Научно-методические основы пространственной реконструкции городской среды Новгорода в ХІХ веке

Размещено на http://www.allbest.ru/

Научно-методические основы пространственной реконструкции городской среды Новгорода в ХІХ веке

Содержание

1. Русский пореформенный город как объект комплексной реконструкции в исторической урбанистике

2. Методика реконструкции социокультурной среды города: особенности использования источников, программное обеспечение, этапы работы

Литература

1. Русский пореформенный город как объект комплексной реконструкции в исторической урбанистике

Цель данного раздела заключается в описании степени изученности истории русского города второй половины XIX начала XX вв. и существующих методических наработок в этой области. Также мы ставим перед собой задачу осветить вопрос применения компьютерного картографирования как технологии современного исторического исследования и городоведческого исследования в частности, раскрыв особенности использования настольных картографических систем в работе ученого-историка.

Многомерность города как явления предопределила разнообразие подходов к его изучению силами гуманитарных и естественных наук. Эта мысль наглядно отражена В.В. Вагиным, который отмечает, что «у каждой научной дисциплины есть собственный идеальный образ города как предмет изучения, отвечающий ряду черт той или иной отрасли науки», и выделяет несколько областей городских исследований. Они находят свое преимущественное изучение в экономике, географии, истории, этнографии, архитектуре, социологии, антропологии. При этом выделенные области (или предметы изучения) могут быть объектом научного интереса со стороны сразу нескольких наук. Это стимулирует междисциплинарный характер исследований, посвященных городам различных эпох и стран, и подчеркивает их сущность как «сложных комплексов изучения». В качестве примера подобного междисциплинарного взаимодействия можно привести монографический сборник «Город и деревня в Европейской России: сто лет перемен», который вышел в свет в 2001 г. под редакцией географовурбанистов П.Поляна, Т.Нефедовой, А.Трейвиша. Участники сборника осмысливают отечественную урбанизацию с позиций географической науки, начиная с древнерусского периода нашей истории и заканчивая современным этапом. Поводом к подобным размышлениям послужила книга известного русского географа, статистика, историка, В.П. Семенова Тян-Шанского «Город и деревня в Европейской России», изданная в начале XX в. (1910). Характерно, что уже в предисловии к этому изданию редакторы оговаривают следующее: «мы, в свою очередь, понимаем, что порой «влезаем» в сферу компетенции смежных дисциплин...И все же надеемся, что в своей профессиональной сфере делаем некий шаг вперед, к осознанию обратимых и необратимых сдвигов в населении и расселении, их устойчивости/изменчивости, соотношения мощных эволюционных трендов и зачастую не менее весомых по их последствиям событий конъюнктурно-политических, кризисных, катастрофических».

На рубеже XIX XX вв. экономисты, историки, социологи изучали вопросы возникновения городов, фабрично-заводской промышленности, муниципального законодательства, функциональное зонирование городской территории, городской транспорт, социальную структуру городского населения . Эти исследования показали ведущую роль города в развитии современного общества и положили начало научной самостоятельности городской проблематики. В отечественной исторической науке понимание города как целостного социального организма связано с краеведческим движением 1920х гг. и именами И.М. Гревса, Н.П. Анциферова, Н.К. Пиксанова. Они и, прежде всего, И.М. Гревс положили начало геокультурологическим исследованиям в России, т.е. изучению «взаимоотношений человека и окружающей его географической среды...с одной стороны, а с другой - воздействия природных свойств населяемых территорий на ментальность, материальное и духовное творчество живущих там людей, на их культурные, и в первую очередь пространственные представления».

В работах этих ученых впервые на методологическом уровне город осознавался через призму культуры как системы, ни один элемент которой не должен быть упущен из внимания исследователя. Рост городов трактуется И.М. Гревсом как «коренной вопрос культурной истории, ибо город самый сильный носитель и показатель культуры; на его судьбах всех сильнее отпечатываются процессы, ее творившие; в его пределах богаче всего происходит концентрация результатов ее развития»91. Подобная «культурно-городоведческая рефлексия» отечественных ученых явилась, на наш взгляд, следствием повышенного внимания научного сообщества к причинам небывалого экономического роста городов в Европе и отчасти в России в конце XIX начале XX в. Результатом этого стали социокультурные исследования названных представителей краеведческого движения и многих других его участников на местах. К сожалению, с разгромом движения выработанная методология исследования была на долгое время утеряна.

Постепенное возвращение к социокультурной проблематики города как «концентрации социальных групп, структур, ролевых поведений, средоточия культурных ценностей, образцов, определенных норм человеческой деятельности» началось в конце 1970х гг. Полная преемственность в указанных подходах восстановилась в 1980-1990е гг. Можно сказать, что тогда историки заново открыли для себя город как социальную систему, перейдя от эмпирических обобщений к более широкому осмыслению урбанизации в контексте общественного развития. При этом одни ученые смотрели на город сквозь призму урбанизации как исторического процесса, другие сквозь призму культуры. Поэтому одни исследователи осмысливали феномен города предельно широко на стыке истории, географии, философии, культурологии, чем способствовали вовлечению в понятийный аппарат исторической науки пространственных характеристик города как физического объекта94. «Город непосредственно выступает как территориальная концентрация множества разнородных форм деятельности. Города являются фокусами урбанизационного процесса, в них возникает эффект соединения множества различных форм воспроизводственной деятельности. Город форма и результат урбанизации».

Другие ученые сосредоточились на проблемах городской культуры как системы. В этом смысле они были ближе к концепции И.М. Гревса. Поэтому главные их термины «пространство» и «среда» наполнялись идеальным содержанием и были близки трактовкам московскотартусской школы Ю.М.Лотмана. Основой этого направления послужила докторская диссертация Л.В. Кошман, посвященная русскому городу XIX в. и социокультурному аспекту его исследования, а также последовавшее за этим многотомное издание «Очерки истории русской культуры XIX в.» под редакцией Л.В. Кошман.

В изучении русского города XVIII XIX вв. отечественными исследователями накоплен значительный опыт. В области городоведческих исследований большое место занимает монография П.Г. Рындзюнского «Крестьяне и город капиталистической России второй половины XIX века», в которой впервые был затронут вопрос о роли крестьянской миграции в изменении состава населения городов и выявлена специфика крестьянского отхода в города в различных регионах России на обширном материале переписи населения 1897 г.

Особое внимание развитию городских поселений уделил в своем труде по социальной истории России XVIII начала XX в. Б.Н. Миронов". В этой монографии представлена типология городов, разработанная ученым еще в 1980е гг. Проведенный функциональнотипологический анализ деятельности городских поселений позволил сделать вывод Б.Н. Миронову о преобладании городов торговопромышленного типа в системе городских населенных пунктов России в конце XIX начале XX в. В исследовании процессов развития города, изменения его социальной структуры и типологии городской семьи автор также широко привлекал данные переписи населения 1897 г.

С методологической точки зрения он впервые в отечественной историографии представил развитие русских городов пореформенного времени в понятиях модернизационной теории как процесс урбанизации и индустриализации. В связи с обобщающим характером работы вне поля зрения Б.Н.Миронова остались региональные особенности этих процессов. Опираясь на выводы, полученные автором, мы рассмотрели локальную специфику урбанизации на конкретном историческом материале. Методологическому оформлению подходов к изучению города в рамках модернизационной теории в данном диссертационном исследовании также способствовали работы Вишневского, посвященные проблемам советской урбанизации.

Региональные особенности развития городов Среднего и Нижнего Поволжья во второй половине XIX века рассмотрены в монографии Л.Н. Гончаренко. Она посвящена социальноэкономическому развитию пореформенных городских центров и является традиционно историческим исследованием в плане определения целей и используемых для их достижения источников. Данная монография интересна для нас своей методикой анализа переписи населения в отношении городов, а также конкретными материалами, которые могут быть использованы для выявления общего и особенного в поволжских городах, и в частности, в Нижнем Новгороде. К сожалению, автор не дал оценку существовавшим классификациям экономических районов России во второй половине XIX в. и не определил свою позицию в отношении группировки губерний Среднего и Нижнего Поволжья, к которым он отнес Казанскую, Симбирскую, Саратовскую, Самарскую и Астраханскую губернии.

В основном историография городоведения пореформенного времени представляет собой локальные исследования, в которых затрагивается определенный аспект жизнедеятельности городов. Среди них наиболее многочисленными оказываются работы, связанные с проблемами городского самоуправления и городского хозяйства. Предметом их изучения являются конкретные города, как большие, так и малые (Москва, СанктПетербург, Казань, Архангельск, Нижний Новгород, Муром), города отдельных губерний (Архангельской, Вятской, Тамбовской, Самарской, Саратовской), и целые регионы России (Средний и Южный Урал, Среднее и Нижнее Поволжье, Западная Сибирь). Востребованность этой тематики определяется тем, что институты городского самоуправления и результаты работы муниципалитетов в русских городах во второй половине XIX в. были главным и наиболее явным успехом буржуазных преобразований общества.

Следующую большую группу исследований составляют работы, которые условно можно объединить под названием «вопросы культурного развития города». Круг этих вопросов охватывает многообразие деятельности человека в городе, создающего в нем искусственную среду, в противовес традиционной, естественной среде деревенского мира. Одним из первых еще в проблемами городской культуры заинтересовался М.Г. Рабинович, изучая бытовую культуру горожан русского феодального города. Он обратил внимание исследователей на этнографический и «особенно бытовой аспект изучения русских городов», восстановив, фактически, преемственность отечественного городоведения с «историкоэтнографической или историкобытовой школой прошлого [XIX] столетия». В этом направлении активно работают А.И. Куприянов, А.П. и Э.Б. Каплуновские, Н.В. и А.Н. Зорины , Э.М. Хаснуллина, Е.В. Клюшина. Работы этих исследователей вносят весомый вклад в понимание города как целостного социокультурного организма. Повышенное внимание к культурному аспекту городской жизни объяснимо тем, что она была наиболее ярким отражением интеллектуального и духовного развития всего общества второй половины XIX в. и определяла вектор этого развития.

Другим аспектом городовой проблематики является изучение отдельных социальных слоев, групп и сословий в нем, а именно, мещанства, ремесленников, иностранцев, средних слоев городского населения.

Гораздо меньшее количество работ посвящено городу в целом. Это либо описательная история, что, как правило, характерно для городов юга России, либо традиционное изучение социально-экономического и культурного развития. Они представляют собой исследования, основанные на применении классического «инструментария» исторической науки.

Еще одна проблема, которую можно выделить в качестве самостоятельной в сфере городоведения, это проблема города и пригорода. Для исторической науки она достаточно новая, т.к. традиционно это был вопрос географии городов. Как отдельная область исторической урбанистики он стал разрабатываться А.В. Беловым на примере Москвы и ее пригородного пояса. Его работа на сегодняшний день одна из немногих значимых научных попыток анализа такого явления как русский пригород столичного города пореформенного периода. Поскольку автора интересовали, прежде всего, «процессы, происходившие в пригородных поселениях, окружавших Москву, и, приведшие к их интеграции в городскую структуру», то он ограничивает рамки исследования типологически «исключительно исконно древними селами, деревнями и слободами», а также хронологически 1917 г., когда муниципальная черта была передвинута на линию Окружной железной дороги, и, следовательно, официально завершилась интеграция пригородов. Таким образом, для А.В. Белова более существенным является не столько реконструкция многообразных функций поселений округи, сколько определение основных путей ее включения в урбанистическую структуру города. Он выделил основные функциональные типы пригородов Москвы, но на наш взгляд не до конца использовал полученные при этом результаты. В связи с этим из поля зрения исследовательского интереса автора выпал анализ реальных взаимосвязей между округой и городом и процессов, происходившими в крестьянских хозяйствах на сопредельных с городом территориях.

Обращаясь к опыту зарубежной науки, можно выделить следующие конкретные направления исследований европейских и американских ученых. Их усилия направлены на изучение: миграционных процессов в пореформенном городе (J.Bradley, S. М. Vorderer, J. von. Geldern, J.Burds) ; проблем социального и экономического развития городов (D.Brower)114; практики взаимодействия коронной администрации, находившейся в городах, и обществом (D.Brower); тендерной истории (B.A.Engel)115. Интерес же к культуре города со стороны зарубежных ученых подтверждается прошедшим в июне 2004 года международным коллоквиумом "Культуры городов Российской империи на рубеже XIXXX веков" в Институте истории РАН (СанктПетербург). В ходе его проведения обсуждались проблемы: образа русского города (E.Berar, M.Stainberg); окраин городской культуры (I.Huberts, L.McReynolds); формирования гражданского общества (BJoseph) и др.

Историография вопроса показывает, что на сегодняшний день в отечественной науке нет сложившихся школ, разрабатывающих городскую проблематику. Основная масса работ представляет собой единичные усилия ученых на местах. Исключение составляет историческая школа с центром в Алтайском государственном университете (г. Барнаул). На наш взгляд, можно говорить о целенаправленном изучении сибирских городов учеными Барнаула, Томска, Новосибирска, Иркутска, Тобольска, Омска. В сфере их интереса находятся многие аспекты жизни сибирских городов: социальноэкономическое развитие (В.А. Скубневский, Н.М. Дмитриенко), история семьи и городского быта (Ю.М. Гончаров), периодизация сибирской урбанистики (Д.Я. Резун), типология городов (О.А. Тяпкина) и др.

Во всех описанных группах исследований неотъемлемым познавательным инструментом города являются количественные методы. На их фоне картографирование относится к разряду редко применяемых методов изучения города в истории. В качестве примера использования картографического метода можно привести монографию В.В.Бондаря «Войсковой город Екатеринодар, 1793-1867 гг.: историко-культурная специфика и функциональная роль в системе городских поселений Российской империи». В своем исследовании автор исходит из того, что «историческое исследование города (как часть его тотального исследования) должно иметь комплексный синтетический характер. Иными словами, в поле зрения историкаурбаниста, пользующегося широким спектром методов научного анализа, должен находиться весь комплекс обстоятельств существования городского поселения» . Заслуга В.В. Бондаря состоит в том, что он пытается апробировать методику комплексного исследования города, разработанную И.М. Гревсом и Н.П. Анциферовым, на примере Екатеринодара (Краснодара) конца XVIII второй половины XIX в. и сочетает ее с функционально-типологическим анализом деятельности городского населения, введенным в практику исторического исследования Б.Н. Мироновым. Можно сказать, что на сегодняшний день в исторической урбанистике это наиболее полная реализация методики, изложенной Н.П. Анциферовым в монографии 1926 г. Работа В.В.Бондаря показывает как большие возможности комплексного изучения русского города как целостного социокультурного организма, так и трудности, с которыми приходится столкнуться историку в попытке осуществить синтез города «как совокупности территории (материальновещной среды) и всех протекающих в ее пределах социокультурных процессов» в междисциплинарном поле (история география архитектура).

Широкая исследовательская позиция автора определила использование в работе картографического метода. Картографирование здесь выступает в виде использования набора планов города, начиная с его основания и до середины XIX в., и обобщающей карты Екатеринодара, где нанесены административно и религиозно значимые объекты города. Несмотря на то, что В.В. Бондарь в качестве одной из задач своего исследования ставит изучение «культурно-хозяйственного и пространственного облика города и определение всего функционального спектра города», он не привлекает для этого возможности картографирования, остановившись на уровне нанесения на карту «первичных» данных. Таким образом, автор не реализовал в полной мере познавательный потенциал пространственного анализа и картографического метода в изучении города.

В зависимости от поставленных целей, перед исследователем возникает вопрос о познавательных возможностях карты. Использовать ли ее как иллюстрацию («картасимвол»), дополнение к научному тексту, помогающее лучше раскрыть замысел автора, где важен сам момент визуализации, или придать ей вид самостоятельного орудия познания («картамодель»)? Ясно, что это перекрещивающиеся понятия, т.к. любая иллюстрация уже некая «аналитика», а любая аналитическая карта имеет в своей основе иллюстрацию как способ существования в материальном мире. Наиболее традиционным, конечно, является использование картографического материала как иллюстрации, т.к. этот способ не требует больших временных затрат и специального программного обеспечения, являющегося, как правило, дорогостоящим. Использование карты с целью извлечения из нее скрытой информации о событии или процессе связано с новыми возможностями компьютерных технологий и развитием аппаратного обеспечения самого компьютера в последнее десятилетие. Это делает более доступным использование профессиональных картографических программ с персонального компьютера обычного пользователя. Для работы с картой в заданном направлении необходима база данных и оцифрованная подоснова в одной из специальных программ, относящихся к разряду геоинформационных систем (ГИС).

Однако при любом способе работы с картографическим материалом, приоритет его использования всегда был и останется у географической науки, из которой картографический метод перекочевал в смежные с историей дисциплины историческую картографию и историческую географию. Н.В.Пиотух констатирует, что «до начала широкого применения компьютерных технологий в истории, карты использовались не слишком широко и в основном только для нанесения на них тех или иных исторических данных или отдельных результатов изысканий того или иного ученого» . Она же отмечает, что приоритетными направлениями использования ГИС в истории можно считать те исследования, которые связаны с изучением исторических закономерностей в пространственной форме: движение населения (завоевания, переселения, миграции), история инфраструктуры, динамические изменения и т.п. В настоящее время ведущая роль в пропаганде и внедрении компьютерного картографирования в практику исторического исследования принадлежит группе ученых из Алтайского государственного университета (В.Н. Владимиров, И.Г. Силина, Д.В. Колдаков и др.), работающих на кафедре архивоведения и исторической информатики исторического факультета. В начале 1990х гг. под руководством В.Н. Владимирова они стали разрабатывать историческое компьютерное картографирование. Вопросами применения ГИС в исторических исследованиях занимается Н.В.Пиотух на историческом факультете МГУ, а также Е.Баранова, Р.Б.Кончаков (Тамбов), Н.М. Савицкий, И.Е. Сафонов, О.В. Скобелкин (Воронеж) и др.

Постепенно область применения ГИС распространяется на изучение отдельных населенных пунктов городских центров. В этом движении закономерным является переход от использования только методов математической статистики (в частности, кластерного анализа) к их совместному применению с картографическим методом. Спектр использования возможностей компьютерного картографирования включает изучение вопросов развития сети социально-культурных учреждений провинциального города на большом временном промежутке с XVII по XIX в.; социально-профессионального состава населения столичного города по данным городских переписей; исследование функционального зонирования территории столичного же центра на основании сведений о стоимости земли в разных его частях. Последнее нашло свое отражение в коллективной монографии по истории Москвы рубежа XIX XX вв.. Это исследование проведено американским географомрусистом Р. Гохстандом (Robert Gohstand). Помимо него в сборнике представлено исследование географии культуры Москвы Павла Ильина, под которой понимается «география человеческой деятельности в области искусства, литературы и тому подобная деятельность по созданию и распространению ...нетехнических достижений человеческого интеллекта» . Она также выполнена с приемами картографирования. Опыт пространственного изучения Москвы с точки зрения географического подхода, как определяет его П.Ильин, заимствован в нашем исследовании процессов урбанизации в Нижнем Новгороде второй половины XIX в. В этой работе не были освещены прикладные аспекты пространственного анализа города, т.е. не описана методика работы с источниками, программным обеспечением. Следовательно, историк сможет применить только общие подходы авторов монографии к изучению города, но не апробировать их методику на своем материале. В связи чем актуальным остается описание процесса картографирования при реконструкции городского пространства.

Итак, мы можем констатировать, что картографический метод используется ограниченным числом отечественных историков, в отличие от зарубежных коллег, которые очень активно оперируют им в своих исследованиях. Он применяется в изучение роли государства в экономике России в период ранней индустриализации, 18801913 гг. (Д.К. Роуни133, Боулинг Грин, США), особенностей землевладения в Англии в XIV в. (М.Ливингстоун, К.Бартли134, Белфаст, Великобритания) и др. В отечественном городоведении, насколько мы можем судить, картографирование, практически, не используется, а если и используется, то не самими историками, а представителями смежных дисциплин, изучающих город. На наш взгляд, город идеально подходит для осуществления картографических «манипуляций» в отношении его пространственных характеристик. Поэтому в нашем исследовании картографический метод является одним из основных. С его применением связан один из этапов разработки методики комплексной реконструкции социокультурного пространства русского пореформенного города. Тематические карты, созданные в процессе работы, помогли визуализировать отдельные сферы социокультурного пространства города. Поиск методических наработок в комплексной реконструкции социокультурного пространства города показал, что в области исторических исследований такие методики не разрабатывались. Как отмечает А.В. Белов «в арсенале российской историографической практики нет общепринятой методики анализа урбанизации пригородных поселений, отработанной на краеведческом уровне. Подходы западных специалистов созданы на ином, порой не имеющем аналогов в нашей стране, материале. Следовательно, необходим поиск собственных методик анализа, которые может проходить только в ходе локальных исследований». С полным правом эти слова можно отнести и к собственного городским поселениям.

Предлагаемая к разработке методика сопряжена с использованием понятийного аппарата географии и градостроительства и с перенесением опыта, накопленного ими, на историческую почву. Для нас представляют интерес вопросы организации городской территории, основные теории структурирования которой изложены в монографии французских ученых Ж.БожеГарнье и Ж.Шабо «Очерки географии городов» . Отметим, что функциональное зонирование исторических городов осуществляется, прежде всего, географами, архитекторами, отчасти социологами.

Таким образом, можно констатировать, что реконструкция социокультурного пространства русского города пореформенного периода, предпринятая в данном исследовании с помощью специально разработанной методики, является первой подобной попыткой в области исторического знания. Полученный опыт может положить начало дальнейшим методическим наработкам в комплексном изучении города с позиций исторической науки.

пространственная реконструкция город социокультурный

2. Методика реконструкции социокультурной среды города: особенности использования источников, программное обеспечение, этапы работы

Одной из задач современной исторической науки является разработка и внедрение в практику исследования методик по изучению источников, конкретных процессов и явлений. При этом под методикой мы понимаем «фиксированную совокупность приемов практической деятельности, приводящей к заранее определенному результату». Механизм взаимосвязи уровня исторической науки и методических наработок в источниковедении показала Н.В.Середа: «одна из причин иллюстративного подхода к источникам заключается в малой численности исторических работ, где подробно излагалась бы методика исследовании. В отечественной исторической науке известны случаи, когда издание монографий или статей, где в равной мере детально была бы представлена методика работы с источником и продемонстрированы его информативные возможности, создавал стимул для работы по данным направлениям в различных регионах страны....Общие методические установки, содержащиеся в источниковедческой литературе...скорее показывают перспективы определенных подходов к источникам, чем демонстрируют методику».

Столь пространное цитирование данного автора оправданно сходством описанного положения в области методик изучении собственно предмета истории явлений и процессов прошлого. Это касается и русского города, изучение которого на сегодняшний день также не зафиксировано в специально разработанных и опубликованных методиках. Как нам представляется, формирование положительного опыта в этом направлении связано с компьютерными технологиями и широкими возможностями, которые они дают в постановке и решении исследовательских задач.

Компьютерная автоматизация труда ученого-историка требует четкого пошагового решения той или иной проблемы, описания действий, которые необходимо совершить для достижения поставленной цели. Это, на наш взгляд, неизбежно усиливает роль методического опыта при вовлечении в исследовательский процесс компьютерной техники. Не случайно, говоря о возможностях компьютерного картографирования, В.Н. Владимиров четко прописывает все стадии процесса создания компьютерной карты, предлагая методику для исследователей-историков. С другой стороны, ясно, что практику исследования нельзя свести только к набору методических приемов, которые обеспечат получение нужных данных. Никакая методика не заменит человека, поэтому роль исследователя в оценке и анализе промежуточных и итоговых результатов, в контроле всего процесса применения тех или иных средств очевидна.

Таким образом, предложенная ниже методика изучения города с точки зрения структуры и организации его пространства является пробным «шаром» в практике городоведческого исследования, построенного на применении картографического метода, а в части программных средств на использовании редактора электронных таблиц, системы управления базами данных и настольных картографических систем.

При разработке методики мы руководствовались тем, что она должна позволить решать следующие задачи: 1).Осуществить количественный анализ данных; 2).Создать базу данных (далее БД); 3).Картографировать обработанные данные; 4).Осуществить пространственный анализ картографированных данных.

Эти задачи определяют выбор и специфику программного обеспечения, а именно настольных картографических программ. Они работают с пространственными данными, представленными в векторной форме. Вся графика делится на растровую и векторную. Так, например, растровая карта это совокупность пикселов (ячеек), а векторная карта совокупность направленных сегментов. Преимуществом карты векторного типа является возможность математической обработки и моделирования ее объектов. Для этого в ГИС или специальной программе (одной из самых распространенных является Easy Trace) необходимо оцифровать, перевести в векторное изображение растровую карту, иначе произвести растрово-векторное преобразование пространственных данных. Этот процесс называется векторизацией.

На сегодняшний день все картографические программы можно разделить на геоинформационные системы (ГИС), отличительной особенностью которых является их совмещение с базами данных, и картографические программы, позволяющие только создавать карты. Третий вид программ графические редакторы типа Corel Draw, хоть и не являются картографическими программами, но используются исследователями-историками для создания карт-иллюстраций. Нас интересуют ГИС, т.к. они представляют большие возможности для связывания исторических баз данных с историческими картами. В настоящее время существует большое разнообразие ГИС, выполненных различными производителями, например: Arclnfo, разработанная компанией ESRI, которая была первой ГИС, использующей векторно-топологическую структуру данных и полностью интегрирующей возможности реляционной базы данных, а также ее «производная» ArcView; Atlas*GIS, Maplnfo, GeoMedia Professional, ГеоГраф ГИС 2.0, и др.

Опыт отечественной исторической науки содержит использование следующих картографических программ. Наиболее полно раскрыты возможности Atlas*GIS в работах группы ученыхисториков из Алтайского государственного университета (г.Барнаул) под руководством В.Н. Владимирова по изучению заселения и освоения Алтайского края в XVIII-XIX вв.. Потенциал программы Arc View был апробирован Н.В. Пиотух при изучении хозяйственной деятельности русского крестьянства на основании писцовых книг XVII в. и материалов генерального межевания второй половины XVIII в. Применение этой же программы зафиксировано в археолого-этнографическом исследовании духовной и материальной культуры угорских народов Западной Сибири. В целом отметим, что археологи особенно активны в использовании возможностей ГИС для реконструкции археологических памятников, и привлекают в этом не только ArcView, но и Maplnfo. Применение Maplnfo можно проследить и в чисто исторических исследованиях, например, при изучении социально-экономических процессов в украинской деревне в 1920е гг.

Итак, на основании приведенного обзора мы можем констатировать следующее. Во-первых, не все известные нам настольные картографические системы (ГИС) нашли свое применение в исторических исследованиях. Во-вторых, круг проблем, которые решаются историками с помощью ГИС, достаточно широк, причем можно выявить следующую закономерность: чем больше объем материала, оформленного в виде базы данных, и чем четче исходные данные локализованы в пространстве, тем актуальнее становится использование компьютерной картографии в работе историка. Мы имеем ввиду, прежде всего, археологические исследования, в которых активно используются ГИС. В этой связи отметим, что археологи предъявляют такое дополнительное требование к ГИС, как возможность представления информации в ЗБварианте, иначе в трехмерном пространстве, в объемном виде. Втретьих, все рассмотренные нами ГИС по большому счету обладают эквивалентным набором возможностей, которые необходимы при изучении процессов прошлого.

Одним из недостатков ГИС, как впрочем, и всех программных сред, является их быстрое моральное старение. Если Н.В. Пиотух в середине 1990х гг. использовала ARCView для реконструкции процессов хозяйственной деятельности на территории Пусторжевского уезда в XVI второй половине XVIII вв., то уже в 2005 г. в исследовании А.А. Давыдовой было отмечено, что «за прошедшее десятилетие после выпуска [программа] несколько устарела». Это побудило автора использовать в изучении схожей проблематике системы сельского расселения Нижегородского уезда конца XVI XVII вв., более новую программу GeoMedia Professional. Подобную тенденцию зафиксировал относительно AtlasGIS В.Н. Владимиров.

Отметим и такой «недостаток» ГИС как дороговизна указанных программных продуктов, что исключает возможность их приобретения отдельным ученым. Следовательно, на первое место для нас выходит критерий доступности, а именно наличие одной из программ в конкретном научном исследовательском центре. В нашем случае таковой программой оказалась Maplnfo, установленная на кафедре геоинформатики и кадастра Института архитектуры и градостроительства Нижегородского государственного архитектурно-строительного университета (ННГАСУ).

Подводя итог обоснованию выбора картографического программного обеспечения, выделим главные критерии, которые мы предъявляли к нему и которые совпали с возможностями Maplnfo версии 7.0:

связь картографической подосновы с базой данных из пакета MS Office;

векторное представление карты, которое помогает работать с площадными показателями объектов районов;

развитая система запросов по базе данных и широкие возможности создания на их основе тематических карт;

простой пользовательский интерфейс.

Помимо ГИС программное обеспечении методики составили: пакет Microsoft Office ХР: редактор электронных таблиц Excel и система управления базами данных (СУБД) Access. В СУБД мы создали базу данных «Со * циокультурная топография г. Нижнего Новгорода конца XIX в.», а затем связали ее с картой города 1896 г., обработанной в Maplnfo.

Предваряя описание методики, скажем об особенностях использования источников применительно к нашему исследованию. В соответствии с задачами реконструкции социокультурного пространства, требующими осуществления функционального и социального зонирования города, выделяются следующие источники: статистические, картографические источники и справочные издания. Главным источником выступили подворные полицейские статистические сведения, которые представляют собой первичные материалы учета населения, собиравшиеся ежегодно для губернаторских отчетов. Процедура сбора сведений состояла в раздаче по домам нижними чинами полиции бланков, заполнявшихся всеми домовладельцами города; в последующем сборе заполненных документов от домохозяев; в сведении информации по каждому домовладению в общую таблицу по всему полицейскому участку; и доставлении всех документов в губернский статистический комитет для обработки и сверки. Сведения от домовладельцев заносились в специальный отпечатанный типографским способом бланк, единый формуляр которого разрабатывался статкомитетом на все городские поселения губернии. Поскольку по Положению о губернских и областных статистических комитетах 1860 г. эта деятельность имела необязательный характер и не подлежала perламентации со стороны ЦСК МВД, постольку форма бланка могла варьироваться и полнота собираемых сведений зависела от потребностей в соответствующей информации у каждого статистического комитета Российской империи в отдельности.

На протяжении второй половины XIX в. для сбора сведений по городам Нижегородской губернии действовала форма бланка, разработанная статкомитетом в 1863-1864 г, когда на смену ревизиям пришел административно-полицейский учет населения. В таком виде бланк просуществовал до 1898 г. Он был модернизирован под влиянием проведенной в 1897 г. первой всеобщей переписи населения, в результате чего сбор сведений о населении городов губернии и в том числе Нижнего Новгорода стал осуществляться по расширенной программе. С 1898 г. вводилась новая т.н. «квартирная графа», в которой необходимо было фиксировать всех жильцов дома по квартирам, также появилась строка, в которой отмечались отсутствовавшие лица на момент сбора сведений в доме. Эти нововведения можно рассматривать как дополнительные параметры для взаимной проверки информации. В целях повышения достоверности учета населения был введен критический момент переписи, а именно ежегодно 15 декабря.

В подворных статистических сведениях содержалась информация о фамилии, имени, отечестве хозяина дома, этажности и материале постройки здания, а также фиксировалось наличие при доме торгово-промышленных заведений и число всех проживавших в нем на момент сбора сведений с указанием их пола, сословной принадлежности и вероисповедания. Как было сказано выше, подворные сведения собирались полицейскими приставами в границах отведенных им полицейских участков. Поэтому в процессе социального зонирования города мы привязывали все наши данные именно к полицейским участкам. Нижний Новгород во второй половине XIX в. был поделен на четырнадцать полицейских участков. Каждому участку соответствовало свое архивное дело, следовательно, нам необходим был полный комплект документов за один год.

В фондах ЦАНО ни одной полной годовой подборки документов не отложилось. В результате мы составили следующую подборку дел: пять дел за 1899 г., четыре за 1900 г., два за 1898 г., два за 1893 г. Мы вынуждены были пересчитать данные 1893 г. на более поздний период времени, а именно на данные 1899г., т.к. общая численность населения Нижнего Новгорода за эти шесть лет значительно возросла с 70412 человек до 84975 человек. Увеличение численности населения составило 17%. Допуская, что соотношение общей численности проживавших в полицейских участках людей, а также их распределение по полу, сословию и конфессиональной принадлежности с 1893 по 1899 г. осталось примерно неизменным, мы увеличили соответствующие показатели на коэффициент 1,17. Признавая пофешность в 1,17 раза допустимой, все далее рассчитываемые показатели считаются достоверными.

Литература

1. Анциферов, Н.П. Пути изучения города как социального организма. Опыт комплексного подхода / Н.П. Анциферов. Изд.2е испр. и доп. Л.: Сеятель, 1926. 150с.

2. Архангельский, СИ. Очерки по истории промышленного пролетариата Нижнего Новгорода и Нижегородской области XVII XIX вв. / СИ. Архангельский. Горький: Горьк. обл. гос. изд., 1950.319 с.

3. Белов, А.В. Москва и московские пригородные поселения во второй половине XIX начале XX века (город и процессы урбанизации сельских окраин) / А.В. Белов. М.: Папирус ПРО, 2005. 182 с.

4. Богородицкая, Н.А. Нижегородская ярмарка: Исторический очерк / Н.А. Богородицкая. Н.Новгород: Издво ННГУ, 1991. 61с.

5. БожеГарнье, Ж., Шабо, Ж. Очерки по географии городов / Ж.БожеГарнье, Ж. Шабо. М.: Прогресс, 1967. 424 с.

6. Градостроительство России середины XIX начала XX века / Е.И. Кириченко, М.В. Нащокина. М.: ПрогрессТрадиция, 2001. Кн.1. Общая характеристика и теоретические проблемы. 377 с.

7. Градостроительство России середины XIX начала XX века / Е.И. Кириченко, М.В. Нащокина. М.: ПрогрессТрадиция, 2003. Кн.2. Города и новые типы поселений. 337 с.

8. Огородничество в России. Материалы и исследования. Вып.У. Огородный промысел и промышленноягодные культуры под Петроградом / Составитель Н.И. Кичунов. Петроград: Тип. П.П.Сойкина, 1914. 615 с.

9. Озеров, И.Х. Большие города, их задачи и средства управления / И.Х. Озеров. Изд. 2е. М.: Изд. Тва И.Д. Сытина, 1906. 135 с.

10. Очерки русской культуры XIX века. В 6 тт. / Под ред. Л.В. Кошман. М.: Издво МГУ, 1998. T.I. Общественнокультурная среда. 382 с.

11. Парусов, А.И., Шульпин, П.И. 100 лет завода «Красное Сормово» имени А.А. Жданова / А.И. Парусов, П.И. Шульпин. Горький.: Горьк. обл. гос. издво, 1949. 167 с.

12. Храмцовский, Н.И. Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода / Н.И. Храмцовский. Изд.Зе. Н.Новгород: Издво «Книги», 2005. 608 с.

13. Швиттау, Г.Г. Профессии и занятия населения / Г.Г. Швиттау. СПб.: Тип. Ю.Н. Эрлиха, 1909. 324 с.

Размещено на Allbest.ru