Крестовые походы глазами византийской элиты

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Эпоха Крестовых походов один из основополагающих этапов в развитии взаимоотношений между Востоком и Западом. Начиная с первого крестового похода, активно начинают развиваться взаимоотношения между Европой и Византией. И для создания наиболее полной картины значения крестовых походов в истории взаимоотношений европейцев и византийцев необходимо понимание того, как восприняли сами византийцы это движение, и насколько объективно было это восприятие. Без изучения проблемы крестового движения с точки зрения византийцев по нашему мнению нельзя создать объективное представление о крестовых походах и крестоносцах.

Как правило, крестовые походы и крестоносцы в частности изучаются с западной точки зрения, то есть за основание исследования многие авторы берут Европейские источники, что кажется нам не справедливым поскольку помимо Европейской существует еще и Византийская точка зрения на данную проблему в этом вопросе можно сослаться на А.А. Васильева, который в своем исследовании пишет: «Византия играла настолько важную роль в данной эпохе, что изучение Восточной империи совершенно необходимо для более глубокого и всестороннего изучения как генезиса, так и самого хода развития крестовых походов»1. К этому утверждению в рамках данной работы следует добавить, что необходимо в первую очередь изучить специфику восприятия византийцами крестового похода, что необходимо для более объективной оценки самого движения крестоносцев и роли в нем Византии.

Если событийная сторона крестоносного движения довольно хорошо изучена, то проблема ментальности и ее влияние на взаимоотношения крестоносцев и византийцев остаются довольно плохо изученными. Историография данной проблематики фактически отсутствует в русской библиографии, имеются лишь несколько работ, которые косвенно затрагивают эту тему, это работы М.А. Заборова «Современники-хронисты и историки крестовых походов», «История крестовых походов в документах и материалах» Г.Г. Литаврина «Византия и славяне», Я.Н. Любарского «Византийские историки и писатели», А.А. Васильева «История Византийской империи» и т.д., а также ряда переводов, например, работы Б. Куглера, Ж.Ф. Мишо, Ш. Диля и т.д. Но даже в этих работах очень мало внимания уделяется мировоззренческим особенностям византийцев и крестоносцев и проблеме их взаимоотношений в период первого крестового похода, как правило, автор не касается этих проблем и ограничивается лишь изучением событийной стороны крестовых походов. В частности М.А.Заборов1 хоть и отдает должное византийским источникам, считая их более объективными, но в основном использует европейские источники в своих исследованиях и больше внимания уделяет европейской оценке данного события.

Больше всего информации по особенностям взаимоотношений двух культур содержат работы Ш. Диля2, но в его работах источники практически не подвергаются критическому анализу, что мешает создать объективную картину в воспроизведении византийской оценки данного события. Критическая сторона лучше всего разработана у Я.Н. Любарского3, который в своих статьях дает подробный разбор хронологии и всех спорных мест «Алексиады», давая ссылки на особенности мировосприятия византийцев, и делает довольно интересные выводы, относительно целей крестоносцев и византийцев в первом крестовом походе. Так же достаточно интересны именно для изучения общих черт византийского менталитета работы А.П. Каждана «Византийская культура X-XII в.в.» и Г.Г. Литаврина «Как жили византийцы», но, к сожалению, тематика этих исследований далека от крестовых походов.

В целом же можно сказать, что по данной теме нет, на настоящий момент, полноценного исследования.

Целью данной работы является изучение образа крестоносца времен первого крестового похода с точки зрения византийской элиты, на основании произведения Анны Комнин «Алексиада». Предметом исследований является, прежде всего, отношение автора «Алексиады», как представительницы элиты византийского государства, к крестоносцам. И в этой работе мы попытаемся оценить объективность Анны и соответствие ее воззрений реалиям тех лет. Анна Комнин является яркой представительницей элиты византийской империи, и в основе ее работы лежат сведения, полученные от людей близких к императору, следовательно, ее точка зрения на эту проблему в большой степени соответствует взгляду наиболее знатных представителей византийского государства.

Первый крестовый поход, несмотря на его грандиозность и значимость практически не нашел отражения в византийских источниках того времени, наиболее подробно он освещен в труде Анны Комнин (1083 - около 1153). В этом источнике систематически и полностью излагается история Византии конца XI - начала XII веков. Это почти полностью самостоятельный труд, лишь I и II книги частично представляют собой переложение рассказа ее мужа Никифора Вриенния (около1080-около1138).

Говоря о задаче написать историю правления Алексея Комнина, Никифор подчеркивает, «Я же взялся за это описание из желания лишь положить начало для тех, кто захочет описать его деяния. Поэтому пусть сочинение мое будет только материалом для исторического повествования»2. Как и другие византийские историки, Анна не считает нужным заново излагать факты, а ограничивается отсылками к труду своего предшественника Н. Вриенния или пересказывает соответствующие места из его «Истории». Его труд был положен Анной в основу ее произведения. Анна начинает свой труд со времени службы Алексея при Романе IV и завершает его смертью в 1118г. Во многих смыслах Анна Комнин явление уникальное в византийской историографической и исторической литературе. Классическое образование, проявляющееся в стиле и языке писательницы, в следовании традициям древней историографии, в умелом и частом цитировании классических авторов, активная позиция женщины - политика, черпавшей свои сведения «из первых рук», находившейся в центре придворной политики, редкое писательское мастерство ставят произведение Анны в число выдающихся памятников византийской исторической мысли.

Вопрос об источниках «Алексиады» достаточно подробно разобран только в работах АЯ Любарского1. В основном же исследователи ограничивались указанием на те источники, о которых говорит сама Анна. Большей частью писательница говорит об устных рассказах участников событий. В «Алексиаде» содержатся ссылки на большой документальный материал: императорские хрисовулы, договоры, письма и т.д.

В своем произведении за исключением тех мест, где речь идет о характеристике Алексея или близких к нему людей, Анна стремиться к объективности, точности и полноте охвата материала. Но ее повествование содержит и ряд довольно серьезных ошибок и несоответствий, например, Анна ни словом не упоминает, ни о Клермонском соборе, ни о призывах папы Урбана II, считая главным зачинщиком похода Петра Пустынника. Скорее всего, это результат влияния источников, на которые опирается Анна: рассказов простых крестоносцев, народных легенд и т.д.: ведь именно Петр был предводителем крестьянской массы в крестовом движении и самой популярной личностью среди простых крестоносцев. Такое же происхождение имеет, видимо, сообщение Анны о тучах саранчи, предшествовавших походу крестоносного войска2. Полулегендарный характер имеет рассказ Анны о переправе Боэмунда, которого якобы привезли в Италию под видом мертвеца.

В 1096 г. после объявления крестового похода за освобождением Гроба Господня отряды крестоносцев в течение нескольких месяцев морем и сушей по пути в Иерусалим прибывали в Византийскую империю.

Напуганный множеством воинственных и жадных западных воинов Алексей стремиться, как можно скорее переправить их в Малую Азию и не дать им скопиться в Константинополе. Как свидетельствуют западные источники, эти события заняли полгода, Анна же сократила переправу в две недели.

В VII-XI книгах Анна рассказывает о действиях крестоносцев в Сирии и Палестине и об отношениях между Алексеем и крестоносцами в 1099-1104г.г.

Подробно изложив в IV-VI книгах обстоятельства взятия Антиохии и кратко упомянув о штурме Иерусалима (лето 1099г.) в последующих главах писательница начинает путать события и даты. Объясняя это явление, Я.Н. Любарский1 говорит об отсутствии точных сведений у Анны, но возможно и другое объяснение: Анна писала «Алексиаду» уже в конце своей жизни и возможно не успела ее отредактировать.

Исключительное значение имеют X и XI книги «Алексиады» где повествуется о таком важнейшем событии средневековой истории, как первый крестовый поход. Правда, эти события отражены во многих западных и восточных источниках. Но «Алексиада» в ряду других многочисленных источников занимает особое место. Во-первых, византийский автор хорошо осведомлен о событиях связанных с движением крестоносцев по Малой Азии в 1096-1097г.г., и «Алексиада» часто содержит фактические сведения, отсутствующие в других источниках. Во-вторых, западные хронисты, как правило двигавшиеся вместе с каким-то определенным отрядом крестоносцев, умеют описать события очевидцами которых они были, но подчас оказываются не в состоянии дать общей картины. Анне же иногда удается это сделать.

Труд Анны - единственный, полноценный, греческий нарративный источник о первом крестовом походе.

Состав и цели войска крестоносцев

В том, как воспринимали византийцы цели крестового похода, лежит одна из причин непонимания, возникшего между представителями европейской и греческой цивилизаций. «Алексиада» содержит достаточно сведений по этому вопросу, что позволяет составить представление о том, в чем собственно видят византийцы цель крестового похода.

Анна не упоминает о том, что Алексей сам попросил помощи у римской церкви, на что ссылаются западные хронисты, более того Анна пишет, что крестовый поход стал полной неожиданностью для императора и его окружения. В этом мы позволим себе усомниться, поскольку крестовый поход не был сиюминутным действие, и известия, о его подготовке, просто не могли не достигнуть пределов Византийской империи. Еще одним аргументом в пользу этого может служить тот факт, что еще до похода император встречался с графом Фландрским, который возвращался из паломничества в Иерусалим, и есть вероятность, что граф поделился с императором мыслью о походе. В любом случае подготовка к походу была достаточно громкой и масштабной, чтобы император византийской империи был осведомлен об этом.

Цели крестоносцев

На основании текста можно утверждать, что Анна не воспринимает всех участников похода как единое целое, она четко разделяет социальное положение крестоносцев и их цели: «Люди простые, искренние хотели поклониться Гробу Господню и посетить святые места. Но некоторые, в особенности, такие как Боэмунд и его единомышленники, таили в себе иное намерение: не удастся ли им в придачу к остальной наживе попутно захватить и сам царственный город». Анна пишет фактически о реальных целях людей, возглавлявших поход. У нее, проскальзывает мысль, сложившаяся видимо под влиянием окружающих ее людей, о том, что поход был попыткой «лишить самодержца власти и овладеть столицей»1, но, как уже говорилось выше, Анна не до конца разделяет такую точку зрения.

Помимо различия целей отдельных социальных групп Анна выделяет и различные цели у отдельных представителей крестоносного войска, например, она считает, что Петр Пустынник действительно идет на поклонение Гробу Господню2, в то время как Боэмунд и Готфрид преследуют корыстные цели: они пошли в поход за славой, материальными богатствами и даже планируют захват престола Византийской империи3.

В целом Анна достаточно реалистично оценивает намерения крестоносцев в отличие от европейских авторов. Западные хронисты излагают историю первого крестового похода с ярко выраженных апологетических позиций. С их точки зрения крестоносное движение - угодное Богу дело, а его единственная цель - освобождение Гроба Господня. Анна же в оценке движения крестоносцев проявляет, как пишет А.Я. Любарский, удивительную проницательность и разделяет массы движущихся на Восток людей на простых воинов, введенных в заблуждение, целью которых является поклонение Гробу Господню, и откровенных хищников типа Боэмунда, цель которых одна - нажива.

Состав войска крестоносцев

Сведения, содержащиеся в «Алексиаде» позволяют определить приблизительную численность и состав войска крестоносцев. Но вряд ли Анна видела эти войска сама, скорее всего ее знания о численности крестоносцев основываются на чужих сведениях. В основном по ее же словам с рыцарями общались высшие военные чины византийского государства и, скорее всего, именно их сведения лежат в основе ее осведомленности относительно численности войска.

Если посчитать все упоминания о количестве крестоносного войска, то получится огромная цифра, которая вряд ли может соответствовать действительности: Петр возглавил 24000 пехоты, 100000 всадников 1, 10000 норманнов2, Готфрид прибыл на территорию Византии с 10000 всадников и 70000 пехотинцев3, то есть всего 214000 человек. Эта цифра явно преувеличена, но даже если сократить это число на половину все равно останется довольно внушительное войско. Но здесь необходимо сделать поправку на собственно состав войска. Ведь, как известно в походе принимали участие не только хорошо вооруженные и подготовленные рыцари - воины, но и бедняки, которых сложно расценивать как полноценных представителей крестоносного войска, ведь подчас они не имели оружия вообще. Здесь, пожалуй, стоит поподробнее остановиться на составе крестоносного войска.

В первом крестовом походе участвовали отряды из разных регионов Европы, в том числе из Нормандии, Фландрии Лотарингии, но византийцы, несмотря на это, называли всех крестоносцев франками.

О составе крестоносного войска мы узнаем не только из «Алексиады», как говорилось выше, имеется довольно много европейских источников на эту тему, но поскольку мы рассматриваем именно взгляд византийской элиты, то и состав войска определим на основании византийских сведений.

Из текста «Алексиады» мы не можем определить, какие именно слои населения Европы отправились в поход, Анна не дает четких сведений на этот счет, что, скорее всего, можно объяснить тем, что принцесса не общалась с крестоносцами, за исключением лидеров движения. Складывается впечатление, что византийцы вообще мало внимания уделяли крестоносцам и не пытались узнать их более основательно. На основании же других исследований можно сказать, что основа крестоносного войска формировалась из военного сословия Западной Европы. Брались в армию и некоторые представители невоенных слоев населения, нужные для конкретных целей: например, священники для свершения таинств и, поскольку они были грамотными, для помощи в административных делах; купцы для обеспечения снабжения1.

Наибольшее внимание Анна уделяет тем людям, которых византийцы восприняли как лидеров движения, и поскольку византийцы не знали, кто возглавлял поход, Анна уделяет внимание нескольким людям, которые по ее мнению и являются организаторами похода.

Анна считает организатором похода в первую очередь Петра Пустынника, но так же она пишет что, «первым, кто продал свои земли, и пустился в предстоящий путь, был Готфрид» 2 это говорит о том, что, во-первых, Анна, неосознанно, выделяет два похода: поход бедноты и поход рыцарей. А, во-вторых, эта цитата еще раз подтверждает то, что у крестового похода не было четко определенного лидера. Причем она пишет, что он не в первый раз идет на поклонение Гробу Господню, и одной из причин организации этого похода она называет неудачный поход Петра, из которого он «натерпевшись много бед от разоривших всю Азию турок и сарацин, едва вернулся в свои края».3 Это утверждение не соответствует действительности, но если принимать во внимание то, что Анна хоть и замечает, что существует два отдельных войска но, при этом не разделяет поход на поход бедноты и поход рыцарей, и, учитывая то, что у крестоносцев не было четко определенного лидера, то возможно византийцы посчитали организатором похода того, кто первым отправился в поход.

Особенностью восприятия византийцами крестоносцев является то, что, видимо, они имеют смутные сведения относительно значений терминов обозначающих титулы. Например, Анна всех военачальников называет графами, видимо соотнося это название исключительно с воинской службой. Она называет графом даже Петра Пустынника1, который вообще не имеет никакого титула. Видимо, это связано с тем, что византийцы переносят значения титулов на свою систему иерархии, при которой звания и военные чины тождественны. Видимо, византийцы знакомы со значениями титулов, Анна перечисляет некоторые из них2, но, судя по контексту, она не совсем понимает их значения.

На основании вышесказанного можно сделать следующие выводы: византийцы имеют очень расплывчатые сведения относительно состава войска крестоносцев и лишь условно могут выделить лидеров движения. Анна видимо пишет, что поход возглавили короли, герцоги, графы и даже епископы. Что, во-первых, не соответствует действительности, в походе не принимал участия ни один король, а, во-вторых, говорит о том, что Анне все же удается обозначить несколько социальных слоев, даже среди лидеров движения. Византийцы видимо не придавали большого значения положению человека в иерархической системе отношений и на основании содержания источника3 можно сделать вывод о том, что в глазах византийской элиты существовало как бы две ступени в обществе: элита, объединявшая всех людей знатного происхождения и все остальные, отдельно стоят представители духовенства. Анна еще раз подтверждает такой вывод тем, что практически полностью игнорирует простых крестоносцев, видя в них общую массу и не выделяя никого из них сосредоточив свое внимание на более знатных воинах. Относительно основной массы войска она сообщает лишь то, что войско состояло из представителей «всех кельтских земель»1, и разделяет его, прежде всего по целям.

Крестоносцы - воины

Говоря о крестоносцах нельзя не упомянуть о военной стороне этого движения. Сведения именно о военной стороне крестового похода занимают важное место в «Алексиаде», видимо, это связано с той базой источников, на которые опирается автор произведения, в частности на рассказы военных, участников этих событий.

Как мы уже выяснили, крестоносцы представляли собой довольно внушительную силу. Но насколько боеспособно было это войско.

Крестоносцы не представляли собой единое воинское формирование, скорее это были разрозненные отряды, во главе каждого из которых стоял свой военачальник, это уже не было феодальное войско, основанное на вассальной системе отношений, в этом походе каждый воин отстаивал свои интересы и не был связан вассальной присягой с кем-либо. Анна отмечает, что у крестоносцев нет единого командования и при решении любого вопроса крестоносцы вынуждены договариваться друг с другом1.

Отношения внутри войска крестоносцев мало интересуют византийцев, Анна практически не акцентирует внимание на взаимоотношениях рыцарей. Но все же можно сказать, что византийцы видели и осознавали те внутренние противоречия, которые ослабляли войско крестоносцев. В основном проблемы взаимоотношений внутри войска мы можем изучить на примере отношений между лидерами похода, поскольку именно они попали в поле зрения автора «Алексиады». Из той информации, которая содержится в источнике об отношениях внутри войска крестоносцев можно сказать следующее. Анна отмечает что между рыцарями не было доверия друг к другу, и когда речь заходила о дележе добычи крестоносцы забывали обо всем и каждый стремился получить долю богатств2, что нередко стоило им жизни.

Для достижения своих целей они шли на обман не только византийцев, но и своих соратников1.

Важным для крестоносцев является соответствие своему социальному статусу и если для графа принятие вассальной клятвы явление пусть не желательное но приемлемое, то для брата короля это унижение2, которое ставит под сомнение его авторитет. Вообще в среде крестоносцев принятие присяги вызывало неоднозначную реакцию. И то как воспринял принятие присяги Готфрид вызывает у Анны если не одобрение, то, по крайней мере, уважение к этому человеку3. А мгновенное согласие брата короля Гуго, который только несколько дней назад заявлял свои права на равенство с императором и требовал к себе соответствующего отношения, вызывает лишь презрение. В своем произведении Анна ни разу не отмечает проявление вассальных отношений между рыцарями, либо она их не замечает либо они отсутствуют, последнее наиболее вероятно, если принять во внимание состав войска крестоносцев.

Как мы уже выяснили, что Анна не интересуется рядовые крестоносцы, и она считает достойными внимания лишь немногих рыцарей, возглавивших крестовый поход.

Она выделяет основных лидеров движения и довольно подробно описывает их, обращая особое внимание на их характер. В частности она много внимания уделяет личности Боэмунда, и те сведения, которые содержатся в «Алексиаде» позволяют утверждать, что Анна встречалась с Боэмундом, поскольку она подробно описывает его внешность4 и показывает свою осведомленность относительно его материального положения5.

Анна отмечает, что среди крестоносцев существует недоверие друг к другу, к тому же им мешает несогласованность действий. По ее словам у крестоносцев уходит много времени на переговоры с императором Алексеем, потому что у них нет единого руководства, и приходится договариваться с каждым лидером отдельно, причем крестоносцы не имеют общих целей, и практически каждый выдвигает свои условия: богатства, земли и т.д.1

Анна практически не дает четкого описания вооружения и внешности крестоносцев, лишь отрывочные сведения об оружии и доспехах и внешности предводителей войска. Анна пишет, что доспехи крестоносцев «представляют собой железную кольчугу, сплетенную из вдетых друг в друга колец, и железный панцирь такого хорошего железа, что оно отражает стрелы и надежно защищает тело воина»2, еще из оружия кельтов упоминаются копья3. Так же Анна отмечает что их оружие слишком тяжелое и это мешает в бою4. Такая характеристика оружия, скорее всего, основывается на сведениях полученных от человека, непосредственно имевшего дело с вооружение рыцарей и способного оценить его боевые качества. Видимо сама Анна никогда не видела крестоносцев за исключением тех людей, которые посещали дворец императора и участвовали в переговорах, и сведения, об их боевых качествах, вооружении и тактике боя ей приходится черпать из рассказов очевидцев и участников похода. Что позволяет нам говорить о достаточно объективной оценке военной стороны крестового похода, поскольку здесь несколько теряется субъективная оценка автора.

В целом можно говорить о том, что войско крестоносцев было достаточно хорошо вооружено, в их распоряжении помимо доспехов и оружия были еще и специальные осадные орудия, и башни, которые использовались для осады городов конструкцию которых крестоносцы, по словам Анны, позаимствовали у византийцев.

Относительно военных качеств рыцарей, в отличие от оценки вооружения и организации войска, у византийцев складывается достаточно предвзятое мнение, здесь, видимо, большую роль играет фактор изначальной неприязни к крестоносцам. Анна отмечает неспособность крестоносцев подчиняться приказам, держать слово, их корыстолюбие1, упрямство и не желание слушать советы, что по мнению византийских воинов мешает им в бою.

Византийцы, конечно, не могли не отметить недостатки крестоносного войска, но вместе с тем они отмечают и ряд достоинств, присущих рыцарям, например смелость, отвагу рыцарей, их хитрость, что в глазах византийцев, несомненно, является достоинством2.

Уделяет Анна внимание и тактике ведения боя, здесь наиболее вероятным источником для нее послужили рассказы соратников отца, большая часть которых была воинами.

Особенно важны для понимания того, как византийцы оценивали тактические приемы крестоносцев эпизоды, связанные с взятием городов. Наиболее подробно в «Алексиаде» освещаются эпизоды взятия Антиохии, Никеи. Это можно объяснить тем, что в окружении императора преобладали военные люди и именно в период, когда велись бои за эти города отношения между крестоносцами и византийцами были наиболее тесными. События, связанные с завоеванием Иерусалима описаны менее подробно, так как византийцы фактически не участвовали в этом и, скорее всего, здесь Анна опирается на какие-то слухи.

Относительно построения войск Анна отмечает, что кельты не умеют воевать по правилам военной науки3. Она пишет, что, несмотря на храбрость кельтов, их легко победить, если вести бой по правилам. Она отмечает, такие детали, которые можно узнать только непосредственно в бою, например, что «кельт, легко уязвимый на равнине, сражаясь с врагами в узком месте непобедим»1, или о том, что важно выдержать первый натиск кельтов, а в ходе дальнейшего боя их легко победить. Говоря о храбрости и неудержимости крестоносцев, она отмечает и то, что «их отвага легко переходит в другую крайность»2. Эти сведения так же, скорее всего, основаны на чьих-то рассказах. Анна пишет, что император даже вынужден отказаться от участия в походе, так как, по его мнению, войско крестоносцев «нельзя даже сравнивать с отрядом ромеев»3 настолько оно не соответствует требованиям византийцев. Во время осады крепостей крестоносцы часто прибегают к обману, что Анна осуждает, хотя когда византийцы используют точно такие же методы, она пытается оправдать это4.

Несмотря на достаточно негативную оценку армии крестоносцев в целом, представители военного сословия Византии, чьи сведения лежат в основе «Алексиады, отмечают и некоторые плюсы тактики крестоносцев, например, что крестоносцы практически непобедимы, сражаясь в «узком месте»5, или то, что натиск крестоносцев практически неудержим и, во время боя, они действуют как одно целое, что часто приводит их к победе хотя они и не соблюдают правила «военной науки».6

В целом относительно оценки византийцами военной организации похода можно сказать следующее: сведения о военной стороне движения можно считать наиболее объективными, поскольку от того, насколько объективно византийцы будут оценивать военные качества крестоносцев, на тот момент зависело то, как будут строиться отношения с рыцарями и возможно безопасность императорского престола. Так что в этом отношении византийская элита не могла себе позволить недооценить противника.

Можно так же выделить ряд особенностей в оценке крестоносцев как военных, например, очень скудные сведения относительно оружия рыцарей говорит о том, что этому вопросу уделялось достаточно мало внимания, возможно, потому что, во-первых, ничего нового для себя византийцы не увидели и, во-вторых, по военным качествам оружие византийской армии было более совершенным. На том, как византийцы оценивают крестоносное войско сказываются военные традиции империи, приверженность византийцев к строгой дисциплине, стремление соблюдать правила и порядок во всем, и отсутствие этих качеств у крестоносцев наводит греков на мысль о довольно низких боевых качествах войска, из слов Анны можно понять, что император опасается не столько военной силы крестоносцев, сколько их массовости.

Особое внимание хотелось бы обратить на то, что, несмотря на огромные различия двух народов в достижении своих целей они часто используют одни и те же средства, например взятие Никеи и Антиохии: Боэмунд как и император Алексей прибегает к тайным переговорам и подкупу1.

Внутриконфессиональные отношения

крестовый поход византиец военный

Говоря о крестоносцах нельзя не упомянуть о религии, поскольку именно религиозные мотивы стали официальным поводом к организации похода. Именно религиозные противоречия послужили одной из причин для разногласий между византийцами и крестоносцами, и стали практически непреодолимым препятствием на пути взаимопонимания между ними. Как пишет в своей работе Литаврин Г.Г.: «Культура латинян была чужда грекам, в особенности те ее проявления, которые были связаны с религией.»1

Всего несколько десятилетий прошло с момента разделения церквей и еще не сложилось четких канонов и правил, но уже явно прослеживаются разногласия между ними.

В самом произведении содержатся довольно скудные сведения относительно особенностей обрядов европейцев, но даже по этим отрывочным сведениям можно составить представление об отношении византийцев к католическим традициям богослужения и к европейской церкви вообще.

С первых же слов относительно крестоносного движения видно, что византийцы не воспринимают поход как некое религиозное действо, они видят в этом, скорее посягательство на свое государство. Казалось бы, что крестовый поход мог послужить поводом к объединению церквей, ведь найден общий враг в лице турок - мусульман, который в равной степени посягает на значимые для обеих сторон религиозные ценности, но наоборот именно в течение похода церкви еще более отдаляются друг от друга.

Анна явно пытается показать, что именно крестоносцы считают греков вероотступниками, именно крестоносцы, в частности Боэмунд, настраивают Римскую церковь против Византии и обвиняют императора в том, что он «враждебно относится к христианам, выставляет против них неверных варваров»2.

Византийцы воспринимают крестоносцев - католиков как еретиков, и, видимо, чтобы подчеркнуть это Анна пишет о том, что крестоносцы убивают христиан, причем, описывая те жестокости, к которым прибегают рыцари, Анна использует те же фразы что и при описании жестокостей одной из еретических сект, существовавших в Византии. Анна особо обращает внимание, что крестоносцы убивают не только простых жителей империи, но и священников, которые вышли им на встречу, их не останавливают ни «священное облачение» ни «кресты и Евангелия»1. Этим примером не христианского отношения к людям Анна подчеркивает свое негативное по большей части отношение к крестоносцам и оправдывает то, что византийцы с большим трудом признают в крестоносцах единоверцев. Этот отрывок так же свидетельствует о том, что византийцы в начале похода готовы были к примирению церквей и только благодаря агрессивным действиям рыцарей взаимоотношения двух религиозных течений еще больше обострились.

Анна отмечает те глубокие противоречия, которые разделяют византийцев и крестоносцев:

«мы руководствуемся канонами, законами и евангельской догмой: «не прикасайся, не кричи, не дотрагивайся, ибо ты священно служитель». Но варвар - латинянин совершает службу, держа щит в левой руке и потрясая копьем в правой, он причащает телу и крови Господней, взирая на убийство, и сам становиться «мужем крови»…»2 из этого отрывка можно сделать следующие выводы: Анна не знакома с католическими обрядами богослужения, она воспринимает католицизм как еще одну разновидность ереси (это можно проследить по тому, как она описывает еретические обряды) и подчеркивает таким сравнением свое негативное отношение к религиозным традициям европейцев. Анна видит богослужение европейцев в период военного похода и, видимо, в этот момент в обрядность церковную примешивается и некая рыцарская обрядность, и, по своему содержанию, служба в глазах Анны, это скорее какой - то воинский обряд.

Есть еще одно упоминание о религиозном обряде европейцев, причем Анна воспроизводит его якобы со слов крестоносца: «В той местности, откуда я родом, есть храм на перекрестке, сооруженный в древние времена, туда приходит каждый, кто хочет сразиться на поединке. Вооруженный для единоборства он просит там помощи у Бога и остается в ожидании того, кто отважится принять его вызов»1. Но в принадлежности этого высказывания рыцарю можно усомниться, так как в Европе не существовало такой традиции.

Этот обряд по содержанию скорее напоминает обряд посвящения в рыцари.

Видимо Анна узнала о нем из слухов или рассказов кого-то, кто был не очень хорошо знаком с религиозными обрядами.

Восприятие религиозных обрядов крестоносцев с такой, несколько военизированной, точки зрения может быть так же связано с той базой источников, на которые опирается Анна Комнин в своем произведении. Если учитывать то, что одним из источников служили рассказы соратников императора Алексея, большинство из которых имели непосредственное отношение к воинской службе, то такое восприятие становится более логичным.

Но помимо негативного отношения к религиозным традициям крестоносцев существует и другая тенденция: отрицая единство веры, Анна между тем обращает внимание, что между крестоносцами и греками существует и некое религиозное единство. В частности Анна пишет о том, что и для нее и для рыцарей одинаково значимы некие религиозные символы, например гвоздь, которым «нечестивцы пронзили бок моего спасителя»2.

Анна не пытается обвинить крестоносцев в отсутствии религиозных чувств вообще, она отмечает, что и крестоносцы обращаются к Богу за помощью 1, но, в видении византийцев религия крестоносцев напрямую связана с военным делом. И если для византийцев Бог - это сила, которую, прежде всего, надо бояться , это подтверждается тем, что упоминание слова «божественный» в «Алексиаде» сопровождается такими словами как приговор, суд, страх, божий гнев, то, для крестоносцев, Бог - это, прежде всего, защита и помощь.

Можно отметить и еще одну особенность в восприятии европейцев с религиозной точки зрения: так Анна готова поверить в то, что простые люди действительно пошли в поход ради освобождения Гроба Господня и складывается такое ощущение, что эти бедняки гораздо ближе византийцам, чем последовавшие за ними рыцари. Или, упоминая о Петре Пустыннике2,

Анна говорит о его упрямстве, и других недостатках, но она ни разу не обвиняет его в двуличии или преследовании корыстных целей. То есть можно говорить о том, что византийцы готовы воспринимать какую-то часть крестоносного войска, если не как единоверцев, то, по крайней мере, как близких по религиозным воззрениям.

В целом можно сказать, что в восприятии византийцами крестоносцев с точки зрения религии прослеживаются следующие особенности. Во-первых, крестоносное движение не воспринимается как движение религиозной направленности и не является фактором, объединяющим две ветви христианства. Во-вторых, византийцы, плохо знакомы с обрядами европейской церкви и трактуют их по-своему, стремясь очернить религиозные традиции крестоносцев. В-третьих, на основании текста источника можно говорить о том, что в период крестового похода к противоречиям каноническим, в восприятии византийцами европейской религии, добавляется еще более сложный момент - у византийской элиты складывается представление о том, что европейцы-католики верят в несколько иного Бога.

Но, несмотря на явные противоречия между греками и крестоносцами существует и нечто общее, что византийцы не могут не отметить: например, значимые для всех религиозные ценности, такие, как Гроб Господень и «священный гвоздь». И, все же, византийцы на момент начала крестового похода, готовы признать в крестоносцах единоверцев, пусть и с оговорками. даже само то что крестоносцев приняли на территории империи и на первом этапе похода византийцы даже включились в военные действия говорит о том, что, несмотря на все противоречия, между византийцами и крестоносцами существовала на тот момент некая духовная связь, и как это не странно именно крестовый поход послужил ее окончательному разрыву.

Из тех сведений, которые содержатся в «Алексиаде», можно сделать вывод о том, что византийцы, в частности наиболее элитарная часть общества, не слишком много внимания уделяли религиозной стороне жизни крестоносцев, хотя в жизни византийца религия играла очень важную роль. Такое отношение к религии рыцарей можно объяснить тем, что, изначально считая их религиозное учение еретическим, византийцы не стремились к его пониманию. Видимо вопрос религиозных канонов не был столь существенным для основной массы византийской элиты, и в основе противоречий между двумя цивилизациями лежат и другие не менее важные проблемы.

Взаимоотношения византийцев и крестоносцев

Крестовый поход, конечно, не был первым столкновением византийцев с европейцами, и возможно именно более ранние контакты оставили не очень хорошее впечатление от европейцев, плюс то, что в самом характере византийцев заложена некоторая подозрительность и осторожность.

Византийцы и крестоносцы общались в силу необходимости, и эти взаимоотношения распространялись на очень незначительную группу людей, в основном это были политические военные бытовые вопросы, в решении которых принимали участие представители высших кругов обеих сторон.

В повествовании Анны Комнин можно выделить несколько категорий населения Византии в основном это представители элиты византийского государства: военачальники, приближенные императора, собственно император. Анна не выделяет каждую из этих групп отдельно, и ее мировоззрение объединяет в себе мировоззрения всех этих групп.

Но если попытаться охарактеризовать отношение каждой группы населения к крестоносцам, то можно сказать следующее: наиболее предвзято воспринял рыцарей император Византии, и с его стороны это было вполне обосновано, если учитывать его предыдущий опыт общения с ними1. Относительно военного сословия трудно говорить о личной точке зрения, все же, в основе их отношений с крестоносцами, лежат приказы императора, но оценка военных, на наш взгляд является наиболее соответствующей реалиям происходящего. Отношение остальной части элиты можно условно разделить на сторонников императора и людей, разделявших мнение Анны, сама Анна достаточно объективна в своем отношении к крестоносцам и на наш взгляд ее мнение не совпадает с мнением императора, но в некоторой степени находится под его влиянием, что предопределяет внешнюю предвзятость повествования.

Говоря об отношении к европейцам своего отца, Анна подчеркивает его негативное отношение практически ко всем рыцарям. Уже одно то, что в походе участвует сын давнего недруга Алексея Роберта - Боэмунд вызывает у Алексея недоверие по отношению ко всем крестоносцам. Но, даже отношение императора к крестоносцам не столь однозначно, например он выделяет некоего Исангела которого как пишет Анна «полюбил за выдающийся ум, за исключительность суждений и за чистоту жизни»1. По словам Анны, Исангел пользуется уважением не только у византийской знати, но и среди крестоносцев именно ему доверяют хранить реликвию - копье которым был проколот бок Христа2.

Анна всячески пытается подчеркнуть, что в целом византийцы восприняли крестоносцев как гостей, и всеми силами пытались им помочь, но одновременно присутствовало ощущение тревоги и неприязни по отношению к чужеземцам, и Анне не удается ее скрыть.

По реакции Анны становится понятно, какое впечатление тревоги и недоумения произвело на греков неожиданное появление этих вооруженных отрядов, внезапно нахлынувших на византийскую территорию. И перед лицом этих полчищ, «более многочисленных, чем звезды на небе и песок на дне морском»3, перед лицом этих честолюбивых властителей, желавших, по мнению элиты Византии во главе с императором, захватить престол империи, становится понятным, что отношение к ним не могло быть искренне доброжелательным. Но, внешне византийцы стремились произвести именно такое впечатление.

Большое значение, для восприятия византийцами крестоносцев, играет отношение к последним императора. Он, по словам Анны, был встревожен, совершенно не понимая великого порыва энтузиазма, с каким Запад, откликнувшись на призыв Урбана II, ринулся на освобождение Гроба

Господня, он видел в Крестовом походе исключительно политическое предприятие, целью которого были обогащение и нажива. Он главным образом был знаком с латинянами по честолюбивым планам, которые некогда строил Роберт Гвискар против Греческой империи1. И когда Алексей увидел среди вождей сына своего старого противника, Боэмунда, он не мог побороть в себе опасений, что начнется натиск на Константинополь, и конечно страх за судьбу империи не мог не отразиться на отношении к крестоносцам. Но наряду со страхом в мыслях императора существует и желание использовать крестоносцев в своих целях, заставив их отвоевать территории, ранее принадлежавшие империи. И это желание преобладает над всеми остальными.

Вообще по отношению к крестоносцам византийские власти были очень осторожны. Что вполне объяснимо. Византийцы считали крестоносцев ненадежными партнерами и, оказывая им помощь, не стремились вести совместные действия, полагая, что «алчные до денег, они под любым предлогом легко нарушают свои договоры»2. По словам Анны, византийские власти делали все возможное, чтобы поскорее избавиться от воинов, но при этом император не желает им гибели и, стремясь получить свои выгоды, старается оказывать им помощь, но не слишком активно.

Крестоносцы, по мнению византийцев болтливы, жадны, им свойственны подлость и лживость. Но оценка крестоносцев не однобока: византийцы отмечают и положительные качества, например бесстрашие, находчивость, целеустремленность3. Нельзя сказать, что греки недооценивают рыцарей, скорее наоборот угроза, исходящая от крестоносцев несколько преувеличена.

В целом можно сказать, что в отношении к крестоносцам византийцам свойственна двойственность с преобладанием отрицательных черт, но сам фактор двойственности позволяет говорить о достаточно объективной оценке крестоносного войска.

Анна всячески подчеркивает двойственность отношения крестоносцев к грекам. С одной стороны по ее мнению, крестоносцы пытаются заручиться расположением императора, в надежде на помощь в походе против мусульман, с другой стороны - они ищут возможность захватить престол империи, но, как считает Анна, эту цель своего похода рыцари тщательно скрывают1.

Византийцы уверены в коварных планах рыцарей, и это мешает им более объективно оценивать реальность. Например, Анна часто переадресует мысли ее отца Боэмунду и таким образом выдает отношение императора к крестоносцам за отношение крестоносцев к императору и византийцам вообще. Она даже приводит якобы слова Боэмунда о том, что император возможно пытается его отравить2. Но возможно эта информация в какой-то степени соответствует действительности, поскольку между ними существует взаимное недоверие и, учитывая давнюю ненависть императора к Боэмунду, последний вполне обосновано может подозревать Алексея.

К Боэмунду у Анны вообще особое отношение привитое, скорее всего, ее отцом. Обвиняя его во всех неприятностях и проблемах связанных с крестоносцами, Анна между тем отдает должное его человеческим качествам, называя его негодяем и подлецом, готовым на все ради денег, она тут же говорит о его находчивости и бесстрашии3. Такое двойственное отношение наводит на мысли о том, что отношение самой Анны вступило здесь в противоречие с тем образом, который был создан у нее на основании рассказов отца до встречи с Боэмундом.

Византийцы отмечают что крестоносцы непочтительны по отношению к традициям империи и постоянно стремятся их нарушить, оскорбляя тем самым греков4. именно крестоносцы по мнению Анны виновны в постоянных военных столкновениях, их гордость и самоуверенность мешает ведению переговоров, что лишь усиливает убежденность византийские власти в коварстве крестоносцев.

Не смотря на стремление к объективности, в оценке отношения крестоносцев к византийцам точка зрения Анны отличается предвзятостью и не позволяет создать объективной картины мнения крестоносцев о византийцах. При первом же столкновении греки и латиняне отнеслись друг к другу с недоверием и коренное соперничество, разделявшее две эти цивилизации, сказалось во взаимной подозрительности, в постоянных затруднениях, во взаимных обвинениях, и т.д.

В произведении Анны можно выделить несколько областей взаимодействия, где наиболее полно проявились особенности взаимоотношений между крестоносцами и византийской элитой. Поскольку наиболее полно освещены в произведении отношения, носившие официальный характер, то можно выделить такие сферы взаимоотношений как военная, бытовая, дипломатическая.

Взаимоотношения в военной сфере

Относительно военной стороны взаимоотношений можно сказать, что основным определением здесь может быть сотрудничество, несмотря на то, что обе стороны не стремились к сотрудничеству, они вынуждены были идти на этот шаг. Поскольку без сотрудничества они не могли достигнуть желаемого: крестоносцам необходима была помощь в переправе в Малую Азию и в организации снабжения армии, а греки желали при помощи крестоносцев вернуть себе утерянные территории на востоке. Между вынужденными «союзниками» существовали очень натянутые отношения с момента прибытия крестоносного войска на территорию Византии, что подтверждают постоянные военные столкновения между рыцарями византийцами, понимая необходимость сотрудничества, они пытались не замечать их, Анна, говоря о столкновениях1, ни разу не отмечает, что после боя одна из сторон отказалась от переговоров или каких-то совместных действий. Но все же Анна пытается обвинить крестоносцев в военных столкновениях, объясняя столкновения тем, что крестоносцы не соблюдают договоренности или что они непочтительны по отношению к императору и его приближенные защищают его честь1. Но эти обвинения лишь угадываются в повествовании и ни разу не высказываются открыто.

Можно выделить два этапа во взаимоотношениях крестоносцев и византийцев в военной сфере: сближение на первом этапе похода и, практически полное прекращение взаимодействия, на втором этапе, пограничными здесь являются события в Никее и Антиохии. Причем решающую роль в этом играла византийская сторона. Велико было желание императора отвоевать утраченные территории чужими руками, ради этой цели византийские военачальники готовы были поделиться информацией2 и даже своими разработками осадных орудий3, которые, как отмечает Анна, были незнакомы крестоносцам. Можно сказать что сотрудничество это в целом было успешно на первом этапе, благодаря единому пути в достижении разных целей, но после первых побед начали возникать проблемы решить которые «союзники» не смогли, события произошедшие в Никее и Антиохии4 продемонстрировали обеим сторонам истинное положение вещей и усложнили дальнейшие взаимоотношения не только в военной, но и в других сферах.

Взаимоотношения в бытовой сфере

Взаимоотношения в бытовой сфере между крестоносцами и византийцами практически не освещены в «Алексиаде». Они ограничиваются упоминанием того, что крестоносцам выделили определенный участок под лагерь и кратким описанием событий связанных с принятием некоторых крестоносцев при дворе.

На основании столь отрывочных и скудных сведений можно сделать следующие выводы. Византийские власти пытались проявить себя гостеприимными хозяевами, что подтверждает достаточно пышный прием крестоносцев при дворе им выделяют лучшие покои для них организовывают пиры им дарят ценные подарки в огромных количествах, по словам Анны, дары Боэмунда заняли целую комнату1. Причем Анна пишет, что крестоносцы оказались неблагодарными гостями и не оценили старания византийцев, чем был оскорблен император. Многое отличает обе стороны и в отношении правил поведения и обычаев, что так же не ускользает от внимания Анны. Например, она описывает поведение крестоносцев за трапезой2 или их реакцию на традиции принятые при дворе императора и неуважение к ним со стороны рыцарей3. Незнание традиций друг друга приводит к непониманию и усиливает ощущение отчужденности с обеих сторон. Вряд ли всю информацию относительно поведения крестоносцев при дворе можно считать объективными, но если даже часть ее - правда, то несовпадение в бытовой сфере могли стать еще одной причиной непонимания между народами.

Взаимоотношения в дипломатической сфере

Дипломатические отношения между крестоносцами и византийцами являлись очень важной частью взаимодействия между ними. Именно благодаря дипломатическим талантам лидеров обеих сторон стало возможно то взаимодействие, которое способствовало достижению целей, поставленных перед участниками похода. Анна не очень подробно описывает те переговоры, которые велись между крестоносцами и византийцами, видимо, это связано с тем, что она лично не участвовала в них и вынуждена черпать информацию из документов и слухов.

Все упоминания о каких-либо формальных переговорах показывают, насколько сложным был этот процесс, практически каждая попытка договориться приводила к военным столкновениям, но как уже говорилось выше, достижение договоренностей было необходимо всем участникам похода и по этому, не смотря на столкновения, переговоры продолжались.

Как отмечает Анна, император редко удостаивал крестоносцев чести, и в основном переговоры вели его приближенные, из чего можно сделать вывод, что император не считал кого-либо из крестоносцев равным и формула «первый среди равных» принятая в Европе в отношении королевской власти была не приемлема для византийского государства. И переговоры осложнял тот факт, что у византийской аристократии и европейского рыцарства были разные взгляды на верховную власть.

Принимая во внимание общий уровень образованности, существующий на тот момент в Европе, возникает вопрос о том, на каком языке шло общение между крестоносцами и византийцами, и здесь на основании текста источника можно предположить несколько вариантов. Первое, это то, что при ведении переговоров обе стороны обращались к помощи переводчиков1. Что вполне логично так как, во-первых, языки как таковые еще не сложились в тот период, а во-вторых, вряд ли в Византии было известно какое-то из европейских наречий, и второе, что, возможно, общение велось на латыни что подтверждает то, что Анна часто называет крестоносцев латинянами. Достаточно высокий уровень образованности позволяет утверждать, что многие, если не все, представители элиты Византии владели латинским языком.

В целом же можно утверждать, что переговоры были успешными и именно дипломатические действия с обеих сторон позволили на первом этапе создать объединенные военные силы и заключить ряд договоров. Но если учитывать какими методами действовали византийские власти, то становится понятно, почему при первой же возможности крестоносцы нарушают данные обещания.

Отношения двух цивилизаций были трудными и противоречивыми и наиболее остро все противоречия между Византией и крестоносцами проявились в период первых побед, во время событий связанных с взятием Никеи, когда у «союзников» возникло ощущение близости достижения целей, и необходимость действовать вместе стала тяготить их. Но даже здесь нельзя говорить о полном разрыве отношений. Ведь император пытался выкупить крестоносцев из плена и не отказал им в помощи, при переправе домой. Полный разрыв произошел только с Боэмундом, к которому император всегда питал неприязнь, скорее всего взаимную.