Борьба народа Приднестровья за самоопределение. Образование ПМР

Размещено на http://www.allbest.ru/

Дипломная работа

Борьба народа Приднестровья за самоопределение. Образование ПМР

Содержание

1. Этнополитические процессы и национальные отношения в Молдавии в 40-80-е годы ХХ столетия

1.1 Молдавенизм и румынизм

1.2 Политика румынизации и национальной дискриминации в Молдавии

2. Возрождение рабочего движения. Образование Объединенного совета трудовых коллективов - новой формы народного представительства

3. Референдумы и первые съезды депутатов всех уровней в Приднестровье. Провозглашение Приднестровской Молдавской Республики

4. Приднестровский народ как единая общность

4.1 Правовая основа региональной идентичности

4.2 Региональная идентичность в Приднестровье

4.3 Соотношение региональной с иными идентичностями

4.4 Генезис регионализма

4.5 Демографический фактор

Литература

1. Этнополитические процессы и национальные отношения в Молдавии в 40-80-е годы ХХ столетия

1.1 Молдавенизм и румынизм

приднестровье рабочий трудовой молдавский

Восстановление 28 июня 1940 г. государственной целостности молдавского народа и образование 23 августа 1940 г. союзной Молдавской республики положили начало процессу устранения расхождений в менталитете и культуре молдаван, проживающих восточнее и западнее Днестра, хотя их говоры значительно различались.

Национально-культурная консолидация молдавской нации требовала выработки общемолдавского литературного языка. Принципы формирования такого языка на основе говоров правобережья Днестра были выработаны в марте 1941 г. Состоявшаяся в Кишиневе научная сессия по проблемам молдавского языкознания одобрила новые нормы молдавского литературного языка, включая правила орфографии, основанные на языковой традиции. Постановлением Верховного Совета Молдавской ССР молдавскому языку была возвращена традиционная молдавская кириллическая графика. Реализация языковой реформы продолжалась и после окончания Великой Отечественной войны.

Осознание своей причастности к завоеванию победы укрепило в молдавском народе национальное достоинство, ориентацию на государственность России (СССР). Взгляд широких кругов молдавской общественности на родной язык еще в разгар войны (1943 г.) четко сформулировал видный языковед профессор И.И. Иримица. Молдавский язык, считал он, «имеет... свои фонетические и морфологические особенности, имеет свою грамматику, которая отличается от румынской, не говоря уже о лексике, где разница слишком бросается в глаза». К началу 50-х годов в Молдавии сложилась лингвистическая школа, ориентировавшаяся большей частью на молдавский литературный язык периода молдавского национального подъема 1905-1917 гг. В 1945-1950 гг. на основе предложенного этой школой варианта литературного языка при численности молдаван 1,7 млн человек в республике было обучено грамоте 900 тыс. взрослого населения. Лидер молдавских «самобытников» профессор И.Д. Чобану полагал, что стандарты молдавской орфографии, установленные в 1941-1945 гг., выдержали испытание временем, а историк А.В. Грекул пытался обосновать положение о том, что к середине 50-х годов воссоединенные части молдавской нации консолидировались.

На деле ситуация была иной. На язык молдавской прессы, радио, официального общения влиял разговорный язык молдаван Бессарабии. Уже в декабре 1951 г. на совместной сессии Института языкознания АН СССР и Института истории, языка и литературы Молдавского филиала АН СССР по вопросам молдавского языкознания академик АН СССР В.Ф. Шишмарев выступил против формирования литературного молдавского языка на основе диалекта молдаван левобережья Днестра и призвал исходить в языковом строительстве «из современного живого языка наиболее авторитетной в культурно-политическом отношении области, речь населения которой в то же время наиболее понятна для другой части страны». Таковым, уточнил языковед, «является наречие Кишинева и близлежащих к нему населенных пунктов». В конце 1955 г. на лингвистической конференции было высказано мнение изменить отношение к румынскому языку, поскольку Румыния стала народно-демократическим государством, что явилось призывом к отказу от молдавского языкового суверенитета.

Наличие у молдаван собственной государственности укрепляло их национальное самосознание, ограждало от административного и отчасти этнокультурного давления Румынии. Молдавский культурный суверенитет опирался также на молдавское национальное самосознание. В социально-экономическом развитии Молдавская республика опережала Румынию, особенно соседнюю Запрутскую Молдову. С 1 сентября 1958 г. в Молдавской ССР было введено обязательное изучение молдавского языка в школах с русским языком обучения. В 50-е годы учреждается ряд молдавских либо молдавско-русских по языку издания журналов и газет, что открывает перед интеллигенцией новые возможности творческого роста.

Однако среди молдавской бюрократии и интеллигенции усиливался раскол. Их бессарабские фракции стремились увеличить свое представительство в структурах власти, вытеснив оттуда левобережных молдаван. «Можно констатировать, - сетовала группа литераторов в коллективном письме руководству МССР в 1956 г., - что сейчас, через 16 лет (после воссоединения Бессарабии с СССР), не только партийное и государственное руководство Молдавии, но и профессиональные организации, министерства и ведомства, районные партийные органы и исполнительные комитеты, органы юстиции и т. д. не включают достаточно местных бессарабских кадров... Жители правобережной Молдавии воспринимаются как «неспособные», не заслуживающие доверия с политической точки зрения.» На министерских и других руководящих постах, вопреки фактам, «не было ни одного бессарабца», - утверждал и бывший лидер КП Молдавии И.И. Бодюл. Стремясь превратить обретенное в период румынской оккупации знание румынского литературного языка в социальное преимущество, некоторые бессарабцы от КПМ поддержали в молдавском языкознании течение румынистов, т. е. той части интеллигенции и номенклатурных работников, которые на деле осуществляли румынизацию молдавского языка и культуры.

Учитывая приверженность молдаван национальной культурной традиции, румы-нисты не отказывались от глотонима «молдавский язык» и от кириллической графики, но пополнение словарного фонда молдавского языка под их влиянием стало осуществляться в основном при посредстве румынского. Невзирая на молдавскую культурную традицию, румынисты начали целенаправленное уничтожение языковой индивидуальности, свойственной молдавской классической литературе и живой молдавской речи, приступили к массированному внедрению в молдавский литературный язык французизмов, галлицизмов, латинизмов, румынских диалектизмов, к вытеснению чисто молдавских слов и славянских заимствований, составлявших до 40% базового лексического фонда молдавского языка, стали игнорировать молдавскую орфографию. Политика румынизации молдавского языка в 50-80-е годы не изменила национальное сознание молдавского народа, но углубила социально-культурные расхождения между молдаванами левого и правого берегов Днестра.

Несмотря на усиливающиеся социально-культурные противоречия, темпы экономического развития Молдавии в 60-80-е годы были достаточно высокими. Интег-рированность ее экономики с народнохозяйственным комплексом СССР, крупные капиталовложения министерств и ведомств Союза обеспечили республике быструю индустриализацию. Число рабочих и служащих, составлявшее в 1940 г. всего 100 тыс. человек, к 1960 г. возросло до 439 тыс., а в 1980 г. - до 1500. За 1960-1980 гг. народное хозяйство Молдавии получило более 150 тыс. специалистов высшей квалификации и 193 тыс. - средней. Было подготовлено 50 тыс. специалистов сельского хозяйства, 45 тыс. учителей, 14 тыс. врачей, а также 42 тыс. медицинских и других работников средней квалификации. В 1980 г. на тысячу жителей в республике приходилось 572 человека с полным средним и высшим образованием - больше, чем в наиболее развитых странах Запада. По уровню образованности населения Молдавия вышла на среднеевропейский уровень.

Социальных и экономических причин для возникновения националистических, сепаратистских движений в республике не было. Молдаване составляли две трети нового поколения интеллигенции. Обладая фактически официальным статусом, молдавский язык функционировал в образовании, науке, культуре, богослужении. Однако его позиции в политической жизни, официальном общении, делопроизводстве были слабы, не привился он также в финансовой и технической сферах. Тем не менее его социальные функции неуклонно расширялись. Школа давала качественное образование, открывавшее молодежи двери самых престижных университетов страны. Плеяда молодых деятелей культуры обеспечила взлет молдавской литературы, молдавского театра, молдавской музыки, молдавского киноискусства, молдавской хореографии. Успехи в развитии экономики и культуры, повышении жизненного уровня укрепляли национальное достоинство молдаван.

Однако особая чуткость правящей партии к национальным требованиям провоцировала титульную бюрократию к поддержке течения румынистов. В обмен на отказ от политической оппозиционности руководство КП Молдавии предоставило ру-мынистам свободу действий в деле разрушения молдавской культурной самобытности. В 60-70-е годы, «с приходом к власти И.И. Бодюла, - отмечал языковед профессор И.Д. Чобану, - прорумынский режим и его последствия на деле ожесточились». Своеобразие устной речи молдаван, фонетические и лексические особенности языка - мелодичность, мягкость произношения, словарное своеобразие, отличающие его от литературного румынского языка, - румынисты трактовали как свидетельства некоей культурной отсталости молдаван. Через электронные средства массовой информации, систему образования, прессу, литературу румынисты подгоняли молдавский литературный язык под стандарты румынского.

В условиях СССР существование молдаван как самобытного народа не внушало опасений, и лишь немногие видели в румынизме этнокультурную угрозу молдавской национально-культурной самобытности. Молдавскую государственность «образованное сословие» рассматривало как данность. Часть молдавской интеллигенции пошла за «модернизаторами» молдавского языка, поскольку была дезориентирована мифологией прогрессизма. Другая - в силу еще непреодоленного разрыва молдавской культурной традиции - расценивала внедрение румынских языковых стандартов как восстановление неких исторических связей. Но главное заключалось в том, что у бюрократии сохранялась социальная заинтересованность в поощрении румынизма.

В 60-е годы в Молдавии, как и в других субъектах СССР, политика «коренизации аппарата» взяла курс на установление этнической монополии на управление. Аппаратом ЦК КПМ проводилась политика замещения руководящих постов почти исключительно лицами, принадлежавшими к «титульной нации». По свидетельству партийного лидера того времени, к концу 1970 г. «молдаван среди первых секретарей горкомов и райкомов было 70 процентов, председателей горрайисполкомов - 75, секретарей райкомов и горкомов комсомола - 85». Эти нарушения национальной справедливости порождали недовольство «нетитульного населения». Проявления национализма у молдаван, и особенно сепаратистские тенденции в форме этнокультурного румынизма, позволяли руководству КПМ шантажировать и союзный Центр и национальные меньшинства Молдавии.

Отказ интеллигенции от защиты культурного суверенитета молдавской нации обрек молдаван на положение вечно догоняющих. Не только рабочие и крестьяне, но и люди с высшим образованием не успевали усваивать влившийся в молдавский литературный язык поток заимствованных из западноевропейских языков словарных единиц. Перегруженная неологизмами молдавская пресса становилась малодоступной даже для интеллигентов. Читатели находили выход из затруднения, обращаясь к русским газетам. К литературному языку они прибегали только вынужденно, предпочитая пользоваться традиционной молдавской речью. Не прививалось у молдаван и румынское произношение. Дистанция между литературным языком, насаждаемым через массовую информацию и с университетских кафедр, и естественным молдавским языком увеличивалась. Слабое знание нового литературного языка служащими препятствовало его распространению в сфере официального общения и делопроизводстве.

Уничижительная идея о культурной отсталости молдаван, исподволь внедряемая в массовое сознание в процессе насильственного «реформирования» языка, формировала у молдавской интеллигенции комплекс национальной неполноценности. Необходимость ориентироваться на чужие образцы в сфере языка и культуры, заимствовать и имитировать их унижала национальное достоинство молдаван. Подчинение речи образованных слоев населения румынским языковым стандартам вело к растущему недоверию народа к собственной интеллигенции. Языковые расхождения внутри молдавской нации создавали угрозу ее этнокультурного раскола.

В 50-60-е годы определились также разновекторные национально-культурные ориентиры молдаван, проживающих на правом и левом берегах Днестра. Инициируемая румынистами враждебность к молдаванам левобережья, нашедшая выражение даже в поговорке «Если хочешь быть министром, нужно быть заднестровцем», привела к вытеснению специалистов, подготовленных в Молдавской автономии, с руководящих постов в республиканских органах МССР, из престижных сфер деятельности, к негласной дискриминации в доступе к высшему образованию. В 70-80-е годы руководящие посты приднестровских районов все больше замещались выходцами из Бессарабии. В отличие от политики «коренизации аппарата», эту практику нельзя было замаскировать лозунгами интернационализма, и отчуждение между молдаванами двух берегов стало резко возрастать.

Этнократический курс в кадровой политике КПМ, возобладавший в период лидерства И.И. Бодюла, постепенно ограничивал социальные перспективы «нетитульного» населения республики. Русская и украинская молодежь Приднестровья все больше ориентировалась на получение образования не в Кишиневе, а за пределами Молдавии - в России и Украине, особенно в Одессе. Получая работу в порядке послевузовского распределения в тех же регионах, значительная ее часть уже не возвращалась в республику. И только благодаря промышленному подъему 70-80-х годов, особенно строительству металлургического завода в Рыбнице, привлекшему в Приднестровье немало рабочих и специалистов, восполнялись потери от эмиграции. Тем не менее напряженность в обществе не снижалась.

Национально-культурная и кадровая политика официального Кишинева также обостряла на левом берегу Днестра недовольство населения политикой инвестиций в социальной сфере. Население региона укреплялось во мнении, что бурное жилищное строительство в столице республики ведется в значительной части за счет средств, отчисляемых промышленными предприятиями Тирасполя, Рыбницы, Бен-дер. Крестьяне не понимали, почему поземельный налог и другие платежи в левобережных районах вдвое выше, чем в правобережных. Концентрация в Кишиневе научных учреждений и высших учебных заведений, в том числе технических, также осознавалась общественностью, особенно интеллигенцией, как форма региональной дискриминации Приднестровья. Люди не понимали, почему функции финансового донора республики, установленные для региона в трудные послевоенные годы, нужно было выполнять в благополучные времена.

И, наконец, прямое включение экономики Приднестровья в общегосударственный народнохозяйственный комплекс превращало республиканские инстанции в излишнюю структуру. Вспышка румынизма, спровоцированная на правом берегу Днестра в финале «перестройки», должна была усилить в Приднестровском регионе стремление к освобождению от диктата республиканского Центра.

1.2 Политика румынизации и национальной дискриминации в Молдавии

Проекты экономических реформ, выдвигаемых в последние годы перестройки, не привели к политическому размежеванию в Молдавии. Дестабилизация в республике была осуществлена в соответствии с общесоюзным сценарием, опробованным в 70-е годы на Кавказе. В те времена бюрократия республик Закавказья, придав государственный статус языкам «титульных наций», легализовала свои этнические преференции. Массовые увольнения «нетитульных» служащих необычайно обострили на Кавказе межнациональные отношения. 2 марта 1988 г. на пленуме Союза писателей СССР в Москве была озвучена идея придания государственного статуса языкам «титульных наций» всех союзных республик.

В Молдавии актуализация вопросов языковой политики не была связана с лингвистической ситуацией. Молдавский язык являлся родным либо вторым, которым свободно владели, для 66% молдаван и 11% лиц, принадлежавших к национальным меньшинствам. Русский язык был таковым для 68% населения, в том числе для 58% молдаван. Оба языка фактически считались официальными: они были языками политики, науки, культуры, профессионального общения, делопроизводства, массовой информации. Их использование обеспечивало также национальное равноправие в доступе к высшему образованию. Языковая политика до конца 80-х годов не вызывала существенных проблем. Тем не менее сразу после съезда писателей СССР в журнале «Нистру» (1988 г. № 4), как и в литературных журналах других союзных республик, была опубликована заказная статья в поддержку идеи придания статуса государственного языкам «титульных наций».

Отклонением от кавказского сценария стала в Молдавии пропаганда румыниз-ма. Наряду с утверждениями о якобы маргинализации русского языка и, следовательно, его носителей национал-радикалы потребовали перевода молдавской письменности на латинскую графику. Их требования были включены в «письмо», подписанное 66 литераторами, преподавателями высшей школы, научными работниками, опубликованное 20 сентября 1988 г. Одновременно развернулась кампания по дискредитации русских и украинцев, занимавших в Молдавии политически значимые посты: президента АН МССР А.А. Жученко, председателя Госплана республики В.Г. Кутыркина, Генерального прокурора Н.К. Демиденко, главы Молдавской православной церкви митрополита Серапиона.

Пытаясь защитить национальное равноправие и молдавскую самобытность, часть руководства КПМ изложила свою позицию в тезисах ЦК «Конкретными делами укреплять перестройку». Однако группа М.С. Горбачева, по ложному обвинению, добилась смещения, а затем и ареста второго секретаря ЦК КПМ В.И. Смирнова, а созданная при содействии «горбачевистов» в КПМ капитулянтская «демократическая платформа» - снятия с постов главы Правительства МССР И.П. Калина, министра здравоохранения, Героя Социалистического Труда профессора К.А. Драганю-ка, министра транспорта И.С. Болбата, секретаря ЦК КПМ Н.Ф. Бондарчука, других деятелей, стоявших на позициях национального равноправия и отстаивавших молдавскую самобытность.

Под давлением капитулянтов из ЦК КПМ в конце 1988 г. из должностных лиц Академии наук МССР, в большинстве своем ориентировавшихся на политическую конъюнктуру, была создана специальная комиссия, призванная рассмотреть требования о придании государственного статуса только молдавскому языку, о признании его идентичности с румынским и переводе молдавской письменности на латинскую графику. Пренебрегая принципами равноправия, жертвуя культурным суверенитетом молдавской нации, комиссия вынесла положительные заключения по всем пунктам.

Под лозунгом «Один язык - один народ!» румынисты открыто потребовали от молдаван отказа от молдавской национальной идентичности. 16 февраля 1989 г. они опубликовали от имени Союза писателей проект закона «О функционировании языков на территории Молдавской ССР». Проект был вызывающе антидемократичен. Он предусматривал административную и даже уголовную ответственность должностных лиц, допускающих использование в официальном общении иного языка, нежели государственный. Кроме того, его авторы отрицали право родителей выбирать своим детям язык обучения. Официальный законопроект, подготовленный Рабочей группой Верховного Совета МССР и опубликованный 30 марта 1989 г., также игнорировал реалии лингвистической ситуации в Молдавии. Легализация этнических преференций титульной бюрократии оказалась увязанной с отказом молдавской нации от культурного суверенитета.

Против разрушения молдавской самобытности и политики агрессивной румыни-зации выступили ученые-молдаване историки А.М. Лазарев, В.Я. Гросул, Н.В. Баби-лунга, историк и филолог В.Н. Стати, юрист В.Н. Яковлев, филолог И.Д. Чобану и др. Но раскол в правящей партии говорил о неспособности КПМ защитить национальное равноправие и молдавскую самобытность. Обсуждение законопроектов о языковом режиме позволило румынистам, без должных оснований выступавшим от имени молдавской нации, внести в общественное сознание межэтнический раскол. В республике приступили к формированию новых общественно-политических структур.

В 1988-1989 гг. при посредстве КГБ МССР и эмиссаров из Прибалтики в Молдавии создаются национал-радикальные унионистские организации, из пропагандистских соображений именовавшие себя «демократами»: инициативная группа Демократического движения в поддержку перестройки, Клуб им. А. Матеевича и др. В мае 1989 г. на совещании 146 участников этих организаций было объявлено о создании Народного фронта Молдовы (НФМ). Затем учреждаются организации «Лимба ноа-стрэ чя ромынэ», «Про Басарабия ши Буковина», «Культурная лига за единство румын отовсюду», «Национал-христианская партия Молдовы», «Христианско-демок-ратическая лига женщин Молдовы», «Жинта латинэ», «Гуманистический клуб» и ряд других, выступавших за присоединение Молдовы к Румынии. Многие из них являлись филиалами аналогичных румынских организаций, некоторые напрямую субсидировались из-за границы.

Консолидация патриотических сил запаздывала. Однако 8 января 1989 г. возникла инициативная группа Интердвижения «Унитате-Единство». Проведя критический анализ проектов законов о языке, ее участники сформировали в обществе оппозицию. 8 июля при участии 437 делегатов из всех городов и районов Молдавии состоялся учредительный съезд Интердвижения (с 22 декабря 1991 г. - Движение за равноправие «Унитате-Единство»). Появившиеся в годы перестройки Советы трудовых коллективов (СТК) успели к этому времени политизироваться. Возникло также гагаузское национальное движение «Гагауз халкы» («Гагаузский народ»). В целях защиты национальных культур интеллигенцией были созданы русские, украинские, еврейское, болгарское, польское и другие этнокультурные общества.

Возрастала в политической жизни и роль Советов. 23 мая 1989 г. Тираспольский горсовет обратился к Президиуму Верховного Совета МССР с призывом принять закон о функционировании на территории республики двух государственных языков - молдавского и русского. Интердвижение потребовало вынести вопросы о статусе молдавского и русского языков и графике молдавского языка на референдум. Однако 10 августа стало известно, что на предстоящей 13-й сессии ВС МССР будет выдвинут на обсуждение не законопроект от 30 марта, уже известный общественности, а иной, еще более жесткий, не предусматривающий права вести на русском языке делопроизводство. Представители СТК, собравшиеся 11 августа в Тирасполе, создали координационный центр рабочего движения Молдавии - Объединенный СТК (ОСТК) и приняли решение о проведении 16 августа предупредительной двухчасовой забастовки с требованием отложить сессию Верховного Совета.

Рабочие продемонстрировали свою организованность и решимость: в забастовке приняли участие более 30 тыс. человек. Однако национал-радикалы из ЦК КПМ взяли курс на обострение гражданского конфликта и подтвердили решение о вынесении на обсуждение Верховного Совета нового законопроекта, спровоцировав республиканскую политическую забастовку. Первым 21 августа прекратил работу коллектив тираспольского завода «Точлитмаш» им. Кирова; к 29 августа, когда началась сессия Верховного Совета Молдавии, бастовали 170 предприятий, в том числе крупнейшие заводы Кишинева - «Мезон», «Счетмаш», «Альфа», «Электроточприбор», «Виброприбор» и другие, более 400 трудовых коллективов заявили о своей солидарности с бастующими. На предприятиях, на стадионе в Тирасполе проходили бурные митинги.

Провоцируя межнациональный раскол, национал-капитулянты из ЦК КПМ провели на площади Победы в Кишиневе митинг, из пропагандистских соображений названный его организаторами «Великое национальное собрание». Заранее подготовленные ораторы требовали исключить русский язык из жизни общества. Эти речи многократно транслировались по телевидению и радио, что еще более обострило межнациональные отношения в республике. Значительная часть депутатов, прибывших на сессию Верховного Совета МССР, были деморализованы.

31 августа - 1 сентября Верховный Совет придал государственный статус только молдавскому языку, принял законы о переводе молдавской письменности на латинскую графику и «О функционировании языков на территории Молдавской ССР». Последний закон предусматривал замещение всех руководящих постов и рабочих мест, связанных с общением, исключительно лицами, владеющими государственным языком. Как заявил первый секретарь ЦК КПМ С.К. Гроссу, принципиальные положения законов о языке «соответствуют платформе КПСС по национально-языковой политике партии». Тем самым был законодательно закреплен отказ молдавской нации от культурного суверенитета и создана правовая основа гражданского конфликта.

Узнав об этих решениях, в забастовку включились Молдавская железная дорога, Молдавское управление гражданской авиации, десятки заводов; к 3 сентября бастовали уже 192 предприятия. Руководителей стачки принял в Москве М. Горбачев, который уговорил их приостановить ее. Однако митингующие в Тирасполе отказались принимать данное предложение и отменили его. Забастовку прекратили лишь 21 сентября после пленума ЦК КПСС, когда стало абсолютно ясно, что руководство правящей партии поддержало установление в двуязычной Молдавии одноязычного режима.

Республиканская стачка положила начало новому рабочему движению. В Приднестровье и Гагаузии Советы трудовых коллективов олицетворяли собой подлинную власть. Содействие руководства КПМ национал-радикалам скомпрометировало партию в глазах народа и предопределило ее крах. Функционеры от компартии, предавшие народ и собственные принципы интернационализма, стремительно теряли авторитет как в Центре, так и на местах.

Политическая инициатива стала переходить к новым общественным структурам. Во время состоявшихся весной 1989 г. выборов народных депутатов СССР эти формирования получили опыт политической борьбы в новых условиях. Весной 1990 г. в Верховный Совет Молдавской ССР были избраны и активисты движения «Единство», и руководители рабочих организаций. 83% депутатов были членами КПМ - часть их уже примкнула к румынистам, но большинство составляли колеблющиеся. Фронти-сты располагали всего 25% мандатов. Однако руководство ЦК пошло на сговор с национал-радикалами из НФМ и поделило с ними власть. Председателем парламента стал недавний секретарь ЦК КПМ и председатель ВС МССР М.И. Снегур, в течение нескольких дней прошедший путь от коммуниста до неофашиста. Видного экономиста П.А. Паскаря, который занимал пост главы правительства, сменил лидер Народного фронта М.Г. Друк, не имевший ни экономического образования, ни опыта административной работы, но зато получивший признание фронтистов как убежденный националист и ярый экстремист прорумынского толка.

Социальная база нового режима была до предела узка - при социологических опросах за присоединение Молдавии к Румынии высказывались лишь 5% населения, и силы, стоявшие за спиной парламентских румынистов, совершили «ползучий» государственный переворот. Используя шантаж и националистическую демагогию, эта группировка установила контроль над руководством парламента, укомплектовала своими ставленниками его аппарат, а затем провела в законодательном органе этнополитическую чистку. Специальная группа, сформированная из деклассированных элементов, постоянно дежурила у стен парламента, избивала и оскорбляла депутатов, выступавших за национальное равноправие. 14 мая в двух сотнях метров от здания Верховного Совета был убит 18-летний Дима Матюшин за то, что говорил по-русски. 22 мая примкнувшие к НФМ уголовники кастетами разогнали митинг женщин-матерей, протестовавших против царившего в столице произвола. При выходе из парламента были избиты более 20 депутатов, главным образом избранных в Приднестровье. В знак протеста депутаты ряда фракций, в частности «Советская Молдавия», - 112 человек из 368 избранных к этому времени парламентариев - прекратили участие в работе Верховного Совета.

Однако протест не возымел действия. В дальнейшем в пленарных заседаниях участвовали 200-220 депутатов. Парламент перестал выражать соотношение политических сил в обществе. Глумясь над молдавской государственностью, румынисты добились утверждения румынского «триколора» молдавским флагом, а герба, пожалованного в период оккупации в 1926 г. Кишиневу румынским королем, - гербом республики. Руководство КПМ вновь скомпрометировало себя, не заняв при решении этих вопросов принципиальную позицию, и отмена статьи Конституции, провозглашавшей партийную монополию на власть, прошла почти без обсуждения.

Румынисты вели открытую подготовку к отрыву Молдавии от СССР и ее присоединению к Румынии. 23 июня 1990 г. они объявили незаконной существующую молдавскую государственность. Под их давлением парламент утвердил «Заключение» по пакту Молотова-Риббентропа - этим решением Бессарабия и Северная Буковина провозглашались оккупированными румынскими территориями, а создание 2 августа 1940 г. Молдавской ССР - незаконным актом. В июле НФМ выступил с требованием о переименовании Молдавской республики в Румынскую Республику Молдова. Премьер-министр М. Друк инициировал массовые увольнения работников, не владевших государственным языком; прием русских, украинцев и представителей других национальных меньшинств в высшие учебные заведения был сокращен в 2-3 раза. По государственным радио, телевидению, в печати велась шовинистическая антиславянская, антигагаузская, антисемитская пропаганда; молдаван именовали румынами, их язык - румынским.

Государственная власть утратила в глазах населения свои престиж и легитимность. Провоцируя анархию, румынисты ужесточили политику насилия. 28 июня 1990 г. на площади Победы были разбиты памятные плиты с именами освободителей Кишинева от фашистской оккупации, совершено нападение на помещение предприятия «Молдэнерго», где работали многие активисты «Единства», разгромлена редакция независимой газеты «Молодежь Молдавии»; месяц спустя ее редакцию и редакцию газеты «Вечерний Кишинев» сожгли «неизвестные лица». Боевики-националисты и толпы хулиганов безнаказанно избивали на улицах Кишинева мирных жителей, врывались в частные дома, день ото дня расширяя масштабы погромов.

Сопротивление политике румынизации и унионизма парламентскими методами представлялось бесперспективным. Установление этнократического режима, наступление румынистов на молдавские национальные ценности и угроза насильственного «объединения» с Румынией были совершенно неприемлемы для «нетитульного» населения, составлявшего большинство на левобережье Днестра и в ряде районов юга Молдавии. Местные референдумы по вопросам языкового режима, проведенные в Приднестровье и Гагаузии, продемонстрировали высокую степень межнациональной сплоченности их жителей. Молдаване на левом берегу Днестра стремились защитить свою национальную идентичность и кириллическую письменность, отвергали навязываемый им румынистами курс конфронтации с русскими и украинцами. Общей была решимость не допустить установления в регионах власти националистов, устранить угрозу их аннексии Румынией.

19 августа 1990 г. была провозглашена Гагаузская республика. В Приднестровском регионе МССР развернулось широкое народное движение по возрождению государственности как единственной возможности защититься от насилия полуфашистского кишиневского этнократического режима.

2. Возрождение рабочего движения. Образование Объединенного совета трудовых коллективов - новой формы народного представительства

Конец 80-х - начало 90-х годов XX столетия для государства, носившего название СССР, и людей, живших в этом государстве, стали поистине роковыми. В результате целенаправленной политики горбачевской перестройки в кратчайший срок было разрушено мощное государство, долгие годы казавшееся непоколебимым. Нараставшие месяц от месяца дезинтеграционные процессы суверенизации вовлекли в свое русло большое количество людей и стали теми центробежными силами, которые и раздробили монолит.

Полная потеря авторитета коммунистической партии создала для идеи национального возрождения, умело эксплуатируемой идеологами «национальных революций», благоприятный идеологический вакуум. Парадоксальнее же всего, пожалуй, то, что плодами данных революций практически повсеместно воспользовались именно местные партийные лидеры.

1998-1990 гг. явились годами подобной революции и в Молдавии, революции, осуществленной «сверху».

Последовательность событий позволяет выделить ряд этапов: вначале - массированная обработка общественного сознания, затем - победа на выборах в Верховный Совет МССР националистов и им сочувствовавших и, наконец, - государственный переворот, проведенный депутатами высшего законодательного органа, принявшими 23 июня 1990 г. Декларацию о суверенитете ССР Молдова. После этого факта Молдавия лишь чисто формально продолжала считаться частью Советского Союза. Все шло по уже отлаженной схеме, аналогичной прибалтийскому варианту.

И все же в развитии событий в Молдавии было нечто, кардинально отличавшее их от событий в Прибалтике, Закавказье и Средней Азии. Отличие состояло в том, что население, компактно проживающее на левом берегу Днестра и в ряде населенных пунктов правобережья, на протяжении 1989-1990 гг. сумело сплотиться и дать должный отпор наступлению воинствующего молдавского национализма. Уникальность этого явления бесспорна, ибо подобного единения, решительности и последовательности в действиях - без оглядки на высшие авторитеты - на территории бывшего Советского Союза не проявил никто.

В деле организации сопротивления приднестровцев молдавскому национализму и создания Приднестровской Молдавской Республики определяющая роль принадлежит абсолютно новой организации - Объединенному совету трудовых коллективов, возродившему рабочее движение, поднявшему его на качественно новый уровень.

Как же появилась на свет эта организация, что стало катализатором развития рабочего движения?

К концу лета 1989 г. общественно-политическая обстановка в Молдавии достигла точки кипения. Официальный Кишинев открыто заигрывал с националистическими организациями, которые в мае этого же года слились в единый Народный фронт Молдовы, копируя народные фронты Прибалтики. Значительная часть национальной интеллигенции, находясь в полной эйфории от перестроечных свобод, заняла по сути подстрекательскую позицию по отношению к собственному народу и шовинистическую - по отношению к представителям других наций и народностей. Центральные органы Советского Союза, включая ЦК КПСС, бездействовали и тем самым создавали обстановку практически полной вседозволенности.

Политика увещеваний, «умиротворения агрессора» по отношению к НФМ со стороны Верховного Совета, Совета Министров МССР, ЦК Компартии Молдавии привела к тому, что фронтисты, уверенные в своей безнаказанности, активно повели работу по захвату власти.

Деятельность же Интердвижения, возникшего в ответ на националистический курс Народного фронта и стремившегося не допустить превращения Молдавии в мононациональное государство, всячески тормозилась властями, включая, в первую очередь, партийную номенклатуру. В подобной ситуации Интердвижение, конечно, было не в состоянии в полной мере выполнить функцию организации, которая могла дать отпор нараставшему национализму. Ему просто-напросто не позволяли развернуться в полную силу. Однако, несмотря на препоны и «рогатки», идеи Интердвижения пользовались большой популярностью. Но главное состояло в том, что впоследствии многие его члены активно поддержали политическую забастовку.

В создавшихся условиях единственной силой, сумевшей не только правильно оценить общественно-политическую обстановку, но и перейти к активным действиям, стал рабочий класс. Именно он перехватил инициативу из рук партаппаратчиков, когда стало абсолютно ясно, что изменить ситуацию могут лишь решительные действия, а отнюдь не пустые слова о «необходимости решительных действий», о единстве и сплочении «всех здоровых сил общества».

Для отстаивания прав человека и гражданина рабочий класс, поддержанный в первую очередь инженерно-технической интеллигенцией, при сочувствии колхозного крестьянства пошел на беспрецедентную в масштабах СССР акцию - политическую забастовку. Незадолго до этого аналогичная забастовка была начата в Эстонии, где подготовка к созданию мононационального государства уже шла семимильными шагами.

В Молдавии непосредственным поводом к политической забастовке стали кардинальные изменения проектов законов о языке, обсуждавшихся с марта 1989 г. Поправки представляли собой полную капитуляцию перед требованиями Народного фронта - предполагалось волевым способом провести изгнание русского языка из сферы политики, экономики, культуры.

Особое возмущение вызвал тот факт, что внесение подобных изменений в проекты носило явно жульнический характер: о том, что все предложения, сделанные на сессиях городских Советов Тирасполя, Бендер, Рыбницы, главнейшим из которых стало введение двух государственных языков - молдавского и русского, были проигнорированы, видимо, планировалось оповестить общественность непосредственно перед сессией Верховного Совета МССР, намеченной на 29 августа 1989 г.

Но шила в мешке не утаить. Член рабочей депутатской группы депутат Верховного Совета МССР И.М. Заславский привез новые варианты законопроектов о языке в Тирасполь, и 11 августа они были опубликованы в многотиражной газете «Киро-вец». Тайное стало явным.

8 августа проходит совместное заседание Совета трудового коллектива, партийного и профсоюзного комитетов завода «Точлитмаш». Заседание поддержало предложение председателя СТК завода И.П. Парафило о необходимости создания Объединенного совета трудовых коллективов Тирасполя. От «Точлитмаша» делегатами в ОСТК города были выдвинуты П.В. Скрипниченко, И.П. Парафило, М.И. Дорох, П.А. Заложков, Б.И. Дмитриева, В.И. Емельянов, А.И. Большаков.

Зная, что проекты языковых законов были опубликованы в заводской многотиражке «Кировец», что депутат Верховного Совета МССР И.М. Заславский работал на этом заводе, а его генеральный директор А.И. Большаков, избранный в руководящие органы Интердвижения «Единство», являлся одним из лидеров Интердвижения в Тирасполе, что первая забастовка прошла на «Точлитмаше», можно с уверенностью утверждать: идея создания Объединенного совета трудовых коллективов зародилась именно на этом заводе.

«В начале августа 1989 года, - вспоминает первый председатель ОСТК Тирасполя Б.М. Штефан, - я присутствовал на заседании Совета директоров. Директор «Точ-литмаша» А.И. Большаков, разговаривая с И.Н. Смирновым, сказал: «Вот у нас на каждом предприятии есть Советы трудовых коллективов. Это - сила. Нужно силы объединять, создать Объединенный Совет трудовых коллективов города. Обстановка сейчас такая, что это необходимо». И.Н. Смирнов с ним согласился и, обернувшись (я сидел сзади), сказал: «А вот и кандидат в председатели, Б.М. Штефан - председатель СТК нашего “Электромаша”.»

В этой связи интересен протокол совместного заседания СТК, профкома, парткома и комитета комсомола завода «Электромаш», датированный 9 августа. На заседании выступил И.Н. Смирнов, работавший тогда директором этого завода: «Мы обсуждали проект Закона о статусе молдавского языка, и все наши замечания были высказаны и учтены в документах городской сессии народных депутатов 25 мая 1989 г. Теперь нам предложили абсолютно другой проект. Комиссия при Верховном Совете МССР полностью игнорировала все наши требования и предложения. Предложенный проект о статусе государственного языка входит в противоречие со многими статьями Конституции СССР… Новый проект полностью совпадает с программой Народного фронта. Руководство ЦК и Верховного Совета МССР обмануло народ, представив совсем другой вариант проекта.

Если руководство республики не прислушается к нашему мнению, то трудовые коллективы будут вынуждены брать решения на себя».

Подобных протоколов, датированных по 11 августа, насчитывается более двух десятков.

На заседании было решено организовать на заводе митинг и вынести на обсуждение Обращение к Правительству МССР. Б.М. Штефан для консолидации сил трудящихся города в сложной политической обстановке, связанной с проведением предстоящей сессии Верховного Совета МССР, предложил создать городской Объединенный совет трудовых коллективов. Предложение было одобрено. В будущий ОСТК Тирасполя собрание делегировало Б.М. Штефана, В.М. Рылякова, В.К. Новикова, В.В. Кирицу, Е.Н. Мельникову.

К тому моменту СТК существовали на всех предприятиях. Они создавались на основе принятого еще в 1986 г. закона СССР «О государственных предприятиях» и положения «О Советах трудовых коллективов». В соответствии с этими документами и появились новые организации - СТК, представлявшие членов трудовых коллективов предприятий, учреждений, организаций и учебных заведений. Законом «О государственных предприятиях» вводился выборный порядок замещения должностей на предприятиях - от бригадира до генерального директора.

СТК быстро политизировались по мере нарастания националистической истерии. Они активно обсуждали злободневные национальные и языковые проблемы. Не хватало лишь консолидации сил в едином требовании - противопоставить наступлению национализма твердые и решительные действия трудовых коллективов по защите прав человека и гражданина. Партийные и профсоюзные организации, находившиеся под сильным влиянием партийных органов, сдерживавших активность масс, были не в состоянии в полной мере организовать трудящихся на отпор националистам. Поэтому решение о создании ОСТК в Тирасполе не носило неожиданный, спонтанный характер - назрела необходимость в координации действий Советов трудовых коллективов.

10 августа в ДК «Современник» состоялось собрание партийно-хозяйственного актива Тирасполя, на котором обсуждались вопросы, связанные с принятием законов о языках в Молдавии. В резолюции собрания обращалось внимание на факт полного игнорирования решений Х сессии Тираспольского городского Совета, говорилось о грубых нарушениях Конституции СССР, провозгласившей равенство граждан вне зависимости от национальной принадлежности. Собравшиеся потребовали отложить сессию Верховного Совета МССР и провести всенародное обсуждение и постатейное голосование по новым законопроектам в городских, районных и поселковых Советах. Впервые было заявлено о готовности трудовых коллективов Тирасполя пойти на крайние меры, вплоть до проведения забастовки, в случае, если их требования не будут удовлетворены в срок до 20 августа.

На следующий день, 11 августа, в ДК «Кировец» собралось свыше 450 представителей трудовых коллективов города. А.И. Большаков высказал свое видение общественно-политической обстановки в республике, городе и в связи с этим - задач, стоящих перед трудовыми коллективами. Было предложено создать в Тирасполе Объединенный совет трудовых коллективов. Предложение нашло безусловную поддержку, тем более что, как указывалось выше, на ряде предприятий города уже прошли собрания, на которых прозвучали аналогичные выступления. В поддержку необходимости создания ОСТК высказались В.М. Арестов, И.П. Парафило, Г.С. Брязу.

В протоколе собрания было зафиксировано: «В связи с обострившейся общественно-политической обстановкой в городе принять решительные и действенные меры по ее стабилизации. Для оперативного руководства создать ОСТК г. Тирасполь». Затем прошли выдвижение и избрание представителей трудовых коллективов в Объединенный совет - в его состав вошел 31 представитель трудовых коллективов города, трое из них - от горисполкома, один - от горкома комсомола. В первый ОСТК были избраны три директора предприятий - А.И. Большаков, И.Н. Смирнов, В.Л. Гордон.

Председателем Объединенного совета трудовых коллективов Тирасполя собрание избрало Б.М. Штефана, его сопредседателями - С.И. Михайлова, Ю.А. Лукьянова и А.С. Шешнева. В рабочую группу вошли, в частности, В.М. Арестов, А.И. Кузьми-чева, Д.Ф. Кондратович, В.А. Лесниченко, В.С. Масленников; было утверждено Положение о Тираспольском ОСТК.

На свое первое заседание ОСТК собрался 14 августа. Тогда же он принимает решение о проведении 16 августа двухчасовой предупредительной забастовки.

В Обращении ОСТК к депутатам XI сессии Тираспольского городского Совета народных депутатов, которая проходила также 14 августа, говорилось: «Трудовые коллективы считают, что руководящие работники Президиума Верховного Совета, ЦК КПМ не сдержали своих обещаний, данных на встречах в трудовых коллективах, сессии городского Совета и партактива Тирасполя в части учета интересов русскоязычной части населения, и тем самым вызвали недоверие рабочих коллективов к центральным органам власти.

Рабочие коллективы Тирасполя предупреждают, что ни одно важное политическое и экономическое решение, затрагивающее интереcы трудящихся, не может быть принято без их согласия».

Собрание выдвинуло следующие предложения:

«1. Сессию Верховного Совета МССР, намеченную на 29 августа 1989 г., по рассмотрению и утверждению законопроектов, не проводить, провести всенародное обсуждение и постатейное голосование по законопроектам в городских, районных и поселковых Советах. В проектах законов о языке, выносимых на всенародное голосование, должны быть учтены предложения Х и XI сессий Тираспольского городского Совета.

2. Объявить 16 августа общегородскую предупредительную политическую забастовку. В случае непринятия Президиумом Верховного Совета МССР предложений Х и XI сессий городского Совета возобновить городскую забастовку.

3. Создать на предприятиях, в организациях и учреждениях города рабочие комитеты для обеспечения совместно с администрацией, партийными и другими общественными организациями общественного порядка, трудовой дисциплины на предприятиях и в закрепленных за ними микрорайонах.

4. В случае препятствий со стороны руководителей предприятий, секретарей партийных организаций созданию рабочих комитетов ОСТК города предоставляет право этим Советам трудовых коллективов самим создавать рабочие комитеты, обладающие всей полнотой власти на предприятиях, в организациях.

5. ОСТК считает, что в целях лучшего информирования населения республики о положении дел в Тирасполе следует опубликовать материалы XI сессии городского Совета в газете «Днестровская правда» и до 20 августа распространить в городах Молдавии...»

В заключение ОСТК заверил присутствующих, что берет на себя ответственность за поддержание общественного порядка и дисциплины на производстве, обеспечение нормальной жизни жителей города в период обострившейся обстановки.

Уже этот, самый первый документ ОСТК демонстрировал, что представители трудовых коллективов настроены решительно и не собираются ограничиваться только пустыми словами и обещаниями.

Следует отметить, что в большинстве своем депутаты Тираспольского городского Совета согласились с предложениями ОСТК, хотя партийные лидеры безоглядно поддержать инициативу трудящихся Тирасполя все же не решились. «Сегодня наша позиция - как и у вас. Другого не должно быть. Но нужны выдержка, благоразумие. Вопросы надо решать по-партийному», - говорил Л.В. Цуркан. Некоторая неуверенность прозвучала и в выступлении депутата В.Г. Апостоловой: «Как гражданка молдавской национальности считаю своим долгом защитить представителей других национальностей от несправедливости... Что касается забастовок - надо хорошо подумать, стоит ли их проводить?».

Достойно ответила партийным функционерам начальник кино-видеопредприятия Т.Е. Дегтярева: «Забастовки - крайняя мера. На нее идут от отчаяния. Если в прежнем проекте говорилось, что русский язык - язык межнационального общения на территории республики, то теперь мы должны бороться за такой пункт. Если мы забастовку не проведем, все останется по-прежнему...»

Такого же мнения придерживался и А.И. Большаков: «Свои права в сложившихся условиях могут защитить только трудовые коллективы… Мы в ответе не только за себя, но и за будущее поколение. Нынешние законопроекты не принесут пользы не только для говорящих на русском, но и для молдавского населения. Принимать их - преступление. Должно быть полное равноправие населения, в том числе и в языке. Мы не выдвигаем ультиматумов, а от имени народа требуем справедливого решения языковых проблем».

Приехавший из Бендер депутат Верховного Совета МССР Г.Ф. Пологов в своем выступлении выразил уверенность в том, что тираспольчан в их действиях поддержат трудовые коллективы ряда городов Молдавии.

Предупредительная забастовка в Тирасполе проходила 16 августа 1989 г. и продолжалась с 14 до 16 часов. В ней приняли участие 28 трудовых коллективов - свыше 27 тыс. человек; 19 трудовых коллективов выразили свою поддержку, не останавливая работу.

Итоги забастовки подводились на заседании ОСТК 17 августа. Тогда же было принято решение о превращении Объединенного совета трудовых коллективов в постоянно действующий орган.

Однако все обращения, телеграммы в адрес Президиума Верховного Совета и ЦК КПМ положительного эффекта не возымели. 18 августа Президиум Верховного Совета МССР одобрил проекты законов о языках и спустя два дня законопроекты «О статусе государственного языка в Молдавской Советской Социалистической Республике», «О функционировании языков на территории Молдавской Советской Социалистической Республики», «О возврате молдавскому языку латинской графики» были опубликованы. Сессию Верховного Совета, на которой они должны были рассматриваться, назначили на 29 августа.

И все же нельзя утверждать, что забастовка прошла незамеченной. Появилось постановление Президиума Верховного Совета МССР «О забастовках, имевших место на ряде предприятий городов Тирасполь, Бендеры, Рыбница», подписанное Председателем Президиума Мирчей Снегуром. Постановление перекладывало ответственность за ухудшение политической обстановки в республике на трудовые коллективы. Но расчет на запугивание не оправдался. Трудовые коллективы, видя, что их законные требования игнорируются, что решения сессий местных органов власти для кишиневских властей оказались пустым звуком, решают возобновить общегородскую забастовку.

Первым коллективом, объявившим забастовку, стал завод им. Кирова. Это произошло в 7.30 утра 21 августа.