Британский истеблишмент и правые радикалы в 30-е годы XX века

29

Британский истеблишмент и правые радикалы в 30-е годы XX века

Предвоенное десятилетие в истории Великобритании было сложным для страны временем, которое характеризовалось острыми социально-экономическими и внутриполитическими проблемами, что позволило некоторым английским историкам назвать этот период "черными годами", "бедными тридцатыми". Особенно отчетливо трудности, с которыми столкнулось британское общество, проявились во время мирового экономического кризиса (1929-1933 гг.), который хотя и не достиг той остроты, как в Германии или США, тем не менее, затронул все отрасли производства, торговлю, финансы страны, а также привел к тому, что политическая элита страны оказалась перед необходимостью консолидировать свои силы с целью преодоления непростой социально-экономической ситуации в стране. В 1931 г. после провала второго лейбористского правительства было образовано так называемое Национальное правительство под руководством Р. Макдональда, куда вошли отдельные лейбористы и либералы, но определяющую роль играли консерваторы, победившие на выборах осенью 1931 г. Кризис не только оказал серьезное воздействие на экономику, финансы и политическую жизнь Англии, но и на фоне наступления фашизма в континентальной Европе несколько поколебал веру некоторых жителей страны в традиционные ценности британского общества и в том числе доверие к демократической системе правления. В начале 30-х годов в Британии нередко можно было услышать негативные оценки и критические замечания в адрес парламентской системы, высказывались сомнения в эффективности демократии и ее институтов для решения стоявших перед страной социально-экономических проблем. В 1930 г. майор Эллиот, член парламента от консервативной партии, выступая в палате общин, утверждал, что все политические партии страны дискредитированы, и недовольство вызывает не только правительство, а весь парламент и это, по мнению Эллиота, стало самым угрожающим явлением в существовавшей ситуации в стране. В декабре 1930 г. автомобильный магнат Уильям Моррис (впоследствии лорд Наф-филд) писал на страницах одной из английских газет: "Покажите мне где-либо в мире успешно функционирующий бизнес, действующий по принципам вековой давности. Вы этого не сможете сделать. Тогда, какая может быть надежда на парламентскую систему, которая оставалась неизменной столь долгое время".

Немалые сомнения по поводу эффективности демократической формы власти нашли отражение на страницах целого ряда книг, изданных в Британии в конце 20 - начале 30-х годов. Среди них можно назвать работы Герберта Уэллса "После демократии" (1932 г), Гарольда Ласки "Демократия в кризисе" (1933 г), Дж.Р.Б. Мюира "Провал демократии?" (1934 г), а также книгу сэра Чарльза Петри "История правительства" (1929 г), где содержалась специальная глава, озаглавленная "Провал демократии". Одновременно с этим заметно возросло внимание к нетрадиционным для английского общества формам государственного управления. С конца 20-х годов в стране было опубликовано немало книг, рассматривавших различные аспекты диктаторской власти и особенности политической практики фашизма.

Проблемы эффективности демократических институтов власти и фашистской организации управления привлекли внимание ряда видных представителей культуры, некоторые из которых открыто выражали симпатии фашизму. Среди них можно назвать талантливого лирика и драматурга, оказавшего заметное влияние на культуру межвоенного времени, Томаса С. Эллиота; известного английского писателя и художника Виндхема Льюиса; поэта, эссеиста, талантливого романиста Дэвида Лоуренса; поэтов-модернистов братьев Ситуэлл; ведущего представителя литературного возрождения Ирландии, Нобелевского лауреата за 1923 г. Уильяма Б. Йейтса.

Таким образом, в конце 20-х - начале 30-х годов в условиях, когда страна переживала немалые экономические трудности, а в целом ряде континентальных европейских государств фашисты заметно усиливали свои позиции, некоторые представители британского общества проявили большой интерес к фашистской доктрине и искали выхода из кризиса на праворадикальных путях. В этой обстановке осенью 1932 г., в разгар мирового экономического кризиса возник Британский союз фашистов (БСФ), ставший крупнейшей праворадикальной организацией в стране в межвоенный период.

Основателем и бессменным руководителем БСФ был английский аристократ, баронет Освальд Мосли, который считал, что парламентская форма организации власти устарела, исчерпала свои возможности, и страна находится накануне краха. В связи с этим Мосли предлагал радикально реформировать политическую систему страны, планировал запретить после прихода к власти все политические партии, лишить парламент главных его функций, подчинить основные сферы общественной жизни государству и, в конечном итоге, установить фашистскую диктатуру. Вместе с тем, в различных пропагандистских изданиях и в прессе Союза эти проекты нередко были завуалированы цветистой фразеологией и рассуждениями о благе нации, о "диктатуре воли народа", разговорами о новом "техническом парламенте", который будет лишен недостатков старого. Лидеры БСФ щедро раздавали обещания представителям всех слоев общества решить их основные проблемы. Используя подобного рода социальную риторику, а также активно пропагандируя националистические идеи, фашистам Мосли удалось немногим более, чем через год после основания БСФ привлечь в свои ряды около 17 тысяч человек.

Лидеры традиционных политических партий первоначально не придали серьезного значения деятельности БСФ. Видный представитель лейбористского движения Эрнст Бевин весной 1934 г. утверждал на страницах газеты "Дейли Геральд", что "фашизм сам исчезнет" и не следует переоценивать это явление и уделять ему особое внимание. "Фашизм не сможет победить в нашем относительно стабильном обществе, где все сообща играют в футбол, - считали лейбористские лидеры. Они также полагали, что любая конфронтация фашистам лишь создаст рекламу чернорубашечникам". Схожую позицию в отношении фашистов Мосли занимал и влиятельный член Национального правительства, лидер консерваторов Стенли Болдуин, который в 1933 г. на страницах газеты "Тайме" утверждал, что, хотя в стране есть люди крайне левых и крайне правых взглядов, которые потеряли веру в демократию, тем не менее, "любая форма диктатуры является совершенно чуждой характеру нашего народа". Похожий взгляд нашел отражение и в прессе. В апреле 1933 г. на страницах респектабельного журнала "Экономист" отмечалось, что в Британии, где уже два века существует либеральное государство, фашизм не может представлять реальной опасности. Подобного рода отношение к фашистам Мосли в значительной мере было обусловлено тем, что среди руководства традиционных политических партий, как и среди многих британцев, велика была вера в то, что демократические традиции Великобритании сами по себе уже являются гарантией против распространения в стране фашизма. Однако, в обстановке мирового экономического кризиса, в условиях усиления фашизма в континентальной Европе, отмеченные традиции не стали непреодолимым препятствием для быстрого развития Союза фашистов.

В сложных условиях начала 30-х годов британский истеблишмент не был един в своем отношении к фашистам Мосли, и некоторые влиятельные и богатые британцы с вниманием и симпатией отнеслись к БСФ. Сразу после основания БСФ Освальд Мосли получил много предложений выступить перед разными аудиториями с разъяснением основных положений фашизма. Осенью

Вождь БСФ был приглашен прочитать лекцию о фашизме на ежегодном обеде Манчестерской ассоциации торговых управляющих; в конце 1932 г. Мосли выступил на обеде, организованном Институтом журналистики. В феврале 1933 г. Мосли участвовал в дискуссиях по проблемам фашизма с лейбористом К. Этли и с лидером Независимой рабочей партии Дж. Мэкстоном. В марте руководителю БСФ была предоставлена возможность высказать свои взгляды в радиопрограмме Би-Би-Си, а несколькими днями позже Мосли прочитал лекцию "Философия фашизма" в "Инглиш спикинг клабе".

Свидетельством немалого интереса к БСФ и определенной поддержки фашистов со стороны некоторых представителей английского истеблишмента явилось участие целого ряда известных и состоятельных представителей английского общества в так называемом Январском клубе, основанном лидерами Союза фашистов 1 января 1934 г. Его председатель Джон Скваер, редактор популярного журнала "Лондон Меркьюри", отмечал, что клуб не является фашистской организацией, но "его члены в большинстве своем относятся с симпатией к фашистскому движению". В деятельности Январского клуба принимали участие сэр Хэберт де ля Пэр Гот - директор ряда крупных компаний, Винсент Виккерс - директор Лондонской страховой компании и один из владельцев фирмы "Виккерс Эвиэйшн Лтд", лорд Ллойд - председатель Имперского экономического союза, граф Глазго - крупный землевладелец, лорд Миддлтон - директор нескольких компаний и другие известные представители британского общества, обладавшие значительными денежными средствами и влиянием в коридорах власти.

Союз фашистов в начале 30-х годов не только вызвал пристальное внимание, но и получал существенную финансовую поддержку со стороны некоторых богатых и влиятельных британцев. Вождь британских фашистов в автобиографии писал, что БСФ финансировали газетный магнат лорд Ротермир и владелица большого состояния леди Хаустон, а также лорд Наффилд. Причем Ротермир и Наффилд до середины 1934 г. фактически открыто оказывали помощь фашистам. Мосли признавал также, что Союзу фашистов давали деньги и менее крупные представители бизнеса. Среди них можно, в частности, назвать биржевого дельца Алекса Скрингера, а также члена парламента от консервативной партии Драммонда Вулфа, который в начале 1934 г. пожертвовал Союзу фашистов 500 фунтов.

Характерно, что многие крупные бизнесмены, которые финансировали БСФ, по словам Мосли, "предпринимали огромные усилия, чтобы скрыть свои связи с движением". Эти люди передавали деньги лично вождю Союза фашистов и в учетных книгах БСФ по настоянию вкладчиков эти поступления фиксировались как дары Мосли. По данным исследовательского отдела Лейбористской партии Великобритании (ЛИВ), сотрудники которого провели в 1934 г. специальное расследование источников финансирования БСФ, фашистов поддерживали лорд Инчкейп, владелец более 24 компаний (включая Вестминстерский банк); сэр Эллиот Верной Рое - директор авиационной фирмы; барон Толлмэш - крупный землевладелец, а также фирма по производству искусственного шелка "Картолдс".

Немалый интерес со стороны некоторых представителей британского истеблишмента, проявленный к фашистской организации и ее вождю в начале 30-х годов, был обусловлен рядом обстоятельств. Фашизм к 1933 - началу 1934 гг. еще полностью не дискредитировал себя среди британской общественности. Более того, в обстановке кризиса демократических институтов власти в континентальной Европе, наступления там в начале 30-х годов сил фашизма, а также в условиях неспособности политической элиты Британии быстро преодолеть экономические трудности, фашистская доктрина вызвала определенный интерес среди части состоятельных британцев. Внимание к БСФ было обусловлено и тем, что некоторые представители британского истеблишмента, поддержавшие Союз фашистов, полагали, что с баронетом Мосли, как с выходцем из того же, что и они высшего слоя общества, можно будет достичь компромисса, удастся скорректировать программные установки и методы ведения политической деятельности БСФ с учетом национальных традиций. О том, что в фашизме могло в первую очередь привлечь внимание отмеченных представителей британского общества, на наш взгляд, могут показать высказывания Уинстона Черчилля, а также крупного промышленного магната Альфреда Монда. Хотя ни Черчилль, ни Монд не поддержали БСФ, однако в конце 20-х годов оба они с восхищением отзывались о фашистских режимах в континентальной Европе. "Если бы я был итальянцем, - говорил Черчилль, посетив в 1927 г. Рим, - я уверен, что всем сердцем был бы с вами (т.е. с итальянскими фашистами - А. П) от начала до конца в вашей триумфальной борьбе против звериных аппетитов и страстей ленинизма. ". Альфред Монд в конце 20-х годов говорил: "Я восторгаюсь фашизмом, потому, что он успешно добился социального мира..."

Определенный интерес и внимание в отношении БСФ и его политики со стороны ряда представителей британского истеблишмента были обусловлены не только отмеченными выше причинами, но и некоторыми другими обстоятельствами. В конце 1933 г. и в начале 1934 г. определенное беспокойство английской политической элиты вызвали заявления лидера левых лейбористов Стаффорда Крипса, в которых он утверждал, что будущее правительство ЛПВ следует наделить чрезвычайными полномочиями для решения стоящих перед страной проблем. Эти заявления были расценены правыми силами и даже в правительственных кругах как намерение левых лейбористов в будущем установить диктатуру. Обеспокоенность по поводу выступления С. Крипса выразили члены правительства Стенли Болдуин, сэр Кинсли Вуд и Ормсби-Гор, а также ряд пэров. В сложных социально-экономических условиях начала 30-х годов, в период формирования новой двухпартийной системы (когда ЛПВ еще прочно не зарекомендовала себя как вторая сила в этой системе) подобные суждения Крипса вызвали определенную озабоченность среди английской буржуазии, а у некоторых ее наиболее реакционно настроенных представителей (в частности, консервативных членов парламента У. Вэйлэнда и У. Смитерса) породили повышенный интерес и внимание к фашистской организации как потенциальной силе, способной противостоять планам левых лейбористов. Уильям Вэйлэнд говорил: "Если у нас к власти придет социалистическое правительство, я очень сомневаюсь не стану ли я фашистом". Таким образом, даже мифическая угроза существующей политической системе "слева" рождала среди отдельных представителей истеблишмента заметное беспокойство и даже резкое колебание "вправо".

В начале 1934 г. Союз Освальда Мосли активно поддержал на страницах своей прессы лорд Ротермир, которому принадлежало несколько общенациональных газет, в том числе "Дэйли Мэйл", имевшая один из самых больших в Британии тиражей - 1,2 миллиона экземпляров. Ротермир обосновывал необходимость существования организации Мосли, в частности, той угрозой, которая, по его мнению, исходила от "опасного социализма С. Криппса"; газетный магнат призывал читателей вступать в БСФ, утверждал, что Мосли сможет установить в Британии социальный мир. Думается, что продемонстрированная к середине 30-х годов способность фашистских режимов подчинять воли государства широкие массы населения, в первую очередь рабочих и их объединения, явилась одной из наиболее привлекательных черт отмеченных режимов для крупных собственников не только континентальной Европы, но и Британии.

Активная газетная кампания Ротермира в поддержку организации Мосли, проводившаяся в течение первых месяцев 1934 г., не была просто рекламой или популяризацией программы и мероприятий БСФ, а отразила стремление Ротермира смягчить некоторые действия чернорубашечников или затушевать определенные тенденции в политике БСФ, начавшие время от времени проявляться уже в 1933 - начале 1934 гг. В принадлежавших Ротерми-ру газетах отрицалось намерение руководства БСФ установить диктатуру, оправдывались или замалчивались бесчинства фашистов, ставшие неотъемлемой частью политической практики Союза. Ротермир пропагандировал программу БСФ как "ясную и здравую консервативную доктрину", и одновременно с этим газетный магнат выражал явное недовольство политической линией, проводимой Болдуином. Последний являлся лидером консервативной партии и одним из самых влиятельных членов Национального правительства. Болдуин был сторонником гибкой политики в отношении колоний и в условиях нарастания антибританских настроений в крупнейшем заморском владении Англии - Индии, выступал за предоставление индийцам больше прав в управлении их страной, что вызывало раздражение и протест в крайне правых кругах британского истеблишмента.

В 1934 г. Союз Мосли также поддержало популярное еженедельное издание "Сэтади Ревью", которое издавала леди Хаустон. В мае на страницах этого журнала в статье "Сила чернорубашечников" резкой критике подвергался лидер консерваторов С. Болдуин и его политика. Отмечалось, что Болдуин пренебрегает нуждами армии, флота, ВВС и готов лишить британскую империю Индии, подчеркивалось, что он не пользуется поддержкой значительной части консервативной партии, а также молодежи. В этом контексте деятельность БСФ интерпретировалась как выступление против "непопулярного человека и непопулярной политики" (т.е. против Болдуина и его политического курса) в поддержку правого консерватизма.

Приведенная выше позиция Ротермира и Хаустон отчетливо показала, что среди влиятельных представителей английской буржуазии существовало серьезное недовольство политическим курсом Болдуина. Поддерживая БСФ, владельцы "Дэйли Мэйл" и "Сатердэй Ревью" старались использовать Мосли и его организацию для укрепления позиций противников Болдуина в консервативной партии. Создание в прессе Ротермира и Хаустон отмеченного выше образа БСФ свидетельствовало о стремлении некоторых представителей британского истеблишмента подтолкнуть Мосли к сотрудничеству с крайне правым крылом консервативной партии. В газете "Санди Диспеч" Ротермир прямо говорил о Мосли как о таком типе лидера, который необходим консерваторам. Еще одним свидетельством того, что владелец "Санди Диспеч" надеялся приблизить БСФ к консервативной партии является утверждение самих фашистов. В одной из публикаций БСФ говорилось, что в 1934 г. Ротермир стремился добиться того, чтобы лидеры Союза отказались от планов установления фашистской власти и поддержали консервативную партию.

Таким образом, Ротермир и Хаустон, оказывая поддержку БСФ, стремились использовать Союз Мосли не столько как самостоятельную силу, сколько в качестве партнера консерваторов. Эти представители британского истеблишмента в 1934 г., учитывая социально-экономическую и политическую ситуацию в Британии в период выхода страны из экономического кризиса, надеялись скорректировать деятельность и планы БСФ, сблизить, а при возможности интегрировать организацию Мосли в консервативную партию и тем самым усилить ее правое крыло.

В начале 1934 г. БСФ при поддержке Ротермира и Хаустон быстро упрочивал свои позиции и активизировал деятельность. Фашисты регулярно проводили митинги по всей стране, издавали две еженедельные газеты, открыли отделения Союза в большинстве крупных городов Британии, а также за границей. БСФ стал в это время заметным явлением в общественно-политической жизни страны, смог заявить о себе как о динамичной, набирающей силу организации. В начале 1934 г. отделения БСФ существовали в Плимуте, Кардиффе, Дурхаме, Шеффилде, Эдинбурге, Бристоле, Экзетаре, Манчестере, Ливерпуле, Бирмингеме и во многих других британских городах, а также за рубежом в Италии и Германии. Наиболее значительная концентрация сил фашистов была в Лондоне, где к маю 1934 г. существовало 35 отделений Союза, располагался Национальный штаб БСФ и велась наиболее активная фашистская пропаганда. В Манчестере, Ньюкасле, Эдинбурге, Плимуте, Бристоле было по несколько отделений. Быстрое усиление Союза фашистов в первой половине 1934 г. находило свое выражение и в том, что в указанное время Союзом были созданы авиаклуб и ряд спортивных секций, в провинции издавались местные периодические издания БСФ, был организован летний лагерь, арендовались новые просторные помещения для различных отделений Союза. В первой половине 1934 г. БСФ регулярно проводил многочисленные митинги по всей стране: в Лондоне, Бирмингеме, Плимуте, Ньюкасле, Манчестере и во многих других городах.

В условиях быстрого усиления Союза Освальд Мосли посчитал, что он уже может готовиться к тому, чтобы стать хозяином Даунинг-стрит 10. Весной 1934 г. вождь британских фашистов, несмотря на неоднократные публичные заявления о намерении стать главой государства конституционным путем, тем не менее (стараясь не привлекать внимание общественности) вел активные приготовления к использованию силы для достижения власти. В это время в БСФ усиливались штурмовые отряды, активно комплектовались, созданные еще в 1933 г., службы Союза по оказанию первой медицинской помощи и переливанию крови. В мае 1934 г. в сообщении представителя Специального отделения полиции, следившего за деятельностью фашистов, говорилось, что не исключена возможность, что члены БСФ используют силу для прихода к власти.

Подобного рода приготовления вызвали заметную обеспокоенность в британских правящих кругах. Еще в конце 1933 г. для сбора данных о БСФ и его политике были задействованы контрразведывательная организация МИ5 и Специальное отделение полиции. В самом начале мая 1934 г. руководители правительства посчитали нужным привлечь к сбору информации о фашистах Мосли 150 главных констеблей полиции крупнейших городов, графств и районов страны, т.е. было задействовано значительное число подразделений полиции в масштабах всей Британии. Помимо внешнего наблюдения за БСФ специальные службы Британии сумели внедрить в организацию Мосли своих агентов и, таким образом власти страны стали располагать разносторонней информацией о Союзе фашистов. Вместе с тем, представители правящей элиты не ограничивались лишь сбором данных о БСФ. В обстановке активной газетной кампании Ротермира и Хаустон в поддержку фашистов, в условиях стремительного увеличения численности БСФ (летом 1934 г. уже было около 40-50 тыс. фашистов) руководители страны посчитали нужным выступить перед населением страны с критикой диктаторской формы власти и поддержкой демократических принципов.14 февраля 1934 г. Стенли Болдуин выступил на митинге, организованном Национальным правительством в городе Престоне с речью, посвященной проблемам демократии и диктатуры. "Последние события как в стране, так и за ее пределами продемонстрировали признаки неверия в демократию, - говорил Болдуин. - ... Это правда, что в стране существует угроза как справа, так и слева... ". Последнее утверждение явилось центральным в речи лидера консерваторов, оно объясняло причину того, почему в ходе выступления значительное внимание он уделил защите демократических ценностей. Хотя Болдуин утверждал, что не видит в сэре Освальде Мосли и Стаффорде Крипсе тех людей, которые намереваются совершить революцию в стране, тем не менее, упоминание лидеров БСФ и левых лейбористов в контексте рассуждений о той опасности, которая грозит Британии, ясно показывало, кого имел в виду Болдуин, говоря об "угрозе справа и слева". Руководитель консерваторов старался убедить слушателей в том, что "эксперименты, которые, - по его словам, - оправданы в некоторых странах, этой стране могут не подойти"; он также отмечал, что, хотя многие так называемые великие державы находятся под властью диктаторов, британский народ совершенно правильно поступил, избрав в 1931 г. правительство, имеющее широкую много партийную основу. Тем самым, лидер ведущей партии Британии старался подвести слушателей к мысли о том, что, имея Национальное правительство и будучи наследниками давних либерально-демократических традиций, английское общество не нуждается в изменении формы государственного правления.

Менее, чем через месяц после митинга в Престоне, Болдуин посчитал нужным выступить по теме "Политическая свобода" в радиопрограмме, ориентированной на молодежь. Эта речь по своей тематике и направленности фактически явилась продолжением выступления 14 февраля. "Сейчас модно среди многих людей и особенно в популярной прессе, - говорил Болдуин в радиоэфире страны 6 марта 1934 г., - характеризовать палату общин как бесплодный орган, который уже выработал весь свой полезный потенциал, а также представлять парламентариев и особенно членов правительства как дураков". Полемизируя с этим взглядом, Болдуин пытался убедить молодых британцев в непреходящей ценности демократии, подчеркивал значение парламента как гаранта политической свободы и хранителя демократических традиций. "Для нас в этой стране подумать об установлении диктатуры, ставшей сегодня во многих странах распространенной формой правления, - говорил Болдуин, - было бы актом абсолютной трусости, актом предательства, признанием того, что мы не можем управлять собой и способны только сидеть в стороне... и наблюдать, как диктатор делает свое дело". Болдуин подверг резкой критике диктаторскую форму правления, которая, по его словам, не соответствовала британским традициям. Вместе с тем, он отметил, что в Британии каждый может открыто отстаивать свои политические воззрения. Но, по мнению лидера консерваторов, коммунизм и фашизм являются "чужеродными растениями, не имеющими корней в Англии" и увлечение британцев этими политическим доктринами приведет к установлению диктатуры, к попранию свободы слова и, в конечном итоге, вызовет гражданскую войну.

Эмоциональный характер речи Болдуина и то, что он дважды в течение месяца выступал перед британской аудиторией в защиту демократии, стараясь подчеркнуть неприемлемость для его страны принятия диктаторской власти говорило о том, что представители политической элиты Британии в начале 1934 г. в отличии от 1933 г. стали уделять самое серьезное внимание национальным радикальным организациям. Однако, если учитывать тот факт, что Коммунистическая партия Великобритании (КПВ) в 1934 г. имела небольшую численность (лишь 5 800 членов), и, в целом, ее влияние в британском обществе было незначительным, то становится понятным, что помимо лидера левых лейбористов С. Крип-пса главным объектом внимания руководителя консервативной партии был Союз Мосли, который в это время быстро усиливался и стремительно увеличивал свою численность. Думается, что одной из главных целей выступлений Болдуина было стремление оказать противодействие той кампании поддержки Союзу фашистов, которая в это время активно велась на страницах принадлежавших Ротермиру и Хаустон прессы.

Регулярное проведение чернорубашечниками в столице и за ее пределами митингов, которые нередко сопровождались нарушением порядка и столкновениями, применение фашистами провокационных методов в ходе организуемых ими общественных мероприятий подтолкнули высшее руководство столичной полиции и Хоум Оффис (Министерство внутренних дел Великобритании) в первой половине 1934 г. к тому, чтобы попытаться законодательным путем ограничить деятельность или даже запретить Союз Мосли. Комиссар лондонской полиции лорд Тренчард, на чьей территории происходило большинство митингов и демонстраций БСФ, предложил весной 1934 г. поставить вне закона БСФ, а министр внутренних дел Британии Джон Гилмор в это же время разработал и представил в правительство проект закона, по которому запрещалось ношение политической формы, заметно расширялись полномочия полиции и ее представители могли бы закрывать митинги, если существовала угроза возникновения столкновений. Хотя эти предложения не получили в 1934 г. поддержки в правительстве и не были представлены на рассмотрение парламента, тем не менее сам факт их выдвижения, а также приведенные выше публичные выступления Болдуина и мобилизация значительных сил блюстителей порядка для контроля за деятельностью чернорубашечников - все это свидетельствовало о значительной озабоченности, царившей среди правящих кругов страны в связи с увеличением активности БСФ и той поддержкой, которую чернорубашечники Мосли нашли у некоторых влиятельных и богатых представителей британского общества.

В условиях быстрого развития БСФ британские власти не ограничивались только публичными выступлениями в защиту демократии с осуждением диктатуры и сбором информации о чернорубашечниках, а использовали более изощренные методы для воздействия на ситуацию, складывавшуюся вокруг БСФ. Наиболее ярко подобные методы власть придержащих проявились 7 июня в ходе проведения лидерами фашистов крупного митинга в Лондонском зале "Олимпия". Это митинг, собравший 15 тыс. чел., должен был стать кульминацией всей весенней пропагандистской кампании БСФ.

Руководители Союза фашистов пригласили немало влиятельных представителей английского общества - членов парламента, журналистов, бизнесменов, писателей, чтобы, как показало будущее, не только изложить перед ними политическую и экономическую программу БСФ, но и продемонстрировать возросшую силу и организованность своего объединения. Чернорубашечники учинили в "Олимпии" беспрецедентное по размаху и жестокости избиение противников фашизма, тех, кто пытался выступить с критикой политики БСФ или старался задать вопрос вождю БСФ. Десятки человек были демонстративно избиты на глазах у собравшейся публики и вышвырнуты из зала, многие из жертв фашистов получили ранения.

Эти действия фашистов вряд ли могли получить столь большой размах и принять такие жестокие формы, если бы не пассивная и, фактически, попустительская роль лондонских полицейских, которых в районе "Олимпии" насчитывалось около 760. Ричард Джеффрис, находившийся недалеко от зала, описывал на страницах респектабельного журнала "Нью Стэйтсмен энд Нэйшн", как около входа в "Олимпию" 12 чернорубашечников избивали человека, в то время как полицейские стояли невдалеке и ничего не предпринимали. После того, как несколько очевидцев этой сцены, писал Джеффрис, обратились к полицейским с предложением выступить в суде в качестве свидетелей, блюстители порядка никак не отреагировав на это предложение и отогнали их от "Олимпии". При этом один из констеблей сказал, что полицейские были проинструктированы "ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в дела чернорубашечников". Подобная позиция официальных властей заслуживает специального рассмотрения. Как свидетельствуют документы Специального отделения полиции, представители Хоум Оффис в мае - начале июня 1934 г. были серьезно озабочены усилением БСФ и имели достаточно информации, чтобы сделать вывод о возможном возникновении беспорядков в ходе митинга фашистов 7 июня. Тем не менее, у зала "Олимпия" властями было задействовано почти в три раза меньше полицейских, чем в апреле в Альберт-Холле при проведении Союзом фашистов митинга, меньшего по числу участников. Как уже отмечалось, полиция у "Олимпии" не предприняла никаких действий для того, чтобы остановить бесчинства чернорубашечников в зале, хотя, как позднее говорил министр внутренних дел, она имела право вмешаться, когда в ходе митинга стали происходить столкновения. Все эти данные позволяют с большой степенью вероятности предположить, что правительство преднамеренно позволило фашистам в полной мере проявить свои методы перед большой аудиторией. Целью данной тактики было следующее: дать возможность многочисленным собравшимся и, в целом, всему британскому обществу воочию увидеть, что на деле, а не на словах означает фашизм. Руководители страны, справедливо полагая, что методы фашистов вызовут неприятие у многих британцев, надеялись, что БСФ дискредитирует себя в глазах широких слоев общественности, и, таким образом, будет остановлено его поступательное развитие. Забегая вперед, можно сказать, что тактика правящих кругов Британии, представители которых имели богатые традиции и большой опыт управления страной, во многом себя оправдала. Однако, не у всех влиятельных членов британского общества она вызвала поддержку. Лейбористское руководство, до митинга в "Олимпии" призывавшее не преувеличивать угрозы БСФ в стране, после 7 июня уже не могло игнорировать деятельность чернорубашечников Мосли.26 июня представительная делегация лидеров лейбористской партии и Конгресса тред-юнионов (КТЮ) в составе К. Эттли, У. Ситрина, У. Смита, Дж. Тула, Э. Коноли посетила Хоум Оффис, где выразила Джону Гилмору, главе этого министерства, серьезную обеспокоенность в связи с методами, применяемыми членами Союза фашистов и фактическим бездействием правительства. Позиция невмешательства полиции в действия боевиков БСФ в "Олимпии" (и некоторые другие схожие примеры из политической практики БСФ) вызвали немалую тревогу и критику властей со стороны лейбористского руководства. В ходе встречи в Хоум Оффис, носившей конфиденциальный характер и не предусматривавшей доведение до сведения общественности содержания беседы, У. Ситрин достаточно откровенно высказывался по различным вопросам, связанным со спецификой политической активности БСФ и с действиями властей. Лидер КТЮ У. Ситрин утверждал, что полиция не могла не заметить беспорядков в "Олимпии" и применения чернорубашечниками силы по отношению ко многим зрителям, пришедшим в этот день на митинг БСФ. В связи с этим представитель КТЮ подчеркнул, что, если в обществе не будет доверия к полиции как к гаранту сохранения порядка, это может вызвать самые серьезные последствия. Говоря это, лидер тред-юнионов, в первую очередь, опасался, что простые британцы начнут организовывать свою защиту собственными силами. "Представьте, - говорил У. Ситрин, обращаясь к Дж. Гилмору, - что наше движение, насчитывающее почти 4 миллиона членов, создаст военные формирования, что мы тоже (как БСФ - А. П) организуем силы обороны", это приведет к столкновениям и никто точно не знает, чем все это закончится. Высказывая подобные, чисто гипотетические предположения о создании специальных сил КТЮ и ЛПВ, Ситрин, вместе с тем, отмечал, что в условиях эскалации насилия со стороны фашистов лейбористскому руководству крайне трудно убеждать рабочих, что государством делается все необходимое для противодействия БСФ и непросто удерживать рабочих от самостоятельных действий.

Опасения лидеров КТЮ и ЛПВ, что бездействие полиции в отношении бесчинств чернорубашечников может вызвать эскалацию насилия в обществе и привести к созданию различных полувоенных подразделений для противодействия фашистам, не были лишены основания. У. Ситрин сообщил Дж. Гилмору, что, по его сведениям, в Ньюкасле после событий в "Олимпии" было образовано (при участии некоторых молодых членов рабочего движения) некое объединение Серорубашечников, представители которого совершили нападение на местный штаб БСФ и нанесли ему значительный материальный ущерб. Помимо приведенного руководителем КТЮ примера, имели место и другие факты, свидетельствовавшие об обоснованности опасений лейбористских лидеров. В газете "Янг Уоркер", издаваемой Коммунистическим союзом молодежи, организацией руководимой КПВ, летом 1934 г. были опубликованы призывы создавать антифашистские отряды обороны. В обстановке возмущения, вызванного насилием чернорубашечников, подобные обращения не остались без отклика. Летом 1934 г. в Лидсе были организованы антифашистские отряды обороны, куда вошло 80 рабочих. В Дерби на одном из предприятий была создана группа по оказанию сопротивления фашистам, в Шеффилде антифашистские группы были сформированы на трех военных заводах, а в Лондоне были основаны Антифашистский молодежный клуб и антифашистский спортивный клуб.

События в "Олимпии" стали предметом специального обсуждения в парламенте. В ходе дискуссии в палате общин и на страницах английской прессы высказывались различные мнения, но большинство парламентариев выступили с осуждением действий БСФ. Лейборист Клемент Эттли отмечал, что в "Олимпии" имела место неоправданная жестокость со стороны фашистов. Он также подчеркнул, что никто не верит в рассуждения Мосли о свободе слова, так как фашисты неоднократно срывали митинги других политических организаций. Консерватор Энтритер Грэй, присутствовавший в "Олимпии", говорил, что, наблюдая за действиями фашистов, он невольно чувствовал себя на стороне тех, кто пытался перебивать Мосли. С резким осуждением действий чернорубашечников выступили в парламенте лейбористы И. Фут и В. Торн. В речи Торна отмечалась "жестокость и зверство" распорядителей БСФ. "Я убежден, - говорил Торн, - что его намерения заключаются в том, чтобы, опираясь на силу, уничтожить палату общин".

Особенностью политической культуры Британии были давние демократические традиции, терпимость к различным взглядам и особенно внимательное отношение к реализации права на свободу слова любым гражданином или политической организацией. Думается, именно этим объясняется тот факт, что Торн, несмотря на приведенные им же суждения и оценки действий членов БСФ, посчитал необходимым подчеркнуть в своем выступлении следующее: "Я не считаю нужным, чтобы организация Мосли была запрещена". Другой парламентарий Т. Дж. О'Коннер, представлявший консервативную партию, признавая, что митинг в "Олимпии" был задуман лидерами БСФ, чтобы продемонстрировать то, какими методами фашисты могут расправиться с любым противником, тем не менее заявил, что "... было бы ошибкой, если бы эти дебаты стали прелюдией к тому, чтобы лишить фашистов права выражать свои взгляды". В своей речи О'Коннор отметил, что сэра О. Мосли нельзя ограничить в праве выступать до тех пор, пока аналогичный запрет не распространится на сэра С. Криппса, который, по словам этого консервативного члена парламента, выражал в некотором роде схожие с Освальдом Мосли взгляды.

События в "Олимпии" получили широкий резонанс во всем британском обществе, вызвали волну протеста по всей стране. Летом 1934 г. многотысячные антифашистские выступления прошли в Шеффилде, Бристоле, Ньюкасле, Сванси, Бирмингеме, Плимуте, Лейстере и некоторых других городах.21 июня группа членов БСФ попыталась провести митинг в небольшом городе Мелкшем, однако несколько тысяч местных жителей забросали чернорубашечников гнилыми фруктами и выгнали их из города. Выступление противников БСФ в Мелкшеме проходило под лозунгами: "Долой Мосли!" и "Не допустим повторения событий в "Олимпии" у нас в городе!". В Оксфорде, Бирмингеме, Норвиче, Халле, Кембридже муниципальные власти запретили использовать общественные залы для проведения митингов БСФ. В это же время усилились антифашистские настроения среди организованных рабочих. Члены тред-юниона работников торговой и распределительной сети и смежных профессий, текстильщики, работники почт, печатники, рабочие обувной промышленности выступили с протестом против деятельности чернорубашечников Мосли. Образно выражаясь, прививка общественному организму фашизма в его чистом виде вызвала активную реакцию отторжения и противодействия среди многих британцев.

После митинга БСФ 7 июня на фоне усиления террора в Германии деятельность Союза Мосли надолго стала ассоциироваться с насилием. Чернорубашечники дискредитировали себя не только в глазах широких слоев демократической общественности страны, но и среди немалой части представителей влиятельных кругов Великобритании. Активизация полувоенных приготовлений Мосли в первой половине 1934 г. и события в "Олимпии" самым наглядным образом продемонстрировали Ротермиру и другим влиятельным сторонникам БСФ, стремившимся привлечь Союз к сотрудничеству с консерваторами, что чернорубашечники не намерены довольствоваться отводимой им ролью младших партнеров правых консерваторов.

В условиях нарастания антифашистских выступлений в стране Ротермир и Наффилд посчитали нужным публично отмежеваться от БСФ, настолько непопулярны в это время стали фашисты Мосли. Леди Хаустон так же перестала после 7 июня оказывать поддержку фашистам. В обстановке, когда появились первые признаки стабилизации экономики, а также принимая во внимание слабость левых организаций, разобщенность рабочих и господство среди значительной его части реформистских взглядов - в этих условиях даже наиболее реакционно настроенные представители истеблишмента осознали, что нет настоятельной необходимости в методах, продемонстрированных БСФ на митинге в "Олимпии". Напротив, указанные действия фашистов привели к некоторой активизации левых сил страны, что не могло не вызвать определенного беспокойства среди правящих кругов. Думается, в немалой степени именно этим объясняется как заявление Ротермира о прекращении поддержки БСФ, так и критическое отношение к чернорубашечникам после 7 июня большинства британских газет.

После событий в "Олимпии" британское правительство не оставило своим вниманием фашистов Мосли. Летом 1934 г. представители Хоум Оффис проявили определенную обеспокоенность в связи с продолжавшейся в июле и в августе общественной деятельностью БСФ. Руководители столичной полиции, опасаясь, что беспорядки, имевшие место 7 июня в "Олимпии", могут вновь произойти в Лондоне, предприняли ряд нетрадиционных мер для того, чтобы не допустить проведения крупного митинга, запланированного лидерами БСФ на 5 августа 1934 г. в зале "Уайт Сити". Незадолго до этой даты представители столичной полиции смогли в ходе конфиденциальной беседы убедить председателя правления общества "Уайт Сити" генерала Критчли потребовать у Мосли в качестве условия проведения митинга большой денежный залог за возможный ущерб, который может быть нанесен залу 5 августа. В результате этого, вождь БСФ был вынужден отказаться от аренды "Уайт Сити".

Руководство страны применяло и другие методы, призванные ограничить воздействие БСФ на британцев. Представители Уайтхолла рекомендовали редакторам ведущих газет не привлекать излишнего внимания общественности к деятельности БСФ, а на Би-Би-Си в результате неофициального правительственного запрета лидеру Союза фашистов был закрыт доступ в радиоэфир. Одновременно с этим, компаниям, специализировавшимся на производстве и распространении кинохроники, было рекомендовано не снимать массовых демонстраций. Таким образом, представители правящих кругов страны стремились усилить наметившуюся с конца 1934 г. изоляцию фашистов Мосли, содействовать тому, чтобы БСФ (уже в значительной степени дискредитировавший себя в английском обществе) оказался еще далее на периферии политической жизни страны. Вследствие отмеченных действий Уайтхолла, а также в результате определенного уменьшения интереса британской общественности к фашистам Мосли, в английской прессе с конца 1934 г. и в последующие годы значительно меньше, чем в предшествующий период, можно было встретить публикаций, посвященных БСФ, что способствовало изоляции и ослаблению Союза Мосли.

После событий в "Олимпии" и многочисленных выступлений противников БСФ летом и в начале осени 1934 г. в деятельности Союза фашистов наметился спад. К концу 1934 г. число активных членов БСФ сократилось до 5 тысяч человек, реже стали проводиться пропагандистские мероприятия Союза, в британском обществе заметно уменьшилось внимание к фашистам Мосли. Стремясь вновь вызвать интерес к Союзу и возродить его деятельность, вождь БСФ принял решение привнести некоторые новые элементы в политическую практику Союза. В октябре 1934 г., выступая на одном из митингов, Мосли публично объявил о начале проведения Союзом фашистов антисемитской кампании.

В 1935 г. и особенно в начале 1936 г. антисемитизм стал постепенно приобретать черты главного направления в пропаганде Союза фашистов. Центром антисемитской кампании БСФ стал восточный Лондон (Ист-Энд), беднейший район столицы, где проживало много рабочих, лавочников, ремесленников, а также большая община евреев. Со второй половины 1936 г. практически каждый вечер в Ист-Энде проходило по несколько митингов и маршей Союза фашистов, нередко сопровождавшихся насилием. Эта ситуация усугублялась тем, что чернорубашечники творили бесчинства в восточной части столицы в условиях, когда полиция мало что предпринимала для защиты еврейского населения. Хотя еще летом 1936 г. министр внутренних дел Джон Саймон призвал руководителей полиции Ист-Энда пресекать любые оскорбительные высказывания в адрес евреев, а в августе этого года был разослан специальный меморандум, который предписывал местным отделениям полиции не допускать нападений фашистов на представителей еврейской общины, тем не менее, положение в восточном Лондоне не улучшалось, и власти, фактически, мирились с этим. По данным парламентариев, полиция порой ничего не предпринимала, когда чернорубашечники избивали на улицах Ист-Энда местных жителей и тех, кто пытался перебивать выступавших на митингах пропагандистов БСФ. Подобная позиция блюстителей порядка в отношении чернорубашечников в восточной части столицы в значительной степени была обусловлена тем, что фашисты терроризировали население не респектабельных кварталов Вест-Энда, а беднейшего района Лондона. Кроме этого, учитывая действия полиции 7 июня 1934 г., можно предположить, что власти сознательно позволили фашистам наглядно проявить перед общественностью страны те методы, которые в наибольшей степени диссонировали с традициями и политической культурой страны. Отмеченный подход к событиям в восточном Лондоне позволял властям выглядеть сторонниками плюрализма политических воззрений и одновременно с этим давал возможность закрепить в общественном сознании вполне определенный негативный образ БСФ, что способствовало дальнейшей дискредитации фашистов стов среди населения страны и позволяло еще далее оттеснить БСФ на политическую периферию.

Деятельность фашистов в Ист-Энде летом и в начале осени привлекла внимание членов палаты общин. Многие парламентарии в своих выступлениях признавали, что в восточном Лондоне фашисты преследуют и терроризируют местное еврейское население, однако, как и ранее, законодатели выступили против запрета БСФ. Данная позиция свидетельствовала о том, что, рассматривая проблемы, связанные с деятельностью БСФ, беспокойство у членов палаты общин вызывали не только методы фашистов, но и определенную тревогу рождало то, что противодействие фашистам со стороны властей может привести к нарушению одного из основополагающих прав демократического общества - права на свободу слова.

В сентябре - начале октября 1936 г. в условиях, когда полиция не предпринимала решительных действия против БСФ, фашисты, не встречая сопротивления, заметно активизировали в восточном Лондоне антисемитскую кампанию.4 октября в ознаменование четвертой годовщины основания БСФ Мосли попытался провести в этом районе марш чернорубашечников, который имел явно провокационный характер, так как его путь проходил по районам, где проживало много представителей еврейской общины. Однако в назначенный день около 300 тысяч антифашистски настроенных лондонцев вышли на улицы Ист-Энда и преградили путь чернорубашечникам. Полиция предприняла попытку проложить путь колонне БСФ через заполненные антифашистами кварталы, в результате чего завязались драки, в ходе которых десятки человек были арестованы и получили ранения. Наиболее ожесточенный характер столкновения имели место на Кейбл-стрит, где местными жителями было возведено несколько баррикад. Несмотря на все усилия полиции, шествие чернорубашечников было сорвано.

События в восточном Лондоне и последовавшие за этим многочисленные антифашистские митинги, прошедшие по всей стране, подтолкнули представителей правящих кругов в конце 1936 г. к принятию конкретных мер, призванных несколько ограничить действия членов БСФ. Вскоре после 4 октября, близкая к правящим кругам консервативная газета "Тайме" отмечала, что вопрос поддержания порядка на общественных митингах вновь будет рассмотрен руководством страны. Представляет интерес, что же прежде всего беспокоило лидеров страны в связи с ситуацией, которая складывалась вокруг деятельности БСФ. "Правительство озабочено тем, - писала "Тайме", - чтобы не предпринять каких-либо мер, которые могли бы быть расценены как нарушение права свободы слова". Таким образом, представители правящей элиты страны, наконец осознав необходимость определенного ограничения наиболее провокационных действий БСФ, в первую очередь, стремились ни в коей мере не нарушить основополагающих прав и свобод демократического общества.

Вскоре после событий 4 октября, комиссар столичной полиции Филипп Гейм направил в Хоум Оффис два доклада, где он высказывался за принятие самых решительных мер в отношении фашистской организации Мосли. Руководитель лондонской полиции считал, что для решения проблемы, связанной с беспорядками, вызываемыми деятельностью БСФ, могло бы помочь запрещение полувоенных формирований и ношения политической формы, а также наделение полиции полномочиями не допускать проведения тех или иных демонстраций и митингов. Кроме этого, Гейм полагал, что имело бы смысл вообще поставить вне закона практику ведения антисемитской пропаганды.

В середине октября 1936 г. кабинет министров разработал проект закона, а уже 16 ноября парламент утвердил этот билль, получивший название Акт об общественном порядке. Одной из целей нового закона было стремление не допустить "использования демонстрации физической силы для достижения политической цели". Акт об общественном порядке ограничивал права распорядителей на общественных митингах и одновременно с этим существенно расширял полномочия полиции. Теперь ее представители могли закрывать митинги и собрания, а также налагать запрет на проведение демонстраций сроком до 3-х месяцев. Новый закон запрещал также ношение политической формы и использование на общественных митингах и собраниях оскорбительных высказываний, которые могли бы привести к нарушению спокойствия. Министр внутренних дел Джон Саймон говорил в палате общин, что ношение подобной формы имеет провокационный характер и в определенной мере помогает Мосли оказывать воздействие на некоторые группы населения.

Акт об общественном порядке, вступавший в силу с 1 января 1937 г., не затрагивал права свободно выражать свои взгляды любому объединению (включая фашистов), против чего, как уже отмечалось выше, выступали парламентарии. Тем не менее, власти получили юридическую основу для ограничения тех действий Союза Мосли, которые могли вызвать массовые беспорядки. Быстрая разработка и утверждение в парламенте Акта об общественном порядке показали, что к 1937 г., в отличии от 1934 г. британский истеблишмент в значительной мере был един в своем негативном отношении к фашистам Мосли и старался поставить в определенные рамки деятельность БСФ. Это стремление было обусловлено не только приведенными выше причинами, но и некоторыми другими обстоятельствами. Выдвижение в конце мая 1937 г. на пост премьер-министра Невилла Чемберлена - наиболее удобной политической фигуры для проведения политики умиротворения Германии, а также появление в Британии во второй половине 30-х годов ряда организаций (Англо-германское товарищество, Англо-германское академическое бюро, Линк и другие), ставивших целью сближение нацистской Германии и Англии - все это говорило о том, что правые круги английского истеблишмента, стремясь достичь компромисса с Гитлером, пытались добиться этого без привлечения БСФ, используя традиционные методы и не меняя политической структуры власти.