Преемственность поколений как фактор социокультурной динамики общества

Но только к концу XIX столетия сформировались теоретические концепции, в которых было дано объяснение сложным социокультурным процессам развития.

В культурологических теориях и концепциях мыслители цивилизационного направления - Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, О. Шпенглер, А. Тойнби, П.А. Сорокин, К. Ясперс - истоки динамики культуры видели не в самопроизвольном, «божественном» развитии человеческого духа, не в психике и не в биологической предыстории человечества, а в особенностях специфического уникального развития каждого национального образования.

Основоположником теории культурно-исторических типов является русский ученый Н.Я. Данилевский. В книге «Россия и Европа» он представил человеческую историю разделенной на отдельные и обширные автономные образования - «историко-культурные типы», или цивилизации. Западная - германо-романская цивилизация - лишь одна из многих, которая возникла в истории, так как в реальности общей хронологии, которая могла бы разумно разделить существование человечества на периоды и которая означала бы одно и то же для всех, была бы одинаково важна для всего мира, не существует. Ни одна цивилизация не является лучшей или более совершенной, каждая имеет свою внутреннюю логику развития и проходит различные, только ей свойственные стадии в определенной последовательности.

Культурологические идеи Данилевского оказали воздействие на теоретические взгляды К.Н. Леонтьева, который в своем труде «Византизм и славянство» анализирует причины и механизмы социокультурных изменений. Процесс эволюции в органическом мире, по мысли Леонтьева, - это постепенный переход от простого к сложному, постоянная адаптация, с одной стороны, к окружающей среде похожих, родственных организмов, а с другой - индивидуализация от похожих и родственных явлений. Это непрерывный процесс перехода от «невыразительности» и «простоты» к оригинальности и сложности, что приводит к постепенному увеличению сложных элементов. Внутреннее увеличение и одновременно непрерывная интеграция приводят к высшей точке эволюции - высшей степени сложности, которая удерживается некоторой внутренней принуждающей силой.

Согласно Леонтьеву, каждый культурный организм проходит в течение своего жизненного цикла три стадии: 1) первичной простоты; 2) цветущей сложности; 3) вторичного «смесительного упрощения».

Одна из важных концепций, где обосновывается гипотеза о нелинейном, циклически-волновом характере исторических процессов, представлена в трудах П.А. Сорокина. Свою теорию круговорота суперсистем он развил в четырехтомнике «Социальная и культурная динамика», введя в научный оборот термин «социокультурная динамика».

В основу модели социально-культурной макродинамики П. Сорокин положил известный принцип цикла исторических эпох. Согласно его модели, в истории каждой цивилизации последовательно и неизбежно сменяют друг друга три типа культуры:

1) чувственный, для которого характерно чувственно-эмпирическое восприятие, где главными ценностями выступают утилитаризм и гедонизм;

2) идеациональный тип, для которого характерна ориентация на сверхчувственные ценности - Бог, Абсолют;

3) идеалистический - смешанный тип, сочетающий черты первого и второго типов.

Понятие «социокультурная динамика» широко использовалось во второй половине XX в., когда в область научного исследования активно вторгались проблемы развития, изменения и распространения культурных институтов, культурных конфликтов и инноваций, деградации, застоя и кризиса культуры, типологии культурного развития (линейно-поступательные, фазовые, циклически этапные, волновые, инверсионные, маятниковые и другие модели), дифференциации и диффузии культуры, взаимодействия разных культур.

Одним из наиболее интенсивно развивающихся подходов к исследованию динамики культуры становится социально-синергетическая парадигма - комплексное научное направление, вобравшее в себя достижения неравновесной термодинамики, теории управления, теории сложных систем и информации. Синергетика радикально изменила понимание отношений между порядком и хаосом, между энтропией и информацией. Возникло новое видение мира культуры, представляющее состояние хаоса как переходное от одного уровня упорядоченности к другому.

Основание синергетики связано с именами немецкого физика Г. Хакена и лауреата Нобелевской премии, бельгийского физика И.Р. Пригожина.

Один из центральных постулатов в теории - понятие сложных систем. Такие системы имеют место в различных сферах общественной жизни - в науке, в экономике, политике и т.п., а значит, и в культуре в целом. Особо важными являются два аспекта системы: большая размерность пространства и многоуровневая структура. Именно в силу своей сложности системы обладают таким свойством, как неустойчивость (нестабильность). Состояние системы считается устойчивым, если при небольшом отклонении от него система возвращается в это исходное состояние, а неустойчивым - если отклонение от него со временем растет. Сложные системы характеризуются также многообразием нелинейности процессов. Синергетика развивает и новое понимание отношения случайности и необходимости, признавая, что в окружающем нас мире существуют и детерминизм и случайность, поэтому важно проследить, каким образом необходимость и случайность согласуются, дополняя одна другую.

Культурная динамика, по мысли философа, соотносится с законами, которые действуют в физических процессах, т.е. переход от одного уровня культурной организации к другому совершается через разрушение сложившегося порядка (энтропии). Затем уровень энтропии падает, и на смену ему приходит уровень более совершенного порядка. Таким образом, история культуры проходит через этапы чередования состояний гармонии и хаоса.

Воспроизводство культуры, или трансмиссия, т.е. межпоколенная трансляция культуры посредством социализации и инкультурации молодого поколения, освоения им совокупного социокультурного опыта, усвоение традиций и способов коммуникаций, освоение культурного наследия, характерного для данного общества, что, в свою очередь, и является процедурой воспроизводства этого общества как целостной, устойчивой и специфической человеческой общности, - все это относится к механизмам передачи культурного наследия.

Различают разные виды социокультурного движения. Реформистский - приводит к частичному усовершенствованию в какой-либо сфере жизни, постепенные преобразования не затрагивают основы существующего социального строя. Реформы имеют целенаправленный, заранее планируемый и определенным образом организуемый характер.

Революционный - влечет комплексное изменение всех или большинства сторон общественной жизни, затрагивает основы существующего строя. Этот вид реализуется скачкообразно и представляет собой переход общества из одного качественного состояния в другое. Наряду с реформистским и революционным развитием некоторые исследователи выделяют то, что называется культурным лагом. «Культурный лаг» - понятие, введенное У. Осборном (1922), совпадающее по своему смысловому содержанию с понятием «запаздывание развития». С помощью термина «культурный лаг» описывают ситуацию, когда одни части культуры изменяются быстрее, а другие - медленнее. У. Осборн предположил, что ценностный мир человека не успевает приспосабливаться к слишком быстрым изменениям в материальной сфере. Особенно страдает от этого молодежь. Ее духовный мир не способен меняться столь же динамично, как это происходит с материальной сферой. Поэтому между культурной и социальной динамикой происходит разрыв во времени. В обществе уже появились технологические изобретения, а культурной и социальной адаптации к ним не произошло.

Таким образом, общество, сохраняющее определенную меру устойчивости и стабильности, имеет больше возможностей для результативного усвоения нового без разрушительных последствий для своего развития.

2. Социокультурный анализ преемственности поколений

2.1 Дифференциация и консолидация поколений в условиях трансформирующегося общества

преемственность социокультурный трансформирующийся общество

Ситуация трансформирующегося общества с неизбежностью требует исторической перспективы рассмотрения общественных процессов в понятиях воспроизводства и изменения, преемственности и прерывности, традиционного и новаторского. Поколение в этом смысле служит историческим инструментом для измерения меры и направленности долговременных, протяженных во времени социальных изменений. «Последовательное появление новых «биологических существ» неизбежно приводит к некоторым потерям в аккумулируемом культурном достоянии; но, с другой стороны, только это делает возможной «свежую селекцию» достигнутого тогда, когда это необходимо. Это стимулирует переоценку накопленного нами и учит забывать то, что перестало быть нужным, и жаждать того, что еще не достигнуто» [7, с. 294]. «Шаг» поколения позволяет определить соотношение между прошлым состоянием общества и его движением к будущему.

Общий принцип социологического анализа поколения, заложенный К. Манхеймом, состоит в дифференцированном подходе к поколениям как относительно автономным социальным общностям, объединенным общей исторической локализацией и соответственно общим историческим опытом проживания таких ситуаций. Манхейм различал также внутреннюю дифференцированность поколения как опыт отдельных групп, составляющих данную агрегированную группу. По мнению Манхейма, в том, что достаточно сложно установить формальные границы постоянно сменяющихся поколений, а также соотнесенности межпоколенческих различий с другими видами социальных дифференциаций [23, с. 287-289]. Наиболее важным для него было раскрытие механизма формирования поколенного единства и рассмотрение идеи поколенной солидарности, «коллективной судьбы». Первая социологическая попытка рассмотрения социально-исторического процесса в качестве смены последовательно появляющихся поколений, осуществленная Манхеймом, не потеряла своей актуальности и в настоящее время, хотя эмпирические исследования свидетельствуют о сложности согласования теоретической модели с социальными реалиями.

Дальнейшее становление современной концепции поколений связано с двумя социальными тенденциями, которые находят свое отражение и в социологических концепциях. С одной стороны, демографические процессы удлинения человеческой жизни и постарения населения привели к пониманию необходимости рассмотрения человеческой жизни не как совокупности отдельных возрастных стадий (отсюда - социология молодежи, социология пожилых), но как единого процесса движения от одной возрастной стадии к другой и рассмотрения динамики жизненного опыта одного поколения на протяжении десятилетий. При этом поколение определяется не только его исторической локализацией в период юности, но и тем, как оно развивалось на последующих этапах жизненного цикла. Естественно, что жизнедеятельность поколения в пожилом возрасте отличается от его же социальной практики на юношеской стадии. Это привело к появлению и широкому признанию концепции жизненного пути (life course), введенного американским ученым Г. Элдером (G. Elder). Основное внимание этого подхода сосредоточено на изучении поколения как единого трансформормирующегося жизненного опыта по мере прохождения всего жизненного пути и перехода от одной стадии к другой. При этом понятие динамики жизненного пути от отрочества (как наиболее важного, «формативного периода» в становлении поколения как общности, при котором дальнейшие стадии только усиливают или ослабляют первичные типичные характеристики) до старости становится центральным при выстраивания концепции поколений.

Другое направление дискуссий по поводу концепции поколения как социального единства связано с нарастающими процессами индивидуализации в современной обществе. Согласно данному подходу процесс внутренней дифференциации поколения становится все более значимым по мере расширения социальных возможностей выбора и вариативности жизненных путей представителей одного поколения (биографизация поколения). Фактически единение поколения как социальной группы происходит только на этапе первичной социализации и социального обособления поколений в рамках системы образования (частично в армии). Дальнейшая значимость поколенческой общности ослабевает и пути поколения все более биографизируются [19]. Поэтому проблемы внутренней консолидации или солидаризации поколения становятся более дискуссионными, возникает сомнение в значимости поколенческой идентичности. Понятие поколения не совпадает с понятием возрастной когорты. Оно представляет собой группировку нескольких возрастных когорт, т. к. не все возрастные когорты образуют поколенческие единства.

Исходя из описанных общих тенденций в развитии поколенческой проблематики в западной социологии, интересно обратиться к специфике проблемы в России. Так, очевидно, что тенденция к биографизации жизненных путей поколений и ослаблению внутрипоколенных связей в России не наблюдается. Скорее, наоборот: в российской социологии общепринято утверждение, что возраст, как один из показателей аскриптивного статуса, является одним из наиболее значимых критериев социальной дифференциации современного российского общества. Исторические поколенческие общности, как одна из форм традиционных общественных связей, в России всегда имели большое значение и были первичной формой самоидентификации личности (поколение декабристов, поколение разночинцев, революционеров). На протяжении предшествующих десятилетий авторитарного общества советского типа и отсутствия возможностей индивидуального выбора закономерным была «заданность» «исторической судьбы» людей одного поколения (построение жизни согласно принципу «иного не дано»). Поэтому неудивительно, что в период кризиса всех предшествующих идентичностей такая традиционная как «солидарность с людьми своего поколения» оказывается одной из наиболее ценных в общественном сознании. Это была единственная из идентичностей с большими социальными группами, которая сохранила свою значимость в общественном сознании, хотя и она в последние годы ослабевает (В.А. Ядов).

Р. Инглегарт описал два паттерна послевоенных поколений в западном обществе: материалистически и постматериалистически ориентированные поколения. Переход от одной модели к другой осуществился со сменой поколений тихо, незаметно, как «тихая революция». Х. Беккер предложил более дробную характеристику поколений западного общества (Довоенное поколение (1910-1930 гг. рождения), Молчаливое поколение (1930-1940 гг.р.), Поколение протеста (19401955 гг.р.), Потерянное поколение (1955-1970) и Неназванное поколение (после 1970 гг.р.). Построение таких обобщенных конфигураций (паттернов) стало возможным в результате достаточно большого числа долговременных (статистических и социологических) сравнительных данных о различных поколениях. При построении паттернов как специфических типов Х. Беккер использовал следующие критерии [39]:

1) наиболее важные события, падающие на формативный период

2) состояние средств массовой информации в формативный период

3) система социализации в формативный период

4) социальные возможности в формативный период

5) биографические характеристики поколения:

- жизненный путь

- ценностные ориентации

- поведенческие образцы

6) Системные характеристики:

- размер и состав поколения

- поколенческая культура

- поколенческие союзы.

Для построения общих моделей поколений в России не хватает такой же широкой эмпирической базы для покогортного сравнения социальных изменений как в европейской социологии, поэтому преобладает в основном описательный культурологический анализ поколенческих образцов как социально-антропологических типов с описанием общего жизненного пути поколения и степени распространенности в нем различных социально значимых характеристик. Отношение между поколениями проявляются в широком диапазоне значений. Наряду с совпадением в главных позициях могут быть существенные различия во вкусах, интересах и взглядах. Единство не означает тождества, а новые условия создают иную жизнь. Вполне естественно возникают непохожие ценности ориентации, цели и мотивы поведения. Однако может возникнуть и такая ситуация, когда отношения между поколениями приобретают конфликтный характер, увеличиваю дистанцию непонимания до враждебного противостояния.

Семёнова В.В. попыталась проанализировать российские поколения в соответствии с критериями паттернов Х. Беккера. Такое описание позволяет выделить в основном четыре социально- исторических типа: дореволюционное поколение (1900-е годы рождения), советское поколение (20-е годы рождения, «деды»), среднее поколение (50-е годы рождения, «родители») и «дети» (70-е годы рождения).

Первое дореволюционное поколение, в определении Ю. Левады [18, c. 9], в периоде своего становления было «переломлено революционными потрясениями и лишь отчасти приспособилось к новой для него жизни». Это ровесники ХХ века, которые входили в революционные события молодыми людьми.

Второе поколение - хронологически это поколение, родившееся в 20-е годы и «вступившее в активную социальную жизнь в начале 30-х годов. Они занимали ключевые позиции до конца до середины или конца 50-х. Фактически: «В день двенадцатилетия революции я задаю себе вопрос о самом себе. Я спрашиваю себя: ну, русский интеллигент, кем ты стал? Что стало с тобой? Мне тридцать лет. Когда произошла революция мне было восемнадцать. Тот аттестат зрелости, который получил я, еще был пропечатан орлами. В последний раз выдавали такие аттестаты. В последний раз заказывали студенческие фуражки. Никто из нас еще не знал, что этот раз - последний. Сорок лет чужой судьбы - как этой много!…Я вишу между двумя мирами. Эта истинная ситуация не уступит самой ловкой беллетристике…Иногда я думаю, как хорошо жилось бы мне, буржуа, в буржуазном обществе!…» [3, c. 50].

Это поколение можно охарактеризовать как поколение индустриализации. Описанию жизненного пути этого типологического образца посвящен долговременный исследовательский проект «Простой советский человек». Система образования, основанная на правильных идеологических текстах в условиях жесткой информационной блокады, способствовала распространению «нормативной» конфигурации «советский человек» [17]. Они подростками вошли в период демонстрации побед советского строя; война со всеми ее бедствиями осталась в массовом создании «осевым событием» - пиком героического периода истории, кульминацией силы и единства державы. Героем этого поколения был «строитель государства нового типа», по социальному статусу - промышленный рабочий, преимущественно с «деревенской» ментальностью в своей генеалогии (более чем у 80% представителей этого поколения родители из деревни,) и с «державным» типом идентичности (ассоциация себя с государством, с Россией в целом).

В целом исследователи считают это поколение проектом коммунистической модернизации России [5]. Третье поколение - теперешние «родители» хронологически определяется как поколение родившихся в 50-е годы. Это поколение исследователи считают «средним» не только в возрастном отношении, но и как среднее звено, определяющее переходный характер между коммунистической и либеральной модернизацией. По своему социокультурному типу оно сформировалось в рамках социалистического проекта перехода к индустриальному обществу и массовому образованию населения. В сознании этой генерации тесно переплетены социалистические и либеральные идеалы; тяга к прогрессу, с одной стороны, и интерес к своим культурно-историческим корням, с другой. Этот интерес был закономерным следствием не только высокого уровня образования среднего поколения, но и существенно более благоприятных, чем у их «отцов» политических и экономических условий ее социализации. Однако, в силу сужения рамок социальных возможностей и закрытого характера социальной мобильности происходит переориентация поколения на частную сферу, семью и потребительские ориентации как компенсация сужающимся возможностям в профессиональной сфере. Отличительной чертой поколения стали «литературоцентризм», критический настрой по отношению к власти и ориентация на «постматериалистические» ценности (в соответствии с терминологией Р. Инглегарта как комплекс интеллектуальных, эстетических и нравственных ценностей).

Поколение фактически оказалось «потерянным» в волнах модернизации и трансформации и столкнулось с материалистическим ценностным императивом «борьба за выживание». Переход к рынку потребовал от них отказа от прежней системы мышления, системы оценок себя и окружающего мира. В результате в середине жизненного пути произошла массовая маргинализация поколения.

Как историческое поколение оно может быть охарактеризовано как поколение социо-культурного перелома. Однако, оно не стало массовой основой новых преобразований, а попало «в расщелину» между двумя проектами. Культурная доминанта этого поколения больше тяготеет к традиции, чем к новациям.

Поколение «детей» или тех, кто родился после 1970 года, в исследовании «Простой советский человек» определено в целом как те, кто подростками встретили новую фазу попыток кардинальных реформ (Перестройка второй половины 80-х) с ее противоречиями и конфликтами ценностей и интересов, а также с начинающими приоткрываться новыми возможностями.

При сравнительном анализе поколения «дедов», «отцов» и «детей», (для анализа поколения «детей» обычно избирается обобщенная демографическая группа тех, кто родился «после 70-го года»), проведенном в исследовании 1989 г., в монографии делается вывод, что не наблюдается открытого разлома ценностей или выбора противоположных ориентиров, но лишь тенденция к поляризации предпочтений и, в этом смысле, только линия возможного движения. Совокупность характеристик «советского человека» сдвигается к социальной «периферии», наиболее прочно задерживаясь в самых старших возрастных группах (деды) переживая острый конфликт и кризис распада у взрослых (отцы) и заметнее отторгаясь молодежью (дети). Это относится к нормам отношения к труду, власти и иерархии, обществу и его идеологической догме.

Таким образом, зафиксировано, что в целом не наблюдается качественного различия в ориентациях поколений, который бы мог стать источником межпоколенного конфликта. Все три поколенческих проекта находятся в рамках одной нормативной системы «советского человека», которая лишь сдвигается от центра к периферию по мере движения от поколения к поколению. Поколение «дедов» является воплощением этого проекта; поколение детей испытывает противоречие между либеральными ориентациями и социалистическими ориентациями и становится в результате жертвой этого противоречия, не сумев перейти к новым ориентирам в середине жизни; дети, по мнению авторов проекта, заметно отторгают эти нормы, но все же находясь при этом в поле того же проекта. Следовательно, наблюдается скорее поколенческая консолидация, чем дифференциация в рамках одного и того же социалистического проекта. На этом основании можно заключить, что все поколения существуют как разные формы проявления одного и того же традиционно-советского проекта со всеми его типичными ценностями, хотя степень выраженности этого проекта в поколениях разная, и его влияние идет на спад, приводя, естественно, к смене ценностных ориентаций и предпочтений.

2.2 Социокультурный раскол в России - антитеза преемственности поколений: аксиологический подход

Аксиологический подход к исследованию межпоколенческой преемственности представляется вполне обоснованным, поскольку речь идёт об изучении относительно автономной сферы социетальной культуры, важнейший элемент которой составляют ценности общества. Как подчёркивает О.В. Орлова, «ценностное отношение возникают в процессе и на основе социальной практики, оно выражает связь между познающим и преобразующим мир субъектом и объектом, на который направлено воздействие субъекта, оно дополняет познание истины, бытия раскрытием его ценности. Аксиологические представления, таким образом, обладают реальным содержанием» [23].

Условием существования и социального влияния ценности является ее соответствие реальности. Ценность может господствовать в культуре достаточно длительное время лишь при некотором минимуме такого соответствия. Поэтому она должна быть согласована с приоритетной традицией знания, должна получить и постоянно «подтверждать» через ее посредство свою легитимацию. Существуют различные ценностные ориентации молодого и старшего поколений. Ценности поколения формируются под влиянием событий в обществе и особенностей воспитания в семье в возрасте до 10-12 лет.

Посмотрим данные ВЦИОМа: 22-23 марта 2009 года ВЦИОМ провел исследование по бытовым навыкам россиян. В нем приняли участие 1600 человек в 153 населенных пунктах и 46 областях, краях и республиках России.

В соответствие с этим исследованием по сравнению с 2001 годом увеличилась доля россиян, умеющих обращаться с компьютером (с 22 до 42%), умеющих снимать на видеокамеру (с 22 до 34%). Но россияне утратили часть бытовых навыков. В частности, уменьшилась доля россиян, умеющих приготовить обед (с 87 до 80%), шить (с 53 до 46%), вязать (с 39 до 34%), починить протекающий водопроводный кран (с 48 до 39%).

Также уменьшилось число россиян, которые умеют петь (с 42 до 30%), исполнять классические танцы (с 22 до 9%), умение пить не краснея (с 29 до 20%) и врать не краснея (с 20 до 14%).

Чем моложе респонденты, тем легче им обращаться с компьютером (82% молодежи 18-24 лет и 8% опрошенных 60 лет и старше) и видеокамерой (54% и 8%), но тем сложнее готовить обед (74% и 84%), шить (37% и 55%). Старшему поколению легче петь, младшему - играть на музыкальных инструментах.

В рамках марксистского формационного подхода фундаментальным было представление о единстве этапов исторического процесса и единых социокультурных, надстроечных, характеристиках этих этапов. Отсюда вытекала, в частности, унификация межпоколенческих отношений в различных национальных культурах на одной стадии исторического развития.

Однако после снятия идеологического пресса многое изменилось. Сегодня говорят о множестве проблем в данном процессе, одной из которых является противостояние индивидуализма и коллективизма в сфере ценностей.

По результатам исследования «Отцы» и «дети» в кризис: настроения и стратегии адаптации» (Опрос 23-24 мая. 100 населенных пунктов, 44 субъекта РФ, 2000 респондентов), молодежь 18-25 лет по сравнению с родителями:

- лояльнее относится к партии власти;

- при выборе места работы чаще ориентируется на частные, а не бюджетные предприятия;

- выше оценивает свое материальное положение, настроена более оптимистично;

- в целом экономит меньше родителей, однако начала экономить на отдыхе и развлечениях [44].

Исследование «Ключевые установки российской молодежи» (Мегаопросы «ГеоРейтинг». Каждый опрос -1930 населенных пунктов, 68 субъектов РФ, 34 000 респондентов) выявило большую разницу в инновативности поколений: 30% респондентов старше 25 лет склонны более к консерватизму, в то время среди респондентов младше 25 лет такая склонность наблюдается только в 10% случаев [43].

К тому же, на сегодня нет публичных фигур, которые воспринимались бы россиянами всех возрастов как «настоящие герои». Об этом свидетельствуют результаты исследования, проведенного аналитической службой Тимура Бекмамбетова совместно с Фондом Общественное Мнение [35].При этом у 18-30-летних главный герой фильма «Семнадцать мгновений весны» оказался на третьем месте с 16% голосов, в то время как среди тех, кто старше 45 лет, поклонников у Штирлица в два раза больше. Главный герой «Повести о настоящем человеке», являясь бесспорным лидером у пенсионеров (39%), в молодежной среде имеет лишь 7% поклонников, деля 9-е место с Евгением Онегиным. Кумиром российской молодежи стал былинный персонаж, богатырь Илья Муромец (19% - первое место), в то время как среди пенсионеров «настоящим героем» его склонны считать вдвое меньше опрошенных. На втором месте у тех, кому еще нет 30, - главный герой телесериала «Бригада» Александр Белов (Саша Белый) - его считают «настоящим героем» 17% молодых респондентов, при том что среди тех, кто старше 45 лет, доля поклонников этого персонажа не превышает 1-2%.

В изучении радикальных трансформаций современного российского общества, особенно в их ценностном аспекте, следует обратиться к концепции «социокультурной травмы» П. Штомпки. Метафорическое понятие «травмы» позволяет провести аналогию между реакцией общества на неожиданные и радикальные социальные изменения и реакцией организма на внезапное и болезненное внешнее воздействие. Социальная травма, по мнению Штомпки, обусловлена в первую очередь ломкой ценностных оснований привычных символов, смыслов и значений социальной реальности. Травматичность радикальных социетальных трансформаций проистекает из их внезапности для большинства людей и из их тотальности, поскольку они затрагивают решительно все сферы социальной жизнедеятельности, в корне меняя характер повседневности. Именно в силу последнего обстоятельства такие преобразования затрагивают решительно всех членов общества, каждого индивида и, наконец, что наиболее болезненно, они обесценивают привычные правила социальных действий, накопленные прежним жизненным опытом, обесценивают его социальный капитал, делают индивида своего рода банкротом.

Трансформация российского общества, развитие рыночной экономики создали благоприятную почву для углубления неравенства между различными поколениями. С.С. Аверинцев писал: «Наше время, конечно, не первое, которое по опыту узнало о проблемах и трудностях в общении между поколениями. Любая эпоха знала эти трудности, и даже конвенциональное прикрашивание не могло всерьез сделать их сколько-нибудь менее заметными. Отказ от всякого прикрашивания сам по себе оправдан; но нельзя не чувствовать, что в наше время слишком ощутима активная заинтересованность в том, чтобы как можно больше приблизить генерационное разобщение к теоретической и фактической абсолютизации».

Социальная дифференциация в переходный период острее выявляет социокультурный раскол между старшим, средним и младшим поколениями. В условиях прежнего социалистического государства, господства распределительного характера экономических отношений существовали, на первый взгляд, все условия для достижения межпоколенной справедливости в России. Несколько поколений были воспитаны в период социализма, за это время была создана особая система ценностей, которая передавалась от родителей к детям. Коренная ломка экономического базиса, произошедшая в конце 80-х - начале 90-х гг., создание рыночной экономики означали отрицание опыта поколений, воспитанных в советское время. Межпоколенная справедливость была нарушена: одни (и не только старые, но и люди среднего возраста, перенявшие прошлые ценности) оказались невписанными в новое общество, на грани выживания, другие, более молодые, - заняли лидирующие позиции. В постсоветское время формируется культура с «чистого листа» (нигилистическое отрицание, отказ от советского этапа) и по образцам западной цивилизации. Как справедливо отмечает И.Ф. Кефели, «не менее катастрофической является смена ценностных ориентаций в первую очередь у молодого поколения. Из литературного наследия исчезают целые пласты литературы, искусства, науки, образования, которые не вписываются в современную социально-политическую парадигму».

Особенностью этого процесса является ценностный конфликт молодого и взрослого поколений. В.Т. Лисовский утверждает, что кризис в российском обществе породил особый конфликт поколений, который «касался философских, мировоззренческих, духовных основ развитая общества и человека, базисных взглядов на экономику и производство, материальную жизнь общества. Поколение «отцов» оказалось в положении, когда передача материального и духовного наследия преемникам практически отсутствует… В российском обществе налицо разрыв поколений, отражающий разрыв исторического развития» [20, c. 113]. Тем более, что межгенерационный конфликт в российском обществе - явление довольно таки давнее. С. Аверинцев вспоминал: «Я слыхал в детские годы от старушки деревенского происхождения рассказ о том, как в их деревне еще перед тем, как их церковь была сломана, местные комсомольцы в престольный праздник залезли на колокольню и насмехались над собственными папами и мамами, бабушеками и дедушеками… Еще раз - это были местные парни, не какие-нибудь посланцы из города, тем паче не инородцы. Такой эпизод заставляет серьезно задуматься над тоталитарной эксплуатацией генерационных разногласий» [20, с. 111]. Само советское общество представляло собой радикальный разрыв с традициями прошлого и культивировало межгенерационные противоречия.

Проблема сегодняшнего дня заключается в том, что старшее поколение в современной России, призванное транслировать культурно значимые ценности молодым, само оказалось в сложной ситуации переосмысления ценностей. Противоречия переходного общества ощущаются молодежью особенно сильно, и потому возрастает вероятность формирования идентичности, опасной для системы. Но молодежь все чаще оказывается в кризисных ситуациях, ведь, радикально отвергая ценности прошлого, общество дает молодым все больше и больше возможностей увидеть «непрочность оберегаемых традиций». Молодежь, таким образом, приобрела способность подвергать сомнению любые традиции и привычный порядок вещей, иными словами, идти на конфликт или же избегать общества. Л. Фойер писал: «Конфликт поколений - универсальный мотив истории. Он базируется на изначальных чертах человеческой натуры.» [41]. История всех до сих пор существующих обществ является историей борьбы между поколениями. Старые и молодые, отцы и дети, зрелые мастера и молодые подмастерья, взрослые работодатели и молодые чернорабочие, старые профессора и молодые студенты со времени первобытного отцеубийства соперничали между собой за господство в обществе. Эта борьба продолжается непрерывно, то скрыто, то явно; она никогда не кончается явным триумфом молодых, ибо к тому времени, когда они побеждали, они уже становились людьми средних лет». Несколько иную концепцию представил К. Манхеим: «Доказано, что примитивные общества не знали интеллектуальных конфликтов молодежи, поскольку там не было существенных расхождений между нормами поведения в семье и а обществе в целом. Более конфликтное самосознание нашей молодежи является лишь отражением хаоса, существующего в нашей общественной жизни, а её замешательство - естественный результат ее неопытности» [17, с. 9].

Согласно этим теориям суть конфликта поколений сводится к тому, что молодежь оказывается внутренне неспособной воспринимать и воспроизводить социальные отношения общества, усваивать его ценности. Это происходит потому, что, как отмечал К. Кенистон, «в периоды быстрых перемен может возникнуть особое недоверие одного поколения к другому. Дети начинают замечать, что их родители в жизни не придерживаются тех принципов, которые они сами же проповедуют».

Ценности изменяются с приходом новых поколений людей, которые социальную ситуацию формируют, изменяют её для себя, «под себя». В реальной практике это означает столкновение различных ценностных систем, которые демонстрируют различные поколения.

За прошедшее десятилетие в молодежной среде произошли сложные, неоднозначные процессы, свидетельствующие о переоценке ею культурных ценностей предыдущих поколений, о нарушении преемственности в передаче социокультурного опыта. Исследование Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) показало, что за последние три года в России пропасть непонимания между «отцами» и «детьми» еще больше увеличилась. За это время заметно (с 22 до 42%), возросла доля респондентов, полагающих, что между этими поколениями нет и не может быть понимания в виду разного жизненного опыта. Около половины респондентов из самой молодой (18-24) и самой старшей (старше 60 лет) групп (49 и 50% соответственно) полагают, что поколения «отцов» и «детей» не в состоянии понять друг друга. В то же время в остальных возрастных группах так считают несколько реже - от 34 до 39% опрошенных.

Кроме того, экспансия масс-медийных образцов жизни в России приводит к достаточно хорошо известному синдрому «безумия потребления»: не только элиты, но и гораздо менее обеспеченные слои пытаются дотянуться до экранных «виртуальных стандартов». И в результате рождается «самоедская» экономика императивного потребления как ограбления собственного будущего и будущего следующих поколений. Люди отказываются от старых стереотипов, от способов и механизмов своего существования в прошлом - ради показанного через «виртуальные образы», через экспансию образцов, но недостижимого, «светлого настоящего и будущего». И при этом на слом прежней идентичности накладывается слом вообще любых траекторий развития - хотя бы потому, что пытаются интегрироваться не в культуру Запада, а в её виртуальный, экранно-витринный, не укорененный нигде миф.

Однако неудача «интеграции в миф», как показал опыт других стран, породила широчайший спектр негативных фундаменталистских реакций: радикальный негритюд, террористический ислам, тоталитарное сектантство множества разновидностей и т.д. Речь во всех подобных случаях идет о социокультурном расколе общества, следствием которого являются такие (иногда уже вовсе не маргинальные) контркультуры, по сравнению с которыми хиппи, панки и скинхэды кажутся «детскими играми на лужайке».

Следующим этапом после социокультурного раскола в России может быть (сходное с описанным для других стран) развитие радикально-контркультурных процессов и нарастание их массовости. Так, некоторые примеры действий российских молодежных банд можно интерпретировать как признак уже сегодняшнего формирования подобного реального «контркультурного андеграунда».

Средства массовой информации и коммуникации стали главным каналом влияния на молодежь. В русле этого влияния целенаправленно формируются социально-нравственные императивы, идеологические установки общества потребления. Стремление к благосостоянию во что бы то ни стало является сегодня своеобразным социально-психологическим феноменом молодежного сознания, приобретя черты своего рода утопии, в основе которой - обогащение и жизненный успех, достигаемый любой ценой. Именно на этой почве возникают сейчас межпоколенческие противоречия. Конфликт «отцов и детей» переходит из идейно-нравственной плоскости в сугубо меркантильную сферу. Ведь большая часть молодых людей считают основным источником своего дохода родителей, которые зачастую и становятся первыми виновниками нереализованных рыночных и потребительских амбиций своих чад.

Авторитет старших при этом падает, временные дистанции между старшими и младшими как бы сокращаются, слипаются: им, можно сказать, нечто передавать друг другу, ни у одного из них, строго говоря, нет позитивного опыта социальности, легитимной социальной реализованности и признанности.

Иначе говоря, в России преобладает смещенный, деструктивно-негативный тип связи между «старшими» и «младшими» поколениями.

Ситуация усугубляется ускорением темпов социокультурного развития. Стремительные изменения различных параметров и условий деятельности российского общества вызывают к жизни новые механизмы культуры. Новым поколениям приходится вступать во «взрослую» жизнь, принимать ответственные решения по выбору профессии, спутника жизни, ценностных ориентиров в условиях, коренным образом отличающихся от ситуаций тридцатилетней и даже десятилетней давности. Перемены в производстве, быту, во всем укладе жизни в этой ситуации значительно снижают ценность жизненного опыта старших поколений для поколений подрастающих. Между тем с возрастом уменьшаются способности индивидуума воспринимать новые веяния, адаптироваться к изменяющимся условиям деятельности. Новации воспринимаются и усваиваются старшими поколениями медленнее по сравнению с молодежью. Все более увеличивающееся отставание старших от ускоряющегося темпа жизни порождает социокультурное несоответствие новым реалиям. Чем быстрее темп развития общества, тем больше культурная дистанция между поколениями, тем глубже разногласия, острее конфликты. Так, например, годы застоя породили: у многих представителей старшего поколения привычку к покорной исполнительности, запретам, неуверенность в том, что те или иные вопросы можно решить. Эта социальная пассивность старших поколений не принимается молодежью. Так подтачивается социокультурная основа взаимодействия поколений.

3. Преемственность поколений российского социума на примере г. Липецка

Особенность преемственности поколений на примере г. Липецка в рамках проведённого исследования складывается из следующих показателей: социальный, экономический, политический, духовно-нравственный, бытовой, социально-психологический и этнический.

Изучение данных показателей позволяет охарактеризовать каждое поколение («шестидестидесятников», «Х», «Y», «Z») и сравнить их по вышеуказанным аспектам. Выделение именно этих поколений основано на теории поколений, разработанной Нейли Хоув и Уильямом Штраус. При этом теория поколений рассматривает лишь общемировые и национальные ценности, которые присущи не только отдельной личности, но и окружающим. В рамках данной теории выделяются следующие поколения.

Поколение GI (поколение Победителей)

Годы рождения -1900-1923. Их ценности продолжали формироваться до 1933 года. События, сформировавшие ценности: революционные события 1905 и 1917 годов, коллективизация, электрификация. Ценности: трудолюбие, ответственность, почти религиозная вера в светлое будущее, приверженность идеологии, семья и семейные традиции, доминантность и категоричность суждений.

Молчаливое поколение

Годы рождения - 1923-1943. Их ценности формировались до 1953 года. События, сформировавшие ценности: сталинские репрессии, Вторая мировая война, восстановление разрушенной страны, открытие антибиотиков.

Ценности: преданность, соблюдение правил, законов, уважение к должности и статусу, честь, терпение.

Поколение шестидесятников или беби-бумеров, бумеров (от слова «бум», которым характеризовали всплеск рождаемости в эти годы)

Годы рождения - 1943-1963. Их ценности формировались до 1973 года.

События, сформировавшие ценности: советская «оттепель», покорение космоса, СССР - мировая супердержава, «холодная война», первые пластические операции и создание противозачаточных таблеток, единые стандарты обучения в школах и гарантированность медицинского обслуживания. В результате появилось поколение с психологией победителей. Их примерный возраст 40-60 лет. Их детские годы ознаменовали победа во Второй мировой войне, ощущение себя гражданами супердержавы, полет Гагарина в космос. «Бумеры» формировались в обстановке, когда считалось, что хороший ребенок - это активный и любознательный ребенок.

Ценности: оптимизм, заинтересованность в личностном росте и вознаграждении, в то же время коллективизм и командный дух, культ молодости.

Поколение Х (Неизвестное поколение, 13-е поколение, Летящие, Поколение MTV, Дети перестройки)

Годы рождения - 1963-1983. Их ценности формировались до 1993 года.

События, сформировавшие ценности: продолжение «холодной войны», перестройка, СПИД, наркотики, война в Афганистане. Поколение X воспитывалось в годы продолжения «холодной войны» и резкого увеличения потока информации и событийности (смена количества руководителей на национальном уровне, смена «коммунизма» на «перестройку», потом - на «демократию»).

В годы их детства впервые широко заговорили о СПИДе и наркотиках. А еще в их время начался бум разводов, так что дети вынуждены были проявлять гибкость - подстраиваться под нового мужа матери или жену отца… Они пробуют все и стараются делать выводы из собственного опыта (но при этом сильно ориентированы на мнение друзей и электронные СМИ)

Ценности: готовность к изменениям, возможность выбора, глобальная информированность, техническая грамотность, индивидуализм, стремление учиться в течение всей жизни, неформальность взглядов, поиск эмоций, прагматизм, надежда на себя, равноправие полов.

Поколение Y (Поколение Сети, Поколение Миллениум, Поколение NEXT, Дети кризиса, «Поколение интернета», «Поколение Google», «Поколение Nintendo», «Поколение myPod», «Поколение D» (digital - цифровой)

Годы рождения - 1983-2000. Их ценности продолжают формироваться и сейчас.

События, сформировавшие ценности: распад СССР, теракты и военные конфликты, атипичная пневмония, развитие цифровых технологий. Мобильные телефоны и интернет - их привычная действительность. Эпоха брендов. Их детские годы ознаменованы распадом СССР, терактами, которые они наблюдают практически в прямом эфире, эпидемиями (лихорадка Эбола, атипичная пневмония), развитием цифровых и биотехнологий. В СМИ и на государственном уровне осуждаются наркотики и табакокурение. Но, главное, наступила эра брэндов - молодежь предпочитает технику, одежду и продукты только «раскрученных марок». Представители этого поколения знают, что наркотики и табак - это плохо, но достаточно рано пробуют алкоголь.» По мнению западных исследователей, главная отличительная черта этих людей в том, что они росли и взрослели в эпоху развития новых технологий. Это наложило отпечаток на формирование их характера - они практически круглосуточно находятся на связи и в отличие от индивидуалистов-» иксеров» готовы работать в команде по общим правилам.

Ценности: в систему ценностей этой группы уже включены такие понятия, как гражданский долг и мораль, ответственность, но при этом психологи отмечают их наивность и умение подчиняться. На первый план для поколения Y выходит немедленное вознаграждение.

Поколение Z

Годы рождения - 2000-2023. Считается, что оно кардинально отличаются от всех остальных. Именно к детям из этого поколения в наибольшей степени применимо такое понятие, как «эффект индиго».

Они уже не мечтают о космосе, о геологических открытиях. Девочки не хотят быть учителями и работать в школе, когда вырастут. Мальчишки не умеют играть в казаков-разбойников, не зачитываются «Таинственным островом», не изобретают мудрёных шрифтов, чтобы запросто переписываться на уроке.

Они не роются в энциклопедии, чтобы найти ответ на какой-нибудь вопрос. Включают «комп», заходят в поисковик - и через несколько минут скачивают необходимую информацию.

Поколение «Z» не пользуется инструкциями, чтобы понять, как работает новая техника, целенаправленно копит деньги и считает, что уже давно вышло из детского возраста.

Поколение «Z» мечтает создавать пространство под себя, а не играть в готовые игрушки.»

На временной границе между поколениями, их смена идет постепенно и зависит от места, где живет человек. Например, в столицах, портовых городах, местах, где много иностранцев - это происходит быстрее. Люди, рожденные на стыке поколений, относятся к переходному или так называемому эхо-поколению. Они обладают ценностями и той, и другой группы. Сейчас на российском трудовом рынке активны три поколения - шестидесятники, поколение Х и поколение Y.

Именно поэтому мы остановились на изучении этих трёх поколений.

Изучение степени успехов представителей различных поколений в предложенных сферах показало, что поколение «шестидесятников» в своём большинстве получило хорошее образование и престижную работу, создало прочную семью и занимается любимым делом. Это поколение хотело бы побывать в разных странах мира, но считает, что это уже не осуществимо. (Приложение 4, таблица 1) Сравнивая эти показатели с результатами опроса представителей других поколений, можно отметить, что резкого отличия нет в отношении поколения «Х», однако данные о поколении «Y» резко отличаются. Поколение не показывает четко выраженных тенденций, часть респондентов приоритетным отмечают «собственный бизнес», «стать богатым человеком», «стать знаменитым», тогда как другие склоняются к работе, семье и любимому делу, что говорит о сильной дифференциации жизненных целей внутри поколения. (Приложение 4, таблица 2,3)

Большинство представителей «шестидесятников» (60%) и половина поколения «Х» чувствуют себя неудобно в системе современных экономический отношений, тогда как представители поколения «Y» в большинстве своём останавливаются на нейтральном отношении к этой системе и комфортном самочувствии. (Приложение 3, рис. 1,2,3)

Также важно отметить, что 35% поколения «шестидесятников» согласились с утверждением, что от человека мало что зависит, важной является экономическая ситуация в стране, при этом 87% указали, что доходы должны быть заработаны только честным трудом при соблюдении моральных норм и норм совести, в чём к представителям этого поколения присоединились 85% «Х», 62% «Y», причём важно заметить, что среди респондентов, рождённых после 1990 г., доля подобного выбора составляла всего лишь 36%. (Приложение 3, рис. 4, Приложение 4, Таблица 4)

Говоря о возможности оказаться у власти, поколение «шестидесятников» проявило наибольшую активность (58% желали бы этого с целью наведения порядка в стране), представители поколений «Х» и «Y» высказали единогласное мнение, 80% отказались от такой возможности, 10% респондентов хотели бы находиться у власти в связи с высокой зарплатой и возможностью помочь многим людям. (Приложение 3, рис. 5) Интересно отметить, что все представители поколений «шестидесятников» и «Х» заявили, что считают себя законопослушными гражданами, тогда как 30% поколения «Y» отнесли себя к незаконопослушным. (Приложение 3, рис. 6)

Относительно патриотизма обнаружилось различие в интерпретации этого понятия представителями разных поколений: два старших поколения, заявляя о своём патриотизме, определяли его как «преданность и любовь к своему отечеству и народу, готовность к подвигам и жертвам во имя Родины», среди представителей поколения «Y» такие ответы составляют 55%, в то время как остальные определили патриотизм как «привязанности к месту своего рождения, месту жительства», причём опять наблюдается резкое отличие в этом вопросе респондентов, рождённых до и после 1990 г. Среди респондентов, рождённых после 1990 г. 38% вообще не считают себя патриотами. (Приложение 3, рис. 7,8, Приложение 4, таблица 5)

Общение с представителями других национальностей является нежелательным для большинства представителей поколений «шестидесятников» и «Х», однако они же отмечают, что готовы оценивать человека по его моральным и деловым качествам, а не по национальности и вере. Что касается более молодого поколения, то 55% респондентов заявили, что готовы контактировать с представителями любого народа, несмотря на существующие этнокультурные различия, а тот факт, что Россия - многонациональная страна, обогащает её культуру. Однако наряду с высоко толерантными утверждениями среди представителей этого же поколения высказаны довольно резкие мнения в адрес других народов: 25% поколения «Y» считает, что есть народы и нации, к которым сложно хорошо относиться, 10% заявили, что трудно представить, что их другом станет человек другой веры, национальности. (Приложение 3, рис. 9)