Женщины в древней Руси

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Древнерусское общество - типично мужская, патриархальная цивилизация, в которой женщины занимают подчиненное положение и подвергаются постоянному угнетению и притеснению. В Европе трудно найти страну, где даже в XVIII-Х1Х веках избиение жены мужем считалось бы нормальным явлением и сами женщины видели бы в этом доказательство супружеской любви. В России же это подтверждается не только свидетельствами иностранцев, но и исследованиями русских этнографов.

В то же время русские женщины всегда играли заметную роль не только в семейной, но и в политической и культурной жизни Древней Руси. Достаточно вспомнить великую княгиню Ольгу, дочерей Ярослава Мудрого, одна из которых - Анна прославилась в качестве французской королевы, жену Василия I, великую княгиню Московскую Софью Витовтовну, новгородскую посадницу Марфу Борецкую, возглавившую борьбу Новгорода против Москвы, царевну Софью, целую череду императриц XVIII века, княгиню Дашкову и других. женщина семья русь брак

Женщины редко упоминаются в летописных источниках. Например, в “Повести временных лет” сообщений, связанных с представительницами прекрасного пола, в пять раз меньше, чем “мужских”. Женщины рассматриваются летописцем преимущественно как “предикат” мужчины (впрочем, как и дети). Именно поэтому на Руси до замужества девицу часто называли по отцу, но не в виде отчества, а в притяжательной форме: “Володимеряя”, а после вступления в брак - по мужу (в такой же, как и в первом случае “посессивной”, “владельческой” форме; ср. оборот: “мужняя жена”, т.е. “принадлежащая мужу”).

Актуальность темы. Существует много точек зрения по данному вопросу, так как положение женщины в Древней Руси с издавна представляют интерес для ученых как с научной, так и с практической точек зрения, но исчерпывающего ответа так не нашлось, поэтому мы решили в своей работе еще раз коснуться этой темы.

Объект исследования: система общественных отношений, в которых женщина Древней Руси IX-XV вв. выступает в качестве субъекта.

Предмет исследования: положение женщин.

Цель исследования: анализ положения женщин Древней Руси.

Исходя из цели, мы поставили перед собой следующие задачи:

- изучить все источники, имеющие отношение к рассматриваемой нами теме, включая как монографические труды, статьи в периодической печати и в сети интернет;

- рассмотреть положение женщины в истории;

-проанализировать частную жизнь дворянских женщин;

- проанализировать положение женщины в обществе с точки зрения права;

- рассмотреть положение женщины, девушки, девочки в семье;

- изучить положение женщины в браке и вне брака.

Структура работы: введение, две главы, состоящие из 6 пунктов, заключение, список используемой литературы.

женщина семья русь

Глава 1. Жизнь русской женщины в обществе

1.1 Положение женщины в истории

У каждого свое представление о месте и роли женщин в истории Древней Руси. И представления могут быть самыми разными. Кто-то рисует в своем воображении «теремную затворницу», а кто-то, припоминая княжну Ольгу или новгородскую посадницу Марфу Борецкую, видит вполне социально активных и ярких личностей. Вопрос о том, как же было на самом деле и какова роль женщины в IX-XV вв. весьма важен сам по себе и для представления общественной, политической и культурной истории этих шести веков.

В первом тысячелетии нашей эры у восточных славян формировались обычаи, то есть устойчивые правила поведения. Постепенно часть обычаев стала обеспечиваться обязательным принуждением к исполнению родоплеменными органами и общинами и приобрела качества обычного права. Часть норм обычного права закреплялась в государственном письменном законодательстве, обнаруживая большую живучесть, часть видоизменялась или законодательно запрещалась. Некоторые элементы обычного права в сфере регулирования правового положения женщин сохранились в крестьянской среде до XIX в История России: Учебник для вузов/ А.А. Чернобаев и др. - М.: 2000г., с.34..

Положение женщины в Древней Руси с IX по XV вв. помимо правовых обычаев регулировалось как светскими нормативными актами, так и нормами церковного права. Светские памятники позволяют с большей определенностью говорить о социально-экономических аспектах, а церковные яснее характеризуют нормы морали, нравственности, специфику отношений к женщине со стороны общества, семьи, государства и церкви.

Хотя женщина, как бы не была она унижена, всегда сохраняет власть над мужчиной. Эту власть она черпает: во-первых в страстях самого мужчины, во-вторых - в воспитании молодого поколения, которое, в период закладывания и становления характера, находилось под влиянием женщины.

Именно эти два обстоятельства и дают женщине власть над обществом, пусть и не целенаправленно, но женщина все-таки не последний человек в обществе того времени.

Мужчина должен был заботится о чести, долге и мысли, то есть сфера его деятельности - гражданское общество, в то время как женщина господствовала в семье и светской жизни, одухотворяя ее нравственностью, чувством, любовью, скромностью, сообщая ей приличие, грацию и красоту Шульгин В. О состоянии женщин до Петра Великого. - 1850 г., с.8. - http://www.knigafud.ru/books/3485

Далеко за примерами и ходить не надо, если отстраниться, не надолго, от истории Древней Руси, то в любой другой истории: будь то история Рима, Древнего Востока или Афин, где женщины так же не имели никаких прав, были заперты и отстранены от власти («зрительно»), они невидимо правили миром.

Восток унизил женщину до вещи, служащей к удовлетворению чувственности её властелина - мужчины, Восток закрыл лицо женщины покрывалом, запер ее в гарем, окружил евнухами; но она, существо безличное в общественном мнении и праве, - она в действительной жизни гарема являлась то Семирамидою, то Клеопатрою, то Роксаною, и располагала судьбою царств восточных. А в Афинах, кто как не женщина взрастила такие умы как: Сократа, Перикла или Алкивиада Там же, с.10..

1.2 Правовое положение женщин древней Руси

Древнерусское Феодальное право характеризуется следующими чертами: это право кулачное, т.е. право политически и экономически сильного; оно является правом-привилегий господствующего класса и отдельных его слоев внутри класса феодалов сравнительно с правом трудящегося населения. Как уже было сказано ранее, женщины в феодальном праве особо не выделялись, более того, их правовой статус был очень ограничен, что предопределяло их правовую защиту. Вместе с тем это не означает, что женщины были отстранены от участия в государственных делах. Ярким примером могут служить княгиня Ольга, дочери Ярослава Мудрого, внучки Владимира Мономаха.

Ольга (около 890-969 гг.) стала первой христианской киевской княгиней. Став супругой первого великого князя Киевского Игоря(912-945 гг.), после его смерти правила до совершеннолетия их сына Святослава. Обычай кровной мести, который существовал в раннем средневековье, заставил Ольгу покарать убийц мужа. Ольга сочетала в себе незаурядный ум, энергию и редкие государственные качества. Она впервые создала систему управления княжеством, вела успешную борьбу с соседним племенем древлян, нередко угрожавшим ее государству, а также стремилась к расширению связей Руси с сильнейшими державами того времени - Византией и империей Оттона. Ольга, по сути дела, провела первую в истории Руси финансовую реформу, установив фиксированный размер дани, порядок ее сборов и их систематичность Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX-XII вв.) - несколько лекций из курса. - http://www.lants.tellur.ru/history/danilevsky/.

Участие великих княгинь в государственных делах было традицией. Например, без подписи Анны, действовавшей от лица византийского духовенства, Устав как документ был бы не действителен. Анна Романовна, сестра византийского императора, стала в 988 году женой киевского князя Владимира Святославича и более 20 лет прожила на русской земле.

Появление документов более позднего времени (ХVвв.) было невозможным без участия и подписей княгинь. Например, в Уставе новгородского князя Всеволода о церковных судах имя "княгини Всеволожей" стояло в одном ряду со старостами и сотскими" самыми влиятельными лицами в Новгороде ХV веков.

Участие княгинь в законодательной и исполнительной деятельности - показатель высокого уровня развития государственной, правовой, социальной и культурной систем Древней Руси.

Летопись "Повесть временных лет" рассказывает о сестре Ярослава Владимировича (Ярослава Мудрого) - Предславе, активной участнице борьбы за его воцарение на киевском престоле в 1015-1019 гг.

Дочь Ярослава Мудрого - Анна Ярославна (около 1024-не ранее 1075 г.) в середине века (1049-1060) вышла замуж за короля Франции Генриха. Она была правительницей Франции, в период малолетства сына Филиппа Анна, зная латынь (официальный язык того времени), обладала привилегией ставить свою подпись на документах государственной важности, что было уникальным явлением для французского королевского двора века.

Целям расширения и укрепления международных контактов Руси служили браки дочерей Ярослава Мудрого: Елизаветы с норвежским принцем Гарольдом, а после его смерти с датским принцем, и Анастасии Ярославны с венгерским королем Андреем в 1046 году Хрестоматия по истории России/Сост.: И.В. Бабич и др. - М.: 1994 г., в 4-х т., т. 1., с.65..

Внучка Ярослава Мудрого, дочь великого князя киевского Всеволода Ярославича Анна Всеволодовна основала в 1086 г. первую известную в истории Руси школу для девочек (при киевском Андреевском монастыре).

Нередко в это время женщины княжеского сословия или имевшие духовный сан (например, игуменьи) становились основательницами монастырских школ. В Киевской, Новгородской, Ипатьевской летописях, отражающую историю русских земель с середины века, упоминаются имена многих княгинь и боярынь, принимавших участие в политической жизни отдельных княжеств и правивших единолично.

В период обособления русских княжеств, княгини и боярыни довольно часто участвовали во внутриполитических конфликтах, княжеских междоусобицах, раздорах и заговорах каких-либо боярских группировок. В это же время знатные женщины содействовали продвижению тех лиц, которые проводили политику укрепления княжеств.

Ордынское иго изменило общую картину социально правового положения женщин в русских удельных княжествах. Русские летописи середины века почти не упоминают об участии в политической жизни женщин. Жены, дочери русских князей представлены как объекты насилия, захвата, плена. Но и в этот период можно привести в качестве примера жену Дмитрия Донского - суздальскую княжну Евдокию, сыгравшую большую роль в истории Московского княжества.

Выдающиеся женщины - великая княгиня московская Софья Фоминична (Зоя Палеолог), великая княгиня тверская Елена Стефановна, рязанская княгиня Анна Васильевна проявила себя в политической жизни и борьбе, как в Русских княжествах, так и за рубежом.

Нужно отметить, что только женщины привилегированного сословия проявляли себя на политическом, дипломатическом и культурных поприщах. Эти женщины - полноправные правительницы в своем княжестве или вотчине; обладательницы личных печатей, символизировавших их власть в княжествах и королевствах; регентши, опекуны. Женщины привилегированного сословия отличались на Руси высоким уровнем образованности и культуры по тем временам, что позволяло им принимать участие в государственных делах, в управленческой деятельности.

То, что женщины вышли на политическую арену (как Ольга - правопреемница власти мужа во главе княжества) - это касалось только высшего звена общества и было исключением из правил. Значительная часть женщин не участвовала в политической жизни. Политическая деятельность была, как правило, прерогативой мужчин Балакина Ю. История государства и права - 1/2000 http://ricolor.org/history/hr/polit/womens.

Глава 2. Частная жизнь женщины в Древней Руси

2.1 Положение женщины в роде княжеском

Из обзора распределения волостей княжеских видно, какую важную долю из них князья давали обыкновенно своим женам. Этому богатому наделению соответствовало и сильное нравственное и политическое влияние, какое уступалось им по духовным завещаниям мужей. Калита в своем завещании приказывает княгиню свою с меньшими детьми старшему сыну Семену, который должен быть по боге ее печальником. Здесь завещатель не предписывает сыновьям, кроме попечения, никаких обязанностей относительно жены своей, потому что эта жена, княгиня Ульяна, была им мачеха. До какой степени мачеха и ее дети были чужды тогда детям от первой жены, доказательством служит то, что сын Калиты, Иоанн II, не иначе называет свою мачеху как княгинею Ульяною только, дочь ее не называет сестрою; это объясняет нам старинные отношения сыновей и внуков Мстислава Великого к сыну его от другой жены, Владимиру Мстиславичу, мачешичу. Иначе определяются отношения сыновей к родным матерям по духовным завещаниям княжеским: Донской приказывает детей своих княгине. «А вы, дети мои, - говорит он, - живите заодно, а матери своей слушайтесь во всем; если кто из сыновей моих умрет, то княгиня моя поделит его уделом остальных сыновей моих: кому что даст, то тому и есть, а дети мои из ее воли не выйдут. Даст мне бог сына, и княгиня моя поделит его, взявши по части у больших его братьев. Если у кого-нибудь из сыновей моих убудет отчины, чем я его благословил, то княгиня моя поделит сыновей моих из их уделов; а вы, дети мои, матери слушайтесь. Если отнимет бог сына моего, князя Василия, то удел его идет тому сыну моему, который будет под ним, а уделом последнего княгиня моя поделит сыновей моих; а вы, дети мои, слушайтесь своей матери: что кому даст, то того и есть. А приказал я своих детей своей княгине; а вы, дети мои, слушайтесь своей матери во всем, из ее воли не выступайте ни в чем. А который сын мой не станет слушаться своей матери, на том не будет моего благословения».

Договор великого князя Василия Димитриевича с братьями начинается так: «По слову и благословению матери пашей Авдотьи». В договор свой с братом Юрием Василий вносит следующее условие: «А матерь свою нам держать в матерстве и в чести». Сыну своему Василий Димитриевич наказывает держать свою мать в чести и матерстве, как бог рекл; в другом завещании обязывает сына почитать мать точно так же, как почитал отца. Князь Владимир Андреевич серпуховской дает своей жене право судить окончательно споры между сыновьями, приказывает последним чтить и слушаться матери. То же самое приказывает сыновьям и Василий Темный. Относительно княгинь-вдов и дочерей их в завещании Владимира Андреевича находим следующее распоряжение: «Если бог отнимет которого-нибудь из моих сыновей и останется у него жена, которая не пойдет замуж, то пусть она с своими детьми сидит в уделе мужа своего, когда же умрет, то удел идет сыну ее, моему внуку; если же останется дочь, то дети мои все брата своего дочь выдадут замуж и брата своего уделом поделятся все поровну. Если же не будет у нее вовсе детей, то и тогда пусть сноха моя сидит в уделе мужа своего до смерти и поминает нашу душу, а дети мои до ее смерти в брата своего удел не вступаются никаким образом».

Волости, оставляемые княгиням, разделялись на такие, которыми они не имели права располагать в своих завещаниях, и на такие, которыми могли распорядиться произвольно; последние назывались опричнинами. Но кроме того, в Московском княжестве были такие волости, которые постоянно находились во владении княгинь, назначались на их содержание; эти волости назывались княгининскими пошлыми. Относительно их великий князь Василий Димитриевич в завещании своем делает следующее распоряжение: «Что касается сел княгининских пошлых, то они принадлежат ей, ведает она их до тех пор, пока женится сын мой, после чего она должна отдать их княгине сына моего, своей снохе, те села, которые были издавна за княгинями».

Во всех этих волостях княгиня была полною владетельницею. Димитрий Донской на этот счет распоряжается так: «До каких мест свободские волостели судили те свободы при мне, до тех же мест судят и волостели княгини моей. Если в тех волостях, слободах и селах, которые я взял из уделов сыновей моих и дал княгине моей, кому-нибудь из сирот (крестьян) случится пожаловаться на волостелей, то дело разберет княгиня моя (учинит исправу), а дети мои в то не вступаются». Владимир Андреевич распорядился так: «На мытников и таможников городецких дети мои приставов своих не дают и не судят их: судит их, своих мытников и таможников, княгиня моя».

Духовенство во имя религии поддерживало все эти отношения сыновей к матерям, как они определялись в духовных завещаниях княжеских. Митрополит Иона писал князьям, которые отнимали у матери своей волости, принадлежащие ей по завещанию отца: «Дети! Била мне челом на вас мать ваша, а моя дочь, жалуется на вас, что вы поотнимали у нее волости, которые отец ваш дал ей в опричнину, чтобы было ей чем прожить, а вам дал особые уделы. И это вы, дети, делаете богопротивное дело, на свою душевную погибель, и здесь, и в будущем веке... Благословляю вас, чтобы вы своей матери челом добили, прощение у ней выпросили, честь бы ей обычную воздавали, слушались бы ее во всем, а не обижали, пусть она ведает свое, а вы свое, по благословению отцовскому. Отпишите к нам, как вы с своею матерью управитесь: и мы за вас будем бога молить по своему святительскому долгу и по вашему чистому покаянию. Если же станете опять гневить и оскорблять свою мать, то, делать нечего, сам, боясь бога и по своему святительскому долгу, пошлю за своим сыном, за вашим владыкою, и за другими многими священниками да взглянувши вместе с ними в божественные правила, поговорив и рассудив, возложим на вас духовную тягость церковную, свое и прочих священников неблагословение» Забылин М. Русский народ, его обычаи, предания, суеверия и поэзия - Симферополь, 1992 г., с.125..

2.2 Положение женщины в семье

Однако, не обошли стороной семью деспотические порядки, получившие широкое распространение в древнерусском обществе. Глава семейства, муж, был холопом по отношению к государю, но государем в собственном доме. Все домочадцы, в прямом смысле слова, находились в его полном подчинении. Прежде всего, это относилось к женской половине дома. Считается, что в древней Руси до замужества девушка из родовитой семьи, как правило, не имела права выходить за пределы родительской усадьбы. Мужа ей подыскивали родители, и до свадьбы она его обычно не видела.

После свадьбы ее новым "хозяином" становился супруг, а иногда (в частности, в случае его малолетства - такое случалось часто) и тесть. Выходить за пределы нового дома, не исключая посещения церкви, женщина могла лишь с разрешения мужа. Только под его контролем и с его разрешения она могла с кем-либо знакомиться, вести разговоры с посторонними, причем содержание этих разговоров также контролировалось. Даже у себя дома женщина не имела права тайно от мужа есть или пить, дарить кому бы то ни было подарки либо получать их Щапов Я.Н. Брак и семья в Древней Руси - Вопросы истории, 1970 г, № 10. - http://annals.xlegio.ru/rus/small/dr_brak.htm.

В российских крестьянских семьях доля женского труда всегда была необычайно велика. Часто женщине приходилось браться даже за соху. При этом особенно широко использовался труд невесток, чье положение в семье было особенно тяжелым.

В обязанности супруга и отца входило "поучение" домашних, состоявшее в систематических побоях, которым должны были подвергаться дети и жена. Считалось, что человек, не бьющий жену, "о своей душе не радеет", и будет "погублен". Лишь в XVI в. общество попыталось как-то защитить женщину, ограничить произвол мужа. Так, "Домострой" советовал бить жену "не перед людьми, наедине поучить" и "никако же не гневатися" при этом. Рекомендовалось "по всяку вину" (из-за мелочей) "ни по виденью не бите, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не колотить, никаким железным или деревяным не бить".

Такие "ограничения" приходилось вводить хотя бы в рекомендательном порядке, поскольку в обыденной жизни, видимо, мужья не особенно стеснялись в средствах при "объяснении" с женами. Недаром тут же пояснялось, что у тех, кто "с сердца или с кручины так бьет, много притчи от того бывают: слепота и глухота, и руку и ногу вывихнут и перст, и главоболие, и зубная болезнь, а у беременных жен (значит били и их!) и детем поврежение бывает в утробе".

Вот почему давался совет избивать жену не за каждую, а лишь за серьезную провинность, и не чем и как попало, а "соймя рубашка, плеткою вежливенько (бережно!) побить, за руки держа" Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X - начало XIX в.)/Н.Л. Пушкарева - М., 1997 г. - http://www.booksite.ru/fulltext/life/ofw/oman/index.htm.

В то же время следует отметить, что в домонгольской Руси женщина обладала целым рядом прав. Она могла стать наследницей имущества отца (до выхода замуж). Самые высокие штрафы платились виновными в "пошибании" (изнасиловании) и оскорблении женщин "срамными словами". Рабыня, жившая с господином, как жена, становилась свободной после смерти господина. Появление подобных правовых норм в древнерусском законодательстве свидетельствовало о широкой распространенности подобных случаев. Существование у влиятельных лиц целых гаремов фиксируется не только в дохристианской Руси (например, у Владимира Святославича), но и в гораздо более позднее время. Так, по свидетельству одного англичанина, кто-то из приближенных царя Алексея Михайловича отравил свою жену, поскольку она высказывала недовольство по поводу того, что ее супруг содержит дома множество любовниц. Вместе с тем в некоторых случаях женщина, видимо, и сама могла стать настоящим деспотом в семье.

Однако настоящую свободу женщина обретала лишь после смерти мужа. Вдовы пользовались большим уважением в обществе. Кроме того, они становились полноправными хозяйками в доме. Фактически, с момента смерти супруга к ним переходила роль главы семейства.

Вообще же, на жене лежала вся ответственность за ведение домашнего хозяйства, за воспитание детей младшего возраста. Мальчиков-подростков передавали потом на обучение и воспитание "дядькам" (в ранний период, действительно дядькам по материнской линии - уям, считавшимся самыми близкими родственниками-мужчинами, поскольку проблема установления отцовства, видимо, не всегда могла быть решена).

2.3 Заключение брака

Существовали несколько форм «сватания» предшествующего заключению брака в Древней Руси.

Это и архаичные формы брака такие как «умыкание», но в чистом виде это просуществовало недолго - и позже совершалось уже с согласования сторон. Другая форма брака «брак-приведение» с договорными элементами - здесь уже от решения женщины немного что зависело - в основном это решали родственники и родители. Поднимается вопрос, существовала ли в Древнейшей Руси «купля жен», или это скорее толковалось как выкуп за невесту или ее приданное.

Элементы традиционного ритуала закрепления семейных уз трансформировалась за несколько столетий в предсвадебные и свадебные обряды, типичные для венчального брака, освященного церковью. Узаконивая венчальный брак, церковь выступала в качестве регулятора в решении матримониальных дел: церковные законы устанавливали определенные наказания за насильную или несвоевременную выдачу замуж, за моральное оскорбление, наносимое возможным отказом жениха от невесты, или за несоблюдение других условий, необходимых для заключения брака, что в итоге отвечало интересам женщины. Узаконение различными источниками различных поводов к разводу, правом на который обладали женщины разных сословий, также свидетельствуют о достаточно выскомо юридическом статусе женщин того времени. Однако именно христианская церковь стремилась утвердить линию поведения женщины в покорности и подчиненности, поэтому она и не препятствовала «включению» в священное таинство элементов «гражданских» типа брачных договоров Пушкарева Н.Л. Женщины Древней Руси - Москва: «Мысль», 1989 г. - http://bibliotekar.ru/polk-11/index.htm.

Для вступления в венчальный брак на Руси требовалось выполнение многих условий. Одним из них был брачный возраст: 13--14 лет. Правда, зачастую он не соблюдался: княгиня Верхуслава Всеволодовна, когда ее выдавали замуж, «была млада суще осьми . лет...» Иван III Васильевич стараниями тверского князя Бориса Александровича был, выражаясь языком «Слова о полку Игореве», «опутан красною девицею» и того раньше -- пяти лет. Однако такие случаи были редкими, подобные браки преследовали политические цели, а жених и невеста отдавались после свадьбы на руки кормильцам Костомаров Н. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М., 1993 г. О брачных обычаях - http://rusfolklor.ru/archives/135.

Препятствием для вступления в брак были классовые и социальные различия: крестьянка или холопка в лучшем случае считалась «меньшицей», то есть второй женой, наложницей, с которой феодал «поялся черес закон», то есть соединился вопреки церковным установлениям. Простой люд не знал многоженства, это явление, не став на Руси повсеместным и господствующим, охватило тем не менее некоторые высшие слои господствующего класса. Среди князей, имевших вторых жен, а с ними и побочные семьи,-- Святослав Игоревич, его сын, Владимир Святославович, о котором «Повесть Временных лет» говорит, что он был «побежден вожделением» и имел детей от пяти жен и бесчисленного множества наложниц. Наложницы и «рабьи дети», прижитые от феодала, нередко получали после смерти господина статус свободных людей -- этот факт законодательно закрепила «Русская Правда» -- юридический документ XII века Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X - начало XIX в.)/Н.Л. Пушкарева - М., 1997 г. - http://www.booksite.ru/fulltext/life/ofw/oman/index.htm.

Нередко случались и такие ситуации, когда свободный человек (и даже представитель привилегированного класса), полюбивший зависимую женщину, вынужден был либо отказаться от притязаний на нее (ибо наложничество строго преследовалось церковью), либо терял свой высокий социальный статус, соглашаясь во имя брака стать холопом или смердом.
Несомненно, заключение брака между людьми зависимыми совершалось по разрешению их господ, феодалов. Однако примечательно, что, несмотря на многие ограничения и варварские обычаи, древнерусские холоповладельцы не пользовались правом «первой брачной ночи» феодала по отношению к новобрачной из своих слуг, своей челяди. Этот пережиток группового брака был заменен денежной компенсацией еще княгиней Ольгой. Так, в отрывке из летописи, приводимом В. Н. Татищевым, под 945 годом записано: «Ольга уложила брать с жениха по черной куне», то есть вместо невесты жених в Древней Руси приносил феодалу дар -- соболиный мех («черную куну») или просто деньги.

Запрещалось вступление в брак с иноверцами, а также с лицами, близкими не только по крови, но и по свойству (нельзя выходить замуж за брата мужа, нельзя жениться на сестре умершей жены и т. п.).

Сохранение невинности до брака не рассматривалось в законе как условие к его заключению. Сохранения девственности церковный закон требовал лишь от будущих жен представителей духовенства; от людей «мирских» он предписывал лишь взимание денежного взыскания, «если замуж пошла нечиста». Ведь главной целью церковников было венчать и венчать, утверждая церковную форму брака вместо умыканий на «игрищах». «А которые девицы поспели и вы их давайте замуж, а так бы лихих дел не делали. Без венчания женитва беззаконна, есть и неблагословенна и нечиста»,-- поучали «Правила о церковном устроении», имевшие хождение на Руси как руководство для священников в XIII веке. Но брак в Древней Руси с присущими ему элементами сговора, заключением «ряда» был разновидностью обыкновенной светской сделки, теряющей, несмотря на все потуги церковников, элементы сакраментального (таинственного) обряда.
Описание свадьбы в средневековой Руси, то есть совокупности обрядов, сопровождавших заключение брака в XI--XV веках, мы можем найти и в русских источниках, и в записках иностранцев, посещавших Русь в это время.

Значимость и важность для дворянского брака не только богатства (богатыми могли быть и купцы), но и «родовитости», знатности, фамильной поддержки в случае брака с «ровней» (по социальному статусу) выразила с резковатой прямотой образованнейшая женщина своего времени княгиня Мария Кантемир - духовная наставница своего младшего брата Матвея и сестра поэта Антиоха Кантемира. Она практично советовала воспитаннику жениться на женщине «пожилой и даже бедной», но со связями, чтобы «всегда иметь покровителя». Именно так удалось жениться Г. Р. Державину: первый брак с Е. Бастидоновой, которую он звал Миленой, не принес ему богатого приданого, но зато обеспечил влиятельными знакомыми через тещу - кормилицу наследника престола Павла Петровича. Дед С. Т. Аксакова женился на «небогатой девице», но «из старинного дворянского рода», так как «ставил свое семисотлетнее дворянство выше всякого богатства и чинов». Однако о том, что думали женщины, дававшие согласие на замужество (или, точнее, которых выдавали замуж) с учетом информации о знатности претендентов, судить трудно: в «женских» мемуарах это почти не отразилось Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X - начало XIX в.)/Н.Л. Пушкарева - М., 1997 г. - http://www.booksite.ru/fulltext/life/ofw/oman/index.htm.

Крестьянские девушки также, как правило, выдавались замуж за женихов из семей, равных по достатку и статусу. На бедных женились от безысходности, понимая, что соседи этому не позавидуют («Из холопства взять - будут пересмехать»), но и мезальянс с богатой невестой таил в себе опасность будущих несогласий («Знатную взять - не сумеет к работе пристать», «Богатую взять - будет попрекать»). Требование замужества на «ровне» отразилось во множестве поговорок, пословиц и присловий, сводимых к меткому наблюдению: «Равныя обычаи - крепкая любовь».

В то же время в числе условий заключения брака появилось в ХVIII столетии немало нового. Это «новое» во многом перечеркивало старания священнослужителей представлять сочетание супружескими узами как божественный промысел, да и само таинство венчания при соблюдении разных и весьма многочисленных требований приобретало характер фарса. Не случайно многие указы императора-реформатора опротестовывались церковью (а с 30-х гг. были частично отменены).

С 10-х гг. XVIII в. каждый вступающий в брак - и «мужскаго полу, и женскаго» - по закону обязан был получить мало-мальское образование: «Нельзя желать быть родителями детей и в ту же пору не знать, в чем их следует наставлять». Отсюда требование знания обязательного «церковного минимума» для прихожан и прихожанок: главнейших молитв («Верую во единаго», «Отче наш», «Богородица дева») и десяти заповедей. По указу 1722 г. запрещалось выдавать девушек замуж «за дураков - то бишь тех, кто ни в науку, ни на службу не годится». Кроме того, специальным добавлением к указу Петр предписал: тех неграмотных дворянок, которые не могут подписать своей фамилии, «замуж итит[ь] не допускать» Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X - начало XIX в.)/Н.Л. Пушкарева - М., 1997 г. - http://www.booksite.ru/fulltext/life/ofw/oman/index.htm.

2.4 О добрачных отношениях

В средневековом обществе особую ценность имело "удручение плоти". Христианство напрямую связывает идею плоти с идеей греха. Развитие "антителесной" концепции, встречающейся уже у апостолов, идет по пути "дьяволизации" тела как вместилища пороков, источника греха. Учение о первородном грехе, который вообще-то состоял в гордыне, со временем приобретало все более отчетливую антисексуальную направленность.

Параллельно с этим в официально-религиозных установках шло всемерное возвеличивание девственности. Однако сохранение девушкой "чистоты" до брака, видимо, первоначально ценилось лишь верхушкой общества. Среди "простецов", по многочисленным свидетельствам источников, на добрачные половые связи на Руси смотрели снисходительно. В частности, вплоть до XVII в. общество вполне терпимо относилось к посещению девицами весенне-летних "игрищ", предоставлявших возможность добрачных и внебрачных сексуальных контактов:

"Егда бо придет самый этот праздник, мало не весь град возьмется в бубны и в сопели... И всякими неподобными играми сотонинскими плесканием и плесанием. Женам же и девкам - главан накивание и устам их неприязнен клич, всескверные песни, хрептом их вихляние, ногам их скакание и топтание. Тут есть мужем и отроком великое падение ни женское и девичье шатание. Тако же и женам мужатым беззаконное осквернение тут же..."

Естественно, участие девушек в подобных "игрищах" приводило - и, видимо, нередко - к "растлению девства". Тем не менее даже по церковным законам это не могло служить препятствием для вступления в брак (исключение составляли только браки с представителями княжеской семьи и священниками). В деревне же добрачные сексуальные контакты как юношей, так и девушек считались едва ли не нормой Костомаров Н. Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М., 1993 г. О брачных обычаях - http://rusfolklor.ru/archives/135.

Специалисты отмечают, что древнерусское общество признавало за девушкой право свободного выбора сексуального партнера. Об этом говорит не только длительное сохранение в христианской Руси обычая заключения брака "уводом", путем похищения невесты по предварительному сговору с ней. Церковное право даже предусматривало ответственность родителей, запретивших девушке выходить замуж по ее выбору, если та "что створить над собою". Косвенно о праве свободного сексуального выбора девушек свидетельствуют довольно суровые наказания насильников. "Растливший девку осильем" должен был жениться на ней. В случае отказа виновник отлучался от церкви или наказывался четырехлетним постом. Пожалуй, еще любопытнее, что вдвое большее наказание ожидало в XV-XVI вв. тех, кто склонил девицу к интимной близости "хытростию", обещая вступить с ней в брак: обманщику грозила девятилетняя епитимья (религиозное наказание). Наконец, церковь предписывала продолжать считать изнасилованную девицей (правда, при условии, если она оказывала сопротивление насильнику и кричала, но не было никого, кто мог бы прийти на помощь). Рабыня, изнасилованная хозяином, получала полную свободу вместе со своими детьми Шульгин В. О состоянии женщин до Петра Великого. - 1850 г., с.42 - http://www.knigafud.ru/books/3485.

Основой новой, христианской, сексуальной морали явился отказ от наслаждений и телесных радостей. Самой большой жертвой новой этики стал брак, хоть и воспринимавшийся как меньшее зло, чем распутство, но все же отмеченный печатью греховности.

В Древней Руси единственный смысл и оправдание половой жизни виделся в продолжении рода. Все формы сексуальности, которые преследовали иные цели, не связанные с деторождением, считались не только безнравственными, но и противоестественными. В "Вопрошании Кириковом" (XII в.) они оценивались "акы содомъскый грех". Установка на половое воздержание и умеренности подкреплялась религиозно-этическими доводами о греховности и низменности "плотской жизни". Христианская мораль осуждала не только похоть, но и индивидуальную любовь, так как она якобы мешала выполнению обязанностей благочестия. Может создаться впечатление, что в такой атмосфере секс и брак были обречены на вымирание. Однако пропасть между предписаниями церкви и повседневной житейской практикой была очень велика. Именно поэтому древнерусские источники уделяют вопросам секса особое внимание.

Епископ новгородский Нифонт, к которому он обращался, несмотря на свое возмущение подобными нарушениями "Ци учите, рече, вздержатися в говение от жен? Грех вы в том!" вынужден был пойти на уступки:

"Аще не могут (воздержаться), а в переднюю неделю и в последнюю".

Видимо, даже духовному лицу было понятно, что безусловного выполнения подобных предписаний добиться невозможно.

Холостых "на Велик день (на Пасху), съхраншим чисто великое говение", разрешалось причащать несмотря на то, что те "иногда съгрешали". Правда, прежде следовало выяснить, с кем "съгрешали". Считалось, что блуд с "мужьскою женою" есть большее зло, чем с незамужней женщиной. Предусматривалась возможность прощения за подобного рода прегрешения. При этом нормы поведения для мужчин были мягче, чем для женщин. Провинившемуся чаще всего грозило лишь соответствующее внушение, в то время как на женщину накладывались довольно суровые наказания. Сексуальные запреты, установленные для женщин, могли и вовсе не распространяться на представителей сильного пола.

Супругам, кроме того, предписывалось избегать сожительства в воскресные дни, а также по средам, пятницам и субботам, перед причащением и сразу после него, так как "в сии дни духовная жертва приносится Господу". Вспомним также, что родителям возбранялось зачатие ребенка в воскресенье, субботу и пятницу. За нарушение данного запрета родителям полагалась епитимья "две лета". Такие запреты опирались на апокрифическую литературу (в частности на так называемые "Заповедь святых отцов" и "Худые номоканунцы"), поэтому многие священники не считали их обязательными.

Интересно, что женщина представлялась большим злом, чем дьявол, поскольку естественное плотское влечение и связанные с ним эротические сны объявлялись нечистыми и недостойными сана священника (или человека вообще), тогда как такие же сны, вызванные предполагаемым дьявольским воздействием, заслуживали прощения.

Глава 3. Образ женщины с разных точек зрения

3.1 Образ женщины в русской литературе, живописи, философии

Метафоризация характеристик образа женщины в русской культуре чрезвычайно распространена. Это объясняется тем, что метафоризация предоставляет для описания, характеристики нераздельность образа и смысла.

Уже в фольклоре мы видим прекрасные примеры использования метафор для характеристики женщин - у русского народа женщина и «березонька», и «неописанная краса», тоскующая кукушка (плач Ярославны в «Слове о полку Игореве»), и, пожалуй, самая известная русская метафора для характеристики женщины - лебедушка.

Кстати, эти народные воззрения на женщину есть и в поэзии А. С. Пушкина - вспомним «Сказку о царе Салтане», где царевна

… Величава,

Выступает, словно пава,

А как речь-то говорит -

Словно реченька журчит.

Напомним, что пава - это павлин, а сама царевна выступает в образе лебеди.

У Пушкина - огромный набор разнообразных метафор для характеристики женщины - точнее, самых разнообразных женских образов, когда-либо им встреченных.

Яркие примеры дает нам поэзия Н. А. Некрасова. Вот уж кто посветил русской женщине множество бессмертных строк. Метафоризация служит Некрасову для обрисовки характера женщины, ее внутреннего мира, характеризует ее как личность со всеми ее особенностями.

Говоря о тяжелой судьбе русской женщины, Некрасов в стихотворении «Мать», характеризуя душевное состояние героини, называет ее мученицей.

Мало кто из русских писателей и поэтов так писал о женщине, как Некрасов. Пожалуй, горькая судьба русской женщины - одна из главных тем в его творчестве. «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет» - эти строки давно стали крылатыми. Поэтому чаще всего Некрасов для характеристики своих героинь пользовался метафорами, подчеркивающими тяжесть их судьбы.

Идеал русской женщины представлялся долгие-долгие годы и даже века по канонам, сформулированным в «Домострое»: преданная мужу, самозабвенно заботящаяся о «чадах своих», домовитая хозяйка, бессловесная исполнительница «воли мужней». «Жена добрая, трудолюбивая, молчаливая - венец своему мужу», - говорится в одном из его постулатов. Русская красавица XVIII века пышет здоровьем, отличается дородностью. Людям той поры казалось, если она богата телом, то, как следствие, - богата душой. С приближением эпохи романтизма мода на здоровье кончается, бледность, меланхоличность - знак глубины чувств (подобный идеал духовности будет характерен и для аристократок начала XX века). С точки зрения Вас. Розанова, как было уже отмечено, «миловидность» русских женщин, тех, «которых помнят», сочетает в себе как внешние, так и внутренние качества: «рост небольшой, но округлый, сложение тела нежное, не угловатое, ум проникновенно-сладкий, душа добрая и ласковая».

Особенно наглядно представление об идеале женской красоты (в разные периоды развития русской культуры и разном творческом воображении) обнаруживается в изобразительном искусстве. «Жена не раба тебе, но товарищ, помощница во всём», - сформулировал Василий Татищев в завещании сыну отношение к женщине XVIII века. Созвучны этой формуле и взгляды «Учёной дружины», которые в своей просветительской деятельности, развивая новые идеи, постоянно опровергали представления о женщине как носительнице греха, всяческих пороков и соблазнов. С проповеднической кафедры Феофан Прокопович возносил хвалу любви сердечной и порицал любовь притворную. Этой же теме были посвящены лирические стихи Антиоха Кантемира, М.М.Хераскова.

Именно в это время впервые в изобразительном искусстве кистью художника А.Матвеева в написанном им «Автопортрете с женой» наглядно воссоздано представление о женщине как о равном мужчине человеке, что в целом соответствовало духу просветительских идей XVIII века. В работе представлен образ женщины, наделённый благородством, внешней и внутренней привлекательностью. «...Что до персоны супруги касается, то главные обстоятельства - лепота лица, возраст и весёлость в компании, которые жёнам большую похвалу приносят; обстоятельство богатства, которое многих прельщает..., но не ищи богатства, ищи главного... Главнейшее в жене - доброе состояние, разум и здравие. По сочетании в твоей должности есть к жене любовь и верность сохранять», - писал В.Н.Татищев, историк, государственный деятель, активный сторонник Петровских реформ в книге «Духовная моему сыну». Именно это, «главнейшее», нашло отражение в работе русского живописца А.Матвеева.

В работах Ф.С.Рокотова представлены женские образы, наделенные загадочным взглядом, лёгкой таинственной улыбкой, поэтичностью внутренней жизни, одухотворённостью и затаённостью чувств. Рокотовские женщины с «миндалевидными» глазами, в которых «полуулыбка, полуплач», «полувосторг, полуиспуг» отражают «души изменчивой приметы», сложность духовного мира его современниц конца XVIII века. Портреты смолянок, воспитанниц Смольного института благородных девиц (первого в России учебного заведения для женщин), принадлежащие кисти художника Д.Г.Левицкого, передают дух времени, который связан прежде всего с преобразовательской деятельностью Екатерины II, с её стремлением приобщить женщин к всесторонней образованности в этот сложный просвещенный век. Талантливый художник и удивительно обаятельный человек В.Л.Боровиковский, отличающийся мягким характером, готовый в любую минуту прийти на помощь, во множестве созданных им женских портретов, в том числе в одном из своих непревзойденных шедевров «Портрет М.И.Лопухиной», воплотил в своём творчестве представления времени (начала XIX века) о женской прелести, «возвышенной чувствительности» души, что связано прежде всего с сентиментализмом. На его полотнах изображены мечтательные и томные девушки на фоне «натуральных» парков, где рядом с поникшими сиреневыми розами произрастают даже васильки и ржаные колосья, утверждая новый идеал нежного сердца, возвышенной человечности и благородства Кардапольцева В.Н. Женские лики России - Екатеринбург: Гуманитарный университет, 2000г., с.48-51..

Ю.М.Лотман выделяет три стереотипа женских образов в русской литературе, которые вошли в девичьи идеалы и реальные женские биографии [см. Приложение 1.].

Первый (традиционный) - это образ нежно любящей женщины, жизнь чувства которой разбиты, второй - демонический характер, смело разрушающий все условности созданного мужчинами мира, третий типический литературно-бытовой образ - женщина-героиня. Характерная черта - включенность в ситуацию противопоставления героизма женщины и духовной слабости мужчины Там же, с. 52..

Итак к первому типу, ТРАДИЦИОННОМУ, относятся нежно любящие женщины, способные на самопожертвование ради других, у которых «всегда готов и стол и дом», которые свято хранят традиции прошлого. В понятие «традиционный» мы включаем не традиционность, заурядность, обычность женщин этого типа, а привычный подход в определении женщины вообще: сострадательность, способность к сочувствию, сопереживанию, самопожертвованию. К этому типу, как нам кажется, в первую очередь можно отнести «женщину-хозяйку», а также «крестовых сестер» (по определению Ремизова - «жертвенность во имя другого») и «смиренниц».

Следующий тип представляет ЖЕНЩИНА-ГЕРОИНЯ. Это, как правило, женщина, постоянно преодолевающая какие-либо трудности, препятствия. Близка к этому типу и женщина-воин, неуемная активистка, для которой основной формой деятельности является общественная работа. Домашняя работа, семья для нее - далеко не главное в жизни. К этому типу мы также причисляем советизированных женщин, русофеминисток, феминисток по западному типу, согласно терминологии К.Нунан. В этот тип нами включены также «горячие сердца» (термин впервые употребил А.Н.Островский) и так называемые «пифагоры в юбках», «учёные дамы».

Третий тип женщин, как нам кажется, наиболее многообразный и неоднородный и в какой-то степени полярный, поистине совмещающий как «мадоннские», так и «содомские» начала - ДЕМОНИЧЕСКИЙ (термин Ю.Лотмана), «смело нарушающий все условности, созданные мужчинами». Сюда, по нашему мнению, можно отнести и женщину-музу, женщину-приз, а также эскеписток (термин Нунан). На наш взгляд, интерес также представляют женщины, отличающиеся «демоническим характером», так называемые «роковые женщины». Этот «литературно-бытовой образ» наименее исследован в научной литературе по сравнению с типом женщины-героини (во всяком случае в отечественной), если не считать отдельных журнально-газетных вариантов.

В этом типе женщин, в свою очередь, можно обнаружить и другие подтипы, рассматривая стереотипы женских образов более позднего периода, по сравнению с теми, которые исследует Лотман. Это, по терминологии русских классиков, «бесстыжие» и «попрыгуньи» (о «бесстыжих» читаем у А. Ремизова; «попрыгуньи» хорошо известны по знаменитой басне И.А.Крылова и одноимённому рассказу А.П.Чехова) Кардапольцева В.Н. Женские лики России - Екатеринбург: Гуманитарный университет, 2000г., с.55..

В русской философии и в русской литературе вряд ли можно обнаружить определенный идеал женщины. Суждения крайне противоречивы, построены на антиномии, что вполне естественно, как далеко не похожи и отнюдь не однотипны авторы этих суждений (то, что пытались преодолеть любым путём идеологи советского и долгого постсоветского периода).

Подчёркивая мысль о том, что самые разные типы женских образов, женских ликов можно встретить и в жизни, и в литературе, С.И.Кайдаш отмечает: «Вглядываясь в прошлое, мы видим русскую женщину не только наклонённую над колыбелью - перед нами воительницы, собеседницы, революционерки, созидательницы и хранительницы благородной морали, аккумулировавшие в себе нравственную энергию общества».

Естественно, что с течением и изменением времени ценностные ориентации не могут сохранить свою устойчивость. В ходе социального переустройства общества стереотипы и ориентации женского поведения претерпевают изменения, преобразуются и оценки реальности, восприятия окружающего, что ведёт и к эволюции самой женщины Кардапольцева В.Н. Женские лики России - Екатеринбург: Гуманитарный университет, 2000г., с.57..

Ясно, что русская женщина, если исходить из того следа, который оставил ее образ в русской культуре - многолика и многообразна, непостижима и неповторима. Каждый из писателей видел ее по-своему, и каждый использовал различные метафоры, чтобы подчеркнуть характерные черты того образа, которые хотел показать.

В результате русская женщина предстает перед нами и как лебедушка, и как Муза, и как «живой костер из снега и вина», и как «дитя», и как «мимолетное виденье», и как «чернобровая дикарка», и как «гений чистой красоты», и как «душа-зазнобушка», и «лилия», и «плакучая ива», и «голубка дряхлая», и «русская принцесса»…

Впрочем, если продолжать, список окажется практически бесконечным. Главное ясно: метафоризация характеристик женщины в русской культуре служит для того, чтобы наиболее ярко и образно показать и подчеркнуть те или иные черты различных женских образов.

3.2 Образ женщины - христианки в русской культуре

Каждая культура вырабатывает свое представление о том, каким должен быть человек - мужчина и женщина. В русской культуре задается христианский антропологический идеал, в котором человек является образом и подобием Божиим. И мужчина, и женщина обладают в себе бесценными дарами, которые только следует реализовать в личном опыте, поступках. В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» говорится, что «мужчина и женщина являют собой два различных способа существования в едином человечестве» Балашов Н. В., прот. И сотворил Бог мужчину и женщину: Комментарии к Социальной концепции Русской Православной Церкви. - М., 2001, с.8.

Подчеркивается особое назначение женщины, состоящее «не в простом подражании мужчине и не в соревновании с ним, а в развитии всех дарованных ей от Господа способностей, в том числе присущих только ее естеству.

По мнению Ф. Достоевского, несмотря на неприглядный, «звериный» образ русского народа, в глубине своей души он носит другой образ - образ Христов. «И, может быть, главнейшее предызбранное назначение народа русского в судьбах всего человечества и состоит лишь в том, чтобы сохранить у себя этот образ, а когда придет время, явить этот образ миру, потерявшему пути свои» Достоевский Ф. М. Дневник писателя. - М., 1989 г., с. 245..

Женщина также обладает в себе некими чертами, внутренней скрытой силой, позволяющей говорить о ее мессианском предназначении. Более того, цепочку «Россия - народ - женщина» правильнее начинать именно с женщины, т.к. ей отведена особая миссия в духовном возрождении и мужчины, и народа, и России, и всего мира в целом «… женщина состоится в духовном материнстве, мощи, тогда она, являясь по существу новым творением, рождает Бога в разрушенных душах».

В основе такого женского служения находится христианская вера, а выражением женского идеала является Дева Мария - первая женщина-христианка, ставшая «святым Венцом всем женщинам мира в истории людей и Образом им для подражания. Что сделала Она своим смирением, терпением и любовью для спасения рода человеческого - не под силу ни одному мужу в истории, но то может сделать по-своему и на своем уровне любая женщина» . Богородица преобразила образ ветхозаветной Евы, чье имя значит Жизнь и назначение которой - физическое материнство и, через рождение Спасителя, явила собой новый образ женщины, способной «рождать Христа в наших душах» Евдокимов П. Н. Женщина и спасение мира: О благодатных дарах мужчины и женщины. - Мн., 1999 г., с.216..