Кормчая книга на Руси как источник церковного права

Но Стефан отказался и предложил Никона (ведь именно на Никона возлагал сам о. Стефан особые надежды). Тогда «ревнители» написали царю и подписали челобитную с просьбой поставить Патриархом митрополита Никона Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. Кн.7. С.18. . До настоящего времени мотивы отказа от патриаршества Стефана недостаточно ясны. Окончательный же выбор в пользу Никона был сделан лично царём Алексеем Михайловичем.

22 июля 1652 г. в Успенском соборе духовенством в присутствии царя и бояр был отслужен молебен, после которого послали нескольких архиереев и высших сановников на новгородское подворье, где находился митрополит Никон, с приглашением прибыть в Успенский собор.

Но тут произошло непредвиденное. Никон решительно отказался. За ним посылали ещё несколько раз и всё безуспешно. Наконец, царь распорядился привести святителя против его воли. Растерявшийся Алексей Михайлович и весь собор у раки с мощами митрополита Филиппа стали уговаривать Никона, но он категорически отказывался, ссылаясь на своё неразумие и неспособность к великому служению. То, что Никон отнюдь не «смиренничает», а в самом деле с твёрдой решимостью отрекается от предлагаемой чести, стало очевидно после многого времени напрасной мольбы. Все планы царя и о. Стефана рушились. Тогда Алексей Михайлович упал на Землю и заплакал. За ним повалились архиереи, бояре, народ; плач пошёл по всей церкви. Этого святитель Никон выдержать не смог. Вспомнив, что сердце царя, по Писанию, “в руце Божии”, он обратился с речью ко всем присутствующим: “Вы знаете, что мы от начала приняли св. Евангелие, вещания св. апостолов, правила св. отцов и царские законы из православной Греции, и потому называемся христианами, но на деле не исполняем ни заповедей евангельских, ни правил св. апостолов и св. отцов, ни законов благочестивых царей греческих… Если вам угодно, чтобы я был у вас Патриархом, дайте мне ваше слово и произнесите обет в этой соборной церкви пред Господом и Спасителем нашим и Его Пречистою Материю, ангелами и всеми святыми, что вы будете содержать евангельские догматы и соблюдать правила св. апостолов и св. отцов и законы благочестивых царей. Если обещаетесь слушаться и меня как вашего главного архипастыря и отца во всём, что буду возвещать вам о догматах Божиих и о правилах, в таком случае я по вашему желанию и прошению не стану более отрекаться от великого архиерейства” Гибеннет Н. Историческое исследование дела патриарха Никона. СПб.,1881. Т.1. С.12.. Тогда со стороны царя, боярства и всего освященного Собора пред святым Евангелием и пред святыми чудотворными иконами был дан обет исполнять всё, что предлагал Никон.

Условие всеобщего себе послушания в делах веры, поставленное Никоном, - явление необычное и требует объяснений. Прежде всего, следует вспомнить, что Никон - воспитанник русского монастыря, и его психология - это психология монастырская. Он смотрел на патриаршество как на игуменство в большом монастыре. А монастырская жизнь - это, главным образом, послушание. Такой взгляд на вещи имел глубокое основание в жизненном укладе и мировосприятии людей России того времени.

25-го июля собор архиереев во главе с Казанским митрополитом Корнилием в присутствии царя и множества народа посвятил Никона в Патриарха Московского в том же Успенском соборе Кремля Митрополит Макарий. Цит. соч. С. 20..

4.2 Взаимоотношения нового Патриарха с царём

Если любовь и согласие царя Михаила Фёдоровича и Патриарха Филарета основывались на кровном, плотском родстве, то отношения Алексея Михайловича и Патриарха Никона восходили на новую, высшую ступень, становясь союзом духовной любви, родства во Христе. Можно сказать, что неразрывное, хотя и не смешиваемое, единство государственной и церковной власти составляло естественную основу общественной жизни Руси. При тогдашних системах управления личные отношения царя и Патриарха с неизбежностью превращались в отношения между государством и Церковью.

О личных отношениях Патриарха Никона и Алексея Михайловича Шушерин пишет так: “Между же оными любовь тако велика бысть, яко едва когда и на малое время в Российском государстве между царей и святейших Патриархов бяше, оною же не точию все Российское царство радовашеся, но и многия окрестныя царства слышавше удивляхуся” Известие о рождении и о воспитании и о житии Святейшего Никона, Патриарха Московского и всея России, написанное клириком его Иоанном Шушериным. М., 1871. С.30..

“Тесная дружба соединяла Никона с царём. Вместе молились они, рассуждали о делах, садились за трапезу. Патриарх был восприемником детей царских. Ни одно государственное дело не решалось без участия Никона. Великий ум последнего отпечатлён на счастливых годах царствования Алексея,” Тальберг Н. История Русской Церкви. Джорданвилль, 1959. С.342. - пишет церковный исследователь, осмысливая роль Патриарха в русской жизни той поры с высоты XX-го века.

4.3 Патриарх Никон в деле исправления книг

Первым важнейшим из дел патриаршествования Никона было исправление богослужебных книг и церковной обрядности, начало которому, вызванное рядом церковных и политических причин, было положено, как мы видели, задолго до его патриаршества. Под конец жизни Патриарха Иосифа была ясно осознана мысль, что исправлять церковные книги по одним славянским спискам, среди которых даже самые древние не чужды были погрешностей, недостаточно, а нужно вместе исправлять и по греческому тексту. Тотчас по вступлении своём на патриаршую кафедру Никон “упразднися от всех и вложися в труд, еже бы Святое Писание разсмотрити, и, входя в книгохранильницу, со многим трудом многи дни в разсмотрении положи” Служебник. М.: Печатный двор, 1655.… В 1656 году были изданы Триодь постная, Ирмологий, Часослов, второй раз Служебник. На специальном Соборе в октябре 1657 г. был обсуждён и одобрен новый Требник, вышедший в свет уже в 1658 году. В 1657 г. были выпущены Псалтирь следованная, напрестольное Евангелие, ещё раз Ирмологий, Апостол; в 1658 г. вышли ещё раз Служебник и следованная Псалтирь. Всё это были книги, приводившие русские чины и обряды в единство с литургикой Восточной Церкви. Основные преобразования в этой области были в общем завершены.

4.4 Участие Патриарха Никона в деле воссоединения Западнорусской Церкви с Восточнорусской

Влияние Патриарха Никона не ограничивалось внутренним управлением, а распространилось и на внешнюю политику: он стоял за принятие Малороссии в подданство и благословил царя не войну с поляками. “Державные заслуги первосвятителя велики и несомненны. Он сыграл чуть ли не решающую роль в деле присоединения Малороссии, благословил царя на войну с Польшей ради воссоединения русских земель. Отправляясь в поход в 1654 г., Алексей Михайлович оставил Никона правителем государства, несмотря на очевидное недовольство родовитых бояр. По возвращении с войны, встреченный Патриархом в Вязьме, царь от радости при свидании наградил Никона титулом «великий государь»” Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Самодержавие духа. СПб., 1994. С. 217. .

Но особенно роковым образом сказалась его роль на перемирии с Польшей и начале войны со Швецией. В критическую пору русско-польской войны, не надеясь более на военную силу, поляки развили самую энергичную дипломатию. “Ян Казимир как сын австрийской принцессы приходился двоюродным братом Фердинанду III, и последний усерднее вступился за единоверную Польшу против её северных и восточных соседей. Отказывая пока в вооружённой помощи, он обратился со своим посредничеством к Московскому царю, которого постарался не только помирить с поляками, но и возбудить к войне со шведами. План этот в полной мере удался, приведя в негодование Богдана Хмельницкого и вбив клин в установившиеся было братские отношения Малороссии с Московией. Государь ещё находился в Вильне, когда в конце августа 1655 г. получил донесение о прибытии великих цесарских послов, которые, чтобы отстранить подозрение о тайном соглашении с поляками, были отправлены не через Польшу, а морем. Во главе посольства был поставлен иезуит дон Аллегрети де Аллегретис. Зная, что каждое его слово будет записано и донесено царю, он ещё в пути искусно заводил речи о польско-шведских отношениях, рассказывая, что как ни просил польский король цесаря о военной помощи, тот ему отказывал, а обещал примирить его с Царём, говорил о справедливом негодовании Москвы на неправды короля Яна Казимира, но с особым негодованием указывал на коварство шведов, которые напали на поляков, не дожидаясь конца перемирия, и вообще имеют обычай нападать на слабых. Намекал на возможность большой торговли с Австрией и сетовал, что льётся кровь христианская, хотя множество пленников-христиан остаётся в басурманском плену, на переговорах Аллегрети обещал избрать Алексея Михайловича польским королём, то есть преемником Яна Казимира, ещё при жизни последнего” Большаков В. И. По закону исторического возмездия. М,. 1998. С. 318.. Нехитрая уловка удалась. Молодой доверчивый государь, мечтавший о завоеваниях и славе, решил остановить военные действия против поляков, якобы своих будущих подданных, и направить русское оружие против якобы общих врагов - шведов. Весной 1656 года с большой торжественностью выступила из Москвы рать, отправленная против шведов, и вслед за неё отправился в поход и сам государь. Начавшаяся столь пышно шведская кампания закончилась , как и следовало ожидать, для русских весьма печальным вечным миром в Кардисе 21июня 1661года.

Казацкий батько, послы которого не были допущены к заседанию Виленской комиссии, направил царю письмо, в котором раскрывал ему глаза на польское коварство, но тщетно: Виленским договором и перемирием московское правительство поляков к себе не привлекло, а казаков в значительной мере оттолкнуло. А вскоре и сам освободитель Малороссии отошёл в вечность.

Пока войны шли удачно, и войска, предводимые царём, были победоносны, позиции Патриарха Никона и его влияние были непоколебимыми, но когда третий поход государя закончился поражением под Ригой, и всё яснее становилось, какую политическую ошибку сделало русское правительство, обманутое поляками и австрийцами, естественно, у Алексея Михайловича возникли уже сомнения в благодатном воздействии на него Патриарха; появившиеся в молодом царе опытность и самостоятельность привели к столкновению с амбициями Никона, который, вероятно не сумел вовремя усмотреть и оценить перемену обстоятельств, чем и воспользовалось придворное боярство, успевшее изрядно его возненавидеть. Для Московского государства наступило очень тяжёлое время противостояния Патриарха Никона и Царя Алексея Михайловича.

4.5 Патриарх Никон в его стремлениях к утверждению независимости Русской Церкви

Что касается управления церковными делами, то для XVII-го века характерна подчинённость их и государственным, и церковным инстанциям (о чём речь уже шла во 2-ой гл. данной работы). При этом мера и характер государственного участия в церковном управлении не были определены, изменились, не имели строго очерченных границ, во многом зависели от произвола государей Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию в половине XVII-го века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским (по рукописи Московского Главного Архива Министерства иностранных дел). М., 1896-1900. С. 161-163.. Поэтому первейшей задачей Никона явилось всемерное обеспечение должного приоритета церковной власти в делах Церкви. Но церковные владения и денежные средства уже считались общенациональным достоянием. В случае особой нужды (например, войны) царь мог безвозмездно взять столько церковных средств, сколько было нужно. Власти епархий и монастырей могли расходовать лишь строго определённые деньги на текущие нужды. Все непредвиденные и крупные расходы делались только по разрешению царя. Во всех монастырях и епархиальных управлениях постоянно находились государственные чиновники, под бдительным контролем которых были церковные имения и средства. Они же судили церковных крестьян и других людей по гражданским и уголовным делам. По таким же делам, согласно Уложению, Монастырский приказ ведал всем духовенством.

Само Уложение Никон считал, как он выражался, “книгою, св. Евангелию, и правилам св. апостол и св. отец, и законом греческих царей во всем противною”. Тем более не мог он подчиниться Монастырскому приказу, когда был призван на патриаршую кафедру. После того, как был дан обет со стороны царя, бояр и народа при избрании Никона на патриаршество, он позаботился как можно более утвердить под собой почву. Ещё при Патриархе Иосифе под конец его жизни и по совету, может быть, самого Никона, имевшего уже тогда перед государём преобладающий голос в церковных делах, начата была (7 ноября 1649 г.) печатанием как бы в противовес Уложению Кормчая книга. Теперь, когда печатание Кормчей окончилось, Никон не дозволил выпустить тотчас её в свет, а захотел предварительно освидетельствовать её сам вместе с митрополитами, архиепископами, епископами, архимандритами и игуменами. При этом освидетельствовании напечатанной Кормчей он сделал в ней только немногие опущения, но зато сделал весьма важные для своей цели прибавления.

Глава 5. Особенности Кормчей книги редакции Патриарха Никона

1. Вводную статью - Предисловие - Патриарх Никон удалил из Кормчей своей редакции. Нумерация листов выглядит следующим образом:

на первом листе стоят цифры - 1, 2, 3, 4, 5; они говорят нам о том, что первые четыре листа, имевшие место в предыдущем издании, здесь удалены, а для сохранения соответствия пагинации в дальнейшем тексте (ради удобства) первый лист стоит под № 5.

2. Введением в «никоновскую» Кормчую служат помещённые им некоторые «Сказания», а именно:

А) «Сказание известно, чесо ради Вселенский Патриарх Константиня града, и Александрийский, и Антиохийский, и Иеросалимский Римских пап от Божественныя Восточныя Церкве от обычнаго поминания, и любовнаго союза извергоша, и своего патриаршескаго поставления от них невостребоваша.

И в которое время по пророчеству святаго и всехвальнаго апостола Андрея Первозваннаго в Велицей Русийстей земли во Единаго Истиннаго в Троице славимаго Бога нашего вера християннская, и благочестие утвердися.

И како великий князь Владимир Киевский во святом крещении нареченный Василий от греческия Православныя веры крещение, и перваго митрополита Михаила, епископы и пресвитеры, иноки, книги, певцы и весь чин церковный в Великую Русию от Константинопольския Восточныя Церкве прият.

И кто бысть первый Патриарх, и по нем друзии како русийскими своими митрополиты хиротонисахуся».

Б) С 7-го листа начинается сказание «О уверении и о крещении Руси, яко по прозрению Божию род Русийский от Восточныя Церкве глаголюже от Царя града веру християнскую, и весь чин прият».

В) На листах под №№ 8,9 помещены сказания «О митрополите Михаиле» и «О крещении великой княгини Ольги».

Г) Лист № 9 - «Четвертое руситов во Христа уверение, о Владимировом, и всея Руси соборном крещении».

На листе под №10 помещено сказание «О приходе митрополитов»; на обороте этого листа находится текст под названием «О пришествии Иеремии Патриарха».

Д) С оборота листа под № 21 - «Поставленная грамота».

Е) На обороте листа под № 25 начинается «Сказание известно о поставлении Великаго государя царя и Великаго князя Михаила Феодоровича всея Русии самодержца, отца его Великаго государя преосвященнаго Филарета Никитича, митрополита Ростовскаго и Ярославскаго на превысокий Патриаршеский престол царствующаго града Москвы, и всея Руси». К нему добавлен перечень Патриархов Московских и всея Руси.

3) По окончании канонической части, в конце Кормчей Патриарх Никон поместил на 16-ти листах ещё два прибавления:

А) Известная подложная грамота «Donatio Constantini», изображавшая, какими высокими правами и преимуществами будто бы наделил равноапостольный Константин Римского, а за ним и всех прочих Патриархов и как оградил неприкосновенность их власти и их имений по всей вселенной и укрепил навсегда до скончания века - « Иже во святых царех перваго християнина бывша, святаго и блаженнаго и равна апостолом: Великаго царя Константина. Повеление его царское содеяно и дано Святей Соборней и Апостольстей Церкви».

Б) С 11-го листа (из этих 16-ти) - сказание «О римском отпадении, како отступиша от Православныя веры и от Святыя Восточныя Церкви».

В таком виде Кормчая была выпущена в свет 15 июня 1653г. в количестве 1200 экземпляров и разослана по церквям для употребления Сахаров И. П. Обозрение славяно-русской библиографии. СПб., 1849. №555..

Глава 6. Сравнительный канонический анализ Кормчих книг

Таким образом, мы видим, что основные различия между двумя рассматриваемыми нами законодательными кодексами сводятся к некоторым введениям Патриарха Никона, представляющими собой исторические сказания, и изъятию Предисловия. Рассмотрим изменения через призму канонов Церкви.

Предисловие к Кормчей Иосифа.

Предисловие в Кормчей книге Патриарха Иосифа, лишённое места в редактированной Никоновой Кормчей, отражает процессы поиска наиболее приемлемого варианта законодательного сборника, который мог бы быть универсальным источником русского церковного права. Если не в Северо-Восточной, то в Юго-Западной Руси находились лица, по-видимому, сознававшие необходимость исправления славянской Кормчей по подлиннику, но, к сожалению, бывшие не в силах выполнить это дело. Таков был люблинский священник Василий, предпринявший в 1604 г. исправление Кормчей софийской, или русской редакции по латинскому переводу Номоканона и синтагмы Патриарха Фотия с толкованиями Вальсамона, изданному в 1561 г. в Париже Гентианом Герветом. Своему труду о. Всилий предпослал довольно обширное и красноречивое предисловие, в котором яркими красками изображает печальное состояние церковных дел в Православной Западной Руси. Поставленной в борьбу с иезуитами и унией, горько жалуется на повсюдный упадок церковной дисциплины, на порчу церковных книг и в особенности церковных правил, искажённых невежественными писцами « не точию в словеси, но и в силе». Само исправление Кормчей, предпринятое священником Василием, состояло, во-первых, в дополнении старого славянского текста тем, что в нём было пропущено сравнительно с подлинником; во-вторых, в новом переводе некоторых правил, которые были переведены неправильно или представляли перевод не полного текста их, а синопсиса; в-третьих, в разных пояснительных заметках (на малороссийском языке) к отдельным выражениям в старом и новом переводе правил; в-четвёртых, в переводе нескольких толкований Вальсамона, которые в прежних Кормчих вовсе не находились.

Статьи, внесённые Патриархом Никоном.

А) Исторические «Сказания».

Административное деление Церкви строится на территориальном, а не национальном принципе. 34-е правило апостольское говорит: “ Епископам всякого народа подобает знати первого в них, и признавати его яко главу…”. Книга правил святых апостол, святых Соборов Вселенских и Поместных, и святых отец. М., 1894. С. 17. Издревле в жизни Церкви соблюдалась следующая норма: Церковь, обратившая в христианство нехристианский народ или возвратившая в православие еретическую или раскольничью общину на территории, не входящей в состав ни одной Поместной Церкви, становится для новооснованной Церкви Церковью кириархальной. Именно поэтому, а не в силу 28-го правила Халкидонского Собора, Русская Церковь в течение столетий находилась в канонической зависимости от Константинопольского престола В. Цыпин, протоиерей. Курс церковного права. С. 278. .

Факторами, дающими основание для учреждения новой автокефальной Церкви, могут быть полная или частичная самостоятельность территории, на которой предполагается образовать автокефальную Церковь, её географическая отдалённость, этническое и языковое различие региона от основной территории Церкви кириархальной, но для автокефализации сами по себе эти факторы недостаточны. Совершенно необходимым условием учреждения автокефалии является стремление к автокефалии церковного народа, духовенства и епископата соответствующей области.

Учреждение автокефалии Русской Церкви проводилось на основании такой правовой нормы как аналогия с существующим законом. Имеется ввиду, что на Вселенских Соборах - высших и чрезвычайных органах епископской власти действительно решались об учреждении Поместных Церквей (например, 5-ым правилом I-го Всел. Соб.).

Вопрос о положении Московского Патриарха среди других Никон решал в строгом соответствии с канонами, установившими принципы церковного устройства. 36 правило VI-го Вселенского Собора говорит: “Константиня града по Римстем да будет равно приемля старейшинство, по нем же Александрийский, и потом Антиохийский, и посем Иерусалимский.

Толкование: Константиня града епископу равно прияти старейшинство по Римстем; еже бо рещи по Римстем временем бытие являет, а не чести. По многих бо летех равна старейшинства Римския церкве, и сей престол Константиня града получи: понеже царем и боляры почтен бысть град сей, и равно прият старейшинство ветхому Риму” Кормчая. 1650. Л.158 об..

Также в современном греческом Пидалионе есть заметка, что союз «после» означает только указание на время, а не указывает на низший ранг, как ошибочно думал Зонара, ибо иначе мы имели бы пять различных степеней подчинения для пяти Патриархов Зызыкин М. В. Патриарх Никон. Т.2. С. 135. .

Вселенские Патриархи учредили в Москве Патриарший престол согласно 34-му апостольскому правилу. Ставя себя на пятое место, Никон особое значение придавал Патриарху Константинопольскому. Ему одному он усваивает право судить епископов другого патриаршего диоцеза; в этих целях он приводит 9-ое правило IV-го Вс. Соб.и толкование к нему, которое оканчивается так: “Если епископ или клирик имеет какое дело против митрополита, его дело должно быть судимо или перед Экзархом диоцеза, т.е. Патриархом, которому подведомственны митрополиты этих провинций, или Патриархом Константинопольским”. Необходимо отметить, что идеи перенесения прав Константинопольского Патриарха на Московского у Никона вовсе не было. Сама идея перенесения прав с Римского папы на Константинопольского Патриарха применена была в своё время впервые патриархом Фотием в половине IX-го века в послании императора Михаила к Римскому папе, когда старый Рим выделился из Восточно-Римской империи явилась империя другая - Западная, и когда готовился церковный разрыв Запада с Востоком. До тех пор существовала идея равных преимуществ Константинопольского Патриарха - Нового Рима с преимуществами епископа Древнего Рима, выраженная в 3-ем правиле II-го Всел. Соб. и 28-ом правиле IV-го Всел. Соб. Связывая с этим перенесение прав, утраченных Патриархом Ветхого Рима, то обстоятельство, что переноситься могли не только духовно-иерархические права над другими Патриархами, но и политическое положение папы относительно императора, выводимое из «Donatio Constantini», легко понять, что и Эпанагога сопоставляла царя не со священством в собирательном смысле, а с одним Константинопольским Патриархом, и что она говорила о том, что Патриарх ведает души, а император тела, и таким образом она, хотя и глухо, намекала на превосходство первого.

Как уже было замечено, Никон в отношении к вопросу о месте Московского Патриарха среди других оставляет ему пятое место и в отношении его к царской власти из сопоставления их с душой и телом не делает тех выводов, которые имели место в Византии в средние века, где иногда под западным влиянием подчиняли царя Патриарху.

17-е правило IV-го Всел. Соб. приравнивает Константинопольского Патриарха, по правам судебной власти к экзархам диоцезов, а не ставит его кафедру высшим трибуналом на всём Востоке: “По каждой епархии, в селах, или преградиях сущие приходы, должны неизменно пребывати под властию заведывающих оными епископов: и наипаче, аще в продолжении тридесяти лет безспорно имели оные в своем ведении и управлении. Аще же не далее тридесяти лет был, или будет о них какой спор: то да будет позволено почитающим себя обиженными, начатии о том дело пред областным Собором. Аще же кто будет обижен от своего митрополита: да судится пред экзархом великия области, или пред Константинопольским престолом, якоже речено выше.

28-е правило IV-го Всел. Соб. формально подчинило Константинопольскому архиепископу три диоцеза, превратив его право суда в обычное право экзарха: “…Посему токмо митрополиты областей, Понтийския, Асийский и Фракийския, и такожде епископы от иноплеменников вышереченных областей, да поставляются от вышереченнаго Святейшаго престола Святейшия Константинопольския Церкви” Книга правил. С. 63..

Таким образом, 9, 17 и 28 правила IV-го Вс. Соб свидетельствуют не о правах Патриарха одной Церкви над епископами другой автокефальной Церкви, а о правах Патриархов в отношении подчинённых им епископов их же Патриархатов.

В Византии каноническое основание зависимости Русской Церкви находили в 28-ом правиле IV-го Вс. Соб. С точки зрения географии, считать русских иноплеменниками Фракии, то есть, варварами, земля которых примыкает к этому диоцезу, - это, по меньшей мере, натяжка, но как Матери-Церкви, Константинопольскому Патриархату принадлежало законное право определять статус рождённой от неё Русской митрополии.

На основании введенных Патриархом Никоном исторических документов - «Сказаний» можно говорить о том, что создание Церкви на Русской земле проходило отдельно, независимо, но согласованно с основанием Русского государства. В прямой связи с этим стоит другой, не менее важный вопрос - симфония властей.

Б) Подложная дарственная грамота Константина Великого Римскому папе Сильвестру о независимости духовной иерархии от светской власти.

По мысли проф. Павлова Павлов А. С. Подложная дарственная грамота Константина Великого в полном греческом и славянском переводе.// Византийский временник. б. м., 1896. т. 3. С. 20. , это документ несомненно латинского происхождения. На Руси была известна уже в XV веке в различных редакциях. В XVI веке появилась сводная редакция.

В этой грамоте папа Сильвестр назывался викарием св. Апостолов Петра и Павла, ему в дар приносился Рим и провинции с западными областями. Грамота сыграла крупную роль в истории папства. Первые

свидетельства её существования относятся к IX веку и появились они во Франции. В Риме о грамоте, как свидетельствует историография, заговорили только в X веке. С XIX века католические богословы предполагают сомнительность документа, составив мнение, что он появился в 754 г. во Франции при правлении Каролингов (Пипина Короткого) Николин А., свящ. Цит. соч. С. 269..

Патриарх Никон не сомневался в подлинности документа, рассматривал его как подтверждение превосходства духовной власти над светской. Из Donatio Constantini вытекают некоторые очень важные канонические вопросы, а именно:

А) «теория симфонии»,

Б) соотношение закона государственного и канона церковного,

Г) вопрос секуляризации церковного имущества.

Государство при симфонических отношениях с Церковью ищет у неё моральной поддержки, ищет молитвы за себя и благословения на деятельность, направленную на достижение целей, служащих благополучию граждан, а Церковь получает от государства помощь в создании условий, благоприятных для благовествования и для духовного окормления своих чад, являющихся одновременно гражданами государства.

104 (93) правило Карфагенского Собора выражает мысль о том, что благочестивые носители государственной власти призваны быть защитниками Кафолической Церкви: “Царскому человеколюбию предлежит попещися, чтобы Кафолическая Церковь, благочестною утробою Христу их родившая и крепостию веры воспитавшая, была ограждена их промышлением, дабы в благочестивыя их времена дерзновенныя человеки не возгосподствовали над бессильным народом посредством некоего страха, когда не могут совратити оный посредством убеждения” Цыпин В. А., прот., Курс Церковного права. С. 637..

С другой стороны, канонами В данном случае используется Книга правил. Церкви воспрещено какое-либо вмешательство клириков в государственные дела. Так, в правиле 7-ом Халкидонского Собора содержится угроза анафемой оставляющему служение перед алтарём Господним: “Вчиненным единожды в клир и монахам определили мы не вступати ни в воинскую службу, ни в мирской чин; иначе дерзнувших на сие и не возвращающихся с раскаянием к тому, что прежде избрали для Бога, предавати анафеме”.

Правило 6 св. апостолов: “Епископ, или пресвитер, или диакон да не приемлет на себя мирских попечений. А иначе да будет извержен из от священнаго чина”.

81-е правило св. апостолов: “Рекли мы, яко не подобает епископу или пресвитеру вдаватися в народныя управления, но неупустительно быти им при делах церковных. Или убо да будет убежден сего не творити, или да будет извержен. Ибо никтоже может двум господам работати, по Господней заповеди (Мф. 6,23)”.

Из 42-ой главы Кормчей книги: “Великая паче иных иже в человецех еста дара Божия, от Вышняго дарована человеколюбии Божия, священничество же и царство: ово убо Божественным служа, се же человеческими владея и пекийся: от единаго же и тогожде начала обоя происходят человеческое украшающее житие, якоже ничто же так бывает поспешнее царству сего ради якоже святительская честь: о обоих самех тех присно вси Богови молятся; аще бо они непорочни будут во всем и к Богу имут дерзновение и праведно и подобно украшати начнут преданныя им грады; и сущия под ним будет согласие некое благо, все еже добро человечестей даруя жизни; сему быти веруем, аще священных правил блюдение сохранится, ихже праведно похваляемии поклоняеми самовидцы Божию славу предаша апостоли и святии отцы, сохраниша же и заповедаша” Кормчая. М., 1650. Л. 468.. Отсюда мы видим, что Церковь и государство, покоясь на одной Божественной воле (Церковь на непосредственном установлении Спасителя, а государство в порядке Божественного промысла), должны быть в согласии между собою. Одно служит к спасению души, другое создаёт возможность мирного общежития; согласие их основано не каком-либо договоре, а вытекает из того, что они основаны на общем источнике (Божественная воля), но и призваны служить общей цели - спасению людей. Почитая Церковь как представительницу высших целей жизни, государство закладывает главные основы своего благополучия. Но указанная нами формула (предисловие к 6-ой новелле Юстиниана) недостаточна, она решительно не входит ни в какие подробности выполнения этого принципа в жизни, вовсе не входит в распределение компетенций Церкви и государства и в определение соотношений между их органами в подробностях; на практике перевес в этом неразрывном союзе может брать то Церковь, то государство, то царь, то Патриарх. Так и было в Византии, в значительной степени в зависимости от того, какого миросозерцания придерживались высшие представители обоих союзов - царь и Патриарх, и насколько они умели использовать окружающую обстановку. Если в Московской Руси церковный принцип получил перевес в общем признании верховенства канонов над законом, то это ещё не означало вовсе никакого преобладания Первосвятителя над государём. А вообще на Русь эта догма перешла через Номоканон Иоанна Схоластика в болгарском переводе; там в числе 87 глав, взятых И. Схоластиком из Юстиниановских новелл, включена и 6-я новелла Юстиниана. Она помещалась и в Синтагме канонов в XIV титулов, приведённой, по исследованию проф. Павлова, во всех Кормчих Софийской фамилии. Когда во второй половине XIII века митрополит Кирилл III получил от болгарского князя Иакова Святислава сербский перевод Кормчей, содержавший в себе сокращение церковных правил (синопсис) с толкованием Аристина, то в этой Кормчей опять помещалось среди глав Иоанна Схоластика и предисловие к 6-ой новелле Юстиниана, содержащее теорию симфонии; через это последняя оказалась и во всех Кормчих Рязанской фамилии. Последние положены в основу печатной русской Кормчей, и таким образом теория симфонии оказалась в качестве действовавшего русского права. Эту же систему как руководящий принцип провозгласил и Патриарх Никон, когда не прежде согласился занять Патриарший престол, как получил клятву царя и бояр в том, что они предоставят ему управлять Церковью по канонам, выразив этим идею самостоятельной природы Церкви и теорию симфонии в её обычном понимании. Речь Никона при поставлении характерна в том отношении, что в ней сразу выявился тот ревностный блюститель действительного исполнения канонов, который и в течение всей своей Патриаршеской деятельности выполнил девиз: не слушатели, а исполнители закона спасаются.

Патриарх Никон, хотя не был теоретиком, разрабатывавшим вопросы права и каноники из чисто отвлечённого научного интереса, тем не менее он дал последовательное развитие учения по вопросам церковно-государственных отношений преимущественно с той стороны, которая была выдвинута современной ему жизнью. Пока он был Патриархом, он не разрабатывал этих вопросов, ибо был занят устроением Русской Церкви и государства, поскольку был призван к государственному регентству. При смешении государственных полномочий со светскими эта грамота помогала ему, поэтому он не мог затрагивать этот документ. Но когда через четыре года после его ухода явилось стремление оправдать ту систему отношения Церкви со стороны государства, которая являлась возрождением античной традиции императора pontifex maximus, то он противопоставил ей другую теорию, в основание которой были положены основы канонического строя Православной Церкви с одной стороны и то учение о царской власти в её отношении к Церкви, которое выработалось на основе традиции Вселенских Соборов и святых отцов Церкви, - с другой. Этим он показывал, что необходимо различать политическое и церковное единение людей. Как практический строитель и борец, Никон обращался всегда к той стороне явления, которая требовала исправления, и которую выдвигала сама жизнь, и реагировал на это. В виду того, что Уложение наносило удар вековому положению Церкви в русском государстве, он спасал Церковь от грозящего ей поглощения в государстве и потому стремился восстановить начинавшее меркнуть в его время правовое понятие Церкви. Он напоминал, что Церковь - это не стены и храм, не только вера, а и церковные законы и жизнь по вере. Он обратился к указанию на источники церковного закона (сказание, «како великий князь Владимир…книги…и весь церковный чин прият»), управления и суда и в Божественных полномочиях Церкви находил указание на полномочия Церкви, вытекающие из её природы. Он указал метод канонической науке для принципиального разграничения сфер Церкви и государства и определения существенных неотъемлемых прав Церкви.

Соотношение закона государственного и канона церковного.

В практике жизни церковный и государственный порядки, принципиально различные между собой, действительно смешивались настолько, что в отдельных случаях без аналитического разбора легко было смешивать акты церковные с актами государственными. В актах церковной власти, в церковном законодательстве принимали участие царь и Боярская Дума, равно как в актах гражданского законодательства участвовали в Боярской Думе, в Земских Соборах или Освященный Собор, или Патриарх с архиереями, или один Патриарх. Это вполне соответствует теории симфонии властей, поскольку она призывает обе власти к гармоничному действию. При стремлении государства к оцерковлению это смешение могло быть вовсе неощутимым, но в моменты разногласий верховных органов Церкви и государства эта особенность двух союзов выявлялась рельефнее (например, спор митрополита Геронтия и царя Иоанна III о хождении посолонь). Так было и при Никоне, когда он отстаивал то, чтобы государственное законодательство не шло в разрез с церковным, как того и требовала теория симфонии, бывшая официальным исповеданием, занесённым в Кормчую ещё до Патриарха Никона.

Почву для игнорирования канонов могла дать действительность жизни после XV-го века, когда русская иерархия, с уничтожением своей независимости от иноземного Патриарха, подпала зависимости от своего государя, а с другой стороны великий князь Василий Васильевич на деле оказался лучшим охранителем Православия, чем иерархия (незыблемость Православия при митрополите Исидоре была отстоена именно царём, а не иерархией). Падение Византийской империи сделало русского государя единым православным царём во Вселенной и через это единственным центром и опорой для всех православных, находящихся под агарянским игом.

Последнюю точку зрения проводили в своих речах и посланиях все восточные Патриархи, обращавшиеся к Москве за денежной помощью и поддержкой. Равным образом на Руси, ввиду полной переплетённости государственных и церковных отношений, при наличии строго церковного направления в постановке института царской власти, носители которой были сведущи в церковных вопросах не меньше архиереев, при отсутствии законодательного распределения полномочий между царём и Патриархом, при отсутствии теоретического анализа этих отношений, вполне естественно, что и во времена Алексея Михайловича могло быть на лицо течение, которое ставило царя во главе не только государства, но и Церкви. В этом хаосе отношений Никон произвёл разграничение двух сфер общежития по их внутренней природе и функций их по существу и источнику, а его сильная воля устремляется к проведению этого разграничения, разбиваясь в конце концов о косность, невежество и нецерковное отношение к церковным вопросам со стороны родовитого боярства, представленного по преимуществу князем Одоевским, и боярства, родственного царя по жене и матери в лице бояр Стрешневых и Милославских. Напрасно было бы утверждать, что это государственное засилие было юридической нормой; напротив, мы имеем основания утверждать, что норма была иная, именно теория симфонии властей, заимствованная из Юстинианова кодекса в Кормчую книгу ещё до Никоновской редакции и вошедшая там в 42-ю главу.

Принцип первенства канонов над законом в XV-ом и в XVI-ом веках ещё не оспаривался теоретически, но с середины XV-го века после Флорентийской унии великий князь получил преимущественное влияние на церковные дела, выражавшееся по преимуществу в самовольной смене митрополитов. Это не значит однако, что митрополиты делались орудием в руках великого князя. Тот же митрополит Симон, например, оказал решительное противодействие секуляризации церковных имений при Иване III, а митрополит Макарий при Иоанне Грозном. Это явление преимущественного влияния светской власти при выборах Первосвятителя повторялось позже с Патриархами, однако в условиях революционного насилия, которые не дают права закреплять эти события как норму.

Никон боролся против государственного всемогущества и также ссылался против него на каноны; он отвергал историческое решение вопроса о правах царя на основании фактических злоупотреблений, каковыми он почитал и вторгшийся в русскую жизнь ещё в XVI-ом веке обычай смещения и назначения правителей Церкви. Совершенно также Патриарх Никон протестовал против права царя законодательствовать в церковных делах, созывать своей властью Соборы, активно участвовать в их постановлениях и утверждать для Церкви их постановления. Достаточно ясно устанавливают эту точку зрения его суждения о Соборе 1660 г. и об Уложении, и надо согласиться, что современные русские канонисты (все, кроме Суворова) разъясняют его точку зрения, основанную на том, что Церковь есть учреждение особого рода, в котором законодательствует Дух Святой через апостольских преемников.

Проповедь апостолов есть Слово Божие: “Сего ради и мы благодарим Бога непрестанно, яко приемше слово слышания Божия от нас, приясте не аки слово человеческо, но якоже же есть воистину, Слово Божие, еже и действуется в вас” (1 Сол. 2, 13); “Сие бо вам глаголем Словом Господним…”(1 Сол. 4,15); “Несмы бо, якоже мнози, нечисто проповедующии Слово Божие, но яко от чистоты, яко от Бога, пред Богом, во Христе глаголем” (2 Кор. 2, 17). Заповеди апостолов суть заповеди Господни, переданные через апостолов, и определения последующих пастырей Церкви тоже имеют Божие происхождение и значение, потому что служат только раскрытием и дополнением тех основоположений, какие даны Церкви Самим Основателем Церкви и изданы по Божественному полномочию: ”Идеже бо еста два или трие собрано во имя Мое, ту есмь посреде их” (Мф. 18, 20) и под руководством Святого Духа, живущего в Церкви: ”Изволися Духу Святому и нам...” (Деян. 15, 28).

Закон церковный отличается от закона человеческого не только по происхождению, но и по значению. Закон церковный опирается не на материальную силу, а на нравственный авторитет, на сознание его Божественного происхождения, на необходимость его для спасения. Божественный закон, не имея материальной принудительности, ещё более действителен для человека, т. к. он усвояется всем существом человека и определяет его волю, так что здесь больше гарантий в его исполнении, чем при вынужденном подчинении закону государственному. Воля Божия для верующего выше всего, акты мучеников дают доказательства силы закона, опирающегося исключительно на религиозные убеждения.

Каноническая позиция:

О Соборах как о высшем органе власти говорят правила 14, 34, 37, 74 святых апостолов, 5-е правило I Вс. Соб., 8-е правило VI Вс. Соб., 6 правило VII-го Вс. Соб.

Патриарх Никон о природе церковных законов и их происхождении повествует в обращении к боярину князю Одоевскому, главному составителю Уложения, по поводу издания гражданских законов, вторгающихся в Церковь, вопреки канонам, почитая такое деяние пятнанием Церкви Христовой: “Видишь ли ты Церковь? И что такое Церковь? И как Христос помолвил её с Собой и очистил её? Тогда зачем же ты запятнал её прелюбодеянием, исказил и обесчестил все её священные законы и в ничто поставил и осквернил её Главу - Христа”Ундольский В. М. Отзыв Патриарха Никона об Уложении царя Алексея Михайловича.// Богословские труды. № 23. М., 1982. С.221. .

Мы не будем сейчас входить в подлежащий разбор критики Никоном Уложения, но обратим внимание, что в его представлении Церковь есть особое учреждение, Богом установленное, с особыми законами, изданными свыше по благодати Святого Духа через апостолов, и что в этом учреждении неприемлемы законы, не соответствующие его основам, тем более исходящие от власти посторонней, какой является власть государственная. Никон не касается здесь вопроса, все ли законы Церкви божественны, нет ли среди них законов человеческих, обусловливаемых земными условиями места и времени, но он устанавливает принцип, что в Церкви есть неизменные Божественные законы, и что для неё неприемлемы законы, противоречащие им.

Подсудность духовенства.

Введением Монастырского приказа покушались на принцип церковной самостоятельности, и это было тем началом, которое давало толчок к расцерковлению государства, признававшего себя вновь высшим принципом, и дало толчок новому потоку идей, уничтожавших право печалования и религиозные обряды (обряд Страшного суда, «пещное действо» и т. д.).

Что касается судопроизводства, то оно получило в Уложении для духовных лиц некоторые особенности в сравнении с правилами, установленными для других лиц. Эти особенности касались судебных доказательств в виду звания подсудимых. Именно для духовных лиц не допускается присяга (4 ст. XIII глава) и заменяется жребием; другая особенность состоит в том, что мирские люди в своих исках на духовных могли просить, чтобы челобитчик вместо жребия был допрошен высшим начальством духовного сана - Патриархом, или митрополитом, или епископом. Ответчик мог выбирать между жребием и святительским допросом, который решал дело окончательно.

Никон хотел, чтобы государственное законодательство не только не вступало в противоречие с церковным, но и проникалось его духом. Он ревниво оберегает значение Церкви и её правил для общественной жизни.

Духовные лица подвержены суду епископов, епископы - суду митрополитов, и для всех установлен канонами высший суд - суд Соборный. Так, в 9-ом правиле IV-го Вс. Соб говорится, что “аще который клирик с клириком имеет судное дело: да не оставляет своего епископа, и да не прибегает к светским судилищам. Но сперва да производит свое дело у своего епископа, или, по изволению тогоже епископа, избранные обеими сторонами да составят суд. А кто вопреки сему поступит: да подлежит наказаниям по правилам. Аще же клирик со своим, или со иным епископом имеет судное дело: да судится в областном Соборе. Аще же на митрополита области епископ, или клирик, имеет неудовольствие: да обращается или к экзарху великия области, или к престолу царствующаго Константинополя, и пред ним да судится”.

Святыми канонами воспрещается что-либо отбирать у церквей и монастырей или превращать их в светские жилища, или обращать их на мирские цели. Сам Бог приказывает воздавать Божие - Богу, а кесарево - кесарю. Об управлении церковной собственностью говорит 38 канон св. апостолов: “Пусть епископ управляет с властью церковной собственностью, но пусть оттуда ничего не берёт для своих родственников, разве что бедны”; в том же смысле правило 25 Антиох. Соб. Цит. по Кормчей 1650 г.: “ Епископ господин есть церковному имению, аще же не довлеет ему, да вземлет на свою потребу: но имение церковное, и сельныя плоды, и богатство еже сходится в епископию, вземлет и свое творит без веденияи без воли причетник своих, да воздаст ответ о вине пред всем Собором. Аще же и яже суть подобна нищим раздавати, себе восхищает, и о том да воздаст ответ пред всем Собором.

Толкование: емуже честныя души человеческия поручены суть, больми тогда имать власть над церковным имением, яко же да раздавает то требующим руками пресвитер и диакон церковных...”.

24 правило IV-го Вс. Соб.: “Единожды освященным, по изволению епископа, монастырям пребывати монастырями навсегда: принадлежащыя им вещи сохраняти, и впредь не быти оным мирскими жилищами. Попускающие же сему быти, да подлежат наказаниям по правилам”.