Специфика немецкой народной загадки

Rat, es sind zehn Vogel gut:

Der erste hat keinen Mut,

Der andere keinen Magen,

Dem dritten fehlt der Kragen,

Der vierte mangelt der Jungen,

Der funfte saugt die Jungen,

Dem sechsten gebricht die Galle,

Der siebte singt uber alle,

Der achte meldet die kunftige Zeit,

Der neunte fliegt vor den andern weit,

Der zehnte endlich ist so weis,

Da? er i?t dreijahr'ge Speis.

Второй вид подлежащего такого рода является субстантивированное

прилагательное, как, например, Zwei Kleine mit zwei Gro?en/ Laufen auf

allen Stra?en,..;

3) Местоимением. На первом месте по частотности стоят личные местоимения 1 л. ед. и мн.ч. В таком случае предмет или группа предметов персонифицируются. Исключение составляет местоимение es, под которым может пониматься как одушевленный, так и неодушевленный предмет. Такой прием используется во многих текстах загадок. Например: Es dorret im Sommer/ und bluhet im Winter/ und wachst mit det Wurzel nach oben. Однако es на первом месте может выполнять и другую функцию. Например: Es ging ein Ritter ubern Rhein,.. «Es» здесь вводящее слово, т.е. слово, занимающее в предложении особое стилистическое средство для постановки перед подлежащим глагола-сказуемого. В этом случае сказуемое стоит первым знаменательным словом в предложении. Конструкция с инверсией с es служит для выделения подлежащего-ремы. Это явление объясняется также запросами стихотворной метрики. Личные местоимения 3 л. ед. и мн.ч. играют роль подлежащего в повествовательных предложениях и замещают собой называющий корневой элемент. Другую группу подлежащих такого рода представляет неопределенное местоимение was (реже - etwаs). Например: Auf uns'rer Ufer gehet was,..

4) Неопределенно-личным местоимением man. Такое подлежащее служит обобщению и всегда подразумевает группу слушателей или читателей загадки, но никогда - сам предмет. Так, например, в загадке про кукушку: Aus dem Gesang erkennt man mich,/ Nun sag mir schnell, wie nennt man mich!;

Остальные члены предложения: дополнения, обстоятельства и определения выполняют в тексте загадки те же функции, что и в нормальной письменной речи. Отметим лишь некоторые особенности. Дополнения в винительном падеже могут выступать как тема высказывания, что маркируется порядком слов: Meine Eltern kenn' ich nicht. Среди обстоятельств в загадках наиболее употребительны обстоятельства образа действия, места и времени. Определения часто можно увидеть в постпозиции. Например, знаменитая загадка про снег и солнце:

Es flog ein Vogel federlos

Auf einem Baum blattlos,

Kam die Frau mundlos

Und fra? den Vogel federlos.

Второстепенные члены предложения в загадке отмечены огромным многообразием функций, способов выражения и положения в тексте.

Наиболее общая и очевидная особенность синтаксиса любой загадки - краткость, лаконичность и сжатость ее текста. Вследствие этого синтаксические конструкции приобретают часто весьма сжатые формы. Это выражается, в частности, в большом количестве неполных предложений, в которых отсутствуют те или иные члены предложения. Этот же признак приближает текст загадки к разговорной речи. Мы видим, что систематизация синтаксиса народной загадки - задача непростая. Это происходит из-за огромного количества исключений, присущих также живой человеческой речи, а также из-за огромного количества уступок, на которые идет синтаксис в угоду поэтической форме. В первую очередь надо отметить большое число предложений с неправильным порядком слов. Например, предложение может начинаться с отрицательной частицы:

Der Buchstab' klein

Ernahrt mich fein;

Nicht kenn ich ihn

Und wohne drin;

Hab' ausstudiert,

Nicht profiziert.

И такого рода «нарушения» далеко не редкость. Этим синтаксическим неправильностям соответствует и пунктуация, которую, несмотря на принадлежность загадки к устному народному творчеству, можно назвать авторской. Вероятно, те, кто собирал народные загадки, расставлял знаки препинания в соответствии с интонацией рассказчика. Так, например, на конце вопросительных предложений нередко можно встретить восклицательный знак. Из общих черт, присущих всем немецким народным загадкам, можно выделить, например, большое количество повторов (удвоений, однородных членов, повторов). Это необходимо для эмфатического подчеркивания отдельных слов в тексте и для его ритмической организации. Можно также выделить частое использование односоставных предложений (глагольных бесподлежащных, номинативных). Сюда же можно отнести и распространенность бессоюзного соединения однородных членов предложения. Все это можно объяснить особенностями самого жанра загадки - ее краткостью, лаконичностью.

Однако не всегда сложность формы соответствует сложности самой загадки. Синтаксическая и семантическая стороны текста могут быть противопоставлены. Для примера возьмем следующую загадку:

Er kusset gern und ist galant,

Sie liefert Wein im Frankenland.

Мы видим два полных, правильных предложения. Подлежащие указывают на то, что у загадки два ответа. Однако такая форма не отвечает на вопрос, имеется ли в виду два понятия, одно слово с двумя значениями или же одно слово с разными родами. Загаданными понятиями являются в данном случае голубь и река Таубер, приток Майна, связанная с поставками вина во Франконии.

2.2 Категория предикативности

Всякий текст представляет собой более или менее сложное высказывание о действительности. В основе текста лежит суждение о явлениях действительности, о тех или иных фактах и ситуациях. Это означает, что все слова в тексте, все предложения, входящие в текст, как и текст в целом актуализированы, они выступают не как словарные лексемы и гипотетические синтаксические конструкты, а как названия конкретных предметов и реальные высказывания или части высказываний о конкретных фактах и ситуациях. Отнесенность к действительности или актуализация является необходимым свойством всякого текста.

Понятие отнесенности высказывания к действительности выработалось в лингвистике первоначально в рамках теории предложения. Еще И. Рис писал, что главным признаком, отличающим предложение от словосочетания, является выражение в предложении того, как относится содержание предложения к действительности: «Значение предложения не сводится к сумме значений входящих в него слов и словосочетаний и отношений между ними; оно заключает в себе нечто большее, а именно то, что превращает мертвые слова в живую речь - отнесенность к действительности».

Подчеркивал отнесенность предложений к действительности также В. Матезиус, следующим образом определявший предложение: «Предложение - это элементарное высказывание, в котором говорящий активно и при том таким способом, который с формальной точки зрения вызывает впечатление обычности и субъективной полноты (законченности), относится к какому-нибудь факту».

Грамматическим значением простого предложения является предикативность - категория, которая целым комплексом формальных синтаксических средств соотносит сообщение с тем или иным временным планом действительности. Так, структурная схема предложения обладает грамматическими свойствами, которые позволяют обозначить, что то, о чем сообщается, либо реально осуществляется во времени (настоящем, прошедшем, будущем), то есть имеет реальный временной план, либо мыслится как возможное, должное, желаемое, то есть имеет ирреальный план, или временную неопределенность. Значения времени и реальности/ирреальности слиты воедино, их комплекс называется объективной модальностью.

Таким образом, понятие предикативности как абстрактной синтаксической категории складывается из понятий: структурная схема, временной план сообщаемого и реальность/ирреальность сообщаемого. Главным средством формирования предикативности является категория наклонения, с помощью которой сообщение предстает в аспекте реальность/ирреальность.

Представление о сущности предикативности (как и сам термин) не является однозначным. Наряду с концепцией В.В. Виноградова и его школы (Грамматика русского языка-54, -80) термином «предикативность» обозначают также свойство сказуемого как синтаксического члена двусоставного предложения. Понятие предикативности входит в состав понятий «предикативная связь», «предикативные отношения», которыми обозначают отношения, связывающие подлежащее и сказуемое, а также логического субъекта и предиката; в таком употреблении предикативность осмысляется уже не как категория наивысшей ступени абстракции (присущая модели предложения как таковой, предложению вообще, независимо от его состава), а как понятие, связанное с уровнем членения предложения, то есть с такими предложениями, в которых может быть выделено подлежащее и сказуемое (В.В. Бабайцева).

Мысль об отнесенности высказывания к действительности как основополагающем признаке предложения легла в основу развиваемого в советском языкознании учения о категории предикативности. Во Введении ко второму тому Академической грамматики русского языка
В. В. Виноградов писал: «Таким образом, значение и назначение общей категории предикативности, формирующей предложение, заключается в отнесении содержания предложения к действительности». Категория предикативности определялась в Академической грамматике как «совокупность таких грамматических категорий, которые определяют и устанавливают природу предложения как грамматически организованной единицы речевого общения, выражающей отношение говорящего к действительности и воплощающей в себе относительно законченную мысль». Это - грамматические категории лица, времени и модальности.

Загадка представляет собой особый чрезвычайно архаичный тип текста. На ранних этапах своего развития она была частью культа, была неотделима от обрядовости, а следовательно, и обладала строгой формой, которая свойственна всем «ритуальным» текстам. Например, молитвам, календарным песням, пословицам, частушкам. Можно сказать, что в загадке произошло подчинение грамматической стороны форме. Все, что не укладывается в ритмический рисунок загадки, отсекается. Мы можем увидеть это по количеству опущенных главных и второстепенных членов предложения, а также большому числу стяженных форм. Отсечение «лишнего» также способствует выполнению загадкой своей прямой функции - вопросительной. Подобная «ущербность» синтаксической структуры загадки нередко создает дополнительное препятствие для адресата вопроса, так как значительно размывает пространство поиска ответов. Например, в загадке об окнах читаем:

Kleine Seen um die Stube herum.

Was ist das?

Личный глагол в основной части текста опущен, но мы можем «реконструировать» его по оставшемуся компоненту «herum»: «liegen», «hangen», «sitzen» и т.д.

Грамматика текста загадки выглядит как некий набор готовых форм, чередующихся с небольшой вариативностью. Три основные категории, которые принято рассматривать в связи с художественными текстами - лицо, время и наклонение - также проявляются в тексте загадки по-своему.

Категория лица входит в категорию предикативности и играет одну из ведущих ролей в высказывании. В загадке она может быть повернута к адресату или замкнута в самой себе. В одном случае рассказ ведется от третьего лица, во втором - от первого.

Традиционная грамматика рассматривает лицо как словоизменительную категорию глагола, обозначающую отношение субъекта действия к говорящему. При этом 1-е лицо понимается как обозначающее говорящего, 2-е - как лицо, к которому обращаются, а 3-е - лицо, о котором говорят.

Для описания структуры текста с точки зрения категории лица некоторые исследователи вводят понятие «персональной сетки» (например, Л.А. Ноздрина [18, 33]), то есть во внимание принимаются все языковые средства данного текста, обладающие признаком «наличие лица» или содержащие ссылку на лицо. Это могут быть эксплицитные (личные местоимения, личные формы глагола, притяжательные местоимения, обращения, императив) и имплицитные (модальные глаголы, междометья, частицы, вопросительные предложения) средства, а также другие единицы, имеющие в своей семантике ссылку на лицо.

Анализ состава персональных сеток дает четыре оппозиции: 1) эксплицитная сетка - имплицитная сетка (различительный признак - наличие языковых форм выражения лица); 2) однородная сетка - смешанная сетка (различительный признак - принадлежность членов сетки к одной и той же части речи или к одной и той же грамматической структуре); 3) моноперсональная - полиперсональная сетка (различительный признак - наличие единой для всего текста формы лица); 4) одноплановая сетка - многоплановая сетка (различительный признак - наличие единого лица рассказчика). Эксплицитная сетка в зависимости от преобладающих в ней языковых средств выражения лица подразделяется на следующие подтипы: прономинальная, глагольная, императивная. Имплицитная сетка представлена подтипами: адвербиальная, конъюнктивная, интеррогативная.

В загадке категория лица принимает на себя функции разделения ролей при исполнении своеобразного ритуала загадывания и разгадывания. При этом разделение идет по трем группам: рассказчик, адресат и объект. Однако здесь мы наблюдаем смещение привычных категорий, так как, например, 1-е лицо в отличие от его обычного использования в художественной литературе, не всегда будет обозначать рассказчика, а чаще всего сам объект загадки, принявший на себя роль повествователя. Таково грамматическое воплощение метафоры - основного приема, используемого в загадке. Итак, посмотрим, как же распределяются роли по лицам в «моноперсональных» текстах загадок.

Семиотический аспект категории лица заключается в том, что формы лица маркируют определенные пласты в сфере искусства. С первым лицом, как отмечают некоторые исследователи (например, Лотман) связаны архаические пласты, в первую очередь - фольклорные произведения. Следовательно, мы можем говорить о загадках, построенных на повествовании от первого лица, как о наиболее древних образцах жанра. 1-е лицо обладает в загадке наибольшим количеством функций. На первом месте по логике, но отнюдь не по количеству отмеченных случаев, стоит роль непосредственного рассказчика, человека, загадывающего загадку. Личное местоимение «ich» в таких случаях употребляется чаще всего с глаголами речи, например, «verraten», «sagen», «erzahlen». Частотно сочетание «ich weiss + Obj. Akk.», причем глагол wissen употребляется в современном значении глагола kennen, например, в загадке про яйцо:

Ich weiss ein kleines, wie?es Haus,

hat keine Fenster, keine Tore,

und will der kleine Wirt heraus,

so muss er erst die Wand durchbohren.

В таком же значении в такой конструкции выступает глагол «sehen». В паре с личным местоимением 1-го лица ед.ч. он призван подчеркнуть реальность загадываемого объекта. Рассказчик говорит о том, что знает или видел лично, а следовательно, приближает к объекту и своего слушателя, так как в народной загадке повествователь и адресат предположительно происходят из одной социальной среды. Например, в загадке о тумане:

Ich seh es von weitem,

Von nahem seh ich's nicht...

Вторым вариантом такого использования 1-лица является более активная роль рассказчика, когда его собственные действия направлены на объект загадывания, а не только на адресата. Например, в загадке о брюках:

In seinen Mund geh' ich hinein

und komme bei den Ohren raus.

Частотно также использование в этой функции сочетания личного местоимения с глаголом «haben», где повествователь намекает на то, что лично обладает этой вещью, суживая, таким образом, круг поиска вариантов ответа. Например, в загадке о меховой муфте:

Eine Rauhe hab ich,

vor dem Bauche trag ich...

Второй и основной функцией 1-го лица является выражение самой сути метафоры, а вернее олицетворения. 1-ым лицом чаще всего в загадках выражен сам объект загадывания. В этих случаях личное местоимение «ich» сочетается с огромным количеством глаголов, однако преобладающими являются все же глаголы «haben» и «sein» в соответственных формах. Такой пример демонстрирует загадка о колоколе:

Ich rede ohne Zunge,

ich schreie ohne Lunge,

ich habe auch kein Herz,

und nehm doch teil

an Freud und Schmerz.

Первое лицо множественного числа встречается в немецких народных загадках крайне редко и может обозначать только объекты загадывания, при условии, что они однородны или имеют общее происхождение. В таких случаях лицо может быть выражено косвенно через притяжательные местоимения или падежные формы личных местоимений. Так, в загадке о стеблях соломы:

Gefullt mit Brot war unser Haupt,

viel Schlage haben's uns geraubt.

Второе лицо в загадке всегда обращено к слушателю. Крайне редко наряду с личными местоимениями «du» и «ihr» встречается вежливая форма «Sie». 2-е лицо единственного числа создает более доверительный характер беседы рассказчика с адресатом. Можно различать здесь пассивное и активное значение. Пассивное значение выражает призыв прислушаться и отгадать загадку. Чаще всего лицо здесь выражено формой императива. Активное же значение соответствует значению 1-го «авторского» лица, только роль обладателя предмета загадки перекладывается с повествователя на слушателя. Часто такие загадки строятся на отрицании. Например, загадка о пере:

Was wirfst du nicht uber das Dach?

В глаза бросается очевидная неполнота конструкции, в которой отсутствует модальный глагол, имеющийся в большинстве загадок с 2-м лицом - «konnen». Однако модальный глагол может варьироваться. Абсолютное большинство загадок этого типа построено по схеме: Was kannst du ... ? Вопросительное местоимение was может заменяться на es. Например, в загадке о смерти:

Was ist das,

was du nicht geben kannst,

wenn du es hast?

Третье лицо является абсолютным лидером в персональной сетке текстов загадок. Оно может сочетаться с другими лицами, но все равно остается в большинстве. Более 90% всех загадок - это описания. Зачастую подлежащее может быть опущено, и тогда лицо выражается формами глагола. Нередко в сложном именном сказуемом может отсутствовать глагол-связка (остается только причастие или только прилагательное), но интуитивно мы все равно догадываемся, что речь идет о 3-ем лице чаще ед.ч. Наиболее распространенным выразителем 3-го лица является указательное местоимение «es», так как оно может скрывать род загадываемого объекта, что является одной из важнейших функций данного сорта текстов. Например, в загадке о ботинке:

Bei Tage tragt es Knochen,

bei Nacht sperrt's das Maul auf.

Was ist das?

Наряду с местоимением «es» в качестве выразителей 3-го лица можно назвать вопросительное местоимение «was» и неопределенное местоимение «etwas» с той же семантикой.

Частотно использование неопределенного местоимения «man». Оно используется как само по себе, так и в сочетании с формами модальных глаголов. Например, в загадке о волосах:

Tragen kann man es,

auszahlen kann man es nicht.

Что же касается «полиперсональных» текстов загадок, то здесь существует несколько основных моделей, которые мы и рассмотрим. Наибольшее количество форм различного лица в загадке - два. Это объясняется бинарной структурой семантики загадки. Всегда имеется противопоставление: субъект (автор или слушатель) и объект (предмет загадывания). Субъект может быть выражен 1-м, 2-м или 3-м лицом, а объект - чаще 1-м и 3-м, так как 2-е лицо предполагает непосредственное присутствие человека. Исключая пары 1-1 и 3-3, получаем 4 пары: 1-3, 2-1, 2-3 и 3-1, пара 1-2 является скорее исключением, чем правилом. Первая пара представляет собой 1-е лицо, обозначающее рассказчика или сам предмет загадывания, и 3-е лицо, обозначающее либо сам предмет загадывания, либо близкий ему объект, обычно выраженный формой существительного в косвенном падеже. Так, например, в загадке о картине:

Ich seh ihn,

ich erkenn ihn,

und doch ist er's nicht.

Вторая пара - 2-е лицо, обозначающее адресата загадки, и 1-е лицо, обозначающее предмет загадывания. Например, в загадке о сахаре читаем:

Als Pflanze stieg ich aus der Erde,

du qualest mich zu hartem Stein;

und soll ich dir recht nutzbar sein,

so machst du, dass ich Wasser werde.

Третья пара - 2-е лицо, обозначающее слушателя загадки, и 3-е, обозначающее объект загадывания. Например, загадка о золе:

Was mag das sein?

Roh findst du's nicht

und gekocht darfst du's nicht essen.

И, наконец, четвертую пару образует 3-е лицо, обозначающее автора либо субъект действия вообще (man), и 1-е лицо, обозначающее объект загадывания. Возьмем для примера отрывок из загадки о пере для письма:

...und gibt man mir einen dunklen Saft,

so hab ich wunderbare Kraft.

Последняя пара 1-2 является редкостью, так как автор с формальной точки зрения обращается не к группе слушателей, а к группе объектов загадывания, предлагая им отгадать, о ком из них идет речь. Такая форма сразу обращает на себя внимание слушателя или читателя. Например, загадка о преследуемом человеке:

Willst du zu mir kommen,

- ich bringe dich hin?

Ohne Eintrittsgeld la? ich dich durch;

dann ramm ich dir den Kopf in den Garten

und mach, da? du bellst wie ein Hund!

Второй грамматической категорией, играющей немаловажную роль в построении конструкций народной загадки, является категория времени. То или иное отношение ко времени присуще любому высказыванию. Это нашло отражение в тех синтаксических конструкциях, которые, пользуясь разными системами понятий и терминов, включают категорию времени в число обязательных признаков предложения. Такова, в частности, концепция предложения в трактовке В.В.Виноградова. Согласно его теории, один из компонентов предикативности, наряду с модальностью и синтаксическим лицом, является синтаксическое время.

Темпоральность - это семантическая категория, отражающая восприятие и осмысление человеком времени обозначаемых ситуаций и их элементов по отношению к моменту речи говорящего или иной точке отсчета. Вместе с тем темпоральность - это базирующееся на данной семантической категории функционально-семантическое поле, охватывающее группировку грамматических (морфологических и синтаксических и т.п.), лексических, а также комбинированных (лексико-грамматических, грамматико-контекстуальных и т.п.) средств того или иного языка, используемых для выражения различных вариантов данной семантической категории.

В основе темпоральной характеристики лежит понятие «времени». Во многих исследованиях рассматривается оппозиция «реальное (объективное) - перцептуальное (индивидуальное)» время.

Наличие темпоральных и локальных характеристик в тексте во многом зависит от жанра и типа текста. Например, газетный стиль отличается точными показателями времени и места действия, в научном стиле говорят о «нулевых показателях», так как речь в научных текстах, как правило, идет о явлениях, не ограниченных определенным местом и временем. Те же «нулевые показатели» характерны для пословиц и поговорок. Загадки в этом отношении больше всего напоминают художественный текст, и в то же время носят черты научного стиля. Рассматривая аспект времени, можно лишний раз убедиться, насколько строга и в то же время разнообразна структура загадки. Она может содержать как точное указание на место и время действия, так и возводить то или иное событие в ранг постоянно действующего закона.

Известно, что в художественном тексте автор через систему художественных образов создает так называемый «фиктивный мир», в котором либо вымышленные автором персонажи, либо личности, существовавшие в действительности, но пропущенные через призму воображения, действуют в вымышленных ситуациях. Все это можно отнести и к загадке с рядом незначительных оговорок. Например, систему художественных образов сложно рассматривать в пределах одного текста, но вполне возможно сделать это со всей совокупностью текстов, так как многие загадки связаны друг с другом общими метафорическими образами, например «das Haus» - «das Ei».

Как пишет О.И. Москальская, литературный текст отнесен к действительности, но особым образом, специфическим для художественной литературы: он отнесен к особому художественному миру, который создан силой воображения писателя и соединяет в себе вымысел и действительность [17, 264].

Таким образом, загадка объединяет в себе черты художественной прозы с чертами эпической поэзии (так как для поэзии лирической в силу ее специфики локальные и временные показатели не важны).

Время грамматическое входит наряду с двумя другими категориями - наклонения и лица - в состав так называемой «категории предикативности». Она оформляет предложение в высказывание. Та информация, которая передается через категорию времени, наклонения и лица исходит от говорящего, зависит от интенции (от цели высказывания) и адресована слушающему.

Все тексты можно подразделить на моно- и политемпоральные. В монотемпоральных текстах используется одна временная форма, в политемпоральных - две или несколько. Монотемпоральность и политемпоральность часто зависят от типа текста. Народная загадка, как правило, монотемпоральна и тяготеет к презенсу, но есть и исключения.

Грамматическое время выполняет в монотемпоральном тексте ряд важных для художественного текста задач:

1. Оно обеспечивает связность макротекста - важнейшую характеристику целого текста. Все глаголы, появляющиеся в монотемпоральном тексте, стоят в одной и той же временной форме, характеризующейся общей для них семой «несовпадение с моментом речи» при презенсе.

2. Оно создает так называемый «эффект барьера» между миром реальным и миром художественных образов, между реальным временем и временем художественным при использовании претерита и устраняет барьер при использовании презенса.

3. Оно активизирует слушателя, пытается вовлечь его в действие, либо, наоборот, создает дистанцию и заставляет читателя посмотреть на события со стороны, размышляя и сравнивая.

Как уже было сказано выше, «действие» основной массы текстов загадок разворачивается в презенсе. Это легко объясняется тем, что то или иное явление существует непрерывно, не изменяет своих качеств или же видоизменяется по четкой схеме. То же самое относиться и к процессу, например, в загадке об исповеди ответом является сам глагол «beichten». Сущность явления на тот исторический момент была неизменна, а следовательно, и вопрос задавался в настоящем времени. Часто в загадках такого типа предикатом являются самые простые глаголы вроде «werden», «haben», «sein» или «tun», либо предложения вообще односоставны. Во втором случае мы можем говорить о «вневременном» повествовании, характерном, как уже было сказано выше, для многих фольклорных жанров, имеющих более или менее упорядоченную структуру.

Что касается форм прошедшего времени, то загадка не делает различий в семантике претерита и перфекта. Сравним две загадки, в которых используются эти две временные формы.

1. Die Morgenrote, die schone Jungfrau,

wandelte auf dem Felde, verlor

die Schlussel;

der Mond sah sie,

die Sonne stahl sie. (Tau)

2. Drehende Haspel,

uber dem ganzen Wald ist sie gewesen,

hat weder Brot gegessen noch

Wasser getrunken,

ist nach Hause gekommen,

hat sich hinter der Tur versteckt? (Sonne)

На этих примерах видно, что с семантической точки зрения формы прошедшего времени ничем не отличаются. Интересно то, что в загадке мы не находим семантических отличий не только между формами прошедшего времени, но и между настоящим и прошедшим. Если в художественной прозе претерит призван создать дистанцию между читательским временем и временем сюжетным, то в загадке эта его функция затемняется. Нельзя сказать, что события в загадке, где сказуемое выражено глаголом в претерите или перфекте, действительно происходило в прошлом. Так, солнце всходит и заходит каждый день, это процесс непрерывный. Идея рассказчика также не состоит в том, чтобы указать на конкретное время, когда произошли события. В загадке важно само событие: процессы, описанные там, как правило, происходят вне зависимости от времени. В загадках, описывающих циклические процессы, темпоральность выражается обстоятельствами времени. Например, «morgens», «abends». Так же как нельзя утверждать, что явление, описанное в загадке, «оформленной» презенсом, происходит в настоящее время.

В политемпоральном тексте временная грамматическая форма выражает специфические задачи, отличающиеся от ее задач в тексте монотемпоральном. Они состоят в следующем:

1. Создание временного дисконтинуума (по терминологии И.Р. Гальперина [9, 15]) или «временной чересполосицы» (по терминологии Т.И. Сильман [21, 125]).

2. Оформление смены временной перспективы как части общей перспективы повествования при переходе к разным слоям художественного времени, то есть оформление ретроспективных и перспективных вставок.

3. Актуализация основного момента, подключение дополнительного внимания слушателя путем перехода на иную грамматическую временную форму.

4. Разграничение композиционных частей макротекста (например, введение презенса в концовке или в зачине с целью генерализации, обобщения).

Задачу создания временного дисконтинуума можно продемонстрировать на примере загадки о морской соли:

Aus dem Wasser bin ich entstanden,

die unsterbliche Sonne

hat mich wieder fest gemacht;

ich sterbe nur durch die Mutter.

На этом примере видно, что части текста, построенные в перфекте, отделены от последней, заключительной части графически, с помощью точки с запятой. Таким образом, текст оказывается четко разделенным на две неравные части морфологически и синтаксически. Последнее предложение несет функцию вопроса, подытоживая сказанное ранее. В нем содержится и основная метафора загадки: «das Wasser» - «die Mutter». Презенс в последнем предложении также играет роль выразителя непосредственно настоящего времени, так как описанный процесс может происходить когда угодно, и, что важнее, не мыслится автором как совершающийся в момент речи. Таким образом, временные формы несут здесь скорее эмоциональное значение. Предложение в презенсе подводит итог. Изменяя временную форму, автор привлекает внимание слушающего, предлагая ему начать поиск ответа.

Обратную картину мы наблюдаем в загадке о небе и земле, солнце и луне, дне и ночи:

Zwei Dinge stehen,

zwei Dinge gehen,

zwei Dinge kommen,

hast du's vernommen?

Здесь мы видим типичный пример загадки с метафорой - развернутым фразеологизмом. Точно так же, как и в предыдущем примере, презенс несет здесь чисто «декоративную» функцию. Вопрос, который можно задать к каждому из данных трех сказуемых, будет звучать не «что делают (сейчас)?», а «что делают (всегда)?». Таким образом, презенс помогает раздвинуть временные рамки текста с момента речи до бесконечности. Последнее же предложение, оформленное перфектом, относиться также не к моменту, предшествующему речи, а к только что сказанному. Логичнее было бы поставить перед последним предложением точку или точку с запятой. Однако различия между временами формальны и запятая призвана подтвердить это.

Большую группу составляют загадки, построенные по схеме «прошедшее время + вопрос в презенсе». Эта структура очень четкая и, более того, ее можно применить к абсолютно всем без исключения загадкам, основная часть которых оформлена формами прошедшего времени, если учесть возможность опущения вопроса. Например, загадка о бочке:

Als ich jung war, gab ich stehend;

als ich alt war, buckte ich mich.

Was ist das?

На этом примере также можно увидеть, насколько относительна функция прошедшего времени как такового. Само предложение «als ich alt war» подразумевает, что речь произноситься от лица уже не существующего предмета или персоны. Таким образом, можно сказать, что прошедшее время вводиться в основном для того, чтобы вопрос в презенсе звучал как можно более четко, заметно для слушателя.

В качестве редкого примера на сочетание в пределах одного текста двух различных форм прошедшего времени можно привести загадку про алфавит:

Rate, was ich hab vernommen:

Es sind achtzehn fremde Gesellen

ins Land gekommen,

zu malen schon und sauberlich;

doch keiner einem andern glich,

all ohne Fehler und Gebrechen,

nur konnte keiner sprechen.

В этой загадке видно четкое разграничение «сфер влияния» двух временных форм. С семантической точки зрения перфект и претерит ничем не отличаются друг от друга. Однако во втором предложении можно предположить, что перфект используется в функции, обычной для плюсквамперфекта, то есть предшествования прошлому. По сравнению с первым предложением, где автор напрямую обращается к адресату, события явно происходят раньше, что, тем не менее, никак не выражено на морфологическом уровне. Уместнее было бы использовать здесь исторический презенс, но фольклорные формы часто выходят за рамки грамматической логики.

Такое же «неправомерное» сочетание двух временных форм, на этот раз прошедшего и настоящего, наблюдаем в загадке о льне, из которого ткут полотно:

Gelblich war ich in fruherer Zeit,

nun aber geschlagen

werd ich wei?er sogar

als der gefallene Schnee.

Здесь не проводиться четкой «семантической» границы между двумя временными формами. Во втором предложении даже нельзя с уверенностью сказать, презенс это или разговорная форма футурума. По смыслу подходит и то, и другое, поэтому, опять же, с временной формы снимается функция обозначения конкретного момента или промежутка. Важен сам факт, а не его темпоральная определенность.

Временные формы в загадке могут использоваться с более определенными темпоральными «целями», но в этих случаях загадка приближается к художественному эпическому произведению и даже может содержать конкретные детали. Так, например, происходит в загадке о плоде граната:

Aus Edirne brachte wir `nen Kasten,

Kastenmacher kennen ihn doch nicht.

In ihm liegen lauter bunte Perlchen,

Perlenhandler kennen sie doch nicht.

Und dazwischen gibt gar viel Papier es,

die Papiergeschafte kennen's nicht!

Форма претерита в данном тексте выполняет свою прямую функцию, создавая тем самым эффект повествования о реальных событиях. Это помогает автору добиться внимания публики, придавая действию однократный, более индивидуальный характер. Конкретные детали, как, например, указание на восточный город Edirne, служат той же цели. Однако экскурс в «реальное» прошлое невелик. Здесь не проводится четкой синтаксической границы между временными пластами. Часть текста, оформленная презенсом, полностью повторяет привычную структуру загадки: она метафорически описывает предмет (скорее даже класс предметов), качества которого неизменны и не зависят от времени.

Плюсквамперфект встречается в загадках крайне редко, так как они, как уже говорилось выше, не делают отличий во временных пластах прошлого из-за отсутствия конкретики. Загадки, в которых плюсквамперфект противопоставлен перфекту, можно по праву считать редкими образцами той грамматической точности, которая не часто встречается в фольклорных формах. Примером может послужить загадка о маке:

Ich spro? auf;

da ich aufgesprossen war, wuchs ich;

da ich gewachsen war, ward ich Jungfrau;

da ich Jungfrau geworden war,

ward ich Braut und Ehefrau;

da ich Frau geworden war,

ward ich ein alt Mutterchen;

da ich ein alt Mutterchen geworden war,

bekam ich Augen,

und aus diesen Augen

kroch ich selbst heraus.

Was ist das?

В этом тексте использованы целых три временных формы: претерит, плюсквамперфект и презенс. Соединение в рамках одного текста трех временных пластов - явление крайне редкое в загадках. Однако можно сказать, что последнее предложение - вопрос - не является значимой частью загадки. Это легко проверить, опустив его. Основная функция загадки все равно будет выполнена, для этого не требуется прямого вопроса. Таким образом, в данном тексте оказываются противопоставлены две формы прошедшего времени. Временной промежуток, в котором происходят события, строго поделен на шесть отрезков, что и выражается синтаксически с помощью точек с запятой. Каждый раз плюсквамперфект методично обозначает предшествующее событие, в точности повторяя смысл предыдущего предложения.

Категория наклонения, так же как и категория времени - одна из важнейших глагольных категорий. Традиционно в грамматике выделяют три наклонения: индикатив, императив и конъюнктив.

Наклонения индикатив является основой, или фоновой формой, большинства текстов и свидетельствует о реальности высказываемого. В загадке индикатив призван приблизить мир метафоры к реальному миру слушателя. Его формы формируют основную часть загадки, в которой содержатся основные метафоры - смысловое ядро всего текста. Из всех трех наклонений только индикатив может образовывать мономодальные тексты загадок.

Конъюнктив выражает условие, при котором может совершиться то или иное действие. В загадке конъюнктив, как правило, сочетается с формами 1 лица, когда повествование ведется от имени самого предмета загадывания или в речи автора. Так, например, в загадке о зайце, автор с помощью глагола «wissen» в конъюнктиве задает вопрос адресату косвенно, приглашая его вместе подумать над ответом:

Wenn ich nur wu?t,

wer das ist,

der immer mit zwei Loffeln fri?t?

Интересно в этой загадке и то, что вопрос отражен только графически, поэтому на форму конъюнктива ложится функция дополнительного маркера вопросительности. Автор как будто бы намекает слушателю на истинный смысл своего высказывания - просьбу найти ответ. Читатель, конечно, видит знак вопроса и для него функция данного высказывания не вызывает сомнений. Однако не стоит забывать, что загадка - это, прежде всего, устный фольклорный жанр, поэтому необходимы иные средства. Одним из таких средств и становится конъюнктив.

Несколько по-другому функционируют формы сослагательного наклонения в загадке - вопросе. Такая разновидность загадки содержит в себе чаще всего одно предложение и содержит в себе все необходимое для вопроса: вопросительное слово, обратный порядок слов и пр. В таких загадках конъюнктив выполняет функцию условия, при котором произойдет тот или иной процесс, являющийся объектом загадывания. В качестве примера можно привести загадку весьма философского (или даже богословского) свойства:

Wenn Einer alles Gluck der Welt,

Gnade Gottes und die ewige Seligkeit hatte,

was ware doch noch besser?

Ответом к этой загадке служит фраза «Wenn wir alle sie hatten». Несмотря на причудливое содержание, форма этого текста вполне обыденна и типична.

Ту же роль условное наклонение может играть и в загадках - повествованиях, в которых вопрос обособлен и стоит, как правило, в конце. Например, загадка о дороге:

Richtete es sich auf,

den Himmel wurde es sturzen;

hatte es Hande,

den Dieb wurde es fangen.

Was ist das?

Императив встречается в загадках довольно часто. В большинстве случаев в этом наклонении встречается глагол «raten» в форме 2 лица ед. или мн.ч.: rat(e), ratet, и иногда сочетается с обращением. Часто такая форма глагола образует односоставное предложение, стоящее в начале текста. В угоду ритмическому рисунку она может дублироваться, как, например, в загадке о ветре:

Rate, rate, was ist das,

es ist kein Fuchs und ist kein Has,

hat kein Haar hat kein Haut,

und heult doch alleweil so laut?

Поскольку такая четкая стихотворная форма встречается у загадок не часто, то и повторы подобного рода тоже редкость. Императив встречается чаще всего в рамочных элементах текста загадки: в зачине или в концовке. В приведенном примере автор изначально настраивает слушателя на вопрос, привлекая его внимание просьбой. Меж тем императив может стоять и в конце текста, подытоживая таким образов вышесказанное. Так происходит, например, в загадке о щетке:

Ein holzerner Rucken, ein haariger Bauch,

dort liegt es im Kasten;

nun rat es halt auch!

Наряду с глаголом «raten» в подобной функции могут использоваться и другие глаголы. Так, например, глагол «denken» в императиве может призывать слушателя не торопиться с ответом, а глагол «sagen», наоборот, требовать как можно более быстрого ответа.

Нередко встречается в загадках обращение автора иного рода. Оно не имеет прямого отношения к вопросу или поиску ответа. Это скорее выход автора за рамки формальных отношений «рассказчик - слушатель». Такие вставки способствуют преодолению границ между миром загадки и миром реальным. Автор как будто бы устанавливает более близкие отношения со слушателем. Так, например, в загадке о муфте, читаем следующую вставку:

Junggesellen, furcht' euch nicht,

meine Rauhe bei?t euch nicht.

немецкий народный загадка жанр

Загадки - ситуации, которые представляют вопрос в виде описания необыкновенного события - метафоры, могут содержать в себе формы императива, создающие дополнительное эмоциональное напряжение слушателя, обостряющие его внимание. Например, в загадке о смокве читаем:

Oben Lederhaut, unten Lederhaut,

und dazwischen Hirse - schaut!

Приведенные выше примеры использования императива служат образцами загадок, в которых автор обращается к слушателю. Еще одну подгруппу текстов образуют загадки, в которых сам объект загадывания обращается к слушателю. Такое использование императива помогает автору приблизить мир таинственного предмета или явления к адресату, предположив возможный между ними контакт. Так происходит, например, в загадке о ручном жернове:

Spreize die Beine und fa? mich an,

an deinen Busen leg mich dann,

dreh mich auch hin und her,

und bewege dich, dass ich es horen kann.

Императив в загадке является наиболее ярким выразителем специфической модальности побуждения, свойственной всем текстам-вопросам. Прочие средства выражения модальности, как то модальные слова, наречия типа uberzeugend, глаголы типа zweifeln, конструкции haben/sein + zu + Infinitiv и пр., практически не встречаются в загадках в силу предельной четкости и простоты данного сорта текстов, структура которых во многом определяется их вопросительной функцией.

Рассмотрев три компонента категории предикативности: лицо, время и наклонение, можно сказать, что немецкая народная загадка, с одной стороны, прочно связана с действительностью (личные формы глагола, личные местоимения), а с другой стороны, существует вне этой действительности (например, безотносительность временных форм в загадке). Метафорическое пространство загадки лежит не в, а скорее над реальностью, представляя взору слушателя или читателя неизменные классы ценностей и таким образом, упорядочивая мир, деля его на некие фиксированные составляющие.

Глава III. Стилистика и метафорика

3.1 Стилистические приемы в загадке

Стилистические приемы загадки разнообразны. Прежде всего, они направлены на исполнение основной задачи рассматриваемого жанра, то есть на кодификацию предмета или явления. Естественным образом главными тропами являются метафора («Grun wie Klee») или метонимия («ein graues Pferd» = Wind). Народные загадки, как правило, не выходят за рамки этих двух приемов. Намного более разнообразна палитра тропов в загадках авторских. Если в Средние века поэты чаще пытались копировать народный стиль, то в 18-19 веках все чаще дает о себе знать стремление «облагородить» просторечный жанр. Сравним два текста: народный и авторский, принадлежащий перу Ф. Шиллера. Решением обеих загадок является слово «год» (Jahr).

1. Ein langer, langer Baum

mit zweiundfunfzig Ast,

auf jedem Ast ein Nest,

in jedem sieben Eeier,

in jedem Ei ein Gelbs

mit vierundzwanzig Dotter.

2. Der Baum, auf dem die Kinder

Der Sterblichen verbluhn,

Steinalt, nichts desto minder

Stets wieder frisch und grun,

Er kehrt auf einer Seite

Die Blatter zu dem Licht,

Doch kohlschwarz ist die zweite

Und sieht die Sonne nicht.

Er le?et neue Ringe,

So oft er bluhet, an,

Das Alter aller Dinge

Zeigt er den Menschen an.

In feine grune Rinden,

Druckt sich ein Name leicht,

Der nicht mehr ist zu finden,

Wenn sie verdorrt und bleicht.

Помимо явных отличий в содержательной стороне текстов, мы видим большую разницу и в художественных приемах. Первый текст - результат опыта, отрывок из «примитивной» картины мира. Второй - романтическая стилизация. Эта загадка не требует ответа, она самодостаточна и без него. Идейный посыл великого поэта понятен читателю, он нацелен не на игру с ним. Как и народная загадка, стихотворение призывает задуматься, но не в поисках простого ответа-ключа. Его смысл простирается глубже таких простых понятий, как «календарный год», «месяц» и «день». И конечно, для выражения этого смысла требуются уже совсем другие художественные средства. Во-первых, мы видим рифму, которая всегда считалась признаком высокого уровня развития поэтического искусства. Во-вторых, сложные эпитеты, вроде «steinalt», «kohlschwarz», вносящие языковое разнообразие и углубляющие образы. В народной загадке мы наблюдаем поэтические приемы, скорее, структурного характера. К примеру, анафора позволяет создать эффект игры-песни, песенный ритм. Повтор эпитета «lange, lange» служит той же цели. На этом небольшом примере можно увидеть эволюцию загадки, как в «идейном», так и в «художественном» плане.

3.2 Метафора как основа загадки

Загадки - один из древнейших “малых” жанров фольклора, иносказательное поэтическое описание предмета или явления. Загадывание загадки - особый вид ритуально-игрового поведения, вербальный акт, в котором один участник предлагает зашифрованное высказывание о некоем предмете или явлении, а другой должен назвать денотат. Диалогичности речевого акта загадывания соответствует двухчастность текста загадки, состоящего из иносказания и его расшифровки, ответа.

В загадке предметы изображены посредством других, имеющих отдаленное сходство с теми, о которых умалчивается. Загадки такого типа - развернутая метафора. Однако загадка использует самые разнообразные виды тропов и приемы иносказательной образности. Она берет поэтическую сторону действительности, раскрывая конкретно вещественное богатство видимого, ощущаемого мира природы, тех бытовых предметов и явлений, которые имеют непосредственное отношение к жизни и труду человека. Таковы функции загадок в эпоху средневековья и в новое время.

Одна и та же вещь может быть представлена или выражена столь многими способами, что ее легко скрыть под покровом бесчисленного количества самых разных вопросов-загадок. Часто решение загадки заключается в знании определенного священного или тайного имени вещей, как, например, в сказаниях Эдды (речах Вафтруднира).

Немецкие загадки известны с 13 века. Они восходят к различным средневерхненемецким сочинителям и представляют собой уникальный материал, накопленный народом, отличающийся индивидуальной художественной манерой. В начале 16 века в одной из типографий в Страсбурге вышла в свет первая отпечатанная книга загадок, которая уже упоминалась во вступлении. Датировка варьируется между 1500 и 1505 годами. (А.Ф. Бутч, впервые назвавший книгу «страсбургской», предполагает более позднее время издания, Арно Шмидт в своем исследовании 1962 года склоняется к первому варианту). Уже тогда на ежегодных ярмарках на продажу выставлялись книжки с загадками. “Страсбургская книга загадок” была составлена неизвестным компилятором, не имела заглавия, помещалась на четырех печатных листах и содержала 336 загадок, венцом которых являлась загадка о винной бочке.(Es ist von oben herabkommen, /hat viel Leidens an sich genommen). Книга явилась предшественницей всех подобных книг на немецком языке 16 века, которые были озаглавлены по-разному, но сохраняли некую тождественность. „Страсбургская книга загадок“ (см. рис. 1) есть ничто иное, как продукт планомерного подбора и издания материала. Источники - устная традиция, рукописи, латинские и французские инкунабулы (первопечатные книги) - изложены весьма беспечно, как это соответствует характеру использования этой литературы, к которой время причислило также народные книги, собрания шванков и песенные тетради. Титульный лист представлял картинку с изображением веселого общества, расположившегося в саду, в котором, однако, легко распознать царя Соломона и царицу Савскую, а также сцену награждения певца-победителя (см. рис. 2). Версия Шмидта о том, что составителем книги был теолог Томас Мурнер, выглядит, таким образом, вполне правдоподобной. Под картинкой помещалась надпись примерно следующего содержания:

Коль хочешь развлечений и затей,

Обзаведись сей книжкой поскорей;

Найдешь здесь много мудрых поучений,

Загадок, саг, легенд, стихотворений.

Большую часть содержания книги представляют простые шуточные вопросы, которые были почерпнуты из крестьянского быта и библейских преданий. Некоторые касаются ремесленников и людей других профессий, чье корыстолюбие и мошенничество всячески подчеркиваются. Иногда отчетливо просматривается антифеодальная позиция автора. Эти загадки относят к тому времени, когда крестьянская война была уже не за горами.

Проблема метафоры в лингвистической науке - и как процесса создающего новое значение языковых выражений в ходе их переосмысления, и как уже готового метаморфического значения - рассматривалась издавна скорее как стилистическое средство или художественный прием, реже - как средство номинации, еще реже - как способ создания языковой карты мира, возникшей в результате когнитивного манипулирования уже имеющимися в языке значениями с целью создания новых концептов особенно для тех сфер отражения действительности, которые не даны в непосредственном ощущении.

Широкий интерес к проблеме метафоры вызван, прежде всего, начавшимся еще в конце века изменением научной парадигмы гуманитарного знания, перешедшей, благодаря смене статического воззрения на мир как на жестко упорядоченную совокупность элементов, частиц и т.п., на рассмотрение мироздания как динамичных систем, разворачивающихся вокруг человека событий, явлений, свойств и т.п., включивших в себя элементарные сущности. В центре внимания оказалась деятельность человека, обеспечивающая ему ориентацию в мире, его практическое освоение, познание и понимание процессов, происходящих во внешнем и внутреннем для него мире.

Метафора является одним из наиболее продуктивных способов смыслопроизводства на всех значимых уровнях языковой структуры - на лексическом, синтаксическом и морфемном. Когда метафору стали рассматривать в семиотическом контексте, она предстала как такой способ мышления о мире, который использует заранее добытое знание. На этой основе возникло представление о метафоре как о модели выводного знания: из некоторого еще не четкого понятия формируется новый концепт за счет использования „буквального“ значения выражения и знания при его концептуализации. При этом, поскольку все типы метафоризации основаны на ассоциативных связях человеческого опыта, метафора по самой своей природе антропометрична: она соизмеряет разные сущности, создавая новый образ из редуцированных прототипов, формируя его на основе новый мысленный образ и синтезируя в нем признаки разнородных сущностей, что является характерной чертой метафоризации и позволяет получать результатом этого процесса совершенно новые смыслы (и соответственно - понятия, а на их основе и значения).