Анализ заимствованной лексики (тюркизмов, экзотизмов, варваризмов и иноязычных вкраплений) в романе В. Яна "Чингисхан"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

На всем этапе становления российского государства, оно всё время контактировало с другими государствами, народами, культурами и их языками. Следовательно, это влияло на развитие русского языка, происходил обмен лексическими единицами. Какие-то слова до наших дней уже не дошли, оставшись в пучине времени в качестве экзотизмов-историзмов, другие поменяли свой облик, перейдя в разряд экзотизмов-архаизмов, третьи так навсегда и остались экзотизмами или варваризмами, а четвертые вошли в лексический состав русского языка и стали полноправными его лексемами, причем иногда являясь единственным словом для обозначения определенной реалии.

В XIII веке на Русь пришли завоеватели - татаро-монгольское войско. Они оставили после себя множество сожженных и разоренных городов, разрушенную страну, но в то же время контакт, который принес русскому государству много потерь, внёс и определенный вклад в развитие русского языка - во время татаро-монгольского нашествия в русский язык вошло большое количество новой лексики - тюркизмов. Конечно, они и раньше были в русском языке. Исследователь А. Железный отмечает: «нет, объяснить появление в древнерусском (русском) языке столь значительного количества тюркизмов простым заимствованием у соседей -- нереально и, по-моему, даже ненаучно. Здесь ощущается наличие какой-то более значительной причины... Большие по объему тюрко-славянские схождения доказывают существование в прошлом тюрко-славянской общности, причем анализ тюркизмов в русском языке свидетельствует, что общность эта сложилась еще в дополовецкий период... Представляется очевидным, что большинство тюркизмов пришло в древнерусский язык не откуда-то извне, а изначально было неотъемлемой частью единого древнерусского лексикона, выработавшегося в результате объединения в 882 году славяноязычной Северной Руси с преимущественно тюркоязычным Русским каганатом в одно государство, которое мы называем сегодня Киевской Русью» [Цит. по: 67, c. 21]. А. Железный говорит, что множество тюркизмов было в русском языке ещё до татаро-монгольского нашествия, так как наши предки имели длительные контакты (военные, торговые и т.д.) с тюркоязычными племенами (хазарами, половцами, печенегами и др.), но всё же мы считаем, что это многовековое событие повлияло не только на развитие истории самой Руси, но и на язык.

Выпускная квалификационная работа посвящена изучению экзотизмов, варваризмов, тюркизмов и иноязычных вкраплений в романе В. Яна «Чингисхан». Хотя мы и будем обращать внимание на заимствованную лексику из всех языков, которая используется в романе, но в большей степени нас будет интересовать тюркская лексика. Почему же именно тюркская?

Василий Григорьевич Ян (Янчевецкий) (1874-1954) - советский писатель. В молодости автор очень любил путешествовать, объехал почти всю Россию. Затем поступил на должность чиновника канцелярии в Туркмении. Должность предполагала различные экспедиции, поездки в Бухару, Северную Персию, Самарканд, он пересек Каракумы, побывал на Каспии - всё это дало будущему писателю пищу для романа «Чингисхан». Он буквально «заболел» Азией, мог свободно общаться с туземцами. Тема Чингисхана - это одна из вожделенных тем Яна, к которой он смог подойти только к 1930-м гг. Он изучил множество источников и в 1937 г. вышел роман «Чингисхан». Этот роман описывает события XIII века. 1220 г., вторжение войск Чингисхана в Среднюю Азию, падение Хорезмийского царства, взятие крупнейших по тому времени городов: Отрара, Гурганджа, Бухары, Самарканда. Далее вышли ещё 2 романа, посвященные той же теме - «Батый» - о продолжении нашествия уже после смерти Чингисхана, вторжении на Русь, третий «К последнему морю» - о нашествии на Южную Русь и поход на Европу. Все три романа образовали эпическую трилогию «Нашествие монголов».

Таким образом, обращение в романе в основном к тюркской лексике обусловлено самой тематикой изучаемого романа - завоевания, военные походы, но также быт, семейная жизнь, культура тюркских народов. Поэтому изучению слов, обозначающих вышеуказанные реалии, и будет посвящено наше исследование.

Исторические события, описанные в романе, время и место его действия обусловили употребление большого количества заимствованной лексики в основном тюркского происхождения. Но в романе встречаются также и заимствования из других языков: семитских, иранских, кавказских, греческого, французского, немецкого, польского языков. В работе они рассматриваются только в том случае, если являются экзотизмами и варваризмами или если они попали в русский язык через посредство тюркских и традиционно считаются тюркизмами.

В XX веке началось очень активное изучение тюркской лексики в русском языке. В дооктябрьский период большой вклад в изучение тюркских языков внес В.В. Радлов. В советское время данной проблемой занимались В.А. Богородицкий, Н.А. Баскаков, Н.К. Дмитриев, И.Г. Добродомов. Е.Н. Шипова составила «Словарь тюркизмов в русском языке», на который в нашем исследовании мы будем опираться. Занимались изучением тюркизмов в русском языке и зарубежные ученые: Карл Генрих Менгес, венгерский ученый Вилмош Прёле и др. В настоящее время исследования тюркских заимствований в русском языке продолжаются, так как остается ещё множество белых пятен в этимологии слов.

Всё это определяет актуальность нашего исследования. Новизна заключается в том, что работ, посвященных изучению заимствованной лексики (тюркизмов, варваризмов, экзотизмов, иноязычных вкраплений) в романе В. Яна «Чингисхан» нет.

Цель данного исследования - анализ тюркизмов, экзотизмов, варваризмов и иноязычных вкраплений и их роли в передаче национального колорита, исторической достоверности и документальности в романе В. Яна «Чингисхан». Для достижения этой цели мы поставили следующие задачи:

- изучить литературу о заимствованной лексике, в том числе безэквивалентной (экзотизмы) и малоосвоенной (варваризмы, иноязычные вкрапления), а также работы по тюркологии;

- выявить экзотизмы, хорошо освоенные тюркизмы, варваризмы и иноязычные вкрапления в романе В. Яна «Чингисхан», составить картотеку;

- классифицировать вычлененные слова по лексико-семантическим группам, рассмотреть внутригрупповую иерархию;

- установить этимологию, семантику анализируемых слов по филологическим, энциклопедическим, этимологическим словарям;

- изучить исторические факты, необходимые для понимания языковых явлений;

- сравнить этимологические версии слов с неясной этимологией;

- установить частотность употребления анализируемых слов в художественном дискурсе;

- определить функции и роль заимствованной лексики в романе.

Объектом исследования является хорошо освоенная и экзотическая лексика, заимствованная из тюркских языков; лексика, попавшая в русский язык через посредство тюркских языков, а также другие экзотизмы и варваризмы, характеризующие быт и культуру восточных народов.

По Е.В. Мариновой, «экзотизмы - это слова иноязычного происхождения, обозначающие реалии «чужой» культуры, т.е. такие реалии, которые отсутствуют (и отсутствовали) в российской действительности [Маринова, 2012, с. 49]. Варваризм - «это иноязычное по происхождению слово, обозначающее неспециальное, бытовое понятие и эквивалентное слову языка-реципиента» [Маринова, 2012, с. 67]. Тюркизмы - «заимствования из тюркских языков» [Маринова, 2012, с. 119]. Иноязычные вкрапления Е.В. Маринова характеризует как «воспроизведение заимствованного слова в графике языка-источника» [Маринова, 2012, с. 96]. Аналогичное понимание перечисленных понятий представлено и других исследователей [Казкенова, 2013; Крысин, 1968; Шмелев 1977].

Предмет исследования - семантика, этимология, функционирование в романе заимствованной лексики (экзотизмов, варваризмов, тюркизмов и иноязычных вкраплений).

В работе были использованы следующие методы: метод дифиниционного, контекстуального и компонентного анализа, метод семантического поля, метод лингвистического описания.

Материал собирался методом сплошной выборки из текста романа В. Яна «Чингисхан». С лингвистической точки зрения в работе проанализировано 306 слов. Семантика, этимология анализируемых слов и исторические справки устанавливались по следующим словарям:

- Фасмер М. «Этимологический словарь русского языка. В 4 т.» (М., 1986);

- Шипова Е.Н. «Словарь тюркизмов в русском языке» (Алма-Ата, 1976);

- Черных П.Я. «Историко-этимологический словарь современного русского языка. В 2 т.» (М., 1999);

- Поспелов Е.М. «Географические названия мира: Топонимический словарь» (М., 1998);

- «Популярная художественная энциклопедия: Архитектура, живопись. Скульптура. Графика. Декоративное искусство. В 2 т.», гл. ред. В.М. Полевой» (М., 1986);

- «Большой энциклопедический словарь» (М., 2000);

- «Большой иллюстрированный словарь иностранных слов» (М., 2002);

- «Большая советская энциклопедия» (М., 1969-1978);

- А. Али-заде. «Исламский энциклопедический словарь» (М., 2007);

- Чудинов Н.Н. «Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка» (М., 1910);

- «Советская историческая энциклопедия. В 16 т.», гл. ред. Е.М. Жуков (М., 1975);

- «Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона» (СПб, 1890-1907) и другие.

Практическая значимость данной работы обусловливается возможностью применения данного исследования в школьной и вузовской практике при изучении заимствованной лексики (экзотизмов, варваризмов, тюркизмов, иноязычных вкраплений). Данный материал может быть использован также на уроках литературы (в классах с углубленным изучением литературы, факультативных занятиях) и в литературных кружках; на уроках истории при изучении темы монголо-татарского нашествия на Русь - это обеспечивает межпредметные связи данного исследования. Также дипломная работа может быть использована учителями и преподавателями как источник материала для развития кругозора и получения дополнительных лингвистических знаний обучающимися.

Глава 1. Заимствованные слова как объект изучения в лингвистике

1.1 Понятие заимствования

Л.П. Крысин в работе «Иноязычные слова в современном русском языке» говорит, что для работ конца XIX - начала XX века, посвящённых заимствованию, характерно рассмотрение лингвистических вопросов в тесной связи с вопросами культурными. В указанный период наиболее плодотворно проблемой заимствования занимались немецкие лингвисты. Основным и единственным объектом их исследования была иноязычная лексика. Сам процесс заимствования рассматривался ими только как лексическое заимствование.

Как правило, процесс заимствования понимается нами как переход лексемы (как наименования, так и самой реалии) из одного языка в другой. Аналог данного понимания мы можем обнаружить в работах Л.П. Крысина, который понимает под заимствованием «процесс перемещения различных элементов из одного языка в другой. Под различными элементами понимаются единицы различных уровней структуры языка - фонологии, морфологии, синтаксиса, лексики, семантики» [Крысин, 1968, с. 18-19]. Е.В. Маринова в термине «заимствование» видит «два значения: первое значение - процессуальное. Заимствование - универсальный языковой процесс, при котором единицы одного языка принимаются и усваиваются другим языком. Второе значение термина - предметное. Заимствованием называют саму языковую единицу, прошедшую путь от одного языка к другому. В таком значении термин “заимствование” чаще всего употребляется для обозначения лексической единицы - иноязычного слова, ставшего полноправной единицей в заимствующем языке» [Маринова, 2012, c. 88].

В словарях и работах XX-начала XXI века понятие заимствования имеет разные определения, которые имеют общие и отличные черты.

В энциклопедии «Русский язык» находим следующее определение данного языкового явления: «заимствование - переход элементов одного языка в систему другого языка как следствие более или менее длительных контактов между этими языками» [РЯЭ, c. 132].

По определению О.С. Ахмановой «заимствование - обращение к лексическому фонду других языков для выражения новых понятий, дальнейшей дифференциации уже имеющихся и обозначения неизвестных прежде предметов» [Ахманова, c. 150].

Согласно определению в лингвистическом энциклопедическом словаре под редакцией В.Н. Ярцевой под заимствованием понимается «элемент чужого языка (слово, морфема, синтаксическая конструкция и т.п.), перенесённый из одного языка в другой в результате контактов языковых, а также сам процесс перехода элементов одного языка в другой» [Ярцева, c. 158-159].

Из приведенных определений из словарей и работ ученых следует, что заимствование предполагает взаимодействие как минимум, двух языков, между которыми и происходит переход лексических единиц из одного языка в другой. Вместе с лексемой предполагается и переход реалии.

Мнение Н.М. Шанского на этот счет видится несколько другим. Он пишет, что «под заимствованным словом следует понимать всякое слово, пришедшее в русский язык извне, даже если оно по составляющим его морфемам ничем не отличается от исконно русских слов» [Шанский, 1987, c. 33].Ученый считает, что понимать под заимствованием следует любую единицу, пришедшую извне, вне зависимости от того, пришла вместе с ним реалия или нет.

Совершенно иным представляется мнение С.О. Карцевского, который понимал под вопросом заимствования «не только вхождение в язык иноязычного слова, но и «проникновение слов из какого-нибудь специального языка (технического, жаргона, говора, какой-нибудь социальной группы и т.д.) в язык общий» [Цит. по: Крысин, 1968, с. 18].

Возвращаясь к мнению немецких ученых, находим следующее видение проблемы Г. Паулем, который отмечал, что «заимствованные слова укрепляются в языке после некоторого минимума двустороннего контакта языков. Поэтому анализ заимствований должен начинаться с исследования поведения двуязычно говорящих людей» [Цит. по: Крысин, 1968, с. 11].

Подводя промежуточный итог, можно сказать, что среди общих черт в определениях заимствования можно отметить определение учеными заимствования как «процесса» и « перехода» различных элементов из одного языка в другой (чаще лексики), среди различий - называние «заимствованием» не только переход из другого языка, но и проникновение языковых элементов из специального языка в язык общий (в определении С.О. Карцевского) или даже проникновение любых лексических единиц извне, вне зависимости от того, пришла с ним реалия или нет (по Н.М. Шанскому). Но общим является тот факт, при котором для процесса заимствования требуется взаимодействие как минимум двух языков.

1.2 Причины лексического заимствования

На протяжении долгой истории русского языка происходило его постоянное пополнение новыми лексемами. Этому способствовало множество разных причин, которые ученые делят на внешние (экстралингвистические, внеязыковые) и внутренние (внутриязыковые).

Л.П. Крысин считает, что «к экстралингвистическим, внеязыковым причинам мы можем отнести наличие более или менее тесных политических, экономико-промышленных и культурных связей между народами-носителями языков» [Крысин, 1968, c. 21]. Вдобавок к этому, по Е.В. Мариновой, «внешней по отношению к языку является и социально-психологическая причина, а именно представление некоторых носителей языка о престижности иноязычного слова по сравнению с исконным» [Маринова, 2012, c. 91].

Что касается внутренних причин, по Л.П. Крысину, то «заимствование может происходить вследствие тенденции к устранению полисемии исконного слова, упрощению его смысловой структуры, а также потребности уточнить или детализировать соответствующее понятие, разграничить некоторые смысловые оттенки, прикрепив их к разным словам (ср. ”джем” - при русском варианте - “варенье”, “сексуальный” - при русском варианте - “половой”)» [Крысин, 1968, c. 23].

В работе Э. Рихтера указывается, что «основной причиной заимствования слов является необходимость в наименовании вещей и понятий» [Цит. по: Крысин, 1968, с. 12].

Словами Е.В. Мариновой добавим, что « говоря о причинах лексического заимствования, следует учитывать, что в каждом языке есть такие категории слов, которые принципиально не могут переводиться, а значит, при «переходе» в другую языковую систему могут только заимствоваться. К таким единицам ученые относят имена собственные, экзотизмы, термины и номенклатурные обозначения» [Маринова, 1968, c. 91-92].

К характеристике одной из выше перечисленных групп, экзотизмам, мы обратимся в следующем параграфе.

Таким образом, на развитие языка, в частности, пополнение его новыми лексическими единицами, большое влияние оказывали межкультурные и межполитические связи, которые требовали взаимопонимания между сторонами, а это, в свою очередь, приводило к появлению новых реалий и их наименований в «языках-собеседниках».

Л.П. Крысин в своей работе «Иноязычные слова в современном русском языке» выделяет «признаки, характеризующие процесс лексического заимствования: во-первых, это графемно-фонетическая передача иноязычного слова средствами заимствующего языка; во-вторых, соотнесение его с определенными грамматическими классами и категориями; в-третьих, семантическая самостоятельность слова, отсутствие у него дублетных синонимических отношений со словами, существующими в языке-заимствователе; в-четвертых, для слова литературного языка - употребление не менее чем в двух разных речевых жанрах, для термина - регулярное употребление в определённой терминологической сфере» [Крысин, 1968, c. 42-43].

Подводя итог по первому параграфу данной работы, следует сказать, что заимствование - это необратимый процесс, который следует из взаимодействия двух и более языков, культур, государств. Говоря о положительных и отрицательных сторонах данного явления, скажем, что к отрицательным можно отнести вытеснение заимствованным словом русского аналога (если таковой имеется), из этого следует предпочтение иностранных слов лексемам родного языка. Но в то же время, из этого можно выделить и положительное: зачастую русское слово выглядит незвучным и неказистым в сравнении с его иностранным аналогом. Например, наверняка мы предпочтем неказистому русскому слову «ветродуй» заимствованное «вентилятор». Другие плюсы заимствований очевидны: во-первых, это пополнение лексического запаса русского языка, что делает его ещё богаче и выразительнее, во-вторых, наличие в родном языке многих слов из иностранного языка помогает в изучении данного языка, родной язык становится более «глобальным». Но не стоит злоупотреблять заимствованиями, поскольку это может привести к упадку родного языка.

1.2 Экзотизмы, варваризмы и иноязычные вкрапления в системе русского языка

Среди заимствованной лексики, кроме заимствованных слов, мы можем выделить также экзотизмы и иноязычные вкрапления. Отличие их от первых заключается в степени приживаемости и употребления в русском языке. Если многие заимствованные слова уже не ощущаются и не различаются в речи как что-то инородное, то экзотизмы кажутся совершенно незнакомыми, непонятными, труднопроизносимыми. Оформленные графически русскими буквами, они зачастую остаются непонятыми по лексическому значению. Иноязычные вкрапления порой вовсе не поддаются переводу и пониманию.

Наибольшая приживаемость в русском языке наблюдается у экзотизмов. Так же как и заимствованные слова, экзотизмы у ученых имеют разные определения с общими и отличающими чертами. Л.П. Крысин характеризует экзотизмы как «слова, называющие реалии «чужой» жизни, наименования вещей и понятий, свойственных жизни и культуре того или иного народа. Это могут быть названия объектов природы - деревьев, трав, пород диких и домашних животных, рыб, насекомых и т.п., национальных традиций, особенностей государственного устройства, семейного быта, национальных блюд и напитков, т.е. всего того, в чем, так или иначе, проявляется своеобразие жизни народа и населяемой им территории» [Крысин, СРЯ, 2007, c. 125].

Определение Е. В Мариновой во многом схоже с характеристикой экзотизмов Л.П. Крысина: «экзотизмы - это слова иноязычного происхождения, обозначающие реалии «чужой» культуры, т.е. такие реалии, которые отсутствуют (и отсутствовали) в российской действительности. В речи экзотизмы употребляются для передачи особенностей культуры, быта другой страны (другого народа). По своей функции - передать местный колорит, национальные особенности - экзотизмы близки к этнографизмам, или регионализмам» [Крысин, СРЯ, 2007, c. 49-50].

А.К. Казкенова в монографии «Онтология заимствованного слова» отмечает, что «под экзотизмами принято подразумевать обозначения реалий и атрибутов «чужого мира»: обычаев, традиций, одежды, еды и пр.». Она считает экзотизмы концептуально неосвоенной лексикой (не имеющей эквивалента в языке-заимствователе), что отличает её от других лексических групп. Основной функцией экзотизмов, по мнению А.К. Казкеновой, является «отражение фрагментов чужих языковых картин мира» [Казкенова, 2013, c. 76].

Несколько иное (более узкое) значение термина “экзотическая лексика” находим в «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой, которая сводит значение употребления экзотизмов только к приданию речи колорита: «Лексика экзотическая - слова и выражения, заимствованные из малоизвестных языков, обычно индоевропейских, и употребляемые для придания речи особого колорита» [Ахманова, c. 214].

Таким образом, основной функцией экзотизмов в речи является придание речи колорита, поскольку они описывают быт, реалии, явления жизни другого народа и аналогов в русском языке и в российской действительности не имеют. Что касается отличий экзотизмов от других заимствованных слов, прибавим словами В.В. Ваниной: «Экзотизмы отличаются от прочих иноязычных слов дополнительными связями с реальным миром и отражают в своей совокупности специфику определенной культуры, обусловленную особой структурой материальных и духовных ценностей, сложившейся в процессе становления и развития данной культурно-генетической общности». [Ванина, 2011, дата обращения: 4.06.2014].

Ещё одним способом придания речи колорита является включение в текст иноязычных вкраплений, которые зачастую не имеют перевода (например, различные междометия, слова речевого этикета), или даже не нуждаются в нем. Они включаются в текст в таком виде, в котором используются в языке-источнике, сохраняя оригинальное графическое, грамматическое и фонетическое оформление. Иноязычные вкрапления также могут использоваться в текстах официально-делового стиля с иными целями (например, латинизмы в законодательных актах) или как известные фразеологические обороты (например, finita la commedia, используется в русском языке и в данном виде, а не только как калька «комедия окончена»), но в дипломной работе мы обращаем внимание на использование данного вида заимствованной лексики в художественном тексте. Л.П. Крысин иноязычными вкраплениями называет «слова или сочетания слов, передаваемые на письме и в устной русской речи графическими и фонетическими средствами языка-источника» [Крысин, СРЯ, 2007, c. 126].

Е.В. Маринова в своем учебном пособии «Иноязычная лексика современного русского языка» приводит точку зрения А.В. Калинина, согласно которой иноязычное вкрапление представляет собой разновидность варваризма: «варваризм обозначает подлинное иностранное слово, вкрапленное в русский текст; употребляющееся в речи, но не вошедшее в русский язык» [Цит. по: Маринова, 2012, c. 51].

Таким образом, ученые соотносят понятия иноязычных вкраплений и варваризмов, видят у них одну природу происхождения. Данное утверждение мы можем увидеть в словаре В.Н. Ярцевой, в котором варваризмы и иноязычные вкрапления характеризуются следующим образом: «на первых ступенях заимствованные слова из чужого языка могут употребляться в текстах заимствующего языка в качестве иноязычных вкраплений, сохраняя свой иноязычный облик, а если они (обычно как проявление моды) получают более или менее регулярное употребление, то их называют варваризмами» [Ярцева, c. 158].

Но варваризмы представляются нам несколько иным видом заимствованных слов. Данные слова, как экзотизмы и иноязычные вкрапления, в русском языке появляются в том виде, в котором употребляются в языке-источнике. Но их особенность заключается в том, что русский язык имеет аналог реалий действительности, которые они обозначают.

Маринова Е.В. определяет варваризмы как «вторичные наименования обычных, обыденных и далеко не новых «предметов», для которых в русском языке есть исконные обозначения» [Маринова, 2012, c. 65]. В самом широком значении варваризм - слово (словоформа, выражение и т.п.), образованное не в соответствии с правилами словообразования, словоизменения или сочетания слов и являющееся исторически (этимологически) необоснованным. Ученый считает, что в последнее время термин «варваризм» соотносят с иноязычным словом. По мнению Е.В. Мариновой, «можно считать варваризмами те речевые неправильности, причиной которых является сильное, заметное влияние чужого языка. К таким нарушениям относятся, например, сбои в согласовании и управлении, вызванные влиянием английского языка, американизированная интонация современной русской речи, написание латиницей русских слов и т.п.» [Маринова, 2012, c. 66].

Особенностью варваризмов и иноязычных вкраплений, по мнению А.К. Казкеновой, является их «формальная неосвоенность (фонетическая, графическая, грамматическая), тогда как их семантика может быть хорошо известна говорящим на русском языке, а сами варваризмы могут регулярно воспроизводиться в речи» [11, c. 81-82].

Согласно определению в словаре лингвистических терминов О.С. Ахмановой, «варваризм - это иноязычное слово, употребляемое при описании чужеземных обычаев, особенностей жизни и быта (реалий) для придания изложению местного колорита» [Ахманова, c. 70].

Таким образом, все три вида заимствованной лексики: экзотизмы, иноязычные вкрапления и варваризмы - тем или иным образом представлены в русском языке. Всех их объединяет одна природа происхождения - приход в язык извне, но их различие состоит в степени приживаемости в языке, каждый из трех видов заимствованной лексики может укорениться в нем, а может исчезнуть.

1.3 Проблема определения тюркской лексики (тюркизмов)

Четких определений тюркизмов найти в лингвистической литературе достаточно сложно. Например, несколько обобщённое определение мы находим в энциклопедическом словаре под редакцией Ярцевой В.Н., согласно которому, тюркизмы - это «семья языков, на которых говорят многочисленные народы и народности бывшего СССР, Турции, часть населения Ирана, Афганистана, Монголии, Китая, Румынии, Болгарии, на территории стран бывшей Югославии и Албании» [Ярцева, c. 527]. Но благодаря этому определению мы можем сделать вывод, какими языками являются тюркизмы, в каких странах на них говорят.

По Л.П. Крысину, тюркизм представляет собой «слово или выражение, заимствованное из тюркских языков; оборот речи, построенный по образцу или под влиянием тюркских языков» [ТСИС, дата обращения: 8.03.2014].

Похожее определение обнаруживаем в монографической работе Р.А. Юналеевой, которая «под тюркскими лексическими элементами (тюркизмами) понимает слова, вошедшие в русский язык из тюркских языков (независимо от происхождения этих слов в последних). В единичных случаях включаются материалы по лексическим элементам, пришедших из тюркских языков» [Заимствования РЯ в историко-функц. аспекте, 1990, c. 7].

Е.В. Маринова называет тюркизмы туранизмами, но не приводит определения, говоря только об их происхождении: «заимствования из тюркских языков относятся к ранним заимствованиям. Большое количество тюркизмов проникло в древнерусский язык во время татаро-монгольского нашествия. Заимствование тюркизмов шло устным путём, что отразилось на характере заимствованной лексики». Исследователь приводит основные лексико-семантические группы тюркизмов в русском языке: «среди субстантивов преобладают конкретные существительные. Это названия различных предметов быта (бадья, наждак, тюфяк, фитиль), одежды (фата, халат, шаровары), названия продуктов питания (плов, халва, чебурек, шербет) и др. Особую группу составляют этнонимы (названия народов) тюркского происхождения: башкир, казах, каракалпак, узбек, туркмен, чуваш и др. Среди тюркизмов выделяются также названия представителей животного и растительного мира (баран, барс, барсук, беркут, заяц, кабан, лошадь, сазан, алыча, баклажан, инжир, лимон, ревень и др.)» [Маринова, 2012, c. 119-120].

Во второй части данной работы нам встретятся слова, заимствованные не из тюркских, а из семитских, иранских, кавказских языков. Все они относятся к языкам, существующим на территориях, традиционно относимых нами к востоку. Следовательно, нам нужно отличать данные группы языков от тюркизмов и оговаривать это при анализе заимствованной лексики в романе В. Яна «Чингисхан». Для различения вышеуказанных языков мы пользовались языковедческим энциклопедическим словарем под редакцией В.Н. Ярцевой. К тюркским языкам мы будем относить: турецкий, татарский, башкирский, уйгурский, якутский, алтайский, казахский, киргизский, узбекский, туркменский, азербайджанский [Ярцева, c. 527]. К семитским: арабский, древне-еврейский, арамейский [Ярцева, c. 442]. Иранские языки - это «группа языков, относящихся к индоиранской ветви индоевропейской семьи языков». К ним относятся: персидский, таджикский, осетинский, афганский, авестийский языки [Ярцева, c. 200]. Кавказские языки - «условное название совокупности около сорока коренных языков Кавказа». Основные языки: абхазский, абазинский, адыгейский, кабардино-черкесский, чеченский, ингушский [Ярцева, c. 208]. Следует также добавить, что многие русские слова пришли из арабского, персидского, китайского языков не непосредственно из языков-источников, а при посредстве тюркских, например: арбуз, бадья, базар, бахрома, бирюза, бисер, изъян, калека, кандалы, кинжал, сарай, сундук, чемодан; заимствование из китайского языка - чай. Данные слова также будут изучены в составе заимствованной лексики романа В. Яна «Чингисхан».

1.4 Степень изученности проблемы и исторические предпосылки проникновения тюркской лексики в русский язык

Проблеме тюркской лексики в системе русского языка посвятила свою статью «Тюркизмы в современном русском языке» Е.А. Кожевникова. Она пишет: «русский и тюркские языки и народы за последнее тысячелетие, то есть в период их формирования в таком виде, в каком мы их сегодня видим, развивались в одинаковых или весьма схожих социально-политических и хозяйственно-экономических условиях, входили в состав одних и тех же государственных образований: Булгарию (Поволжскую Булгарию), Золотую Орду, Казанское ханство и Российскую империю. Это обстоятельство предопределило интенсивное взаимовлияние. Особое значение имело то, что все тюркские народы Российского государства входили в широчайший круг близкородственных тюркских народов, которые находились в непрерывном культурном общении в силу этнических, языковых, религиозных и прочих связей» [Кожевникова, 2009, дата обращения: 8.03.2014].

Большое количество тюркской лексики, которое проникало в русский язык на протяжении многих веков, начало привлекать к себе внимание исследователей, хотя настоящие научные работы по данной теме начинаются появляться только с XVIII века.

Одним из известных ученых, изучавших тюркские языки и их историю проникновения в русский язык, является Н.А. Баскаков. Здесь мы приведем выдержки из работы «Введение в изучение тюркских языков», в которых автор показывает историю изучения тюркизмов в русском языке. «Древнейший период изучения тюркских языков в России характеризуется, прежде всего, практическим овладением языками для общения и торговли с соседскими тюркскими племенами: булгарами, хазарами, печенегами и куманами (половцами или кыпчаками), а в более позднее время, после монгольского нашествия, с племенами, входящими в состав Золотой Орды, а также с народами Средней Азии и Сибири.

Практическое овладение тюркскими языками было необходимо русским не только для непосредственного общения, но и для ведения деловой и практической переписки, перевода ярлыков и грамот, для миссионерской и торговой деятельности.

Первые русские лексикографические опыты, содержащие переводы малопонятных слов, и в том числе тюркских, в значительной мере были обязаны «хожениям» купцов в восточные страны и пилигримов в «святую землю».

К концу XII века в русский язык вошло уже много восточных слов, главным образом, через соседние тюркские языки, сначала булгар и хазар, а затем через язык печенегов, узов и половцев. Глоссарии того времени свидетельствуют о том, что русские люди изучали соседние тюркские языки для практических целей. В период владычества Золотой Орды происходило тесное взаимодействие русского языка с языками кипчакских племен, представлявших тогда основное население Золотой Орды.

В древнейший период, до петровской эпохи, изучение тюркских языков не имело систематического характера и цели этого изучения носили чисто практический характер подготовки переводчиков, а в связи с этим разрабатывались специальные пособия, словари, объяснительные словники и тому подобное, а также необходимые в походах географические карты» [Баскаков, 1969, c. 18-23].

Продолжение истории изучения тюркских языков находим в статье И.Г. Добродомова «Некоторые вопросы изучения тюркизмов в русском языке». По И.Г. Добродомову «изучение тюркизмов русского словаря началось еще в XVIII веке. Первый из известных нам опытов сопоставления русских слов со словами восточных языков относится к 1769 году. В этом году в сатирическом журнале Василия Тузова "Поденьшина" был опубликован список слов русского языка, сходных со словами восточных языков. Среди этих сопоставлений целый ряд весьма удачен (сундук, лошадь, бирюк, камыш и др.), но отдельные слова сопоставляются лишь на основе совершенно случайных созвучий. Например, сопоставив русск. щи и тюркск. ашчи "повар", В. Тузов продолжает: "да уж не от сего полно произошло и счастие, от щи и ясть: щиястие, может быть в старые времена, бедные говаривали о достаточных: так разбогател, до такого состояния дошел, что каждой день щи есть может".

Вопрос о тюркско-русских языковых связях интересовал многих исследователей в течение всего XIX века. В 1812 году Общество любителей российской словесности при Московском университете выдвинуло конкурсную тему исследования о влиянии других языков на русский, где должен был исследоваться и вопрос о вкладе "татарского языка" (то есть тюркских языках вообще) в русский словарь. Но такое исследование осталось невыполненным.

Вопрос о словах, заимствованных русским языком из различных тюркских языков, ставился лишь на ограниченном материале. Много интересных наблюдений о тюркских словах в русских говорах содержится в "Материалах для сравнительного и объяснительного словаря и грамматики", вышедших в 1854 году под редакцией И.И. Срезневского. В первом томе "Материалов" опубликованы списки русских слов, сходных со словами восточных языков, и указан возможный источник среди восточных языков. В составлении этих глоссариев участвовали известные русские востоковеды И.Н. Березин, А.А. Бобровников, В.В. Григорьев, А.К. Казембек, И.М. Ковалевский, П.Я. Петров, А.М. Шёгрен» [Добродомов, 1967, дата обращения: 6.06.2014].

И.Г. Добродомов в своей работе говорит о статье Н.К. Дмитриева «О тюркских элементах русского словаря», в которой тот представляет тюркологический комментарий к «Толковому словарю русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова. «Она состоит из большого введения и нескольких глоссариев: 1) "Тюркизмы, подтвержденные фактами"; 2) "Тюркизмы, требующие дополнительной документации"; 3) "Слова, причисляемые к тюркизмам в порядке гипотезы" и 4) "Дополнительный список тюркизмов русского словаря (в него вошли некоторые пропущенные в "Толковом словаре" выражения, а также отдельные областные слова)". Дмитриев большое внимание обратил на звуковые соответствия тюркских и русских слов. Работа Н.К. Дмитриева вносит много коррективов в "Русский этимологический словарь" М.Р. Фасмера, где тюркские языки зачастую выступают недостаточно расчленённо» [Добродомов, 1967, дата обращения: 6.06.2014].

Таким образом, изучение тюркизмов имеет достаточно длинную историю. Долгое время изучение тюркских языков носило чисто практический характер (для переговоров, миссионерской деятельности и торговли и др.). Научная история изучения тюркизмов начинается в XVIII веке, когда появляется первая попытка сопоставить слова русские и тюркского происхождения, продолжается в XIX веке и получает более широкое развитие в XX веке. На сегодняшний день интерес к тюркизмам в русском языке только увеличивается.

1.5 Тюркские элементы в русском языке

Поскольку процесс проникновения тюркской лексики в русский язык начался достаточно давно, она стала постепенно принимать грамматические черты русских слов. Но многие тюркские словообразовательные элементы до сих пор указывают на свое иноязычное происхождение.

В монографической работе Р.А. Юналеевой представлен достаточно большой материал по тюркским элементам в русском языке, который и будет представлен в данном пункте параграфа.

Р.А. Юналеева пишет: «в русском языке выделяются определённые группы слов, структурно-семантическое ядро которых составляют тюркские элементы баш-, кап-, кул-, кара-, бас-, вычленяющиеся генетически.

По свидетельствам письменных памятников и словарей, а также материалов русских говоров, каждая из этих групп содержит от 20 до 80 лексем (включая производные и топонимы). Эти лексемы различаются по способу образования, морфологической принадлежности, функционально-стилистическим особенностям употребления, количеству производных и т.д.

Лексемы с элементами баш-, кап-, бас-, кул-, кара- на русской почве представлены тремя словообразовательными разрядами: первая - слова, не членимые на морфемы: башлык, башмак, капчук, капкан, каптырь (`покрывало'), баскак, басмач, бастрык, кулак, култук, карагач (`дерево') и т.п.; вторая - слова с русскими суффиксами и структурно вычленяемым, но семантически немотивированным тюркским элементом: башка, башихи (`истуканы'), каптурник (`растение'), каптурок (`кафтанчик'), басмар (`туман в морозный день'); третья - слова, членимость которых объясняется подведением их под своеобразную «словообразовательную» модель, объединённую общностью финали: каракульк -а- ` мужская каракулевая шапка'. С выделением на русской почве суффикса -га- возникает новый непродуктивный и непроизводный корень -каптор-, который является результатом переразложения тюркского элемента в отличие от вычлененного -каптур- (от `каптурник'), представляющего собой результат переразложения уже русского новообразования.

Разновременной и разнохарактерный материал отражает разнообразные типы вариативности и параллелизма слов с указанными тюркскими корнесловами:

1) фонетико-транслитеративный (башмак-бушмак-башмок, каптан-кавтан, ковтан-кавтан);

2) акцентуационный (башкА-бАшка, басмА-бАсма);

3) фонетико-акцентуационный (башмочки-башмачки);

4) морфологический (явление суффиксальной синонимии): башмачок-башмачик;

5) лексико-семантический (явление омонимичности): башлык `головной убор'- башлык `начальник, атаман'- башлык `конская уздечка, недоуздок'.

Наибольшей слово- и формообразующей активностью отличаются тюркизмы башмак, башка, каблук, кафтан, басма, каракуля. Так, от лексем каблук, кафтан, башмак известно, соответственно 16, 17 и 22 производных. Исторически появление русских слов с анализируемыми тюркскими элементами падает на XIII и I треть XIV века и связывается, очевидно, в первую очередь со словами кулак (1216г.), баскак (1284г.), капторга (1327-1328 гг.). Анализируемые слова с тюркскими элементами баш -, кап -, бас -, пара -, кул, характеризуются широким спектром предметной отнесённости» [Заимствования РЯ в историко-функц. аспекте, 1990, c. 100-105].

Р.А. Юналеева приводит целую классификацию слов лексико-семантической группы «бытовой лексики»:

1) названия одежды и её деталей, обуви и головных уборов: кафтан, каблук, башмак, каптурь `головной платок', каракуль `мех ягнят' и т.д.;

2) названия, относящиеся к животному миру: башенка `род червей', капкара `гиена', кара-кагат `подлещик', кара-карга `грач';

3) названия, относящиеся к растительному миру: башка `почка', бастбыл `бурьян';

4) названия, связанные с сельскохозяйственным трудом: бастрык, каракуль `инструмент для черчения линий по дереву';

5) названия, характеризующие человека по социально-общественному положению, ремеслу или занятиям и т. п.: баша `паша', башкбузук, юлбаши `вожак', караульщик `сторож';

6) названия, экспрессивно характеризующие человека: башковичка `умная', басма `болван, дурак';

7) названия строений и их частей: башня, караул `помещение для караула, стражи';

8) названия частей тела человека: башка, кулак, каракуля руки (обл.);

9) названия предметов обихода: башбов `веревка', кантар `весы';

10) названия разрознённого значения: бозбане `суп', башмалык `деньги, выдаваемые жёнам султана';

11) этнонимы: башкир, башкыретин;

12) топонимы: с. Башева, Каракум;

13) гидронимы: речка Башевка;

14) антропонимы: Баскак, Баскаков.

Таким образом, особенность тюркизмов на баш-, бас-, кап-, кара-, кул- заключается в том, что они этимологически восходя к общему тюркскому корно-этимону, в русском языке утратили словообразовательную соотнесённость с указанными элементами. Судьба лексем с тюркскими элементами баш-, кап-, бас-, кара-, кул- неодинакова. Одни из них прочно вошли в лексический состав русского языка и обросли большим числом грамматических и семантических производных (башмак, башлык, башня, каблук), другие присущи лишь просторечно-диалектной речи (башка, капчук, басмар). Третьи сохраняются лишь в памятниках письменности периода своего вхождения и относятся к историзмам (баша, карач, басхан)» [Заимствования РЯ в историко-функц. аспекте, 1990, c. 106-114].

1.6 Грамматическая адаптация тюркизмов в русском языке

Как определяет Ю.А. Бельчиков, в процессе грамматической адаптации иноязычное слово «приобретает те грамматические особенности, которые присущи словам национального языка» [Бельчиков, 1959, c.60]. Следовательно, грамматическая адаптация в русском языке - это приобретение тюркскими заимствованиями грамматических особенностей, присущих русскому языку.

По мнению Е.В. Мариновой, «грамматическая адаптация, помимо структурного оформления иноязычной лексемы, позволяющего уже по «внешнему виду» отнести слово к тому или иному грамматическому классу, к той или иной части речи, заключается также и в том, что слово приобретает грамматические категории, присущие словам национального языка. Для имен существительных важной грамматической «обработкой» слова является отнесение его к грамматическому роду. В родовой классификации неодушевленных имен существительных определяющим оказывается характер звуков в финали слова. Так, существительные с финалью на согласный обычно «получают» грамматические формы мужского рода» [Маринова, 2012, c. 171].

Чтобы выявить особенности, которые приобрела тюркская лексика в составе русского языка, мы снова обратимся к монографии Р.А. Юналеевой «Заимствования русского языка в историко-функциональном аспекте». Автор пишет: «как и все другие заимствования, тюркские лексемы характеризуются утратой парадигмы множественного числа имён существительных, воспринимая полностью парадигму множественного числа русского языка. Свидетельством тому служит отсутствие тюркизмов с аффиксом множественности, характерным для тюркских языков. Аналогично исконно русским словам тюркские заимствования в зависимости от характера своих финалей получали либо флексию -ы, либо -и.

А) Тюркизмы с флексией -ы в именительном падеже.

Анбар, атаман, абыз, аргамак, войлок, епанча, вьюк, ерлык (ярлык), конак, мурза. Во множественном числе: анбары, атаманы, мурзы и др. При наличии заднеязычного они оформлялись исключительно при помощи окончания - и: булгаки, аргамаки, кнаки, серьги.

Б) Родительный падеж: - овъ, (атаманов, меринов),- евъ, - й (бобылей, толмачей), нулевой суффикс (браг, ватагъ).

В) Винительный падеж связан с категорией одушевлённости. Он служит показателем одушевлённости/неодушевлённости: атаманов, агунов.

Г) Дательный, творительный, местный падежи: дательный: - омъ, - амъ: аршином, аманатом, улусом, узденемъ, кабаламъ; творительный: - ами: амбарами, батогами; местный: -ъхъ, - ахъ: въ алтынъхъ.

Таким образом, тюркские заимствования, попадая на русскую почву, лишаются своих исконных способов выражения грамматических значений, что проявляется в утрате тюркскими заимствованными именами существительными аффикса множественного числа и падежных аффиксов, присущих им в языке-этимоне. В именительном падеже многие тюркизмы в основном подчинялись законам русского языка и приобретали формы, аналогичные исконно русским словам.

Тенденция к закреплению форм на -овъ в родительном падеже множественного числа у существительных мужского рода (формы типа `концов') вызвала большую по сравнению с исконно русским материалом последовательность в употреблении слов женского рода, заимствованных из тюркских языков, с нулевым окончанием в родительном падеже множественного числа. Таким образом, мы получаем одно из свидетельств постепенной стабилизации форм на -овъ.

Процесс унификации форм на -ам, -ами, -ах в дательном, творительном и местном падежах множественного лица нашёл своеобразное отражение в тюркском материале. Так, в дательном, местном и творительном падежах со значением лица отличались большей консервативностью по сравнению с исконно русскими словами той же семантики.

В творительном падеже большая последовательность в употреблении форм на -ы может служить одним из доказательств консервативности творительного падежа в тенденции унификации флексии в парадигме множественного числа.

Сравнивая соотношение старых и новых форм в местном падеже множественного числа для исконно русских и тюркских заимствованных лексем, можно отметить, что заимствованный материал активно использовал новую флексию -ахъ, отражая, с одной стороны, продуктивность её в самом русском языке, а с другой - способствовал её дальнейшему распространению» [Заимствования РЯ в историко-функц. аспекте, 1990, c. 114-115].

Таким образом, тюркские языки, как и любые языки, попадающие в новую языковую среду, претерпевают грамматическую адаптацию в национальном языке. Они подвергаются множеству различных изменений, в результате чего практически утрачивают свой иноязычный облик.

1.7 Лексико-семантические группы тюркизмов. Процесс архаизации тюркизмов

В любом языке существует подразделение лексики на лексико-семантические группы. Тюркизмы в основном используются для бытописания людей, говорящих на тюркских наречиях, что и отражается в их лексико-семантической дифференциации. Данный тезис подтверждает Л.П. Крысин: «близкое соседство тюркских народностей (половцев, печенегов, хазар), военные столкновения с ними, а затем и монголо-татарское нашествие оставили в русском языке множество тюркских слов. Они относятся главным образом к кочевому быту этих народов, одежде, утвари: колчан, аркан, вьюк, шалаш, бешмет, кушак, каблук, кисет, кумач, сундук, кистень, кандалы, кабала, казна, караул и др. В современном русском языке выделяется особая группа экзотизмов - слова, идущие из языков народов бывшего СССР, например: аксакал, арык, пиала, бешбармак, дутар и др. Употребление их в русской речи ограничено тематикой и условиями общения (например, они естественны в описаниях быта народов Средней Азии, при общении людей, владеющих одновременно русским и тюркскими языками и т.д.)» [Крысин, СРЯ, 2007, c. 125].

То же самое наблюдение встречаем и у Н.М. Шанского: «заимствованные с голоса в древнерусскую эпоху из тюркских языков слова являются, как правило, названиями, относящимися к быту и коневодству; единичны термины военно-экономического характера (ср. жемчуг, алмаз, кощей, пай, лапша, деньги, орда, карга (буквально - ворона); ярлык, набат (первоначально - огромный медный барабан), бурда, войлок, кушак, карман, барсук, арбуз, барыш, башка, сундук, казна, кабала, изюм, чердак и т.п.)» [Шанский, 1972, c. 99].

В конце XVIII века начинается процесс архаизации, когда вследствие избыточности словарного состава русского языка утрачивались некоторые значения слов или даже целые лексемы. Это коснулось и тюркизмов. Подробную информацию о данном процессе можем найти в работе Р.А. Юналеевой «Тюркизмы русского языка (проблемы полиаспектного исследования)»: «тюркизмы полностью отражали этот процесс, который распространился, прежде всего, на старые заимствования. Причем для тюркских заимствований характерна была не столько архаизация значений, сколько архаизация с последующей утратой самих лексем (ср. толмач, арак (а) "водка", дефтер "ханский ярлык", епанча, клобук, миндер "подушка", тамга "клеймо", тафья "шапочка", терлик "вид кафтана", ферязь "вид верхней одежды", ям "почтовая станция" и т.п.). Основной причиной была внеязыковая: ослабление активности и выход из употребления ряда тюркизмов был предопределен устареванием самой реалии; менее показателен процесс замены тюркизмов словами другого генетического пласта (типа башмаки - ботинки, штаны - брюки).

Большинство тюркизмов как номинации новых реалий первоначально функционировали в качестве нейтральных слов. В дальнейшем часть из них, представляя обозначения предметов устаревающих или устаревших, стала приобретать стилистическую окраску. Процесс устаревания реалии вызвал развитие у тюркизмов отрицательно-оценочного значения (ср. кабак "о шуме, беспорядке", азям "рваная одежда", балахон "не по размеру широкая одежда" и т.п.). Развитие переносных значений, повлекшее переход тюркизмов в разряд других тематических групп, породило также варианты русских параллелей эмоционально-уничижительного характера (ср. бирюк "нелюдимый человек", "о толстом человеке", ишак "упрямый", колпак "простак", епанча "неряха", азям "оборванец", балык "о хитром, ловком, увертливом человеке", тюфяк "о вялом, нерасторопном, безвольном человеке", баран "глупый человек", "упрямый человек" и т.п.)» [Юналеева, 2000, c. 6-8].

Таким образом, большая часть заимствованных тюркизмов относится к быту тюркских народов, так как в результате воинских столкновений в русский быт попадают бытовые реалии тюрков, следовательно, за ними закрепляются их экзотичные наименования.

1.8 Классификации тюркских языков

Перед тем как начать классифицировать заимствованные слова (варваризмы, тюркизмы, иноязычные вкрапления, экзотизмы) в составе романа В. Яна «Чингисхан», нужно разграничить тюркские языки. Нам известно, что каждая группа языков могла иметь в стадии зарождения некоторый праязык. Как отмечает Н.А. Баскаков о праязыке тюркизмов, «понятие языка-основы для каждого тюркского языка и для отдельных подгрупп тюркских языков относительны, так как пути развития конкретных тюркских языков различны» [Баскаков, 2010, c. 138]. Наличие праязыка предполагает, что все языки, которые считаются тюркскими, должны иметь общие слова, понятные для каждого из них, то есть иметь общую лексику (как например, все славянские языки имеют в своем лексическом составе общеславянские слова, понятные каждому из них). Э.В. Севортян, автор «Этимологического словаря тюркских языков», говорит по этому поводу, что «под общетюркской и межтюркской лексикой следует понимать основу, которая представлена во всех ареальных (классификационных) группах тюркских языков (общетюркская основа) и более чем в одной группе (межтюркская основа) сама непосредственно или через свои производные образования. И в том и другом случае лексическая основа может встречаться в одном, нескольких или во всех языках, составляющих ареальную группу» [ЭСТЯ, с. 25]. Таким образом, каждый тюркский язык может иметь в своем лексическом составе общетюркские слова, а может не иметь. В данной работе мы не будем углубляться в вопрос о наличии в каждом тюркском языке праосновы, но представим классификации тюркских языков учеными.