Отражение гражданской войны в Испании в советской журналистике

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Отражение гражданской войны в Испании в советской журналистике

Введение

пресса гражданский война журналист

Актуальность темы исследования. В начале XXI в. информация остается важнейшим стратегическим ресурсом. В результате колоссального технологического прорыва в области хранения, обработки и передачи данных, реципиент не только пользуется благами их быстрого распространения, но и сталкивается с серьезными трудностями в трактовке степени их истинности.

В современном обществе существенна роль культивируемых стереотипов как наиболее простого уровня осмысления действительности. Один из наиболее обобщенных негативных стереотипов - «образ врага» - активно используется в пропаганде для мобилизации общественного мнения. Под ним понимают мощный негативный посыл с целью внушить в массовом сознании страх и ненависть к тому или иному сообществу.

Изучение явления пропаганды в его историческом аспекте с перспективой последующей выработки стратегии информационной безопасности человека представляется своевременным и актуальным. Также для всего общества значима задача противостояния негативным последствиям информационных войн, ведущихся, в т.ч. и против России. Для этого требуется осмысление, уточнение, обработка и интерпретация приемов пропаганды и контрпропаганды

Представляется важным расширение научной картины проблем истории информационных войн на примере отражения гражданской войны в Испании 1936-1939 гг.

Изучение истории гражданской войны в Испании в нашей стране имеет сложившуюся историографическую традицию. Неослабное внимание исследователей вызвано как возможностью изучения эволюции внешней политики СССР, деятельности Коминтерна, так и предыстории Второй мировой войны. Одним из наиболее массовых источников по истории

Гражданской войны в Испании является советская пресса, в которой не только детально отражались события, но и формировалось особое отношение соучастия, сопереживания делу республиканской Испании. Идеологические клише, применявшиеся в прессе, обладали высокой степенью эмоционального воздействия Изучение особенностей отражения военных событий в прессе в рамках массовой советской пропаганды не являлось до настоящего времени предметом самостоятельного исследования.

Между тем, роль СМИ в формировании массового сознания представляет важный как научный, так и общественно-политический интерес. Актуальность подобных исследований в условиях глобальной информационной войны на современном этапе прирастает постоянно. Обеспеченность источниками и сформировавшейся методологии неклассической исторической школы диктуют необходимость обращения к историческому опыту освещения событий Гражданской войны в Испании советскими журналистами.

Целью исследования являлось изучение отражения событий Гражданской войны Испании в советской прессе. Для достижения поставленной цели планировалось решение следующих задач:

- анализ отечественной и зарубежной историографии по теме исследования;

- выявление корпуса советской периодики, регулярно освещавшей события в Испании;

- выявление основных методов используемых советской журналистикой, идеологических клише для формирования образа;

- сравнение практики работы советских и иностранных журналистов в освещении событий в Испании 1936-1939 гг.;

- осмысление опыта советской журналистики в информировании населения, привлечении внимания и воздействии на эмоционально-образные представления читателей.

Объект исследования - гражданская война в Испании и ее отражение в СМИ.

Предмет исследования - особенности отражения гражданской войны в Испании в советской журналистике.

Степень изученности проблемы. В отечественной испанистике большое внимание уделено проблемам гражданской войны в Испании 1936-1939 гг. (в большей степени ее международным аспектам). Уже в к. 1930-х - 1940-х гг. советские историки и публицисты пытались осмыслить гражданское противостояние в Испании.

Концептуальные нововведения внес в отечественную испанистику бывший полпред СССР в Лондоне, представлявший интересы Советского Союза в Комитете по невмешательству в испанские дела (далее: Комитет по невмешательству, КПН) И.М. Майский (1950-1980-е гг.). Позже появились работы, представлявшие из себя критический обзор его произведений.

Исследования по истории гражданского противостояния в Испании 1936-1939 гг. в 1950-70-х гг. (Х. Гарсиа, С.П. Пожарская, М.Т. Мещерякова и др.) ощутимо идеологизированы. Испанская война понималась как следствие антиреспубликанского мятежа и «фашистской» интервенции, Республика идеализировалась.

Одно из значимых мест занимает в ряду исследователей Испании Нового и Новейшего времени занимает С.П. Пожарская, многие ее работы посвящены гражданской войне в этой стране (внутренним и внешним аспектам конфликта), укажем некоторые из них.

Существенный вклад в исследование гражданской войны в Испании 1936-1939 гг. внесла В.В. Малай. В качестве научной проблемы ею были определены аспекты испанской войны, не выделявшиеся ранее, в т.ч. пропагандистский.

Примечателен ряд новейших исследований по гражданской войне в Испании: Новикова М.В., Афанасьевой О.А., Урывского А.П., Крупской С.Ю. Причем, в работах Ореховой М.С. и Крупской С.Ю. прослежено влияние пропаганды на мобилизацию общественного мнения в контексте международных аспектов испанской войны 1936-1939 гг. На новом уровне в 1990-е-2000-е гг., с введением в научный оборот комплекса архивных документов, рассматривались вопросы внешней политики СССР, Коминтерна в связи с событиями в Испании М.Т. Мещеряков, М.В. Новиков и Ю.Е. Рыбалкин. Эту же тему обстоятельно раскрыла в своем труде исследовательница С. Дюлен.

Как тенденцию в российской науке можно отметить все большую специализацию исследований по Испании, обращение к более узким проблемам (национальные и религиозные проблемы, политическое и социальное развитие страны в XX в.), расширение источниковой базы (отечественные архивы, источники зарубежного происхождения), изучение левых и крайне левых течений испанской революции. В данном контексте следует остановиться на работах Шубина А.В., который в 1990-2000-е гг. существенно расширил малоизученное в отечественной историографии поле для исследования, рассмотрев проблемы испанского анархизма. Новым в его работах является и современное прочтение внутриполитических, национальных, религиозных аспектов конфликта, несколько затушевывавшихся в советский период, а также обзорные работы по истории международных отношений в 1930-х гг. Также примечательна обзорная работа Волковой Г.И. (2005), в которой представлена политическая история Испании в XX в. с анализом основных тенденций эволюции общественно - политической системы страны.

Большое количество исследований с момента окончания гражданской войны было посвящено военному аспекту противостояния 1936-1939 гг. (в т.ч. воспоминания «воинов-интернационалистов» и исследованию их биографий).

Целый ряд исследований советских историков 1960-1980-х гг. был посвящен критике «буржуазной» пропаганды, в т.ч. британской, в различных ее формах (пресса, радиопропаганда, телевидение). Эти работы особенно ценны тем, что в них с позиций контрпропаганды впервые были подняты проблемы внушения, которые потом начали активно разрабатываться в отечественной научной литературе.

Своеобразной вехой в изучении этих тем, активно исследовавшихся на Западе уже с конца первой мировой войны, но недостаточно раскрытых в советской историографии, стал конец 1980-х гг. и 1990-е гг., когда многие идеологические препятствия исчезли. С конца 1990-х - нач. 2000-х гг. сфера изучения пропаганды оказалось объектом весьма пристального изучения. Но как в отечественной, так и в зарубежной историографии не была затронута испанская гражданская война 1936-1939 гг., как явление, весьма обогатившее «пропагандистский арсенал».

Зарубежная историография вопросов собственно гражданской войны в Испании 1936-1939 гг. весьма обширна. В англо-американской исторической науке представлено большое число обзорных работ по испанскому конфликту. Симпатии авторов часто оказывались противоположными. Так Е. Пирс, Х. Томас и ряд других явно симпатизировали франкизму, видя в нем мощное стабилизирующее начало, противопоставленное «хаосу» республиканского режима. С. Пейн, П. Престон, Э. Бивор, Р. Карр (некоторые их работы выдержали несколько переизданий) и др. склонны были усматривать в республиканском варианте закономерный этап демократического перехода от традиционного общества к современному, а период националистической диктатуры, скорее, как некую девиацию, законсервировавшую на время основные проблемы страны.

Британская политика в контексте войны на Пиренеях 1936-1939 гг. стала объектом вниманием историков уже с конца 1930-х гг. Обозначим лишь наиболее значительные работы по этой тематике. Характерной и наиболее общей среди работ этой проблематики можно считать исследование Дж. Эдвардс.

Более конкретные вопросы политики Великобритании в отношении Испании в 1930-е гг., отдельные международные аспекты конфликта ряд исследователей рассматривал, прежде всего, сквозь призму интерпретации «невмешательства». В связи с открытием ряда фондов государственных архивов Великобритании (1967) существенно оживился интерес к предыстории второй мировой войны, в частности, к «умиротворению».

В англо-американской историографии по этому вопросу сложились направления «консерваторов» и «ревизионистов». Отметим некоторые знаковые работы. Острые дискуссии о легитимности невмешательства развернулись сразу после того, как стало ясно, что «национальное правительство» С. Болдуина взяло однозначный курс на запрет не только выезда в Испанию добровольцев, но и на экспорт любой продукции военного назначения в эту страну. Пример ранней исторической работы по «невмешательству» является написанная «по горячим следам» коллективная работа исследователей Гарвардского университета (1939). Главный вывод исследования сводится к тезису о полном пренебрежении международным законодательством со стороны мятежников и их иностранных союзников, что являлось явным намеком на необходимость немедленного свертывания «умиротворения» с учетом испанского опыта. Эту же позицию разделяли впоследствии историки «ревизионистского» (условно) и левого направлений.

Даже в среде исследователей консервативного (имперского) направления в 1940-е-1970-е гг. (К. Мидлмас, К. Филин и др.) устоялась точка зрения, согласно которой, испанские события имели общеевропейское значение и послужили непосредственным прологом ко второй мировой войне именно благодаря деструктивной тактике Форин Офис (хотя имел место и ряд оправдательных аргументов). Также важной тенденцией британской консервативной историографии оставался посыл об «общем» характере «умиротворения». Так Г. Стоун считал, что «умиротворение» было коллективным детищем всех основных демократических стран (Великобритании, Франции, США). В этом же ключе относительно равной вины «атлантических» государств в развертывании «умиротворения» высказывался британский историк Р. Овендейл. Умиротворение представлено в его работе как «наименьшее из зол». В качестве еще одного знакового примера «оправдательной» тенденции в западной историографии «умиротворения» можно привести работу Дж. Капути (2000). Она представляет из себя фактически хронику дипломатии времен премьерства Чемберлена. Автор не критикует главу Кабинета за политику «умиротворения», пик которой пришелся на 1938-1939 гг., отходя тем самым от традиций британской и американской послевоенной историографии.

Весьма значимой темой для западной исторической науки новейшего времени был вопрос деятельности в Испании интербригад. Причем в большой части работ, посвященных этой тематике (часто написанных самими интернационалистами или близкими к ним авторами), интербригады героизируются.

Источниковую базу исследования составили следующие группы материалов:

- периодические издания периода Гражданской войны как советские («Правда», «Известия», «Смена», «Молодая гвардия» и др.), так и зарубежные (Blackshirt, Daily Express, Daily Herald, Daily Mirror, Daily Worker, Manchester Guardian и др.);

- документы официального характера (решения партии и правительства СССР, официальная переписка, документы Коминтерна);

- воспоминания и публицистика репортеров и участников событий.

Основным источником для написания работы выступили советские периодические издания. Проводился анализ выраженной информации источника с помощью контент-анализа. В ходе обработки текстов выделялись эмоционально-окрашенные слова, идеологические клише, смыслообразующие конструкции для определения формируемого в массовом сознании образа. Наряду с текстовым контентом, анализировался также представленный фоторяд.

Документы официального характера привлекались для реконструкции участия СССР в событиях гражданской войны в Испании, изменения государственной политики, неизменно отражавшейся в массовой пропаганде. Ценным материалом явились воспоминания, письма, публицистика известных советских журналистов, консулов, политических деятелей (И. Эренбург, М. Кольцов, М. Васильев, О Савич и др.).

Основной массив привлеченных источников опубликован в качестве отдельных изданий или в тематических сборниках, посвященных Гражданской войне в Испании. Для детализации советской политики в отношении испанских событий были привлечены официальные документы органов государственной власти и Коминтерна, отложившиеся в фондах Российского архива социально-политической истории (РГАСПИ). Переписка испанских авторов с Союзом писателей СССР была извлечена из фонда Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ).

Методология исследования основана на принципе историзма, то есть, рассмотрении всех событий в исторической обусловленности. В работе был также использован принцип объективности, предполагающий, что историческая реальность объективна, источники и факты имеют объективное содержание и историческое осмысление позволяет восстановить историческую картину прошлого.

1. Советская прессе о войне в Испании

Война в Испании поставила советское руководство перед сложной проблемой: как сохранить имидж мирового революционного центра и в то же время проводить политику охраны национальных интересов. Хотя серьезных дипломатических или торговых отношений между двумя государствами не существовало, Советский Союз не мог не продемонстрировать солидарность делу испанских республиканцев. В то же время, в запутанной политической ситуации 1930-х годов СССР должен был, сколько возможно, сдерживать натиск фашизма, оттягивать надвигавшуюся войну и искать надежных союзников на случай таковой. Противоречие между коммунистической идеологией и реальными нуждами молодого государства разрешалось крайне трудно, революционная фразеология, оставаясь на первом плане, исподволь теснилась соображениями прагматичной внешнеполитической линии.

Советская пресса в данном случае является весьма ценным документом эпохи, в котором отразились представления того времени, причем по большей части диктуемые сверху, а не идущие от народа, как это декларировалось. Насколько бы сложной ситуация ни была, руководство должно было объяснять населению свои действия, демонстрировать свою точку зрения на происходящее, в условиях тоталитарной системы оно также требовало одобрения своей линии. Печать в то время являлась одним из основных источников информации, наряду с радио формировавшим общественное мнение.

На страницах советских газет не так часто появлялись сообщения об Испании. Там не было собственных корреспондентов, отделений ТАСС, даже дипломатические отношения между СССР и Испанией не были толком установлены. Но все это было до франкистского мятежа 18 июля 1936 г. и последовавших за ним событий.

В центральных газетах материал об испанских событиях появился уже на следующий день после восстания заговорщиков в Марокко. И в течение многих месяцев борьба республиканцев и мятежников освещалась практически в каждом номере «Правды», «Известий», «Комсомольской правды» и многих других газет. Собственно говоря, иностранные отделы центральных газет уделяли основное внимание событиям в Испании, Германии и реже - в Китае, Франции, Англии, США.

Первое время корреспонденции советских газет по поводу мятежа 18 июля 1936 г. были скупыми и сдержанными - по сути в них сообщались только факты32. В газете «Правда» путч дали под заголовком: «События в Испании. - Раскрыт большой военно-фашистский заговор. - Восстание воинских частей в Марокко». Телефонная и телеграфная связь прервана. ТАСС из Парижа со ссылками на парижские газеты и «циркулирующие здесь слухи». Сообщалось, что часть испанской армии в Марокко подняло оружие против республики. Далее ТАСС передаёт оптимистичное сообщение правительства, которое заявляет, что: «Новое преступное покушение на республику сорвалось», мятежники смогли захватить контроль территории, «ограниченный исключительно некоторыми городами Испанского Марокко», «никто, абсолютно никто не присоединился в Испании к столь бессмысленной затее», «сухопутные, морские и воздушные силы республики…движутся на мятежников для того, чтобы подавить с беспощадной энергией бессмысленный и позорный мятеж», «правительство является господином положения».

Активная пропагандистская кампания в СССР началась лишь в первых числах августа. 3 августа в Москве проходит грандиозный митинг солидарности, и начинается беспримерное по своим масштабам движение. В газетах публикуются резолюции митингов разных городов. Более того, начинается массированный сбор средств в «фонд помощи женщинам и детям героической Испании». Очень важная деталь: в уста «простых людей» - колхозников, рабочих трехгорной мануфактуры в Москве и так далее - вкладываются слова о том, что события в Испании сродни Гражданской войне в России. Эта мысль продвигается и в газетах - франкистов называют «белыми», оборону Мадрида в ноябре 1936 года сравнивают с обороной Петрограда в мае-ноябре 1919 года.

Помогала визуализации образов Гражданской войны и советская политическая карикатура. Образы и маски, использовавшиеся в ней, а также ее влияние требуют отдельного исследования, но важно, что «друзья» и «враги» в этих злободневных (пусть политически ангажированных, но нацеленных на максимально широкую аудиторию) работах почти совпадали с друзьями и врагами советского человека. Так, образ испанского рабочего, изгоняющего фашиста, был срисован с советского агитплаката. Среди «врагов» испанской революции видим не только иноземных фашистов, но и местных генералов и католических священников. Генерал Франко часто изображался в погонах, но при этом в роли обезьянки у иностранных интервентов, что подчеркивало его несамостоятельность.

Испания в тот момент была везде: атмосферу этого передает заметка фельетонистов «Известий» братьев Тур «Испанская осень». В ней говорится о горячих спорах об Испании в «раздевалках библиотек», о том, как влюбленная парочка в Нескучном саду уверяет друг друга, что «они не пройдут», как в библиотеках спрашивают Альберти и Сервантеса. «В Москве - испанская осень», - подытоживают авторы.

Отправленные в Испанию по решению Политбюро ЦК ВКП(б) кинооператоры Роман Кармен и Борис Макасеев снимали хронику, которая шла в советских кинотеатрах.

О том, что Испания в 1936-1937 годах обладала для СССР особым статусом, говорит и такая деталь: советские комсомольцы вели интенсивную легальную переписку с испанскими сверстниками - явление, в те годы почти невозможное в отношении любой другой страны, пускай эта переписка и контролировалась спецслужбами.

Наверное, одной из причин такого отношения стали материалы, публиковавшиеся в советской прессе. Испанские друзья СССР с удовольствием принимали советские «правила игры». Испанские писатели в газетах, подобно советским, слали «братский привет» советским летчикам и полярникам. Писатель Рафаэль Альберти в личной переписке с инкомиссией союза советских писателей заявлял, имея в виду Московские процессы: «…любое средство избавиться от изменников родины кажется нам справедливым». Описание эвакуации испанских детей из Бильбао летом 1937 года, когда столица страны Басков была захвачена франкистами, заканчивается здравицами испанских детей в адрес Сталина и страны советов.

Активная фаза «присвоения» Испании продолжалась с осени 1936 до лета 1937 года. Затем Испанию оттеснили на периферию общественного сознания другие события - в первую очередь, начало военного противостояния Японии и Китая. Кроме того, здесь сказался позиционный характер войны и отсутствие заметных успехов республиканцев. Хотя, конечно, имели место отдельные всплески интереса к Испании - так, в отчетах о митингах продолжают мелькать флаги «героической Испании», а на московском Электрозаводе в январе 1938 года на митинг записалось 35 человек в первый же день. Но все это уже не носило столь массового характера, как раньше. Испания потихоньку исчезала с газетных страниц, возвращались засекреченные добровольцы. Конечно, в сводках о настроениях советских граждан описывались и многочисленные негативные высказывания об Испании (главным образом - о том, что в стране у самих голод, и нечего помогать испанцам), но они соседствовали с искренними проявлениями энтузиазма и солидарности с испанской республикой. Материалы газет об испанских событиях состояли из сводок военных действий, официальных заявлений представителей испанских властей и партий (главным образом, Коммунистической партии Испании [КПИ]) и сведений о перипетиях международных отношений, ведь конфликт в Испании очень быстро стал интернациональным. Также присутствовали рассказы о выдающихся республиканцах, очерки по истории революционного движения в Испании, по истории различных регионов, ретроспективы отдельных проблем, зарисовки жизни тыла и фронта, описания зверств фашистов и др. Но советские газеты не писали о зверствах республиканцев и о советской военной помощи Испании, начавшей поступать с конца сентября.

В качестве источников информации об Испании можно назвать следующие:

- почерпнутые из других газет, информационных агентств или добытые советскими СМИ сводки боев, сообщения и официальные заявления;

- личные впечатления корреспондентов, находившихся в Испании, письма читателей.

В связи с вопросом об источниках информации, хотелось бы сказать несколько слов по поводу достоверности газетных сообщений. В прессе того времени провозглашалось, что только советская печать достоверна, а западная журналистика продажна и тенденциозна. Но на самом деле, общественно-значимая информация многократно проверялась, фильтровалась и порой фальсифицировалась различными советскими учреждениями и инстанциями. Такое отношение к информации можно считать естественным явлением в условиях тоталитарного режима. Английский писатель Джордж Оруэлл, свидетель и участник испанских событий, считал, что по материалам газет невозможно восстановить реальную картину событий 1936-1939 гг., т.к. они переполнены ложными сведениями, как правых, так и левых изданий (из этого ряда Оруэлл выделяет лишь одну газету, дававшую более или менее, с его точки зрения, верную информацию - «Manchester Guardian»).

Фальсификация касалась как конкретных фактов, таких как численность войск, информация о взятии, сдаче позиций, городов и др., так и общей подачи происходивших событий. Первый план информационного пространства занимали военные сводки, а революционные события иногда умалчивались, а чаще подавались в искаженном виде. Коммунистическая печать всего мира трубила о том, что в Испании нет даже признаков революции, что захватам власти на предприятиях, в деревнях и городках не стоит предавать революционного значения. Газета «Правда» устами члена КПИ А. Михе призывала прекратить пустую «болтовню о пролетарской революции». Эту тенденцию подметил Дж. Оруэлл: «Поскольку революцию нужно было задушить, удобнее всего было притвориться, что никакой революции вовсе нет».

Отечественная пресса трактовала происходящее в Испании, как и любое другое событие, с идеологической точки зрения. Из контрреволюционного мятежа против правительства Народного фронта вырос международный конфликт, ознаменовавший первую схватку демократии с фашизмом. Характерно, что советская позиция базировалась на защите именно демократии с ее достижениями и ценностями, а не социализма (пусть мало возможного и еще очень далекого). Так, И.М. Майский, полпред СССР в Великобритании, на заседании

Комитета по невмешательству заявлял, что в Испании идет война не между коммунизмом и фашизмом, а между сторонниками мира и войны54 (а под силами мира имелась в виду широкая социальная база, ориентированная, главным образом, на демократические ценности). Существует точка зрения, что такая позиция Советского правительства и Коммунистической партии Испании носила контрреволюционный характер, но в то же время нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что СССР был единственной страной, оказавшей республиканцам серьезную материальную и военную поддержку, стоит также учитывать и международное положение СССР, которое обязывало действовать по правилам.

Революция в Испании объявлялась советскими газетами «национальной», при этом около половины испанцев переставали считаться испанским народом и зачислялись в ряды контрреволюционных сил. Пытаясь втиснуть все многообразие и неоднозначность испанских событий в прокрустово ложе классовых представлений, советская идеологическая машина так объясняла происходящее: Испания раскололась на две неравные части. Большая из них - рабочие, значительная часть буржуазии, бедных и средних крестьян (позже к ним прибавится часть сельского духовенства) - называется «испанский народ». Меньшая часть состоит из аристократии, духовенства, кулаков. По отношению к ним применяется термин «фашисты». При этом советские журналисты не скупятся на ругательные эпитеты - «предатели», «мракобесы», «провокаторы», «верные псы фашизма», «мерзавцы», «паразиты» и др. - в адрес Испании «проклятого страшного прошлого, Испания Бурбонов и Примо де Ривера», которая не должна вернуться. Таким образом, в советской прессе господствовала биполярная модель восприятия. Но в реальности, черта разлома проходила не по классам, и даже не по социальным группам, что в основном осталось вне поля зрения советских журналистов. Типичные герои статей и рассказов были простыми людьми, которые не могли не вступить в ряды антифашистов, и логика событий толкала их в лоно КПИ. Если речь шла о солдате-франкисте, то читатель знакомился со слабым безвольным человеком, который случайно оказался на территории, захваченной мятежниками, и пошел в их армию, главным образом, из-за денег или страха. Персонажи из деревни достаточно редки и обрисованы очень аккуратно, без лишних подробностей.

Несмотря на большое давление идеологии, оборачивающееся навешиванием ярлыков, где это было возможно, советские журналисты стремились увиливать и не давать однозначных оценок, особенно на первых порах, когда позиция правительства не была четкой, и готовы были менять свою точку зрения.

Советская периодика уделяла большое внимание доказательству того, что испанской республике не грозит советизация, что правительство Народного фронта и поддерживающие его партии, в том числе и КПИ, защищают право частной собственности, поощряют передачу хотя бы минимальных земельных владений бедным крестьянам, «очень осторожно и чутко относятся к религиозным пережиткам масс». В связи с этим характерны следующие заявления: «Коммунистическая партия неоднократно подчеркивала, что она не намерена использовать нынешнюю ситуацию для осуществления своих конечных целей. Коммунистическая партия, как и раньше, твердо придерживается программы, выработанной Народным фронтом перед выборами. В этой программе ничего не говорится об осуществлении диктатуры пролетариата». Модель построения советского государства не пропагандировалась в качестве образца для Испании, скорее наоборот, подчеркивались различия исходных условий этих стран. По многим вопросам советские газеты печатали чуть ли не оправдания и в завуалированном виде заверения в отказе от идеи перманентной революции (да и революции вообще). Такое поведение почти соответствовало пожеланиям лидеров Великобритании и Франции, очень точно выраженным

Уинстоном Черчиллем: «Сталин с вождями русской армии и руководителями своей политики должен разорвать свои связи с коммунизмом. Они должны создать в Европе и во всем мире впечатление, что Россия есть социалистическое государство, сильно вооруженное для поддержания своей национальной неприкосновенности и не имеющее ничего общего с идеей распространения своих доктрин иначе как путем примера».

Для советской прессы в целом было характерно подчеркивание роли коммунистических партий в любых обстоятельствах и в любых странах. Сведения о деятельности компартий, заявления их руководителей порой занимают не меньший объем, чем информация о конкретных странах. Испанская компартия на момент начала мятежа была немногочисленна и слаба, но за несколько месяцев стала одной из наиболее влиятельных партий (правда, для завоевания позиций в Каталонии потребовалось больше времени). Этому в немалой степени способствовала помощь СССР и рост его авторитета среди республиканцев, многие из которых разочаровались в буржуазных демократиях, бросивших законное правительство Испании на растерзание фашистам. Оборона Мадрида, начавшаяся в ноябре 1936 г., упрочила авторитет коммунистов.

В советских газетах КПИ и ее отдельные лидеры превозносятся как герои, они бдительны, чутки, безукоризненно выполняют свой долг. Коммунисты в этой интерпретации были цементирующей основой, сплотившей антифашистский фронт за счет привнесения строгой дисциплины (насколько это было возможно в Испании), принципа иерархичности и в то же время готовности идти на компромисс. Особенным почетом было окружено имя Долорес Ибаррури, ставшее символом борьбы республиканцев с франкистами для нескольких поколений. О ней писали стихи и пьесы, в ее честь называли своих дочерей, ей рукоплескали стадионы советских граждан. Стоит сказать, что, пожалуй, столь же почитаемо в СССР было имя социалиста, премьер-министра Испанского правительства, Ф. Ларго Кабальеро - даже несмотря на последующую дискредитацию его политики и умаление роли всех его начинаний в СМИ и официальной пропаганде, в сознании многих он остался в числе главных республиканцев.

Таким образом, советская журналистика подавала информацию о гражданской войне в Испании, исходя из насущных нужд советской власти. Репортажи об Испании служили не столько информативным, сколько пропагандистким целям. В задачу журналистов вменялось сформировать у читателей устойчивый образ врага - мирового фашизма и образ стойко сражающегося с ним прогрессивного народа, не солидаризироваться с которым невозможно. Для формирования этих образов советские журналисты не скупились на краски и эпитеты, используя понятные и близкие читателю сравнения с Гражданской войной в России. Пресса стремилась показать необходимость гасить любые очаги предательства и мятежа в зародыше, как это делается в Советском Союзе.

2. Советская молодежная пресса о гражданской войне в Испании

Печать, ориентированная на молодежную целевую аудиторию ставила перед собой задачи воспитания молодого поколения («будь готов сменить стариков - читай журнал Смена», как писал Маяковский) граждан, способных ответить на серьезные испытания, которые выпадут на долю СССР в будущем. Такая печать культивировала среди рабочей молодежи трудолюбие, физическое, культурное развитие и патриотизм, преданность партии и в 1930-е годы лично товарищу Сталину. Молодежная пресса носила общественно-политическую и литературно-художественную направленность, в той или иной пропорции эти составляющие сочетались. «Смена» в рассматриваемый нами период в первую очередь общественно-политический журнал, а затем литературно-художественный. «Молодая Гвардия» - сначала литературно-художественный, а затем общественно-политический, чему соответствует и его формат (в среднем 150 страниц в номере при тираже 35450). Журнал «Техника - молодежи» позиционировался как научно - популярный, общественно-политический и литературно-художественный журнал. Представленные издания выходили с июля 1936 года по апрель 1939 года с периодичностью раз в месяц, за редким исключением. Печатали прозу современных отечественных и зарубежных авторов, классиков, публицистику, актуальные новости, исторические очерки, речи политиков, письма и шахматные этюды. Должное внимание уделялось визуализации подаваемого контента: фотографии, рисунки, карикатуры, карты и схемы имеют весомое значение. Разумеется, самое важное место в журналах занимали статьи общественно-политического характера с широким диапазоном тем от Сталинской Конституции до заговора троцкистов, от

Великих строек первых пятилеток до Чкаловского полёта. Материалы, освещающие Гражданскую войну в Испании, появлялись не в каждом номере. Такие материалы могли носили разный стилистический характер, на наш взгляд неоспоримое преимущество имели те материалы о ГВИ, в которых удалось воссоздать атмосферу присутствия и сопричастности. Это письма с фронта, из Мадрида, военные репортажи непосредственно с места действий и, в главной степени, материалы, выходящие в формате дневника. Косвенным доказательством такому утверждению служит популярность в СССР «Испанского дневника» Михаила Кольцова, до опалы на его автора.

Тираж журнала «Смена» в 1936 году - 40 000 экземпляров, журнал выходил ежемесячно объемом 25 страниц в маштабе 72 Х 110 см., цена 85 копеек. «Смена» - самый массовый молодежный журнал в Советском Союзе. В тридцатые годы XX века «Журнал рабочей молодежи» выпускался типографией «Правды», именно на его аудиторию через несколько лет выпадут все тяготы Великой Отечественной Войны. На будущий вызов молодежь в 1936 году уже готова откликнуться: «если понадобится, товарищ Сталин, - только кликните, - мы грудью пойдём защищать вас, нашу партию, нашу родину!»

Начавшаяся Гражданская война в Испании получила отклик уже в августовском номере 1936 года. Фотография защитника Испанской республики с поднятым вверх кулаком (интернациональное приветствие Rotfront) и лозунг солидарности: «Пламенный братский привет героической молодежи Испании! Привет бойцам Народного Фронта! Смерть фашизму!» была помещена на его страницах.

Молодежная пресса предлагала читателям определиться кто есть кто, идентифицировать себя с республиканцами. Так же в номере очерк Дм. Лебедева с поэтическим названием «Испания в Огне» (примечательно, под этим названием так же выходил «Испанский дневник» Михаила Кольцова) и подзаголовком «Пустите нас на фронт!». У республики нет отбоя от добровольцев записаться в «рабочую милицию Мадрида». Тут и женщины и молодежь (но молодых людей до 16 лет принимать запрещено) и старики. Кроме того широко представлена география Испании, «в борьбе против фашистского варварства участвует весь испанский народ»: «рабочие Астурии», «крестьяне Валенсии», «рыбаки Малаги». Походу автором замечается проблема вооружения сил «народного фронта», вынужденных сражаться холодным оружием, устаревшими винтовками, пращами, заряженными динамитными шашками. «Народ против варварства». Народ против фашизма - именно так представляла соотношение сторон в Испанской войне советская журналистика, журнал «Смена» тут не исключение, это характерно для советской прессы вообще. На стороне Республики сражается интеллигенция, «целый батальон, составленный из адвокатов, учителей и журналистов. Среди них есть поэты и писатели». Так советская журналистика старалась показать, что Республику поддерживают все слои Испании. Кто же сражается на другой стороне?

Испанский народ «сражается с армией фашистских палачей». «Из костей и крови вашей молодежи мы сделаем цемент для восстановления всех разрушенных вами церквей, - предупреждали по радио фашистские мятежники». Испанская молодежь отвечала ружьями и пулемётами. Испанская война была богата на героизм, советская молодёжная пресса не скупилась его освещать, ставя в пример своей аудитории подвиги молодых защитников Республики, показывая активное участие испанских женщин.

«Поддержка Республики была нацелена не только показать важность проблемы борьбы с фашизмом, но имела определенное практическое наполнение (идея действия)».

Очерки в молодежной прессе имели чрезвычайно антиклерикальный уклон. «Попы стали главными шпионами. Когда мятежники занимают деревню, они прежде всего идут к попу. Поп указывает «подозрительных». Их расстреливают на площади на глазах у населения». Заклеймление шпионами пользуется широкой популярностью в советской прессе 1930х годов. Не скупясь на эпитеты, «Смена» рассказывает о заговоре Троцкого, Зиновьева и Каменева. Как легко маскировались заговорщики. Журнал «Смена» призывал молодежь к революционной бдительности. Молодежная пресса 1930-х годов использует резкие и ёмкие лозунги, как например - «Долой попов и фашистов!» Несмотря на резкость, они в достаточной мере объективно передают настроения простых людей, оставшихся преданными Республике.

Это происходит из того обстоятельства, что позиция церкви в Гражданской Войне - поддержка мятежа правых военных. Более того, выступление франкистов преподносилось церковью как crusado, Крестовый поход против красных. Реакция людей, испытавших все прелести crusado, была однозначной - вешать «попов», жечь церкви. В. Дамье отмечает, что такие крайние проявления в отношении церкви носили спонтанный характер, были неконтролируемыми сверху вспышками народного гнева на местах. Неверно считать, что «гонения на церковь» - прерогатива анархистов, на этом поприще отличились и коммунисты, и социалисты - широкие республиканские слои (и разве что баскские националисты составят тут исключение). «Попы хорошо чувствуют ненависть, которую питает к ним испанский народ», - замечает «Смена».

В марте 1937 г., после победы республиканских войск под Гвадалахарой, в ситуации всеобщего подъема духа борьбы (Мадрид отстояли, нанесли итальянским интервентам сокрушительное поражение), в печать выходит номер «Смены», посвященный Республиканской Испании.

В спецвыпуске «Смены» прослеживаются все лейтмотивы советской пропаганды касательно гражданской войны в Испании. Здесь мы встретим все без исключения (выделенные нами) присущие пропаганде семантические категории. Визуальную часть номера составляют фотографии республиканских солдат («в окопы к бойцу республиканской армии пришли мать и сестра», «бойцы на фронте Теруэля обстреливают скопления мятежников», «бойцы республиканских войск читают газету испанской компартии «Мундо обреро»»); на фотографиях запечатлены разрушения, вызванные налётами авиации («только что пролетели фашистские бомбардировщики»); в номере портреты «вождей» республиканцев, сюжетные и эмоциональные посвящены деятелям КПИ («героическая Пасионария произносит речь на митинге», «Хозе Диас выступает на митинге», «заседание комитета обороны Мадрида, в центре - генерал Миаха»), более нейтральные - остальным (академические портреты главы правительства Ларго Кабальеро и президента Мануэля Асаньи); снимки прекрасных пейзажей Испании («побережье Валенсии», «горная цепь Сиерра Невада и древний замок Альгамбра», «вид старинного города Лерида»); отличные сюжетные фотографии, направленные на целевую аудиторию журнала: молодежь и женщин («вооруженные призывами Долорес девушки идут на фронт», «рядом с отцами и старшими братьями дерутся дети - подростки», «девушка-боец проверяет пропуска на мадридской дороге», «девушки рабочих кварталов Барселоны проходят военное обучение»).

Кроме фотографий, в большом количестве номер иллюстрируют тематические рисунки (воздушный бой, на котором «курносые» И-16, сбивают самолёт со свастикой на хвосте), карикатуры (генерал Кейпо де Льяно выступает по радио, «ревет, смеется идиотом») и репродукции картин знаменитых испанских художников (Диего Веласкес, Франциско Гойя).

Литературные материалы в номере представлены стихами, письмами, историческими очерками, статьями о вождях испанского пролетариата и эпизодами самой Гражданской войны.

В этих материалах читателям показывают «отдельные примеры героизма испанской молодежи», отмечают благодарность испанского народа за помощь и поддержку, оказанную «братским» советским («Вива Руссиа! Вива Сталин!»), показывают исторические примеры стойкости испанцев в отношении захватчиков на примере освободительной войны 1808-1814 с Наполеоном. Главный лейтмотив всех материалов можно выразить так: «Гадина международного фашизма должна быть, и будет уничтожена испанским народом!»

Примечательно, как в восприятии испанских и советских людей переплетались две Гражданские войны. Советские военные специалисты в секретных документах называли войска Франко белые, а самый популярные фильмы в кинотеатрах Барселоны и Мадрида - «Чапаев» братьев Васильевых и «Мы из Кронштадта» Ефима Цзыгана. Эти фильмы пользовались популярностью среди защитников республики, в силу того, что актуальны, понятны и полезны зрителям. Они поднимали боевой дух милиции и жителей осажденных городов, вдохновляли бойцов на подвиги.

«Василий Иванович Чапаев в широкой бурке мчится по холмам, и холмы похожи на здешние, арагонские. Черные береты жадно следят, как Василий Иванович объединяет приуральских крестьян против помещиков и генералов, как он бьет своих, русских фашистов, тоже похожих на здешних, испанских…» «Язык Василия Ивановича стал понятен всему миру. Большевиками-командирами - Ворошиловым, Чапаевым - гордятся рабочие и крестьяне во всех странах - как символом рабочей боевитости и непобедимости. Теперь каждый народ воспитывает своих Ворошиловых, своих Чапаевых» 76. Это рассуждение Михаила Кольцова работает и в обратную сторону, также и испанский язык понятен советскому современнику, благодаря в том числе и его репортажам в советской прессе.

«Огромный театр набит до отказа. Много женщин, а еще больше дружинников. Им бы, собственно, сейчас быть у баррикад, - ну ладно…

Напряжение крайнее. Василия Ивановича только что настигли. Затрещал пулемет, в зале по привычке хватаются за оружие - до того у всех обострен рефлекс на выстрелы… Горящий дом стали громить пушкой, даже храброму Петьке стало не по себе.

«Амба, Василиваныч… Отступать надо!»

«Чапай… никогда не отступал».

И три тысячи человек в ответ кричат:

- Вива, Русиа, вива!»

Имя Василия Ивановича также носил первый батальон 50-ой интернациональной бригады, прозвище «Чапаев» было сразу у нескольких отважных бойцов интербригад. «Мадрид сегодня - это Петроград вчера» - так испанские события формулировали для советских граждан. Можно добавить, что «Мадрид сегодня - это Ленинград завтра», а «каждый умеющий читать между строк обречен иметь в доме ружье».

Однако и без Чапаева, в Испанской гражданской войне хватало своих героев, и журналистика ставила перед собой задачи сделать их ближе для своей аудитории. Советские журналисты не скупились на краски в очерках и репортажах. «Наш герой - тот, для которого лучше смерть, чем покорность. Наш герой сегодня - испанский солдат революционного фронта» - писал советский классик, «красный граф» Алексей Толстой. «Элео Керраско нет еще 17 лет. С первых же дней гражданской войны он вступил в ряды народной армии. В последнее время он прославил себя как разрушитель танков». «Юлиан Посахос служил в республиканской авиации. Он был молод, безгранично любил свой народ и потому питал неуемное чувство ненависти к врагу - к фашистам. Во время боя, покинув горящий самолет, он оказался в расположении мятежников и был взят в плен. Всех пленных, в том числе и Юлиана, повели на расстрел. В дверях штаба стоял офицер. Юлиан поднял голову, крикнул: - Смерть палачам! Смерть изменникам родины!

Офицер побледнел от ярости и процедил сквозь зубы: - Зашейте рот этой красной сволочи! Юлиана выволокли из толпы пленных, скрутили руки и ржавой иглой прошили губы. Лицо превратилось в кровавую маску. Но когда летчика поставили у каменного полуразрушенного забора на задворках деревни, он поднял высоко над головой сжатую в кулак по-ротфронтовски руку. Раздался залп…». Эти строки апеллируют к чувствам читателей и показывают героический пример поведения. Испанская молодежь блестяще сражается на фронте и героически погибает. «Они - наша гордость» - пишет секретарь КПИ Хосе Диас в письме к советской молодежи.

Героизируя республиканских бойцов, солдат Франко выставляют в совершенно иных эпитетах: «кровавые варвары», «новые инквизиторы»,

«враги человечества» «враги народа». Запредельное ожесточение сторон в гражданской войне - сам по себе не удивительный факт, террор - извечный спутник таких войн, но в материалах советской прессы о ГВИ деяния франкистов описывают так, как монах-доминиканец Бартоломео Лас Касас описывал деяния испанских конкистадоров в «Кратчайшем сообщении о разрушении Индий». «Толедо, бывший когда-то столицей Испании, - теперь город мертвых», «подвиги новых инквизиторов в Малаге (февраль 1937 года) своим изуверством превзошли ужасы старой святой инквизиции. В этом городе фашисты бились об заклад, кто лучше стреляет, и «рекордисты» получали в награду жен или дочерей расстрелянных», «в Торрихосе фашисты отрезали голову пятилетнему мальчику за то, что он носил пионерский галстук», «в Бургосе вспарывали животы беременным. «Мы предупреждаем таким образом появление на свет новых революционеров», - с циничным смехом объясняли свои действия новые инквизиторы. В городе Марон фашисты изнасиловали огромное количество женщин. Отступая, они написали на стенах: «Мы уйдем, но ваши жены родят фашистов».

Удивительно, что пользуясь отсылками к истории Испании (приводят в пример противостояние Наполеону в 1808 г. или инквизицию, сравнивая с ней политический террор), советские журналисты обошли стороной «черную легенду» конкисты.

Молодежной прессе удалось закрепить среди аудитории устойчивый «образ врага» за франкистами, не предполагающий двух мнений относительно того, с какой из сторон читателям солидаризироваться в Гражданской войне. «Образ врага» олицетворялся международным фашизмом, контрреволюционной реакцией, кастовой «военщиной», интервенцией, антигуманизмом. 82 Очевидно, что для советских читателей это были не абстрактные понятия, «фашистские палачи» из армии Франко были личными врагами юных советских товарищей. Испанский народ борется со своими угнетателями, как боролся 20 лет назад советский народ, «победа испанского народа будет победой всего мыслящего человечества, борющегося против фашистского мракобесия и варварства, против бесправия и произвола, против ужасов империалистических войн», такой безусловный характер оценки ситуации не оставлял выбора на чьей стороне окажется читатель.

Подобное тенденциозное представление противоборствующих сторон характерно для советской прессы рассматриваемого периода, но благодаря документам архива ИККИ, мы можем получить более взвешенную оценку.

«Хотя выборы и дали большинство «народному фронту», все же очевидно, что реакционеры, кроме оставшейся у них незатронутой материальной базы, пользуются еще большим массовым влиянием».

После выборов в кортесы 16 февраля 1936 года, на которых с перевесом в 150 000 голосов Народный фронт обошел коалицию правых сил Национальный фронт, руководители коминтерна не переоценивали значение этой победы. «Пока фашизм не будет разбит наголову, он будет стремиться к организации гражданской войны». Военщина и фашисты готовили мятеж с 1934 года, главным идеологом правых выступал генерал Кальво Сотелло, программа пришедшего к власти правительства Народного фронта, послужила сигналом к форсированию темпов подготовки к перевороту. Неизбежность гражданской войны в Испании осознавалось. «Мятеж, произошедший 18 июля, ни для кого не явился неожиданностью», пишет Виктор Кодовилья в отчете для ИККИ.

«Две Испании» не могли мирно сосуществовать в силу своих противоречий. После победы «Народного фронта» в Республике произошли значительные политические, экономические и социальные перемены, революционный характер которых затронул интересы разделившихся масс. Испанские события оперативно заняли место центрального внешнеполитического вектора ведущих держав: СССР, Германии, Италии в большей степени. Исходя из этого, гражданская война широко освещалась на международном уровне: в прессе, художественной литературе, кино и по радио. Использовали все доступные возможности media 30х годов. Медиа играли важную роль, так как политические источники думали, что они играют важную роль. В течение 1920-ых и 1930-ых годов политические элиты в множестве наций были одержимы пропагандой благодаря возможностям, которые она предлагает и угрозой, которой она является. 85 Советские media не представляют тут исключения, но скорее наиболее яркий пример такого положения вещей в связи с тем, что СССР нужно отнести к тем странам, «где существовала возможность унифицировать подачу информации» и этой возможностью пользовались в целях агитпропа.

В репортажах, посвященных Испании, тонкой красной нитью проходят следующие ключевые политические воззвания: первое, но не главное - «Троцкизм должен быть беспощадно растоптан во всем мире» - словами советского писателя Алексея Толстого, политическая компания против троцкистов широко освещали в советской прессе рассматриваемого нами периода. Кроме Алексея Толстого эту тему в контексте Гражданской войны в

Испании, поднимают и Илья Эренбург, и, конечно, самый популярный журналист - Михаил Кольцов. Второе выражено тезисом Иосифа Сталина в 1937, и потому неоспоримо и важно, эти слова выражают официальную позицию Советского Союза по Гражданской войне: «Освобождение Испании от гнета фашистких реакционеров не есть частное дело испанцев, а - общее дело всего передового и прогрессивного человечества». Авторитет Сталина в советской прессе 1937, 1938 и 1939 года был непоколебим и эти слова повторяли в своих репортажах журналисты и писатели. Молодежная пресса воспитывала свою аудиторию в духе «передового прогрессивного человечества», аудиторию людей, способных почувствовать сопричастность, небезразличных к судьбам испанской революции. Использовались яркие образы, апеллирующие к чувствам человека, пробуждающие в них стремление к патриотизму, солидарности, решительности, непоколебимости в бою. Неслучайно в 1938 году любимая песня прогрессивной советской молодежи - «Если завтра война». На долю их испанских ровесников выпали ужасы гражданской войны, некоторые из которых гражданскому населению ранее никогда не приходилось испытать, например массовые бомбардировки Испанских городов франкистами. Спустя несколько лет, многое прочитанное в журнале «Смена» и в «Молодой гвардии» станет реальностью для своих читателей. И местом противостояния фашизму станут города Советского Союза. Британский историк Эрик Хобсбаум отмечает, что главная ошибка западных правительств была в том, что они, понимая неизбежность грядущей мировой войны, к ней не готовились. Советские молодежные журналы в 1938 году готовили своих читателей, как казалось, к неизбежной войне.