Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

• Введение
• Глава 1. Основные аспекты творческого метода Марка Израилевича Вейцмана
• 1.1 Поэтический словарь автора
• 1.2 Лингвистическая представленность изобразительно-выразительных средств
• 1.3 Синтаксис поэтики М. Вейцмана
• 1.4 Психологическая направленность произведений поэта
• 1.5 Ассоциативный план произведений М. Вейцмана
• Глава 2. Синкретизм в поэзии М. Вейцмана
• 2.1 Лексический синкретизм
• 2.2 Морфологический синкретизм
• Список использованной литературы
• Введение
• Проблема творческого стиля мастеров слова давно волновала лингвистов и литературоведов. В динамическом, одухотворенном, художественно-образном произведении "… на уровне его познания объединяются, кроме языковедения и литературоведения, история, философия, фольклор, психология, логика, психолингвистика…" [25; с. 10] и др. науки. Поэтому необходимо подходить к этой проблеме в комплексе (т.е. принимать во внимание исторические, философские, психологические аспекты произведения).
• Именно в комплексном подходе исследованием произведений, например, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф. Тютчева занимались такие ученые, как Лотман Ю.М., Тынянов Ю.Н., Благой Д., Гиршман и другие. Однако, обычно комплексному изучению подвергаются произведения писателей и поэтов уже известных и популярных, чаще всего ушедших из жизни. И меньшее внимание обращается на творчество "периферийных" мастеров слова, которые живут и творят рядом с нами, являются нашими современниками и земляками.
• Поэтому целью нашей работы мы считаем исследование языковой специфики творческого стиля детского поэта-Черкасчанина, учителя сш. № 8 Марка Израилевича Вейцмана, который продолжает развивать добрые традиции детской литературы, переживающей сейчас не лучшие времена. Также актуальным является то, что поэзия М. Вейцмана изучается сейчас в школе и должна анализироваться как на литературоведческом, лингвистическом уровне, так и на уровне методики преподавания языка и литературы.
• Нами были поставлены основные задачи:

1) Выявить и описать потенциальные возможности языковых едениц, реализованных в особых условиях поэтического текста;

2) Показать, каким образом, реализация средств языка. Позволяет поэту выразить художественное восприятие мира.

В работе предлагается взгляд на язык поэзии как на отражение (в некоторой степени) истории языка. В истории языка конкуренция возможных языковых форм, определяемая внутренними противоречиями языковой системы вызывает изменение в этой системе, т.е. приводит к развитию языка. Поиск, выбор, а иногда и создание поэтом наиболее точного и выразительного слова аналогичны такой конкуренции. Материалом для нашего исследования послужило не все поэтическое творчество Вейцмана, а лишь его стихи для детей, опубликованные в сборниках:

1) "Лирические приключения" - Черкассы. Редакционно-издательский отдел облпечать, 1991.

2) "Шестой урок" - Киев Веселка. - 1985.

3) "Понедельник - день веселый". - Киев. Веселка - 1989.

4) "Пора каштанов" - Москва. Детская лит-ра, 1983.

Это объясняется тем, что в своих стихах Вейцман вовсе не стремится к "детскости" (упрощению) своего языка и стиля. Его поэзия - это богатый материал для изучения.

Поэтику Вейцмана можно характеризовать как поэтику контраста (противоречие является причиной изменений). Поэтому особо важными поэтическими приемами в его поэзии есть сравнение, антитеза. В работе используются такие методы исследования художественного текста, как описание, анализ, интерпретация, личная беседа с автором. Анализ затрагивает различные уровни функционирования языковых единиц - фонетический, морфологический, синтаксический, лексический. Необходимо учесть, что субъективность анализа вытекает из природы самого художественного текста, поскольку интерпретация - толкование смысла произведения в определенной культурно-исторической ситуации его прочтения.

Немного об авторе.

Марк Израилевич Вейцман родился в Киеве в 1938 году. Там же закончил среднюю школу. После окончания Черкасского, тогда еще, педагогического института, в 1961 году работал учителем физики в вечерней школе на Донбассе. А с 1972 года он снова в Черкассах. Первые стихи М. Вейцмана были напечатаны в Черкасском альманахе "Дніпрові зорі" (1957). Печатался в "Знамени", "Юности", "Костре", "Пионере", "Неве", "Сибирских огнях", "Донбассе", "Авроре", "Огоньке", "Веселых картинках". В 1972 году закончил заочное отделение литературного института им. Горького на кафедре творчества в группе у известного поэта-песенника Николая Доризо.

Детские стихи автор начал писать в 1970 году, но поступал в литературный институт со стихами для взрослых. В "Мой папа - ученик", где поднята тема учебы родителей в вечерней школе. За ним выходят книги "Счастливый билет" (1980), "Пора каштанов" (1983), "Шестой урок" (1986). В 1988 его стихи были опубликованы в коллективном сборнике "Спросите меня". В 1989 году вышел очередной сборник "Понедельник - день веселый". Последний его сборник "Лирическая прогулка". В начале 1995 года вышел первый сборник стихов для взрослых "Моление о памяти".

Марк Вейцман - лауреат городской комсомольской премии им. Б. Горбатова (г. Северодонецк). С 1989 года он член Союза писателей СССР. Также он является членом Союза писателей Украины. После, работал в средней школе № 8 учителем физики.

Как уже отмечалось, поскольку в работе исследуется творчество нашего современника, то одним из основных методов исследования была личная беседа с автором. В ходе разговора он подчеркнул, что писать детские стихи он стал неслучайно. По его мнению, наши детские писатели приукрашивали действительность, а детям необходимо говорить правду о жизни.

О своей поэзии автор так высказывается в интервью с корреспондентом "Молодь Черкащини" за 18 января 1992 года: "Свои стихотворения я пишу на основе отдельных впечатлений, но когда идется о бездушии, непорядочности выходят так называемые "резкие стихи"". Поскольку М. Вейцман работал в школе, то материал его произведений не выдуман, а взят непосредственно из жизни ребят. Его поэзия написана от первого лица. Это некий собирательный образ мальчишки-борца за справедливость. По словам автора, он был создан на основе воспоминаний о детстве его сыновей, а также на основе наблюдений из педагогической практики.

Нам был интересен такой факт: как человек может совмещать профессионализм в точных науках с увлеченностью литературным творчеством. Марк Израилевич ответил, что люди должны иметь разносторонние интересы. В качестве доказательства своей правоты, поэт привел великое наследие эпохи Возрождения, в которой известнейшие деятели искусства занимались точными и естественными науками. С сожалением Марк Израилевич отметил, что сейчас люди просто не хотят развивать свои способности.

Марк Вейцман постоянно встречался с читательской аудиторией, знакомил детей со своим творчестве. Вышеописанная беседа с автором состоялась в сш. № 28 после выступления его перед учениками 5-6 классов.

Поэту и его произведениям не уделялось должного внимания в местной прессе. В январе 1992 года "Молодь Черкащини" опубликовала интервью с поэтом. Автор говорил о себе, своих детских стихотворениях. В апреле 1995 года та же "Молодь Черкащини" опубликовала интервью с поэтом по поводу выхода в печать книги его стихотворений для взрослых "Моления о памяти". В конце статьи журналистом делается вывод, который хотелось бы процитировать: "Как жаль, что не было в моей школьной жизни детского учителя, взрослого поэта Марка Вейцмана".

Глава 1. Основные аспекты творческого метода Марка Израилевича Вейцмана

Приступая к разговору об особенностях творческого стиля М. Вейцмана определим, что же понимают в науке под понятием "стиль". Анализируя многие источники обобщим, что понятие "стиль писателя" рассматривается как "… единство основных идейно-художественных особенностей идеи, темы, характеры, язык …", обнаружившейся на протяжении всей творческой работы писателя, "как идейно-художественное своеобразие писателя, сказывающееся в особенностях тематики, идейного смысла, композиции языка и его произведений, как …" совокупность всех идейно-художественных признаков творчества того или иного писателя, его тематики, идейного содержания, жанрового и речевого своеобразия" … [15; ст. 56]

В современных определениях стиля по-разному сочетается три основных признака:

а) единство многообразия;

б) выражение индивидуальности;

в) общие принципы и закономерности, организация элементов художественной формы.

При неизменности первого второй и третий признаки во многих трактовках альтернативно противопоставлены друг другу - и в этом отражается один из самых острых и принципиальных вопросов современного изучения стиля - вопрос о диалектике закономерно общего и индивидуального в содержании.

В материалах международного симпозиума "Литературный стиль" находим и отмечаем полемичность этого вопроса. С одной стороны, "стиль - один из видов письма, код …, который скорее можно назвать литературным языком" (Р. Барт, с. 7, 10), "стиль - это внутреннее свойство одного из видов дискурса… это общая категория, абстрагирующаяся от частных стилистических явлений, присущих отдельному произведению" (Ц. Тодоров с. 32-33), а с другой, "стиль - это способ выражения индивидуальной сущности личности писателя" (Д. Мойлз), "стиль - неотъемлемое свойство и выражение личности" (А. Милик с. 79). Исходя из этих суждений можно сделать вывод, что творческий стиль писателя - комплекс индивидуальных элементов, включающий языковедческий, литературоведческий, психологический, воспитательные планы. Комплексное исследование творческого стиля может быть достигнуто лишь при специальных исследованиях этих сторон. Поэтому нашу языковедческую работу мы видим, как отдельный элемент в изучении комплексной проблемы творческого стиля конкретного автора. Представляется, что литературоведческие, психологические, педагогические аспекты творческого стиля М. Вейцмана также привлекут внимание специалистов помогут создать целостную картину исследования.

1.1 Поэтический словарь автора

вейцман поэзия синкретизм лингвистический

Известно, что при помощи языка можно выразить тончайшие оттенки мысли, раскрыть самые глубокие чувства. Читая произведения писателей и поэтов мы погружаемся в мир, созданный их фантазией, следим за мыслями и поведением их героев и подчас забываем, что литература - искусство слова. А ведь все, о чем мы узнаем из различных источников, воплощено в слове, вне слова не существует. Волшебные краски природы, описания богатой духовной жизни людей, весь необъятный мир человеческих чувств - все воссоздается писателем с помощью тех самых слов, которые служат и нам в повседневной жизни. Не случайно язык называют одним из самых удивительных орудий в руках человечества. Ведь все, чего достигли люди совершается при помощи языка: без него было бы невозможно согласовывать наши действия, совершенствовать ремесла, развивать науку, технику, обогащать искусство, создавать литературу. Однако язык становится могучим и гибким орудием, если им пользоваться умело. Ведь любое орудие приносит наибольшую пользу в руках того, кто знает его секреты, владеет им как мастер. Рассмотрим несколько специфических черт творческого стиля М. Вейцмана, позволяющих поэту стать мастером слова. Особое внимание у писателей и поэтов вызывает внутренняя форма слова. Это связано и с активизацией образных ресурсов языка, и со стремлением к преодолению автоматизма речи.

Сближение однокоренных слов в словосочетании, в стихотворной строке, строфе, а также в более крупных, но структурно объединенных контекстах, является одним из проявлений такого универсального и эмоционального по своей природе приема, как повтор. Но из ряда различных повторов, корневой повтор выделяется тем, что обнаруживает и актуализирует самое существенное в слове - корень. Поэтому корневой повтор - это и сходство анализа словав системе его образно-понятийных связей, и средство познания вещейв процессе их называния.

Отметим, что поэзия М. Вейцмана отражает определенное внимание к корневому повтору слов. Прежде всего это аргументация образа усилением его чувственной основы, связанной с мотивированностью производного слова.

Например:

Ручеек по холму обегая,

Тишь лесную слегка тревожит.

Он журчит. Но вода живая

Оживить никого не может.

В поэзии автора обнаруживаются свойства и функции сочетаний однокоренных слов, восходящие к художественной системе русского фольклора. А.П. Евгеньева показывает, что у таких сочетаний, как сделать седло, золотом золотить, мед медвяный и др., синтаксическая семантика заключается прежде всего в выражении типичности, полноты и интенсивности явления как процесса и в выражении существенного типичного признака предмета [9; ст. 149].

И все это было - как дивное диво,

Которое ночью случайно приснилось.

Подобные тавтологические сочетания у поэта выполняют ту же функцию типизации и усиления.

Например:

Там кузня ковала,

пекарня пекла,

корова жевала,

и речка текла.

Типизация, основанная на первичной мотивированности слова семантикой его корня или аффикса, приводит к абстрагированию, и, т.к. к освобождению свойств слова и его потенциальных возможностей от их узуальных реализаций: к самостоятельному функционированию модели на лексико-семантическом и грамматическом уровнях. Далее она ведет к интенсификации признака, вплоть до гиперболы. Гиперболы, построенные на сочетании однокоренных слов основаны на отрицании мотивирующего признака, полученном в результате доведения его до предела и превышение этого предела.

Например:

Такая вокруг тишина,

что тише уже не бывает.

Конечный результат интенсификации признака, представленный его отрицанием, можно видеть в таких контекстах:

1. Они - высокие деревья, то вниз глядят не свысока.

2. Лишние деревья умирают,

чтоб расти нелишним до неба.

В некоторых случаях корневые повторы выполняют чисто стилистическую функцию эмоциональных усилителей. Такой эффект наблюдается, например, при употреблении парных тавтологических сочетаний:

Глядеть на него никому не велела,

в кино не пошла, пообедать забыла,

сидела над ним и жалела - жалела,

страдала - страдала,

любила - любила.

при варьировании суффиксов:

Товарищ Манный-Кашкин,

Полярный капитан,

обычной манной каше

компот предпочитал.

А вот матрос Компоткин -

совсем наоборот:

он кашу ел охотно

он презирал компот!

Все рассмотренные примеры показывают, что корневой повтор - один из поэтических приемов в стиле М. Вейцмана - явление многофункциональное. Во всех случаях повторение одного корня в разных частях речи, дает "ощущение протекание слова, динамизацию его" [30; ст. 246].

Остановимся еще на одном поэтическом приеме, характерном для автора. Это паронимическая аттракция (распространение фонетических подобий на семантику слов). С одной стороны, она сближается с элементами переосмысления, с другой стороны - с аллитерацией (чисто звуковыми повторами, звукозаписью).

Например:

1. Рыбьи дети - рыбятишки -

возле берега снуют.

Ну, а просто ребятишки,

как нырнут с высокой вышки

брызги - будто бы салют!

2. Дождик дробь по крышам выбил,

на заре петух пропел.

Ванька Спирькин взял, да выбыл,

попрощаться не успел.

3. И сообразили, сто весна настала,

и вообразили, что уже не дети.

Таким образом, исходя из приведенных примеров, отметим, что в поэтике М. Вейцмана наблюдаются паронимические сближения, различающиеся единственным звуком.

Поэту присуща разрушительница-пародия на высокопарные штампы и "поэтизмы":

1. "Мимолетное виденье"

"гений чистой красоты"

Совпаденье? Сновиденье?

Это ж вылитая ты!

2. Снова эти сочиненья

С "темным царством" и "лучом",

"грезы", "слезы", "треволненья",

Только мы-то здесь при чем?

Причем часто озорство, юмор в его стихах переходит в иронию. Это достигается при помощи группы слов с так называемыми уменьшительно-ласкательными суффиксами, которые в определенном контексте имеют разное значение.

Белый хвостик на макушке,

тонкий шрамик на губе.

Не пойму, ну как же Пушкин

догадался о тебе?!

(хвостик/шрамик - с ласкательным значением)

Он в сквере елочку срубил,

Он камнем пеночку убил.

Но, в круг прожекторный ступая,

безмерно Родину любил.

И руку к сердцу прижимал

И глазки к небу поднимал.

(елочку/пеночку - со значением жалости; глазки - иронический смысл)

В нас нету ни капельки дури.

Ни в чем нас нельзя упрекнуть,

коль глазки получше зажмурить

и ушки покрепче заткнуть.

(капельки, глазки, ушки - со значением озорства).

Особенностью авторского слова является умение ввести в стих грубое слово, разговорный молодежный сленг наряду с книжной высокой лексикой, порой даже совмещая их в одной конструкции.

Ты баран! - кричит Петров -

Стой! Не шевелись!

Тут в глазах моей змеи

- искорки зажглись.

Но тут Щугаев гол провел,

меня ругают, я подвел,

я зазевался - вот беда.

Пошли вы - знаете куда!?

И в сиянии цепей

пуговиц и блях

убегает прочь злодей,

путаясь в соплях.

(несовместимые понятия: сияние - сопли).

Зажигалка. Сигаретка.

Куртка - местный индпошив.

- Хочешь, Машенька конфетку?

- Отвали, покуда жив!

(отвали - выражение сленговое, покуда - устаревшее, вышедшее из обихода современной молодежи слово). Вообще, автору свойственно частое употребление устаревших слов на фоне современной лексики:

Не курю, ну а вы

бросьте-ка орать,

да извольте за собой

мусор весь убрать!

Пса бродячего приятно

угостить или погладить,

приманить его не трудно,

а попробуйте отвадить.

Его не приняли в игру -

знать не пришелся ко двору.

Известно, что одним из составных, из которых складывается неповторимое строение национальной речи, давно уже считают фразеологизмы. Б.А. Ларин назвал эти единицы сгустками и самородками народной мысли, опытом мудрейших, самоцветами слова, безвестных чудо-умельцев, гениев русского языка. В этой характеристике подчеркнута и естественность, "самородность" речевой среды, в которой создаются фразеологизмы [13; ст. 20].

Анализируя тексты стихотворений М. Вейцмана, отметим, что в них присутствуют фразеологические выражения, как просторечные, так и нейтральные:

Наш вожатый Суслов Ромка,

Он, видать, не лыком шит (просторечное)

Он решил головоломку,

а я думал не решит.

К учебе нету интереса,

вокруг - сплошная пустота -

не понимаем не бельмеса (просторечное)

и не умеем ни черта (просторечное)

Печалились они и веселились,

а нынче - как сквозь землю провалились (нейтр.)

Будто ты только с повязкой хорош.

Нету ее - и не ставят ни в грош.

Такое умелое использование автором фразеологических оборотов помогает читателям разного возраста лучше и доступнее воспринимать его поэзию, и, безусловно, делает речь автора выразительной. Возможно, под влиянием билингвизма находим мы в поэзии автора, так называемые "украинизмы", что делает его стихотворения понятным читателю:

1. Непотребно хохотать

И лузгой сорить -

Слышу: "Юный пионер

Нету закурить?"

2. Кто мне растолкует,

Что все это значит

Одного лупцуют,

А другая - плачет!

1.2 Лингвистическая представленность изобразительно-выразительных средств

Поскольку данная работа посвящена комплексному исследованию творческого почерка М. Вейцмана, поэтому мы проведем краткий лингвистический анализ тех тропов, которые использует автор, создавая свои произведения. Отметим то, что в своих произведениях поэт очень точен, лаконичен, немногословен с точки зрения представленности в в них изобразительно-выразительных средств. Возможно это объясняется тем, что его склонность к точным наукам перешла и на язык.

Остановимся сначала на простых тропах (эпитетах и сравнениях). Отличительной особенностью эпитетных словосочетаний является то, что они, в основном, подвержены инверсии:

Вы видели, как рыбка

Задумчиво плывет?

Туман рассветный тает

О чем она мечтает?

Отметим, что для автора характерно употребление эпитетов, которые были свойственны еще фольклорным памятникам. Они также подвержены инверсии.

В теле чувствую прилив

силы не земные (неземная сила)

пусть попробует Петров

справиться со мной.

Ручеек по холму сбегая,

тишь лесную слегка тревожит.

Он журчит. Но вода живая (живая вода)

оживить никого не может.

Встречаются случаи, когда в парах обособленных определений, одно из значений употреблено в прямом, другое в переносном смысле:

Сквозь осинник, сухой и мелкий,

через ельник, густой и сонный,

мы идем по магнитной стрелке,

чуть дрожащей, но непреклонной.

(мелкий, густой - прямое; сухой, сонный - переносное)

Наблюдается семантическая группа эпитетов со значением "божественного".

Пока на сборе

привычно крыли отстающих,

я был солистом в птичьем хоре,

я ел малину в райских кущах,

летал-витал в небесной сини,

потом играл на клавесине.

Отметим особенности использования сравнений у поэта. Сравнения у М. Вейцмана выражены как сравнительными оборотами, так и сложноподчиненными предложениями со сравнительной придаточной частью. Следует различать эти две конструкции. В сравнительной придаточной части допускается пропуск сказуемого, оно уже названо в главной части и поэтому может быть без труда восстановлено:

Он вперед вырывается

в изученьи наук,

он в задачу впивается,

словно в муху - паук

(в муху впивается паук)

Сложноподчинительное предложение

Он лежал за рыбацким баркасом,

словно ящерка, вжавшись в песок,

и глядел, как размеренным брасом

уплывает она за мысок.

Сравнительный оборот

Для описания значения сравнения автором используется сравнительные союзы как, словно, каждому из которых свойственен особый оттенок значения. Союз как устанавливает сходство предметов, явлений, причем сравнение мыслится как достоверное:

Мне снилось: я парашютист

(во сне ведь все мечты сбываются)

Лечу к земле, кружась, как лист,

Но парашют не раскрывается.

Союз словно передает сравнение недостоверное, условное, предположительное:

Просто это нужно мне,

чтобы свет от лампы тех,

словно лунная дорожка.

По своему составу сравнения наблюдаемые нами являются как распространенными, так и нераспространенными

1. Безотраден, как закат

средь нагих камней,

одинокий, бедный брат

совести моей.

2. И, ошалев, от радости,

считал ее ничьей,

родившейся, как радуга,

от солнечных лучей.

Рассмотрим сравнения, встречающиеся в текстах М. Вейцмана с точки зрения их семантики. Особо интересны случай употребления сравнений по таким семантическим группам: - со значением черт характера или свойства поведения.

Пусть поиграет!

Вон как Рогов

его таскает по ковру!

Так отчего ж: "Давай, Серега!"

Опять, как бешеный, ору.

- со значением характеристики человека (имеется в виду лирический герой и другие известные личности).

Незаметный, не речистый

и одетый кое-как,

но - лобастый,

но - плечистый -

не такой, как я дурак!

А второгоднице Стешенко

известный двоечник Сигал,

как Пушкин или Евтушенко

вручил счастливый мадригал.

Из сложных тропов в текстах находим олицетворение, метонимию, градацию, единоначалие, перифраз. Олицетворение автор может вводить в состав сложносочиненных и сложноподчиненных предложений и при этом даже не одно:

Река заболела,

она обомлела,

но в ней полоскали белье.

Ничего на свете не получится,

коль не постараться не помучиться

Если ум твой спит, а сердце ленится

ничего на свете не изменится.

Заметим, что автору свойственно употребление, например, двух тропов одновременно: олицетворение + метонимия.

Мысли скачут в беспорядке.

Сколько бдительных ушей,

глаз, в тетрадь твою смотрящих,

четко вытянутых шей.

При этом метонимические выражения могут составлять ряд однородных членов предложения (в частности дополнений).

Градация употребляется в текстах автора для усиления, нагнетания значения, создавая при этом синонимические ряды.

А все-таки задача решена!

Додумались! Добились! Раскололи!

Намаялись, однако же - смогли!

Цех гудит, гремит, скрепит и стонет.

Характерными для автора являются анафоры, выраженные местоимениями:

Местоимение + частица бы/б

Мне бы подвиг совершить -

надо сено ворошить.

Мне б в аптеку,

Мне б - в разведку,

Мне б - куда потяжелей.

А когда захлопну книгу,

оглянусь:

это - солнце, это - ветер, это - гусь,

это птицы по делам своим летят,

это листья, как страницы шелестят.

Местоимение + глагол:

Я гляжу на горы,

я гляжу на Светку,

я бросаю в море

медную монетку.

В поэтике М. Вейцмана находим интересные случаи перефрезированных названий предметов или явлений. Ввод перифраз в текст определяет более широкие возможности сопоставления одного предмета другим - сопоставлений, зависящих от вкуса автора. Можем выделить группы таких сопоставлений

- по форме:

Желтые флаги свои

поразвесила осень

Хочешь не хочешь -

приходиться снова учиться

(флаги - листья)

- по признаку:

Не нужно было лилию срывать,

цветов озерных белую сестрицу.

При этом сопоставляемый предмет назван рядом с самим сопоставлением.

- по внутренней характеристике:

А у доски, в штанишках мятых,

пока визжал от смеха класс,

стоял один и ноль десятых,

и слезы капали из глаз

(один и ноль десятых - ученик, неправильно решивший задачу)

- по состоянию:

Мерзнут ноги, а в груди

плавится свинец,

вот во что-нибудь сейчас

врежусь - и конец!

(в груди плавится свинец - поднялась высокая температура).

1.3 Синтаксис поэтики М. Вейцмана

Анализ синтаксической структуры стихотворной речи требует прежде всего выяснения внутренних соотношений между синтаксическим строем и ритмом поэтического произведения. Поэтому стихотворная фраза есть явление не синтаксическое вообще, а явление ритмико-синтаксическое вообще, и стих складывается не просто по законам синтаксиса, а по законам ритмического синтаксиса, т.е. такого в котором обычные синтаксические законы усложнены ритмическими требованиями. Отметим то, что синтаксис стихотворной речи легче выносит сложность синтаксического строения, поэтому синтаксические конструкции, нисколько не отяжеляющие речь в стихе, почти немыслимы в прозе.

Пес

Пса бродячего приятно

угостить или погладить,

приманить его нетрудно,

а попробуйте отвадить,

да еще когда он с вами

весь поход прошел бок о бок,

поднимаясь к перевалам

по спиралям узких тропок,

и о грозах предстоящих

извещал тревожным лаем,

а ведь время-то проходит

расставаться с горным краем.

И тогда с притворным гневом

прогоняешь прочь его ты,

потому что не пускаешь

псов бродячих в самолеты,

и в глаза тебе глядит он

человечьими глазами

и скулит, и даже плачет

настоящими слезами,

никого не осуждает

и смиряется с судьбою.

Лишь понять не может, чем же

виноват перед тобою…

В этом стихотворении три предложения. Первые два из них представляют собой сложные синтаксический конструкции, нагроможденность которых в рамках прозаической речи была бы невозможна. Синтаксическое своеобразие стихотворной речи и большая ее синтаксическая сложность в сравнении с прозаической речью выражается не только в повторениях.

Например:

А преследовать меня

вроде ни к чему,

я ведь зла не причинял

вроде никому.

Анафорах:

Пусть не лучшим,

пусть не первым,

пусть не очень-то примерным, -

но в пути под ветром вьюжным

я хочу быть самым нужным.

Параллелизме:

И если бы мать

волновалась не очень,

и если б отец

чересчур не страдал,

то я бы терялся

с утра и до ночи…

но и в большей тесноте синтаксических связей внутри стихотворных строк, в большей расчлененности ССЦ самой последовательностью стихотворных строк, в использовании присоединительных конструкций. Сочинительные союзы часто получают присоединительное значение, оказываясь в начале стихотворной строки или двустишия:

Долой чернильные пейзажи!

Цветки и чертики, долой!

И вычисления! И даже

сердца, пронзенные стрелой!

Это - каша,

ох, до чего она вкусна!

Как жизнь разнообразна наша!

И лучезарна…

И грустна…

Также синтаксическое своеобразие стихотворной речи выражается в большей свободе словорасположения (инверсии). Различные случаи инверсии внутри строф, стимулируют выразительность речи. При этом стихотворное отклонение от обычного порядка слов, подчиненное ритмическому движению стиха, оказывается менее резким, чем в прозаической речи:

Мы красим парты.

С непривычки уже слегка болит спина.

Уничтожаем чьи-то клички,

инициалы, имена (спина болит)

(Я натянул) Натянул я старый

папин свитерочек,

(Таня надела) и надела Таня

бабушкины бусы.

(нелепых шуток) Средь шуток нелепых,

в тельняшках своих,

мы делим последний

сухарь

на двоих…

Также синтаксическое своеобразие стихотворной речи выражаетсяв синтаксической роли переносов, когда происходит несовпадение стихотворной строки с синтаксическим строением фразы. Переносы делают поэтическую речь порывистой, напряженной, выразительно передавая самые различные смысловые оттенки речи:

То у сетки волейбольной

вдруг возникнешь, то в окне,

то мелькнешь, как призрак, в

школьной коридорной толкотне.

А вечер был грустный,

как врач неискусный,

который помочь ей не мог.

А мама пекла удивительно вкусный

грибной и капустный пирог.

Подчеркнем, что поэтика М. Вейцмана представлена не только в сложном синтаксическом целом, а скорее всего лишь частично, а и просто сложными предложениями, усложненными, простыми. Отметим, что последних преобладающее большинство в текстах. Это тяготение к лаконизму является своеобразное особенностью авторского письма.

Например:

Я вижу твой профиль в окошке,

я слышу, как входишь ты в дом,

но делаю вид, что от книги

глаза открываю с трудом.

Речная прохлада…

Дворца колоннада…

Стакан лимонада,

похожий на квас…

Хламидомонада,

хламидомонада,

хламидомонада,

я помню о вас!

Эти толстые романы

непонятны нам пока.

Сунув галстуки в карман,

мы играем в "дурака".

Стихотворная речь, как и прозаическая, имеет как союзную, так и бессоюзную синтаксическую связь, это прослеживается в произведениях М. Вейцмана.

Ничего на свете не получится,

коль не постараться не получится.

Если ум твой спит, а сердце ленится

ничего на свете не изменится.

Гармошка из тетрадного листка,

в линеечку бумажные меха,

под музыку шуршащую твою

я песню немудренную пою.

Рассмотрим поэтику автора с точки зрения пунктуационной представленности. Отметим, что пунктуация внутри стихотворных текстов может быть не только средством композиционного расчленения текста, но и прямым выражением экспрессивности. И по такому второстепенному признаку, как анализ знаков препинания, иногда удается выявить специфику стиля автора. Например, у Андрея Белого непропорционально много места в тексте занимает двоеточие: у М. Цветаевой - тире и т.д.

У М. Вейцмана таких знаков несколько. В значении экспрессивно-расчленяющего знака многократно употребляется в стихотворной речи поэта повторяющееся тире:

К учебе нету интереса,

вокруг - сплошная пустота -

не понимаем ни бельмеса

и не умеем ни черта!

С помощью тире автор опускает некоторые слова (обычно части составного сказуемого), что придает языку его стихотворений динамику, определенный ритм, иногда краткость и лаконичность.

Вариант четвертый - труден,

первый - прост, второй - знаком,

"Счастлив тот, кто нужен людям" -

Это - поняли - о ком?!

Такое частое употребление этого знака в стихотворениях М. Вейцмана приводит к тому, что постановка тире в некоторых случаях является лишь окказиональным авторским знаком и не подходит под общий свод синтаксических правил.

Но тут Щугаев гол провел,

меня ругают, я подвел,

я зазевался - вот беда.

Пошли вы - знаете куда?!

Наряду с тире, наблюдается частотное употребление в произведениях поэта такого знака, как многоточие.

Снова и снова - знакомых расспросы

Музыка?! Что вы! Ведь я ее бросил.

Бросил… Оставьте меня вы в покое

По тротуару бреду не спеша я.

Вот музыкальная школа… Чужая.

Пусто на улице. Пусто в квартире.

Пусто и грустно без музыки в мире…

Постановка этого знака обычно означает незаконченность мысли. Это дает возможность автору не навязывать свои мысли, а только лишь констатировать, а читателю - продолжить, изменить, по-своему интерпретировать суждения и поступки лирического героя, делать какие-то выводы, чему учиться.

Отточие, обычно употребляемое в начале всего стихотворения (и не очень часто), автор ставит в начале строки, этим самым подчеркивая доверительное продолжение разговора с читателем.

Такое даже слушать жутко!

Но Анна Павловна всегда

искусно шутит. Это - шутка!

… А если правда, - что тогда?

Предпоследние известия!

Бал, объявленный заранее!

Смех на месте происшествия!

Пионерское собрание!

Поведение ужасное!

Мама, вечно недовольная!

Легкомыслие опасное!

Очень трудная контрольная!

Существо инопланетное!

Помещение чердачное!

Приближенье незаметное!

Приземленье неудачное!

Б. Стеклов - по кличке Бестия

и другие пострадавшие!

… Предпоследние известия, -

чуть последними не ставшие…

Эмоциональность, экспрессивность, образность стихотворной речи придают и такие знаки препинания как "?" знак и "!" знак. Поскольку герой Вейцмана мальчишка-школьник, то его речь изначально эмоциональна и динамична. Отсюда частое употребление в текстах поэта восклицательного и вопросительного знака.

Например:

Хочу, чтоб некто в частной схватке

швырнул Серегу на лопатки,

с тех пор, как стал он знаменит,

он не заходит, не звонит!

Он чемпион в легчайшем весе!

Ему теперь не до друзей!

И с ним нельзя как прежде, вместе

сходить в кино или музей.

Пусть проиграет!

Вон как Рогов,

его таскает по ковру!

Так отчего ж: "Давай, Серега!" -

Опять, как бешенный, ору?!

Так что же, значит, не было его,

любимого героя моего?

Он в нашем городке не проживал -

и я, выходит, зря переживал? ...

"Писатель К. - на выдумки мастак

На самом деле было все не так…"

А как же было?!

Кто к друзьям спешил на выручку

и подвиг совершил,

и в снег упал с подстреленным виском,

и горевал, и плакал я - о ком?!

1.4 Психологическая направленность произведений поэта

Книги М. Вейцмана отмечены тонким психологическим пониманием детской души. Поскольку автор-педагог по призванию, то мир ребенка для него понятен, и что самое главное, он вхож в этот мир и описывает его правдоподобно и честно. Это и есть настоящая поэзия с настоящими "взрослыми" драмами, чувствами, жизненными ситуациями. Он не придумывает их, а наблюдает и даже иногда "провоцирует". Например, ученику, который обижает девочку, говорит, что она якобы считает его лучшим парнем в школе… и видит, какое неожиданное впечатление производит эта новость, как меняется отношение и поведение. Хотя его "детские стихи" рассчитаны на ребят среднего и младшего школьного возраста, но и взрослые, прочитав их, больше узнают о детях, их проблемах, и, наверное, о себе тоже. Рассмотрим некоторые лингвистические приемы, с помощью которых автору удается глубже проникнуть в души читателя.

Для этого отметим, что в произведениях поэта выделяется особая семантическая группа лексики со значением человека и его родственных связей. Среди этой группы первое место занимают местоименные формы я, мой, меня, мы и т.д. Следовательно можно сделать определенный вывод, подтвержденный самим автором, что обычно он пишет свои стихотворения от первого лица. Это немаловажный момент, так как обращение к читателю от первого лица, придает особый доверительный тон, как бы сближает автора, уже взрослого человека, с ребенком.

Уходит мой поезд, прекрасный, как праздник,

в нем столько вагонов хороших и разных!

А я со своим разгильдяйством и ленью

опять, как всегда, опоздал к отправленью.

В поэзии М. Вейцмана местоимения я, мой, мы и т.д. называют лирического героя и его друзей, и единомышленников. Лирический герой поэта - это мальчишка-школьник, который, как все дети, шалит, порой ленится и конфликтует с родителями, но он честен и всегда борется за справедливость.

А преследовать меня

вроде ни к чему,

я ведь зла не причинял

вроде никому,

пред родною стороной

и друзьями чист…

Что же ходишь ты за мной,

Черный Альпинист?

Средь шуток нелепых,

в тельняшках своих,

мы делим последний сухарь на двоих…

Особо выделим местоименную группу (он, его, они и т.д.), которая представлена в тексте не так распространенно, как первая, и служит для своеобразного с ней противопоставления. Этим приемом автор помогает читателю непроизвольно выделять для себя определенные черты характера героев, осуждать их плохие поступки, поощрять хорошие и т.д. То есть местоимения я, мой, мы - это положительный герой и его друзья. Он, они - это те, кто по каким-то причинам не подходит первой группе. А выявить эти причины и должен для себя читатель.

Он все контрольные катал,

и нервы матери мотал,

а после - лучше всех со сцены

стихи о Родине читал.

Он в сквере елочку срубил,

он камнем пеночку убил.

Но, в круг прожекторный ступая,

безмерно Родину любил.

Его не приняли в игру -

знать, не пришелся ко двору.

Когда он молча уходил,

его я взглядом проводил…

Круг этой семантической группы не замыкается на местоимениях, здесь мы можем выделить такие понятия со значением родственных связей человека:

- папа, мама (причем разные суффиксы могут придавать разные оттенки значения)

Папаша смотрит бдительно

мамаша торт печет

а я ее родителей

совсем не брал в расчет.

(папаша, мамаша - название родителей в молодежной среде).

Нет-нет! Она зависима!

И ей, видеть, близки

и папочкина лысина,

и мамины очки…. (очки - здесь с иронией)

- тетя, соседи, родственники

- Отстань! - кричат соседи и родня,

лишь тетя Поля слушает меня,

приехавшая в гости из Ростова

И к смеху, и к слезам она готова.

- бабушка, дедушка

1. Натянул я старый

папин свитерочек,

и надела Таня

бабушкины бусы.

2. - Это дедушка? Алло!

Нет, я занят, как назло.

Завтра? Тоже не смогу

Будет время - забегу…

- брат

Пусть нету в доме нашем

ни палуб, ни кают,

но мы с братишкой Сашей

едим и борщ, и кашу.

Компот пьем, простоквашу!

И все, что нам дает.

Понятия, обозначающие человека, тоже непосредственно связанны с жизнью детей-школьников. Некоторый сейчас уже устарели.

- классная

Наша классная нам нравится,

но не может с нами справиться,

потому что наша классная

совершенно неопасная.

- вожатый

Наш вожатый - Суслов Ромка -

он, видать не лыком шит:

он решил головоломку,

а я думал - не решит!

- учитель, педагог

"Оригинально решены", -

сказал учитель и замолк.

Насмешка или утешенье?

Какой в решенье этом толк?

Поменяться бы местами с педагогами

и засыпать их вопросиками трудными…

- дети, детки

Мы очень хорошие детки: (ирония)

опрятны, прилежны, скромны

и учимся не для отметки -

нам прочные знанья нужны.

Приносите, дети, в школу

посторонние предметы.

Как уроки оживляют

клипсы, кольца и браслеты!

- выпускники

Выпускники расселялись по свету,

куда ни глянешь - нету, нету, нету! -

ни звука, ни намека, ни следа…

Автору свойственно применение ругательных названий человека, часто употребляемые в просторечии, обычно у молодежи, что особенно сближает его произведения с реальной действительностью.

Сказал мне дежурный с повязкою красной,

что я элемент социально опасный,

короче, - придурок, верней, - хулиган.

Поэту удается найти общий язык с читателем подростком также часто вводя в свои тексты обращения, этим привнося в них живость, общение, динамику, конкретизируя и в то же время обобщая тексты. Поэтому создается впечатление, что его стихотворения для любого возраста читателя и в то же время для каждого отдельно взятого ребенка.

Отметим, что положение обращений в предложении разнообразно (в начале, середине, в конце).

Отличники, не заноситесь!

Неуспевающий Козлов

собрал каскадный усилитель

для школьных радиоузлов.

Марина Петровна, я вас ненавижу

за то, что от вашей улыбки завишу,

от вашего голоса, вашего взгляда

Марина Петровна, кому это надо?!

Приносите, дети, в школу

бляхи, цепи, брошки, бусы,

развивающие вещи

эстетические вкусны.

Сижу, не понявший ни слова,

зато потерявший покой,

и жду, чтобы ты удивилась:

"Гляди-ка, ученый какой! "

1.5 Ассоциативный план произведений М. Вейцмана

Чаще всего понятие "ассоциативность" вводится как особенность прозаических произведений, когда автор позволяет "дать свободу своему внутреннему миру, стремясь к свободной манере повествования, не думая о "золотых законах", записанных в учебниках литературы. Еще К.Г. Паустовский говорил по этому поводу: "Есть некий закон - закон ассоциации, который весь этот хаос воспоминаний распределяет по сходству или близости во времени и пространстве - иначе говоря, обобщает и вытягивает в непрерывную последовательную цепь.

Эта цепь ассоциаций - путеводная нить воображения [3; ст. 64]

Большое значение для определения принципа организации ассоциативности имеет выделение исходного звена ассоциации, которое служит толчком воображению писателя, началом цепной ассоциативной реакции. Это первое звено представляет собой, как правило, слово или образ - раздражитель, создающий в произведении ассоциативное поле. Эмоциональный и смысловой заряд всех остальных звеньев ассоциаций определяется таким ключевым образом, раздражителем, ассоциацией - идеей. Понаблюдаем, как с точки зрения понятия "ассоциативности" рассматривается поэтический текст, а в частности, поэзия М. Вейцмана. Но поскольку в лирических произведениях нет фабулы, то рассматривать это понятие в комплексе мы не можем. Чаще всего в поэзии присутствует символическо-образный ассоциативный план. Рассмотрим стихотворения "Лес", "Мир", "Яблоко" с этой позиции. При этом отметим, что заглавие любого художественного произведения "является эпицентром художественно-образной системы" [22; ст. 16]. С помощью заглавия создаются единоправильные ассоциативно-смысловые связи, а, следовательно, закладывается и авторский смысл.

В стихотворении "Лес" заглавие становится своеобразным рефреном. При помощи изобразительно-выразительных средств (метонимии, олицетворения, эпитета) мы вникаем в жизнь леса, он как бы оживает. Синтаксически стихотворение состоит из простых предложений, что создает лаконичность повествования:

Шиповника костры пылают ярко.

Берет нас ежевичник в сладкий плен.

Скрипят стволы. Пузырится болото.

Осинник не умеет дрожь унять.

В стихотворении "Мир", это глубокое и емкое понятие раскрывается читателю также на ассоциативном уровне с помощью корневых повторов четверостишиях.

Беззвучно травинки струна

качнется и вновь застывает.

Такая вокруг тишина,

что тише уже не бывает.

Листок шевельнется едва,

вспорхнет осторожная птица.

Такая вокруг синева,

Какая и в снах не приснится.

Интересна ассоциативная образность стихотворения "Яблоко". Она достигается своеобразным противопоставлением холода, мороза и тепла. На письме это подтверждено пунктуационно с помощью тире.

Дождь ледяной по утрам моросит,

Иней сверкает в увядшей траве

Ветер лютует - и все же висит

Красное яблоко в желтой листве.

Таким образом, на основе вышесказанного, подчеркнем особенности стиля М. Вейцмана.

Характерной особенностью поэтики автора является определенное внимание к корневому повтору слов и к паронимической аттракции. Это связанно с активизацией образных ресурсов языка и со стремлением к преодолению автоматизма речи.

Анализирую тексты стихотворений поэта, отметим, что в них присутствуют фразеологические выражения, что помогает читателям разного возраста лучше и доступнее воспринимать его поэзию. При анализе синтаксических особенностей поэзии Вейцмана мы пришли к выводу, о тяготении автора в создании произведений к простым или усложненным конструкциям.

С точки зрения пунктуационной представленности отметим, что у М. Вейцмана непропорционально много места в текстах занимает тире и многоточие.

Ярким изобразительно-выразительным средством является ассоциативность, что подтверждается примерами, приведенными в работе.

Глава 2. Синкретизм в поэзии М. Вейцмана

Для творческого стиля Вейцмана - поэта особое значение имеет синкретизм изложения. Несколько слов об этом понятии.

Синкретическое (комплексное) нерасчлененное представление различных семантических и грамматических признаков в одном слове - древнейший способ познания и отражения мира в языке, способ, восходящий к эпохе мифологического мышления, когда в создании говорящего означаемое еще не отделилось от означающего, признак - от его носителя, действие - от субъекта этого действия.

Наследием синкретизма в языке можно считать прежде всего комплексное представление набора сем в слове (компонентов значения, семантических, дифференциальных признаков), а также полисемию слов и морфем, метафору и метонимию, трансформацию частей речи - субстантивацию, адвербиализацию, словосложение и другие подобные в языке и речи.

Необходимо уточнить, " что явление синкретизма свойственно не только словаря (и шире - языку), но и речи, что отражено в исследованиях по полисемии. Все это свидетельствует о синкретизме как существенном и реальном и потенциальном свойстве множества языковых единиц -свойстве реализуемом в речи" (11, 56) . Явление это можно рассматривать на всех языковых уровнях, на которых существуют значимые, а следовательно и потенциально многозначные единицы.

Особую роль синкретический способ выражения смысла получает в художественном тексте, в первую очередь в поэзии, поскольку в ней " … поэтическое слово двупланово: соотносят со словесной системой общего языка, материально как бы совпадая с ее элементами, оно в то же время по своим внутренним поэтическим формам, по своему поэтическому смыслу и содержанию направлено к символической структуре литературно-художественного произведения в целом".

В нашей роботе мы остановимся на некоторых моментах, связанных с употреблением узуальных и окказиональных единиц различных языковых уровней, начав с лексического как наиболее показательного.

2.1 Лексический синкретизм

В современной лингвистике вопрос о существовании полисемии (многозначности) в языке является дискуссионным. " Существуют две основные теории": представление о полисемии как определенном семантическом единстве основного (прямого) значения слова с его вторичными, производными (переносными) значениями и теориями семантической производности (семантического способа словообразования), согласно которой, появления нового значения неизбежно приводит к появлению нового слова, омонимичного производящим" (11, 59). Механизмом семантической производности, как и появление полисемии признается метафора или метонимия и многозначность слова может рассматриваться как стадия сематического производности. В пользу теории сематической производности говорит тот очевидный факт, что в языке нет четкой границы между многозначностью и омонимией в их традиционном понимании, нет и четких критериев их различения. По существу, единственным практически приемлемым критерием является наличие или отсутствие связи между значениями тождественно звучащим слов.

Поскольку основополагающим категориальным свойством языка поэзии является смысловая многоплановость слова, полисемия " из нежелательного, устраняемого различными языковыми и контекстуальными механизмами явления становится фактором, конституирующим поэтическую речь, языковые и контекстуальные явления не устраняю, а наоборот продуцируют ее " (10, 510).

Стилистическое использование полисемии может определяться различными отношениями между значениями слова, например, совмещение прямого и переносного значения.

Самый простой, распространенный и типичный для поэзии, художественной литературы в целом и публицистики прием "приращения смысла" и создания экспрессии текста - прием столкновения прямого и переносного значения слова. Любое переносное значение слова-это расширение конкретного первичного значения, т.е. его абстрагирования. Например:

Шел наш спектакль в обычном ритме,

Бил барабан, и горн трубил.

А я забыл, что говорить мне,

Но что мне делать, не забыл.

Я молча шел лесной тропою,

Встречал врага, стрелял в упор.

И чтобы быть самим собою,

Совсем не нужен был суфлер.

В этом отрывке переносные значения слова " шел" основано на первичном его значении идти, передвигаться.

Когда уже готовая переносное значение, существующее в языке (языковая метафора), получает конкретно-образное мотивировку в художественном тексте, это метафора актуализируется: результат языкового изменения предстает художественном тексте процессом изменениям.

2.2 Морфологический синкретизм

Развитие грамматической системы языка определяет существенные множества пограничный грамматических явлений, которые обнаруживаются в полисемии или омонимии грамматических форм на любом синхронном срезе. Исходная стадия грамматического синкретизма, преодолеваемого дальнейшим развитиям, как и в случае с лексическим синкретизмом, связана прежде всего с образным представлениям понятия. Поэтому чем чаще язык поэзии возрождает синкретические формы представления согласно собственной природе, тем чаще он имеет дело с пограничными явлениями в языке, т.е. тем отчетливее отражает языковые изменения, показывая, как именно они происходят. Это касается и уже состоявшихся, и потенциальных изменений, реализующихся в окказионализмах художественного текста.

Рассмотрим несколько примеров синкретизма грамматических признаков.

Например: синкретизм аппозитивных сочетаний.

Аппозитивные сочетания типа пумо суть-дорога, хлеб-соль, жара-птица рассматриваются в современной лингвистике на разных языковых уровнях: в разделе лексикологии и словообразования, фразеологии и синтаксиста. Само существование проблемы показывает, что словообразование, фразеология и синтаксис не только взаимосвязаны, но и взаимопроницаемы.

По-разному характеризуют также природу, продуктивность и сферу распространения парных слов или словосочетаний, их считают от архаическим явлением, то специфически фольклорным, т. е. обладающим заранее заданной художественной функцией, то живым продуктивным явлением устной разговорной речи.

В языке художественной литературы парные слова - важный элемент стиля Н.А. Некрасова, А.В. Кольцова, П.П. Бажова, А.Т. Твардовского и других писателей. Причины внимания писателей к этому средству состоит, видимо, в том, что парные слова до сих пор сохраняют свою первобытную образность, выражая ее в кратчайшей форме как " суждения синтетические, состоящие в сочетании двух равно субстанциональных комплексов" [20, с. 218].

В поэзии М. Вейцмана используются подобные сочетания трех типов:

синонимические (типа путь-дорога)

Например:

Они в портфели дневники

Вложить не забывают,

Они ковры-половики

Охотно выбивают.

Хламидомонада,

хламидомонада!

Монада, одетая в плащик-хламиду

Такая хорошая - лучше не надо.

Определительные (типа жар-птица)

Например:

Рок-группа. "Рассол огуречный"

У мамы припадок сердечный

В кладовке спасается брат

и состоящее из двух равноправных элементов "два-два" (типа гуси-лебеди)

Например:

Неустрашимый Пончиков

с учителями боек,

читать-писать не хочет он,

и не боится двоек.

Я был солистом в птичьем хоре

и ел малину в райских кущах,

летал-витал в небесной сини,

потом играл на клавесине…

Как уже видно из примеров, М. Вейцман использует не столько устойчивые сочетания народно-поэтического характера (жар-птица, гуси-лебеди), сколько саму модель этих отношений, чаще всего их структуру.

Распространение парных слов или словосочетаний в поэзии автора привносит в нее дух живого продуктивного явления устной разговорной речи. Одним из средств семантической конденсации в поэзии М. Вейцмана является употребление субстантивированных форм различных частей речи. Наиболее подвержены субстантивации и в языке, и в произведениях М. Вейцмана прилагательные и причастия.

Например:

1. Наш Вожатый - Суслов Ромка

Он, видать, не лыком шит:

Он решил головоломку,

А я думал - не решит!

2. Сказал мне дежурный с повязкою красной,

Что я элемент социально опасный