берег океана. Посмотрев потом на карту, этот путешественник сочтёт, что раскрашенная бумага никогда не сможет передать красоту и величие настоящих волн. При этом он не поймёт, что карта хранит в себе опыт тысяч людей, не менее реальный, чем у него. И если такой человек однажды решит отправиться в плавание, он вряд ли сможет куда-то попасть без карты. Доктрины, существующие в Церкви, - это не Бог, как и карта - не океан, но они необходимы; религиозное переживание само по себе никуда не ведёт, оно не требует никакой работы и потому не может непосредственно приблизить человека к Богу. [6]

вера христианство льюис концепция

Список литературы

1. Антоний (Блум), митр. Беседы

2. Льюис К.С. Возрождение или упадок (эссе)

3. Льюис К.С. Коллектив и мистическое тело (эссе)

4. Льюис К.С. Кружной путь, или Блуждания паломника

5. Льюис К.С. Настигнут радостью

6. Льюис К.С. Просто христианство

7. Льюис К.С. Расторжение брака

8. Льюис К.С. Страдание

9. Льюис К.С. Человек или кролик (эссе)

10. Льюис К.С. Упадок веры (эссе)

11. Ницше Ф. Антихрист

12. Трауберг Н.Л. О Клайве Льюсиве и не только… (встреча, состоявшаяся 12.04.06 в центре «Духовная библиотека», по записи с сайта http://videobox.tv/video/10930952/)

13. Шлейермахер Ф. Речи о религии к образованным людям, её презирающим

Размещено на Allbest.ru