Истоки республиканизма и кризис монархического строя в России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Истоки республиканизма и кризис монархического строя в России

1. Республиканские идеи в истории общественного движения в России

В российской истории республиканские традиции восходят к удельно-вечевому периоду (с ХП в.). В Новгороде, Вятке и Пскове народные собрания (веча) удержались до 1478 г. По существу, эта феодальная республиканская государственность была одной из значительных и реально существовавших демократических традиций нашего Отечества. А.И.Герцен даже допускал возможность победы республиканских начал. По его мнению, в ХУ в. и даже в начале ХУ1 в. еще не было ясно, какой из принципов возьмет верх: «Князь или община. Москва или Новгород».

Республиканская государственность Новгорода, Вятки и Пскова - не стихийная и не спонтанная, а достаточно упорядоченная нормами обычного права. Своеобразие этой формы состоит в вечевом устройстве власти, в непосредственном участии населения в ее осуществлении. Об этом историк Н.И.Костомаров писал: «Все граждане, как богатые, так и бедные, как бояре, так и черные люди, имели право быть на вече деятельными членами, цензов не существовало... Масса всего народа, в том числе и черного, имела верховную власть».

Степень правовой защищенности личности, в т.ч. и феодально-зависимой, в республиках была более высокой, чем в русских государствах с монархическим устройством власти. «Республика Новгорода и Пскова продолжалась около У1 веков, - пишет декабрист Н.М.Муравьев, - Хлыновская,20 Вятская - около трех. Последняя уступила 60-тысячному войску. Села, богатство, торговля, население исчезли со свободой. Сим опровергается ни на чем не основанное мнение, что русский народ неспособен, подобно другимнародам распоряжаться своими делами».

По мнению С.А.Егорова, демократические порядки Древней Руси не внутренне себя изжили, а были сокрушены внешней силой - татаро-монголами и военной мощью Великого Московского князя.

С.Ф.Платонов придерживался противоположного мнения. В связи с тем, что сам вечевой институт (собрание, сходка) постепенно обрамлялся представительной атрибутикой - «вечевой избой» (канцелярией), «советом господ» (оспод), С.Ф.Платонов делает вывод, что новгородское вече фактически перешло в руки немногих бояр и «превратилось в игрушку немногих боярских фамилий». И делает заключение, что институты непосредственной демократии и все «новгородское устройство выродилось в охлократию, которая прикрывала собой олигархию».

Крупнейший исследователь проблем социальной организации вечевого строя В.Л.Янин также пришёл к заключению, что «новгородская государственность времён республики пережила закономерную эволюцию от показных форм феодальной демократии к откровенной олигархии. Показателем этой эволюции является отношение чёрного люда к республике. Ещё в ХШ и XIУ вв. её защита собирала под свои знамёна многочисленных представителей всех классов Новгорода, а в ХУ в. судьба республики волнуетлишь новгородских землевладельцев».

К такому же выводу пришли современные исследователи проблем представительства В.Н.Белоновский и А.В.Белоновский. Они считают, что прекращение деятельности вечевого института в Новгороде, Вятке и Псковеобусловливалось не только внешними факторами, но и разложением этого института изнутри, исчерпанностью его потенциала. Несмотря на то, что вече в республиках формально оставалось высшим органом власти, важнейшие вопросы экономической, политической, судебной и административной власти все больше сосредоточивались в руках верхушки боярства и должностных лиц. Всё больше возрастала власть боярского совета «оспод», который сосредоточивал в своих руках все делопроизводство, архив, канцелярию, штатные и кадровые назначения, определял круг вопросов, обсуждаемых на вече, готовил «повестку дня» и сценарий вечевого собрания, контролировалвыполнение вечевых решении и даже инсценировал их.

Уровень представительства «воли народа» верховной властью определяет её демократические устои. Чем меньше выражается верховной властью воля народа, тем более неустойчивы основы общества, тем более получают простор авторитарные и тоталитарные тенденции политических режимов.

Проблема юридического ограничения абсолютного самодержавия начала занимать русскую общественную мысль во второй половине ХУШ в. За принятие Конституции и установление конституционной монархии (по английскому образцу) высказывался, например, князь Д.А.Голицын.

Предлагалось и кардинальное решение вопроса: насильственно ликвидировать монархию и учредить республику. Республиканские идеи устами своих героев излагал Я.Б.Княжнин в трагедии «Вадим Новгородский» (1789 г.). По словам Г.В.Плеханова, «республиканцы, выведенные Княжниным, восстают не против «самовластия тиранов», а против монархической власти вообще, не делая исключения ни для государя-отца, ни для государыни-матери».

Последовательными сторонниками республиканизма были русские просветители. Ф.В.Кречетов, осужденный в 1793 г. за вольнодумство к бессрочному заключению, по показаниям свидетеля Окулова, стремился «свергнуть власть самодержавия и сделать либо республику, либо инако как-нибудь, чтобы всем жить равными».

А.Н.Радищев считал, что «самодержавство есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние», видя в Новгородской республике образец народного правления. Общепризнанно, что его мировоззрение оказало большое влияние на декабристов, среди которых существовали как конституционно-монархические, так и республиканские убеждения.

Декабристу В.Ф. Раевскому, арестованному 6 февраля 1822 г., на военном суде вменялось и то, что на уроках в полковой школе он характеризовал русскую монархию как деспотически управляемую. При республиканском же правлении, считал он, «народ выбирает сам себе начальников и сам для себя делает законы».

Наиболее ярким документом конституционного творчества республиканского крыла декабристов была «Русская правда» П.И.Пестеля. И декабристы-республиканцы, и, позднее, революционеры-демократы, высоко оценивали демократизм античных республик. Подчеркнем, что в условиях самодержавной цензуры одним из способов выражения личной позиции в оценке государственной власти России и её перспектив стали отсылки к древней истории. Так, П.И.Пестель упоминал «блаженные времена Греции, когда она состояла из республик», и сравнивал «величественную славу Рима водни республики с плачевным ее уделом под управлением императоров». М.В.Петрашевский, высоко оценивая римскую республику, императорский Римсчитал веком «безумного деспотизма и рабского унижения». Историк-петрашевец Е.И.Ламанский, противопоставляя республиканский Рим деспотическому строю периода империи, полагал, что в период республики «свобода была единственною целью граждан, и всегда они защищали ее допоследней капли крови». Хорошо известно, что В.Г.Белинский в римской республике видел воплощение идей свободы и патриотического служения Отечеству. Деспотизму римских императоров он противопоставлял республиканскую форму правления, демократизм, высокую общественнуюактивность граждан Рима периода республики. Опору республиканским настроениям искали также в истории Великого Новгорода с его вече и в западноевропейских городах-республиках.

Монархическая власть карала не только за требования установить республиканский образ правления, запрещалось даже упоминать о республике. В «Наставление ректорам и деканам русских университетов» 1849 г., одобренном Николаем 1, указывалось: «ограждать университетское юношество от чуждых нам понятий о мнимом превосходстве республиканского иликонституционного правления...».По свидетельству академика,А.В.Никитенко, длительное время выполнявшего функции цензора, в Цензурном комитете из древней истории вымарывали «имена всех великих людей, которые ... были республиканского образа мыслей, в республикахГреции и Рима».

Новым рубежом в развитии республиканских идей можно считать конец 50 - начало 60-х годов XIX в., когда на смену республиканизму и конституционализму элитарного толка, возлагавшему надежды на просвещенную волю власть предержащих, стал все чаще приходить насильственный метод.

К идеям республиканизма в Россииотносились неоднозначно.Славянофилы отрицали конституцию, парламент и республику. Так, А.С.Хомяков говорил о себе, что он - «антиреспубликанец,антиконституционалист».

Н.А.Добролюбов, напротив, высказывался за демократическую республику, когда в решении вопросов жизни государства будет участвовать большинство населения. Его интересовали вопросы о ее возможных размерах,административно-территориальном делении, главе государства.

Н.Г.Чернышевский, готовый идти ещё дальше и видевший в республике государственную форму для перехода к «социальной демократии», писал о Франции, имея в виду русские проблемы: «История французской революции» Луи Блана - это «доказательство того, что единственная правительственная форма, пригодная для Франции, есть республиканская, а все другие правительства могут держаться во Франции только насилием, обманом,развращением народа инквизиционными средствами». Видя ограниченность буржуазных свобод на Западе, Н.Г.Чернышевский, тем не менее, считал эти свободы важным приобретением для народа: конституционная монархия все же лучше абсолютизма, а республика - это еще более передовая форма правления.

С точки зрения немалого числа русских социальных мыслителей второй половины XIX в., конституционная монархия уже не могла стать оптимальной для России формой политического строя. Развивая идеи «правильного государственного устройства», Н.А.Серно-Соловьевич, допускал возможность установления конституционного образа правления как переходного креспублике периода.

Н.П.Огарев разработал основные контуры будущей русской конституции, суть которой - установление республиканского образа правления с прямымивыборами от волостей и образованием комитета министров во главе с президентом. На территории России предполагалось создание девяти союзов, состав которых определялся бы по национальному или экономическому принципу («принцип породы» и «принцип промыслов») с представительством вних центральной власти.

В прокламации Московского революционного кружка, руководимого П.Г.Заичневским, шла речь о создании русской «социальной демократической республики» на основе добровольной федерации областей. На вопрос одного из участников сходок московских студентов: «Что же вы, господа, хотитеконституцию..?», прозвучало: «Нам нужна не конституция, а республика».

Следовательно, часть русской интеллигенции считала республиканский образ правления лучше конституционной монархии.

В стороне от республиканских идей не смогли остаться и некоторые убежденные сторонники монархии. У западников появилось тяготение к симбиозу передовых европейских веяний и российского традиционализма. Это порождало причудливые прожекты, одним из которых было учение К.Д.Кавелина о самодержавной республике, предполагавшее создание в России такого социального устройства, где не было бы господства одного класса над другим, и гармонически сочетались признаки политических систем республики и абсолютной монархии. Особенностью этого государственного образования являлся бы способ формирования органов власти путем непосредственного назначения монархом и путем выборности. Сходство самодержавной республики с классической республикой заключалось в наличии личных и политических прав у граждан государства, в предоставлении автономии административно-территориальным образованиям. В проекте самодержавной республики яркой чертой абсолютизма являлись наследственная верховнаявласть и ее неограниченность. В самодержавной республике должно было развиваться предпринимательство, права свободы деятельности в сфере хозяйствования, возможность добиваться определенных положений в обществе за счет личной инициативы и способностей, что свидетельствует о соответствии политических взглядов Кавелина духу развивающихся в Россиикапиталистических отношений.

На леворадикальном фланге республиканские идеи отстаивал М.А.Бакунин. Он был убежден, что революционное движение будет продолжаться до тех пор, пока весь континент, включая и Россию, не превратится в федеративную демократическую республику. Бакунин отвергал марксистский постулат государства диктатуры пролетариата, которое он называл тюрьмой. Диктатура пролетариата, писал Бакунин, начнется с захвата политической власти и ее усиления, а продолжится переходом этой власти от пролетариата «в полное распоряжение своих... учителей - начальников коммунистической партии, словом, г. Марксу и его друзьям, которые начнут освобождать по-своему». Образовываться и управляться республика по-бакунински должна не сверху вниз, путем бюрократически-принудительного соединения и централизации, а от периферии к центру, путем добровольного вступления в федерацию автономных общин, провинций и наций.

Л.Н.Толстой, несмотря на негативное отношение к буржуазному конституционализму, в том числе и к демократической республике, считал, что: «ежели бы Россия, кроме религиозного и народного знамени, выставила бы республиканское или хоть конституционное, мир был бы ее». Он был уверен, что «русский народ способен к республиканской жизни».

С образованием политических партий, идея смены монархической власти республиканскими институтами становится программной установкой и целью политической борьбы. Выдающийся русский марксист Г.В.Плеханов и члены возглавляемой им группы «Освобождение труда» настаивали на ликвидации самодержавия и замене его демократической республикой, предположительно по типу французской. В проекте программы РСДРП, выработанной редакциями «Искры» и «Зари», т.е. при непосредственном участии Плеханова, записано: ближайшая политическая задача - низвержение самодержавия и замена его республикой на основе демократической конституции. За этой ближайшей задачей должна была последовать главная - приход к власти рабочего класса. В комментарии к проекту сохранилось высказывание Плеханова: «Не так настоятельно необходимым может показаться с первого взгляда наше требование республики. Нам могут указать на Францию, где республиканское правительство расправляется с рабочими несравненно круче, чем правительство монархической Англии. Мы и сами знаем, что республика республике рознь. И что французскую республику не без основания называют монархией, которой недостает только монарха. Но ведь мы будем проповедовать идеи республики «республиканской»; мы хотим истинно демократической республики, на деле, а не только на бумаге, обеспечивающей политическое самодержавие народа. И несомненно, что такая республика ближе придвигает нас к нашей конечной цели, чем конституционная монархия, хотя бы и английского образца». Далее он приводит слова Энгельса, что демократическая республика есть специфическая форма диктатуры пролетариата. Поэтому, по мысли Г. В. Плеханова, не следует «откладывать в долгий ящик ясную формулировку республиканских стремлений».

В канун первой российской революции правительственные круги отстаивали монархический строй, либеральная буржуазия добиваласьконституционной монархии, а пролетариат и его союзники, в том числе, левые партии - демократической республики.

Программа РСДРП (1903 г.) поставила ближайшей политической задачей низвержение самодержавия и замену его демократической республикой -самодержавием народа, которое и обеспечит политические права. Впервой программе РСДРП, принятой П съездом партии в 1903 г. - программе минимум - содержалось требование установления в России демократической республики как наилучшей формы политического устройства в переходный период от капитализма к социализму.

В ходе первой российской революции левые силы ставили вопрос уже не только о цели политической борьбы, но и о средствах её достижения. На Ш съезде РСДРП (Лондон, апрель 1905 г.) средством установления демократической республики было названо вооружённое восстание, органом которого явится временное революционное правительство, способное созватьУчредительное собрание. В. И. Ленин писал: «Завоевание республики -гигантское завоевание для пролетариата, хотя для социал-демократа республика не «абсолютный идеал», как для буржуазного революционера, алишь гарантия свободы для широкой борьбы за социализм».

О республике говорилось в политических программах ряда партий и союзов, оформившихся в ходе первой российской революции. Например, в программе партии социалистов-революционеров (ПСР), утверждённой её первым съездом (декабрь 1905 г. - январь 1906 г.) провозглашалась необходимость установления «демократической республики с широкой автономией областей и общин как городских, так и сельских; возможно большее применение федеративных отношений между отдельныминациональностями, признание за ними безусловного права на самоопределение».

В российском обществе всё чаще стали раздаваться лозунги упразднения монархии и установления республики. Так, в июне 1903 г. учащиеся Горецкого ремесленного училища на похоронах своего товарища пели революционные песни и кричали: «Долой царя!», «Да здравствует республика!». На чрезвычайном Пироговском съезде (Москва, март 1905 г.), звучали лозунги: «Долой самодержавие!», «Да здравствует республика!». Часть съезда поддержала студентов. Требование демократической республики выдвинул и «Союз агрономов и статистиков» (март 1905 г.). Оно стало одним из лозунгов Всероссийской октябрьской стачки.

Идея республики стала проникать и в либеральные круги. Так, например, когда профессор М.М.Ковалевский на втором земском съезде в ноябре 1905 г. сказал, что республика в России кажется ему так же мало мыслимой, как монархия во Франции, его слова вызвали возражения участников съезда, причем не только со стороны «одних наиболее левых течений».

Учредительный съезд партии конституционных демократов, проходивший в Москве в октябре 1905 г., свои программные положения сводил к установлению конституционного строя. На съезде, вспоминает П.Н.Милюков, «вопросы гораздо более принципиальные, как республика или монархия... были обойдены или затушеваны в программных формулировках. Их решение предоставлялось будущему».

Поражение революции 1905 г. отложило, но не сняло с повестки дня вопрос о демократизации государственного строя России. На 1У съезде РСДРП(Объединительном) в апреле 1906 г. меньшевики выдвинули проект муниципальной платформы, в которой значилось «демократическое государство». Большевики предлагали заменить его словами «демократическая республика». По их мнению, термин «демократическое государство» -двусмысленный, неопределенный, которым злоупотребляют и кадеты.

Резолюция Пражской конференции большевиков (январь 1912 г.) провозгласила одним из лозунгов избирательной кампании по выборам в 1У государственную думу требование демократической республики. В Декларации социал-демократической фракции, оглашенной в 1У Государственной думе (декабрь 1912 г.), была высказана необходимость полной демократизации государственного строя России.

У крайне правых думцев само слово «республика» вызывало отрицательное отношение. Их представитель Марков 2-й говорил, что если страна встанет на путь «правовых начал», то это будет гибелью для монархии: Председатель Совета Министров В.Н.Коковцов «поведет государственный паровоз к станциям «Конституция», «Революция», «Демократическая республика».

Вопрос о республиканском строе поднимался в Думе вплоть до первой мировой войны. 11 марта 1914 г. социал-демократ Н.С.Чхеидзе в думской речи сказал: «наиболее подходящим режимом для достижения обновления страны является режим демократический, режим парламентский и, если хотите, еще более точное определение, режим республиканский». В этих словах власти усмотрели открытый призыв к ниспровержению монархии и замене ее республикой. Первый департамент Государственного совета привлек Чхеидзе к судебной ответственности, однако доказать факт «возбуждения к учиненню бунтовщического деяния, направленного к ниспровержению», не удалось, былолишь высказано мнение о предпочтительности республиканского строя. В ходе прений по поводу этого инцидента, депутаты - социал-демократы один за другим стали произносить слово «республика», и правительство отступило: «дело Чхеидзе» незадолго перед войной было прекращено.

Итак, существовавшая с ХУ по начало XX века авторитарная монархическая власть делала невозможным реализацию демократических моделей государственности, разрабатываемых учеными и политическими деятелями.

В период с 1905 г. по февраль 1917 г. основным вопросом политической жизни страны оставался вопрос об установлении нового демократического порядка в России как первостепенного условия развития страны по пути прогресса. Речь шла о преобразовании монархического строя в конституционно-монархический, либо о полной замене монархии республиканской формой государственного управления. Основу социальной базы второго радикального варианта изменения политической системы составляли революционно настроенная интеллигенция и передовая часть фабрично-заводского пролетариата, придерживавшиеся социалистических и социал-демократических взглядов. Эта социальная база не была твёрдо очерченной. Между первой и третьей русскими революциями она расширялась, но в конце 1916 г. имела тенденцию к неуклонному расширению.

В условиях первого массового движения за демократизацию страны, формирования политических партий, правительство было вынуждено провести относительно радикальные реформы, связанные созывом общероссийского представительства с законодательными политическими функциями -Государственной Думы. В послереволюционный период, несмотря на усилия П.А.Столыпина совместить представительство и самодержавие, начался отход от сделанных уступок и намеченных преобразований. Самодержавие так и не превратилось в конституционную монархию, объединённое правительство нестало кабинетом министров в западноевропейском смысле, сохранилась сословная система.

Царское правительство на протяжении всего периода с 1905 г. до февраля 1917 г. пыталось отыскать такую меру уступок, которая удовлетворила бы требования умеренных сил и препятствовала бы нарастанию массового движения и дестабилизации. Но политический курс определялся интересами момента, незыблемостью самодержавия. Этот принцип стал причиной острых политических противоречий между царем и думцами. Николай П отказывался удовлетворить не только требование ответственного перед Думой министерства, но и не шёл на создание «министерства доверия» из числа лиц, пользующихся поддержкой в Думе .

На протяжении 1905 - начала 1917 гг. партии вырабатывали и проверяли свои программные установки по всем вопросам, в том числе и по вопросам власти. Основные либеральные партии - октябристы и кадеты - представляли будущее России в форме конституционной монархии. Достичь этой цели они хотели мирным, конституционным путём, хотя кадеты не отрицали возможности политической революции.

Меньшевики и эсеры стояли за более радикальное преобразование общества с демократической республикой в конце пути. Не исключаяреволюционных способов действия, меньшевики проявляли большую склонность к реформаторству.

Большевики отстаивали собственный вариант решения вопроса о власти -уничтожение монархии вооруженным путём и замену её демократической республикой.

В силу остроты социально-экономических противоречий в стране, дошедших до своей критической точки под влиянием войны, так и неспособности правительства идти по пути последовательных реформ, Россия оказалась в ситуации, чреватой революционным взрывом в любой момент. Этот взрыв и произошёл в феврале 1917 года.

2. Борьба за форму государственного устройства после падения монархии

Экономический кризис в промышленности, сельском хозяйстве, финансах нарастал по мере продолжения войны и к началу 1917 г. Россия находилась на грани полного развала. Возмущение рабочих и солдат, вызванное бедствиями войны и распадом хозяйства страны, явилось основанием к восстанию в Петрограде.

О причинах Февральской революции ёмко сказано в телеграмме членов Государственного совета, отправленной Николаю П в ночь с 27 на 28 февраля. «Вследствие полного расстройства транспорта и отсутствия подвоза необходимых материалов, остановились фабрики и заводы. Вынужденная безработица и крайнее обострение продовольственного кризиса, вызванного тем же расстройством транспорта, довели народные массы до отчаяния. Это чувство ещё обострилось тою ненавистью к правительству и теми тяжкими подозрениями против власти, которые глубоко запали в народную душу. Всё это вылилось в народную смуту стихийной силы, а к этому движению присоединились теперь и войска. Правительство, никогда не пользовавшееся доверием России, окончательно дискредитировано и совершенно бессильносправиться с грозным положением».

Ещё в сентябре 1916 г. некоторые члены Государственной Думы (среди них Г.Е.Львов, А.И.Гучков, М.В.Родзянко, П.Н.Милюков, Н.В.Некрасов, А.И.Шингарев, М.И.Терещенко) провели секретное совещание. На нём было решено для предотвращения «уличного бунта» добиться отречения царя. Они видели в этом единственный выход. Так как остановить бунт «мы не можем, а присоединиться не хотим. Только ценой отречения государя, - считали члены совещания, - возможно получить известные шансы успеха в создании новойвласти». Но, несмотря на то, что «тут были люди республикански настроенные, как кадеты», речь не велась о свержении монархического строя. Предполагалось совершить очередной дворцовый переворот. «Родился замысел о дворцовом перевороте, - вспоминал А.И.Гучков, один из лидеров партии «Союз 17 октября», - в результате которого государь был бы вынужден подписать отречение с передачей престола законному наследнику. О возможности замены монархии другим строем речи и потом не было, но отречение государя давало возможность укрепить строй. У всех было ясно желание возможно меньше трясти основу».

Обосновывая причину не только классовой заинтересованности, но и своей ответственности в сохранении монархического строя в Российской империи, Гучков писал: «Мы привилегированный класс, мы участвуем в правлении, пользуемся большими...благами, поэтому на нас лежит сугубая обязанность в отношении России и данного строя, поэтому мы должны взять на себя выполнение тяжких задач, очистить сам строй. В случае крушения режима от дикой расправы стихийных масс, кто прежде всего и больше всего потерпит? Мы». Значит, монархисты защищали монархический строй не потому, что монархия «Божьей милостью», или что она скрепляет российскую государственность, а потому, что блага потеряют.

По мнению А.И.Гучкова, происходило «отвращение, отчуждение в России не к монархии, не к режиму, а к тем лицам, которые были воплощениемэтого режима в этот период».

Февральскую революцию многие предвидели, ждали, но не были к ней готовы.

О «самоликвидации старой власти», испытывая «чувства, далекие от радости», П. Н. Милюков, лидер партии конституционных демократов, писал: «...Родзянко нашел у себя на столе указ о перерыве с 26 февраля и овозобновлении сессии «не позднее апреля 1917 г. в зависимости от чрезвычайных обстоятельств». Но 27 февраля сами члены Совета министров «ходили растерянные, ожидая ареста»... А на следующий день (28 февраля) уже и самый Совет министров подал в отставку и ушел в небытие... В этот момент в столице России не было ни царя, ни Думы, ни Совета министров. «Беспорядки приняли обличье форменной «революции».

Февральские события застали врасплох многие партии. Если либералы в большей степени боялись разгула анархии и поражения в войне, чем падения династии, то социал-демократы отнеслись первоначально к стихийным выступлениям рабочих как к инспирированной правительством провокации.

Петербургский комитет РСДРП (б) в 1911-1917 гг. был одним из центров большевистской партии в России. После ареста 12 января 1917 г. почти всего его состава, комитет возглавила исполнительная комиссия из пяти человек: П.А.Залуцкий, А.К.Скороходов, И.Д.Чугурин, К.И.Шутко и А.К.Костина.105 Почти ежедневные в конце февраля совещания большевиков носили больше информационный характер, и лишь вечером 25 февраля появилось решение «использовать в партийных целях возникшее движение и, взяв руководствоучаствующих в нем масс в свои руки, дать ему революционное направление». В донесении петроградского охранного отделения в МВД говорилось о планах по руководству восстанием, принятых на заседании Петербургского комитета РСДРП (б). В них входили: издание листовки, обращенной к солдатам с требованием уничтожения самодержавного строя, 26 февраля утром «созвать комитет для разрешения вопроса о наилучшем и целесообразном порядке управления уже возбужденными, но недостаточно ещё организованными массами бастующих рабочих. Из срочно образованных на заводах заводских комитетов выделить представителей в Информационное бюросоциалистических партий, и под руководством комитета РСДРП (б) образовать Совет рабочих депутатов «по типу функционировавшего в 1905 г.».

В организации «Информационного бюро социалистических партий» активное участие приняли либеральные деятели «социалистической окраски»: прогрессист А.И.Коновалов, трудовик А.Ф.Керенский, члены рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета, некоторые социал-демократы. Бюро не было готово к таким же организованным действиям по руководству восставших масс, как Петербургский комитет РСДРП (б). А.Ф.Керенский в своих воспоминаниях, говорил, что «...вечером 26-го у меня (на квартире) собралось «Информационное бюро». Это отнюдь не был центр действий, а лишь обмен мнениями «за чашкой чая».

«Что касается других революционных организаций, - доносит 25 февраля в МВД охранное отделение, - то существующие в Петрограде отдельные представители партии социалистов-революционеров (организации этой партии в Петрограде нет) вполне сочувствуя начавшемуся движению, полагают примкнуть к нему, с целью поддержать революционное движение пролетариата».Представители анархических течений, используя этот момент в своих целях, стремятся развить террор против представителей правительственной власти (проектируют устроить взрыв охранного отделения и губернского жандармского управления). Учащиеся ВУЗов полностью сочувствуют движению, принимают участие в беспорядках на улицах.

25 февраля, когда рабочих стали поддерживать другие слои населения, движение переросло во всеобщую стачку. Она проходила под лозунгами: «Хлеб, мир, свобода!», «Да здравствует республика!». По примеру Петербургского комитета большевиков, поддержать всеобщую стачку были направлены усилия и других революционно-демократических организаций:Инициативной группы (меньшевиков-интернационалистов), группы «внефракционных социалистов» (Н.Н.Суханов, Н.Д.Соколов и др.), организационного комитета российских социал-демократов (меньшевиков), ЦК партии социалистов-революционеров и др.

27 февраля восставшие овладели важнейшими пунктами города. Тогда же, по инициативе Рабочей группы Центрального Военно-Промышленного Комитета во главе с меньшевиками К.А.Гвоздевым и Б.О.Богдановым, а также думской социал-демократической фракции во главе с Н.С.Чхеидзе, был создан Временный исполнительный комитет Петроградского Совета рабочих депутатов. К вечеру того же дня по призыву комитета был избран и сам Совет: по одному делегату от тысячи рабочих и по одному от роты солдат. Прибыло примерно 250 делегатов. Председателем Исполнительного комитета Совета стал меньшевик Н.С.Чхеидзе, его заместителями трудовик А.Ф.Керенский и меньшевик М.С.Скобелев. От большевиков в Исполком вошли А.Шляпников и П.Залуцкий- члены Русского бюро ЦК. Большинство в Исполкоме Совета и в самом Совете принадлежало меньшевикам и эсерам. В борьбе «снизу» начал складываться левый, демократический блок.

В этот же день, 27 февраля ЦК РСДРП (б) был издан Манифест «Ко всем гражданам России». Ночью листовки были расклеены по всему городу, а 5 марта текст манифеста был опубликован в 1-м номере газеты «Правда». Констатируя, что твердыни русского царизма пали, большевики определяли главную задачу рабочего класса и революционной армии -- «создать Временное революционное правительство, которое должно встать во главенового нарождающегося республиканского строя».Целью Временного революционного правительства является создание «временных законов, защищающих все права и вольности народа, конфискацию монастырских, помещичьих, кабинетных и удельных земель и передать их народу, ведение 8-часового дня и созыв Учредительного собрания на основе всеобщего, без различия пола, национальности и вероисповедания, прямого, равного избирательного права с тайной подачей голосов». Призывая «по всей России, по городам и селам создавать правительство революционного народа», воззвание заканчивалось революционными здравицами, среди которых был лозунг «Да здравствует демократическая республика!». Так, в самом начале революционных выступлений в Петрограде, социал-демократы призывали массы к борьбе под лозунгом свержения монархии и введения в стране республиканского строя. падение монархия республиканский правление

27 февраля, почти одновременно с созданием Петроградского Совета, лидеры либеральных партий в Государственной Думе образовали «Временный комитет для восстановления порядка и для сношения с лицами и учреждениями» во главе с М. В. Родзянко, в который вошли В. В. Шульгин, В. Н. Львов и практически все бюро Прогрессивного блока, а также А. Ф. Керенский и Н. С. Чхеидзе из Петроградского Совета, от кадетов - П. Н. Милюков и Н. В. Некрасов.

В..В. Шульгин - сторонник монархии, так описывает чувства, владеющие в этот день им и его товарищами по блоку: «Мы были рождены и воспитаны, чтобы под крылышком власти хвалить её или порицать... Мы способны были, в крайнем случае, безболезненно пересесть с депутатских кресел на министерские скамьи... под условием, чтобы императорский караул охранял нас... Но перед возможным падением власти, перед бездонной пропастью этого обвала - у нас кружилась голова и немело сердце... Бессилие смотрело на меня из-за белых колонн Таврического дворца. И был этот взгляд презрителен до ужаса...». И было от чего ощущать этот бессильный ужас: «...старого правительства нет... Оно попросту разбежалось по квартирам... Не стало ивойск... I.e. весь гарнизон перешел на сторону «восставшего народа»...». Ириторический вопрос, ответ на который впоследствии искали и не могли найти оставшиеся в живых либералы: «В конце концов, что мы смогли сделать? Трёхсотлетняя власть вдруг обвалилась, и в ту же минуту тридцатитысячная толпа обрушилась на голову тех нескольких человек, которые могли бы что-нибудь скомбинировать».

По инициативе Временного комитета был составлен, так называемый великокняжеский манифест. Его подписали великие князья Павел Александрович, Кирилл Владимирович и Дмитрий Константинович. Это была последняя попытка сохранить на троне Николая П. Предполагалось, что этот манифест император подпишет сразу же по приезде в Петроград на вокзале.

Как отмечал позднее П. Н. Милюков, попытка сохранения монархии за счет превращения ее в конституционную, имела место в позиции либералов в эти дни, ибо многим казалось, что правительство без монарха, как привычного для масс символа власти, будет «утлой ладьей», которая сможет потонуть «вокеане народных волнении».

В тексте манифеста, датированном 1 марта в Царском Селе, (куда Николая П не пропустили восставшие войска и он отправился к ближайшему телеграфному аппарату во Псков), от имени императора объявлялось о его «твердом намерении переустроить государственное управление в империи на началах широкого народного представительства». Воплощая мечту кадетов о конституционной монархии, в Манифесте говорилось, «Мы предоставляем государству Российскому конституционный строй и повелеваем продолжить прерванные Указом НАШИМ занятия Государственного Совета и Государственной Думы, поручая председателю Государственной Думы немедленно составить временный кабинет, опирающийся на доверие страны...».

Но решение Николая П о введении в России конституционной монархии запоздало. В ночь на 28 февраля власть отсутствовала. К этому времени министры фактически прекратили всякую деятельность. Временный комитет взял исполнительную власть в свои руки. Он постановил: «впредь до образования нового правительства назначить для заведования отдельными частями государственного управления комиссаров из состава членов Государственной Думы».

Из 24 назначенных комиссаров 11 были кадетами. Они активновыступали среди народа, в войсках с целью не допустить дальнейшегоразвития революции и предотвращения анархии.Образовавшееся в результате революции безвластие не могло сохранятьсядолго. Судьба России решалась в переговорах Исполкома ПетроградскогоСовета с Временным комитетом Государственной Думы.

В ночь с 1 на 2 марта Временный комитет приступил к формированиюВременного правительства, с обязательной санкциейИсполкомаПетроградского Совета, желавшего сохранить свою долю фактической власти.

Правосоциалистические лидеры, отказываясь от притязаний на власть, готовы были передать её либеральному («буржуазному») правительству на определённых условиях. Они состояли из восьми пунктов и стали предметом ожесточенных споров: 1. декларация полной политической свободы; 2. амнистия; 3. немедленные меры к созыву Учредительного собрания; 4. демократизация армии; 5. организация народной милиции; 6. отмена сословных, национальных и религиозных ограничений; 7. неразоружение и невывод петроградского гарнизона; 8. введение демократической республики.

Основная дискуссия развернулась при обсуждении восьмого вопроса о форме государственного строя России. Здесь мнения членов Исполкома Петроградского Совета разошлись. Н.Н.Суханов, избранный 27 февраля членомИсполкома, писал: «Я считал излишним требовать от этого правительства дажеи таких актов, как немедленное объявление республики. В связи с вопросом обобразовании власти меня не интересовала судьба Романовых. Я был убеждён...,что республика, как и земля, в руках у демократии, что они обеспечены«стихийным ходом вещей», если только путём «использования» буржуазии,при помощи кабинета Львова-Милюкова удастся благополучно завершитьпереворот, ликвидировать царизм и перейти к новым условиям нашегообщественного бытия».

Программа, принятая в ходе пленарного заседания Исполкома Петроградского Совета, продолжала быть предметом ожесточённых споров в ночь на 2 марта между представителями Исполкома и членами Временного комитета Государственной Думы. Основным предметом спора было положение о форме государственного строя и программе нового правительства.

Переговоры вёл от имени Временного комитета П. Н. Милюков. Он отверг проект программы, составленный Советом, внес свои коррективы в новый проект, ему также принадлежала часть о восстановлении порядка в столице. «Меня поддерживало сознание важности переговоров, по-видимому, далеко не всем ясной. Шаг за шагом я отвоевывал у делегации то, что было в их тексте неприемлемого. Так, я не согласился считать «вопрос о форме правления открытым» (они хотели тут провести республиканскую форму)», -вспоминал П.Н.Милюков.

Спор закончился соглашением к 4 часам утра 2 марта. Делегаты Исполкома Н.Д.Соколов, Н.Н.Суханов, Ю.М.Стеклов, Н.С.Чхеидзе отказались от требования Совета немедленно декретировать демократическую республику в обмен на обязательство думских лидеров не провозглашать монархию до Учредительного собрания.

В результате этого исторического спора, в журнале заседания Временного комитета членов Государственной думы появилась запись, датированная 1 марта 1917 г.: «...Временный комитет членов Государственной думы, в целях предотвращения анархии и для восстановления общественного спокойствия после низвержения старого государственного строя, по становил, что необходимо «организовать, впредь до созыва Учредительного собрания, имеющего определить форму правления Российского государства, правительственную власть, образовав для сего Временный общественный советминистров в составе нижеследующих лиц...».

В сформированном Временном правительстве 4 из 12 министров были кадеты: П. Н. Милюков - министр иностранных дел, А. И. Шингарев - министр земледелия, А.А.Мануйлов- министр народного просвещения и Н.В.Некрасов-министр путей сообщения; 2 члена кабинета, близкие к кадетам - Председатель Совета Министров и Министр внутренних дел князь Г. Е. Львов и обер-прокурор Святейшего Синода В. Н. Львов. Управляющим делами был назначен кадет В. Д. Набоков. Кадеты определили и состав юридического совещания, созданного позднее, в марте, из семи человек для экспертизы законопроектов Временного правительства. Возглавил его кадет Ф. Ф. Кокошкин. Другими членами Временного правительства назначены 2 октябриста - А.И.Гучков (Военный и морской министр) и И.В.Годнев (Государственный контролер); трудовик А.Ф.Керенский (Министр юстиции); прогрессист А.И.Коновалов (Министр торговли и промышленности) и беспартийный М.И.Терещенко (Министр финансов).

Одним из обязательств Временного правительства Исполкому Петроградского Совета стало непредрешение формы будущего правления России до решения Учредительного собрания. Поэтому в правительственной декларации 3 марта 4 пунктом значилась «немедленная подготовка к созыву наначалах всеобщего, равного, тайного и прямого голосования Учредительного собрания, которое установит форму правления и конституцию страны».

Войдя в состав Временного правительства, кадеты стали правящей, государственной партией.

2 марта П.Н.Милюков выступал в Таврическом дворце перед рабочими, солдатами и матросами и объявил под возгласы и аплодисменты состав Временного правительства. Это была речь не столько Министра иностранных дел, сколько лидера Партии Народной Свободы: «Мы присутствуем при великой исторической минуте. Еще три дня назад мы были в скромной оппозиции, а русское правительство казалось всесильным. Теперь это правительство рухнуло в грязь..., а мы и наши друзья слева выдвинуты революцией, армией и народом на почетное место членов первого русского общественного кабинета. Вы спрашиваете о династии, я знаю наперед, что мой ответ не всех вас удовлетворит. Но я его скажу. Старый деспот, доведший Россию до границы гибели, добровольно откажется от престола или будет низложен. Власть перейдет к регенту, великому князю Михаилу Александровичу. ...это старая династия, которую может быть не любите вы, а может не люблю и я. Но дело сейчас не в том, кто сейчас любим. Мы не можем оставить без ответа и без решения вопрос о форме государственного строя. Мы представляем его себе как парламентскую конституционную монархию. Может быть, другие представляют себе иначе, но теперь, если мы будем об этом спорить..., то Россия очутится в состоянии гражданской войны и возродится только разрушенный режим... это не значит, что мы решили вопрос бесконтрольно. В нашей программе вы найдете пункт, согласно которому...свободно выбранное народное представительство решит, кто вернее выразит общее мнение России - мы или наши противники».

Упорная приверженность правых кадетов во главе с Милюковым к сохранению монархии проявилась и на заседании кадетского ЦК, проходившего на второй день революции за завтраком у кадета М. М. Винавера: «...Милюков решительно высказался за монархию. Его поддержало несколько правых кадетов... Большинство, однако склонялось к мнению, что монархия фактически уже не существует и что бороться за ее восстановление и нежелательно и бесцельно».

А к этому моменту, 2 марта 1917 г. династический вопрос, по - существу, решился. «Свершилось то, - писал М. В. Родзянко, - о чем предупреждали,грозное и гибельное, чему во дворце не хотели верить». На исходе 1 марта, когда Николай П уже был готов подписать Манифест о предоставлении России конституционного строя, Родзянко неожиданно сообщил, что эта уступка уже безнадежно запоздала и встал вопрос об отречении Николая П в пользу малолетнего наследника цесаревича Алексея при регентстве брата царя великого князя Михаила Александровича.

В виду этого, кадетская партия во главе с ее лидером П. Н. Милюковым, склонялась к блокировке дальнейшего развития «революционной анархии более значительной уступкой - устранением Николая П( а с ним и особо ненавистной императрицы), заменой его новым монархом, что, по расчетам Милюкова и его сторонников, давало хороший шанс на сохранениимонархии».

Последнее слово сказала армия. 1 марта днем был выпущен по войскам приказ №1, сообщенный по радиотелеграфу и на фронты. Составленный Советом рабочих и солдатских депутатов без предупреждения Временного комитета, он фактически выводил всю армию из-под начала командиров -офицеров и подчинил Петроградский гарнизон Петроградскому совету рабочихи солдатских депутатов. Опрос главнокомандующих фронтами и флотами, произведенный начальником штаба Ставки генералом М.В.Алексеевым в ту же ночь (с 1 на 2 марта) о возможности отречения царя от престола, выявил однозначную реакцию: это единственно верное решение, способное прекратить революцию и спасти Россию от ужасов анархии.

Судя по воспоминаниям генерала А.С.Лукомского, определенную роль здесь сыграло то доверие, которое питала часть высшего генералитета к известным либералам - депутатам Госдумы и возникшему в ее недрах Временному комитету.

Наверное, недаром П. Н. Милюков позже признал, что «русские реакционеры совершенно правы, когда они считают думских лидеров ответственными за успех революции».

Давящее мнение генералитета вынудило Николая П около 3 часов дня 2 марта решиться на отречение от престола. Когда поздно вечером 2 марта в Псков прибыли посланные Временным правительством и Временным комитетом А.И.Гучков и В.В.Шульгин, они имели форму отречения царя, порученную им этим блоком: передать престол сыну и назначить регентом великого князя Михаила Александровича. Этим обеспечивалась законная преемственность династии.

В ответ Николай П заявил, что он передумал и передает престол брату Михаилу Александровичу. Такое решение - отречься за несовершеннолетнего сына - нарушало права наследования, поэтому являлось незаконным и, по мнению П. Н. Милюкова, царь рассчитывал на то, чтобы когда все успокоится взять данное обещание обратно.

Тогда о незаконности отречения думать было некогда. Спасение России для монархистов и правых кадетов заключалось в спасении монархическогопринципа, спасении монархии. В беседе с Николаем П, А.И.Гучков сказал: «Опасность в том, что если Петроград попадет в руки анархии, и нас, умеренных, сметут, так как это движение начинает уже нас захлестывать. Их лозунг: провозглашение социальной республики. Это движение начинает захлестывать низы и даже солдат, которым обещают отдать землю... Мы опасаемся, что, если объявят республику, тогда возникнет междоусобие».

Когда депутаты попросили в текст отречения вставить фразу о присяге Конституции нового императора, это тут же было сделано Николаем П: «...заповедуем брату Нашему править делами государственными в полном и нерушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу во имя горячо любимой родины...».

Совет рабочих и солдатских депутатов 2 марта предупреждал через свой печатный орган, что «самым любезным исходом для буржуазных партий, примкнувших к Временному Комитету Государственной Думы, было бы возвращение Николая П в роли «конституционного монарха». Цель демократии - «участвовать в дальнейшем преобразовании страны,... войти в состав Временного правительства, не позволяя ему остановиться на полдороге, толкая его вперед и вперед, пока Учредительное собрание... не закрепить нового республиканского строя на прочных, незыблемых условиях».

В этой же газете в статье под заголовком «Может ли остаться Династия Романовых?» разъяснялось, чем лучше республиканский строй конституционной монархии: «Если власть будет вручена монарху, хотя бы и конституционному, и его ответственному министерству, то последний может произвести новое покушение на свободу народа и заковать его в цепи рабства... сохраняются привилегии наследства,... армия служит не народу, а монарху и он может употребить её во вред народу. У революционного народа хватит сил длясоздания нового строя - республики, гарантирующей все его права и свободы».137

Борьба за установление формы правления в России продолжалась и в здании Думы в ночь со 2 на 3 марта: министры и Временный комитет рассматривал различные ситуации о государственном строе. В случае принятия Михаилом Александровичем престола возможной формой правления в России будет конституционная монархия. Сторонников такого варианта в этих стенах, а особенно за его пределами было меньшинство.

Политическая агитация социалистического лагеря за установление республиканской формы правления принесла свои плоды.

«К ночи все внутренние и наружные караулы Таврического дворца, которые занимали все время преображенцы, были заняты Волынским полком, одновременно с этим к дворцу стали стягиваться вооруженные части войск с артиллерией и пулеметами, которые и окружили дворец. В это время, собравшиеся офицеры всех родов оружия и некоторые из членов Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов, убеждали Временный комитет, что в программу деятельности правительства должно непременно войти образование Учредительного собрания, избранного на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, которое и установит форму правления страны. Вопрос о сохранении царствующей династии, возбуждающей всеобщую ненависть, должен быть разрешенотрицательно и что с этим решением медлить нельзя».

От группы офицеров, избранных из всех частей, Временному комитету было предоставлено заявление, в котором говорилось, что «на всех улицах можно слышать обвинения в измене народу Временного правительства и, в частности, его председателя, в желании предать народ старой власти,... в намерении противодействовать народу ввести республиканский строй и созватьУчредительное собрание. Офицеры полагают, что Временное правительство должно ясно и точно высказаться о своем намерении дать народу самому избрать форму правления в лице Учредительного собрания...», иначе «офицеры отрицают возможность установить порядок в армии, в стране и столице исчитают анархию неминуемой».

Назревавший раскол во Временном правительстве по поводу формы правления П. Н. Милюков описывает так: « Мы сидели втроем в уголке комнаты: я, Керенский и Некрасов. Некрасов протянул мне смятую бумажку с несколькими строками карандашом, на которой я прочел предложение о введении республики. Керенский судорожно ухватился за кисть моей руки и напряженно ждал моего ответа. Я раздраженно отбросил бумажку с какой-то резкой фразой по адресу Некрасова. Керенский грубо оттолкнул мою руку. Он еще вечером объявил себя республиканцем в Совете р. и с. депутатов и подчеркнул свою роль «заложника демократии». Начался нервный обмен мыслей. Я сказал им, что буду утром защищать вступление великого князя на престол. Они заявили, что будут настаивать на отказе. Выяснив, что никто из нас не будет молчать, мы согласились, что будет высказано при свидании только два мнения: Керенского и мое- и затем мы предоставим выборвеликому князю».