Изменение положения женщины и история феминистского движения

Нельзя забывать и о появлении женщин, добившихся выдающихся личных результатов в соревновательной деятельности, ярким примером которой был тот же спорт. В наше время трудно оценить, каким революционным новшеством было решение (принятое в 1880-х годах) о выступлении женщин в одиночном разряде Уимблдонского теннисного турнира; тогда же женщины-теннисистки стали выступать и в национальных чемпионатах США и Франции. Ведь еще за 20 лет до этого было просто невозможно представить, что респектабельные дамы могут выступать перед публикой в таком виде, оставив дома свои семьи и мужей. [60, c. 16]

Многие эмансипированные женщины из среднего класса, избравшие в то время своей целью карьеру в мире мужчин, добивались успеха ценой отказа от детей, замужества, а часто (как в Британии) - и путем фактического целибата. Причина одиночества работавших женщин была связана с реальными трудностями сочетания двух дел: работы и семьи, выполнять которые в то время можно было, только получая помощь со стороны или имея другие дополнительные ресурсы. [58, c. 123]

Хотя для женщин процветавшего среднего класса (замужних и незамужних) прогресс эмансипации был неоспорим (в отличие от женщин из мелкой буржуазии, новой и старой, из нижнего слоя среднего класса), но он принес с собой одну важную проблему. Это была проблема сохранения женственности в мире, устроенном для мужчин, женственностью, которая была не просто вынужденной реальностью, навязанной им мужчинами, а частью их самих, и была обращена в сферу семьи, домашнего хозяйства и личных связей - и вот пришла эмансипация, открывшая выход из этой сферы, - но куда? На этот вопрос, пожалуй, нет общего и постоянного ответа, поскольку он по-новому встает перед каждым поколением, обращающимся к проблеме положения женщин в обществе.

Глава 2. Положение женщин в семейных отношениях

Стремление женщины к самостоятельному заработку и личной независимости до известной степени признается справедливым буржуазным обществом точно так же, как стремление рабочих к свободе. По мере того как совершенствуются машины и техника, процесс работы все более распадается на отдельные части и требует меньшего технического навыка и силы. С другой стороны, усиливается конкуренция между промышленниками и ведется конкурентная борьба между промышленными областями, между странами и частями света; вместе со всем этим все более растет и потребность в рабочей силе женщины.

Женщина наряду с мужчиной или вместо него даже скорее находит занятие, ибо ее материальные требования ниже требований мужчины. Сама природа женщины как полового существа заставляет ее предлагать свои силы более дешево; она в среднем чаще, чем мужчина, подвергается физическим недомоганиям, которые заставляют ее прекращать работу, что при существующей в крупной промышленности взаимозависимости и организации труда легко ведет к приостановке работы. Беременность и роды удлиняют подобные перерывы. Предприниматель пользуется этим обстоятельством, и за принесенные неприятности, вызванные подобными помехами, он вполне вознаграждает себя, значительно уменьшая заработную плату. [12, c. 280]

Кроме того, труд, в особенности, замужних женщин, имеет для предпринимателей еще свою особенную прелесть. Как работница, замужняя женщина «гораздо внимательнее и смышленее», чем незамужняя; забота о детях принуждает ее к самому крайнему напряжению своих сил, чтобы заработать необходимые средства для жизни, и поэтому она многое сносит, на что не согласится незамужняя женщина и с особенности рабочий-мужчина. В общем, работница еще очень редко осмеливается соединиться со своими товарищами по работе для достижения лучших условий труда. И это в глазах предпринимателя повышает ее ценность; она часто является в его руках прекрасным козырем против строптивых рабочих-мужчин; у женщины, далее, гораздо больше терпения и ловкости в пальцах, у нее более развитый вкус, вообще она обладает свойствами, которые для многих работ делают ее пригоднее мужчин. [3, c. 277]

Женщина с развитием промышленности с каждым годом находит все большую область применения своих сил, и - что самое важное - этим она не улучшает сколько-нибудь заметно своего социального положения. Применение женской рабочей силы нередко освобождает мужскую рабочую силу. Но, будучи вытесненной, эта последняя тоже хочет жить и поэтому предлагает себя за меньшую заработную плату, и это предложение в свою очередь понижает заработную плату работницы. Понижение заработной платы становится винтом, который приводится в движение постоянно развивающейся техникой рабочего процесса, особенно тем, что этот процесс, осуществляя экономию на рабочую силу, освобождает и работниц, что опять-таки увеличивает предложение «рук». В некоторых областях промышленности, например, в электротехнической, мужская рабочая сила вытесняется женской. В начале капиталистического производства на рабочем рынке рабочий-мужчина стоит только почти против рабочего-мужчины; теперь же против одного пола выдвигается другой пол и затем, далее, против одного возраста - другой возраст. Женщина вытесняет мужчину, и женщина в свою очередь вытесняется трудом подростков и детей. [56, c. 79]

Стремление предпринимателей удлинить рабочий день, чтобы выжимать из своих рабочих большую прибавочную стоимость, облегчается меньшею силой сопротивления работниц. Этим объясняется, что, например, в текстильной индустрии, где женщины составляют больше половины общего числа рабочей силы, рабочее время повсюду самой продолжительное, поэтому именно здесь и должна бала быть применена государственная охрана путем законодательного ограничения рабочего времени. Домашняя работа приучила женщину не знать никакой меры во времени для своего труда, и она без всякого сопротивления позволяет предъявлять к себе повышенные требования.

В других отраслях промышленности, как, например, при работе модисток, изготовлении искусственных цветов и т. д., женщины вредят себе в заработной плате и рабочем времени тем, что берут с собой излишнюю работу на дом, не замечая, что они этим создают сами себе конкуренцию и при 16-часовом рабочем дне зарабатывают не больше, чем они зарабатывали при установленном 10-часовом рабочем времени. [49, c. 118]

Процент женщин меньше всего в тех профессиях, которые требуют большой физической силы (в горном деле на 100 мужчин приходится 2,03 процента женщин; в каменоломнях -1,65; в металлургии -1,06). Наоборот, в текстильной промышленности участие женщин сильнее всего: на 100 приходится 116 женщин. В конфекционной промышленности и прачечных - 1247; в белошвейном производстве - 3286. [3, c. 277]

В общем, как констатирует госпожа Мильго, приток женщин сильнее всего в тех отраслях промышленности, где рабочее время особенно велико, а плата особенно низка. «печальный факт: в то время как в производствах с коротким рабочим днем заняты лишь немногие тысячи женщин, в производствах с длинным рабочим днем - сотни тысяч.»

Что касается заработной платы, то буржуа Левассер говорит, что почти во всех случаях заработная плата женщин лишь весьма редко поднимается до двух третей мужской и гораздо чаще равняется половине.

Очень высокий процент замужних женщин среди работниц представляет факт, заставляющий задумываться над вопросом о семейной жизни рабочих. А количество таких женщин возрастает. [46, c. 69]

После текстильной промышленности производство пищевых продуктов, особенно производство сигар и табака, дает наибольшее количество занятых в производстве женщин. Затем следует бумажное производство, особенно сортировка тряпья, и кирпичные заводы. Женщины заняты тяжелой, часто грязной работой, главным образом в профессиях, требующих напряжения (каменоломни, кирпичные заводы, красильни, химические и сахарные заводы и т. д.), в то время как более молодые работницы, моложе 21 года, находятся на фарфоровых, прядильных, ткацких, бумажных, папиросных фабриках и производстве одежды. Для худших и избегаемых другими работ используются более старые и замужние женщины.

Из многих причин распространения труда замужних женщин или же разведенных и вдов упомянем только некоторые. В качестве причин работы женщин на фабриках очень часто приводится недостаточный заработок мужа; некоторые из женщин должны еще работать потому, что муж слишком много тратит на самого себя или ведет распутную жизнь. Есть женщины, которые работают на фабриках по привычке и потому, что не умеют хозяйничать. Допустим, что эти причины имеют значение в небольшом числе случаев, но огромное большинство женщин работают потому, что должны работать. [62, c. 70]

Женский труд вообще оплачивается хуже труда мужского даже там, где женщина выполняет одинаковую с мужчиной работу. В этом отношении предприниматель не отличатся ни от государства, ни от общины. Так женщины, служащие на железной дороге и на почте, за одинаковую работу оплачиваются хуже, чем мужчины; учительницы оплачиваются во всякой общине хуже, чем учителя. Причины этому следующие: у женщины меньше потребностей, а главное, она беспомощнее; ее заработок во многих случаях является лишь дополнением к доходу супруга или отца, как кормильцев семьи; специфический, временный и случайный характер работы женщин; кроме того, женщина обыкновенно прикреплена к своему месту жительства. Рабочее время женщины в среднем всегда самое длинное, если этому не препятствует законодательная охрана. [5, c. 316]

Хуже всего оплачиваются рабочие в домашней промышленности - как мужчины, так и женщины, и особенно последние. Для рабочего времени там нет границ, во время сезона оно продолжительно беспредельно. Насколько жалко оплачивается женский труд в домашней промышленности, показывают следующие данные относительно берлинских условий. За шитье дюжины пестрых мужских рубашек в 1889 году платилось еще от 2 до 2,5 марок, а в 1893 году - только 1,2 марки. Швея среднего качества должна работать с раннего утра до позднего вечера, если она в день захочет сшить 6-8 рубашек; недельная заработная плата составляет от 4 до 5 марок. Такая голодная плата заставляет работниц делаться проститутками, так как при самых скромных требованиях ни одна работница не может просуществовать в Берлине менее чем на 9-10 марок в неделю.

Приведенные факты показывают, что женщина все более и более вырывается из семейной и домашней жизни. Брак и семья расстраиваются и разрушаются, и, принимая это во внимание, прямо абсурд - указывать женщине на домашнее хозяйство и семью. [33, c. 10]

Во многих отраслях промышленности применяется исключительно женский труд, в некоторых отраслях женщины составляют большинство, а в остальных они работают в большей или меньшей степени, но их число становится все большим, и они проникают в новые отрасли производства. Фабричным законом 1891 года для взрослых работниц установлен одиннадцатичасовой рабочий день. Но закон этот часто нарушается многими исключениями, которые могут допустить власти. Ночная работа работниц на фабриках так же запрещена, но и здесь союзный совет может допустить исключение для фабрик с непрерывным производством или в производствах сезонного характера (например, для сахарных заводов). [67, c. 230]

Законом от 28 декабря 1908 года был предусмотрен максимальный десятичасовой рабочий день для женщин во всех производствах, где занято не меньше десяти рабочих; в дни, предшествующие воскресным и праздничным дням, продолжительность работы не должна превышать восьми часов; работницы до и после родов не должны работать в общем в течение восьми недель и возвращаться на работу раньше шести недель после родов; женский труд не должен применяться при обшивке судов и при перевозке судами материалов.

Особого внимания заслуживает § 137 а, делающий первое нападение на эксплуатацию домашней работы. Это место гласит: «Работницы и малолетние рабочие в те дни, когда они заняты в установленное законом время работы, не могут передавать от работодателя работу для исполнения вне предприятия, а так же не могут быть назначаемы в посредники для расчета». Несмотря на свои недостатки, этот закон все же является шагом вперед. [66, c. 490]

Но женщина все более привлекается к промышленному труду не только в таких отраслях труда, к которым она приспособлена по своим более слабым физическим силам, но и к любой деятельности, где эксплуатация может выжать из нее более высокую прибыль. А сюда принадлежат как самый тяжелый, так и самый неприятный и самый опасный для здоровья труд, и, таким образом, здесь сводится к своему истинному значению фантастическое представление о женщине, как о нежном, чутком существе, как ее часто воспевают поэты и романисты, чтобы пощекотать чувства мужчин. Женщины заняты: в текстильной промышленности, в металлообрабатывающей и бумажной промышленности, машиностроении, в деревообрабатывающей и пищевой промышленностях, в горном производстве, а в Бельгии в горном производстве и ночью, если работница достигла 21 года. Далее, в обширной области садоводства, пчеловодства и скотоводства и в связанных с ними производствах. Наконец, в различных отраслях труда, где в течение долгого времени исключительно работают женщины, как бы привилегированные: в белошвейных и швейных мастерских женской одежды, в различных отраслях, где приготовляются модные вещи. Кроме того, они занимаются работой продавщиц, конторщиц, учительниц, садовниц, писательниц, художниц всякого рода и т. д. Десятки тысяч женщин из несостоятельного среднего класса закрепощены в лавках и на рынках и таким образом не могут заниматься ни домашней деятельностью, ни, главное, воспитанием детей. Наконец, к большому вреду для своей личности молодые, а в особенности, красивые женщины используются в общественных местах разного рода в качестве обслуживающего персонала, певиц, танцовщиц и. т. д. для привлечения сластолюбивых мужчин. [36, c. 47-51]

Среди вышеприведенных занятий существуют многие, представляющие наибольшую опасность. Так, например, при изготовлении и чистке соломенных шляп пользуются сернокислыми и едкощелочными газами, которые представляют огромную опасность для здоровья; при белении растительных продуктов опасным для здоровья является вдыхание хлорных паров. Работа беременных в зеркальном производстве (покрытие зеркал ртутью) прямо убийственно для плода. [36, 50]

Понятно, что те размеры, которые принимает женский труд во всех областях промышленности и которые он еще угрожает принять, не приходятся по душе заинтересованным мужчинам. Несомненно, что при таком расширении женского труда все более уничтожается семейная жизнь рабочего, естественным последствием чего является распадение брака и семьи и распространение в ужасающих размерах разврата, деморализации, дегенерации, всякого рода болезней и смертности детей.

Итак, женщина, подобно мужчине, должна быть полезным и равноправным членом общества, наравне с мужчиной она должна иметь возможность вполне развивать свои физические и умственные способности и, выполняя свой долг, должна требовать признания и своих прав. Свободная и равная мужчине, она будет охранена от унижающих ее требований. [64, c. 103]

Хотя выше охарактеризованная эволюция положения женщины очевидна, тем не менее, ежедневно приходится слышать разговор о «естественном назначении женщины», указывающий ей на домашнюю жизнь и семью. Подобные разговоры громче всего ведутся там, где женщина пытается добиться занятий высшего рода, например, в области высшего преподавания и управления, медицине, по юридической части, естественным наукам и т. д. Их главным козырем является утверждение, что женщина по умственным способностям ниже мужчины и в умственной области ничего значительного создать не может.

Положение женщин ни в коем случае не было «вечно» таким, как описывалось выше; оно является продуктом исторического развития, которое ни в коем случае еще не окончено. Если приблизительно 2350 лет тому назад Демосфен считал единственным предназначением женщины «производить на свет законных детей и быть верной хранительницей дома», то в новое время эта точка зрения была преодолена. Кто бы решился теперь защищать такое положение, как «соответствующее природе», не вызвав упрека в принижении женщины? Хотя есть еще чудаки, которые втайне и согласятся с мнением старого афинянина, но никто не осмелится открыто высказать то, что тысячи лет тому назад один из величайших мужей Греции мог свободно и открыто объявить как нечто само собой понятное. В этом-то и состоит прогресс. [63, c. 101]

Хотя данный порядок вещей и погубил миллионы браков, он, с другой стороны, благотворно повлиял на развитие брака. Немного десятилетий тому назад в каждом бюргерском и крестьянском доме считалось само собой понятным , чтобы женщина не только шила, вязала и стирали, хотя и это уже давно вышло из моды, но и пекла хлеб, пряла, ткала, белила, варила пиво, мыло и свечи. Считалось безграничным расточительством сшить одежду вне дома. Водопроводы, газ, газовые или керосиновые кухни и т. д., не говоря уже об электричестве, наряду с многочисленными другими существовавшими в новое время устройствами для дома и кухни были неизвестны. Конечно, и в новое время еще существовали устарелые порядки, но они - исключение. Большинство женщин не выполняли многих домашних дел, считавшихся прежде необходимыми, так как промышленность устраивает это лучше, практичнее и дешевле, чем это может сделать хозяйка, и поэтому в домах нет, по крайней мере в городах, надлежащих для этого устройств. Итак, в течение немногих десятилетий в семейной жизни совершилась великая революция. Эта революция, произошедшая в нашей домашней жизни и идущая постоянно вперед, существенно изменила положение женщины в семье еще и в другом направлении: женщина стала свободнее, независимее. Основываются общества с самыми различными целями, содержатся и организуются газеты, созываются конгрессы. Как работницы, женщины объединяются в профессиональные союзы, посещают собрания и общества мужчин, они уже получали в некоторых местах право участвовать в выборах промышленных судов - мы говорим о Германии, - право, в котором им отказало реакционное большинство рейхстага в 1890 году. [43, c. 198]

Хотя нужно признаться, что наряду со светлыми сторонами, существуют и темные, связанные с переходными и разлагающимися условиями жизни, но преобладают все же светлые стороны. И сами женщины, как бы они в большинстве ни оставались консервативными, совсем не имеют склонности вернуться к старым, узким, патриархальным условиям прежних лет. [57, c. 94]

В Соединенных Штатах общество хотя и стоит на буржуазной почве, но ему не приходится бороться ни со старыми европейскими предрассудками, ни с отжившими порядками, и оно поэтому более склонно принимать новые идеи и порядки, если они обещают выгоду. Там давно уже смотрят на положение женщин иначе, чем у нас. Там, например, в более обеспеченных кругах уже пришли к мысли, что не только утомительно и хлопотливо, но даже не выгодно для кошелька, если жена сама печет хлеб и варит пиво, там считают излишним, чтобы она готовила в собственной кухне. Центральные кухни обеденных товариществ с их всевозможными машинами и целесообразными вспомогательными средствами заменили частную кухню; женщины товарищества поочередно несут службу, и пища приготавливается дешевле и вкуснее, в ней больше перемен, и ее приготовление причиняет гораздо меньше хлопот. Как известно, тысячи самых богатых семей в продолжении целого года или части его живут в пансионах и отелях, не тоскуя о домашней кухне; более того, они считают очень приятным освободиться от нее. Отрицательное отношение особенно богатых и зажиточных женщин к возне на кухне точно так же говорит за то, чтобы эта деятельность была «естественным призванием» женщины. А тот факт, что княжеские и аристократические фамилии, точно так же как и большие отели, для приготовления кушаний всегда нанимают поваров, мог бы говорить даже за то, что варка кушаний - занятие мужское. [20, c. 142]

Развитие социальной жизни в новое время идет, таким образом, не к тому, чтобы снова заключить женщину в тесный круг домашней обстановки. Нет, это развитие требует выхода женщины из узкого круга домашней обстановки и ее полного участия в общественной жизни, - которая тогда будет принадлежать не одним мужчинам, - оно требует ее участия в разрешении культурных задач человечества. [45, c. 169]

Таким образом, женщины в новое время стремились идти вперед, хотя вначале это только меньшинство, среди которого только у части вполне определенные и ясные цели. Они хотели померяться своими силами с мужчиной не только в производственных и индустриальных областях, они не только хотели занять в семье более свободное и независимое положение, но они стремятся также применить свои духовные способности в более высоких средах общественной деятельности и в общественной жизни вообще. Им особенно охотно возражали, что они к этому не способны, так как не предназначены для этого от природы. Огромное большинство мужчин думали совершенно серьезно, что женщины должны оставаться у них постоянно в духовном подчинении и не имеют права стоять с ними наравне, поэтому эти мужчины - решительные противники подобных стремлений. [67, 228]

Мужчины ничего не имели против того, что женщина допускается к занятиям, из которых многие в высшей степени тяжелы, часто опасны, из-за них она должна отказываться от выполнения материнских обязанностей, из-за них сильно страдает ее женственность. Но эти же самые мужчины хотят исключить женщину из профессий, в которых таких препятствий и опасностей гораздо меньше и которые гораздо лучше подходят к ее организму. [63, c. 93]

Женщины сделали все возможное при крайне неблагоприятных условиях, и это дает основание возлагать на них большие надежды. Действительно, только со второй половины ХIХ столетия женщин стали допускать к соревнованию с мужчинами в различных областях, и достигнутые от этого результаты вполне удовлетворительны. Но по-прежнему, большинство мужчин видели в женщинах лишь средство, служащее их пользе и удовольствию; смотреть на женщин, как на равноправных, они не могли так как это противоречило их предрассудкам. Женщины должна была быть покорной и скромной, должна ограничивать свою деятельность домашними заботами, а все остальное предоставлять «господину мира». Женщина должна была сдерживать всеми возможными способами свои мысли и наклонности и выжидать , что решит ее земное проведение, ее отец или супруг. Чем больше она подчинялась этим требованиям, тем силене она восхвалялась , как «разумная, нравственная и добродетельная», хотя бы она вследствие этого насильственного положения погибла под тяжестью физических и моральных страданий. Если говорить о равенстве всех людей, то нелепо исключать из него половину человеческого рода. [61, c. 427]

Однако, женщина имеет равное с мужчиной право на развитие своих сил и на свободное пользование ими; она - человек, как и мужчина, и, подобно ему, она должна пользоваться свободой, распоряжаться собой. Лишать женщину равноправия из-за того, что она рождена женщиной, а не мужчиной, - столь же несправедливо, как ставить права и свободу в зависимость от случайных решений или политических воззрений, и так же бессмысленно, как считать двух людей врагами из-за того, что они по случайности рождения принадлежат к различным племенам или различным национальностям. Это взгляды, недостойные свободного человека. Прогресс человечества состоит в устранении всего, что ставит в зависимость и подчинение человека от человека, один класс от другого класса, один пол от другого пола. Не может быть оправдано никакое неравенство, кроме того, которое создано природою в виде различия между отдельными людьми. Но естественные границы не должен переступать ни один пол, ибо этим он уничтожил бы свою природную цель.

Глава 3. Зарождение женского движения и его характерные черты

§ 1. Истоки зарождения феминистской мысли

Вопреки распространенному мнению феминистическая теория не берет свое начало от Мэри Уоллстоункрафт в конце ХVIII века, но может быть обнаружена еще с средневековье (и нет сомнения, что появлялась в частных высказываниях еще раньше). Насколько нам известно, первые публичные обсуждения темы представлены исключительно мужчинами, но начиная с ХV века стали раздаваться и женские голоса, и первой женщиной, писавшей о правах и обязанностей своего пола, является, вероятнее всего, француженка Кристина де Тезан (1364 - 1430). С точки зрения феминисткой политической теории в ранних работах интересны не столько детали, о которых писали отдельные авторы того времени (поскольку они не дают анализа властных отношений и не предлагают никакой политической программы), сколько тот факт, что споры о роли женщины в обществе, содержащие определенно феминистскую перспективу, восходят к гораздо ранним периодам, чем принято считать. Так же интересно отметить, что с самого начала эти обсуждения носили международный характер и, например, влияние де Тезан прослеживается в дискуссиях в Англии в конце ХVII века. [21, c. 158]

«Первая заметная волна светского феминистского протеста в Британии» возникла тогда, когда впервые значительное число женщин бросили вызов общепринятым представлениям о проблемах своего пола в памфлетах и книгах. Некоторые из них публиковались анонимно, но далеко не все. Их этих авторов наиболее известны драматург Афра Бенн (1640 - 1689) и Мэри Эстелл (1666 - 1731), которая недавно была названа «первой английской феминисткой», хотя и спорно, первым феминистическим портретом Запада. Дискуссии этой поры отличались от тех, которые имели место ранее, отчасти из-за беспрецедентно высокого уровня участия в них женщин, но так же и потому, что они происходили в условиях быстрых экономических, социальных и политических изменений. Такие обсуждения являлись отражением задач и проблем модернизирующего общества, и в них использовались новые философские концепции и политическая терминология. Вопросы, поднятые тогда, и язык, использовавшийся в этих дебетах, сохранили свою актуальность и по сей день. [23, c. 90]

Любая попытка увязать феминистскую теорию непосредственно с социальным положением женщин должна осуществляться с большой осторожностью. Но все-таки, вероятно, повышение уровня и интенсивности обсуждения женских проблем хотя бы частично было следствием того, что в этот ранних период капиталистического развития была поставлена под сомнение традиционная роль женщины в обществе. Изменения в сельском хозяйстве начали создавать новый растущий класс наемных рабочих, и, поскольку разделение труда становилось все более сложным, а структуры производства укреплялись, старая система семейного производства начала уходить в прошлое. Впервые наметилось определенное различие между общественной сферой занятости и частной сферой дома и семьи. В то же время женщины все больше вытеснялись из таких отраслей торговли и производства, в которых были широко представлены ранее: пивоваренное, печатное производство, медицина, а женщин из аристократических слоев, игравших ранее большую роль в управлении поместьями своих мужей, стали все больше ограничивать домашней сферой. После Реформации, когда у женщин исчезла возможность найти традиционное убежище в стенах монастыря, для всё большего их числа брак становился экономической необходимостью, и их зависимость от мужей возрастала. Однако в силу демографических факторов увеличилось количество «избыточных женщин», и для таких незамужних женщин как Мэри Эстелл, похоже, не оставалось достойных способов обеспечить свое существование. В этом контексте не удивительно, что возник вопрос о роли женщин, и, более того, как только появилась необходимость четкого разделения частного и общественного, вполне логично было задаться вопросом о подходящей для женщин сфере деятельности. Такая проблема не могла возникнуть в средневековом обществе, но остается главной для многих феминистских дискуссий в наше время. [26, c. 105]

В политическом смысле XVII век является эпохой больших потрясений проблематизации традиционной власти. Совершенно очевидно, что события Гражданской войны и Междуцарствия должны были политизировать многих женщин, так же как и мужчин. Помимо традиционных форм «закулисного влияний» женщин имеются свидетельства об их участия в демонстрациях, восстаниях и обращениях с петициями к парламенту. Еще более остро вопрос о подходящих половых ролях и поведении становился во многих создавшихся религиозных сектах. Например, рантеры, выступали за крайнюю сексуальную вседозволенность, а квакеры заявляли, что мужчины и женщины не только равны перед Богом, но так же могут на равных претендовать на священнические посты. [29, c. 302]

Гоббс и Локк пытались анализировать отношения в семье, придерживались аргументов общественной пользы и физического превосходства мужчин для оправдания подчиненного положения женщин. Мужчины считались независимыми и рациональными личностями, способными понимать и отстаивать собственные интересы. Женщины рассматривались в роли жен и матерей, как слабые существа, неспособные освободиться от проклятия Евы, потребности которых неразрывно были связаны с семьей и которые поэтому не имели самостоятельных политических прав. [30, c. 171]

Однако, не Гоббс и Локк были вдохновителями первого поколения феминисток конца XVII века, а революция в философии, начало которой положил Декарт в более ранний период этого века. Согласно картезианству, все люди обладают разумом, и, следовательно, истинное знание, основанное на опыте и собственных наблюдениях, а не на изучении теории, доступно любому. Несмотря на высказанное суждение о том, что «даже женщины» способны рационально мыслить, Декарт подвергается упрекам в том, что неправильно приписал разум своему полу. Тем не менее, в это время его идеи воспринялись как просто освободительные и вдохновили многих феминистских авторов. Его концепция подразумевала, что любой авторитет может подвергаться сомнению и что отсутствие у женщин классического образования не исключает их из философии. Как сказала Мэри Эстелл, важны хорошие идеи, а не то, «что говорят о них всякие чудаки».

В работах Эстелл можно найти вытекающие из этого нового подхода философии классические утверждения либерального феминизма о том, что мужчины и женщины обладают одинаковой способностью к разуму и, следовательно, должны иметь равный доступ к образованию, чтобы использовать эту способность: «Поскольку Бог наделили женщин, как и мужчин, разумной душой, почему им возбраняется пользоваться ею?». Эстелл утверждала, что, хотя женщины в современном ей обществе кажутся легкомысленными, неспособными к здравомыслию, это всего лишь результат неправильного воспитания, а не какой либо природной ограниченности, что доказывает необходимость улучшения женского образования, а не его возможности. Подобно многим феминисткам XVII века, она была непоколебимой сторонницей тори и защитницей монархии. В этом смысле она скорее предпочла бы лишить мужчин политических прав, нежели распространить их на женщин. Действительно, логика ее консерватизма, похоже, приводила ее к очень нефеминистскому выводу. Соглашаясь с тем, что власть в государстве и в семье построены по одному принципу, она утверждала, что жена обязана повиноваться мужу, как подданный своему государю, а когда женщина вступает в брак, она выбирает себе «пожизненного монарха» и, следовательно, обязана подчиняться его власти. [31, c. 119]

Во-первых, Эстелл настаивала на том, что обязанность женщины подчиняться мужу не означает признание его превосходства. Более того, в ее работах просматривается плохо скрываемое неуважение к мужскому полу. Во-вторых, она заявляла, что подчинение мужской власти не может распространяться на незамужних женщин. Это означало, в-третьих, что образованная женщина должна отказываться от домашнего рабства, вследствие чего она советовала женщинам избегать брачного союза. Далее делается вывод, что, в-четвертых, не следовало ограничиваться стремлением обзавестись мужем, и они могли бы сконцентрироваться на развитии собственного ума, а не привлекательности: «Не лучше ли утро, проведенное с книгой, чем с зеркалом?» и, наконец, в качестве практического средства освобождения женщин от замужества и зависимости от мужчин, она предлагала создание женских сообществ типа светских монастырей. Там женщины могли бы жить и учиться вместе без мужчин, ощущая, что они «способны на большее, чем унизительное завоевание чьих-то сердец». Эта идея вызвала довольно большой интерес, но не могла получить достаточной финансовой поддержки не сколько из-за ее феминистической направленности, сколько из-за опасной ассоциации с Римской католической церковью.

Таким образом, Эстелл была не просто одной из первых феминисток-просветительниц с неудачным пристрастием к консерватизму и неспособностью принять женскую сексуальность. В ее работах можно обнаружить центральные идеи современного радикального феминизма. В этих целях просматривается явный отказ от системы ценностей, в которой мужчина представлен как мера определения женского успеха; не случайно ее основная работа об образовании названа «Серьезное предложение дамам… от той, которая любит свой пол». [29, c. 198]

В то время как Мэри Эстелл являлась наиболее радикальной и последовательной феминисткой своего времени, она была, как уже говорилось, одинока в своих призывах. Это значит, что к началу ХVIII века уже широко сложилось представление о женщинах как о социальной группе, чье положение в обществе нуждалось в улучшении, и именно это осознание женской групповой идентичности, как считает Смит, определяет мыслителей того периода от предшественников. Но чего мы у них пока не обнаруживаем, так это какого-либо выраженного протеста против социального и экономического положения женщин, против разделения труда по признаку пола. Мы так же не находим никакой последовательной политической программы или требования, чтобы гражданские права мужчин распространялись и на женщин. Придерживаясь преимущественно консервативной позиции с социальной и политической точек зрения, эти первые феминистки обращались почти исключительно к женщинам высшего и среднего класса, и не предпринимали попыток увязать ситуацию женщин с другими угнетенными группами в обществе. Они видели основной путь независимости женщин от мужчин в получении образования и упражнении разума, и лишь в третьей четверти XVIII века феминизм стал ассоциироваться с более широкими требованиями перемен. [41, c. 31]

Середина XVIII века во многих отношениях выглядит как отказ от феминизма, поскольку доводы в пользу женской рациональности стали менее популярными, нежели убеждение в присущей им слабости и зависимости от мужчин. Идеи Эстелл и ее современниц приобрели дурную славу, сами их имена были забыты. Однако, несмотря на отсутствие систематического анализа положения женщин, высказывались отдельные претензии по поводу женской судьбы, а вопрос об образовании и вовсе не был снят с повестки дня. Многие женщины продолжали писать и публиковать свои работы в этот период, и наиболее известными из них были члены группы «синий чулок» из «салона интеллектуалок». Хотя они недвусмысленно отрицали феминизм и соглашались с вторичной ролью женщин по отношению к мужчинам в литературном мире, само существование их как группы, участвующей в публичных дискуссиях и печатающейся начиная с 1750 года, можно рассматривать как подтверждение способностей женщин и их общественной роли. Женщины уде не были молчаливым большинством, их уже невозможно было исключить из обсуждения общественных проблем. Именно в этом контексте следует воспринимать идеи второй «волны» феминизма. Хотя прямая связь между ними и авторами времен Мэри Эстелл отсутствует, идеи современных феминисток не стали сенсацией нашей эпохи. Это полузабытое наследие снесло свой вклад в быстрое развитие феминистских идей последней четверти XVIII века.

Однако, в это время существовало на редкость всеобщее согласие по поводу того, что идеи рационального индивидуализма не применимы к женщинам, так как от природы женщины не способны к полноценному развитию разума. Например, мы встречаем в работах Вольтера, Дидро, Монтескье и в особенности Руссо мысль о том, что женщины по сути, творения эмоций и страстей, чья важнейшая роль - быть женами и матерями, и с точки зрения биологии они не могут участвовать в общественной деятельности. [21, c. 155]

Нельзя сказать, что ничего не противостояло этому согласию среди мыслителей, и к концу столетия было сделано несколько попыток показать их непоследовательность и продемонстрировать, что либеральные идеи просвещения вполне применимы к женщинам наравне с мужчинами. Наиболее известной работой на эту тему считается «Защита прав женщины» (1792 г.), Мэри Уоллстоункрафт (1759 - 1797 г. г.) но ее слава не должна затмевать достижения других феминистских движений того времени. Например, французский мыслитель Кондорсе утверждал, что женщины обладают разумом и, следовательно, должны получать образование и иметь те же политические права, что и мужчины, и отрицание этого есть недопустимая тирания. Хотя он и не предполагал, что женщины на самом деле будут широко участвовать в политике, но это, говорил он, не является обоснованием лишения их политических прав в принципе. Феминизм был неотъемлемой частью полной концепции либерализма, которую с энтузиазмом отстаивал Кондорсе.

Немец фон Хиппель так же отрицал идею о том, что лишение женщин гражданских и политических прав может быть оправдано биологическими причинами. Он пошел дальше других авторов своего времени, обвиняя мужчин за существующее положение женщин и отрицая идею о том, что традиционное разделение труда между полами можно обосновать наличием разума или традиционными различиями. Он доказывал, что именно просвещенные мужчины должны бороться за освобождение женщин, поскольку женщинам внушили, что они неспособны к независимой политической деятельности. [19, c. 247]

Однако, сами женщины тоже не молчали в это время, и их голоса, требовавшие равного положения с мужчинами, можно было услышать все чаще. В Англии историк Кэтрин Маколей в своей работе «Письма об образовании» настаивала на том, что различия между полами являются продуктом образования и окружающих условий, а не природы. Она выступала против того, как уродуются женские умы и тела в угоду мужчинам, и требовала, чтобы мальчикам и девочкам давали одинаковое образование. [47, c. 158]

Конечно же наиболее выдающуюся роль в эту эпоху играли женщины Франции. Парижские женщины, требовавшие хлеба и вязавшие на спицах у подножия гильотины, убийство Марата Шарлоттой Корде стало легендой. Одновременно отдельные представительницы, такие как, например, умеренная республиканская мадам Ролан, включилась в борьбу за политическую власть. Феминизм, как таковой, всегда был маргинален по отношению к революции. Однако, требования улучшения женского образования были включены в первые петиции к Национальной Ассамблее (французский парламент), и вскоре более обширные темы о женских правах и женском представительстве начинали горячо обсуждаться в брошюрах, радикальной прессе и в женских политических клубах, появившихся между 1789 и 1793 годах. [57, c. 95]

Однако, несмотря на то, что выражение феминистских требований имело короткую историю в период Французской революции, они повлияли на общественное сознание, что, в свою очередь, формировало массовую реакцию на феминизм в других странах: «Было такое чувство, что французы плохие, революция плохая, Французская революция привела к феминизму, следовательно, феминизм должен быть плох». Поэтому, если мы хотим понять реакцию на идеи Мэри Уоллстоункрафт в Англии, важно помнить, что и либеральный феминизм может восприниматься в буквальном смысле как революционная идеология. Несмотря на неприятие ею экстремизма и насилия в революции, «воспринимаемая через дым Бастилии, Мэри представала амазонкой в окровавленных одеждах, священнослужительницей болтливой свободы». Это означает, что, несмотря на то, что её работа была менее оригинальной, чем думали её поклонники и ярые критики, эффект был преувеличен самой эпохой - она писала свою книгу два года спустя после начала революции и делала это с силой и страстью, отражавших бурное время, в котором она жила. [19, c. 249]

Уоллстоункрафт подробно обсуждает идеи философа Руссо, который в своём трактате «Эмиль, или о воспитании», посвященном идеальному воспитанию молодого человека, приводит главу, описывающую совершенно отличающуюся систему образования «Софи», будущей жены Эмиля. Для Руссо природа и способности мужчин и женщин не были одинаковыми, и, по его мнению, эти биологически обусловленные различия в целом определяли их роли в обществе, где мужчины становились гражданами, а женщины - женами и матерями. Это означало, что образование мальчиков и девочек должно соответствовать их естественным различиям в способностях и устремлениях. [14, c. 261]

Разногласия Уоллстоункрафт с Руссо сосредоточились на четырех моментах. Во-первых, как и более ранние феминистки. Она не соглашалась с тем, что женщины менее способны к рациональному мышлению или что суетность, слабость и фривольность являлись естественными атрибутами женского пола. Во-вторых, Уоллстоункрафт считала, что, если мужчины и женщины обладают одинаковой способностью к мышлению, они должны получать одинаковые навыки к его использованию: женщина не «создана специально для того, чтобы нравится мужчине», а является независимой личностью, которая не только способно, но и имеет право на образование. Она горячо утверждала, что женщина, обученная пассивному подчинению своему мужу, никогда не сможет правильно воспитывать детей. Женщины должны получать образование и знания, чтобы иметь возможность делать разумный выбор, поскольку только в этом случае имеет смысл говорить об их ценных качествах. [19, c. 246]

Мысль о том, что женщины должны действовать по своему свободному выбору, действительно радикальна и дает новое направление дискуссии о предписанности социальных ролей и сопутствующих им правах и обязанностях. И именно в этом, последнем, четвертом, положении Мэри Уоллстоункрафт и ее современницы отличаются от более ранних феминисток, так как идея о равной ценности неизбежно приводит к идее равных прав. Во время Эстелл вера в женский разум сочеталась с политическим консерватизмом, но теперь она была увязана с политическим либерализмом. Были сформированы принципы, которые привели к последующим суфражистским компаниям и борьбе за юридические права и, в конечном итоге, к требования равноправного участия женщин с мужчинами в политике и в сфере оплачиваемого труда.

Однако, систематическое выражение этих требований все еще оставалось в будущем, и Уоллстоункрафт была гораздо больше озадачена утверждением принципов, нежели разработкой детальной программы. [53, c. 11]

Взаимоотношению между мужчинами и женщинами уделили внимание наиболее известные из ранних социалистов французы Сен-Симон (1760 - 1825 г. г.) и Фурье (1772 - 1837 г. г.) и британец Роберт Оуэн (1772 - 1837 г. г.). Социалистический феминизм никогда не был последовательным движением, в его рамках возникло несколько ключевых тем. В первую очередь, предполагалось, что равноправия полов нельзя достичь в существующей общественной системе, а только в радикально измененном обществе, в котором частная собственность должна быть уничтожена и существенно изменена, и в котором женщины обретут правовую и экономическую независимость. Во-вторых, активной критике подвергалось традиционное разделение труда между полами: не только женщинам должна быть предоставлена возможность участия в общественном производстве, но и мужчины должны разделять обязанности по дому. В-третьих, широко обсуждались проблемы семьи как института, она рассматривалась как источник мужской власти. Бастион эгоистического индивидуализма, несовместимого с социалистической кооперацией, и как принудительное ограничение свободы выбора. Из этого следовала, как подчеркивали некоторые, в-четвертых, важность свободы выражения сексуальности, и они же утверждали, что «свободная любовь» является необходимой основой свободного общества. Все это означало, что либеральные требования равноправия были помещены в социально-экономический контекст, который Уоллстоункрафт упоминала лишь мимоходом. Однако, попытки реализовать эти идеи на практике имели мало успеха. Тем не менее, в течение некоторого периода социализм и феминизм были объединены не только друг с другом, но и общей идеей о том, что только через изменение личности можно достичь более общих политических и социально-экономических изменений, и что подобный личностный рост будет успешным только в контексте более широких социальных изменений, а, следовательно, личное, политическое и социально-экономическое неразрывно связаны друг с другом. Будучи неявно выраженными во всех социалистических утопических теориях, особенно у Оуэна, эти взаимосвязи получили наиболее четкое выражение в работах Уильяма Томпсона (1775 - 1844 г. г.), придававшего феминизму особое значение, отсутствующее в работах других теоретиков. [23, c. 94]

Томпсон, однако, не был просто либеральным феминистом. Требуя равных прав, он одновременно утверждал, что они могут иметь значение только тогда, когда общественная собственность и кооперация сменят частную собственность и конкуренцию в качестве базиса общественного устройства.

Утопические социалисты не могли достичь своих целей, и их, как правило, принято считать эксцентричным дополнением к исторической науке. Однако их идеи представляют важную, хотя и мимолетную взаимосвязь либеральных, социалистических и феминистских идеалов, которые бросили вызов разделению частного и общественного и увидели взаимосвязь между правовым, экономическим и личным подчинением. [26, c. 120]

§ 2. Либерализм: ведущее феминистское направление XIX века

В течение XIX века ранние феминистские требования трансформировались в политические акции, вдохновляя движение за образовательную, правовую и политическую реформу и дойдя до кульминации в массовых компаниях за право голоса. Тем не менее, политический феминизм того времени не являлся простым перенесением либеральных принципов на проблемы женщин. Основой различия между полами являлось исходное моральное превосходство женщин, и что специфические качества женщин должны влиять на общественную мораль. Это означало, что очевидные либеральные требования юридического и политического равноправия не редко базировались на весьма нелиберальных предпосылках. [30, c. 170]

Феминизм XIX столетия так же во многих отношениях был значительно радикальнее, чем принято считать. Феминистские авторы того времени «были несомненными реформист(к)ами», поскольку не отрицали существующие законы, но, скорее, желали расширить правовую защиту женщин и обеспечить им равные права. Они также не подвергали систематической критике существовавшую социально-экономическую систему и отношения в браке и семье. [29, c. 291]

Само разнообразие направлений и течений невероятно затрудняет возможность ясно представить развитие феминистской мысли того периода. Тем не менее, Стэнтон, Тейлор и Милль вмещают практически весь теоретический контекст основополагающей феминистской мысли того времени. Работа Милля «Подчиненность Женщины» нередко воспринимается как классический пример либерального феминизма, но она одновременно и менее оригинальна, и более радикальна, чем принято считать. И Милль, и Тейлор не были одинокими голосами в Викторианской Англии, но являлись частью более общего процесса развития феминистских идей. [7, c. 101]

Организованное феминистское движение возникло в Британии позже, чем в Америке, и все дискуссии феминистского толка в середине XIX века ориентировались на труды Джона Стюарта Милля. Его оценивали как «единственного ведущего либерального политического философа, пытавшегося открыто применить принципы либерализма к женскому вопросу». Милль заявлял, что прочтение философских трудов всегда вызывало в нем желание предоставить женщинам равные права. Однако, только его близкая дружба с Гарриет Тейлор, на которой он женился в 1851 году после смерти ее мужа, подтолкнула и вдохновила Милля на создание его наиболее известного феминистского труда «Подчиненность женщины» (написанного в 1861 году). Хотя книга спровоцировала не мало злопыхательств и насмешек в Англии и была его единственной публикацией, она имела невероятный успех в мире. Трудно переоценить тот уровень влияния, которое она произвела на умы образованный женщин во всем мире. [8, c. 89]

Хотя и не видимые на фоне популярности Милля и более поздней активности суфражисток, женщины в Британии 60-х годов XIX века так же не безмолвствовали. Работа Гарриет Тейлор «Избирательные права для женщин» (1851 г.) является наиболее известной феминистской публикацией, написанной женщиной. Однако, многие ее положения предвосхитила уже Марион Рейд в книге «Мольба за женщину» (1845 г.). несколькими годами позже женщины в Британии стали не только писать на тему своих прав, но и организовывать публичные компании за изменение законов, которые практически не претерпели реформирования со времен Мэри Уоллстоункрафт. Замужняя женщина все так же оставалась собственностью мужа, а ее юридический статус не отличался от статуса ребенка. Как писал Джон Стюарт Милль, «брак - единственный вид рабства в полном смысле этого слова, признаваемы новейшими законами. По закону нет более рабов - кроме хозяйки каждого дома». Для немногих «фабричных девушек», которые могли, получив работу, обрести некоторую экономическую независимость, с вступлением в брак, эта возможность утрачивалась (муж по закону получал право на ее заработок), а для женщин среднего класса не существовало путей для профессиональной карьеры, и единственным шансом обрести экономическую стабильность, оставался брак. Постепенно увеличивающееся разделение между домашней жизнью и оплачиваемым трудом и закрепление идеи о «мужчине-добытчике» способствовали формированию идеологии «раздельных сфер». В соответствии с этим убеждением роль женщины была по природе и естеству домашней и сконцентрированной на семье, тогда как мужская роль приписывалась к сфере общественно-полезного труда и политики - позиция, отраженная в стихотворении Теннисона «Принцесса»:

Мужчина - в поле, женщина у очага.

Мужчина держит меч, а женщина - иголку,

Мужчина - голова, женщина - сердце,

Мужчина - командует, женщина - повинуется;

Все остальное - хаос. [22, c. 53]

На практике, однако, этот «идеал» часто не соответствовал реальности. Немало рабочих семей зависело от заработка жены, и разделительная черта между домом и работой была не столь очевидна, поскольку существовало еще домашнее производство, и многие домашние обязанности, например, стирка, выполнялись совместно. Так же не принималось во внимание то, большое количество женщин были вынуждены оставаться незамужними, потому, что попросту не хватало мужей. Перепись 1851 года показала, что женщин в Англии на одну треть было больше, чем мужчин. Тем не менее, реальность была не столь важна по сравнению с распространенным мифом о подходящих гендерных ролях. С позиции этой доминирующей идеологии незамужние или работающие вне дома женщины были в лучшем случае невидимы, в худшем - считались неудачницами или отклонением от нормы. [28, c. 76]