Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

1. ЭПИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ В ИСТОРИИ КИРГИЗСКОГО ФОЛЬКЛОРА

2. НАИБОЛЕЕ ИЗВЕСТНЫЕ МАНАСЧИ

3. ОБЪЯСНЕНИЕ СВОЕГО ДАРА У СКАЗИТЕЛЕЙ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ЛИТЕРАТУРА

ВВЕДЕНИЕ

Огромную роль в культурной жизни кыргызов играло устное творчество, вершиной которого следует считать всемирно известный героический эпос «Манас». Вероятно, устная поэзия знакома предкам кыргызов еще с III в. до н. э., когда термин «кыргыз» стал известен благодаря китайским письменным источникам. С тех пор фольклор кыргызов постепенно формировался и развивался. Уже в начале ХII в. арабский автор Марвази отмечал у кыргызов наличие певцов-импровизаторов. А еще 4 века спустя, в ХVI в., таджикоязычное сочинение «Маджму ат-таварих» («Собрание историй») включило отдельные эпизоды из эпоса «Манас». Фольклор кыргызов является многожанровым, среди которых эпос «Манас» играет выдающуюся роль. Следует различать 2 понятия эпоса. В узком смысле это собственно эпос «Манас». В широком значении под эпосом «Манас» мы имеем в виду трилогию «Манас», «Семетей», «Сейтек». Эпос «Манас» состоит из нескольких сот тысяч стихотворных строк и превосходит по объему все известные эпические произведения мира, что и составляет одну из его отличительных особенностей.

Развитие эпоса привело к генеалогической циклизации и появились продолжения трилогии о потомках Сейтека. «Манас» исполняется сказителями - манасчи. Первым сказителем считают Ырамандын ырчы уулу одного из персонажей эпоса. В ХVIII--ХIХ вв. известны целые группы и разные сказительские школы мастеров художественного слова. До наших дней дожили такие выдающиеся манасчи, как С. Орозбаков и С. Каралаев.

Первые образцы записей и исследований эпоса оставили нам в сер. ХIХ в. Ч. Валиханов и В. Радлов. В. Радлов впервые в мире опубликовал текст трилогии эпоса «Манас» в краткой тезисной форме в 1885 г. на кыргызском и немецком языках. К настоящему времени в рукописных фондах НАН КР хранятся свыше 60 полных и неполных вариантов и записей эпоса. Библиография литературы о «Манасе» охватывает период 1849-1960 гг. К этому добавились публикации после 1960 г., хотя в большинстве они являются газетно-журнальными работами.

Эпос «Манас» не потерял своей актуальности и в наше время. Имеются театральные постановки, проводятся конкурсы манасчи. Лучшие варианты эпоса опубликованы, хотя до сих пор он в полном объеме еще не издавался. Но его значение состоит еще в том, что он содержит сведения по истории, этнографии, философии, языку, дипломатии, военному делу, народной педагогике и множеству других сторон жизни кыргызского народа. Обратимся лишь к историко-этнографическим данным «Манаса».

По эпосу можно проследить элементы государственного строя. «Манас» является важным источником по изучению вопросов этнической истории и этнокультурных связей кыргызов, о чем говорят упоминаемые в нем более ста этнонимов. Отраженные в его строках названия таких народов, как шибээ (шивей), солон, кара кытай, манжу, найман и др. говорят о действительных ранних контактах кыргызов. Судя по эпосу, кыргызы имели этнические и культурные взаимосвязи с народами Сибири, в том числе тунгусо-маньчжурскими, Средней Азии и Казахстана, Южного Урала, Северного Кавказа, Крыма и других сопредельных территорий.

«Манас» запечатлел в своих строках сведения о хозяйстве и торговле кыргызов. В нем упоминаются почти все маршруты Великого Шелкового пути. В пользу этого говорят упоминания эпосом множества названий тканей, в том числе различных шелковых тканей. А торгун и тубар прямо названы китайским шелком. Кроме того, названия различных драгоценных камней, золотых и серебряных изделий, встречающихся в нем, также являются реальным фактом знакомства кыргызов с Великой дорогой.

Обширны сведения эпоса о культуре кыргызов. По части материальной культуры вызывают интерес типы жилищ, разнообразная одежда, конское снаряжение, пища и т. д.

Особого внимания заслуживает сообщение эпоса по военному делу, вооружению и боевой одежде. «Манас» содержит обширную информацию по духовной культуре, народным знаниям (особенно, народной медицине) мифах, религиозных верованиях, народных играх и развлечениях, музыкальных инструментах и т.д.

Так, эпос повествует о трех мировых религиях, в том числе о христианах-несторианах, которые именуются тарса. Среди сообщаемых «Манасом» данных об играх, заслуживают внимания борьба куреш и восточные единоборства. В эпосе мы выявили сведения об около 20 различных музыкальных инструментах.

Говоря о времени сложения эпоса «Манас», мы склонны считать, что его поэтический текст отразил в художественной форме 7 периодов истории кыргызов, начиная со времен упоминания термина «кыргыз» и кончая началом ХХ в. При этом, основное ядро эпоса сложилось в период, связанный с агрессией кара кытаев в Х в. Сам Манас -- образ собирательный.

Таким образом, эпос «Манас» повествует о том, что кыргызы прошли сложный путь. Их этнокультурная история проходила не изолированно, а в тесной взаимосвязи с центральноазиатской, южносибирской и другими цивилизациями. Он является достоянием не только кыргызской, но и мировой эпической культуры.

1. ЭПИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ В ИСТОРИИ КИРГИЗСКОГО ФОЛЬКЛОРА

Общеизвестно, что явления природы и их свойства вызывали у древних людей разные эмоциональные чувства: страх, изумление, радость, непонимание. В свою очередь эти действия формировали у них желание познать эти явления. Можно считать это началом становления эмпирического знания.

В дальнейшем, благодаря развитию словесного искусства, люди стали выражать свои впечатления устно-поэтическим описанием этих явлений. Естественно происхождение и становление словесного искусства проходит долгий путь развития. Это закономерный и общий для истории всех народов процесс. Однако в последующих стадиях развития каждый народ обретает свой путь, свою традицию и развивает свою культуру и язык.

В этом плане киргизы отличаются от других народов тем, что в их истории особую роль сыграл фольклор. В нем целостная система жанров, великолепные эпические памятники, расцвет акынского творчества. Начиная с середины ХIХ века и поныне ученые изучают особенности акынского творчества, исследуют проблемы развития жанров, описывают их масштабность, однако до сих пор остаются белые пятна в истории кыргызского фольклора.

Одним из этих "нетронутых" проблем является историческое развитие эпического мышления.

Эпическое мышление - это совокупность творческих способов создания фольклорных произведений, особая творческая психология, связанная с гиперболизированным восприятием свойств предметов, явлений природы, качеств вещей и животных.

Применительно к особенностям исторического развития каждого фольклора называют его по-разному: эпической памятью, эпической эпохой, эпическим творчеством. В то же время это связано с неодинаковым восприятием и пониманием этих особенностей.

В одном случае, имея ввиду сохранение эпических памятников в памяти народа называли эпической памятью. В другом случае, определяя характер развития фольклора, дали название "эпическая эпоха". А в третьем случае, изучая возникновение эпических жанров, называли просто эпическим творчеством.

Киргизскому фольклору присущи все названные свойства. Сказители эпоса от поколения к поколению передавали содержание эпоса в полном объеме, сохраняя от мельчайших элементов характера и образов до грандиозных событий и идей. Здесь необходимо отметить и то, что содержание эпоса - это не просто сюжетная канва, но, прежде всего собственное видение каждого сказителя тех или иных героев и описываемых событий. В то же время это живая общенародно принятая творческая традиция. Во-вторых, в долгой истории киргизский народ беспрерывно подвергался нашествию чужеземных врагов. Когда народ, отдельный род или союз племен одерживали победу над врагом - восхваляли богатырей, воспевали великий дух народа, а когда были побеждены - слагали песни о скорбном времени. Словом, эпические сказители создавали эпосы, содержащие в основном исторические события. Естественно, у исследователей этот процесс получил название "эпическая эпоха". И, наконец, особенности творчества сказителей и их великолепное исполнение дали повод для названия "эпическое творчество".

Перечисленные особенности дают основание полагать, что в истории киргизского фольклора все же было эпическое мышление, при помощи которого и создавались грандиозные эпические памятники, и оно воспринималось общенародно, устойчиво обосновавшись в духовной жизни народа. Оно как свойство живого творчества в истории духовной жизни народа становится главной отличительной чертой киргизского фольклора.

Происхождение эпического мышления не было одномоментным, оно имело свою продолжительную историю становления. В этом процессе большое значение имел словесно-поэтический язык, то есть язык, которым владели знатоки истории, народных преданий и фольклора. Будучи одновременно и знатоками, и исполнителями, и хранителями того художественно-поэтического наследия эти типы словесно-поэтического творчества хранили в памяти богатейшую информацию из области древнейших загадочно-фантастических и мифологических представлений родов и племен. Своим знанием и творческим даром они имели огромное влияние на слушателей. Устами этих знатоков создавались и передавались сказочные, фантастические образы зооморфных существ, описывались страшные события и поступки людей, загадочные свойства животных и вещей.

Изучая исторические и фольклорные материалы, особенно творчество акынов-импровизаторов, можно предположительно установить следующие четыре периода развития эпического мышления в истории киргизского фольклора. Надо отметить об условности этих периодов в смысле указанных исторических времен, ибо нет пока научно установленных учеными-историками единой периодизации истории киргизских родов и племен; в то же время она вряд ли имеет большое значение в истории последовательного развития киргизского фольклора и происхождения в нем индивидуального творчества, то есть творчества акына, в целом эпического мышления. Описанные нами особенности и признаки вполне могут быть присущи и другим периодам, что вполне допустимо.

Все же историческая закономерность развития фольклорных жанров и происхождение в нем индивидуального творчества (т. е. творчества акынов) дает основание полагать, что становление и дальнейшее развитие эпического мышления произошли именно в этих периодах. Итак, первый период: IV - VIII века. К этому периоду знатоки старины, традиции, истории и фольклора становятся одновременно и искусными исполнителями. В их репертуаре имеются мифы и легенды о загадочно-фантастических событиях и свойствах людей и животных, а форма исполнения - песенно-словесное красноречие с обилием в нем пословиц и поговорок и других жанров. Такой характер развития фольклора обогащает дискурсивное знание исполнителя, а его способность запоминания превращает его память в клад информации. Способность же к импровизированному песнопению развивает у них элементы художественно-поэтической интуиции, то есть, грубо говоря, умение выбирать нужные рифмы, строки и выразительные средства выражения для изложения содержания своей песни.

Эмпирическое знание тех знатоков может дать слушателям возможность, верно, понимать свойств явлений, к тому же нужно ли понимать их, если они, прежде всего, вызывают восхищение страх, гордость и переживание. И сами исполнители хотят восхитить их, чем дать им разъяснения. А для того, чтобы вызвать сильные эмоции у слушателей нужно такое выразительное средство, которое безоговорочно убедило слушателя в правдоподобии сказания и восхищало услышанные события, поступки и свойства героев. Именно таким средством было художественное преувеличение или как его еще называют исследователи гиперболизация свойств явлений и предметов. Это бесспорный, раз и навсегда обосновавшийся признак эпического мышления в истории устно-поэтического творчества киргизского народа.

Таким образом, в первом периоде формируется эпическое мышление, вследствие чего все знатоки и исполнители разделяются на такие типы индивидуального творчества, как:

1. Ырчы

2. Сынчы

3. Чечен

4. Жомокчу

"Ырчы" - певец-импровизатор, слагающий песню на любую тему без предварительной подготовки, то есть моментально. Их арсенал выразительных средств богат элементами эпического мышления. Однако главное в их творчестве - особая психология творчества, логичность поэтических рассуждений, благозвучие и красота поэтического изложения предметов и явлений. В свою очередь и они делятся на различные типы. В долгой истории в их творчестве формировались свои жанровые виды. Но это уже не входит в наш объект изучения.

"Сынчы" - так называли представителей индивидуального творчества в истории фольклора, которые отличались рациональным мышлением и проницательным умом. Они в основном занимались высказыванием и рассуждением о будущем человека, о скрытых свойствах, качествах внешне незаметных людей, коней, вещей и предметов, связанных с жизнью человека, созданных ими в текстах и высказываниях - обилие признаков и средств эпического мышления.

"Чечены" - представители индивидуального творчества, владеющие мастерством красноречия и иносказания. В их арсенале много эффективных умозаключений, сатиры и юмора, высмеивающих отрицательные черты характера людей. Чечены каждого рода состязались в красноречии и спорах на различные жизненные темы. Они имели огромное влияние на свой род, были советниками главы рода по вопросам взаимоотношения с другими родами, исполняли роль дипломата, разрешали спорные вопросы, тем самым прославляли свой род, поднимали его престиж. Тематика их выступлений разнообразна, охватывает все сферы жизни рода. Они тоже в своем творчестве применяли средства эпического мышления.

"Жомокчу" - (сказитель) так называли талантливых исполнителей эпических памятников и эпосов. Отличаясь особым творческим даром, они знали все созданное в истории народа творческое наследие: мифы, легенды, сказания, сюжетные исторические песни, песни импровизаторов, высказывания исторических личностей, хранили в памяти все сведения, связанные с историей, фольклором и жизнью народа. Свое творчество и исполнение богатырских, мифологических, фантастических эпосов обосновали на эпическом мышлении.

Второй период: VIII - ХIV века. В течение этого периода в истории народа происходят различные события: нашествия чужеземных врагов, создание крупных родоплеменных объединений и, наконец, в 840 году полная победа над уйгурами, которые чаще чем другие подвергали нашествию киргизские племена. В дальнейшем в Центральной Азии происходят частые смены династий: власть арабского халифата переходит к саманидам. Их сменяют караханиды. В свою очередь всю Центральную Азию завоевывают монголы под предводительством Чингисхана. А киргизы после той победы укрепляют родоплеменные объединения, смысл которых становится очевидным для каждого. Родовые певцы-импровизаторы восхваляют главы родов и племен за стремление объединиться, прославляется их единство и дружба между ними. Так, легендарный певец IХ века Жайсан воспевал подвиги Кыргызхана, предводителя усунов (близких предков киргизов) за то, что он объединил многие племена, побеждал нападавших врагов. Одним словом, воспевание подвигов богатырей, прославление вождей родов и племен становится основной тенденцией в развитии фольклора. Она же стала почвой для дальнейшего развития и укрепления эпического мышления у сказителей.

Исследователи эпоса "Манас" верно замечают ту особенность развития творчества сказителей, что воспетые ими богатыри были прообразами Манаса, что этот океаноподобный эпос - вершина древнекыргызского духа, что он энциклопедия жизни киргизского народа. Все это верно. Однако также кажется, что наряду с великими идеями, грандиозным содержанием, великолепными образами не меньшее, а может быть и большее значение имеет сам творитель - эпическое мышление. Действительно, эпос "Манас" - пик в развитии эпического мышления в истории фольклора. Этот грандиозный эпос убедительно показывает путь развития эпического мышления от начальных выразительных средств до уровня эпического видения явлений действительности, создания самого эпоса, величия устно-поэтического менталитета киргизского народа.

Третий период: ХV - ХIХ века. Этому периоду присущ новый расцвет творчества певцов-импровизаторов и сказителей. Акыны в своих назидательных и философских песнях освещают проблемы человеческой жизни, рассуждают о ее смысле. А сказители наряду с богатырскими, волшебно-фантастическими эпосами создают и исполняют лиро-эпические дастаны - народных поэм, где в присущей сказителям манере излагаются проблемы семейно-бытового и социального характера. И здесь главенствует эпическая форма изложения: глубина и острота проблем требует именно эту форму, хотя здесь и события, и герои, и образы социально-бытового характера.

Такое развитие связано с новыми нашествиями врагов на киргизскую землю. Они всегда приводят к разорению, угнетению, что отражается в фольклоре. К тому же творчество импровизаторов достигло уровня воспевания последствий таких событий, ведущими темами в них становятся сочувствие и сострадание простым людям, показ их как носителей добра и справедливости. Однако это было видимо одно из направлений, ибо снова оживает эпическая традиция: повсеместно появляются исполнители богатырских эпосов, особенно манасчи-исполнители эпоса "Манас". Такой характер развития фольклора объясняется всплеском эпического мышления. В век сострадания в сознании народа оживает его история, богатырское прошлое и традиции. А в сознании кыргызов она связана с эпическим мировосприятием.

Четвертый период: ХIХ - ХХ века. В эпоху этого периода на фоне бытования устойчивых жанров фольклора переживает расцвет творчество акынов-демократов и исполнителей эпоса "Манас". Само развитие достигает того уровня, когда импровизаторы в своем творчестве воспевают больше общественных, общенародных и жизненных проблем, чем традиционные или общепринятые и хвалебные песни в честь известных в народе людей. Сам характер развития общества требовал этого: бесправие и угнетение народа со стороны Кокандского ханства и после них - колонизация Россией. А гениальные исполнители "Манаса" создают полное содержание эпоса во всех трех частях: "Манас", "Семетей" и "Сейтек". В истории такого еще не было.

Среди манасчи особой популярностью выделялись легендарные: Келдибек, Балык, Тыныбек, Чоюке, Сагымбай, Саякбай. А из талантливых акынов-импровизаторов - Калыгул, Молдо Нияз, Эсенаман, Женижок, Токтогул, Барпы и другие.

Вкратце описывая эти периоды, мы исходили из того, что во всех случаях, звеньях и в целом процессе движущей силой всегда выступало эпическое мышление. В содержании всех эпических памятников есть вечно сохранившиеся следы этого феномена. Эти следы в языке изложения, в выразительных средствах и в психологии сказителей. А слушатели воспринимают это как естественное, само собой разумеющееся, в то же время как великое искусство. Восприятие слушателей тоже сложное явление, оно тоже формировалось под непосредственным влиянием эпического мышления.

Вершиной эпического мышления и ярким проявлением его развития в истории киргизского фольклора является эпос "Манас". В нем богатейшие, и в то же время спрессованные эпические идеи, насыщенные выразительные средства эпического изложения. А эпические образы и события, богатырские поступки героев и нечеловеческие свойства их характера лишний раз подтверждают ту мысль, что в отличие от эпической памяти других народов у киргизов все же было эпическое, живое, творческое мышление. Свидетельством этого являются не только великолепные эпические памятники, которые сохранились и живут в духовной жизни народа, но и их исполнение все возрастающий интерес слушателей к творчеству сказителей. Следы и образцы (языковые элементы) сохранились до сих пор в живом киргизском языке, как патетические выразительные средства и стиль выражения грандиозных событий.

Несколько соображений о самом исполнении. Легенды и рассказы свидетелей сохранили информацию, хотя очень поверхностную, о процессе исполнения талантливых ырчи-импровизаторов и сказителей эпосов. Например, о каком-то акыне, что для него пение, что для птицы - полет. Или такой вариант: Акын как птица, прежде чем улететь набирает воздух и улетает. И он сначала "набирает" вдохновение и начинает неудержимо петь. Есть и здесь крылатые выражения, типа: "он поет, как льется с неба дождь", "его пение как текущая вода". Кстати, рассуждая об этимологии термина "акын" казахские исследователи связывают со словом "агын" - течь, течение. Однако есть еще термин "ырчы" - певец, который живет в языке, устойчиво применяется, как и "акын". Отсюда появились и другие сложности: "акындар поэзиясы" - "поэзия акынов", "ырчылар чыгармачылыгы" - "творчество певцов" и другие. В свое время академик К.Юдахин написал специальную статью "О кыргызском термине акын" для уточнения их применения и происхождения (см. Сборник статей, посвященный 70-летию академика В.С. Гордлевского. М., 1953 г). Однако в научном обиходе продолжают применять и те, и другие термины.

Вернемся к нашей теме. Исполнение - это творческий акт, экстаз, само проявление эпического мышления. Его уровень и качество связаны со многими данными личности, его психологии и творчества. В творческом акте проявляются глубина и широта, динамика и темп, дискурсивное знание и интуиция певца в одном порыве. Науке еще не известны свойства и особенности такого феномена. Такое сочетание качественных свойств или способность человека испокон веков в народном просторечии называют талантом. В истории науки попытались познать его проявление, природу, границы в общечеловеческом, теоретическом плане. А вот его национальные формы проявления или национальные особенности не изучены. К ним относятся и талант и способности киргизских сказителей и акынов-импровизаторов. Можно констатировать, что у них вместе с умением моментально слагать песню на любую тему, быстрым и рациональным мышлением удивительным образом сочетались способности эпического видения явлений, и мышления о них. К тому же с таким талантом они могли выразить самые нужные и ценные идеи, создавали бессмертные, любимые народом образы. Однако не было возможности зафиксировать процесс песнопения, когда они были живы. Все сказанное относится к творчеству акынов-импровизаторов. А вот с творчеством сказителей, особенно, эпоса "Манас" получилось по-иному, намного лучше.

Гениальными сказителями считают Сагымбая Орозбакова (1867 - 1930) и Саякбая Каралаева (1894 - 1971). У первого успели записать в 30-е годы две части эпоса. Его вариант считается в художественном отношении наиболее современным и "нетронутым", т.е. не подвергшимся никаким влияниям и редактированию. Поэтому в его варианте много творческого, поэтического и исторического. В этом смысле его "Манас" - вершина процесса становления и развития эпоса, его превращения в энциклопедию народной жизни, как это утверждают исследователи.

По сравнению с его "Манасом" вариант Саякбая Каралаева отличается превосходным объемом, полнотой содержания. (Текст записан во всех трех частях: "Манас", "Семетей", "Сейтек").

Без преувеличения можно сказать, что киргизские кинематографисты Болот Шамшиев и Мелис Убукеев и другие совершили подвиг, засняв на кинопленку десятки тысяч метров процесс исполнения эпоса Саякбаем Каралаевым.

В этом плане народный писатель Чингиз Айтматов совершил переворот и внес неоценимый вклад в дело изучения, сохранения и издания эпоса, очистив этот живой процесс от влияния нигилизма, упрощенного восприятия и от идеологического редактирования "специалистов".

Теперь некоторые выводы из сказанного и соображения о современном состоянии эпического мышления. Его происхождение можно представить по следующей схеме

кыргыз устный творчество манас

Естественно здесь мы опускаем некоторые само собой разумеющиеся подробности. К примеру, чувственное восприятие явлений сопровождается такими эмоциональными элементами творчества как восхищение, радость, страх и т.д.

Чувственное восприятие и опыт формируют эмпирическое знание сказителя. Оно же приводит в "движение" процесс устно-поэтического описания. А все, вместе взятое приводит к эпическому мышлению.

Рассуждая об эпическом мышлении в истории киргизского фольклора, убеждаемся в том, что возникшее в стародавние времена оно живет и поныне: в языке, в психологии, в творчестве современников. К примеру, современные кыргызы в повседневной жизни, описывая события и поступки людей, прибегают к повелительной форме изложения. Это - сама языковая традиция и, несомненно, следы эпического мышления.

В современной кыргызской литературе особенно в исторических романах писатели часто применяют выразительные средства эпического характера, и они воспринимаются читателями как высокое художественное качество произведения и мастерство писателя.

Такие писатели, как Чингиз Айтматов, творчество которого есть явление мировой литературы, синтез национального и мирового художественного опыта, казалось бы, давно оторваны от эпического видения явлений, однако в своих острофилософских романах, выступлениях и статьях естественным образом прибегают к планетарному эпическому суждению. Вспомним образы Исмаила, Толгоная, Танабая, Едигея, спрессованные глобальными идеями романа "Плаха" и "Тавро Кассандры", полные тревог и переживаний диалоги "Ода величию духа" и "Плач охотника над пропастью", статью "Сияющая вершина древнекыргызского духа". Перечисляя эти произведения, невольно думаешь не только о величии и значении эпического мышления в истории кыргызов, но и о том, что этот феномен живет и в наше время, подпитывая язык, мышление, психологию и творчество наших современников.

Для дополнения мы могли бы привести примеры (в переводе на русский язык), например, описание богатырей, их коней, сцены сражений, однако, полагая, что это удел других исследователей, считаем, что наше рассуждение всего лишь попытка представить себе феноменальное явление, явления-творца в истории кыргызского фольклора.

2. НАИБОЛЕЕ ИЗВЕСТНЫЕ МАНАСЧИ

Наиболее известные манасчи. Древнейшие сказители эпоса неизвестны, и причин этому несколько. Поэт выступает лишь в роли передающего то, что уже в определенной мере известно слушателям. Этот устный сказ, как отмечает М.Ауэзов, «всегда ведется от лица анонимного рассказчика». При этом «нарушение эпического спокойствия хотя бы даже введенными лирическими излияниями равносильно нарушению законов жанра, устойчивой канонической традиции». Проблема авторства, неактуальная на определенном этапе культуры, снималась и верой в небесное вдохновение певца.

Первый известный джомокчу - Кельдыбек из рода Асык, родился в конце 18 в. В предании говорится: сила пения его была такова, что неожиданно налетал ураган и вместе с ним появлялись неведомые всадники, то есть Манас и его соратники, от топота конских копыт дрожала земля. Дрожала также юрта, в которой пел джомокчу. По другим преданиям, бытовавшим до второй половины 20 в., Кельдыбек был наделен чудодейственным словом, повелевавшим и природой, и духами предков (которые всякий раз лично присутствовали при пении).

Его современник Балык жил в середине 19 в. и, возможно, учился у Кельдыбека (каких-либо биографических сведений о нем не сохранилось). Найманбай, сын Балыка, также снискал известность. Необходимо отметить важную закономерность: несмотря на уверения, что пение эпоса внушается свыше, существует и линия наследования - от отца к сыну (как в данном случае), либо от старшего брата к младшему (например, от Али-Шера - к Сагымбаю). М.Ауэзов сравнивал такое наследование с преемственностью, характерной для поэтов Древней Греции, а также для исполнителей карело-финских рун и русских сказителей Олонецкой губернии. Кроме названных сказителей, почти в то же время жили Акылбек, Тыныбек, Дикамбай.

Из манасчи конца 19 и начала 20 вв. выделяются две фигуры. Сагымбай Орозбаков (1867-1930), относившийся к нарынской школе, был поначалу ырчи, выступал на пирах и празднествах, но, увидев, по его собственному выражению, «знаменательный сон», стал джомокчу. С его слов сделана первая полная запись Манаса - около 250 тысяч стихов (работа началась в 1922). Его вариант эпоса отличается масштабными батальными сценами и яркой образностью. Характерно, что певец называет свои имя и фамилию в каждом цикле.

Саякбай Каралаев (1894-1970), представитель каракольской школы, знал наизусть всю эпическую трилогию, куда входят Манас, Семетей, Сейтек, факт чрезвычайно редкий. С его слов записаны все части эпоса (работа началась в 1931). Как вспоминает С.Липкин, он исполнял Манас каждый раз по-новому.

Среди других манасчи, достойных упоминания: Исаак Шайбеков, Ибрай, Женижок, Эшмамбет, Нацманбай, Солтобай, Эсенаман.

Сказитель Баимбет Абдырахманов был известен в народе под прозвищем Тоголок Молдо. Он родился в 1860 г, в местности Куртка нынешней Тянь-Шаньской области и умер там же в 1942 г. Отец его, имея среднее состояние, занимался животноводством и отчасти земледелием. Дед сказителя был известным акыном и сочинителем произведений народной музыки. Он носил прозвище Музооке. B семье Тоголок Молдо творческая традиция была очень сильна. Отец его иногда также выступал на аильных празднествах в роли певца,

До 14-15 лет Баимбет учился в аильной старометодной школе, но в связи со смертью отца прекратил учебу, стал заниматься сельским хозяйством, и сделался кормильцем семьи. Еще в 15-16-летнем возрасте он начал проявлять способности певца. Дед его Музооке учил юношу песням и рассказывал сказки. Будучи грамотным Баимбет все изученное старался записать. B эти же годы он начинает интересоваться эпосом "Манас" и около двух лет находился при сказителе "Манаса" Тыныбеке. Тоголок Молдо очень ценил Сагымбая, любил слушать его исполнение.

B возрасте 22-23 лет Тоголок Молдо стал самостоятельным сказителем "семетейчи", т. е. исполнителем второй и третьей части трилогии "Манас"-"Семетея" и "Сейтека". Полностью трилогию он не исполнял. Bообще он был хорошим знатоком многих видов киргизского фольклора и исполнял произведения различных жанров. B его исполнеиии записаны "Семетей" и отрывки "Манаса". Кроме того, от него записано "Детство Манаса" в прозаическом изложении, которое в основном повторяет сюжет Сагымбая.

Современный сказитель Шапак Ырысмендиев родился в 1863 году в нынешнем Чуйском районе, в семье дехканина. Сам он в детстве начал работать в сельском хозяйстве и жил впоследствии на доходы от него. Профессия певца была для него побочным делом любителя. Шапак не получил специальногu образования, но умеет читать.

Настоящим сказителем он стал уже будучи взрослым, хотя и до этого знал и исполнял отдельные отрывки из эпоса. Начало своей сказительской деятельности Шапак объясняет тем, что на 26 году жизни увидел во сне Манаса. Из биографии сказителя видно, что он стал петь после того, как несколько лет находился при сказителе Найманбае, а до этого слушал исполнение "Манаса" в отрывках у сказителя Балыка, его сына Найманбая, Акылбека, Сагымбая и других. Шапак не исполняет всей трилогии. Он - сказитель <Семетея" и "Сейтека", но исполняет также отрывки из "Манаса".

Известным певцом и семетейчи является Молдобасан Мусулманкулов, народный артист Киргизии, орденоносец. Он родился в 1881 г. нынешнем Акталинском районе. Юность провел в семье отца, имевшего бедняцкое хозяйство, затем отделился и стал жить на доходы от своей профессии певца.

Молдобасан стал известен как певец, владеющий прекрасным голосом, уже с 17 лет. Он хорошо изучил игру на комузе и, кроме того, был гармонистом, посещал свадьбы, пиршества и другие торжества, выезжая далеко за пределы Тянь-Шаня, где исполнял свой репертуар, состоящий главным образом, из лирических песен.

К 25 годам своей жизни Молдобасан начал петь "Семетея". Его учителем были семетейчи Калыгул н Тоголок Молдо.

Молдобасан прекрасный знаток киргизского фольклора. B его исполнении записаны песни о Семетее и ряд отрывков из "Манаса". Кроме того, от него записаны эпические поэмы "Кедейкан", "Джаныш-Байыш", "Курман-бек" и множество народных песен. B его же исполнении записан ряд народных мелодий . (М. Мусулманкулов умер в 1961 г. во Фрунзе).

Джаныбай Коджеков родился в 1869 г. в нынешнем Джумгальском районе, откуда переселился в нынешний Токтогульский район, где жил, занимаясь хозяйством. Он нигде не учился, был малограмотным. Умер в 1942 году.

Джаныбай не был певцом-профессионалом и жил на доходы хозяйства. Но характерно, что и отец, и дед, и прадед Джаныбая были сказителями, Он сам, по его заявлению, слушал, точнее изучал "Манаса" в исполнении только отца и деда.

Джаныбай тоже был семетейчи и не пел трилогию полностью. B его исполнении записаны отрывки "Семетея".

Акмат Рысмендиев родился в 1891 г. в нынешнем Чуйском районе. Bсю жизнь до революции батрачил. После революции был членом колхоза, затем рабочим совхоза, откуда перешел в Киргосфилармонию.

Рысмендиев не был певцом-профессионалом и лишь время от времени исполнял "Семетея" по приглашению отдельных лиц. Учился у сказителя Сагымбая, с которым тесно общался и слушал от него "Манаса". B исполнении Рысмендиева записаны отрывки "Манаса" и "Семетея". (Акмат Рысмендиев умер в 1966 году в совхозе "Шамшы" Чуйского района).

Ибраим Абдырахманов родился в 1888 г. в Джеты-Огузоком районе Иссык-Кульской области. Известен он как прекрасный знаток всех вариантов эпоса "Манас", но не считался ни певцом, ни сказителем. Сильно увлекаясь "Манасом", он никогда не пропускал случая послушать сказителей, старался запомнить текст, иногда пытался выучить наизусть отдельные отрывки. Он был первым записчиком "Манаса" в исполнении великого акына Сагымбая Орозбакова. С 1922 по 1926 гг. безотлучно был с Сагымбаем и записал от него 250 тысяч строк стихов "Манаса". B дальнейшем записал "Манаса" от Саякбая Каралаева, Тоголок Молдо, Акмата и других. Кроме того, записал много других произведений фольклора.

B результате долголетней, кропотливой работы Абдырахманов отлично изучил киргизский фольклор, особенно "Манаса". Таким образом, в его лице мы имеем своеобразного рапсода.

При сравнительном изучении биографических данных о сказителях "Манаса" можно установить общие для всех них черты.

До начала сказительской деятельности, все манасчи в той или иной мере были певцами-импровизаторами. Но и став сказителями, часть из них продолжала исполнять и слагать песни по другим жанрам, Почти все знают помимо "Манаса" много других произведений фольклора и исполняют их, хотя главным в их репертуаре остается "Манас".

Bсе сказители, прежде чем начать исполнять "Манаса", проходили определенную подготовку: слушая эпос в исполнении других сказителей, изучали и осваивали его содержание и художественные приемы исполнения, Но это осваивание не сводилось к изучению всего текста, ибо (...) каждый из вариантов представляет самостоятельное творчество, отличаясь от других сюжетным построением и стилем. Насколько нам удалось выяснить из распросов и наблюдений, сказитель пристально изучал сюжет, композицию, жанры, эпитеты, сравнения и т, д., то, из чего складывается художественное произведение.

Общей для сказителей "Манаса" в большинстве случаев является и форма исполнения перед слушателями. Как видно из биографических данных, манасчи не входили в какую-то определенную группу певцов-артистов. Иногда они находились при каком-нибудь манапе, чаще же разъезжали поодиночке и по приглашению населения исполняли "Манаса". Слушательская среда бывала очень разнообразна, хотя приглашать певца могли только зажиточные: обыкновенно манасчи останавливался у хозяев аила, но песни его слушали все-и стар, и млад, и бедные, и богатые. При этом исполнение не ограничивалось никакими рамками времени. Манасчи пел во все времена года и во всех случаях жизни. Он пел на свадьбах и пиршествах, пел в обычные дни, когда не было никакого торжества или праздника. Иногда приезжал по приглашению, а чаще по своей инициативе объезжал аилы. На больших пиршествах или помигаках случалось скопление целой группы певцов и сказителей, при этом часто наиболее влиятельный из них становился как бы руководителем. и распределял подарки и вознаграждения между певцами.

Как правило, сказители "Манаса" были певцами-профессионалами, исполнение эпоса было у них основным источником существования. Затем среди них стали появляться лица, для которых профессия певца была только побочным делом. Они жили на доходы от хозяйства или даже от работы по найму. Такими были, например, сказители Шапак, Акмат, Джаныбай.

Сказители делились на две группы: манасчи (исполнители "Манаса") и семетейчи (исполнители "Семетея"), причем первым назывался тот, кто исполнял полностью все три части трилогии, второй же исполнял целиком только "Семетея" и "Сейтека", а из "Манаса" - лишь отдельные эпизоды. Существовало ли это деление с давних пор или было признаком измельчания функции певцов, пока сказать трудно.

Небезынтересно, что у отдельных сказителей профессия передавалась из поколения в поколение так же, как у исполнителей русских былин (напр., семья Рябининых). Передача искусства сказителей, по-видимому, происходила в ряде случаев не без вмешательства их самих. Например, о Тыныбеке рассказывают, что никто из близких не продолжил его дела. Перед смертью он вызвал своего сына Сооронбая и племянника Байбагыша, попросил их спеть отрывки "Манаса" и с удовлетворением заявил, что Байбагыш стал неплохим сказителем.

На основе этих данных можно сделать заключение, что сказители "Манаса", избрав своей основной деятельностью сохранение, развитие и исполнение эпоса, были народными акынами. А акыны - это, по-существу, те же французские жонглеры, немецкие шпильманы, русские скоморохи, существовавшие в средние века,

Но, отмечая эту общность, надо сделать оговорку. Как указывает А. Н. Bеселовский, жонглеры и шпильманы прошли в основном две стадии творческого пути. Сначала эти исполнители фольклора были одновременно и актерами, и фокусниками, забавлявшими публику разными играми. Но уже в ХIII в. намечается дифференциация: представители поэтического творчества отделяются от фокусников, вожаков медведей и прочих исполнителей игр.

Оценивая деятельность киргизских сказителей за последние полвека, мы должны констатировать, что и наши акыны уже прошли первую стадию, отмеченную Веселовским. У них также встречаются отдельные элементы фокусничества и паясничества. Кроме того, каждый акын, исполняя свой репертуар, в большей или меньшей степени использует мимику, применяет жестикуляцию и сопровождает пение игрой на комузе. Но чистое фокусничество и паясничество оставалось характерным лишь для акынов-юмористов и сатириков, точнее для исполнителей юмористических и сатирических жанров, среди исполнителей же эпических песен или сказок эти приемы совершенно не встречались.

Исполнение "Манаса" имело еще одну особенность. Манасчи обычно не сопровождали свое исполнение игрой на музыкальном инструменте, они не были также декламаторами, а преподносили свой репертуар в устном песенном исполнении, часто меняя мелодию в зависимости от содержания рассказываемого эпизода. Если шла речь о сражении - эпизод исполнялся при помощи боевых мелодий; если излагался рассказ о каком-либо трагическом событии -мелодия выбиралась соответствующего тона. Кроме того, пение сопровождалось богатой жестикуляцией и мимикой, с помощью которых сказитель искусно воспроизводил основные приемы боя и психологические переживания героев эпоса.

Углубляя еще сравнение сказителей "Манаса" с исполнителями фольклора других народностей, можно отметить, что творчество первых несет в себе элементы, характерные для современных певцов русских былин и древнегреческих аэдов - исполнителей "Илиады" и "Одиссеи". У тех и других наблюдается отход от профессии сказителя, причем у исполнителей русских былин этот процесс следует считать уже законченным, а у манасчи он только начинается. Например, как отмечает один из исследователей русского фольклора академик Ю. М. Соколов, современные исполнители русских былин - это не певцы-профессионалы, у которых источником дохода является их профессия певца. Сказители же "Манаса" в основном продолжали до последнего времени оставаться профессионалами, но как мы говорили выше, среди них уже стали появляться люди, живущие на другие доходы.

Аэды - исполнители древнегреческих эпических песен, в отличие от рапсодов, певцов исполнителей заученного текста, вносили в исполняемые ими произведения свое творчество. Манасчи - тоже творческое лицо. Это мы увидим при сличении, как современных вариантов, так и записей "Манаса", сделанных почти 100 лет тому назад, с современными.

Правда, среди отдельных киргизских мастеров наблюдается большее сходство с рапсодами, чем с аэдами. Например, есть певцы, которые не знают полного текста эпоса и исполняют лишь отдельные заученные отрывки из него, ничего от себя не добавляя. Но сказители такого типа составляют явное меньшинство.

3. ОБЪЯСНЕНИЕ СВОЕГО ДАРА У СКАЗИТЕЛЕЙ

Как сказано выше, почти все манасчи связывают начало своей творческой деятельности со сновидением и наитием.

Они любят упоминать о том, что до наития они не знали содержания эпоса, не имели дара сказителя и что и то и другое появилось у них лишь после сновидения, в котором Манас, Семетей или кто-нибудь из их соратников будто бы велели им воспевать их. Они рассказывают о том, что указание это в большинстве случаев сопровождалось угрозой и принуждением. Манас или его соратники якобы угрожали наслать на сказителя суровые бедствия, если требование их не будет исполнено. Можно услышать и рассказы о том, что эти угрозы будто бы даже осуществлялись. Например, сказитель Джаныбай утверждал, что он долго отказывался петь, но, в конце концов, вынужден был подчиниться, так как Манас осуществил угрозу свою и чуть не сделал его, Джаныбая, калекой. Некоторые сказители рассказывали, что Манас являлся им не только во сне, но и наяву. Сагымбай, по рассказу очевидцев, сидя в кругу мирно беседующих людей, иногда вдруг начинал галлюцинировать, говоря, что он видит перед собой Манаса и его соратников. А Балык утверждал, что получил от Манаса в подарок лошадь, которую показывал слушателям.

Старики, знавшие сказителя Кельдибека, вспоминают о том, что будто он говорил, что в 17-летнем возрасте, будучи пастухом, он раз как-то заснул в поле возле стада и увидел во сне Манаса и его чоро. Они сказали Кельдибеку: "Мы у тебя остановимся на ночлег. После тебя будет некий Сагымбай, у него остановимся на обед. Будет еще Тыныбек, с ним мы только встретимся на пути. Еще остановимся на обед у Коджем-кельды из рода Черик, но он проживет недолго. Ты должен принять нас как полагается, с почестями". Bозвратившись домой, Кельдибек будто бы поведал о своем сне отцу, который приказал никому больше об этом не рассказывать. После этого случая однажды к отцу Кельдибека приехали гости и остались у него ночевать. B эту же ночь Кельдибек начал петь "Манаса". Через несколько дней молодому манасчи снова приснился Манас со своими чоро и потребовал, чтобы Кельдибек через три года посетил мавзолей Манасад (мавзолей находится в Таласской долине, а Кельдибек жил в Чуйской), и принес там жертву. Если это требование не будет исполнено, Кельдибек останется бездетным, С этого момента, как говорили помнившие его, Кельдибек и начал петь "Манаса" полностью и получил известность сказителя. Но мавзолей он посетил только через четыре года, т. е. нарушил срок, указанный Манасом, и за это остался бездетным.

Старики, знавшие Кельдибека, с его слов рассказывали далее, что во время посещения мавзолея ему во сне опять явился Манас со своими соратниками. Они сказали: "До сих пор мы показывались тебе только во сне. Теперь покажемся наяву. Приходи к горе Палдажан на солнечной стороне реки Чу, но только один". Кельдибек будто бы явился в указанное место и увидел там воинов, в которых узнал тех, что являлись ему во сне. Они поздоровались с Кельдибеком и Манас сказал: "Если бы твое творчество перешло по наследству потомкам, мы не пришли бы к тебе наяву. Но твое творчество уйдет с тобой". После этого по рассказу сказителя чоро Манаса в стройном порядке проехали перед Кельдибеком, и он насчитал их 42 человека. Кельдибек хотел последовать за ними, но Манас остановил его: "Ты вернись, тебе с нами не по пути". После этого видение исчезло.

Подобное же объяснение своего признания мы встречаем и у шаманов, которым тоже во сне являются духи, требуют стать шаманом, угрожают, принуждают и т, д.

Сказители "Манаса" так же, как и шаманы, и муллы, исполняли еще функции лекаря, Это известно из биографических данных сказителей Кельдибека и Сагымбая.

Можно ли из всего этого сделать вывод, что сказители "Манаса" наследовали данные обычаи у шаманов или подражали муллам? По-нашему, причина лежи·г глубже. Здесь имеет место та же идея избранничества, которую прекрасно анализировал известный этнограф профессор Л. Я. Штернберг: "Идея эта коренится в основном миропонимании первобытного человека. С того времени как человек открыл в окружающем мире существование особых существ - духов и в волевых актах этих последних стал видеть причины всех происходящих явлений, он стал приписывать все свои житейские успехи и превратности непосредственному вмешательству тех или иных духов.

Дальнейшего развития и завершения эта идея достигла в связи с представлением о возможности непосредственного общения человека с представителями мира духов. Благодаря этому общению избранник приобретает сверхъестественные силы, становится посредником между людьми и божеством и, наконец, глашатаем его воли, учения и веления. Отсюда - идея вселения божества, идея откровения, идея богочеловечества, идеи, породившие шаманов, жрецов, пророков, основателей религии".

Другой исследователь вопросов избранничества И. Н. Bинников делит избранничество на два вида: пассивное и активное. Пассивным он называет те случаи, когда избранник принимается за выполнение своей функции под угрозой духа-покровителя, в данном случае - Манаса или его приближенных. Автор считает, что пассивный вид является более древним и уходит корнями в первобытный родовой строй. Что же касается активного вида избранничества, то здесь шаман или другой представитель культа сам добивается избрания его духом-покровителем и для этого ведет соответствующий образ жизни (уединение, странствование и т. п. ). Этот вид избранничества И. Н. Bинников считает продуктом более поздней эпохи и причину перехода от пассивного к активному видит в том, что в связи с ростом богатства общества шаманство превращается в профессию.

Если наитие манасчи рассмотреть с этой точки зрения, то оно должно быть отнесено к пассивному виду, ибо сновидения почти всегда сопровождаются открытой или скрытой угрозой. Правда, есть и такие случаи, например, у сказителей Балыка, Саякбая, Шапака (...), когда сны не сопровождались открытой угрозой, однако видевшие их не проявляли активного желания быть избранниками. С другой стороны, почти все сказители, - и те, кому во сне угрожали, и те, кому не угрожали, были большими любителями "Манаса" и хотели стать манасчи. Bо всяком случае, в сновидениях доминирует пассивный вид избранничества, и если оно правильно отнесено к более древнему виду, то преобладание его у наших сказителей объясняется, по-видимому, наличием у киргизского народа очень значительных родовых, пережитков.

Таким образом, легенды о сновидениях не что иное, как особое возвеличивание Манаса, когда он превращается в духа-покровителя, а сказители - в его избранников. Это лишний раз подтверждает огромный авторитет эпоса в глазах народных масс, которые видят в Манасе великого покровителя и считают его символом добра и счастья.

Не менее интересно попытаться выяснить, насколько соответствуют действительности все эти сновидения. B самом ли деле сказитель видит сон перед тем, как начать воспевать Манаса? Мы склонны считать это вполне возможным явлением и вот почему. Bо-первых, все известные нам сказители не имели никакого образования, и только отдельные из них кое-как научились у мулл читать священные книги. Следовательно, они глубоко верили в сверхъестественное, в том числе и в сновидения, наитие, избранничество. Bера эта подкреплялась многочисленными рассказами о сновидениях, о величии Манаса и его приближенных. Bо-вторых, сказитель, в большинстве юноша 15-16 лет, готовясь стать акыном-манасчи, переживал особый период творческого подъема, ибо прежде, чем начать исполнять "Манаса", он должен был освоить это величайшее произведение, что, конечно, требовало большого напряжения нервной системы. Если учесть все сказанное, не покажется странным, почему молодому сказителю снились Манас и его приближенные. Но, конечно, творчество сказителя не вызывалось сновидением, а наоборот, сновидение вызывалось напряженной творческой деятельностью в период освоения эпоса и подготовки к роли сказителя.

Биографические данные о манасчи вносят полную ясность в этот вопрос. Из них мы знаем, что сказители еще до того, как начать исполнять "Манаса", еще до сновидения уже были акынами-певцами, т.е. творческими лицами; кроме того, каждый из них прошел стадию ознакомления, изучения, освоения содержания и художественных приемов эпоса, слушая его в исполнении предшественников. Об этом говорится в биографии почти каждого сказителя, причем сами они не отрицают, что слушая того или иного крупного манасчи, одновременно учились у него, однако опять-таки делают оговорку: "Хотя мы и учились у других, но стали петь "Манаса" только после сновидения". Это объяснение понятно: убежденный в обязательности наития сказитель, возможно, и не осмеливался начинать исполнение "Манаса" до того, пока не приснится традиционный сон, под которым, кстати сказать, может скрываться и профессиональный секрет.

Здесь необходимо остановиться еще на одном вопросе. Кое у кого имеется склонность объяснять сновидения простыми материальными или карьеристическими соображениями сказителей, которые таким путем стремились возвыситься над остальными акынами и тем самым оградить себя от возможных гонений со стороны баев-манапов, высокомерно относившихся к акынам-певцам, подвергавших их гонениям, издевательствам и т. п. Иначе говоря, выдвигалось мнение, будто сновидения, как таковые, не имели места, а это была лишь выдумка для возвеличивания себя.

Гонения на акынов со стороны баев и манапов действительно были частым явлением, это можно подтвердить многими фактами. Правда, бывало и обратное. Так, например, сказители Балык, Тыныбек, Сагымбай пользовались большим почетом, и первые двое именно благодаря своей профессии сказителей возвысились до положения руководящей верхушки.