Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

1. Советско-германские отношения в 1939-1941 году

1.1 Внешнеполитические задачи СССР и Германии. Переговоры с Англией и Францией

1.2 Советско-германское сближение. Разграничение «сфер влияния»

1.3 Смена внешнеполитического курса СССР

2. Формирование общественного сознания в СССР накануне Великой Отечественной войны

2.1 Отражение внешней политики в сознании людей

2.2 Оценка состояния Красной армии в контексте советско-германских отношений

Заключение

Введение

Актуальность работы заключается в том, что Советский Союз, как одно из сильнейших государств в Европе видя опасность, исходящую от Третьего Рейха, проводил политику, направленную на организацию коллективной защиты. Но в силу определенных обстоятельств был вынужден идти на сближение с Германией, заключив с ней 23 августа 1939 г. пакт о ненападение, ставший примером коренного изменения курса в международной жизни.

Сейчас в мире тоже серьезная ситуация. Сильные страны не могут договориться по ключевым вопросам внешней политике. Это может привести к новому, глобальному конфликту.

Цель работы: провести комплексный анализ советско-германских отношений в предвоенный период и причин, приведших ко Второй Мировой войне, в которую был втянут Советский Союз.

Задачи работы:

1 .Охарактеризовать международную обстановку и внешнеполитическое положение СССР и Германии.

2 .Исследовать основные направления внешней политике Советского Союза с учетом международной политики Германии.

3 .Рассмотреть причины толкнувшие к сотрудничеству СССР с Германией.

4 .Определить причины начала войны.

5 .Рассмотреть механизм пропаганды Советского Союза, объяснившему смену внешнеполитического курса.

6 .Дать характеристику готовности Красной армии в предвоенный период.

Хронологические рамки исследования. Работа затрагивает отрезок времени с 1939-1941 гг., т.к. рассматривание именно этого периода позволяет проанализировать меры, предпринятые руководством СССР накануне Великой Отечественной войны.

Изучение степени научной разработки вопроса показало, что существует достаточное количество в отечественной историографии фундаментальных научных исследований, посвященных изучению направлений внешней политики Советского Союза в 1939-1941 гг. Немногие работы затрагивают изучение настроений народов СССР и роль советской пропаганды накануне войны.

Следует отметить, что на изучение темы серьезно повлияла Великая Отечественная война, в связи с чем довоенная внешняя политика СССР характеризовались как миролюбивая, стремившаяся всеми силами не допустить большой войны.

В 40-х гг. и начале 50-х гг. только начинала формироваться официальная версия на участие Советского Союза в международных отношениях. В это время в науке повсеместно распространена марксистко-ленинская методология, поэтому работы носили идеологический характер и основывались на недостаточнее количества источников.

С середины 50-х гг. до середины 60-х гг. вместе с политическими изменениями происходит расширения горизонтов для изучений актуальных вопросов. Но это не коснулось предвоенной внешней политики, здесь сохранялась роль советского правительства в образование коммунистического движения, которому мешали и пытались столкнуть с национал-социалистами противные круги западных держав.

В 60-70-е гг. во время пика «холодной войны» на первый план выходит идея ответственности за развязывание войны английского и американского правительств. Работ по средствам пропаганды никто не вел, хотя попадаются труды о службе и роли политруков в войсках.

На конец 80-х и начале 90-х гг. приходится отсутствие контроля в силу поиска новой методологии, происходит пересмотр вопросов довоенного времени, проявляются новые источники. Заметно увеличивается количество работ военных историков. Отсутствие контроля привело к политизации некоторых работ, в которых стали обвинять руководство страны за сотрудничество с немцами, а Зимнею войну только репетицией основной войны.

В 90-е и 2000-е гг. и на первый план стало выходить детальное изучение причин начала войны, работы об отдельных битва, влияние пропаганды на общественное сознание.

Сейчас продолжаются публиковаться источники и работы, статьи к каждым юбилейным годовщинам, касающихся вопросов начального периода войны, роли массовой информации и не только. Поэтому историография изучаемого вопроса велика.

Анализ источников. При создании работы было использовано достаточное количество опубликованных источников, носящих разный характер. Имеются сборники документов, в которые вошли распоряжения высшего руководства страны, были использованы печатные периодические издания, соответствующие изучаемому периоду, воспоминания участников событий.

Научное и практическое значение работы заключается в том, что вносится вклад в развитие изучения актуального вопроса. Итоги работы дополняют представление о внешней политике СССР в довоенный период (1939-1941 гг.) и ее отражение в общественном сознание граждан.

1. Советско-германские отношения в 1939-1941 году

1.1 Внешнеполитические задачи СССР и Германии. Переговоры с Англией и Францией

Задачи внешней политики государства были поставлены Гитлером еще до прихода к власти в середине 20-х гг. По сути они строились на продолжение идей кайзеровской Германии. Главной сутью этой политики была идея борьбы народов за выживание и за увеличения «жизненного пространства» за счет территорий ряда европейских государств и территории Советского союза с последующим уничтожением «еврейского большевизма». Геббельс позже отметит у себя в дневнике, что Фюрер уверен в завоевание Европы, после чего откроется дорога к руководству миром.

Правомерность плана обеспечивала немецкая геополитическая школа, представленная К. Хаусхофером и К. Шмиттом. Увеличить территорию немецких притязаний позволила возрождённая идея «Срединной Европы», по которой предполагалось образовать экономически самодостаточные большие территории, защищенные военной силой. Германия должна была образовать одно из этих пространств, которое бы связывало Европу, Ближний Восток и Африку. Однако, Хаустхофер обосновал и необходимость союза между Германией и Россией, т.к. в борьбе за ключевую роль неизбежно было столкновение между державами «моря» (США и Великобритании, Франции) и «суши» (Германии и СССР). Никто в руководстве Рейха не испытывал теплых чувств к Советскому Союзу, но понимали его выгодное географическое положение. Путь силы дополнил К. Шмитт, предлагавший политико- экономический формулы становления «больших пространств».

Политику экспансии поддерживали высшие круги государства в вопросах: восполнение утрат после Первой мировой войны и достижение целей прошлой войны, продвижение на Восток. Но споры возникали в непосредственном решение этих задач. Серьезные опасения вызывал неминуемый конфликт с западными демократиями, угроза войны на два фронта и возможность поражения. Поэтому предлагалось дипломатическим путем «давить» на западные демократии с целью получения территориальных уступок на основе объединения против общего врага- СССР.

На совещание, собранном по проблеме нехватки стали и других материалов для продолжения строительства ВМФ Германии 5 ноября 1937 г. Гитлер впервые озвучил цели экспансии. Решения вопроса мирным путем был, по его мнению, невозможен, т.к. не обеспечивал необходимого количества сырья и продовольствия.13 Проведение небольших и скоротечных войн в Европе вызвано необходимостью ликвидации ресурсного дефицита и улучшения экономического потенциала страны и неготовностью к затяжной войне на несколько фронтов. В качестве первых жертв были выбраны Австрия и Чехословакия. Для достижения цели были использованы не только вооружённые силы, но проведена серьезная дипломатическая работа с привлечением средств дезинформации. Тонкая игра, основанная на манипуляции интересов между ведущими европейскими державами и их стремлением направить немецкую агрессию на восток, с тем расчетом, чтобы не допустить единого антигерманского фронта и не допустить ошибок Первой мировой войны. Первые успехи дали уверенность в избранности правильного пути фюрера, укрепив его положение в государстве.

Таким образом к концу 30-х гг. Советский Союз находился в сложных условиях: на восточных и на западных границах он имел агрессивных соседей, не скрывавших своих антикоммунистических взглядов и территориальных претензий в Приморье, Забайкалье, Украине. В 1936 г. советскому руководству пришлось учитывать вероятность ведения войны на два фронта, после известия о заключения Антикоминтерновского пакта 1936 г. между Германией и Японией, которая направляла любой заключенный ею военный союз против СССР.

Обострил ситуацию Мюнхенский сговор 1938 г. между Германией, Италией, Францией, Великобританией ярко продемонстрировавший бессилие Версальско-вашингтонской системы, которая до этого хоть и имела недостатки, но давала некоторую надежду странам на безопасность. Судьбу Чехословакии решили без ее участия, фактически расчленив страну, лишив ее половины тяжелой промышленности и укреплений на границе. Данное событие в истории принято рассматривать, как «точку невозврата» на пути к войне или как попытку заменить Вашингтонскую систему новой, основанной на «пакте четырех». Отражение второго мнения можно увидеть в договорах, заключенных отдельно Францией и Англией с Германией, которые предусматривают консультацию и совместное рассмотрение различных вопросов. Для Лондона и Парижа эти документы были попыткой стабилизировать положение на международной арене, вкладом в сохранение мира, ценою уступок в восточной Европе и колониальном мире. Тем временем, в Германии восхищались гением фюрера и укреплением авторитета государства. По оценкам английских военных экспертов ликвидация Чехословакии способствовала вооружению 38 немецких пехотных и мобильных дивизий.18 Чехословакия была крупнейшим экспортером оружия до 1938 г. (40% мирового экспорта вооружения). После захвата Австрии и Чехословакии население Германии увеличилось на 10 млн. человек и составило 79 млн. (для сравнения: Франция в этот же период насчитывала 39 млн., Англия - 46 млн.), что существенно увеличивало ее мобилизационный потенциал. Количество дивизий по сравнению с 1938 г. Возросло с 51 до 102, танков - с 720 до 3195, самолетов - с 2500 до 409319. Германия имела хорошо разработанную военную теорию блицкрига. Значительная часть населения, особенно молодежь, поддерживала фашистский режим. Реальная угроза нависла над многими европейскими государствами.

После успеха в решение вопросов международной политике Германия продолжает движение по заданному вектору и предъявляет ультиматум Польше в отношение Данцига и данцингского коридора. А с марта в Лондон начинает стекаться информация о готовящихся немецких операциях против Польши и Румынии. Захват указанных государств означал бы полное господство Третьего рейха в Европе и второстепенная роль английских и французских интересов. Разумеется, рассматривался вопрос о возможном захвате Голландии и Франции.

На собрание английского кабинета министр иностранных дел Галифакс высказал мнение, что в случае агрессии на Румынию, придется принять участие и оказать сопротивление, но не без помощи со стороны Советского Союза, Польши и Франции. Однако, не стоит отказываться от решения вопросов мирным путем и применить совершенно другие условия. Предлагалось предоставить гарантии польской и румынской сторонам в отстаивание их независимости, о которых известить Германию. 20 Данная позиция в случае неудачи позволяла торговаться за мир, за счет территории Восточно- Европейских государств.

На дальнейшее развитие событий повлияла оценка соотношения сил противостоящих сторон. В Польше находились 48 пехотных дивизий и 20 кавалерийских бригад хорошо подготовленные и оснащенные, но артиллерия и средства ПВО уже устарели. К тому же вермахт заметно превосходил польские вооруженные силы, модернизация которых не была проведена. Большую часть составляли пехотные части. Румынские войска насчитывали 22 пехотные, три кавалерийские дивизии и три горные бригады, которые не имели современного вооружения. В случае военного конфликта, вермахту понадобится незначительное время, чтобы получить необходимые территории или полного захвата этих государств. Учитывая состояние французских и английских сил, оказать какую-либо прямую помощь не представляется возможным.

В подобном положение возникает необходимость наладить отношение с СССР. Способного, по мнению военного атташе в Берлине Р. Файербрейсом, подготовить за три месяца 100 пехотных (стрелковых) и 30 кавалерийских дивизий, имеющих поддержку танковых частей (9 тыс. танков) и авиации (около 3,5 тыс. на запад страны), но по разным оценкам ВВС СССР не сможет в полной мере противостоять люфтваффе из-за недостаточной дальности полета воздушных судов. Несмотря на проведенные чистки в командном составе РККА, армия сможет оказать серьезное воздействие на неприятеля, а в случае наступления может занять Польшу. Эта оценка не вызывала должного доверия у министров из-за идейных и политических разногласий в высших кругах.

Варшава питала слишком большие надежды на германо-польскую декларацию о неприменение силы 1934 г., недооценивала реальное положение дел. Поэтому и не проявляло должного интереса к сотрудничеству с Москвой. Позицию Варшавы разделял Бухарест, что учитывали в Лондон и Париже, в свою очередь это привело к посредственному отношению при ведение англо- франко-советских переговоров. По мнению разных исследователей, мир можно было спасти именно в этих переговорах.

Гитлера нельзя было примерить только системой гарантий от сильных к слабым. Требовался мощный антигерманский союз, вынудивший воевать немецкую армию на нескольких фронтах. Подобный союз на то время могли основать Великобритании, Франции и СССР. Но он не был образован из-за разных причин: антикоммунистические настроения в правящих элитах, не доверительное отношение к возможностям СССР. Чемберлен по этому поводу сказал: «Наши попытки создать фронт против германской агрессии будут скорее всего обречены в случае привлечения к нему России». Более того вызывало опасение, что привлечение Советской России может усилить Антикоминтерновский пакт и создаст дополнительные трудности в переговорах с Италией и Японией, Испанией и Португалией и в ряде государств Латинской Америки. В этих условиях Лондон начал поиск третьего пути, предложив Варшаве и Бухаресту взаимное военное сотрудничество. Россию из этой схемы не исключили, предлагалось заключить объяснить положение и заключить тайное соглашение с ней в одностороннем порядке. Предлагалось припомнить России Франко-советский пакт о взаимопомощи 1935 г. и предлагали прийти на помощь Восточной Европе в случае германской агрессии. Польшу рассматривали как приоритетного союзника в Восточной Европе, а России отводилась роль укротителя фашистского зверя. Кабинет одобрил линию Чемберлена - Галифакса на углубление сотрудничества с Польшей и Румынией и выработку вариантов по привлечению СССР для поддержки этих стран в случае германской агрессии. 29 марта на заседании кабинета Галифакс подчеркнул, что желательно «получить от России как можно больше помощи. Главное - провести это, не потеряв поддержки Польши». Таким образом, английское правительство делало предпочтительную ставку на Польшу и рассматривало СССР как поставщика военных материалов для стран Восточной Европы, оказавшихся под прицелом нацистов. В «польском вопросе» Советский Союз имел особую геополитическую роль.

Между тем многим становилось понятным, что Гитлер готов развязать вооруженный конфликт. В начале апреля 1939 г. в планах немецкого командования появляется дата нападения на Польшу, проходит время и утверждается план «Вайс». В конце месяца происходит расторжение польско- германской декларации от 1934 г. о неприменение силы, а заодно сходят на нет и договоренности с Лондоном, по которому Германия могла иметь свой ВМФ тоннажем 35% от британского флота.

Советская сторона выступила с предложением подписать пакт сроком до десяти лет о взаимопомощи Англии и Франции 17 апреля 1939 г. на равных условиях. В проекте предусматривалась военная помощь Балканским и Балтийским, а также Скандинавским странам войсками и материалами, отказ от подписания мирных соглашений с враждебной стороной в одностороннем порядке. Запад открытое предложные отклонил по все тем же соображениям, а поставки сырья из СССР в Румынию и Польшу посчитали малоэффективными из-за транспортной системы Советского. Проведя новый анализ английский кабинет отклонил предложение, хоть и понимал значение советского ВМФ на Балтике и Тихом океане, считая, что никакая советская мощь не сможет компенсировать потерю других партнеров по переговорам. К тому же необязательно присутствие Великобритании в советских поставках. Поскольку фашистская агрессия угрожала в первую очередь Польше и Румынии, Англия добивалась сотрудничества именно с ними. А для советских поставок союзникам не обязательно образовывать коалицию с СССР. 26 апреля лорд Галифакс еще раз: «Мы не должны отказываться от возможности получения помощи России в случае войны. Мы не должны подрывать общий фронт с Польшей и ставить под угрозу дело мира». Таким образом, отношения с СССР не были приоритетными с точки зрения британских интересов. Англичане не были заинтересованы в усиление позиций Советского Союза в международной политике поэтому отказывались оказать поддержку странам в Прибалтике. Свои гарантии она предоставляет Польше и Румынии, как странам наиболее вероятного удара, а остальные могут на нее не рассчитывать, т.к. выгоду от этого получит только Советский Союз. Это, пожалуй, главная причина неудачного хода и исхода ведения переговоров.

Перед нами открываются неутешительные выводы. Диалог Москвы с западом возможно только на его условиях. Если агрессор договориться с поляками или румынами, или они не окажут вермахту сопротивления и пропустят его к территории СССР, то советскому народу помощи ждать не от куда, да и не от кого. Подобная ситуация возникает, если немецкая агрессия направлена на Прибалтику и СССР решает оказать ей помощь.

Не ожидая ничего хорошего от западных партнеров и игнорирования ими идеи о коллективной безопасности, в которой и сам Сталин разочаровался и ждал благоприятного момента поменять курс. Возобновление торгово- экономических переговоров и спада пропаганды против коммунизма в германских СМИ к советской стороне были поняты как готовность к диалогу. И в Москве принимают решения о самостоятельном отстаивании собственных интересов. В это же время, 3 мая 1939 г. проводится замена в руководстве народного комиссариата иностранных дел. Отстраняется Литвинов М.М. из-за нелояльного отношения к западу. Пост наркома доверили Молотову В.М., перед которым ставилась задача решить вопрос о тесных контактах с Германией.

Смена наркома иностранных дел СССР насторожило Запад и оценивалась, как неблагоприятная. Опасение вызывала возможная изоляция советской стороны. Молотову давали нелестную характеристику человека невежественного и грубого. Данное обстоятельство можно понимать, как предупреждение Европейским странам, нежелающих договариваться на взаимно-выгодных условиях. Существовало предположение, что Сталин не собирался идти на сближение, а стремился занять нейтральную позицию, выгодную Третьему рейху, если запад не пойдет на уступки. Но донесения о ходе переговоров между Германией и Россией из различных источников не приносили утешения, в них сообщалось и о подготовке советско-германского пакта о ненападении. Гитлер соглашался на раздел Польши и выражал

готовность оказать любую поддержку СССР в возвращении Бессарабии и установлении контроля России над Босфором и Дарданеллой. Далее указывалось, что Гитлер рассматривает союз с Россией как необходимую предпосылку для нанесения удара по Британской империи. «Захват Польши, Румынии и Балкан - это только начал больших планов. Все силы следовало направить против ведущих западных государств. Германский генеральный штаб спешно разрабатывал планы захвата Бельгии, Голландии и Дании (помимо планов против Польши и Румынии). Но было указано, что Сталин к подобным планам отнеся сдержанно. Конечно, информация требовала проверки, более того, в министерстве иностранных дел Великобритании считали, что диалог между Гитлером и Сталиным не представляется возможным.

В Берлине отставку Литвинова восприняли совершенно иначе, чем в столицах западных держав. Отставка Литвинова с репутацией главного комбинатора международных отношений против Германии могла благоприятно отразиться на советско-германских отношениях. Уход Литвинова внешне не повлиял на ход англо-франко-советских переговоров, было вынесено предложения СССР, датированные маем 1939 г. Но, чувствовалась взаимная подозрительность, на какие-то уступки стороны не соглашались. Свои опасения 5 мая членам правительства выразил Чемберлен, сказав, что не стоит брать на себя обязательства не зная, поменялся ли вектор СССР с сторону Германии наверняка. Лондон не противился диалогу с Берлином, откуда выразили готовность к нему 23 апреля. Английская дипломатия стала искать благоприятный момент для установления англо-германских контактов.

Сталину некогда было ожидать и прибывать в неопределённости как в ситуации с англичанами и французами. Не имея союзников и желания граничащих стран сотрудничать необходимо было определиться. Однако нельзя было полностью изолироваться от западного мира и полностью довериться Третьему Рейху, ведь связи с ним только налаживались. Многие ключевые вопросы о дальнем сотрудничестве не были регламентированы. Стороны не спешили и достаточно осторожно вели переговоры. В Кремле понимали сложности, исходившие из возможной изоляции, надежды обезопасить страну при помощи ведущих Европейских держав с учетом интересов СССР ослабли, но еще не были использованы все средства достижения этой цели. К сожалению, можно найти подтверждения о тщетности попыток договориться. Основные союзники англичан Польша и Румыния не рассматривали возможность любых отношений с Советским Союзом, из-за этого проект коллективной безопасности выглядит бесперспективно. Польская сторона также делала основную ставку на английский кабинет и опасалась, что вступление Москвы как равноправного партнера по переговорам, сильно понизит ее роль в коалиции, что на и высказала Лондону через их представителя Г. Кеннард в апреле 1939 г. Такое негативное отношение могло исходить из прошлых обид поляков на своего восточного соседа. Румынская сторона полностью разделяла позицию «собрата по несчастью», и также передавала в английский кабинет, что поддерживает политику проводимою Чемберленом и остерегается большевиков из-за идеи мировой революции.

В Прибалтике, тоже не испытывали восторга от мысли и возможности взаимодействовать с советским правительством. В МИДе Эстонии высказали недоверие к красной армии, ставя под сомнения ее наступательные функции, поэтому отказывалась от поддержки. Финское руководство позицию эстонцев разделило. А Латвия и вовсе предпочитал избегать контактов со странами, пытавшихся возразить Германии, что лишний раз не привлекать ее внимание к себе. 7 июня 1939 г. Латвия и Эстония заключили пакты о ненападении с Германией, что еще больше осложнило ситуацию на тройственных переговорах.

Для Москвы поводов для диалога с Парижем и Лондоном становилось все меньше, они не считали приемлемым обещать советам Прибалтийские страны, полагая это слишком щедрой уступкой за столь незначительный труд советской стороны.29 Во введение переговоров с СССР по отражению захватнической политике Германии упор делался на изживший себя устав Лиги Нации.

Сложность этого положения заключалась в трудоемких и время затратных процедурах, которые сводили всю оперативную помощь на нет.

2 июня советская сторона, чтобы сдвинуть приговоры с мертвой точки, предлагает внести поправки с некоторыми уступками: выражало готовность вступиться в случае агрессии за Турцию, Грецию и Грузию, как того хотели западные партнеры и уже предоставили свои заверения в отстаивание их суверенитета. В зону ответственности коалиции решено было принять Голландию и Швейцарию. Суть разногласий участников переговоров по вопросу о Прибалтике раскрывает протокол заседания английского кабинета от 9 июня 1939 г. Но, когда дело зашло об интересах Москвы в Прибалтике вероятные западные партнеры в лице Чемберлена отказали в предоставление каких-либо гарантий. Такая позиция заставляла сомневаться в надежности партнеров, которые предоставляли вероятному противнику плацдарм для нападения на СССР. В связи с этим, Кремль не переставал делал самостоятельные попытки договориться с Таллином, Ригой и Хельсинками способствование усиления своих границ. В марте 1939 в столицу Финляндии прибыл советский дипломат Б.Е. Штейн, чтобы предложить обмен Карелии на острова в Финском заливе и подвинуть границу на Карельском перешейке, что по площади не перекрывало советских уступок. Финская сторона в лице уполномоченного Е. Эркко на предложение не дала вразумительного ответа, неделя переговоров успехом не увенчалась. Смуту в диалог внесла международная обстановка, когда вермахт вошел в Чехословакию. Данный факт повлиял на активацию прогерманских движений в государстве, как отметил Борис Ефимович. Покидая Хельсинки, советский дипломат дал понять, что, отказываясь от сотрудничества, фины отклоняют возможность наладить теплые соседские отношения.

Тем временем, продолжали поступать из Прибалтики донесения от послов, что страны высказывают свои тревоги в отношении советских гарантий и предложений о взаимодействие. Тем не менее тот же маршал К. Маннергейм отмечал необходимость в ведение переговоров с СССР и запада, но был против перенесения границы. Наконец, в июле последовали некоторые подвиги в решение вопроса, по которым Финляндия, Эстония и Латвия могут надеется на поддержку запада и СССР в случае нападения. Но стороны не смогли договориться, когда стали определять критерии «косвенной агрессии».

Таким образом, в ходе тройственных переговоров были выявлены разрозненные задачи, которые каждая сторона старалась решить по-своему, хотя общая цель: не допустить усиление Германии в Европе. В большей степени этот подход к делу был присущ Великобритании, которая не желала идти на разумный компромисс и исходя из своих условий пыталась формировать механизм совместных усилий. Первоначальный вариант не предоставлял защиту Советскому Союз, а его реализация обеспечивала создание предпосылок к борьбе СССР с Германией без получения союзнической поддержки, на которые трудно рассчитывать без получения «железных» гарантий. Запад продолжал играть с Германией на её условиях, хотя после Мюнхена была понятна опасность этого пути. Чемберлен и лорд Галифакс почему-то решили, что Германия остановится на завоевание Восточной Европы, а Англия может на счет Польши рассчитывать на мирную жизнь. Поэтому все обязательства данные Варшаве обещалось выполнить, если «независимость Польши окажется под открытой угрозой», что позволяет решать вопрос о предоставление помощи по своему уразумению.

Пока потенциальные союзники тратили время в бесплодных диалогах, ситуация вокруг них стремительно накалялась. Источники сообщали о подготовке Берлина развязать войну к августу 1939 г., а Данцинг лишь формальный повод для реализации приготовлений. В июне поступили свежие сведения, в котором докладывали Лондону о бедующей войне осенью текущего года с истинной целью: ликвидации Британской империи. Вот что в этой связи отмечает Р. Эванс: «23 мая 1939 года Гитлер сообщил руководителям вермахта, что «Англия является нашим врагом и война с ней - это вопрос жизни и смерти».30 Война с Польшей должна была пройти стремительно, чтобы не допустить осложнений в мировом сообществе, создать условия для достижения лавной цели - Британии. Фюрер панировал сначала укрепить позиции Германии, она еще не обладала необходимыми ресурсами и возможностями, и ей следовало прежде утвердить свое господство в Европе.

Следующий тур англо-франко-советских переговоров проходи в Москве с 15 июля по 2 августа. Приехали послы без серьезных полномочий, проинструктированные министрами: в ходе диалога прежде всего узнать возможности советской стороны в вопросе оказания поддержки Польше в случае нападения на нее, а только потом переходить к обсуждению политических вопросов. Переговорам придать затяжной характер.31 Без урегулированных политических моментов трудно было обсуждать создание военной коалиции. Складывается впечатление, что переговоры с советской стороной велись для демонстрации их Германии. Сведения, что Берлин был уверен в победе над Варшавой, даже если участие примет Париж и Лондон, но могла оспариваться, если в дело вступит Москва. Но почти оскорбительное отношение партнеров по переговорам и снова их план на затягивания диалога до середины осени, чтобы с этим оттянуть войну, не принес практической пользы. При этом было понимание того, что подобное поведение может толкнуть советское руководство на отстаивание своих позиций и начать договариваться с германской стороной. Антипатию к Советской России перевешивало возможное объединение ее с Третьим Рейхом поэтому существовала задача не допустить этого и их столкнуть. Но ставка делалась на время, на затягивание диалога, считая, что пока СССР занят здесь, у него не будет возможности контактировать там. В этих условиях у немцев появлялась возможность вести тщательную подготовку по захвату Польши. Германские акции имели большей риск, чем сейчас, а противостоять ей мог только сильный и сплоченный союз мощных держав, выступающих за мир. К сожалению, трудности возникли на стадии обсуждения основополагающих политических вопросов, поэтому было понятно, что военные договоры заключены пока не будут. Возможность выхода вермахта к границам СССР, не устраивало политическое руководство страны, а ждать, когда союзники будут готовы принимать радикальные решения в этих условиях, только угнетало.

1.2 Советско-германское сближение. Разграничение «сфер влияния»

Одновременно с англо-франко-советскими отношениями с апреля 1939 г., после замены наркома иностранных дел В.М. Молотов стал заниматься вопросом сотрудничества Нацисткой Германии с Советским Союзом. В то время стало известно, что уже был подписан немецкий план нападения на Польшу, получившего кодовое название «Вайс» от 11 апреля 1939 г. Первые контакты начались с середины апреля, и советская сторона заявляла, что дальнейшие отношения зависят только от германской стороны. Советский дипломат Г.А. Астахова передавал из Берлина В.М. Молотову: «Это, естественно, создало впечатление, что просоветский (условно выражаясь) маневр в германской политике последних двух месяцев задуман несколько глубже, чем могло многим казаться вначале».

Прямой вопрос о сотрудничестве был задан при ведение экономических переговоров наркомом 20 мая, выразив мысль, что экономическое сотрудничество пошло бы лучше, если стороны достигнут соглашений в политической сфере. В Берлине оказались довольны такой постановкой вопроса и пошли навстречу, говоря, что для этого нет никаких причин для отказа. Риббентроп заявил, что сотрудничество Германии и России носит традиционным характер, к которому рано или поздно стороны все равно бы пришли. И конечно высказался о Польском вопросе, что ее суждено поделить четвертый раз. Не забывая о план разгрома Запада и Советского Союза, было важно не допустить крепких отношений между ними. Временное сближение с Москвой для Берлина пошло бы на пользу, т.к. можно было решить ряд стратегических задач, например, создание общей границы с СССР, принеся в жертву Польшу. Именно из этих соображений при случае ее необходимо захватить.

Несмотря на взаимной заинтересованности сторон их диалог проходил без спешки с оглядкой на действия Англии и Франции. Только через десть дней последовало официальное обращение Берлина с положительным откликом, но без каких-либо серьёзных шагов к решению вопросов. После этого стороны не предпринимали попыток связаться до второй половины июня, когда было намечено обсуждения торговых вопросов.

Активизации диалога послужили усиливающиеся германо-английские противоречия, которые не предоставлялось решить путем достижения консенсуса на высшем государственном уровне. К тому же мы уже знаем, как проходил советский диалог с гарантами Лиги Наций. В июле Астахов посетил немецкого представителя по экономическим вопросам К.Ю Шнурре. На встрече было заявлено, что достижения в экономической сфере положат крепкое начало для дальнейшего сотрудничества. Изначально предлагалось перейти к вопросу о культурном сотрудничестве, средствах массовой информации, а только потом заниматься регулированием политических моментов. Но в дальнейшем немцы сами ускорили темп и включили статью в экономическое соглашение, в которой отображались посылы к налаживанию политического сотрудничества государств. Астахов высказывал предположения, что немцы уже готовы решать территориальные вопросы, связанные с нами. При чем вероятный партнер сам обозначил территории, связанные с Западной границей СССР. И делать они это собираются сейчас в конкретно созданных условиях. Скорей всего, по мнению нашего представителя в Германии, они вносят плату Советскому Союза за невмешательство в военный захват Польши. Конечно в советских кругах понимали, что такая постановка вопроса служит сдерживающим фактором для договоров с западом.

Сам Риббентроп подтвердил намерения германской стороны, 3 августа Астахову, что готовы вести диалог по вопросам Польши, Прибалтики, Румынии. И нет никаких идеологических и принципиальных вопросов, которые не удастся решить. Теперь судьба переговоров, как казалось, находилась в светских руках.

Позже, через неделю Астахов сообщит, что приоритетным для немцев является судьба Польши. Открыто заявив, что если поляки не уступят Данциг, то вопрос придется решать силовым путем. Поэтому немецкое руководство настойчиво интересуется, какую позицию займет советское руководство по данному обстоятельству. Немцы стремились, форсируя события и в условиях налаживания отношений между государствами ставили прямые вопросы, не скрывая своих целей. В Москве приходилось принимать меры в сложных условиях нестабильности. К тому же ожидалось прибытие западной делегации для ведения Московских переговоров, которые начнутся через несколько дней. Появление некомпетентных послов Англии и Франции не способны были дать точных ответов на стратегически важны вопросы, например, одобрит ли Польша и Румыния перемещение войск РККА к своим западным границам в случае начала войны? Переговоры в Москве вел Ворошилов, который поставил этот вопрос во главе угла и без ответа на него дальнейший диалог был бессмысленным. Как мы видим, именно в августовские дни 1939 г. советскому правительству приходилось принимать судьбоносные решения.

Проблему с упрямой польской позицией удалось решить слишком поздно, накануне прибытия Риббентропа в столицу СССР для ведения переговоров. Собственно говоря, это и было рычагом для французского посла в Варшаве Л. Ноеля, который сообщил представителям СССР, что польская сторона готова обсудить механизм совместных действий в случае немецкого нападения. Военные специалисты, следившие за ходом переговоров, настаивают на скорейшем их обсуждение.41 Французы сами отмечали запоздалость и тщетность этого принятого «из-под палки» решения. К тому же, заявлений от польских представителей так и не последовало.

Точку во ведение переговоров с западом на данном этапе поставил советско-германский пакта о ненападении, т.к. их цели сошли на нет, поэтому официально они завершились 25 августа. Существует достаточное количество споров о занятой поляками позиции. Но исследователи сходятся в одном принципиальном мнение, что она занималась исходя из разных ложных представлений. Например, опасение, что, сотрудничая с СССР Польша только разозлит амбиции Гитлера и спровоцирует нападение раньше времени, которые разделял Ю. Бек. Также ставка делалась на невозможность какого-либо серьезного сотрудничества между Москвой и Берлином. Не был учтен факт, что два государства находились в подходящих условиях и испытывали жизненно важную необходимость в переговорах. Поэтому в августе они получили стремительное развитие, а вели их люди с широкими полномочиями, приближенные к первым лицам своих государств. Немецкий представитель в Москве Ф. Шуленбург лишний раз напоминал Молотову, что у их государств нет поводов для раздора в силу отсутствия общего, спорного пространства, поэтому и нет поводов для вражды, созданы предпосылки к договорам. С советской точки зрения, консенсус должен быть достигнут во всех сферах жизни в три этапа:

1. Успешное развитие торгово-экономических отношений.

2. Обсудить жизнеспособность пакта 1926 г. о нейтралитете или разработать и утвердить новый о ненападение с включением в него специальных протоколов, в которых отобразиться заинтересованность государств в друг друге и формы урегулирования международных вопросов.

После выслушанных взаимных пожеланий и завершение переговоров по Кредитному соглашению, подписанием необходимых бумаг, советская сторона вынесла 19 августа на обсуждение проект нового пакта со специальными протоколами, без которых сам пакт считается недействительным. В ответ на это из Германии пришло уведомление об ознакомление фюрера с проектом и прошение о позволение посетить Москву Риббентропу, для обсуждения договора. При этом немцы давили на ход переговоров, заявляя, что обстановка между Варшавой и Берлином принимает достигает накала. Поэтому требуется скорейшее позволение для прибытия советника Адольфа Гитлера по внешней политике. Прошение было одобрено и вечером 23 августа в Кремле прошли переговоры между Риббентропом с одной стороны, Сталиным и В. Молотовым с другой. Решались вопросы о разграничении «сфер влияния» Москвы и Берлина. Для СССР положительно решался вопрос с Финлядией и другими странами Прибалтики, где зона интересов распространялась до северной границы Литвы. Территориям Польшу подлили по водной границе рек Нарева, Вислы, Буг, Сана. Окончательную судьбу и форму существование Польши предлагалось решить в процессе сотрудничества. Решался также положительно вопрос о Бессарабии, на которую не было никакого планов у Третьего Рейха.

После согласования с Гитлером уполномоченные представители по иностранным делам государств скрепили договор с дополнительными протоколами подписями, после чего он пакт считался действительным сию же минуту. По договору страны гарантировали друг другу мирное небо, а при ведение боевых действий с третьей державой, обещали не оказывать ей никакого содействия. Здесь есть одно интересное примечание, по которому договор теряет силу, если одна из сторон выступает в роли агрессора. По настоянию Германии эта оговорка была ликвидирована, ведь мы уже знаем, что переговоры проходили накануне запланированных сроков начала плана «Вайс».

Достигнутые результаты удовлетворяли интересы обоих сторон. Германия благодаря пакту выполняла первостепенные свои задачи на Западе: она помешала созданию сильной антигитлеровской коалиции с участием в ней СССР. Германия теперь защищена от возможности ведения войны на два фронта. Как мы видим, Гитлер был готов пойти на многое в том числе и на временное нарушение своих идеологических установок, чтобы не допустить подобного союза и приобрести политически выгодное положение. Кроме того, в планах сохранялась идея о войне с Советским Союзом, приобретенный опыт в Первую мировую войну подсказывал, что необходимо заблаговременно наращивать силы и готовить армию вблизи границ с Россией. Но для этого необходимо ее иметь, поэтому раздел Польши только способствовал созданию плацдарма для будущей реализации. Накануне подписания договора с СССР

22 августа Гитлер провел заседание с генералитетом страны, где вывел вопрос о Польше в Приоритет. А после получения гарантий, что СССР останется в стороне необходимо будет только реализовать планы в жизнь. Напрашивается вывод, что договор был заключен, когда это требовалось самой Германии.

Для Советского Союза договор о ненападение являлся сложным предметом для обсуждения, т.к. сторонников и противников имеется достаточное количество. Обычно противники пакта говорят об ошибках, связанных с неоцененностью Гитлеровской Германии советским руководством, не видели разницы между борющимися группами капиталистов. Не была правильно определена степень грозящей опасности установленному порядку не только Европе, но и мире. Политика джентльменов была более осторожная, наполнена коммунистическими предрассудками, поэтому выбор был сделан в пользу яркой и подвижной манере ведение внешней политике Гитлера. Из-за этого обстоятельства казалось, что связь с ним будет более надежная, что это более приемлемый вариант для установления крепких отношений. Обвиняется главенство ориентации на геополитическую стратегию, по которой приобретение новых подконтрольных территорий должны были обезопасить государство от надвигающейся войны. Совместные ошибки советского и западных правительств, не использовавших все возможности для достижения консенсуса в стратегии коллективной безопасности и решительного усмирения агрессора в Европе. Не задействование вовремя всех рычага привело к ошибочному курсу сталинской политики и просчету западных партнеров, выразившемся в советско-германском договоре.

Приоритетное мнение, что договор позволил советскому государству получить время на внутреннюю подготовку к войне с Германией и ее союзниками, ставится под сомнения из тех соображений, что нет подтверждений о втягивание в войну СССР осенью 1939 г. Германия сама только наращивала сила и готовилась опробовать тактику молниеносной войны на Польше. Главными противниками для нее являлись страны, участвовавшие в подписание Версальского договора. Захват и подчинение территории СССР был в планах, требовавших определённых условий и лучшего времени.

Гитлер пошел на выгодную для Советского Союза территориальную сделку, на которую не мог пойти запад из-за опасений советизации предоставленных ему районов. Кроме этого для Москвы диалог с Германией означал нормализацию отношений на востоке со страной Восходящего Солнца. Естественно, советско-германский договор о ненападении в этих условиях является подтверждением значимости советского государства в ведения международных отношений. Договор обеспечивал тактическую победу, отодвинув границы на запад. Если принять эту позицию на данных условиях, то получается, что Германия одержала стратегическую победу. Оставив Советский Союз без западной поддержки, лишив упрямого, но потенциального союзника в лице Польского Государства. Пакт позволил получить Третьему вермахту крепкий восточный тыл, что позволило без труда вывести из войны Французскую республику и использовать ее ресурсы. И все это при том, что реальной угрозы в 1939 г. еще не было, а сражение с самураями у реки Халхин-Гол 20 августа и дальнейший разгром японской армии 28 августа 1939 г. успешно решил начавшийся конфликт.

Интересно также отметить, что вопросы о международной изоляции СССР, который решил пакт, кажутся не состоятельными, ведь велись переговоры с Великобританией и Францией, да и с Германией. Был сделан сложный решительный выбор в не самых простых условиях.

Пакт действительно был выгоден сторонам их заключившим. Но нельзя его расценивать, как ключевую предпосылку для начала войны. В немецких документах зафиксировано, что война будет и день ее начала 1 сентября 1939 г., что это решение принято немецким руководством еще в начале апреля 1939 г., до возобновления связей с советским руководством. Накануне нападение на Польшу английское правительство пыталось задействовать имеющиеся дипломатические рычаги для того, чтобы заставить поменять немецкие планы и решить вопросы мирным путем. Были приняты шаги для заключения 25 августа договора о взаимопомощи Англии и Польши. Германия провела тонкую дипломатическую игру, чтобы ее планам не могли помешать ведущие западные державы, но тем не менее на третий день Второй Мировой войны Великобритания и Франция, выполнили свои договоренности перед Польшей, вступили в войну против Германии. Естественно, основная вина, ответственность за развязывание войны лежит на Германии и ее союзниках. В Германии принимались и обосновывались решения о необходимости территориальных завоеваниях, ведущих к преобладанию на европейском континенте и дальнейшему преобладанию в мировой политике. Но изначально неправильно выбранный курс на умиротворение, задабривание зла воспринималась как слабость и привела к полному бездействию Версальско- Вашингтонской системы. Сталин пытался не допустить еще одного договора четырех держав и беспрепятственно решить судьбу еще какого-либо государства, без отстаивания интересов в этом Советского союза. Общая оплошность в неправильном анализе ситуации, всей ее серьезности, понимания текущего момента и разрозненности сторон привело к разрыву коллективных переговоров и решению вопросов с Гитлеровской Германией в одностороннем порядке, что завершилось разделом «сфер влияния» по советско-германскому договору и реализации планов Нацистской Германии.

Мировому сообществу хорошо были известны планы Третьего Рейха в отношение Польского Государства. Но никто с гарантией не мог предугадать какова будет ситуация царить на Европейском континенте в условиях реальной войны. Советский Союз естественно интересовала судьба граничащих с ним государств.

В заключенном договоре между Германией и Советским Союзом от 23 августа 1939 г. прописывались в дополнительном соглашение границы разграничения «сфер влияния» в восточной части Европы, но никем не указывалось, какие действия и меры будут предприняты к этим территориям. Немецкое руководство еще весной приняло решение о развязывание войны осенью против Польского Государства и ее мотивы уже достаточно разобраны. Советский Союз интересовала насколько будут соблюдены договоренности, достигнутые в августе, т.к. чем дальше будут находится немецкие войска от территории СССР, тем больше вероятность защитить свое население. Именно так и было зафиксировано в августе: советское правительство не мешает вермахту осуществлять захватнические планы, а Германия довольствуется территорией западной Польши и не входит в страны Прибалтики.

Трудность для советской внешней политики заключалась в том, что во время заключения договора, отсутствовали объективные планы и формы проведения мероприятий на территориях подконтрольных СССР. Кроме того, никто не знал, в какой форме будут продолжены отношения между «партнерами». Интересен тот факт, что в преамбуле советско-германского пакта сообщалось, о становление дружбы между Советским Союзом и Германией. По просьбе Сталина она была удалена. К этому последовали следующие пояснения, что в недавнем времени в средствах массовой информации печаталась жёсткая взаимная критика двух политических руководств. Народ не сможет так быстро перестроиться под новые реалии и на это нужно время. Сначала необходимо подготовить под это почву. Недоверие к партнерам по переговорам проскальзывает также и в воспоминаниях немецких представителей. Наследующий день, после подписания пакта, граф Шуленбург передал Молотову просьбу упомянуть пограничную реку Писси, которую не указали из-за спешки составления текста договора. Поверенной Гитлера Риббентроп также фиксирует, что был момент некоторой неясности в курс советско-германских отношениях. К сожалению эта неясность сохранилась и после развязывания боевых действий в Польше. В это время, в Кремле планировали и продумывали свою линию поведения опираясь не сколько на строчки договора, а учитывая реальное положение дел. Сильнейшее впечатление на ситуацию оказала стремительная победа вооруженных сил Германии над польским оружием. Также сбивало с толку бездействие Англии и Франции, объявивших Германии войну, но не начинавших активных боевых действий, что в последующем даст законный повод противнику напасть на Францию и вывести ее из войны. Соблюдая условия договора советская сторона, не предпринимала никаких попыток к прекращению или участию в начавшейся войне. Используя возможности для прекращения боевых столкновений на Восточных границах страны. Но использовала рамки договора в своих интересах с тем, чтобы вернуть утраченные земли западной Украины и Белоруссии, захваченные поляками в 20-х гг. Повторюсь, что данные действия происходили в сложных условиях, но требовались конкретные меры.

Более того, советская сторона испытывала постоянное давление со стороны немецкого руководство, целью которых являлось включить красную армию в боевые действия против поляков, чтобы разделить ответственность за развязывания войны и тем самым привлечь СССР к вооруженной борьбе против Запада. Значительное усилие в этом вопросе прилагал Риббентроп, когда Англия с Францией объявили войну, он обратился к Молотову, что пора бы ввести красную армию на восток Польши. Через несколько дней нарком уведомил германскую сторону, что это будет сделано в наиболее подходящий момент. Но напомнил, что от немцев ждут порядочного соблюдение протокола, а конкретно сохранения демаркационной линии. Еще неоднократно придется получить от немцев запрос о вводе советских войск и все так же они будут получать в ответ уведомление о скором принятие этого решения.

В середине сентября ситуация обострялась тем, что вермахт вышел к Бресту. Польское политическое и военное руководство потеряло всякую возможность контролировать и стабилизировать чрезвычайную ситуацию в стране, оставило столицу, эвакуировалось в юго-восточную часть страны. Правительство «сидело на чемоданах», готовое оставить страну, уйти в Румынию. Население и остатки войск неорганизованные уходили в восточное или юго-восточное направление. Вермахт наступал стремительно и уже владел западной и центральной частью страны, форсировав реки: Нарев, Вислу, Сан, а местами и Буг приближался к территории Советского Союза. Политическое руководство страны наблюдало за ситуацией в Восточной Европе, было понятно, что затяжного характера война не приобретет, а западные гаранты не вступятся за независимость Польши. Усиливались подозрения, что вермахт намерен вплотную подойти к советским границам и не остановятся н условленном рубеже.

Санкционировать выдвижение советских войск с правительством Польши не представлялось возможным, но необходимо было разъяснить международной общественности с какой стати советские войска займут территорию соседнего государства. Советскому население тоже должно были объяснить текущий момент. Все приходилось делать оперативно, до того, как Польша подпишет капитуляцию, здесь бы следовало снова вести диалог с Германией. Но заявлений об окончание войны никто не делал и вопрос о вводе войск оставался, а планов и аргументации еще не было.